Текст книги "Угли "Embers" (СИ)"
Автор книги: Vathara
сообщить о нарушении
Текущая страница: 104 (всего у книги 137 страниц)
– Но… в этом же и смысл! – она ткнула пальцем в окаймленное золотом красное. – Он убил её, Аанг. Он не видел, как мы сражались! Она могла быть кем угодно! И он просто убил её!
«А?» Аанг постарался не чесать затылок в недоумении. Хама была живой, а теперь она была мертвой. И Шидан убил её. Какая разница, кем она была?
Шидан смотрел на них двоих так, словно они напились кактусового сока.
– Я видел последствия большего количества битв покорителей, чем тебе лет, покорительница воды. Скорее всего, больше, чем вам вместе взятым. Следы твоего брата и друга отпечатались в пыли и земле. Их контролировали. Ты не так долго прожила в том городе, чтобы быть в ответе за трупы, найденные мной в пещере. И ты из Племени Воды, а ни одна настоящая женщина Племен Воды не позволила бы такому злу уйти. Кем ещё она могла быть?
– Но вы не знали! – Катара подняла руку и медленно опустила. – Она могла быть просто пожилой леди! Она могла быть чьей-то бабушкой! Вы не знали, что она была монстром!
Это до сих пор не имело смысла, подумал удивленный Аанг. Почему люди волновались о том, кого убил Шидан? Неважно кого! Хама была человеком, а не монстром!
– Катара, – начала Тоф.
Шидан стукнул носком по земле.
– Нет, она права. Я не знал. В битве не всегда знаешь. Времени не было, но шансы, Катара… Ваша битва была вырезана по всему окружающему лесу. Мы знали, что твой противник мог схватить любой Огонь одним движением. Ты была свободна, и твои друзья… но никто из вас не Огонь, так? У меня был всего один миг для удара. Один шанс убить монстра, который не только убьет меня, но и моих внуков, моих деши! Как я мог так рисковать? Как я мог медлить и погубить нас всех? – У него перехватило дыхание. – Я люблю свою семью, дети. Возможно, вы не поверите такому про Огонь. И зная, что Огонь украл у вас, я понимаю. Но я правда их люблю. И я убью ради них.
«Деши», – подумал Аанг, когда Катара отвела глаза. Гиацо раньше использовал это слово. И Кузон. Оно означало…
– У вас есть ученики? Настоящие ученики?
Теперь у Сокки был такой вид, будто его стукнули по голове. Почему?
Шидан склонил голову набок – это движение пробудило что-то в памяти Аанга. Он уже видел, как кто-то смотрел на него таким образом. Где-то.
– У меня есть те, кто следуют за мной по пути меча, да. Дайсё – необычный выбор для мечников в этих местах, но Бьякко благоволит им и налагаемым ими требованиям, – ещё один наклон этих светлых глаз. – Но кто сказал тебе, что деши означает «ученик»?
– Мастер Гиацо, – пожал плечами Аанг. – Когда я был маленьким, он сказал, что это лучший случай объяснить. Если я когда-нибудь потеряюсь здесь, надо просто найти кого-то из домашней стражи и сказать, что я – деши Мастера Гиацо, и всё будет в порядке. – Но это не сработало, не так ли? Ему пришлось проглотить ком в горле. – Как… как вы могли учить кого-то жить с мечом? Это просто… неправильно.
Он не хотел ничего говорить, пока Сокка учился у Мастера Пиандао. Сокка не мог покорять, он нуждался в чем-то, что поможет ему, если им придется драться. И кроме того, если родители были как учителя, то у Сокки уже был вождь Хакода. Он мог учиться пользоваться мечом у Пиандао, но он не учился жить так, как не одобрит его отец. Верно?
Шидан минуту рассматривал Аанга. Хмыкнул.
– Лучшие мечи остаются в ножнах.
Аанг моргнул.
– Это загадка, да?
– Это ты загадка, – сухо ответил Шидан. – Но часть её начинает проясняться. Ты используешь «ученик», имея в виду деши. Но деши не означает ученик, оно означает «приверженец». Подмастерье. Тот, кто охотится за твоим наставлением.
Гиацо велел ему сказать такое? Аанг почувствовал прилив ужаса.
– Воздушные Кочевники ни за чем не охотятся!
