Текст книги "Угли "Embers" (СИ)"
Автор книги: Vathara
сообщить о нарушении
Текущая страница: 97 (всего у книги 137 страниц)
Отсечь чувства. Отсечь страх океана, падающего ему навстречу. Океан убьет его, только если он это позволит. Поэтому он не позволит.
Море было атакой Макото. Надо блокировать.
Старательно не думая, он отпустил руки.
«Красавица смотрит в зеркало».
Вода вспенилась и взвилась вверх, замерзла. Крылья Макото тяжело захлопали, пытаясь подняться вверх…
«Чи дракона расплывается по реке».
Лед размягчился и поднялся вверх, скользя под Зуко, когда он съехал по изнанке волны: лед, талый лед, вода, берег… О, будет больно…
Он кувырком вылетел на берег, когда Макото рухнула, и лед раскололся как несколько столкнувшихся вместе ледников. Море взревело, дракон завопил…
Тишина. Полная тишина, от которой звенело в ушах.
«…Думаю, я победил».
Макото пришла из моря сквозь его отражение. Она вернулась сквозь его Зеркало. Одной этой симметрии должно было хватить, чтобы изгнать её с границы с Миром Духов. Пока.
«Ой-ой-ой, всё ещё горю…»
Он сорвал остатки рубашки Синего Духа, слишком хорошо помня, как это пламя сопротивлялось ему. Лучше сперва избавиться от него, а потом спокойно затоптать…
Забившись в гнездо из обугленной ткани, синий огонь съежился.
У Зуко перехватило дыхание. Нет, он точно сошел с ума. Но на грани Мира Духов, кто знает?
– Ты… живой?
Кажется, огонь немного распрямился. Дернулся в его сторону.
– Живое, – Зуко осторожно поднял ткань – мокрый песок мог затушить огонек там, где его не поддержит его воля. – Что мне с тобой делать?
«Домой?»
Это был шепот в его крови, полный надежды и дрожавший, как испуганный ребенок.
«Домой? Пожалуйста?»
– Живое пламя, – выдохнул Зуко, сердце которого быстро колотилось. – Огонь под контролем Макото… Где дом? Я отнесу тебя, обещаю. Так далеко, как смогу.
«Идем!»
Бесконечное мученье: его плечи и спина горели огнем, тонкий поток его жизни подкармливал пламя, которое он нес в ладони. Но, кажется, он сделал всего несколько шагов, прежде чем туман разошелся…
Гора из яркой асаги-синей чешуи, легкое сонное дыхание создавало волны на воде, окружающей её. Бледная, мизуасаги зелень покрывала более мягкую кожу под челюстью и горло, истинно синсу-красные пряди струились в её мокрой гриве.
«Это она».
Через воду. В Мире Духов. «Проклятье».
«Домой!» – умоляюще треснуло пламя. – «Домой, домой, домой!»
Зуко сглотнул. Посмотрел на берег, на воду, на дух вулкана, который не мог спать естественным сном.
– Я обещал.
«Думай. Как мне это сделать, не убившись?»
Зуко осмотрел дистанцию. Проверил, что осталось от его обмундирования. Нож, дао, штаны, ботинки. Если бы только у него был его горшок для углей!
«Лангшу, нам с тобой надо будет поговорить об этом месте. И о том, как появляться здесь с нужной экипировкой. Потом».
Перейти воду значит перейти в Мир Духов. Он был практически уверен, что если он так сделает, то умрет. Без вроде как помогающего духа Луны, который утопил бы его обратно к жизни, и без целителя-покорителя, который был бы рядом в мире живых. Лангшу и Широнг были заняты.
«Это был плохой план».
Будь у него горшок для углей, он мог бы просто перебросить пламя…
«Ну, у меня его нет», – яростно напомнил себе Зуко, бессильно ковыряя песок носком ботинка. – «Думай о том, что есть…»
Песок. Черный, вулканический, блестящий как огненный камень, которым он некогда был.
«У меня нет Тоф, которая могла бы помочь. Но я должен попробовать».
Присев на корточки, Зуко зачерпнул песчаный комок и выдохнул на него огонь. «Не обязательно, чтобы было идеально. Просто что-то, что продержится несколько минут».
Со льдом всё было бы гораздо проще. Но покорение не работало в Мире Духов. А значит, чаша изо льда растает на полпути через это безжалостное море, и где тогда окажется его огонек?
