сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 120 страниц)
– Он болел. Он сильно болел, но лечился. В нём было столько жизни и столько желания жить… Такого желания нет даже у самых здоровых людей. Почему господь не забирает себе наркоманов и алкоголиков, которые потеряли смысл жизни? Выжившие самоубийцы, почему они живут? Почему господь забирает тех, кто из последних сил тянется к жизни? О Логан…
Дианна крепко обняла меня за шею и беспомощно заплакала.
– Раньше я была так уверена в себе, в нём, в нашей любви. Он дарил мне силы, заставлял меня чувствовать себя особенной, нужной. Он был таким… таким мягким, бескорыстным, понимающим… И ты так похож на него, Логан!
Я удивлённо взглянул на неё. Дианна вытерла слёзы и, взяв моё лицо, заглянула мне в глаза.
– Ваши взгляды… Они невероятно схожи. Ещё то, как ты заставляешь меня себя чувствовать… О Логан, ты первый, кого я сумела полюбить после его смерти… И ты спасаешь меня. Черты твоего лица… они возвращают меня к жизни.
– Ты любишь меня? – спросил я, почувствовав, как по спине пробежал холодок. – Или любишь во мне образ твоего возлюбленного?
– Не путай два разных понятия, Логан. Я люблю тебя и ничего не желаю так сильно, кроме как любить тебя до конца своих дней.
Дианна встала и раскрыла шкаф с одеждой. Я подошёл к ней сзади.
– Я храню всё, что связывает меня с ним. – Она сняла с вешалки мужскую рубашку и, прижав её к себе, понюхала воротник. – О, его парфюм… Самое сильное и самое больное воспоминание. Мне кажется, что у вас даже один размер одежды.
Я с неким испугом покосился на одежду, висящую на вешалках, и робко спросил:
– Давно его не стало?
– Полтора года прошло. Мои раны были настолько свежи, что каждое утро я просыпалась только с окрепшей болью от потери любимого. Это ужасно просыпаться и вспоминать, что его больше нет. Порой кажется, что всё это – сон. Вот я проснусь и увижу его, такого светлого, улыбающегося, верящего в меня… Но я просыпалась одна. И мирилась с этой потерей. Ничего не помогало, я до сих пор не знаю, как выжила без него...
Я смотрел на Дианну, с сожалением приподняв брови. В этот вечер она открылась мне с новой стороны. Теперь я понимал, почему она была такой не уверенной в себе, почему так ревновала меня… Она увидела во мне своего покойного возлюбленного, и теперь боялась потерять меня. Она не переживёт вторую потерю… Это будет слишком больной удар.
– Но теперь со мной ты, – продолжала Дианна, в упор глядя в шкаф с одеждой. – И я снова чувствую себя живой, чувствую, как любовь в моём сердце вновь оживает. Нет ничего дороже этого чувства. И сейчас у меня нет никого дороже тебя.
Она закрыла дверцы шкафа и, прижавшись к ним спиной, взглянула на меня.
– Мне так жаль, – тихо сказал я. – Мне доводилось терять любимого человека, но нас разлучили обстоятельства, а не… смерть. Я не могу представить, каково тебе. Мне очень жаль.
– Спасибо. Надеюсь, я не сильно напугала тебя этим, я чувствовала, что должна была рассказать тебе. Хочу, чтобы ты знал, насколько глубоки мои чувства к тебе. После перерождения я чувствую в себе ещё больше сил, и я готова отдать все эти силы тебе.
– Я рад, что мы поговорили об этом, – признался я, чувствуя, что непонятный страх, леденящий душу, отступает. – Дианна, я хочу, чтобы ты поняла, что жизнь потерей любимого человека не заканчивается. Я тоже чувствовал себя потерянным после болезненного расставания, но жизнь идёт дальше, ей всё равно на людские потери. Время не бесконечно для людей, и…
– И минуты, которые мы дарим любимым людям, становятся бесконечными для нас. Время здесь бессильно.
