Текст книги "Когда мы встретимся вновь (СИ)"

Автор книги: Ellada

сообщить о нарушении

Текущая страница: 74 (всего у книги 136 страниц)

Перед мысленным взором Терри проплыло кукольное личико Сюзанны, на котором светились отчаяние и почти детская растерянность, а в огромных синих глазах стояли слезы. Странно, но оно было каким-то мутным и расплывчатым, словно подернутым туманной дымкой. Терри сосредоточился и попытался вспомнить, как она выглядела в тот день, когда он видел ее в последний раз, но ничего не получилось. Образ юной актрисы побледнел и стерся, будто старая, потрескавшаяся от времени и замусоленная чужими руками фотография, забытая в углу старого сундука на пыльном чердаке. Но то, что ее образ не сохранился в его памяти, ничего не меняло в их отношениях. Сюзанна ждала его. Ждала все эти долгие месяцы, пока он воевал. Ждала, беспокоилась, молилась за него, писала письма. Он снова был в долгу перед ней, ибо понимал, что нет ничего хуже такого вот терпеливого одинокого ожидания. Ожидания в постоянном страхе перед неизвестностью, когда с надеждой ждешь очередного письма, но испуганно вздрагиваешь, когда тебе наконец приносят конверт. И долго смотришь на него, боясь вскрыть и обнаружить в нем вместо мятого клочка бумаги, исписанного знакомым неровным почерком, две короткие фразы с выражением равнодушного соболезнования, начертанные незнакомой рукой на плотном листе казенной бумаги. А для Сюзанны эта ноша была тяжелой вдвойне, ведь в ее жизни больше не было театра. В ее жизни не было ничего, кроме этого мучительного ожидания. И теперь, когда война закончилась, он должен был вернуться к ней. Но этот долг, словно горькое лекарство, отравлял ту радость, которую он испытывал при мысли о возвращении домой. Потому что там, по ту сторону океана, его ждала не Кенди, а Сюзанна. Он возвращался к Сюзанне. Терри усмехнулся и покачал головой. - Нет, не будет, - пробормотал он, но ни Чарли, ни Шарль не расслышали его слов. - Перестань грустить, Терри, - Шарль дружески похлопал его по плечу. – Все однажды проходит. Жизни свойственно меняться. Ни ты, ни я не знаем, что нас ожидает завтра, но я точно знаю, что в итоге все будет хорошо. Мы прошли через ад, и мы все еще живы - разве этого мало? Я бы сказал, это неплохое начало и добрый знак. Так что приободрись, дружище. С твоей девушкой все в порядке. Скоро вы снова будете вместе, а впереди вас ждет много светлых и радостных минут. - Вот и я то же самое говорю, - поддержал его Чарли с нескрываемым энтузиазмом. – Мы такое пережили, что нам теперь сам черт не страшен! Лично у меня такое ощущение, что теперь я смогу справиться с любыми трудностями! – он задумчиво посмотрел на раскинувшийся на берегу город, подернутый холодной туманной дымкой. - А для начала разыщу эту «снежную королеву» по имени Флэнни Гамильтон, - прошептал он. - Что ты сказал? – машинально переспросил Терри, услышав его невнятное бормотание. - Да так. Ничего особенного, - неуклюже отмахнулся Чарли и повернулся к Шарлю.– Эй, Шарль, а ты уверен, что хочешь поехать с нами? - поинтересовался он, пытаясь отвлечь их внимание, чтобы избежать ненужных расспросов. - Ведь ты француз и всегда жил здесь, во Франции. Еще не поздно передумать. Если Шарль и заметил его явную и не слишком изящную попытку сменить тему, то никак не показал этого. - О, нет, - легко рассмеялся он. – Я уже прошел всю Францию вдоль и поперек. Где я только ни был и кем я только ни работал. Даже актером, как и ты, Терри. Причем в одном из Парижских театров. Правда, до главных ролей дослужиться не успел, но талантом не был обделен. По крайней мере, по мнению нашего режиссера. Но теперь, мне кажется, пора посмотреть мир. Так почему бы не начать с Америки? Здесь у меня все равно никого нет - ни семьи, ни друзей. А там - новый свет, новые люди, новые отношения… Новая жизнь. Уверен, моя судьба ждет меня именно там! Да и за вами надо кому-то приглядывать, чтобы вы глупостей не наделали! А то знаю я вас! Вам только дай волю - и неприятностей не оберешься! – шутливо закончил он. Услышав это пафосное заявление, Терри и Чарли не удержались и