Ещё один выдох, и он принялся разминать песок как мокрый сахар, пытаясь не думать о том, что только воля и покорение удерживают расплавленное стекло от его кожи. «Надо чтобы он был достаточно круглый, чтобы бросать, и достаточно большой, чтобы вместить немного топлива…»
Работа тянула из него силы, как удержание стабильного огненного шара. К тому времени, как он сформировал бугристую, отдаленно напоминавшую песчаник емкость, мир вокруг него немного кренился.
«Домой?»
– Ещё совсем чуть-чуть. – Зуко запихал остатки рубашки и синее пламя в каменную емкость, встал в низкую стойку, вытянув руки вперед в жест отражения…
Лед замерз, образовав узкую тропу от песка над самой поверхностью воды. Тропа тянулась в туман, всё дальше и дальше…
Она сжимала его чи как минога, высасывающая, голодная…
Зуко вышел из стойки, намеренно стукнув кулаком по черному песку.
– Ха!
Это было как сорвать рыбу-прилипалу со своей кожи. Было больно. Но пугающий отток чи прекратился.
– Вода – противоположность Огня, – прохрипел Зуко один из старых дядиных уроков. – Но если хочешь остановить воду… используй Землю. – Он закашлялся, беря дыханье под контроль. – Ладно, остановись до того, как кончится лед.
Мокрый от капель лед, скользкая от шторма металлическая палуба – разница была небольшой. Зуко шел по ледяной тропе с осторожным искусством: не торопясь, но и не мешкая. Технически говоря, лед всё ещё был соединен с берегом, так что он не переходил воду.
«Но если появится дух, я не хочу полагаться на формулировку… О, черт».
Конец пути. Темная вода плескала на лед, ставший прозрачным и хрупким.
– Так далеко, как я смогу, – твердо сказал Зуко. Отступил на шаг назад на более крепкий лед, сжал бугристую миску и нашел глазами цель. «Так… вон там!»
Полуразворот, и он бросил.
Треск. Треск…
Пора уходить. Огонь либо долетит, либо нет…
Торопливо возвращаясь на берег, Зуко невольно оглянулся на летящую миску и остающийся за ней след лазурного пламени. Спекшийся песок аркой упал вниз и ударил…
Прямо по носу.
Разбился.
Есть такие вещи, при которых даже магия самых темных духов не может удержать в коматозном состоянии. Чуткий нос дернулся, вдохнул огонь…
Зуко не слышал рева, скорее он почувствовал его: напор, который сплющил мир, расколол лед…
«Проклятье».
Он рухнул вниз, во тьму. Холодно, так холодно… он пытался задержать дыхание, но воздух ускользал…
«Я умираю.
Как там говорят: духи любят троицу?
Дядя. Дедушка. Простите…»
Давление. Не хватка голодной воды. Что-то длинное и острое, похожее на связку мечей.
Кашель. Мороз. И странная клетка из мечей, сжимающая его… Теплая?
Огромный золотой глаз, моргая, смотрел на него. Чувствительный нос выдохнул язычок синего пламени.
:Детеныш?:
Как Шидан. Как Рюко-химэ. Образы, а не слова.
Весь дрожа, Зуко потянулся вперед.
:Мои люди ранены. Спасительная кальдера. Грядущая опасность. Мои люди, против тьмы-что-крадет-души…:
Слишком много воды. Слишком много холода. Он не мог…
Тьма.
И, что странно, быстрое прикосновение теплого языка.
***
Саолуань рубила и пинала полдюжины стоявших перед ней тел, её веер-щит отбил в сторону ближайшего, а потом она затоптала очередную отрубленную руку ногами, прежде чем та смогла утащить её вниз. Кто мог подумать, что правильное обращение с мечом может так наглядно аукнуться? Отрежь кому-то руку, и о проблемах с его стороны можно забыть.
Но утонувшие не истекали кровью. Не отшатывались. Не останавливались, их части и куски по-прежнему ползли к ней и лежавшим без сознания покорителям у неё за спиной.
– Их слишком много!
– Это не подавляющий числом противник, – тяжело дыша, ответила Тэруко. Её огненный хлыст сбил мокрый труп с уступа, и он с хлюпаньем кувырком полетел вниз. – Это богатая целями среда!