Я улыбнулся, услышав это от Дианны, но подумал, что Эвелин тоже могла бы сказать так. Нет, это подло думать о ней, когда я нахожусь рядом с Дианной, тем более в такой важный момент наших отношений.
– Ты останешься у меня на ночь? – спросила она, почти в плотную приблизившись ко мне.
– Да. Сегодня я не хочу оставлять тебя одну.
– Тогда я пойду в душ. Через пятнадцать минут вернусь, хорошо?
– Хорошо. Но учти, что мне надо вставать рано утром.
– Учту.
Я не спал почти всю ночь: я начал плохо спать без принятия успокоительного, и это подрывало моё здоровье. Странные и страшные мысли одолевали меня со всех сторон. Я лежал рядом со спящей Дианной, но чувствовал себя дико несчастным, и это несчастье угнетало и злило меня. Сердце, терзавшееся когтями сомнения, отчаянно колотилось, умоляя меня о скорой смерти и кляня бесконечность человеческой жизни. В ту ночь одна навязчивая мысль, доселе скрывавшаяся в самых глубинах моей души, вновь наполнила всё моё существо непонятным страхом и желанием. «Только одно может спасти меня – пуля. Только одно я могу сделать для своего спасения – спустить курок». Но ровное дыхание Дианны мало-помалу возвращало меня к жизни, и я забылся беспокойным сном лишь утром, перед самым будильником.
Пока я одевался, Дианна лежала на подушке с закрытыми глазами, но не спала.
– Я так хочу, чтобы ты остался, – сонно протянула она, кутаясь в одеяло. – Ещё хотя бы на десять минут.
Я застегнул ремень на брюках и, наклонившись, поцеловал Дианну в щёку.
– Я хочу остаться с тобой больше всего на свете, – тихо сказал я. – Но мне пора. Вечером я позвоню тебе.
– О, как я рад видеть ваши лица, друзья мои, – с весёлой улыбкой сказал Мик, когда мы впятером встретились в студии. Наши выходные подошли к концу, и теперь мы возвращались к работе над нашей музыкой. – Мы не виделись всего ничего, но я чувствую, что прошло уже очень много времени. Как настрой?
– У меня отличный несмотря на то, что вчера вечером мы крупно поссорились с Алексой, – сказал Карлос с добродушно-счастливой улыбкой на лице.
– Опять? – с усталым вздохом спросил Мик.
– К сожалению, да… Но сейчас всё в порядке, не стоит беспокойств. Я уже принёс свои извинения, и Алекса приняла их.
– Она каждый раз будет это делать, – с укором в голосе заметил я. – А ты каждый раз будешь спускать свои деньги в казино, даже не думая о том, что это вредит вашим с Алексой отношениям.
– Небольшие ссоры могут только укрепить брак.
– Небольшие и редкие, – поправил я друга. – А ваши ссоры крупные и частые.
– Нашёлся советчик по отношениям, – с усмешкой сказал Джеймс и ударил меня по плечу. – Кстати говоря, как ваши отношения с Дианной?
– О, Логан! – удивился Мик и перевёл на меня взгляд. – У тебя новая девушка?
– Да, – признался я, – но я не хочу, чтобы мы это обсуждали сейчас. У нас всё отлично, Джеймс, избавь меня от подробностей.
– А ты, я смотрю, уже не такой мрачный, каким был прежде, – обратился к Маслоу Кендалл, который до этого был подозрительно молчалив. – Тоска по Изабелле уже прошла?
Джеймс нахмурился, услышав это имя, а я, бросив сердитый взгляд на Шмидта, ударил его по животу. Он виновато пожал плечами.
– Не совсем, – тихо проговорил Маслоу, будто в душе борясь с вновь нахлынувшим чувством тоски и одиночества. – Но я стараюсь не вспоминать о ней, чтобы не причинять боль сердцу. Думаю, если буду убедительно весёлым для самого себя, стану по-настоящему весёлым для других.
