сообщить о нарушении
Текущая страница: 77 (всего у книги 120 страниц)
— Шуток, что ли, не понимаешь? — улыбнулся Джеймс. — Всё, что скажете, я у вас теперь в долгу. Ладно, будите Карлоса и идёмте спать.
Кендалл, вставая с дивана, небрежно пихнул испанца в бок, и тот тут же открыл глаза.
— Я не сплю, — быстро пробормотал ПенаВега и, увидев, что мы с парнями уже поднимаемся по лестнице, встал и тоже поплёлся за нами. — Я не сплю, но я так хочу спать…
Джеймс предоставил нам троим спальню для гостей, и, как только мы зашли туда, Шмидт бросился на кровать.
— Моя, — глухо проговорил он, уткнувшись носом в подушки.
Мы с Карлосом устало переглянулись и начали стелить себе на полу. Когда свет был потушен, мы легли, и мне на ум пришло спросить у ПенаВеги:
— Карлос, а вы с Алексой помирились?
В спальне царил полумрак, но я сумел разглядеть улыбку, расцвётшую на лице испанца.
— Да, — сказал Карлос вполголоса, — и этим я только тебе обязан.
— Мне?
— А кому же ещё? До меня дошёл смысл твоих слов, к тому же я знаю про сообщение, которое ты отправил Алексе, не скромничай. Спасибо, дружище.
Я слабо улыбнулся и похлопал друга по плечу.
— И знаешь даже, о чём я подумал? — продолжал ПенаВега, которого сонливость, кажется, вовсе покинула. — Хочу записаться к психологу, потому что в последнее время мне уже не кажется, что всё это — вполне нормальный, присущий каждому азарт.
— Правда? — почти шёпотом спросил я. Слова Карлоса почему-то меня расстроили, и я очень надеялся, что друг в полумраке не смог разглядеть моего изменившегося выражения лица. — Это так… смело. Ты молодец, Карлос. Я рад за тебя, правда.
На кровати заёрзал Кендалл, и в темноте послышался его раздражённый голос.
— Да ё… вашу мать, когда вы уже наговоритесь? — проворчал немец, и мы с ПенаВегой одновременно прыснули, — неужели вас не утомил сегодняшний день?
— Шутишь? — хмыкнул Карлос. — Я до сих пор своих губ не чувствую.
— Ну вот и заткнись, — сказал Шмидт, — и спать. Всем. Быстро.
В три часа дня я возвращался от Джеймса. Едя в такси, я мрачным взглядом смотрел в окно и, не отвечая на речи болтливого водителя, думал о своём. Сегодня воспоминания одолевали меня с новой силой, и я не мог бы объяснить, чем были вызваны эти воспоминания.
Дианна крепко обняла меня за шею и беспомощно заплакала.
— Раньше я была так уверена в себе, в нём, в нашей любви. Он дарил мне силы, заставлял меня чувствовать себя особенной, нужной. Он был таким… таким мягким, бескорыстным, понимающим… И ты так похож на него, Логан!
Дианна рассказывала мне о своём погибшем возлюбленном, и я в тот вечер всем сердцем сочувствовал её горю.
– Ваши взгляды… — говорила она, — они невероятно схожи. Ещё то, как ты заставляешь меня себя чувствовать… О Логан, ты первый, кого я сумела полюбить после его смерти… И ты спасаешь меня. Черты твоего лица… они возвращают меня к жизни.
— Ты любишь меня? — спросил я, почувствовав, как по спине пробежал холодок. — Или любишь во мне образ твоего возлюбленного?
— Не путай два разных понятия, Логан. Я люблю тебя и ничего не желаю так сильно, кроме как любить тебя до конца своих дней.
— Давно его не стало? — спросил я после паузы.
— Полтора года прошло. Мои раны были настолько свежи, что каждое утро я просыпалась только с окрепшей болью от потери любимого. Это ужасно — просыпаться и вспоминать, что его больше нет. Порой кажется, что всё это – сон. Вот я проснусь и увижу его, такого светлого, улыбающегося, верящего в меня… Но я просыпалась одна. И мирилась с этой потерей. Ничего не помогало, я до сих пор не знаю, как выжила без него...
В тот вечер Дианна открылась мне с новой стороны. Теперь я понимал, почему она была такой не уверенной в себе, почему так ревновала меня… Она увидела во мне своего покойного возлюбленного, и теперь боялась потерять меня. Она не переживёт вторую потерю… Это будет слишком больной удар.
— Но теперь со мной ты, – продолжала Дианна, в упор глядя в шкаф с одеждой, где висела одежда её бывшего возлюбленного. — И я снова чувствую себя живой, чувствую, как любовь в моём сердце вновь оживает. Нет ничего дороже этого чувства. И сейчас у меня нет никого дороже тебя.
