Автор книги: Ellada
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 136 страниц)
- Но… Ты выглядишь такой усталой.
- Со мной все в порядке, мама, - тихо, но твердо перебила ее девушка. – Я хочу побыть одна. Пожалуйста, - добавила она чуть мягче.
- Конечно, милая. Я пойду немного прогуляюсь.
- Иди.
Миссис Марлоу хотела сказать еще что-то, но передумала и, встревоженно взглянув на дочь, медленно пошла вдоль аллеи. Несколько секунд Сюзанна смотрела ей вслед, а затем развернула письмо, которое все это время держала в руках. Быстро пробежав его глазами, она аккуратно свернула листок и, устремив взгляд на искрящуюся в лучах солнца гладь озера, вздохнула. Письмо было коротким, сухим и… каким-то отстраненным.
«Таким же, как и Терри. Как же невыносимо далек он стал. Почему? Неужели из-за нее? Из-за того, что ему пришлось расстаться с ней? Неужели именно поэтому он ушел на войну?! - думала она, нервно покусывая нижнюю губку и чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. – Из-за нее. Все из-за нее. Он всегда все делал только ради нее. Но почему? Почему?!! Почему она?! За что он так любит ее и почему не может полюбить меня?! Господи, да что же это такое?! За что мне все это?»
- Вы его любите, не так ли? - дребезжащий старческий голос неожиданно ворвался ее мысли, вернув на землю.
- Что? – Сюзанна вздрогнула и обернулась.
На другом конце скамьи, рядом с которой стояло ее кресло, сидел старичок. Хотя июнь был очень теплым, он зябко кутался в просторный темный плащ, отчего казался еще более старым, чем, может быть, был на самом деле. Его лицо было почти полностью скрыто широким шерстяным шарфом, из-под которого выбивались прядки белых, как снег, волос.
- Вы его любите? – повторил старичок дребезжащим голосом.
- Кого? – ошеломленно переспросила Сюзанна.
- Того человека, о котором думаете, - спокойно ответил ее странный собеседник и пересел поближе.
- Откуда вы знаете, о чем я думаю? – растерянно пробормотала девушка.
Старичок усмехнулся, отчего его маленькое сухое тело забавно содрогнулось.
- Я немало пожил на свете, деточка. Немало видел. А ты совершенно не умеешь скрывать свои мысли. У тебя на лице все написано.
- Я… Вы ошибаетесь, - неуклюже попыталась соврать Сюзанна и тут же покраснела.
- В самом деле? – старик снова усмехнулся и покачал головой. – А по-моему, нет. Такое выражение лица бывает только когда думаешь о любимом человеке, - вздохнув, добавил он и посмотрел на залив, в блеклых голубых глазах под морщинистыми веками отразилась печаль.
Сюзанна ничего не ответила и тоже посмотрела на волны.
- Это его письмо? – вдруг спросил он.
Сюзанна искоса взглянула на старика, но тот продолжал смотреть на играющую солнечными бликами гладь воды.
- Да, - вздохнула она.
- Вы расстроились, когда прочитали его. С ним что-то случилось?
Девушка чуть улыбнулась одними уголками губ и грустно покачала головой.
- Нет. У него все в порядке. По крайней мере, он так написал.
- В таком случае, почему же вы так расстроены?
«Потому что он не любит меня», - подумала Сюзанна с тоской.
- Я не расстроена.
- Снова врешь, - спокойно заметил старичок.
И внезапно Сюзанна ощутила сильнейшее раздражение от его спокойствия и назойливости.
- Простите, - заявила она со всей резкостью, на которую только была способна. – Но полагаю, вас это не касается. Это очень личное дело, и я не намерена обсуждать его с посторонним и, к тому же, совершенно незнакомым мне человеком!
- Не сердитесь, милая, - слабо улыбнулся старичок в ответ на ее горячность. – Простите, если я обидел вас. Поверьте, я этого не хотел. Это все возраст. Знаете, со временем забываешь о таких мелких незначительных вещах, как всякие там светские правила и условности. Потому что они не главное, деточка. Совсем не главное. Наоборот, иногда они мешают нам быть откровенными друг с другом. Одна ложь цепляется за другую, а в итоге разбиваются сердца, ломаются человеческие судьбы. И ради чего? Ради этих светских выдумок? Они того не стоят, моя милая. Поверьте моему опыту. Что касается того, что мы незнакомы. Бывает, что совершенно незнакомому человеку гораздо легче рассказать о самом сокровенном, чем поделиться с кем-то из тех, кого давно знаешь. Может быть, потому что это ни к чему не обязывает. Рассказал и забыл. И тот, незнакомый, забудет. Зачем ему помнить? А на душе легче. Может, попробуете?
