Текст книги "Угли "Embers" (СИ)"
Автор книги: Vathara
сообщить о нарушении
Текущая страница: 123 (всего у книги 137 страниц)
«Там было… черно-красное и огонь. Напротив камня, прежде чем этот камень…»
Нет. Нет! Он не мог этого сделать. Это была какая-то ужасная ошибка…
С мучительным скрежетом последний кусок проржавевшей меди оторвался и упал вниз.
Тоф больше не кричала, только дрожала под рукой Сокки. Её руки были расслаблены, словно мастер-покоритель не знала, хочется ей раздавить его булыжником или просто открыть дыру и скрыться от мира. Её лицо было смертельно белым.
С налившимися свинцом ногами Аанг притащился к изломанному краю, оставшемуся после налета ветра. Внизу – далеко-далеко внизу – поднятая ветром пена всё ещё увенчивала волны, отражая свет заходящей луны.
Вода была черной и пустой.
– Я… его там нет, – выдавил Аанг.
– Ты бы не увидел его, даже будь он там, – голос Сокки был лишен какой бы то ни было мягкости. – Такие тощие не всплывают.
Но… но это не имело смысла. Если нельзя всплыть самому по себе, тогда приходилось с боем вырываться на поверхность, потому что всем надо дышать…
Нет. Нет.
– Я… я не хотел…
– Но ты сделал, – Катара содрогнулась, держа ладонь возле рта, как будто боялась, что её стошнит. – Мы сделали. Мы убили его.
Вырвавшись из-под руки Сокки, Тоф убежала.
***
«Живчика больше нет». Тоф ещё дальше забилась в созданную ей пещерку, уткнувшись лицом в колени. «Зуко больше нет. Это нечестно…»
– Можно человеку присоединиться к тебе? – чувство присутствия в камне; невесомое, но явно находящееся рядом. – Много слез поливали эти камни.
Тоф вытерла лицо чумазой ладошкой.
– Я не плачу. Я злюсь!
– А, тогда нас таких двое.
Призрак по-прежнему ничего не весил, но Тоф почувствовала движение в камнях, когда энергия Ши охладила их.
– Терпение человека растянуто… очень тонко в данный момент, – продолжил Ши. – Паутина может сохраниться при урагане, если будет только ветер. Но если в сеть ткнуть… – Долгий вздох. – Мне следовало лучше охранять храм. Я знал, что течения принесли смерть и боль с Севера и что вторжение только ухудшило положение дел. По-правде говоря, я на самом деле охранял храм. – Пауза. – От духов.
Тоф сглотнула, чувствуя соль.
– Это был не дух?
– Мне так не кажется, – она слышала тревогу в голосе Ши. – Будь это создание из другого мира, юному принцу не пришлось бы так плохо. Ни один дух не может ударить по драконьему дитя и уйти невредимым.
И эти слова схватили её за сердце и сжали.
– Ударить? Зуко мертв! – Мертв, и в этом виноваты её друзья. Она не могла поверить, что Аанг совершил такое после всей его духовной болтовни о ценности жизни и нежелании никого убивать. Конечно! Не убивать Озая, который был во всех отношениях пугающе-плохим, но когда дело коснулось Зуко…
– Ты уверена?
Она не могла видеть духа, если на то не было его желания. Это не помешало ей сделать очень хорошую догадку, где находился воротник его рубашки, и схватить.
– Говори!
– Эрм, – Ши поерзал, чтобы освободить призрачную ткань у своего горла. – Тоф, принц Зуко – драконье дитя с невыполненным заданием. Если бы удар Аватара или падение убили его…
– В яблочко, – буркнула Тоф. – Одно очень раздраженное привидение. – Было больно. Очень-очень. – Ты… ты думаешь?..
– Я не могу быть уверен, – предупредил Ши. – Но я не знаю о его смерти. А если мир что и знает о роде Созина, так это то, что их очень трудно убить. Зуко… если бы такой дух лишился смертных плоти и костей, думаю, я бы знал. Я думаю, мы бы все знали.
Надеяться было больно. Больнее, чем что-либо.
– Тогда… значит, он где-то там. В воде. И-и мы даже не знаем, где начинать поиски. – И там придется смотреть, блин. – Я ненавижу, что не могу видеть в воде. Ненавижу! Какой толк от покорения, если я не могу найти моих друзей, когда я им нужна?