– Тогда давай скажем, что это тот, кто следует твоим путем, и за кого ты отвечаешь, как если бы ты был главой его клана, – Шидан вытянул перед собой ладони. – Это не умаляет правды. Назвав тебя своим деши, он дал тебе защиту среди нас, гораздо большую, чем получили бы твои одногодки. Деши подразумевает сенсея, того, кто отвечает за него и находится в ответе за его ошибки. Этим словом Гиацо затупил нам зубы, чтобы ты никогда не ощутил полную силу укуса рассерженного Великого Имени. Умный человек. – Он втянул воздух, словно собирался сказать больше. Снова взглянул на Аанга и покачал головой.
Почему у него возникло чувство, что Шидан посчитал Гиацо слишком умным?
«Это бессмысленно. Как может быть неправильным то, что ты не даешь людям пострадать?»
И как может быть правильным то, что Катара говорила, что Хама должна была умереть? Темный ветер приходит, говорил им всем Гиацо. Но ветер улетает.
– Почему бы… почему бы просто не вылечить её? – выпалил Аанг. – Она не просто злилась, она была одна. Она была больна. Нам надо было…
– Аанг, – голос Катары был напряженным и полным боли. – Прекрати.
Чувствуя теплый мех за спиной, Аанг уставился на неё.
– Мы не могли ей помочь, – пальцы Катары сплелись вместе, костяшки побелели. – Может быть… может быть Ягода смогла бы. Но то, что она сделала, что она продолжала делать… Пра-Пра рассказывала нам легенды. Если кто-то… если почувствуешь, как Холодные подталкивают кого-то, заставляют людей захотеть делать некие вещи… может быть, ещё удастся их спасти. И даже если они те вещи сделают… для всего племени будет лучше, если они просто уйдут на север. Туда, где солнце никогда не уходит надолго. – Пальцы дернулись. Снова сжались, свет костра бросал тени на узел её рук. – Если они уже убили кого-то, если они так далеко зашли… всё что ты можешь – покончить с этим.
– Ты хочешь сказать… – Аанг покачал головой. Как они могли такое говорить? Как они могли такое даже подумать? – Убивать людей неправильно! Убивать больных людей… – Он вскинул руки над головой в отчаянии. – Это хуже, чем неправильно! Это ужасно!
– Ну, иногда я бываю ужасной!
С ушами, всё ещё звенящими от её крика, Аанг не мог отвести от неё глаз. Она не могла сказать такое. Она не могла верить в такое. Не Катара.
– Ты не ужасная, – твердо возразил Сокка. – Защищать племя – не ужасно. Иногда приходится сделать что-то отвратительное. Это не ужасно. Это просто… иногда жизнь – полный отстой.
И Сокка? Аанг повернулся к Тоф. Земля была прямолинейной, ровной – у неё должен был быть ответ получше…
– Не смотри на меня, Легкие Ноги, – пожала плечами Тоф. – Помнишь поместье? Я не знаю, что мы делаем с безумными людьми. Разумеется, плохих парней сажают в тюрьму, но Хама уже сбежала оттуда. Что ещё нам оставалось делать? Связать её и никогда больше не подпускать к воде, как Народ Огня? Погрузить её на Аппу и сбросить в Царстве Земли? Нет, спасибо! Нам и так там хватает безумцев, когда армия Огня бегает и поджигает всё вокруг, – она помолчала. – Э, не обижайся, Дедуля.
– И в мыслях не было, – в улыбке Шидана блеснули зубы. – Я читал доклады о путешествиях вашей группы. Я знаю о многом из того, с чем вы столкнулись. И с кем.
– Но смерть – это не ответ! – настаивал Аанг. – Смерть никогда не является ответом.
– Твои действия в Северном храме воздуха, – сухо напомнил Шидан, его острые ногти отливали золотыми искрами, когда он ворошил пламя, – говорят иначе.
– Это нечестно! – Он до сих пор помнил большие куски металла, падающие в ледяные облака. – Вы сказали, что были другом Кузона!
