Автор книги: Ellada
сообщить о нарушении
Текущая страница: 45 (всего у книги 136 страниц)
- Ты так думаешь? – Антуанет странно посмотрела на него и чуть улыбнулась загадочно-грустной улыбкой.
- Да, но речь сейчас не об этом, - он замолчал на мгновение, тяжело дыша и сверля ее тяжелым яростным взглядом, но когда он вновь заговорил, его голос прозвучал холодно и официально. – Вы ошибаетесь, мадемуазель Делакруа. Я пришел сюда не для того, чтобы говорить о ваших или своих чувствах. Они больше не имеют значения. Я пришел, чтобы задать один-единственный вопрос, который мучил меня все эти годы, и получить наконец на него ответ. Услышать его из твоих уст. Почему, Антуанет? Почему ты предала меня? Предала нас? Стоила ли твоя мечта такого предательства?!
- Это уже целых четыре вопроса, - слабо улыбнулась медсестра.
- Не уходи от ответа! – яростно потребовал Крест.
Улыбка исчезла с ее лица. Антуанет вздохнула и серьезно посмотрела на него.
- Я не предавала тебя, - тихо ответила она.
Воцарилась тишина. Крест ошеломленно смотрел на сидящую перед ним женщину, на лице которой были написаны терпеливое спокойствие и грусть, словно у святой на иконе, и не верил своим ушам. Он ожидал услышать что угодно, но не такую откровенную, жестокую, отвратительную ложь.
- Что?!! – наконец пробормотал он, приходя в себя, но тут же, скривившись, покачал головой. – Черт возьми, наверное, я должен был этого ожидать.
- Чего ожидать? – недоуменно переспросила Антуанет.
- Что ты все будешь отрицать, разумеется. Очень по-женски. Неплохой ход.
- Я всего лишь сказала правду, - тихо возразила женщина. – Разве ты не за этим пришел сюда?
- Правду?!! – он захлебнулся от возмущения и ярости. – Ты утверждаешь, что ничего не было, и называешь это правдой?!!
- Да! – жестко подтвердила Антуанет.
- Ну, разумеется, ты меня не предавала, - издевательски хмыкнул мужчина. - И письма, в котором ты сообщала, что между нами все кончено и ты уезжаешь в Париж, конечно, тоже не было. Я все это придумал!
- Не совсем так, - спокойно и терпеливо возразила Антуанет.
- Неужели?! А как же?
Терпение Антуанет подошло к концу. Она нахмурилась и сурово поджала губы, а обычно мягкие карие глаза сверкнули гневным огнем.
- Послушайте, месье Крест! Давайте сначала определимся, зачем вы сюда пришли: чтобы услышать правду или чтобы высказать мне свое мнение по поводу того, что произошло? Если для того, чтобы высказаться самому, то говорите побыстрее и уходите. Я работаю по двадцать часов в сутки и очень устаю. У нас каждая минута отдыха на счету! Поэтому у меня нет ни времени, ни желания выслушивать ваши гневные проповеди, насколько бы справедливы, на ваш взгляд, они ни были!!!
Это возымело желаемый эффект: Крест замолчал, сверля ее исподлобья мрачным взглядом.
- Хорошо, - наконец произнес он холодным, ровным тоном. – Говори. Обещаю, что не скажу ни слова, пока ты не закончишь.
Антуанет глубоко вздохнула, словно перед прыжком в воду.
- Я действительно не предавала тебя, - повторила она, стараясь говорить спокойно, хотя это давалось ей с явным трудом. – То письмо, которое тебе передал мой отец восемнадцать лет назад, было написано не мной. Ты обещал не перебивать, - строго напомнила она, заметив, как он ошеломленно открыл рот, явно намереваясь заговорить. – Если ты помнишь, наши отцы были против наших отношений. Они требовали, чтобы мы прекратили встречаться, но мы отказались. Спустя какое-то время мой отец сообщил, что наша дальняя родственница, жившая в Тулузе, серьезно больна. Он попросил меня поехать к ней ненадолго, чтобы помочь. Поскольку речь шла о единственном близком нашей семье человеке, я не смогла отказать. У меня не было возможности сообщить тебе о своем отъезде, но отец сказал, что поездка займет всего несколько дней, поэтому я не нашла в этом ничего страшного и уехала. Однако болезнь тетушки затянулась. В итоге я вернулась не через несколько дней, как рассчитывала, а через несколько недель. На следующий день после моего приезда отец передал мне письмо. Твое письмо.