«Я покажу тебе «богатую целями», ты, ходячая зажигалка…»
Липкий холод стиснул её лодыжку, и Саолуань споткнулась. «Нет!»
Она рубанула, даже когда её тянули вниз – длинный разрез, рассекший одного от плеча до бедра. Труп плюхнулся на землю, источая гнилостную жидкость, но утащил её за собой в поджидающие пальцы.
«Холодно…»
Похожая на мокрый лед плоть высасывала из неё жизнь. Как много лет назад были высосаны жизни её сестер-воительниц, обратившихся в увядающих старух.
«Дайте мне умереть. Я должна была умереть».
Но… рук, пытающихся разорвать её на части, было мало. Слишком мало для…
«Лангшу!»
Страх и ярость отогнали наползающую тьму.
– Тэруко!
– Агни! – Вспыхнул огонь, с шипением сжигая пропитанные водой тела…
Земля вздрогнула.
Внутренности Саолуань скрутил ужас, куда более сильный, чем от царапающих её рук. Монстры были монстрами, но земля была стабильна. Неподвижна. Вечна…
Трясясь подобно тарелкам с желе из водорослей, ковыляющие тела попадали, как детские шарики. Она почувствовала вибрацию в камне под собой, похожую на звенящий кристалл, на пение…
Кратер взревел.
Преодолевая боль, Саолуань повернула голову в холодном как смерть захвате и широко раскрыла глаза, когда дым, пламя и что-то ещё поднялись в небо. «Дракон. Это дракон…»
Хлопали туманные крылья, посылая теплый ветер, напоминающий о лете и огне. Асагитацу танцевала в воздухе, наслаждаясь свободой полета. Нырнула, перевернулась, развернулась…
Увидела их. Вдохнула.
«Лучше поджариться, чем быть выпитой досуха».
– Давай, – выдохнула Саолуань.
Огонь волной обрушился вниз. Саолуань дернулась, ожидая боли…
Давящий на неё вес… осыпался.
Воительница сморгнула пепел, уставившись на пламя, омывающее её кожу: красное и зеленое танцевало в ярко-синем, и оно было теплым, как солнечный свет. Для живой плоти.
Утонувшие сгорали, белое пламя даже броню обращало в серый пепел.
:Дыши.:
Приказ. Перед её глазами до сих пор прыгали точки, и Саолуань даже не помышляла о неповиновении. Огонь скользнул по её горлу, сжигая…
:Моя.:
Каким-то образом она всё ещё дышала, оглушенная, усталая и до странности теплая, словно загорала на полуденном солнце. Но живая.
– Лангшу!
– Ой…
Саолуань похлопала по нему руками для проверки, когда мальчик сел и прищурил глаза от ветра, когда туманные крылья слетели вниз, к поселению.
– Ты в порядке? Что случилось? – и либо паника играла с ней трюки, либо белая прядь волос стала чуть шире?
– Мы победили, – хрипло ответил Лангшу. – Я так думаю. – Он обхватил голову руками. – Духи, я и забыл, как это больно.
– Заметка для себя, – свернувшись калачиком, Широнг даже не пытался двигаться. – Дразнить огромного крадущего лица духа-многоножку – это не хорошая идея.
– Однако сработало. – Лангшу прижал тыльные стороны ладоней ко лбу и поморщился. – Это дало Зуко время, чтобы… о, нет!
Тэруко с мрачным выражением на лице прижала ухо к груди принца. Запрокинула его голову назад, прижала свои губы к его и выдохнула…
Захлебывающийся кашель, и Зуко перевернулся на бок, выплевывая воду.
Только тренировки позволили Саолуань удержать в руках меч. Зеленый халат на спине покорителя огня обуглился, оставив длинные полосы вздувшихся пузырей.
– Что, черт побери, с тобой стряслось?
Реакция Лангшу включала куда более цветастые выражения. Саолуань глуповато улыбнулась, когда узнала свои собственные пьяные ругательства.
– Я же велел тебе держаться подальше от воды! – закончил Лангшу.
Всё ещё кашляя, Зуко показал ему палец.
– Если вы можете двигаться, сэр, – протянула ему руку Тэруко, – вам надо увидеть это.
– О, черт. Беженцы… – Саолуань заскользила вниз по склону.
Лангшу схватил её за запястье.
– Думаю, кое-кто об этом позаботится.