– А, и моя дружба с Кузоном должна изменить реальность твоих действий? – Шидан, моргнув, смотрел на него, как котогатор на жертву из болотной воды. – Мои извинения. Я было подумал, что монах Гиацо учил так же, как в прошлом учил Мудрец Огня Гентаку: что добро, совершенное во имя зла, остается добром, а злые поступки, даже совершенные для святейшего из мудрецов, остаются злом. – Ещё одно медленное, леденящее моргание. – Ты убил, чтобы защитить население Северного храма воздуха. Я убил, чтобы защитить тех, кто мне дорог. В чем же разница?
Наконец-то он мог дать ответ.
– Мы не вели себя эгоистично, – крикнул в ответ Аанг.
Хитоми ощетинилась. Аанг мог поклясться, что видел, как поднялись волоски у неё на затылке.
– Не эгоистичны? Как ты мог даже подумать!..
Шидан поднял руку.
– Учения старейшин, Хитоми. Привязанность к вещам этого мира под запретом. Так что с его точки зрения, он говорит правду. Нанести удар для защиты незнакомца? Простительно. Нанести удар для защиты тех, кто тебе дорог – это привязанность. И потому – зло.
«Ик».
– Я этого не говорил, – запротестовал Аанг, ища взглядом синие раненые глаза Катары. – Не говорил! Вы сражаетесь за людей, которых знаете. Это нормально! Вы постоянно сражаетесь и за людей, которые вам безразличны… – И почему это прозвучало не так хорошо, как в его голове?
Что ж, он знал, кто в этом виноват. Аанг сердито посмотрел на Шидана.
– Как вы можете так всё извращать?
Шидан изогнул белую бровь.
– Думаю, люди называют этот прием логикой.
Аанг позеленел. О, нет, только не это.
– Это же для стариков!
– Логика, – заявил Шидан, – для всех, кто надеется прожить в этом мире достаточно долго, чтобы состариться. Нельзя жить на одних инстинктах и эмоциях – это ведет к обезглавливанию надоедливых людишек и испорченным коврам.
Ладно, это точно было хуже, чем разговоры с гуру Патиком или даже с Буми в настроении для загадок.
– Кто вы такой?
– Послушный сын Отца Огня, – ответил Шидан. Сделал секундную паузу, словно бы размышляя. – Ну, не совсем уж послушный, но это даже хорошо. Агни был весьма недоволен последними двумя Аватарами, и более рьяный последователь его воли дал бы тебе куда меньше веревки. Хотя, подозреваю, что в дальней перспективе меньше веревки было бы менее жестоко, чем больше. Ты веришь, что Мудрец Огня знает законы и наказания, которые действуют по отношению к преступнику от Огня?
Аанг закатил глаза.
– Какое отношение это имеет к…
– Ты веришь в это? – с вызовом спросил Шидан.
– Мудрец Огня как Шию? Конечно, – ответил Аанг. – Остальные работали на Хозяина Огня. Я бы не поверил ни одному их слову.
– Проницательно, – согласился Шидан. – А поверил бы ты в таком случае старейшинам, что они знают, как разобраться с плохо закончившейся проделкой среди мальчиков вашего храма?
– Ну разумеется! – теряя терпение, крикнул в ответ Аанг. – Почему вы просто не отвечаете на мой вопрос?
– Потому что задаваемые тобой вопросы формируют искомый ответ, – отрезал Шидан. – Ты доверяешь людям с добрым сердцем, знающим Огонь, разбираться с Огнем, и ты доверяешь Воздуху разбираться с Воздухом. Почему же ты не доверяешь Воде судить Воду?
Блин, теперь он злился.
– Почему вы всё сводите ко мне? – потребовал ответа Аанг. – Хама была больной…
– Да, она была больна, – перебил его Шидан. – А ещё она была злой. А со злом надо покончить до того, как оно уничтожит всё, что нам дорого. У тебя, Аватар Аанг, воздушный монах Аанг, есть три выбора. Ты можешь научиться сражаться со злом. Ты можешь стоять в стороне и позволить другим сразить его. Или ты можешь встать между истинным злом и теми из нас, кто сражается, чтобы остановить его, и наблюдать, как сгорает мир.
Аанг постарался не дрожать.
– Это не единственный ответ! Не может такого быть! – Ему пришлось вдохнуть. Просто… подышать. – Гиацо сказал, что можно договориться с кем угодно!