– Работа поможет тебе отвлечься, Джеймс, – щёлкнул пальцами Микки и, склонившись над своим столом, принялся перебирать бумаги. – У меня есть зачатки новых песен, думаю, вместе мы сделаем их лучше. О, они выйдут чертовски хорошими!
– У меня есть две новых песни, – вдруг сказал Кендалл и опустил взгляд, точно был виноват в чём-то.
– Целых две? – изумился и обрадовался его активности Мик. – Покажи же мне их!
Кендалл достал из рюкзака тетрадь, в которой у него хранились тексты песен, и со слабой улыбкой протянул её Мику.
– Читай, друг мой, – с той же улыбкой сказал немец. – Первая называется «Мысли о тебе», а для второй названия пока нет. Читай. Я очень ими горжусь.
Микки улыбнулся, услышав это, и раскрыл тетрадь. Я, Карлос и Джеймс, столпившись вокруг менеджера, с интересом вчитались в строки. Шмидт стоял, скрестив руки на груди, и смотрел на нас таким взглядом, будто заранее знал, что его песни нам понравятся. И он не ошибся.
– Кендалл… – в растерянности произнёс Мик, подняв глаза на немца. – Они восхитительны… О, ты такой молодец! Где ты нашёл вдохновение?
– Я столкнулся с ним чисто случайно, – ответил Кендалл и забрал из рук менеджера тетрадь. – Я, конечно, не хочу напугать свои чувства, и я ни в чём окончательно не уверен… Но мне кажется, что я влюбился.
Радостный хохот Джеймса наполнил звуками студию.
– О боже, Шмидт! – воскликнул Маслоу, схватив Кендалла за плечо. – Я невероятно счастлив за тебя! Скажи же, кто? Кто она?
– Нет, – с мучительным вздохом отказался немец. – Прости, Джеймс, пока не скажу… Я не уверен во всём этом.
– Да брось. Ты влюбился впервые за два последних года, неужели ты не скажешь нам о предмете своего воздыхания?
– Нет, – уже категоричнее заявил Кендалл. – Не просите. Пока что эта влюблённость дарит мне вдохновение, но… Думаю, через несколько дней всё пройдёт, и я вновь превращусь в одинокого, вечно ищущего вдохновения сухаря.
Мы с упрёком смотрели на Шмидта, и он, улыбаясь, сказал:
– Нет, парни. Не дайте мне спугнуть мою музу.
– Мы хотя бы знаем её? – заинтересованно спросил Карлос.
– Я ведь сказал, что ничего не буду говорить о ней.
– Значит, знаем, – сделал вывод я.
– Да, – указал пальцем на Кендалла Джеймс. – И знаем настолько хорошо, что ты боишься нам в этом признаться.
Шмидт оглядел нас равнодушным взглядом.
– У неё кто-то есть, так? – спросил я.
– Я не знаю, Логан, – засмеялся Кендалл. – Я не знаю о ней практически ничего…
– Стой, это ведь не Изабелла? – резко вставил слово Джеймс.
Посмотрев на него, Кендалл усмехнулся.
– Успокойся, несчастно влюблённый романтик. Это не Изабелла.
– Ладно, хватит разговоров, – вмешался Мик. – Вижу, все вы в наилучшем расположении духа. Работа у нас получится замечательная.
Когда одна из двух песен Кендалла была полностью готова, а песни Мика слегка доработаны, менеджер дал нам перерыв, и мы с парнями снова увлеклись разговорами.
– Ну, как твой новый дом? – поинтересовался у Шмидта Карлос. – Устроился?
Мы все заметили, как в этот момент смутился Кендалл.
– Да, всё круто, – сказал он, не поднимая на нас глаз.
– Позови же нас наконец на новоселье! – попросил Джеймс. – В последний раз мы веселились на моей новогодней вечеринке, и то без Логана.