– А, малышка… Тоф. – Холодные пальцы коснулись её разгоряченной щеки. – Даже для тех, у кого есть глаза, найти жизнь, брошенную в океан – нелегкое задание. Не зная приливов и ветра, можно с таким же успехом искать песчинку в огненном шторме. И ночью? Красное и черное исчезают в темноте, особенно если намокнут. – Теперь холод переместился на её макушку. – Если он выживет, то ты ему действительно понадобишься. Чтобы оставаться в безопасности и не давать твоим друзьям делать глупости. Сейчас, когда я знаю об угрозе, я смогу защитить покорителей воды. Пока они здесь. За пределами этих стен… моя сила не простирается. – Порыв воздуха, словно дыхание осени в летнюю жару. – Ты уже в том возрасте, чтобы выучить первое правило спасателя. И это: не становись очередной жертвой. Прежде чем ты сможешь спасти другого, надо убедиться, что сможешь спасти себя.
Тоф шмыгнула носом. Состроила сердитую гримасу – она не плакала. Как бы всё ни запуталось.
– Ты говоришь, что я не могу ему помочь?
…И её голос не дрожал. Нет.
– Я говорю, юный мастер Земли, что если твой друг всё же выживет, то возблагодарит Агни, что он – в воде, а ты – нет, – строго сказал Ши. – Это воды Народа Огня. Он путешествовал среди этих островов, плавал в этих морях. Если у кого из вас и есть шанс пережить такое, то это у него.
– Но я чувствовала, как Аанг ударил его. – Тоф едва могла произнести эти слова. Она до сих пор чувствовала через пол шок, когда Зуко сбило с ног. До сих пор слышала жуткую тишину, а потом далекий плеск. – Он очень сильно его ударил.
– Я знаю, – Ши обнял её. – Я знаю.
Примечание автора:
*Алмазная пыль – взвесь мельчайших кристалликов льда в атмосфере. Явление можно встретить где угодно при низких температурах, но особенно часто оно встречается на полюсах.
Визуализация:
http://img-fotki.yandex.ru/get/4808/zenit-ps.7/0_54728_b001d21c_XL.jpg
**патина – оксидно-карбонатная пленка, образующаяся на меди и её сплавах.
========== Глава 78 ==========
Боль. Проникающая, сломанная боль, которая означала, что что-то… было совсем плохо.
«Что… где?..»
Ни холода, ни тепла. Сырость, стягивающая кожу, волосы и одежду. Соль на губах, набегающие на лицо волны и удар чего-то шершавого, вызвавший слезы боли на глазах, когда сдвинулись его сломанные ребра…
«О, черт, нет!»
Рука Зуко серпом прорезала воду, создав обжигающую пену, которая ошпарила и заставила почернеть кожу леопардовой акулы от глаза до жабер и оттолкнула её в сторону, так что на него плеснула только волна от её движения. Вместо зубов. Кучи-кучи зубов.
«Мне надо выбраться из воды».
Двигаться было больно. И если боль была настолько сильной при том, что океан поддерживал его, то ему даже думать не хотелось о…
«Не думай, просто сделай».
Он поднял обе руки насколько смог, сфокусировавшись на чувстве воды вокруг и под ним. Давление, выталкивание, неровное покачивание, совсем не похожее на лодку…
Леопардовая акула ударилась о лед, встряхнув все его кости.
«О, да. Что-то точно сломано. Много чего».
Боль была предупреждением. Он получил предупреждение. «Продолжай двигаться».
Зуко сморгнул красные вспышки в глазах, вглядываясь сквозь мутный лед, чашкой окружавший его, и стараясь определить, где находятся хищники…
Ещё один вгрызающийся внутрь, ослепляющий удар.
«Не двигайся. Просто дыши».
Леопардовая акула кружила вокруг льда, круглые глаза смотрели на сломанного человека, до которого почему-то было невозможно добраться.
«Соберись». Снова погрузив руки в лужу попавшей внутрь ледяной чаши морской воды, Зуко поднял их вверх. Не так высоко, как в первый раз – потерять сознание было бы плохо…
И снова. И снова – лед дрожал и укреплялся под ним, поднимаясь над волнами. Леопардовая акула кружила на расстоянии, почерневшие с одной стороны жабры всё ещё пытались качать воду, но из них в воду сочилась кровь…
Под поверхностью молнией мелькнула тень.
