Автор книги: Ellada
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 136 страниц)
- Вот уж чего мне совсем не хочется вспоминать, так это наши с тобой отношения, - вскипела актриса, метнув на стоящего перед ней мужчину взгляд, полный обиды и ярости. – Никуда я с тобой не пойду! А тем более, в ресторан. Вы забыли о вашем положении, ваша светлость? - уничижительно процедила она. - Стоит хоть одной живой душе увидеть нас вместе - и уже завтра все утренние газеты будут трубить о том, что Элеонора Бейкер стала любовницей герцога Грандчестера, - Элеонора пренебрежительно фыркнула и поморщилась. – Уж местные журналисты своего не упустят. Только вот я сыта по горло и сплетнями, и нашими отношениями и не желаю повторения истории. Так что если хочешь мне что-то сказать, то говори здесь и сейчас. И побыстрее. Мы репетировали целый день, и я очень устала и хочу поскорее пойти домой.
Герцог выслушал ее тираду с поистине английской невозмутимостью. Ничто не дрогнуло в его надменном лице, и только на самом дне серых глаз на мгновение шевельнулось нечто, напоминающее боль…
- Как пожелаешь, - тем не менее, совершенно спокойно ответил он. – Я приехал сюда, чтобы узнать о Терри.
- О Терри? - ошеломленно пробормотала Элеонора. – Значит, ты все же получил мое письмо?
- Да. Я хотел приехать сразу, но… - герцог замялся на мгновение, тщательно подбирая слова. - Непредвиденные обстоятельства не позволили мне сделать это, - наконец закончил он.
- Непредвиденные обстоятельства, - усмехнулась Элеонора. – Непредвиденные обстоятельства в лице герцогини Грандчестер, я полагаю? – язвительно поинтересовалась она, одарив его взглядом, полным горечи и гнева. – И как она только вообще позволила вам приехать сюда с этой целью?
Очевидно, ее колкость попала в цель даже больше, чем она рассчитывала, поскольку плечи герцога резко напряглись, словно принимая невидимый удар, а лицо застыло, превратившись в неподвижную, будто высеченную из мрамора маску. Он ничего не ответил и несколько поспешно отвернулся. Когда он снова посмотрел на нее, на его лице уже вновь было прежнее невозмутимое выражение.
- Ее светлость не имеет к этому никакого отношения, - спокойно ответил он. – Я приехал, как только смог, потому что хочу знать, что с моим сыном, но Терри не станет писать мне. Он слишком зол и обижен.
- И не без оснований, - не удержавшись, едко заметила Элеонора.
- Может быть, - согласился Ричард. – Но он – мой сын, и я люблю его.
Элеонора недоверчиво посмотрела на стоящего перед ней мужчину, но герцог спокойно встретил ее взгляд.
- Да, я люблю его, - повторил он, уголки надменных губ чуть дрогнули в горькой усмешке. – Удивлена? Я никогда не говорил ему об этом и не слишком часто показывал. У меня были на то причины, но сейчас это не важно. Терри – настоящий Грандчестер. Как бы ему ни хотелось, чтобы все было иначе, но он слишком много унаследовал от моей семьи. Непокорство, упрямство, гордость. И то, что за все это время он ни разу не написал мне, лишь подтверждает это. Наверное, это его месть мне, - герцог замолчал, задумчиво глядя вдаль. – Нет, он не станет писать мне. Но я уверен, что он будет писать тебе. Ты – его мать, и, насколько мне известно, ваши отношения значительно улучшились с тех пор, как он сбежал из Англии…
- Но не твоими молитвами, - хмуро перебила его Элеонора. – Ты сделал все, чтобы разлучить нас. И мой сын ни от кого не сбегал! Просто он не захотел стать таким, как ты. Таким, каким ты хотел его видеть! Он приехал в Америку, чтобы найти собственный путь в жизни. Вряд ли он смог бы сделать это в Англии, где над ним довлел бы всесильный и непререкаемый авторитет герцога Грандчестера. В каком-то смысле ты сам не оставил ему выбора. Какая ирония судьбы, не так ли? Кстати, - она внимательно посмотрела на него и чуть прищурилась. – Откуда ты знаешь, что мы помирились?
Герцог коротко усмехнулся.
- Я знаю все, что касается жизни моего сына, - сдержанно заметил он. – По крайней мере, до той минуты, когда он отправился во Францию.
- Надеюсь, ты не думаешь вмешаться? Терри никогда тебе этого не простит.
- Я бы уже вмешался, если б мог, - мрачно возразил герцог. - Но, увы. Он – солдат армии США, а не британской. Мое влияние велико, но не настолько.
- И слава Богу, - так же мрачно парировала Элеонора. – Ты достаточно испортил ему жизнь. И мне тоже.