Шидан сверлил его взглядом, похожим на взгляд саблезубого лосельва, решающего, что сделать первым делом: укусить или просто растоптать докуку в мерзкую жижу. Пробормотал себе под нос нечто, напоминающее «принеси крольгуру обратно в гнездо – нельзя ожидать, что детеныш убьет его с первой попытки…»
Что совершенно не имело смысла. За кого Шидан его принимал?
– Аанг, – голос Сокки не дрогнул, но синие глаза прищурились с такой решимостью, что Аангу стало не по себе. – Я бы хотел, чтобы ты был прав, и разговоры могли бы всё исправить. Я очень-очень этого хочу. Но мы говорим о Хаме. Мы пробыли с ней целый день. Она знала, что двое из нас были из Племени Воды, она знала, что мы нашли способ пробраться в Народ Огня. А значит, она знала, что у нас был выход. Если бы она захотела уйти от войны, если бы её единственным желанием было вернуться домой… ей просто надо было попросить нас.
– Может, она была слишком испугана, чтобы просить, – крикнул в ответ Аанг. – Может, она знала, что вы поймете, что она сбежала. И ей было страшно, и она просто не смогла!
– Здесь дело не в тебе.
Аанг практически прыгнул в защитную позицию. Сокка… Сокка говорил сердито. Не просто зло в смысле «кто съел вяленое сало». Сердито.
– Хама убивала людей, – Сокка дышал медленно, словно ему было больно, и смотрел в сторону, сквозь огонь. – Мы пытались с ней говорить. Она знала, что поступала неправильно. Она убивала людей, потому что могла, потому что ей нравилось, потому что никто не знал, как её остановить! – Тихое, шипящее объяснение. – Мы остановили её. Может, тебе не нравится, как мы это сделали. Может, никому из нас не хотелось её убивать. Ты подумал об этом, Аанг? Потому что, что бы она ни сделала, раньше она была человеком. А теперь она мертва и никогда не сможет возместить причиненное ею зло. Это одна из самых ужасных вещей, которую я могу представить. Но есть кое-что, что ещё хуже.
Теперь он смотрел на Аанга, и покорителю воздуха пришлось собраться с силами, чтобы не дернуться. Он не знал, что было в этом взгляде, но что-то в нем вызывало в нем желание закрыть голову одеялом. Взгляд ранил.
– Есть кое-что похуже, – низким голосом продолжил Сокка. – Если бы мы её не остановили, она продолжила бы убивать. – Он остановился. Потряс головой. – Аанг, мы не хотели её убивать. Готов поспорить, даже Шидан не хотел. Он мечник, как Мастер Пиандао. А настоящий мечник не хочет убивать.
«Что?»
– Отнять жизнь – величайшее бремя, которое может взвалить на себя душа, – тихо сказал Шидан. – Затушенное пламя можно разжечь вновь. Опаленный гобелен можно вышить заново. Но потерянная жизнь? – он вздохнул. – Даже если душа пройдет сквозь царство мертвых и возродится, та жизнь окончена. Тот человек ушел. Величайшие из мечников молятся о том, чтобы никогда не обнажать свой меч.
«Лучшие мечи остаются в ножнах». Это была загадка. Как у Гиацо о том, что лучшему покорителю не надо покорять ветер – он уже находится там, где он дует…
– Мы не хотели её убивать, – повторил Сокка. – Но она не оставила нам выбора.
Он слышал, что сказал Сокка. Каждое слово. Но даже зная, что это загадка… она не имела смысла. Мастер Гиацо всегда говорил, что никто не может заставить тебя делать то, что ты не хочешь. Но он до сих пор видел слезы, стекающие по лицу Катары при свете луны, когда она заставила Хаму прекратить покорять их. А также светлую, блестящую белизну черепов вокруг Мастера Гиацо…
«Гиацо никогда не захотел бы причинять кому-то вред. Никогда».
Но он причинил. А значит…
Гиацо ошибался.
Это было всё равно что сказать, что солнце будет всходить на западе. Что огонь будет холодным, а Племя Воды займется копанием шахт. Такого просто не могло быть.
– Гиацо говорил, что никто не может заставить тебя делать то, что ты не хочешь, – пробормотал Аанг в мех. – Он ошибался. Как он мог ошибаться?
– Аанг? – голос Катары всё ещё был немного хриплым от слез. – Ты в порядке?