Зуко прошипел новую порцию ругательств, отгоняя боль, когда поднятая волна закачала его импровизированный айсберг…
Леопардовая акула исчезла.
«Что. За. Черт?»
Сломанные ребра или нет, но Зуко поднял новую порцию льда. На дюйм выше воды, на два…
Что-то коснулось слоя замороженной морской воды под ним. Медленно. Испытующе.
«Дело дрянь».
Темное и гладкое, похожее на мокрый мех коало-выдры. Гибкое, как стрекоза, несмотря на то, что с одной стороны толстой, покрытой мехом шеи находилось нечто, напоминающее надувшуюся шишку. И зубы.
Зуко очень-очень хорошо рассмотрел зубы, когда длинная безносая морда ткнулась выше края его льда. Как у зебрового тюленя, только больше: каждый зуб был длиной в его руку, отогнутый назад и с зазубринами по краю, чтобы вырывать куски из ещё живой жертвы. Кость зубов всё ещё была немного окрашена красным и блестела, когда язык пробежал по ним и испытующе потянулся вперед…
Согнув пальцы, Зуко поднял лед между собой и попыткой попробовать на вкус. Задержал дыхание, когда розовая плоть коснулась замороженной воды…
Шорох меха, скользнувшего в воду, и тварь исчезла.
«…Это было слишком легко».
Он мало что мог рассмотреть в воде, кроме блеска солнца на волнах. Он не мог видеть эту мохнатую неизвестную тварь с зубами-пилами, скрывающуюся в воде.
Что не означало, что её там нет.
Он не мог определить, насколько большой она была. Он видел только зубы, морду и мех, но животное было большим. Большим как летающий бизон. Достаточно большим, чтобы он стал несколькими приличного размера кусками. Тварь могла выжидать.
…Что означало, что она была достаточно умной, чтобы искать еду вместо льда. Потрясающе.
«Я труп».
Не шутка. Не жалоба. Холодное, расчетливое понимание.
«Я посреди океана. Я понятия не имею где. У меня сломаны ребра, сломано одни духи ведают что ещё, мое единственное плавательное средство – кусок льда, и что-то хочет меня съесть. Что-то с очень-очень большими зубами…»
Он знал эти зубы.
«Кадзайт. Там в воде кадзайт».
На миг его глаза заколо нечто, не имеющее отношения к боли. Тысяча лет. Больше тысячи лет, и Ко не победил. Духовные животные Воды всё ещё существовали.
«Они живы». Ему хотелось погрозить кулаком небесам и прокричать это лично Похитителю Лиц. «Ходячие киты живы!»
И этот хочет его съесть.
«Это не просто ходячий кит».
Нет, если животное задержалось, чтобы разорвать его на маленькие, удобные для жевания кусочки. Это был не просто кадзайт. Это был морской змей.
«Разумеется. На что ещё я могу свалиться в океан?
…Неудивительно, что Катара слетела с катушек».
Она училась как боевой покоритель воды, не целитель. И она училась быстро. Учитывая, каким был Северный полюс, и кем был Аанг, то она тренировалась у Пакку.
Амая много чего рассказывала про Пакку.
«Он учит подростков, а не детей. Не людей, которые только начинают изучать покорение воды».
Амая исходила из предположения, что её ученик ничего не знал о покорении воды. Покорители огня создавали огонь своей чи. У них никогда не было причин держать мысленную дистанцию между энергией своего духа и покоряемым элементом. Амае пришлось учить его этому с нуля, как особо ворчливого малыша.
«Если он схватил её сквозь воду… у Катары не было ни шанса».
Хотя в данный момент его куда больше волновали его собственные шансы.
«Никто не пойдет меня искать. Я видел лицо Аанга, когда он сдул меня из того зала. Он никому не позволит искать злобного покорителя огня, ранившего его драгоценную покорительницу воды».
Тоф бы искала. Тоф бы попыталась.
Но Тоф не видела в воде. Она никогда его не найдет.
«Это всё моя вина. Моя собственная глупая вина».