весело рассмеялись. - Ну, все, хватит, - отсмеявшись, подвел итог Чарли. – Все у нас будет замечательно. Главное – война закончилась. А теперь айда в столовую. Сейчас корабль выйдет в море, и будем обедать. Черт возьми, я голоден, как новорожденный птенец!!! - Не сквернословь! – строго одернул его Шарль. - Ах, ну да, - насмешливо пропел Чарли, склоняясь в преувеличенно вежливом поклоне, но его глаза искрились смехом. – Я совсем забыл о том, что вы у нас натура возвышенная, благовоспитанная с тонкой душевной организацией. Примите мои глубочайшие извинения, месье де Шарни. Я ни в коем случае не хотел ранить ваш нежный слух. - Извинения приняты, - сухо и церемонно ответил Шарль, искусно придав своему лицу высокомерно-презрительное выражение истинного принца крови, но в глубине черных глазах горели те же искры неудержимого веселья. – А будете паясничать, я вызову вас на дуэль, месье Грант. Или нет,- добавил он на самом, что ни на есть, простонародном наречии. - Лучше просто накостыляю тебе по шее, парень! Чарли снова расхохотался, и они направились к трапу, ведущему на вторую палубу, где располагалась столовая. Терри двинулся следом, его взгляд мимолетно прошелся по палубе и, добравшись до носа корабля… ошеломленно замер. Там стоял мужчина. Грубая солдатская шинель, расстегнутая спереди и явно большего, чем необходимо, размера, свободно болталась на его высокой худощавой фигуре, а голову покрывала едва начавшая отрастать темная щетина. Облокотившись о поручни, он смотрел на раскинувшийся за бортом туманный город, на его лице застыло задумчиво-отрешенное выражение, а тонкие изящно-длинные пальцы уверенно и сильно сжимали толстый металлический стержень ограждения. Налетевший ветер яростно затрепал полы его шинели, словно пытаясь сорвать ее, но солдат не обратил на это никакого внимания. Несмотря на царящий вокруг холод, многократно усиленный суровым северным ветром и влажностью, который проникал сквозь одежду и пронизывал до костей, заставляя зябко дрожать и кутаться в жалких попытках сохранить быстро тающее тепло, этот мужчина стоял совершенно прямо и неподвижно в своей поношенной, распахнутой настежь шинели и, казалось, совсем не чувствовал ни ветра, ни холода. Ничего. Он стоял, повернувшись боком, так что Терри был отчетливо виден его профиль. Ломаные резкие линии четко обрисовывали высокий лоб, прямой заострившийся нос, упрямо выдвинутый вперед подбородок. Худая впалая щека, поросшая щетиной, и темные тени под прищуренным глазом подчеркивали чистый рисунок и высоту скулы, а опущенный уголок тонких губ и хмурый излом брови придавали его лицу выражение мрачной угрюмой неприступности. От этого человека словно исходили невидимые волны равнодушия, усталости и одиночества, но в его жилистом теле, несмотря на худобу, чувствовались сила и выносливость. Чуть наклонившись вперед он, казалось, увлеченно рассматривал раскинувшийся за бортом город, но, даже находясь на расстоянии, Терри явственно ощутил, что мысли этого человека витают где-то очень далеко. В первую минуту он даже не понял, что именно в нем так поразило его. Мужчина выглядел обычным солдатом, который возвращался с войны домой и, стоя у поручней, задумался о чем-то своем. Но что-то в нем было таким необъяснимо, до боли, знакомым. Чуть прищурившись, Терри всмотрелся в его лицо и… Озарившая его догадка поражала своей неожиданностью и абсурдностью до такой степени, что Терри вздрогнул и невольно отступил назад. Стоящий у поручней мужчина был похож на… Нила Лэганна. И в то же время не похож. «Нет, не может быть, - Терри тряхнул головой и снова всмотрелся в высокую темную фигуру в солдатской шинели, замершую на носу «Аквитании». – И все же что-то есть. Но это не может быть Нил. Определенно не может. А почему, собственно, нет? Его ведь могли призвать. Да нет! Если бы его только попытались призвать в армию, уверен, его родители использовали бы все имеющиеся в их распоряжении средства и связи, чтобы только он остался дома. А добровольцем. Боже, да об этом даже думать смешно!!! Чтобы такой отъявленный трус и подлец, как Нил Лэганн, записался добровольцем в