Герцог уже открыл было рот, чтобы дать достойный ответ, но передумал и, пожав плечами, отвернулся к окну. В комнате воцарилась тишина, нарушаемая едва слышным потрескиванием догорающих свечей. Элеонора молчала, выжидающе глядя на зыбкое отражение его лица в темном стекле.
- Я пришел, чтобы узнать, были ли известия от Терри, - наконец снова заговорил он. – Он уехал в феврале, не так ли? Значит, он уже во Франции и должен был написать.
Несколько секунд Эленора молча смотрела на него, размышляя, стоит ли говорить о письме.
«Может быть, не стоит? Он был так жесток со мной и с ним. Но… Что может быть хуже неизвестности? Особенно если речь идет о твоем ребенке. Нет, нужно сказать. В конце концов, он все же его отец и, кажется, действительно беспокоится».
- Я получила от него письмо, - не давая себе времени передумать, быстро произнесла Элеонора. – Вчера, - добавила она, помолчав.
- Я могу его прочесть? – не оборачиваясь, тихо спросил герцог.
- Это невозможно, - заметив, как снова напряглись его плечи, она поспешила объяснить. – Не потому что я не хочу давать его тебе, а потому что у меня его нет. Письмо было адресовано не только мне, но и еще одной девушке, - Элеонора усмехнулась. – Если ты действительно так хорошо осведомлен, как говоришь, то тебе должно быть известно, о ком идет речь. Я отдала письмо ей.
Ричард медленно кивнул, и снова воцарилась тишина.
- И что он пишет? – наконец спросил он.
- Что у него все в порядке. Сейчас он в тренировочном лагере, но после обучения их отправят в действующие подразделения.
- Это все?
- Да.
Они снова замолчали.
- Понятно, - спустя несколько секунд напряженной тишины вздохнул герцог, снова поворачиваясь к ней. – Элеонора, я…
- Это все, что мне известно, ваша светлость, - холодно перебила та. – А теперь я хотела бы пойти домой. Я действительно очень устала.
С минуту он молча смотрел на нее своим застывшим непроницаемым взглядом, а затем темные ресницы дрогнули и опустились, скрывая их выражение.
- Разумеется. Но я хотел бы побольше узнать о жизни своего сына здесь, в Америке. Надеюсь, ты не откажешься рассказать мне об этом?
- Ты же сказал, что тебе и так все известно.
- Мне известны лишь факты. Я прошу тебя, Элеонора.
Она видела, с каким трудом дались ему последние слова. Ричард Грандчестер был истинным аристократом, никогда не снисходившим до просьбы, о чем бы ни шла речь. Но сейчас он почти… умолял? Элеонора почувствовала, как где-то глубоко внутри что-то шевельнулось. Жалость? Сочувствие? Или… что-то еще? Она не смогла бы сказать точно. Впрочем, стоящий перед ней мужчина не заслуживал снисхождения, поэтому она тут же подавила напрошенное чувство и нахмурилась.
- Я подумаю над вашим предложением, герцог, - холодно отрезала актриса.
- Подумайте, мисс Бейкер, - столь же официально парировал тот. – И я был бы вам весьма признателен, если бы вы и впредь ставили меня в известность, когда получите известия от нашего сына.
- И над этим я тоже подумаю, ваша светлость, - еще более холодно и резко бросила Элеонора, язвительно подчеркнув его аристократический титул. – А сейчас прошу прощения, но мне пора. Уже поздно.
- Я могу проводить тебя, - предложил герцог. – Или даже подвезти.
- Не стоит утруждаться. Мне не нужны сплетни. К тому же, я уже взрослая девочка и вполне в состоянии позаботиться о себе сама. Прощайте, ваша светлость, - она отвернулась, собираясь уйти.
- До свидания, Элеонора, - ответил его светлость. Услышав в его голосе нотки едва сдерживаемого смеха, она замерла от неожиданности, но не обернулась. – А ты действительно совсем не изменилась, - совсем тихо добавил он.
Элеонора ничего не ответила и, не оборачиваясь, вышла из зала.
«Господи, и зачем он только приехал?!» - в очередной, наверное, миллионный раз спросила себя Элеонора, нервно вышагивая взад-вперед. Часы пробили полночь. Она растерянно взглянула на них и с тяжелым вздохом опустилась в кресло, закрыв лицо руками.
«Почему?! Почему именно сейчас?!»