Конечно, та сцена в молитвенном зале выглядела нехорошо. Если ты не чувствовал неправильность в океане – а он начинал думать, что Аанг ничего не чувствовал, пока это не выползало из воды и не пыталось его задушить – тогда да, всё действительно выглядело плохо. Но он всё равно не ждал, что его сдуют со скалы…
«Потому что ты чувствовал себя как в Народе Огня, – про себя выругался Зуко. – Идиот!»
На взгляд Народа Огня всё выглядело, как будто Катара пыталась убить его, а он в свою очередь пытался убить её. Всё просто. Очевидно. Честное сражение, означающее, что никто с головой на плечах не станет в него лезть, пока кто-то не умрет или не сдастся.
Никто с головой на плечах. Из Народа Огня.
Аанг не был из Народа Огня. Аанг был Аватаром.
«Тэруко была права. Народ Огня не может доверять Аватару. Никогда».
Он пытался, потому что даже такой Мудрец Огня как Шию не мог учить покорителя огня, если не доверял своему ученику. Он пытался.
«Серьезная ошибка».
Достаточно серьезная, чтобы убить его. А он не хотел умирать здесь. Его люди нуждались в нем. Его семья нуждалась в нем.
И… Тоф расстроится.
«Смотри реально: Тоф надерет тебе задницу и начнет орать про то, как глупо для покорителя воды утонуть».
И злая Тоф была страшной-престрашной мыслью. Она знала о духах. Она найдет Мудреца Огня, чтобы вытащить его назад с какого-нибудь далекого дозора для духов только для того, чтобы надрать его призрачную задницу.
– И такого не будет, – пробормотал себе под нос Зуко. Сердито посмотрел на волны, которые могли скрывать, а могли и не скрывать монстра. – Слышишь меня, Туи? Я не собираюсь здесь умирать. Мой народ – это не Джао. Мой народ – это не Созин. Ты хочешь моей смерти? Тогда придется прийти и забрать меня!
Тишина. Только плеск волн и тихое потрескивание льда в более теплой воде.
– Я не собираюсь умирать, – выдохнул Зуко. – Может быть, ты убьешь меня, но я сын Огня, и я не подчинюсь.
Успокаивающий вдох. И ой.
«Сначала главное. Ребра». Зуко снова поморщился, когда соль защипала потрескавшиеся губы. «А потом свежая вода».
***
«Всё ещё треснутые, – оценил Зуко, ощупывая полуисцеленные ребра обернутыми водой пальцами. – Дело плохо, но… не так, как было».
Теперь он находился не в воде и высушил одежду взмахом пальцев. Морская вода высасывала тепло тела гораздо быстрее воздуха. Даже не карауль его морской змей, желающий им полакомиться, оставаться в воде означало медленную смерть.
Хотя он отделил немного свежей воды, чтобы сполоснуться до того, как надеть сухую одежду. Даже месяцы спустя воспоминания о язвах, выеденных в коже морской водой, и множестве маленьких животных в ней, живо стояли у него пред глазами. Язвы были уродливые, и смотреть на них было почти так же больно, как на проплывающие мимо их плота трупы. Три недели дрейфа в море с кружащими над головой стервятниками показали ему такое количество способов, которыми может убивать океан, какого он никогда не хотел знать.
«Морю нет дела, жив ты или умер. Море просто есть. Если уделять внимание, если делать всё правильно… может быть, оно не убьет тебя. Пока».
Итак, правила выживания: укрытие, вода, огонь и еда.
Укрытие, плюсик. Не лучшее укрытие – дрейфовать на льдине в этих водах означало, что ему придется укреплять её по мере таяния, но это точно было лучше, чем дрейфовать как бревно в течении, под водой которого скользит кадзайт.
Кстати! Вода, плюсик. В данный момент у него скопилось достаточно влаги в углублении во льду. И это было гораздо-гораздо лучше, чем когда он в прошлый раз затерялся в море. Пока он мог сохранять концентрацию, чтобы добывать воду из чего-нибудь ещё, от жажды он не умрет.
И огонь, плюсик. Пока его чи выдерживает.
«Это не будет проблемой, если солнце скоро взойдет…» Зуко откинул голову назад, чтобы посмотреть на созвездия сквозь тонкие заплатки облаков. «Середина лета. Если Манрики-Кусари* так высоко над горизонтом, а Ко-Манрики занесен для убийства… А, черт, ещё даже не полночь».