армию, да еще и с вполне явной перспективой отправиться на войну в Европу, чтобы, возможно, умереть там непонятно за что? Абсурд!!! Слишком невероятно. Да что там невероятно, этого просто НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!! А значит, этот человек не Нил Лэганн. Просто похож, вот и все». - Эй, Терри, ты идешь?! – ворвался в его мысли громкий голос Чарли. Все еще ошеломленный, Терри обернулся и удивленно уставился на друзей, пытаясь сообразить, куда, собственно, надо идти и что они вообще здесь делают. Вид того человека и пришедшая в его голову мысль так ошеломили его, что он совершенно забыл об их присутствии. Чарли и Шарль ответили ему такими же вопросительно-удивленными взглядами. Однако спустя мгновение Терри вспомнил о чем, они говорили до того, как он увидел странного незнакомца, и, заставив себя улыбнуться, направился к ним. - Что с тобой? – тихо поинтересовался Шарль, когда он подошел ближе. – Ты выглядишь так, словно привидение увидел. - Что-то вроде, - Терри усмехнулся и покачал головой. – Мне показалось, что я узнал в одном из пассажиров человека, которого никак не ожидал встретить здесь. Но потом понял, что он просто не может быть тем человеком, которого я знаю. Наверное, они просто похожи, и я обознался. - Может быть, - согласился Чарли, пожимая плечами. – С кем не бывает. Ладно, идемте. - Идем, - улыбнулся Терри, и они продолжили свой путь. Уже у самой лестницы Терри обернулся и еще раз взглянул в ту сторону. Мужчина по-прежнему неподвижно стоял на носу корабля в той же позе, напряженно всматриваясь вдаль. «Нет, это определенно не может быть Нил», - решил Терри. Нахмурившись, он резко отвернулся и шагнул на ступеньку трапа. Нил безразлично смотрел на раскинувшийся внизу город, тающий в туманной дымке. За его спиной послышались мужские голоса. Нил не обернулся. Мужчины о чем-то тихо поговорили, а затем раздался смех и звук уходящих шагов, после чего, наконец, воцарилась благодатная тишина. Он закрыл глаза и с наслаждением вдохнул холодный морской воздух. «Вот и все. Я возвращаюсь домой. Как-то даже странно. Странно, что я не погиб. И что я теперь буду делать? В Америке меня не ждут. Для них я, скорее всего, уже давно мертв. Ладно. Поживем - увидим. Что толку мучить себя раньше времени? Что от этого изменится? Ничего. Иной раз почти жалею, что не погиб. Смешно, но смерть решила бы все и навсегда. И самым наилучшим образом для окружающих. Но мое упрямство и живучесть, как всегда, все испортили. Что ж… Придется этому миру смириться с моим существованием. Вот только что МНЕ делать теперь? Как жить дальше? Никто не скажет. Теперь уже никто. Креста с его насмешливыми советами и молчаливой иронией больше нет. Впрочем, он и так много сделал для меня. Намного больше, чем кто-либо еще. Так пусть покоится в мире. Он это заслужил. Как и то, чтобы о нем помнили. Я буду помнить о тебе, Крест. Спасибо за то, что спас меня в Сент-Джеймсе. За все твои уроки. Спасибо за все. Прощай». И внезапно ему показалось, что шелестящий в вышине ледяной, пронизывающий до костей ветер, то и дело с остервенением хлеставший его по лицу, донес до него знакомый насмешливый шепот: - Прощай. А вслед за ним – едва различимое эхо женского смеха. Коснувшись на мгновение его слуха, они закружились вокруг, словно призраки в невидимом танце, обдав душу обжигающей волной невыразимого тепла, покоя и счастья, и, снова слившись с ветром, унеслись прочь, растаяв в сером прозрачном небе. Нил вздрогнул и прислушался, но вокруг уже снова царила тишина. Только морские волны мерно бились о железную обшивку корабля, обдавая их солеными брызгами и клочьями седой пены, да в вышине одиноко шелестел ветер. Продолжение следует… ========== Часть 26. Возвращение, или Два дня, которые изменили мир ========== Когда ты вернешься, все будет иначе, И нам бы узнать друг друга. Когда ты вернешься... А я — не жена И даже не подруга. Когда ты вернешься ко мне, Так безумно тебя любившей в прошлом? Когда ты вернешься, Увидишь, что жребий давно и не нами брошен... 