Белое пламя вспыхивало и умирало в расположенной внизу кальдере, раздуваемое крыльями из дыма и летнего ветра. Асагитацу ещё раз совершила круг над своим владением, её украшенная красной гривой голова выискивала последние остатки немертвой плоти…
Взмыв вверх, довольная, она спланировала и обхватила крыльями кратер. Дымные золотые глаза уставились на них с расстояния, горячие, как солнце.
:Можете попробовать.:
***
– Можете попробовать, – пробормотал Айро, наблюдая за Амаей и своим потрепанным племянником. – Не самое теплое из приветствий.
– После того, как она упокоила неупокоенных мертвых в столбах пламени? По мне так это достаточно тепло. – Амая водила обернутыми водой руками над обожженной спиной Зуко, превращая красноту в целую кожу. – Мы хотели шанс. Иногда духи дают нам именно то, о чем мы просим.
– Хм-м, – кивнул Айро. – Как ожоги?
– Поболят пару дней, – деловито ответила Амая. – Но я волнуюсь не о них. – Она опустила руки чуть ниже, ощупывая лопатки Зуко. – Ему надо отдохнуть, Айро. Даже если кому-то придется сесть на него сверху, чтобы заставить. Легкие обязанности – думаю, так это называют ваши морпехи. Никаких подъемов тяжестей, никакого продолжительного покорения. Если возможно, я хочу, чтобы он при любой возможности спал на солнце.
Айро нахмурился.
– Разумеется, его ожоги не настолько серьезны.
– Говорю же тебе, дело не в ожогах. Он утонул уже во второй раз. – Амая прижала ухо к коже, прислушиваясь к сонному дыханию. Снова выпрямилась. – Я волнуюсь за его легкие. Вам, покорителям огня, нужно ваше дыхание.
Тревожная мысль.
– Но он же поправится.
– Если отдохнет, – отправив воду в таз, Амая отстранилась от своего спящего пациента. – Интересно, как он убедил Асагитацу.
– Я уверен, что он нам расскажет. Потом, – Айро пошарил в рукаве, чувствуя себя непривычно застенчивым. – Возможно, сейчас не лучшее время, но если судить по сегодняшним событиям, то мы ещё какое-то время будем жить в опасности. Так что лучшего времени не будет. – Он держал на ладони резное дерево на золотой цепочке, чувствуя каждый изящный изгиб, который он выжег на рубиновой древесине за прошлую неделю. – Леди Амая, вы окажете честь старику, дав честный ответ?
– Я всегда честно отвечаю тебе, Айро… – она увидела, что у него в руках, и застыла в испуге. – О.
«Не смейся», – с печальной иронией подумал Айро. – «Я переживу любой ответ, кроме смеха».
Она медленно улыбнулась. Запустила руку в свой медицинский набор и вытащила знакомую красную нить.
– Ты знал, что Саолуань превосходно разбирается в вине? И у неё щедрое сердце, если приходится идти на жертвы ради её маленького брата.
К черту мертвые тела и весь кавардак. Это был изумительный день.
– Это «да», моя леди? – отважился спросить Айро.
– Ах ты, старый негодяй! – синие глаза танцевали. – А кого ещё я смогу найти, кто оставался бы со мной рядом, какая бы беда ни стряслась? Разумеется это «да»!
Широко улыбаясь, Айро обнял её. А, сколько же времени прошло…
Их ласки и объятия прервал чих.
Покусывая ухо, Айро замер. Посмотрел через плечо Амаи, когда та затряслась от молчаливого смеха.
А. Раздраженный светло-золотой взгляд.
– Племянник, мы просто…
– Гонялись за бабочками? – закашлялся Зуко, всё ещё ворчливый, как разбуженный посреди зимы утконос-медведь. – Пересчитывали ниточки на халате? Практиковали дыхательный контроль?
Амая засмеялась.
– Вы так это называете?
– Спросите рядового Рикию. Когда он будет в вежливом настроении, – сердитый взгляд пропал, сменившись чем-то… усталым. – Всё в порядке? Если вы… заняты… скорее всего, всё в порядке…
– Обо всех позаботились, – заверила его Амая. – Ты – худший из тех, кому требуется лечение.
«Из тех, кто вообще поправится», – мрачно подумал Айро.
– Наши люди держат всё под контролем. Огни Асагитацу восстановлены, и мы получили её разрешение жить здесь. Лангшу говорит, что у Похитителя Лиц больше нет сил, чтобы нанести по нам удар, и он не сможет их собрать ещё некоторое время. Хотя, чтобы укрепить печать от злых сил, нам понадобится имя.