Плохо дело, но если он мог видеть рукоять Ко-Манрики, то знал, где север. Если соотнести это с направлением течения…
Лед под ним содрогнулся. Красные точки боли затанцевали у него перед глазами.
«…Угу. Не думаю, что моей главной проблемой будет смерть от голода…»
***
Через какое-то время наметился ритм. Стук, боль, укрепить лед. Стук. Боль. Укрепить лед.
Но ритм – это хорошо, как бы больно ни было. Ритм позволял части мозга обеспечивать выживание на автомате, пока остальной находящийся в ужасе мозг пытается задавить панику и думать.
«Потерян в море. Никто не знает, где я. Я умру… Прекрати!»
Ладно, главная проблема здесь заключается в «потерян». Как же ему найтись?
«Вот Ко-Манрики. Там север. Меня сдуло с восточной части самого южного из Храмовых островов…»
Сдут непреодолимым ветром, подгоняемым яростью покорителя воздуха. Вся ярость Аватара, обращенная на него…
«Аанга. Здесь. Нет». Зуко запихал этот кошмар назад в коробку и принялся изучать звездное великолепие вверху – алмазы рассыпались по черному шелку собирающихся туч. «Меня сдуло на восток, а потом смыло приливом. Я не знаю, где именно я нахожусь, но это неважно. Я отсутствую не так долго. Меня не могло унести больше, чем на несколько миль. Вероятно. Мне важно знать, нахожусь ли я до сих пор в откатном течении или уже попал в Черный Поток?»
Он вытянул немного льда в тонкий щит, защищающий от ветра, и отломил немного в виде изогнутого фрагмента. Прижал одну руку к наиболее пострадавшим ребрам и метнул.
Кусок льда с плеском упал в волны, закачался поплавком вверх-вниз и поплыл.
Зуко лизнул палец и проверил ветер. Подождал…
Стук. Ой. Проклятье.
«Он полностью обплыл мой айсберг, – понял Зуко. – Готов поспорить, на этот раз он попробует что-то новенькое… Га!»
Лед с плеском ушел под воду у него под ногами, намочив его ботинки, прежде чем он успел отскочить. Колодец прозрачной воды уходил на глубину, туда, где внезапно стала видна голова прямо под тем местом, где он стоял до этого. Массивный язык изгибался, обращая лед снова в текучую морскую воду…
Зуко оскалился и резко бросил вниз пламя.
Пар гейзером вырвался вверх. Лед содрогнулся с жутким стоном, когда вопль дрожью отдался у него в костях.
Балансируя на качающемся льду, Зуко выбросил руки вперед в толчке, чтобы заморозить дыру…
Боль застлала весь мир белым.
…Он стиснул зубы и провел форму Толкающей Волны: север, юг, восток и запад.
Крепкий лед простыней покрыл волны, стянув отколотые фрагменты.
«Это так просто не растопишь». Зуко неглубоко выдохнул, ожидая следующего хода морского змея. «Ха, течение идет… почти прямо на север. Кажется, я в Черном Потоке».
С одной стороны, это было поводом для паники: северное направление выводило в пустые, холодные воды.
С другой стороны… он не так давно был в воде. Черный Поток был сильным, но небыстрым. Со временем да, он занесет его в коварные необитаемые воды, но сейчас? Он мог оказаться одним из его лучших союзников.
«Течение идет на север мимо всех Западных островов воздуха. Следующие несколько дней я буду плыть мимо островов.
Мне просто надо до них добраться».
***
Фонтан брызг от выдоха превратился в ледяной туман в темной из-за туч ночи. Его блеск поплыл в южном направлении, тихий, как дымка.
Сформировав арку ледяной стены под правильным углом, чтобы усилить ветер, Зуко закатил глаза.
– Если ты пытаешься выглядеть зловеще, то у тебя ничего не выйдет.
Темный мех скользнул под воду без единого всплеска.
– О, точно. «Ты не знаешь, где я, так что я могу быть где угодно». Брось. – Зуко заговорил громче. – Моя младшая сестра была страшнее тебя! Когда ей было шесть!
Лед треснул, и когти с перепонками разорвали его на длинные порезы из морской воды одним движением массивной лапы.
– Я так и думал, что ты там, – пробормотал Зуко. Сцепил руки перед собой, быстро начертил восьмерку и толкнул вперед… Осколки льда брызнули вперед. Некоторые запутались в мехе и шкуре, исчезнув в тихим «пуф!» в облачках безвредного снега. Другие…
В перепонках между когтями осколки пустили кровь.