– Нет! – Разве они не понимали? Разве они не чувствовали, как распадается мир? – Монах Гиацо был мастером. Он противостоял старейшинам! Они никогда не позволили бы ему, если бы он был неправ!
Его друзья молчали. Он очень-очень ненавидел эту тишину. Что, по их мнению, он только что сказал?
– Это согласуется с рассказами Бьякко о храмах воздуха, – произнесла Хитоми, возясь с чайником. – Разногласия… не одобрялись. Сильно.
– Скажите прямо, юная леди, – ворчливо велел Шидан. – Или это сделаю я. Я мало чего боюсь от Аватаров, за исключением глупости. Храмы учили одному Пути – Пути Шангчена. Всё остальное в лучшем случае вызывало подозрения, а в худшем – уничтожалось.
О, он ни за что не станет спокойно сидеть при таких словах. Аанг отскочил от Аппы, сверля взглядом не-духа.
– Воздушные Кочевники были мирными! Мы никогда и никому не причиняли вреда!
– Пацифистами – да, вы были, – Шидан пригубил чай, протянутый Хитоми. – Но поскольку мне сложно воспринимать слова, которые люди принимают как должное, я завел привычку изучать их все. И есть много-много слоев вреда, юный монах. – Он печально посмотрел на свою чашку. – А покрепче нельзя было заварить?
Подоткнув под себя ноги, торговка бросила на Шидана косой взгляд.
– Лорд Шидан, все знают, что вы любите настолько крепкий чай, что им впору краску выводить. Я не собираюсь подвергать невинных детей такому испытанию.
– Нет? – усы Шидана печально опустились. Хитоми вздернула подбородок, не дрогнув.
– Леди Котонэ предупреждает нас о вас, мой лорд.
– А, полагаю, кому-то надо это делать, – Шидан разглядывал свой чай. – Бывает вред, Аанг, и бывает вред. Твой народ был мирным, телесно. – Он кивнул головой в сторону Катары. – Но какой вред Хама причинила ей прошлой ночью?
Сидя по другую сторону костра, Катара и Сокка оба взглянули на Шидана, как если бы он потерял разум. Тоф хрустнула пальцами и облокотилась на камень, которого не было три секунды назад.
– О, я должна об этом услышать, – пробормотала покорительница земли.
– Вы серьезно? – выдавил Аанг. – Вы были там! Вы видели, что случилось!
– Да, я был и я видел то, что я назвал бы вредом и раной, – сухо ответил Шидан, опустив чашку. – Я знаю четыре человеческие боли: тела, сердца, разума и духа. Но я бывал в местах за пределами Народа Огня. Включая ваши храмы, много лет назад. И среди ваших старейшин были такие. Кто. Не. Посчитал бы. Катару. Раненой.
Нет. Нет-нет-нет, бессмыслица, его народ ничем не походил на Хаму!..
Шидан зарычал, когда налетел порыв ветра и вспыхнул огонь. Он хлопнул в ладоши в быстром «хлоп»…
Огонь потух.
Светлые золотые глаза сердито уставились на Аанга, горя как угли.
– Разве Джеонг Джеонг ничему не научил тебя?
Аант посмотрел на него прищурившись, его сердце до сих пор частило.
– Он хотел научить меня дышать. Я уже знаю, как дышать!
Шидан фыркнул.
– Очевидно, ему следовало начать с чего-то более базового.
Аанг выдохнул.
– А что может более базовым, чем дыхание?
– Тушение огня.
Аанг почувствовал, как у него пересох язык. Закрыл рот, всё ещё ошеломленный. Каждый виденный им покоритель огня разжигал огонь. Тушить его? Это было покорение воды или может покорение земли. Даже покорение воздуха, если правильно направить ветер, чтобы лишить огонь воздуха.
«Покорители огня учатся тушить пламя?»
– Джеонг Джеонг вроде как упустил это, – влез Сокка. – Может быть, вы могли бы?..
– Часть меня хочет этого, – задумчиво произнес Шидан, – но я не могу. То, чем я являюсь… не может учить Аватара покорению огня. Дух Аватара выбрал человеческий облик, чтобы учиться у людей. И тот, кто носит его, тоже должен учиться покорению у людей.
– Это неправда, – запротестовал Аанг, поглаживая мех. – Я много чему учился у Аппы!