– Драконьи Крылья, – пробормотал Зуко и закрыл глаза. – Она назвала меня «детенышем»… И это то, чем мы являемся – укрытием для тех, кто в этом нуждается. – Он поморщился и медленно покачал головой.
– Зуко? – спросила Амая.
– Продолжайте ваши занятия, – пробубнил Зуко. – Просто… – он сглотнул. – Я устал.
– Тогда отдыхай, племянник, – Айро подоткнул вокруг него простыню и положил руку на всклокоченные черные волосы. – Каждому человеку нужно отдыхать.
Тихо вздыхая, он позволил Амае увести себя.
– Он расстроен, – пробормотала покорительница воды.
– Не из-за нас, – уверенно ответил Айро. – Просто он скучает по матери. И по тому, что он хотел бы получить от отца, не будь мой брат таким слепым идиотом.
– Он расстроен, – повторила Амая, бросив на него серьезный взгляд. – Оставшийся вдовым родитель часто снова вступает в брак. Ты закончил оплакивать Нацу. Теперь ему надо оплакать её память. – Она строго погрозила ему пальцем. – Восприми это всерьез, друг мой. Детям сложно отпускать такие чувства. Он – юный воин, и мы не должны позволять ему быть эгоистичным… но у него есть право на печаль.
Хм-м. Они позаботятся об этом.
– Только друг? – поддразнил её Айро.
– Найди более уединенное место, и мы посмотрим, насколько дружелюбным ты можешь быть, – подмигнула Амая.
– Ах, как пожелает моя леди, – предложив ей руку, Айро улыбнулся. «Воистину изумительный день».
========== Глава 54 ==========
Призрачный хохот разбудил Пиандао в темноте.
«Наверное то, что я уже даже не дергаюсь – плохой признак», – подумал мечник, прислушиваясь к другим посторонним звукам в тишине его спальни. Соловьиный пол поднял бы тревогу при большинстве вторжений: его замки-подпорки были вынуты на ночь, чтобы пол пел под неосторожными ногами. Но покоритель воздуха может ступать достаточно легко, чтобы избежать ловушки.
– Старый друг? – просто на случай, если это не Темул.
Знакомый призрак проявился в ночи, слабое синее сияние осветило её усмешку.
– Асагитацу пробудилась.
С таким же успехом она могла сунуть лед ему за шиворот.
– Насколько всё плохо? Агни, нам понадобятся все целители-покорители воды, которых нам удастся выпросить, чтобы лечить раненых, а Пакку уехал на юг. Переговоры с Северным Племенем Воды будут убийственными…
Темул терпеливо подняла руку.
– Я не сказала, что она изверглась.
Пиандао, прищурившись, посмотрел на неё. Потратил секунду на то, чтобы протереть заспанные глаза.
– Что произошло?
– Макото слишком часто полагалась на украденный огонь, – улыбнулась Темул. – Юный принц выкрал его. – Уголок её губ изогнулся, показав зубы. – Пусть Аватар трепещет. У Асагитацу снова есть Вор.
– Кузон не захотел бы этого, – возразил Пиандао, кутаясь в одеяло от призрачного холода. «Ещё один день. Ещё только один, и они уйдут подобру-поздорову».
Темул была его союзницей, всегда была ею. Но это не делало его слепым. Она вела себя тихо все эти дни, что он тренировал Сокку. Слишком тихо.
«Киоши, а потом Року, а теперь Аанг. Три Аватара, которые не слушали».
Дух Аватара против призрака Народа Огня. Даже отдаленно не смешно. Дух целого мира был более чем способен противостоять одной человеческой душе…
«Но она не просто человеческая душа, так?» – признался сам себе Пиандао. – «Она была драконьим дитя. И Агни любит её».
– Он не захотел бы, да? – легко переспросила Темул. – За кого ты принимаешь юного Зуко?
Она уже намекала раньше, но он по-прежнему чувствовал потрясение каждый раз, когда слышал.
– Он не помнит…
– Помнит, – тон Темул быль стальным. – Он – нож Агни. Он знает, кто он. Кем он был. И почему Агни предложил ему такой выбор.
«Дело куда хуже, чем я думал». То письмо Катаре со всей его аккуратно воспроизведенной злобой… и Зуко знал?