– Проваливай! – заорал Зуко, когда морской змей отдернул лапу с возмущенным вскриком. – Ты хочешь, чтобы я убрался из твоих вод? Отлично! Я хочу, чтобы я убрался из твоих вод. Иди и найди какой-нибудь другой объект для грызения!
«Хищники не любят, когда их ранят. Какого черта он до сих пор тратит время на меня?»
Очевидно, он не смог стать достаточно болезненной пищей. Пока.
«Либо это действительно морской змей».
Лангшу говорил, что они похожи на темных драконов: столь же чуждые человеческому образу мыслей, и столь же умные.
«А значит, он затаил обиду. Не потому что я его ранил, а потому что я жив и не один».
Вот только он был один – просто искра жизни, затерянная на льдине среди течений. Никто не ищет его. Никто не поможет. Только он сам и ждущий голод океана…
Зуко остановил себя, прежде чем подошел на два шага к воде, возвращая себе рассудок, как свинцовую цепь. «Тоф искала бы меня, если бы могла».
И неважно, что она не могла. Она была, и она переживала. Он не собирался разочаровывать Слепого Бандита, сдавшись из-за одного жалкого маленького океана. Он уже делал это раньше, сделает и сейчас.
«Но не один…»
Зуко упер руку над коленом прежде, чем сделал ещё один шаг, и зло посмотрел на ждущую воду за краем льда.
– О, это ты. – Он усмехнулся, как бы сильно его нервы ни скручивались в узлы. – Я думал, что у меня просто выдалась плохая ночь.
Демонстративно развернувшись спиной к воде, он зашагал обратно к ледяному щиту.
«Три. Два. Один…»
Годы подкалывания Азулы оправдали себя. Он упал и развернулся прежде, чем ледяной шип, возвестивший о появлении разозленного морского змея, вырвался из воды, похожий на коготь зебрового тюленя.
«…Плохая идея».
Такое чувство, будто грудь и легкие пробили огненные осколки. Но веер смертоносных ледяных игл безвредно пронесся у него над головой, и у него хватило дыхания ровно на то, чтобы поднять правую руку и выбросить её вперед.
Огненный хлыст ударил вперед и вверх, оставив длинный черный ожог на морде его врага. Морской змей дернул головой назад и влево, гибкая шея увела голову в сторону и направила ледяные копья, чтобы пронзить руку Зуко…
Казалось, какие-то мускулы под слоем меха скрутила судорога. Ледяные копья растаяли, намочив одежду; потоки превратились в наледи, которые соскользнули с краев айсберга, уронив морского змея обратно в океан с негодующим криком.
«Он не смог сделать шеей нужную форму». Зуко встал на колени, неглубоко дыша, разглаживая воздух пальцами, чтобы закрыть дыру слоем полупрозрачного льда, казавшегося черным в предрассветной тьме. Он до сих пор чувствовал вес «одиночества» и «отчаяния»… но ночами он чувствовал и кое-что похуже. «Тот синяк должен быть свежим – он до сих пор увеличивается. Он испортил форму, так что она растопила лед вместо того, чтобы пронзить меня. Что, черт побери, могло связаться с таким большим…»
Ответ ударил в него как метеор, и Зуко начал хихикать. О, как же больно смеяться! Но ему пришлось.
– Тебе тоже досталось!
От ярости твари море почти что пузырилось.
– Это так, – Зуко усмехнулся зубастой улыбкой дракона. – Вот он ты, веселишься, втянув Катару в свои махинации. А потом тебе на голову рушится небо. – Ещё один осторожный, неглубокий смешок. – Аватары и каменные стены. Неудивительно, что прадедушка построил новый дворец на основе дерева. – Он постарался не хихикать. – Знаешь, что самое смешное? Он даже не знал о твоем присутствии!
Ярость. Боль. Ненависть, как увлекающая вниз волна.