– О, ещё не время… – забормотал Кендалл, сжимая в руках свои наушники. – Нет, у меня ремонт идёт полным ходом. Кругом пыль, мусор, беспорядок… Нет, я приглашу вас позже, когда твёрдо встану на ноги.
Маслоу заметил этот подозрительный тон, что звучал в голосе немца, и презрительно нахмурился. Но, не сказав другу ни слова, Джеймс перевёл взгляд на меня и, улыбнувшись, спросил:
– Как проходят первые дни вашего уединения с Эвелин?
Я помрачнел, услышав о ней, хотя до этого ни на минуту не прекращал думать о ней: я знал, что мои мысли не написаны у меня на лице, а потому вёл себя совершенно непринуждённо. Но теперь, когда Джеймс напомнил о ней, я не мог скрыть своей необъяснимой тоски.
– Никак… – задумчиво сказал я и поднял глаза на Маслоу. – Она больше не живёт со мной. Она уехала.
– Уехала? – не поверив своим ушам, переспросил Карлос. – Она что, помирилась с Уитни?
– Нет. Она просто поссорилась со мной.
– Браво, – захлопал в ладоши Джеймс с мрачным выражением лица. – Как ты умудрился поссориться с ней?
– Это всё из-за моих отношений с Дианной, если быть до конца честным. О, парни, я не хочу обсуждать это.
– Подожди, Эвелин живёт теперь в своём доме?
– А где же ей ещё жить?
– Вы не помирились? – с бесконечным возмущением в голосе спросил Маслоу. – Чёрт, Логан, ты болван!
– Думаешь, я не пытался попросить у неё прощения? – начиная сердиться, спросил я. – Я приехал к ней в тот же день, чтобы извиниться! Она не хочет меня видеть!
– Так вы всё-таки виделись?
– Нет. Я говорил только с Уитни, она…
– Это она сказала тебе, что Эвелин не хочет тебя видеть? – поучаствовал в разговоре Карлос.
– Ну, не из воздуха же я это взял!
– Логан, ты кретин, – со слабой улыбкой произнёс ПенаВега.
– А?
– Уитни намеренно сказала тебе это! Эвелин только и ждала тебя, сидя совершенно одна в своей комнате! Она ждала тебя, ждала твоих извинений, она хотела тебя видеть. Неужели ты поверил словам Уитни? Будто ты не знаешь, как она относится к вашим отношениям!
На мгновенье я растерялся: слова Карлоса открыли мне глаза. Но тут же опомнившись, я сказал:
– Уитни показала мне её тетрадь. Я думаю, Эвелин действительно питает ко мне если не ненависть, то жуткую неприязнь.
– Ты читал то, что написала Эвелин?
– Уитни читала. Вслух. Я уже давно понял, что на бумаге Эвелин выражает свои чувства ярче, чем она делает это словами.
– О, чёрт, – произнёс Карлос, уставившись на стену бессмысленным взглядом. – Видимо, ты натворил что-то действительно ужасное…
– Нельзя так оставить это, – возразил Джеймс, решительно сжав кулаки. – После работы поезжай к ней и немедленно извинись, вам обоим это нужно.
– Да, я тут думал… – вздохнул я и замолчал, собираясь с мыслями. – Я не стану извиняться. Да, я виноват, но я больше не хочу портить жизнь Эвелин. Я подарил ей надежду на свободную жизнь, пытался быть для неё хорошим другом и разубеждал её в словах Уитни об обратном. А потом я сам взял и разрушил все свои обещания, это… Я не знаю. Она больше не захочет поверить мне, я был для неё единственной опорой, но сейчас… Пусть её жизнь идёт своим чередом, она ещё встретит человека, который изменит её. Это буду не я.