– Кузон потратил жизнь на поиски Аватара…
– Он потратил жизнь на поиски Аанга, – перебила его Темул. – Покорителя воздуха, лишь на несколько лет младше себя. Он до последнего считал своего друга живым… и бодрствующим. Страдающим вместе с нами от приливов войны. Учащимся. Не только покорению, но и человеческой доброте, и злобе, и отчаянию выживания. И что мы имеем в Аватаре Аанге? Не покорителя в возрасте Кузона, который знает, что даже лучшие из нас совершают ошибки, а двенадцатилетнего ребенка, который может понять Агни Кай не больше, чем я могу летать!
Её ярость холодным ветром шевельнула его волосы, вызвав снег посреди лета. Пиандао противостоял ей, как он противостоял бы мечу.
– Это не вина Аанга.
– О? И он был слеп и глух к миру с тех пор, как проснулся снова? – глаза Темул прищурились, когда она подкралась ближе. – Посмотри на это письмо, Пиандао. Принц знал, что она была учительницей Аватара, и всё равно постарался разобщить их. Ярость капает с тех страниц, старый друг. И это не озлобленность избалованного принца. Ты знаешь разницу.
Он знал.
И это пугало его.
***
«Парировать, уклониться, выпад… о-ох!»
Угу, от такого останется след. Даже если Пиандао просто шлепнул его плоской стороной клинка.
Несколько дней назад Сокка мог бы потереть синяк, может даже с преувеличенным вскриком, сражайся он с кем-то вроде Тай Ли, которая на самом деле не хотела ранить людей, а просто убрать их с пути Азулы. Сейчас, перед его учителем? Он лишь немного отступил, опустив клинок.
– Что не так?
– Способность читать противника. Ценное умение, – вздохнул Пиандао и отправил меч в ножны. – Как у тебя дела с поэзией?
Ладно, это уязвляло побольнее синяка.
– Ребята, у вас самые странные буквы на свете.
– Не буквы. Акшара, – улыбнулся Пиандао, развеселившись. – Ты понимаешь, что послание Раскрашенной Леди было тестом. Я могу помочь тебе получить инструменты, чтобы пройти его – каждый мечник должен быть джитакшара – но я сомневаюсь, что духи хорошо воспримут моё прямое вмешательство. – Его улыбка сменилась серьезностью. – Как вмешиваешься ты.
– Аанг, сидящий над книгой? Да ни в жизнь, – с печальной иронией ответил Сокка. – И он – тот единственный парень, которому положено спасти мир? Это неправильно. – Он бросил на Пиандао решительный взгляд. – Она написала то послание на берегу перед всеми нами. Если бы она хотела, чтобы оно досталось одному Аангу, то могла бы поступить как-то по-другому.
– Достаточно верно, – уступил Пиандао.
– Кроме того, – улыбнулся Сокка, – любой язык, где можно сказать «её руки деловито срывали цветы» одним словом, довольно крут. – Он задумчиво сморщился. – Значит, вы беспокоитесь о духе? Темул показалась мне излишне милой.
Пиандао взволнованно выпрямился.
– Ты встречался с ней.
– Нечасто, – признался Сокка. – Она приходит по ночам, когда я сплю. Тоф говорит, что она водит их по долине и показывает разные вещи. Разные виды камней. Как вода может скрываться в странных местах – никогда бы не подумал, что растение может топить жуков и пожирать их… – Он посмотрел на своего учителя. – Это плохо? Она держалась от Аанга подальше. Мы следили за этим.
Пиандао нахмурился.
– Полагаю, ты не знаешь историю о собакольве, который не рычал?
– Нет, но, думаю, я догадываюсь, – поморщился Сокка. – Значит, она что-то задумала. Что?
– Если бы я знал, то волновался бы меньше. – Темно-серые брови задумчиво сошлись. – Куда именно она водила вас?
***
– Ладно! – Тоф почувствовала легкое как перышко смещение земли, которое означало, что Аанг ударил кулаком по воздуху. – Мы собираемся всем показать раз и навсегда, что нет ничего плохого в том, что Аппа ходит по земле.