Зуко цеплялся за реальность матерчатых рукавов под пальцами и огонь внутри себя. Он не страдал в воде. Он не…
«Один, выгнан, не-в-стае. Когти и хвосты направлены, чтобы повернуть океан против него. Вода бурлит, пока старшие самки сдерживают молодую матку, оплакивающую свою потерю. Ах, вкус нежной плоти был таким сладким…»
– Больной, – выдохнул Зуко, рассматривая исчезающую молочную реку звезд, уже едва видную сквозь облака, стремительно проносящиеся по небу. Здравый смысл говорил, что ему не следует отводить взгляд от воды, но прошлый дрейф научил его, что надо смотреть на что-то ещё, помимо катастрофы, в которую попал, или паника затопит его. В сочетании с морским змеем, грызущим его разум… он не мог позволить себе панику. – Больной и глупый. Даже Азула не настолько безумна. Что, по-твоему, они бы сделали после такого? Игнорировали? Позволили тебе остаться?
Что-то зацарапало по льду, похожее на тысячи рук.
«Утонувшие? Но если бы в воде были утонувшие, они уже напали бы на меня, а не стали бы просто хвататься за лед…»
Было по-прежнему слишком темно и слишком долго до рассвета, чтобы видеть что-либо помимо движений черной воды. Но пахло по-другому. Не чистый соленый запах глубокого океана. Скорее резкий запах после шторма, когда гниющие оторванные листья ламинарий плавают по воде…
«Да!»
Что-то точно задевало за лед. Что-то, что даже самые зоркие глаза не могли заметить с поверхности воды. Надо было быть под водой, глубоко внизу, или в вороньем гнезде корабля, глядя сквозь синие волны с высоты в сорок или более футов туда, куда едва проникало тепло солнца.
В более холодных морях ламинарии дорастали до поверхности. В водах Народа Огня… они оставались на глубине.
«Но если корню-прицепке ламинарии требуется получать свет, то он не может расти на глубине более нескольких сотен футов… Я на отмели! Если я смогу поставить лед под таким углом, чтобы ветер гнал меня на восток…»
Ветер швырнул на него дождевые капли, предвещавшие шторм, дождь хлынул вниз потоком, который смешал море, лед и небо воедино.
Вопящая тьма затянула его дух.
«Ты надеешься! Ты смеешь надеяться, верить в человечью стаю, которая заслуживает только смерти! Умри! Умри! Умри!»
Ослепший, промокший и с колотящимся от ужаса сердцем Зуко извлек свою чи из воды. Полностью. «Дышать. Надо дышать, надо сосредоточиться…»
«О-о-о, да…» Вода плеснула, на поверхности показалась массивная конечность, с меха которой летели капли воды. Низкий рык, порыв холодного ветра…
Когда Зуко сморгнул дождь из глаз, то увидел, что треть его айсберга скользнула в сторону, отрезанная как бритвой одним движением когтей. «О, черт».
Он полз сквозь порывы дождя, пока айсберг стонал и качался, его ставшая более легкой сторона то погружалась, то поднималась из воды…
Кадзайт дернул мордой, растопив кусок льда с противоположной стороны, чтобы заставить его уменьшающееся убежище перевернуться.
– Мило, – прорычал Зуко, оскальзываясь и хватаясь за скользкий мокрый лед, чтобы попытаться найти равновесие на оставшемся куске. В точности как Азула, только хуже. Азула мучила, чтобы убедиться, что Озай никогда не забудет своего любимого ребенка. Эта тварь мучила ради того, чтобы помучить. Потому что были узы, которые должны были удерживать кадзайта, сердечные связи из любви и семьи, на которые каждое разумное существо рассчитывает, чтобы выжить, а у этого самца их просто не было…
«Он не в своем уме.
Он продолжит охотиться на людей. Охотиться на покорителей воды. И после того, как он закончит со мной, он вернется за Катарой. И Аангом».
Разум Аватара, затянутый ненавистью морского змея. Это снова будет Кисук. Он почти что слышал смех Ко…
Лед вздрогнул, и ещё один осколок его безопасности отделился в бушующий океан.
«Он кадзайт, – подумал Зуко, мрачно поднимаясь на колени. – Чудо. Но… я не могу позволить ему уйти».
Спокойствие затопило его как лава. Он не мог использовать воду. Те несколько ножей, что у него были, скорее всего, не смогут пробить гладкий мех, не говоря уже о шкуре и жире, закрывающих жизненно-важные органы кадзайта. Он потратил почти всю свою чи только на то, чтобы выжить, и посреди чертова океана не было огня, который можно было притянуть…
«Нет. Есть».