– Пусть так. Я – не тот, кого ты хотел бы видеть своим учителем, – заявил Шидан. – Я сомневаюсь, что смогу забыть те многочисленные случаи, когда ты пытался убить моих внуков. – Плавное пожатие плеч. – Конечно, моя внучка сама намеревалась убить тебя. Я не держу на тебя зла, не за это. Но я люблю её, и это не пойдет на пользу твоему обучению.
«Ик?»
– Вам нравится Азула? – пискнул Сокка, широко раскрыв глаза от недоверия.
– Она моя внучка, – заметил Шидан.
– Эм, – Тоф скривила гримасу. – Ты знаешь, что она пыталась убить Живчика, так?
– Несколько раз, – согласился Шидан. – Я не говорил, что я её одобряю. – Он помолчал. – Но она – клан, и она совершила много вещей, достойных восхищения. И не последняя из них – выживание при своем отце. Он хотел ещё одного сына.
Теперь его мозг по-настоящему болел.
– Вам жаль Азулу? – воскликнул Аанг. – Она же сумасшедшая! – Он решительно указал на покорителя огня. – И я никогда не пытался её убить! Или Зуко! Что бы они не делали!
Красно-синее хаори пошевелилось – легкое пожатие плеч.
– Мой внук говорит другое.
– И вы ему верите? – крикнул Аанг. – Когда я встретил его в первый раз, он солгал!
Белая бровь поползла на лоб.
– Правда?
– Ну, конечно! – Аанг сердито сверлил его взглядом. Почему Шидан верил Зуко вместо хороших людей? – Он угрожал всей деревне Катары, и он не хотел этого…
«О, обезьяньи перья!»
Это как падать, когда ветер не подхватывает тебя. Как один из затейливых свитков-картин, над которым смеялся Гиацо: если посмотреть с одной стороны, это будет ваза, а если с другой – лица…
– Он не хотел никому вредить, – выдавил Аанг. – Но… он сделал бы это.
– Чтобы найти тебя? Чтобы окончить свое изгнание? Чтобы, наконец, заслужить любовь своего отца и не дать Азуле захватить трон? О, да, – невозмутимо кивнул головой Шидан. – Мой внук рожден как от рода Созина, так и от моего. Насилие свойственно всем нам, оно в нашей крови и костях. Его воспитывали на рассказах о смерти и кровавых победах, а человек с самой мягкой душой из тех, к кому он привязан; тот, кто три долгих года исполнял обязанности его отца – это Дракон Запада. Спалить деревню дотла? Зуко возненавидел бы это, как и себя, но он бы сделал. – Не вставая, Шидан отвесил Аангу легкий поклон. – Я благодарен, что ты избавил его от этого.
– Люди могут делать то, что им не нравится. – Аанг обхватил себя руками, чувствуя себя холоднее, чем затушенный костер. – Тогда… как кто-то может знать, где правда?
– Мы очень много гадаем, – насмешливо заметил Сокка.
– Вы гадаете? – Аанг ощутил тошноту, словно пытался удержаться на бревне посреди урагана. – Вы гадаете, когда люди говорят правду? – Такое чувство, будто он проделал один из трюков Тоф и стукнулся головой о камень. – Неудивительно, что все сражаются! – Стоп. Стоп-стоп-стоп! Что если это правда, тогда… – Если всем приходится гадать, что есть правда, и всё, что люди знают – это то, что говорит Хозяин Огня и чему учат в школах… тогда… даже если мы объясним, что происходит на самом деле, они не поверят, что мы пришли помочь?
Хитоми обхватила голову руками.
– Мы собираемся заявиться с вторжением, – сухо напомнил Сокка. – С Аватаром, которого они до смерти боятся, в худший день их жизни. Нет, они не подумают, что мы пришли помогать, Аанг. Они подумают так, как думал Зуко. Так, как он думал годами, пока не стал гоняться за нами по всему миру и не получил шанс увидеть, что мы вовсе не такие, как его учили. Чтобы увидеть, что Хозяин Огня неправ. Они подумают, что мы – плохие парни, мы пришли убить их всех, и мы сделали это в… – он остановился. Застонал. Хлопнул себя по лбу и обжег угли таким взглядом, словно мог воспламенить их усилием воли. – Они знают, что мы придем, да?
– Если ты про затмение, – ответил Шидан, – то да. Они знают.