Неожиданная встреча совершенно выбила ее из колеи, поэтому, несмотря на усталость, она не смогла уснуть и вот уже который час бесцельно металась по комнате, пытаясь решить, как быть дальше. Тринадцать лет… Тринадцать лет она успешно избегала встреч с ним. И только ей было известно, скольких усилий, боли и слез это стоило. Она тщательно планировала каждую поездку в Англию, старательно исключая все места, где они могли случайно столкнуться, а находясь на туманном острове, старалась лишний раз не выходить на улицу. Она избегала газет, боясь наткнуться на его имя. Методично и безжалостно она вычеркивала из своей жизни все, что хоть как-то напоминало ей об Ричарде Грандчестере. И до этого дня ей это вполне удавалось. Со временем воспоминания поблекли, боль притупилась. Ей даже стало казаться, что она забыла его. Но стоило ей увидеть его, как все вернулось. Один взгляд этих полузабытых глаз цвета весеннего льда - и воспоминания, и гнев, и боль вновь вспыхнули в ее душе, разметав в клочья хрупкие покой и равновесие, которые она так старательно взращивала все эти годы.
«Зачем ты вернулся, Ричард?! Господи, зачем?! Неужели тебе мало того, что было? Мало моих страданий? Ну, нет! Нет, мой надменный герцог!!! – подумала она с внезапной яростью. – Я больше не позволю тебе издеваться надо мной. На этот раз бой будет на равных! И победа будет за мной! Ты больше не сделаешь мне больно, чертов аристократ!»
Элеонора легла в постель и закрыла глаза. Ярость постепенно уходила, сменяясь усталостью и тоской. Ей хотелось забыть. Все тринадцать лет ей хотелось лишь одного – забыть его. Забыть то, что было между ними. Навсегда. Напрочь! Стереть из памяти, словно ничего не было. Но ничего не получилось. Неугомонное, своенравное сердце упорно хранило воспоминания, словно скряга - золотые монеты, и никак не хотело расставаться с ними.
«Черт побери, почему?!! Почему я не смогла забыть тебя, Ричард Грандчестер?! А впрочем, какая разница? Важно одно: прошлое не вернется к нам. Никогда. Я не допущу этого. История не повторится, герцог. И вы больше не разобьете мне сердце, жестокий дьявол с ледяными глазами. Прошлое останется в прошлом».
Она зарылась лицом в подушку, пытаясь прогнать образ высокого седоволосого мужчины, проплывающий под опущенными веками, и внезапно разрыдалась. Обхватив себя руками за плечи, она свернулась калачиком и рыдала. Безудержно и горько. Навзрыд. Как и тринадцать лет назад.
Пламя свечи вздрогнуло и затанцевало, рассыпавшись яркими искрами в изящно вырезанных тончайших хрустальных гранях. Жидкое золото вспыхнуло на мгновение, мягкой волной омыв гладкие стенки бокала, и таинственно замерцало.
«Совсем как ее волосы. Золото… И шелк. Водопад золотого шелка. Элеонора… Элеонора Бейкер. Ты все так же прекрасна, как и в тот день, когда я видел тебя в последний раз. Впрочем, наверное, этого и следовало ожидать. Такая красота не умирает».
- Терри! Терри!!! Не смей увозить его, Ричард! Верни мне сына!!! Верни мне моего сына!!! ТЕРРИ!!!
Беззвучный крик надрывным эхом разлетелся по комнате, отозвавшись болью в сердце. Пламя свечи изогнулось, затрепетало и снова замерло в неподвижности.
«Я не хотел сделать тебе больно. Не хотел. Но ты ведь не поверишь в это, не так ли? Не поверишь. Я сам в это не верю. Я не хотел. Но знал, что так будет. Прости».
Ричард Грандчестер поднял бокал и задумчиво посмотрел на искрящееся теплым светом золото бренди, а затем поднес к губам и осушил залпом. Огненная волна обожгла горло, растекаясь теплом по венам. Герцог медленно поставил бокал на стол и замер, неподвижно глядя в одну точку. Часы пробили полночь. Бросив на них равнодушный взгляд, он отвернулся к окну и, откинувшись на спинку стула, закрыл глаза.
«Элеонора… Тринадцать лет… Тринадцать лет я не видел тебя. Но я ведь и не искал встреч. Да, не искал. Потому что так было лучше. Для нас обоих. Что дали бы эти встречи тебе или мне? Новую боль? Новое отчаяние? Зачем? Нам с тобой достаточно боли. А ты совсем не изменилась, моя Джульетта. Хотя, наверное, ты уже давно не играешь эту роль. Теперь ты играешь другие роли. Но для меня ты навсегда останешься девочкой, влюбленной в пьесы Шекспира. Вечной Джульеттой».
Пламя свечи затрещало и погасло. Комната погрузилась во мрак, но герцог не заметил этого. Он думал о женщине. О женщине, которую любил больше двадцати лет.