О, будет здорово. Откинувшись на теплый камень, Тоф почувствовала, как трава щекочет её ноги. Она решила проверить, сможет ли шевелить пальцами в унисон с дыханием Катары. Не слишком давно кто-то держал здесь загон для страусовых лошадей: девочка чувствовала, что они царапали землю, добираясь до жуков, и слегка притоптали некоторые участки, где были гнезда. Однако сейчас здесь было тайное убежище для одного ворчливого летающего бизона, любившего траву, но не корнеплоды, предложенные фермерами Пиандао вместе с тюками соломы.
Учитывая, что у неё не было других дел, кроме как учить Аанга и нежиться на солнце, Тоф принялась считать тюки соломы. Старая привычка: может, она была слепой и крошечной, и её родители хотели спрятать её от мира, но она всё же была купеческой дочерью. Считать для неё было как для Сокки проверять бумеранг, или для Катары подсчитывать провизию. Это было то, что ты делаешь, чтобы убедиться, что твой мир в порядке.
Считать тюки соломы… Ну, она не любила цифры. Совсем.
«Может быть, я неверно запомнила подсчеты».
Она надеялась на это. Потому что если она подсчитала правильно… Её папа имел долю во владении как минимум дюжиной ферм. Он всегда подсчитывал, что необходимо, чтобы прожить зиму. И Аппа съел достаточно тюков, чтобы прокормить небольшое стадо коалаовец в течении недели. Если Темул говорила правду о бизонах, падающих с неба, а Сокка верил ей… Ух!
«Тао сказал, что Царство Земли просто отвернулось. Позволило резне случиться».
Шаман считал, что это произошло из-за Чина Завоевателя. Тоф не была так уверена. Чин был старой-престарой историей.
«Земля хранит обиды, это так. Но чтобы все так долго обижались? Когда знакомые им люди умрут практически у них на глазах? Я так не думаю».
Если бы Тао спросил её мнение, Тоф поставила бы деньги на кучу разозленных фермеров. Которые раз и навсегда решили, что не собираются допускать, чтобы их урожаи снова сожрали. В конце концов, все говорили, что Народ Огня убил Воздушных Кочевников.
«А что случилось с бизонами? Они могли улететь. Должно быть, некоторые из них сбежали и одичали. Почему их нет?»
Потому что их не было. Если только они не спрятались лучше, чем кротобарсуки под горой…
Аанг замахал руками как ветряная мельница, нарушив её ход мыслей.
– А теперь поразительный Аппа пройдет по этой совершенно обычной земле!
Кормившая Момо ягодами Катара засмеялась.
– Он и так тут всё затоптал, Аанг.
– Даже лучше! Идем, приятель.
Раскатистое ворчание, и несколько тонн летающего бизона на цыпочках прошли по траве.
– Вот! – удовлетворенно сказал Аанг. – А теперь… – он подпрыгнул.
Подготовившись, Тоф укрепилась как скала, когда его ноги ударили по земле, взрыхлив землю, траву и камни как ветер, взлохмативший её волосы.
Катара вскрикнула, миска чуть не выпала из её рук, когда её сидение сместилось. Момо накинулся на просыпанные ягоды.
– Аанг!
– Прости, Катара. Но видишь? Всё отлично!
Всё было плоским, конечно. Как блин. Но подобно блину, сними с него шкурку, и внутри всё будет совсем по-другому.
Знакомые шаги направились в их сторону. Хорошо – хотя бы двое должны понять то, что она собиралась сделать.
Тоф впилась пальцами в землю, потянув вверх и укладывая как любимое одеяло.
– Эй… Тоф!
Она не знала, как это выглядело, но знала, как это ощущалось. Всё давление, что пришлось на землю, зеркальным отражением вспучилось вверх, и отпечатки следов Аппы стали круглыми, как пончики.
– Вот что осталось в земле, ребята.
Тишина. Она почувствовала, как Катара тревожно заерзала, а сердце Аанга забилось чаще.
– Но… но… Кузон никогда ничего не говорил!
– Кузон не был покорителем земли. – Сокка обошел вокруг отпечатков лап, склонив голову на бок, словно осматривая их. – Ого, это сделал Аппа?
– Ну, а что ему ещё делать? – Аанг развернулся по направлению к уверенным шагам, его мускулы напряглись. – Не ходить по земле? Мы постоянно это делали, когда навещали Кузона!
– Это заставляет меня задуматься, где именно ты навещал Кузона, – потер подбородок Пиандао. – Из того, что я знаю о Бьякко, они столь же осторожны со своими террасами, как мы с нашими пастбищами. Единственное место, которое не пострадало бы, это лавовые плато.