- Мое письмо?! – на лице Креста отразилось глубочайшее изумление. – Но я не писал никаких писем.
- Я знаю. Не перебивай.
- Извини.
- Так вот, он передал мне письмо, якобы написанное тобой. Я очень удивилась. Отец сказал, что его принес посыльный графа несколько дней назад. Письмо не вызвало у меня подозрений, поскольку было написано твоим почерком. К тому же, я решила, что ты просто куда-то уехал по делам, как и я, и решил таким образом поставить меня в известность. Однако в письме говорилось, что ты решил положить конец нашим отношениям, что у нас нет будущего, и что ты уезжаешь учиться за границу. Я была в шоке. Нет, я была раздавлена, убита, уничтожена морально и физически! Я хотела встретиться с тобой, чтобы ты сказал мне это в лицо, чтобы объяснил, но папа сказал, что ты уже уехал. Я не поверила и отправилась в поместье, но старый граф и те слуги, которых я знала, подтвердили, что это правда. Мне ничего не оставалось, как смириться и жить дальше. В конце концов, не я первая, не я последняя.
Антуанет замолчала, неподвижно глядя прямо перед собой. Снова воцарилась тишина.
- Как ты узнала, что письмо поддельное? – наконец тихо спросил Крест, хмуро уставившись в пол. Темные брови почти сошлись над переносицей, придав его лицу выражение мрачной суровости.
- Как? – Антуанет покачала головой, уголки ее губ дрогнули в болезненно-горькой усмешке. – Мой отец не выдержал моих мучений. Спустя шесть лет он признался во всем. Они придумали это вдвоем с графом. Сначала приготовили два поддельных письма. Затем мой отец выпроводил меня из города на несколько недель, а когда я уехала, вручил тебе письмо, якобы написанное мной. По их планам ты должен был прийти в ярость и действительно уехать учиться за границу, тогда то, что прочла я, было бы почти правдой. Но ты, как всегда, разрушил все планы своего отца и попросту исчез. Твой поступок сразил старого графа наповал. Он так и не оправился. Жак-Франсуа сказал, что он до самой смерти продолжал поиски, - сообразив, что Кристиан-Пьер, возможно, до сих пор не знал о смерти отца, Антуанет споткнулась на середине фразы и испуганно-виновато взглянула на него. – Прости, - прошептала она.
- Ничего, - так же тихо ответил Крест. – Когда это произошло?
- Спустя четыре года после твоего исчезновения.
Они снова замолчали.
- А как мой брат? – внезапно спросил он.
- Не знаю, - честно призналась Антуанет. – В последний раз я видела его десять лет назад, когда приезжала на похороны отца. С тех пор я больше ни разу не была в Лавферезе. К тому же, я и Жак-Франсуа почти не знали друг друга и редко общались. Сначала старый граф запретил ему даже здороваться со мной. Тогда он был совсем еще мальчишкой и, разумеется, не посмел ослушаться приказа отца, хотя часто наблюдал за мной издалека. А потом я уехала в Париж.
- В Париж?
- Да. Когда мой отец признался в том, что они сделали, я пришла в ярость. Мы поссорились. Отец все время твердил, что сделал это ради меня, что у нас все равно ничего бы не получилось. Но я ничего не желала слушать. Я больше не верила ему. И мне было слишком больно. Я сказала, что у меня больше нет отца, а на следующий день уехала в Париж, где поступила в школу медсестер при медицинском факультете университета. Два года мы не общались вообще. Постепенно обида улеглась, боль притупилась. Незадолго до его смерти мы помирились. Вот и все, – закончила Антуанет.
В комнате снова воцарилась тишина. Казалось, даже время замедлило свой бег.