Вспоминая этот разговор, я до боли кусал губы и с нервозностью ломал руки. Я смотрел в окно, на проплывающий за ним живой город, и не понимал, за что судьба подтолкнула Дианну мне навстречу. Нет, нет, нет, она не заслужила такого… Я не мог думать о том, что поступил с Дианной так ужасно, что посмел отпустить её после того, как она поделилась со мной чем-то сокровенным, о чём боялась говорить с другими. Пытаясь представить, что чувствовала Дианна после второй фактической потери любимого, я приходил в ужас. Она ведь сейчас совсем одна, одна переживает этот непростой период её жизни!
Нет, так нельзя. Я достал телефон из кармана и принялся искать в списке номер Дианны. Плевать, что она не хочет видеть меня! Я должен быть рядом, должен поддержать её!
Всё ещё рассказывающий о чём-то водитель резко затормозил на светофоре. Я замер, поднял глаза и огляделся.
— А там на самом деле никакой ошибки не было, — видимо, уже заканчивал рассказывать одну из историй таксист, — и судебное дело он не выиграл. Вот так.
С недоумением нахмурившись, я повернул голову и взглянул на водителя. Он, слегка улыбаясь, смотрел на дорогу, не обращая на мой растерянный взгляд никакого внимания. Его слова в одно мгновение отрезвили меня; я наблюдал за людьми, переходящими дорогу, и пытался вспомнить, о чём только что думал. Заметив в руках телефон с открытым списком контактов, я вздрогнул. Я собирался звонить Дианне… Звонить Дианне, потому что она совсем одна…
— Какой ужас, — высказал я вслух свои мысли и, выключив телефон, убрал его обратно. Как я мог думать о том, чтобы вернуться к Дианне? Стоило только вспомнить, какой непосильной тяжестью были для нас наши отношения, и желание вернуться к ней исчезало само собой. Нет! Как только можно думать о Дианне или любой другой девушке, когда в моей жизни есть Эвелин — пусть в моей жизни, пусть даже не со мной? Как можно жалеть о прошлом, если ближайшее будущее, ближайший вечер кажутся мне в миллиарды раз счастливее рядом с Эвелин?
— Я тоже так сказал! — обрадовался водитель моей реакции на его россказни. — Какой ужас! Другого выражения и не подберёшь.
Когда загорелся зелёный, машина тронулась с места, и я улыбнулся от сознания того, что сумел избежать ошибки. Звонок Дианне мог только больше усугубить наши с ней взаимоотношения, хотя сейчас они находились не на самом высоком уровне. Если и можно было бы сделать всё только хуже, я бы не хотел, чтобы мой звонок смог повлиять на это.
Такси остановилось возле моего дома, и я, оплачивая поездку, положил сверху лишних десять долларов.
— Здесь лишнее, — остановил меня водитель, когда я уже вышел из салона.
— Не лишнее, — слабо улыбнулся я. — Спасибо, что довезли.
На лице таксиста просияла улыбка, он кивнул и сказал:
— Да что вы, это вам спасибо. Всего доброго.
Когда я закрылся в своём доме, ко мне снова со всех сторон подползло одиночество. Лёжа на не расправленной кровати, я смотрел на часы и мучительно ждал, пока цифры, обозначающие минуты, сменятся. Было только четыре часа, а вечеринка в честь дня рождения Изабеллы начиналась в семь. Нужно было ждать ещё два с половиной часа. Два с половиной часа до того, как я увижу Эвелин.
В голове у меня проносились отдельные моменты из прошлого, то, каким я представлял себе будущее, и иногда мне на ум приходили мысли, значение которых я не мог ни понять, ни объяснить. Повернувшись на другой бок, я тяжело вздохнул. Устал я, устал бесконечно думать о чём-то, жалеть, мечтать, воображать. Устал терпеть пугающие мысли, устал от попыток подавить в себе жуткие желания и вырывающиеся наружу эмоции. Близок ли предел моего терпения? Как долго я смогу держать на своих плечах этот груз?
Сев на кровати, я одной рукой взялся за голову, которая очень некстати разболелась, а другой подвинул ближе к себе ноутбук. Мой ночной разговор с Карлосом и воспоминания о Дианне слились во что-то одно, в какое-то твёрдое убеждение о том, что Чарис и вместе с ней Дианна совершенно справедливо пытались заставить меня обратиться к врачу. В конце концов, слова Дианны о невыносимом ребёнке внутри меня всё ещё звучали в моей голове. Мне хотелось со всем этим покончить. Всему рано или поздно должен прийти конец, всему без исключения.
Как бы долго я к этому ни шёл, каким бы тяжёлым ни было для меня это решение, выше всего я ценил результат. Дрожавшими пальцами я записался на приём к неврологу, а потом ещё долго сидел, глядя на электронную квитанцию пустым взглядом. Я иду к неврологу? Неужели я правда сделаю это?