Продолжение следует…
========== Часть 15. Мадемуазель Шанталь ==========
Видно это впрямь лукавый рок
Подшутил над нашими сердцами
Луна Коу
Июнь 1918 года,
Чикаго.
«Что, черт возьми, происходит?! – яростно вопрошала себя Элиза, нервно меряя шагами комнату. – Это невероятно! Это просто немыслимо!!!»
Взглянув в зеркало, она скорчила своему отражению недовольную гримаску и, резко отвернувшись, опустилась в стоящее рядом кресло, раздражено теребя кончик каштанового локона.
«Почему?! – лихорадочно размышляла девушка, нервно постукивая кончиками пальцев по подлокотнику. – Черт побери, почему?!! Может, я сделала что-то не так? Нет, не может быть! Я была сама любезность. Нет, дело не во мне. Тогда в чем? В чем?! Почему он так себя ведет?!»
После посещения «Мессалины» она рассчитывала на то, что Альберт и впредь будет сопровождать ее на рауты, вечеринки и прочие светские развлечения. В конце концов, это входило в обязанности главы семьи, а, принимая во внимание положение семьи Эндри и помощь, обещанную ей мадам Элрой, Элиза ожидала, что он с большим вниманием отнесется к своим обязанностям в отношении нее. Однако, к ее безграничному удивлению, Альберт больше ни разу не навестил их, не говоря уже о том, чтобы сопровождать ее куда бы то ни было. Правда, мадам Элрой два или три раза приглашала их семью на вечерний чай. Разумеется, все приглашения могущественной покровительницы, на поддержку которой Элиза возлагала большие надежды, были с благодарностью приняты, но, как выяснилось на первом же чаепитии, ее радость оказалась преждевременной, поскольку дядюшка Уильям не удостоил своим присутствием ни одно из этих милых семейных мероприятий. Впрочем, это было не совсем верно. Однажды, когда они (не без ее усилий) засиделись допоздна, он все же появился, но, вежливо и официально поприветствовав дам, тут же удалился, сославшись на усталость. Разумеется, это была ложь. И то, что Альберт даже не попытался скрыть это, разозлило ее еще сильнее.
«Да как он посмел?! Как он смеет относиться ко мне столь неуважительно?!! В конце концов, моя фамилия Лэганн! Господи, да он даже не скрывает своего пренебрежения! Что подумают люди?! Не дай Бог, поползут сплетни, что глава семьи Эндри не благоволит Лэганнам. Что станет с нашей репутацией?! Даже подумать страшно. Нет, этого не будет! Я этого не допущу!!! Я стану леди Эндри! Любой ценой! Обязательно стану. И тогда я буду диктовать правила!»
Элиза закрыла глаза и мечтательно улыбнулась. Темнота под опущенными веками покачнулась, преобразившись в роскошный зал, освещенный мириадами свечей, пылающих в позолоченных канделябрах и хрустальных люстрах под высокими лепными потолками. Стена слева от нее была украшена огромными зеркалами в изящных витых рамках и драпировками из золотистого шелка, а справа высокие французские окна были распахнуты в сверкающую серебряными звездами ночь. Легкий ветерок ворвался в зал, мягко всколыхнув волны тончайшего шелка ее роскошного наряда…
- Ты готова, дорогая? – нежно произнес мужской голос над ее ухом.
Обернувшись, Элиза встретилась взглядом с синими глазами Уильяма-Альберта Эндри, в которых светились восторг и обожание.
- Разумеется, готова, милый, - прошептала она, чувствуя, как замирает от счастья сердце.
- В таком случае, идем. Гости уже собрались. Все ждут только тебя, моя прекрасная леди.
От восторга у нее перехватило дыхание, а на глаза навернулись слезы.
- Да, - едва слышно прошептала она.
Альберт улыбнулся и, взяв ее руку, нежно коснулся губами кончиков пальцев, а затем осторожно положил на свою согнутую в локте руку, обтянутую черной тканью смокинга.
- Мистер Уильям-Альберт Эндри и леди Элиза Эндри! - торжественно объявил невидимый мажордом.
«Леди Элиза Эндри…»
От нахлынувшего блаженства Элиза почувствовала себя невесомой, как пушинка. Ей казалось, еще секунда – и она взлетит от счастья, но тут высокие белые двери, украшенные позолотой, распахнулись. Элиза глубоко вдохнула и сделала шаг. Величественно и горделиво она плыла рядом с красавцем-мужем, едва касаясь начищенного до зеркального блеска паркета. Все взгляды были прикованы к ней. Мужчины почтительно склоняли головы, но их глаза светились восторгом и слепым обожанием. Женщины приседали в реверансах настолько глубоких, словно приветствовали королеву. Она и была королевой. Она была Элизой Лэганн Эндри – первой леди высшего общества Чикаго.