Шел дождь, и он был на грани смерти. Снова.
Но на этот раз, его чи не была блокирована.
«Вероятно, не сработает. Но когда льдина станет ещё немного меньше, я всё равно умру».
– Твое имя! – прокричал Зуко, когда очередная лавина льда растаяла и опала. – Ты назвал меня снежным дитя? Тогда я плаваю в лунном свете, как и ты! Я хочу знать имя пловца, который убьет меня!
Покрытый мехом хвостовой плавник ударил по воде, три резких взмаха. «Нет стаи. Нет имени! Умри!»
Спокойствие. Как озеро поджидающей лавы. Как невидимые искры, скрывающиеся в каждой капле дождя – холодный огонь, проистекающий из шторма для каждого, кому хватит отваги почувствовать его…
Он взмахнул руками, словно забрасывая сеть, собирая частицы молнии. Древним способом. Драконьим способом, когда кланы шли на войну в шторм, и взмах крыльев отделял быстрых от мертвых.
– Сначала ты!
Гром расколол море.
***
Челюсти, дрейфующие в темной воде.
«Не хочу к ним приближаться».
Связные мысли всплывали и скрывались как качающийся зуб. Он был в воде. Это было плохо. Возле чего-то мертвого, что тоже было нехорошо…
Затемнение. Скрежет и щелчки. Давление, выталкивающее его обратно на поверхность.
«Там ветер? Ладно. Дышать…»
Далекий треск-хлопанье – паруса, ловящие ветер.
Встающее солнце придало ему искру энергии, достаточную, чтобы разглядеть тени на освещенном штормом море и хлопанье мокрой ткани, черной громадой возникшей на фоне неба.
«Какого цвета паруса?»
***
«Как мне это исправить?»
Катара скорчилась у скальной стены, обхватив колени руками, когда первые лучи солнца проглянули сквозь шторм, осветив море внизу. Здесь было красиво. Даже сейчас, когда половина зала лежала в руинах.
«Мне полагается держать нас всех вместе, а не раздирать на части. Мне полагается быть ответственной».
Вот только… она боялась, что именно это и убило Зуко.
Катара прижала подбородок к коленям, исследуя эту мучительную мысль. Она была ответственной. Она держала ноги Аанга на земле, когда тому просто хотелось летать и веселиться. Она была тем, кто говорила, что правильно.
«И Аанг позволил мне». Она с трудом сглотнула. «Потому что разбираться, что правильно – трудно. И… Аанг не любит трудности. Аанг – ребенок».
А забота о детях была для неё жизнью. За исключением покорения воды. Пра-Пра ясно дала ей это понять годы назад. Так что когда очередного ребенка спихнули ей на колени – а Аанг был настолько безнадежен в выживании в одиночку, что явно не мог быть кем-то ещё – она просто… встала во главе.
«Он позволил мне определять, что правильно. А я ошиблась».
Поэтому сейчас Аанг был в нескольких комнатах от неё, зарывшись в мех Аппы. А Тоф пряталась вместе с призраком, а Сокка…
– Эй, сестренка.
Она подняла голову, у неё перехватило горло.
– Сокка?
С перевязью меча через плечо, Сокка стоял над ней с мрачным выражением на лице. Потом вздохнул и опустился на одно колено, раскрыв руки.
Она вцепилась в его тунику, зарывшись лицом в его плечо.
– Прости, я совершила ужасную ошибку. Мне так жаль…
– Я держу тебя, сестренка, – тихо сказал Сокка. – Я никуда не уйду.
– Тоф… Аанг где-то там, в темноте…
– Тоф зарылась в стену, и я велел Аангу не приближаться к ней, – доложил Сокка. – Аанг наконец-то понял, что ты говорила серьезно о приливах, смывающих всё, что могло уцелеть после падения в море. Он пытался затащить меня на Аппу, чтобы поискать ещё, но появился Ши с мечом и – вух! Я не услышал всего, что он сказал, но было что-то про Кузона и лица, отвернувшиеся в сторону, что бы это ни значило. У Аанга такой вид, будто кто-то стукнул его по голове булыжником. И знаешь, мне жаль, что я не сделал этого ещё давным-давно. – Он глубоко вдохнул. – У меня есть карты Зуко. Будет непросто, но… если Шию в «Кипящей Скале», мы сможем его вытащить.