Сюрприз произвёл на Изабеллу в точности такое впечатление, какое ожидал Джеймс. Он привёз свою избранницу от подруги в полвосьмого, и, входя в дом, эти двое о чём-то спорили: видимо, они поссорились по дороге. Но этот спор был прерван, когда Маслоу включил свет и Изабелла увидела гостиную, до отказа наполненную людьми. Кто-то выпустил шарики, кто-то начал свистеть, кто-то просто закричал, и весь дом наполнился синхронным звучанием десятков голосов: «С днём рожде-е-ения!»
Выражение лица Изабеллы сразу же смягчилось. Она посмотрела на Джеймса, который улыбнулся ей, и с благодарностью и нежностью поцеловала его в щёку. Потом «молодая женщина» начала принимать нескончаемые поздравления и пожелания, и совсем скоро я, потеряв интерес, перестал за ней наблюдать.
— Она счастлива, — проговорила Эвелин, с улыбкой глядя мне за спину — туда, где была Изабелла. — Как думаешь, она счастлива?
Я, не оборачиваясь, пожал плечами.
— Не могу судить об этом, — признался я, разыскивая глазами Джеймса, — иногда внешнее состояние человека может быть обманчиво. Улыбка ещё ни о чём не говорит.
Эвелин снова взглянула на Изабеллу и сузила глаза, точно старалась определить, счастлива избранница Джеймса или нет.
— Привет, ребята, — улыбнулся Маслоу, подойдя к нам с Эвелин, — как вы тут?
— Привет, Джеймс, — поздоровалась с ним моя спутница, и он галантно поцеловал её руку. Это почему-то разозлило меня, и я отвёл взгляд, сделав вид, что ничего не видел. — По-моему, ты хорошо постарался ради всего этого.
— Постарался, — не смог не согласиться Джеймс и, взглянув на меня, положил мне на плечо руку. — Но если б не твой красавчик и ещё двое моих друзей, мы бы сейчас с вами не разговаривали.
Эвелин улыбнулась мне, и я сделал то же в ответ.
— Индюшки так быстро расхватали? — удивился я, разглядывая стол с едой. — Мы ведь готовили четыре.
— Готовили четыре, — подтвердил Маслоу, — но за одной, самой первой, я уследить не сумел, и она сгорела к чертям собачьим.
— Обидно.
— Ну, зато остальные три вышли на ура. — Взгляд Джеймса скользнул по толпе, и он улыбнулся. — Пойду к Кендаллу, не заскучаете тут без меня?
— Мы с тобой уже заскучали, — ничего не выражающим тоном проговорил я, и друг, засмеявшись, несерьёзно ударил меня по плечу и ушёл.
— О, Алекса тоже приехала, — обрадовалась Эвелин, разглядев среди гостей свою подругу. — Хочу поздороваться, пойдёшь со мной?
— Нет, иди без меня. Я никуда отсюда не уйду.
Когда моя спутница ненадолго оставила меня, я со слабой улыбкой проводил её глазами. Меня в какой-то мере утешала мысль, что я смог разрушить те границы, за которые Эвелин не могла ступить. Кажется, мистер и миссис Блэк тоже были рады тому, что их дочь наконец смогла расширить рамки, в которых жила: когда я забирал Эвелин, они с улыбками провожали её и уверяли меня, что я могу забрать её на всю ночь. «А нам наконец выпала возможность заняться работой, — сказала Дженна, — знаете, ночью мозгами шевелить гораздо легче».
И в этот вечер я не мог оторвать от Эвелин глаз. Она светилась изнутри от счастья, и от этого на щеках её выступил лёгкий румянец, который был очень ей к лицу. Улыбалась Эвелин тоже очень много, и это делало меня счастливым: ничего ценнее её улыбки в жизни и быть не могло.
Я смотрел на свою спутницу, стоявшую рядом с Алексой у лестницы, когда вид мне заслонило синее платье. Опомнившись от мыслей, наводнивших мою голову, я встрепенулся и посмотрел перед собой. Изабелла лучезарно мне улыбнулась.
— С днём рождения, — сказал я и изо всех сил выдавил из себя улыбку.
— О, Логан, спасибо! — И она поцеловала меня в щёку, как и всех остальных людей, поздравлявших её с ещё одним прожитым годом жизни. Потом Изабелла обвела меня внимательным взглядом и зачем-то заглянула мне за спину. — А где Дианна? Я думала, что увижу её сегодня.
Вернувшись к неприятным воспоминаниям, я отвёл глаза и рассердился на Изабеллу за то, что она надавила мне на ещё не зажившую рану.