Судя по тому, как напряглись пальцы ног Аанга, Тоф поняла, что мечник попал в яблочко.
– Темул ненавидит летающих бизонов, – напомнила Катара. – Ты знаешь, что она преувеличивает.
Мечник сел на корточки, чтобы провести пальцами по траве.
– Правда. Один летающий бизон не вытопчет здесь землю навсегда. Десять? Пятьдесят? Это стало бы проблемой. – Он выпрямился. – Аанг, есть ещё одна вещь, о которой ты должен подумать, и это время. Живая или мертвая, но Темул приглядывает за этой землей более трех столетий. Одна волна налетает на берег, и ничего не изменяется. Смотреть на эти волны десятилетие и более? Могут исчезнуть целые острова.
– Тогда вы должны были сказать нам! – выскочил вперед Аанг, весь вибрируя. – И вы должны были продолжать говорить, пока мы не услышали бы!
– Глазами или ушами, – раздался знакомый невесомый голос, – ваши люди не слушают.
«Темул». Тоф вскочила на ноги, стараясь не вспотеть. Она не чувствовала веса призрака, не слышала её дыхания, не чувствовала ничего. Кроме странной уверенности в том, что Темул стояла прямо перед Аангом, мрачно нахмурившись в наступившей тишине.
– Вы этого не знаете, – крикнул в ответ Аанг. – Вы ненавидите покорителей воздуха. Вы ничего не знаете о том, как мы живем!
– Но я знаю, как вы умираете, – от хохота призрака Тоф вздрогнула. – Хочешь, покажу последних, кто умерли здесь? Думаю, то, что они делали, покажется тебе… интересным.
Посреди удушающей летней жары Тоф застучала зубами. «Так холодно…»
***
«Соберись», – повторял в голове урок Тао Аанг. «Будь как смерч – пусть видение несет тебя, но продолжай касаться земли. Не дай видению затянуть тебя внутрь, мост должен касаться обеих сторон».
Он до сих пор видел пастбище, хотя трава стала прозрачной, как туман. Но он видел и что-то ещё. Чувствовал что-то ещё: отдачу шагов, когда Темул бежала сквозь шторм, то, как гравитация отступала, когда призрак запрыгивала на мокрые от дождя крыши. Молчаливые проклятия, когда она проклинала ныне мертвых Мудрецов Огня и шаманов онмицу лежать в водных могилах – они её связали её же собственными семейными свитками, украденными в лунной тьме…
«Онмицу», – подумал Аанг. «Убийцы? Как Ши?» И как можно было убить призрака…
Вспыхнула молния, и он увидел то, что видела она. Узнал то, что знала она.
«Нет! Нет, нет, этого не может быть, не может…»
Ряды убийц. Ждущие, чтобы убить Кузона. Наблюдающие, как Кузон убил стольких, скольких смог, из их числа, потому что таковы были приказы старейшин. Потому что им нужен был секрет, который Кузон унесет с собой, если умрет… и потому что каждый павший онмицу уже был отомщен. Потому что…
«Нет, нет, прекратите, это не может быть по-настоящему!»
…Кузон уже подпустил их достаточно близко, чтобы его убили. Она видела это по огню, не вспыхивающему с каждым ударом, по крови, пузырящейся при каждом вздохе…
«Прекрати, прекрати, ты врешь!..»
…потому что Кузон знал их, как она знала их. Даже лучше – она видела их родителей и дедушек и бабушек всего пару дней на корабле и никогда не встречала этих детей в жизни…
«Нет, Воздушные Кочевники не…»
–… Джа Аку…
Он узнал имя в ту долю секунды, когда Темул призвала молнию как выражение смертоносной ярости самого Агни. Он знал его, а не Темул. Слышал, когда вспоминал худший день в своей жизни столетие назад и улыбку, которая не была улыбкой.
– Только так и будет честно.
Его воспоминание. Не Темул. И было больно… но любая боль была лучше, чем смотреть глазами призрака, которая убила его людей, а сейчас смотрела, как умирал Кузон, не столько со скорбью, сколько с чистой, беспощадной яростью…
– Прекрати!
Дневной свет. Трава. Аппа у него за спиной, рука Катары на его плечах, и все они дрожали.
Стоявший в нескольких футах от него Сокка был почти белым.