Аанг замер. «Ещё раз?»
Примечание:
*История Сютэна Додзи такова: Сютэн Додзи был очень сильным они, который до того обнаглел, что начал похищать красивых благородных девушек из столицы, чтобы питаться ими. Императору это не понравилось, и он отправил разобраться с демоном своего самого могучего героя – Миномото но Райко в компании сотоварищей. Однако демон был слишком силен, чтобы даже Райко мог справиться с ним в бою. Поэтому спецотряд переоделся в одежды паломников и отправился на предварительную разведку. По дороге к демону воину встретились три мудреца, которые подарили ему божественное вино – людей оно делало сильнее, а демонов ослабляло. Но для того, чтобы напоить этим вином демона, требовалось втереться к нему в доверие. Для этого Райко и товарищи участвовали в каннибальском обеде, на который пригласил их демон: ели мясо людей и пили вино с их кровью. Потом, когда демон уже несколько захмелел, Райко предложил ему испробовать «великолепного» вина. Демон выпил отраву, и с ним было покончено. Такая вот сказочка на ночь :)
========== Глава 61 ==========
– Что ты имеешь в виду «Народ Огня знает, что они придут»?
«О чем она?» – подумал Тео. Слишком ошеломленный, чтобы говорить, он наблюдал, как целительница Амая сверлила взглядом принца. Который не слишком-то походил на принца: коричневый халат цвета лучшей садовой земли тетушки Чангчанг, дорожные сандалии и синие и красные шнуры, стягивающие на затылке часть волос, в то время как остальные свободно спадали, прикрывая шрам.
С другой стороны, внутренний дворик Амаи совсем не походил на королевский двор из его книг. Даже если инженер внутри него был впечатлен самим фактом его существования куда сильнее, чем любыми покрытыми золотом и шелком стенами.
«Они просто вырезали его в стене долины».
Недели назад здесь был каменистый склон, настолько крутой, что заставил бы плакать даже сверчковую мышь. Теперь он был покрыт террасами и зеленью: кустами и целебными растениями, впитывающими летнее солнце. Клиника Амаи располагалась за посадками, наполовину внутри и наполовину снаружи твердой скалы. Широкие окна впускали в переднюю комнату достаточно света, чтобы создавать чувство, что находишься практически на открытом воздухе. Только одно из окон было закрыто неким безумным лоскутным одеялом из камня и идущих волной кусков стекла, создававших ощущение, что находишься под водой. Но как задел на будущее конструкция впечатляла.
И они не остановились на камнях и садах. Маленький ручей, некогда делавший этот склон неустойчивым, ныне тек через сад Амаи и другие сады – он видел ярко-синие цветы орехов угами, стрелами пробивающихся повсюду.
Тетушка говорила, эти приезжие уже получили первый урожай зелени и… как они там называют эти странные клубни.
«Я не знал, что можно так быстро вырастить урожай».
Именно поэтому, по словам Чангчанг, он летал и строил вместо того, чтобы пытаться получить еду с земли. На этот раз он даже не возражал, когда она закатила глаза при виде балующихся на ветру детей. Тетушка взглянула вниз по склону на выросшие защитные изгороди и сады и обменяла несколько их горных плуотов* на густую пряную похлебку из… ну, он не собирался спрашивать, из чего. Похлебка была теплой, красной и её требовалось жевать, и в ней было что-то вроде бобов, моллюсков и томатоморковки…
У тетушки был такой вид, словно гора с плеч свалилась. Даже когда они оба схватили хлеб с маслом, чтобы зажевать вспыхнувший во рту огонь.
Так что их приезд сюда мог быть хорошим делом, даже если ему сначала не хотелось спускаться в Драконьи Крылья. Но после последнего падения, когда термический поток внезапно взбунтовался…
«Тетушка Чангчанг такая паникерша. Со мной всё будет хорошо. Какая разница, сломана у меня нога или нет».
Нога болела. Разумеется, она болела. И она будет болеть, как бы хорошо ни был наложен лубок. Эка важность!
Но Чангчанг волновалась. И он хотел знать, что эти безумные люди сделали с ветрами.
«Они что-то делают с вулканом. Как изменения в земле могут изменить ветер?»