- Я не знаю, - растерянно пробормотала Сюзанна. – Я не знаю, что сказать. С чего начать.
- Начните с начала.
- Еще бы знать, где это начало, - грустно усмехнулась девушка и посмотрела вдаль. – Хорошо. Я попробую, - она снова помолчала, подбирая слова. - Я влюбилась в него с первого взгляда. С той самой минуты, когда он пришел в нашу труппу и я открыла ему дверь. В тот вечер шел снег. Снежинки падали ему на волосы, но не таяли. Он был такой красивый. Самый красивый из всех, кого я встречала в своей жизни. Но он был влюблен в другую. Ее звали Кендис. Кендис Уайт. Терри звал ее Кенди. Я не знала об этом. Терри был очень замкнутым и скрытным. Я не смела признаться, хотя, думаю, он догадывался о моих чувствах, - Сюзанна горько усмехнулась. - Как вы верно заметили, я совершенно не умею врать. А еще актриса, называется. Но как бы то ни было, так продолжалось до несчастного случая. Во время одной из репетиций рампа оборвалась. Я и Терри были на сцене. Я успела оттолкнуть его, но в итоге… оказалась в инвалидной коляске. Пока я была в госпитале, Терри почти неотлучно был рядом. Он был такой добрый, внимательный, заботливый. Я почти поверила в то, что не безразлична ему. А потом приехала Кенди. Когда я узнала об этом, то едва не сошла с ума. Я ревновала его к ней. Молча. Мне хотелось умереть. Я даже пыталась покончить с собой, но мне помешали. Меня остановила Кенди. Она сказала, что Терри останется со мной. Они расстались. Кенди уехала, а Терри, как она и обещала, остался со мной. Он сказал, что сделал свой выбор. Я была так счастлива. Буквально ослеплена счастьем. Я не могла больше играть на сцене, но теперь у меня был он. Только вот Терри изменился. Я не сразу заметила это. Но он… Он словно закрылся. Как ракушка. И не только от меня, но и от остальных. Нет, я не могу ни в чем упрекнуть его. Он сдержал слово. Он приходил ко мне каждый день, был добр, вежлив, заботлив, но… так далек и холоден. Я пыталась исправить это, поговорить с ним, но все бесполезно. Стоило мне лишь заикнуться об этом, как он тут же ссылался на усталость и уходил. Кенди… Я знаю, что все это время он думал о ней, но я не могу упрекнуть его в этом, ведь он ни разу даже имени ее не произнес. Господи, это прозвучит ужасно, но теперь я знаю, что иногда за доброту можно возненавидеть! Я ничего не смогла изменить. А потом… А потом однажды он пришел ко мне и сказал, что уходит на фронт добровольцем. Он уехал в феврале. Это его письмо, - Сюзанна помахала листком. – Первое. Он написал матери. Пишет, что у него все в порядке, но писать будет редко и только ей, потому что мало времени. Вот и все.
- Все ясно, - задумчиво пробормотал старик, глядя вдаль.
- И что же вам ясно? – хмуро поинтересовалась девушка.
- Он не любит тебя, милая, - просто ответил тот.
С минуту Сюзанна молча смотрела на него застывшим взглядом.
- Почему вы так решили? – наконец выдавила она, хотя уже знала, что услышит в ответ.
- Это же очевидно, - грустно улыбнулся ее седой собеседник. – И ты это знаешь, девочка. Но продолжаешь лгать себе.
- Это неправда. Он… Он сам сделал выбор. Я не просила его.
- А надо ли было просить? Он любил другую, но ты спасла ему жизнь и сама пострадала при этом. Мог ли он поступить иначе и считать себя честным? Вряд ли. Узы долга – самые крепкие в мире. И самые жестокие. Они связывают благородного человека по рукам и ногам. И освободить от них может лишь тот, кому ты должен. У него не было выбора, девочка. Его долг сделал этот выбор за него.
- Я не держу его!
- Держишь. Не словами. Молчанием.
- Нет, это неправда! – яростно возразила Сюзанна. - Неправда, вы слышите!!! Терри остался со мной, потому что любит меня! И я люблю его! Он вернется с войны, и мы будем вместе. Мы будем счастливы. Очень счастливы. Я сделаю его счастливым, клянусь!
Старик замолчал, глядя вдаль.
- Он когда-нибудь говорил, что любит тебя? – внезапно спросил он.
- Н-нет, - растерянно пробормотала Сюзанна.
- Вот видишь.
- Но… Он сказал, что сделал свой выбор, - упрямо заявила девушка. - Он сам сказал мне это!