– Ты сумасшедший! – сказал Джеймс, когда я закончил. – Конечно, тебе надо извиниться и снова ворваться в её жизнь! Не стоит надеяться на кого-то, кто сможет изменить её… Не стоит! Сделай это сам. Если не ты, то кто?
– Да, Логан, – поддержал друга Карлос. – Исчезнуть из её жизни, оставив о себе такие неприятные воспоминания, – это, по меньшей мере, не по-мужски. Подумай об этом ещё раз. Разве не ты столько раз помогал ей, поддерживал её, утешал, когда ей было плохо? В конце концов, разве не ты наполнил её тетрадь такими счастливыми воспоминаниями? Если ты оставишь это сейчас, то всё, что было между вами, станет сплошной бессмыслицей.
– Прогони эти отвратительные мысли из головы! – не успокаивался Джеймс. – Тебе правда стоит поговорить с ней, ваши отношения должны продолжаться.
– Почему ты так беспокоишься о них? – с неким раздражением в голосе спросил я.
– Потому что мне небезразлично состояние Эвелин. Мне жаль её, и я не хочу, чтобы ты как бесчувственный эгоист причинял ей боль сверх той боли, что ежедневно причиняет ей мир.
– О, и ты даже не думаешь о том, чтобы свести нас? Не думаешь, что она нравится мне, что ей нравлюсь я?
Я подумал, что Джеймс начал интересоваться нашими с Эвелин отношениями с новой силой потому, что теперь, когда Изабелла окончательно исчезла из его жизни, ему некуда было девать те силы, которые раньше он посвящал ей. Но я не стал говорить об этом другу, полагая, что эти слова сделают ему мало приятного.
– Я смирился с вашим равнодушием друг к другу, – терпеливо ответил Маслоу. – К тому же я помню про Дианну. Или с ней ты тоже успел поссориться?
Я посмотрел на него со слабой улыбкой, оценив его шутку.
– Кстати, Алекса в последнее время очень много говорит об Эвелин, – сказал Карлос, значительно подняв брови. – Очень просит, чтобы я передал тебе, Логан, чтобы ты передал Эвелин, что Алекса сильно ждёт её в нашем доме.
Я невесело усмехнулся.
– Скоро она сведёт меня с ума разговорами об Эвелин, – засмеялся ПенаВега. – Думаю, моя жена крепко влюбилась в неё!
– И как оно, Логан? – поинтересовался Кендалл, вдруг вступив в наш разговор и изменив тему этого разговора. – Ты влюблён в Дианну?
– Мы бы не встречались, если бы…
– О, она безумно влюблена в тебя, – прервал меня Джеймс. – Я созванивался недавно с Клэр. Дианна только и говорит, что о тебе.
Я улыбнулся, услышав это. Было так приятно думать о Дианне и слышать о её любви, что я не мог скрыть своего счастья от мысли, что я с ней. Кендалл тоже просиял улыбкой.
– Хорошо всё устроилось, – с радостным вздохом сказал Карлос. – Я счастлив со своей женой, Джеймс весел, каким и всегда был, Кендалл спустя два года снова влюблён, Логан наконец встретил любимую девушку (во что я сам до сих пор не могу поверить), и мы занимаемся любимым делом все вместе. О, я так рад осознавать это!
– Осознай, что впереди у нас ещё много работы, – с усмешкой сказал я.
– Меня это даже радует. Мы молодые и найдём в себе силы, чтобы справиться с этой работой.
– Но насчёт Эвелин я был серьёзен, – сказал Джеймс, склонив голову на бок. – Обещай, что исправишь всё.
– Джеймс, ты слишком…
– Ваша минутка отдыха закончилась, – прервал меня голос Мика, прозвучавший в звукозаписывающей комнате, где мы с парнями стояли во время перерыва. – Отдохнули? Пора вернуться к работе!
Здание под красным фонарём мы покинули лишь вечером, когда на часах было около восьми. Прежде, чем мы успели попрощаться, Кендалл сделал неожиданное предложение.