— Она не придёт, — ответил я на вопрос собеседницы. — Мы с Дианной расстались.
— Расстались? — Изабелла проследила за направлением моего взгляда и, посмотрев на Эвелин, вопросительно кивнула в её сторону. — Ты сегодня с ней?
— Да.
— Вау. — Избранница Джеймса ещё раз взглянула на Эвелин и засмеялась. — Оказывается, ты меняешь девушек как перчатки! Я не думала, что ты такой.
— Ну и не думай, потому что мы с ней не встречаемся.
— Ты игнорируешь её чувства?
— Что? — нахмурился я. — Нет. Вовсе нет. С чего ты взяла?
Изабелла улыбнулась.
— Статистика — штука упрямая, — сказала виновница торжества, — к тому же мой опыт подтверждает эту статистику. Если ты не игнорируешь её чувства, значит, она делает это, и не смей это отрицать.
Эти слова расстроили меня, огорчили своей правдивостью, и мне совершенно нечего было ответить Изабелле. Но, собственно говоря, мне этого делать и не пришлось: к нам подошёл Джеймс и, улыбнувшись, обнял Изабеллу.
— Я тебя потерял, — сказал он, поцеловав в щёку свою избранницу. — О чём разговариваете?
— Да так, — произнесла Изабелла, бросив на меня взгляд, — ни о чём. — Затем она сразу поспешила сменить тему. — Мне нравится, как ты всё это устроил, любимый.
Они обменялись поцелуями, и я, чувствуя себя не в своей тарелке, посмотрел в сторону Эвелин, с нетерпением ожидая её возвращения. Молча отойти от Джеймса и Изабеллы показалось мне чем-то неприличным, поэтому я оставался на месте, хотя и ощущал себя явно лишним в этой компании.
— Но это ещё не весь мой подарок, — предупредил Маслоу, — остальное получишь позже, когда гости разойдутся.
Очевидно, Изабелла хотела сказать ещё что-то, но её прервала светловолосая девушка, прошедшая мимо нас.
— Привет, Джеймс, — обратилась незнакомка к хозяину дома с очаровательной улыбкой, и тот неуверенно помахал ей в ответ. — Как дела?
— Всё чудесно, — с той же неуверенностью проговорил Маслоу.
Девушка ещё раз улыбнулась, после чего бесследно растворилась в толпе.
— Кто это? — нахмурилась Изабелла и посмотрела на своего избранника. — Я её не знаю.
— А, так это… — замялся Джеймс, почёсывая затылок, — это моя знакомая…
— Ты нашёл повод, чтобы пригласить свою знакомую на мой день рождения?
— Знаешь, я даже не помню, чтобы приглашал её…
— Понятно. — Тон Изабеллы сменился на такой холодный и глубоко оскорблённый, какой я раньше от неё не слышал. — Всё ясно. Раньше ты с ней встречался, да?
Изабелла знала о тёмном прошлом Джеймса, знала о том, что раньше он не мог отказать себе в возможности приударить за любой девушкой, случайно встретившейся ему на улице, Изабелла знала и принимала это. Но я ни разу не видел проявления её ревности, при мне она даже никогда не высказывалась по поводу прошлого Маслоу. Это обстоятельство я расценивал как лишние доказательство неискренности её чувств, но реакция Изабеллы на незнакомую девушку, оказавшуюся на её вечеринке, заставила меня открыть рот от удивления. Какое-то время я смотрел на избранницу друга совершенно пустым, бессмысленным взглядом.
— Я не хочу тебе врать, — с сожалением сказал Джеймс и уставился на свою возлюбленную виноватыми глазами.
Изабелла больше ничего ему не сказала. К ней подошли её друзья, снова начались поздравления, а потом виновница торжества ушла, оставив нас с Джеймсом вдвоём.
— Ты идиот? — с возмущением нахмурившись, спросил я у друга. Конечно, Изабеллу я терпеть не мог, но в данной ситуации я всё же вставал на её сторону.
— Полегче со словами, Логан, — рассерженно проговорил Маслоу, ища глазами ту самую девушку, которая заставила Изабеллу уйти. — Почему я идиот?
— Да потому что только идиот может пригласить бывшую на вечеринку, посвящённую дню рождения нынешней!
— Не приглашал я её, чёрт побери! — с отчаянием сказал Джеймс. — Я даже не помню, что мы встречались, не помню её имени! Я просто увидел, как она смотрела на меня, и сразу всё понял. Я не знаю, как она оказалась здесь… Может, пришла с кем-то, я не знаю…
— Вот ты не знаешь, а Изабелла, по-моему, обиделась.
— Ну, нет здесь моей вины, Логан, нет! Что мне теперь, прощения у неё просить? Ведь то, что было между мной и той девушкой, происходило задолго до Изабеллы!