- Он не солгал. Он остался с тобой, разве не так? Только вот сказать можно все, что угодно, а любовь не выкинешь из сердца так легко. Чувство долга и благодарность не заменят ее. А любит он ту, другую.
- Но… А как же я? – подавленно прошептала Сюзанна, не замечая ползущих по щекам слез. – А как же я?!
Старик пожал плечами.
- Он в долгу перед тобой. И, судя по тому, что ты рассказала о нем, он будет с тобой до конца. Чувство долга будет держать его рядом, пока ты сама не отпустишь его. Но любит он другую. Сердцу не прикажешь, девочка.
- И что теперь? Что мне делать?
- Решать тебе, - проскрипел ее седой собеседник с тяжелым вздохом. – Все теперь зависит от тебя. Ни от него, ни от нее, а только от тебя.
- Я не могу его отпустить, - потерянно прошептала Сюзанна, опуская глаза. – Я… Я люблю его.
- Любишь? - старичок как-то странно посмотрел на нее и усмехнулся. – Любишь. Любишь того, кто уехал на фронт. Ты любишь его таким, каким он был тогда, в феврале. А может быть, еще раньше, до несчастного случая. Только вот этого человека больше нет.
- Что вы хотите этим сказать? – едва слышно пробормотала Сюзанна, чувствуя, что еще секунда – и она сорвется на крик или разрыдается.
- Только то, что сказал, - вздохнул тот. - Человека, которого ты помнишь и любишь, больше не существует. Не смотри на меня так, словно я сошел с ума. Когда он вернется, ты поймешь, о чем я говорю. Война меняет людей, моя милая. Она уродует их тела, калечит их души, а иногда просто забирает их к себе навсегда. Но даже если война отпустит его, может статься, что когда он вернется, ты не узнаешь его. И кто знает, сможешь ли ты принять его таким, каким он станет. Война на всех налагает свое клеймо, уж поверь мне. И те, кто получил его, уже никогда не станут прежними. Она изменит его навсегда. Ты влюблена в призрак, моя милая.
- Это неправда! – хриплым шепотом перебила его Сюзанна, с трудом различая темную сгорбленную фигуру своего собеседника сквозь пелену слез, застилающую глаза. – Это неправда! – уже громче повторила она. – Вы лжете! Это не может быть правдой! Терри вернется. Мой Терри обязательно вернется!!! И все станет как прежде! Все обязательно станет как прежде, вы слышите?!!
Несколько минут старик молча смотрел на нее, на дне его блеклых глаза плескались жалость и печаль, а затем кивнул.
- Разумеется, моя милая, - проскрипел он. – Разумеется, вернется. Твой Терри обязательно вернется к тебе, и вы будете очень счастливы. А то, что я сказал… Не обращай внимания. Забудь. Это всего лишь бредни выжившего из ума старика. Я, пожалуй, пойду. А то сам заболтался и тебя заболтал. Не плачь, девочка, и забудь все, что я тебе наговорил. Все это ерунда и неправда. Жди его. Однажды он вернется, и все у вас будет хорошо. Все решится, милая. Жизнь – штука сложная, но в итоге она все расставит по своим местам.
Старик поднялся со скамьи и, не прощаясь, пошел прочь. Он шел медленно, заметно прихрамывая на левую ногу. Сюзанна смятенно смотрела ему вслед. В ее душе царил хаос, мысли путались и разбегались. Внезапно ей нестерпимо захотелось окликнуть своего старого собеседника, но что-то внутри удержало ее. Несколько секунд она молча смотрела, как медленно удаляется его сгорбленный темный силуэт, а затем опустила голову и взглянула на смятое письмо в своей ладони.
- Но любит он другую, - насмешливо прошептал скрипучим старческим голосом налетевший ветерок. – Сердцу не прикажешь, девочка.
Сюзанна медленно перевела взгляд на переливающуюся синюю гладь озера. Она смотрела на танцующие по волнам солнечные блики, а по ее щекам ползли слезы.
- На сегодня – все! Продолжим завтра. Все свободны.
Вздохнув с облегчением, Элеонора спустилась со сцены и поспешила к выходу из зала. Репетиции продолжались весь день, поэтому она чувствовала себя совершенно разбитой, и все, чего ей хотелось в эту минуту, так это побыть одной в тишине, чтобы хоть немного прийти в себя. Выйдя из зала, Элеонора поднялась на верхний этаж, где располагались гримерные всех актеров труппы, в том числе и ее собственная, и устремилась к заветной двери, но в этот момент из темноты коридоры вынырнула худенькая детская фигурка и спешно направилась к ней.
- Мисс Элеонора.