3. Ященко «Белая Гвардия» Декабрь 1918 года. Бостон. Звучный корабельный гудок разорвал морозную тишину и торжественно поплыл над городом, освещенным не по-зимнему ярким утренним солнцем. Горделиво сверкая высокими черно-белыми бортами, океанский лайнер «Аквитания» неторопливо направился к причалу, изящно рассекая широким носом волнующуюся морскую гладь. Несмотря на ранний час в порту уже вовсю кипела работа. Набережная была заполнена людьми, которые возбужденно переговаривались между собой. Их голоса и смех то и дело взлетали в воздух и, сливаясь, превращались в единый нестройный гул, полный радости и нетерпеливого оживленного ожидания. Наконец «Аквитания» замедлила ход и плавно, словно чопорная леди в старинном менуэте, развернулась боком. Тяжелые якорные цепи с грохотом плюхнулись в воду, подняв тучи сверкающих, переливающихся всеми цветами радуги соленых брызг, и корабль застыл на месте. На какое-то почти неуловимое мгновение на пристани воцарилась абсолютная тишина. Стихли хриплые голоса матросов и грузчиков, время от времени выкрикивающие друг другу неразборчивые команды, стих гул голосов и смех встречающих, и даже вьющиеся в вышине громкоголосые чайки замолчали. Казалось, весь мир замер на одно вязкое мгновение, которое все тянулось и тянулось, словно не хотело уходить в холодный и пустой мрак Вечности. И в этой звенящей напряжением тишине был слышен лишь возмущенный шелест потревоженных волн, упрямо и отчаянно бьющихся о каменный причал. Но мгновение прошло - и воздух снова наполнился привычным шумом, многократно усиленным радостными возгласами, доносящимися с борта лайнера, и суетой с креплением канатов и протягиванием трапов. Стоя на носу «Аквитании», Нил и Штопор с тоскливым любопытством наблюдали за царящей вокруг счастливой суматохой. Было очевидно, что ни один из них не испытывал в эту минуту той всепоглощающей, бьющей через край радости, что царила сейчас в сердцах окружающих их людей, отражалась на их лицах, сквозила в каждом жесте, слове, улыбке. - Вот суетятся-то, - озадаченно пробормотал Штопор и, недовольно поморщившись, пожал плечами — Того и гляди, мимо сходней с борта вниз сиганут от нетерпения. И чего, спрашивается, галдят, как оголодавшие чайки? Все вниз сойдем. Чего суетиться-то? Ровно дети малые. - Уймись, Штопор, - коротко, но, пожалуй, слишком резко оборонил Нил. - Ты бы вел себя точно так же, если бы знал, что на берегу тебя кто-то ждет. Но нас не ждут, а вот их - да. Поэтому уйми зависть и хватит брюзжать! Если тебе что-то не нравится, просто отвернись и не смотри. Нил и сам удивился тому, как холодно и спокойно прозвучали его слова. В его голосе не было гнева, обиды или сожаления. Ничего. Только пустая констатация факта. Равнодушное признание непреложной истины, которую он был не в силах изменить и вынужден был принять. И принял. Но не смиренно склонив голову перед ее неумолимым, жестоким всевластием, а с молчаливым, высокомерно-презрительным равнодушием, словно бы давая ей разрешение на существование рядом с ним. Нил прислушался к себе, но внутри было глухо, темно и пусто. Ни ярости, ни возмущения. Штопор же, услышав его слова, сморщился так, словно внезапно хлебнул уксуса, а затем нахмурился, но ничего не сказал. - Подождем здесь, пока все сойдут, а затем спокойно спустимся, - между тем невозмутимо продолжал Нил, совершенно игнорируя весьма выразительную мимику ирландца. - Нам с тобой спешить некуда, - закончил он с едва заметной иронией. - Как скажешь, - мрачно буркнул тот и, резко отвернувшись, принялся смотреть на убегающую к горизонту, мирно колыхающуюся морскую гладь. Нил удивленно посмотрел на его вызывающе и в то же время явно обиженно выпрямленную спину, темные брови изумленно приподнялись, но в следующую секунду снова опустились. Пожав плечами, он вновь принялся наблюдать за царящей у трапов толчеей. Его взгляд лениво скользил по оживленным лицам со сверкающими радостью и нетерпением глазами, по привычке пристально всматриваясь в их черты, ловя малейший бег эмоций, словно выискивая в них что-то, известное лишь ему. И тут он увидел его. По палубе прямо навстречу ему шел Терруз Грандчестер. Нил спешно отвернулся и поднял ворот шинели повыше.