Он хотел знать. Если они собирались быть соседями – а пока что люди Зуко выглядели непреклонными как горы – он хотел знать, над какими людьми они летали. И если, позволив тетушке затащить его к целителям, он получит шанс подслушать, что на самом деле думают эти люди… Эй, два куросвина одним камнем!
Поэтому они пришли лечиться. И, кажется, закатились в самую гущу худшего спора, какой он видел с тех пор, как все в храме узнали, что его папа прятал за замками покорителей воздуха.
«Если он продолжит в том же духе, она плеснет кипящую воду прямо ему в лицо».
Ну… может, тот пруд, который какой-то покоритель земли создал во внутреннем дворике Амаи в стороне от ручья, на самом деле и не кипел. Но от него шел пар, и сколько бы раз Амая не говорила им, что это для лечения, он знал, что тетушка относилась к пруду с таким же подозрением, как он сам, и не спешила приближаться. Как и к той зловещей, полной угля жаровне из тонкого камня. Старшая женщина предпочла бы находиться внутри, там, где был колодец с холодной водой и каменные стены, прочные, как кости земли.
«Нет, спасибо. Если я не могу быть на вершине горы, то я хотя бы хочу быть там, где видно небо». Даже если жаровня вроде как жутковата. Тео стиснул колеса кресла, следя за Чангчанг так же, как и за горой незажженного угля и двумя покорителями. Если она посчитает, что здесь опасно, он укатит отсюда.
Присев на каменной скамье, Чангчанг орудовала спицами, вывязывая ряды.
– Что я имею в виду? – Зуко выглядел искренне озадаченным. – Я имею в виду, что теперь мы можем об этом говорить. Они почти на месте. Любые шпионы, которые могут быть здесь…
– Шпионы?
– …не успеют доставить рапорт… что? – Зуко отступил на шаг, его единственная оставшаяся бровь опустилась вниз в выражении недоумения. – Что я сказал?
Строгая и стройная в синем, Амая уперла руки в бока и покачала головой.
– Шпионы? Зуко, ты знаешь этих людей.
– На «Вани» я тоже всех знал, – пожал плечами Зуко. – Это не помешало Азуле подарить мне мятеж на мой день рождения.
Тео моргнул.
Амая прервалась на вдох. Медленно выдохнула.
– Почему ты хотел оставить её в живых – за гранью моего понимания… Твой экипаж напал на тебя? С Драконом Запада на борту?
– Не экипаж капитана Джи, – быстро пояснил Зуко. – Но за два года до этого… мне полагалось командовать кораблем. Если бы я не смог с ними справиться… дядя убедился бы, что я выберусь живым. – Он отмахнулся. – Мастер Амая, только то, что мы знаем людей, не означает, что мы знаем всех, кого знают они. Или всех, кого могут использовать против них. У всех остались близкие либо в Царстве Земли, либо в Народе Огня. У нас есть шпионы, просто я пока не всех из них знаю.
– Ты… – Амая бросила вымученный взгляд на небо. – Ну что мне с тобой делать?
– Помочь мне вылечить милых планеристов, чтобы они могли поразнюхивать здесь и убедиться, что мы не планируем их взорвать? – предложил Зуко. Он подарил Тео кривую улыбку. – Не волнуйся, твой папа с вождем Хакодой. Он пережил два года набегов на территории Народа Огня. Он знает, что делает.
Тео ткнул себя в грудь достаточно сильно, чтобы почувствовать боль. Нет, не сон. Очень плохо. Если это был кошмар, то сейчас ему очень хотелось проснуться.
– Народ Огня знает, что мой папа… Погоди минутку! Откуда ты знаешь, куда поехал мой папа?
– Человек, который разрабатывает военные машины, запирается вдвоем с вождем Хакодой, разрезает целый захваченный корабль и не позволяет никому смотреть, что он делает с кусками? – «Да-а-а», говорил тон Зуко. – Когда будешь говорить с ним в следующий раз, скажи, что надо хотя бы подумать об истории-прикрытии. Например… ну, не знаю, строительство большой металлической цистерны для хранения талого снега про запас. Или ещё что.
Худшее во всем этом, решил Тео, заключалось в том, как разумно говорил Зуко.
– Откуда Народ Огня знает о приходе моего папы?
Зуко бросил на него Взгляд.
– Азула была во дворце Царя Земли.