- Да, Питер? – улыбнулась женщина, когда мальчик подошел ближе. Питер подрабатывал в театре, выполняя различные поручения. – Что ты здесь делаешь так поздно?
- Директор дал мне кое-какие задания, вот и пришлось задержаться, - пожал плечами тот, из чего со всей очевидностью следовало, что для него это не впервой.
- Что ж, - сочувственно вздохнула Элеонора. – Иди домой. До свидания.
Она уже хотела войти в гримерную, но мальчик снова окликнул ее.
- Мисс.
- Да? – актриса обернулась.
- К вам пришел какой-то господин. Я сказал, что вы на репетиции, но он ответил, что подождет. Он внизу, в фойе. Судя по виду, это очень важный господин.
- Важный господин? – удивленно переспросила Элеонора.
Мальчик утвердительно кивнул. Элеонора хотела уже спросить, как выглядит этот важный господин, но передумала.
- Спасибо, Питер, - сдержанно поблагодарила она. - Не мог бы ты передать ему, что я переоденусь и немедленно спущусь?
- Хорошо, мисс. До свидания.
- До свидания.
Мальчик поспешил к лестнице. Элеонора проводила его взглядом и вошла к себе. Сев к зеркалу, она принялась быстро снимать грим.
«Важный господин… Интересно, кто бы это мог быть? А может… Да нет. Не может быть. С какой стати? Нет, это слишком невероятно. Да и что ему делать в Америке? Нет, скорее всего, очередной поклонник-театрал. Боже, как же они меня утомили. И как невовремя! Но делать нечего. В конце концов, мы все-таки зависим от зрителей. Придется поговорить».
Переодевшись, она быстро скрутила свои роскошные золотые волосы в скромный узел на затылке и, схватив перчатки и шляпку, вышла из гримерной. Спустившись вниз, она быстро миновала уже темные служебные помещения и вошла в фойе, где все еще горели свечи. У окна, повернувшись к ней спиной, стоял высокий седоволосый мужчина. Увидев его, Элеонора резко остановилась, словно наткнувшись на невидимую преграду, и почувствовала, как сердце пропустило очередной удар, а колени предательски задрожали от внезапно нахлынувшей слабости. Обессилено прислонившись к двери, она с трудом вдохнула, не в силах выговорить ни слова, и просто смотрела на стоящего перед ней человека широко открытыми глазами, в которых плескались неверие, гнев, растерянность и что-то еще, непонятное и почти неуловимое.
Услышав ее шаги, мужчина медленно обернулся, их взгляды встретились, и несколько застывших в парящей тишине мгновений они молча смотрели друг другу в глаза.
- Ричард, - наконец едва слышно прошептала Элеонора непослушными губами.
Что-то вспыхнуло в стальной глубине устремленных на нее глаз и тут же вновь исчезло, растворившись в холодной неподвижности. Мужчина сделал шаг ей навстречу и чуть склонил голову в сдержанном официальном приветствии.
- Здравствуй, Элеонора.
Снова воцарилась тишина. Наконец Элеоноре удалось взять себя в руки. Выпрямившись, она тоже сделала шаг вперед и чуть нахмурилась, одарив нежданного гостя ледяным взглядом, полным поистине королевского высокомерия.
- Здравствуй, - хотя и натянуто, но все же поприветствовала она его. - Вот уж кого действительно не ожидала увидеть, так это тебя. И что же привело вас в Америку, милорд? – насмешливо-официально поинтересовалась актриса, но в ее голосе проскользнули почти неуловимые нотки злой издевки. - А тем более в наш скромный театр?
Несколько секунд Ричард Грандчестер молча смотрел на стоящую перед ним женщину, а затем чуть усмехнулся одними уголками губ и покачал головой.
- А ты совсем не изменилась, - невозмутимо заметил он.
- А должна была? – вызывающе подняла голову та.
Герцог пожал плечами.
- Не знаю. Наверное. Время меняет всех. Кроме тебя.
- Ну надо же! - насмешливо фыркнула Элеонора, настороженно глядя на него из-под нахмуренных бровей. – Звучит, как комплимент.
- Это комплимент, - совершенно спокойно подтвердил мужчина. – Я...
- Зачем ты здесь? – резко перебила она. - Зачем ты приехал в Америку?! Неужели тебе мало тех бед и боли, что ты причинил мне?!
Еще минуту он молча смотрел на нее своим странным непроницаемым взглядом, а затем отвернулся.
- Нам нужно поговорить, Элеонора. Но мне хотелось бы сделать это в спокойной обстановке. Может быть, ты окажешь мне честь и поужинаешь со мной в каком-нибудь ресторане в память о прежних отношениях?