- Ты простила его? – внезапно едва слышно спросил Крест.
Скорее интуитивно, чем осознанно она поняла, что он говорит о ее отце.
- Простила? – Антуанет посмотрела вдаль и задумчиво прищурилась. – Нет, не простила, - наконец ответила она. – Но я понимаю, почему он так поступил. Он действительно думал, что так будет лучше для меня. Я не могу винить его за любовь и заботу. Любой хороший отец, чей ребенок оказался бы в такой ситуации, был бы весьма обеспокоен. Старый граф, как известно, шутить не любил. Но и простить его за этот обман и совершенно беспардонное вмешательство в мою жизнь до конца не могу.
- Понятно.
Еще минуту они сидели в звенящей тишине, а затем Крест медленно поднялся, тяжело опираясь на спинку кровати, и шагнул к двери.
- Куда ты? – спросила Антуанет, с беспокойством глядя, как он, пошатываясь и тяжело дыша, переставляет ноги.
- Я возвращаюсь, - пробормотал Крест, не оборачиваясь. Его голос звучал глухо и пусто, и как-то бессильно, словно он испытывал мучительную боль. - Мне нужно подумать. Понять.
Анутуанет поднялась и подошла к нему. Взяв его руку, она положила ее себе на плечо и осторожно обняла за талию.
- Я помогу, - прошептала она. – Тебе еще нельзя так много ходить.
Он не стал возражать, а лишь тяжело оперся на ее плечо, и они вышли из комнаты.
Военно-полевой госпиталь 1478.
«Где я?»
Терри медленно повел взглядом по сторонам, но перед глазами расплывались лишь грязновато-серые, коричневые и черные пятна. Он сосредоточился, пытаясь сфокусировать зрение. Спустя несколько минут его старания увенчались успехом, и картина постепенно стала обретать четкость. Он лежал, укрытый до плеч грубым шерстяным одеялом, на узкой жесткой постели в небольшой комнате с темными бревенчатыми стенами, низким потолком и небольшими окнами. Вокруг царил полумрак, а в воздухе удушливой волной повис странный резкий и неприятный запах. Терри попробовал приподняться, чтобы получше разглядеть окружающую обстановку. Рука, лежавшая на груди, слабо шевельнулась и снова застыла. Терри удивленно нахмурился: мышцы были странно вялыми и никак не желали слушаться приказов мозга. Он чувствовал себя ужасно слабым, и это ощущение ему совсем не понравилось.
- С возвращением! – неожиданно раздался откуда-то сбоку знакомый мужской голос, в котором слышались радость и дружеская насмешка.
С трудом перекатив голову по подушке, Терри посмотрел в сторону, откуда донесся этот голос, и увидел Чарли. Он лежал на соседней койке, а на его лице красовалась довольная ухмылка.
- Чарли?
- Ну, как ты? – деловито осведомился тот.
- Плохо. Слаб, как новорожденный котенок.
- Радуйся, что вообще очнулся, - философски заметил на это Чарльз.
- А где мы? Что произошло? – с трудом ворочая непослушным языком, спросил Терри.
- Мы в военно-полевом госпитале 1478, дружище, - весело ответил Грант. – Кстати, поздравляю тебя с первыми боевыми отметинами. Надеюсь, они будут и последними.
- Я ранен?
- А как же. Осколочное ранение под ключицу и роскошная рана в живот, не считая прочих царапин. Кроме того, у тебя была лихорадка и я, признаться, думал, что ты уже не выберешься. Если бы не заботливые руки мисс Кенди…
- КЕНДИ?!! – Терри буквально подлетел на постели, но тут же с болезненным стоном рухнул назад.
- Эй, полегче! – одернул его Чарли, в его глазах засветилась тревога. – Ты едва пришел в себя. Еще пару дней назад ты был почти трупом.
- Ты сказал «Кенди»? – нетерпеливо перебил его Терри, совершенно не обратив внимания на последние слова друга и, казалось, даже не услышав их.
- Ну да, Кенди, - хмуро подтвердил Чарли. – Та самая золотоволосая зеленоглазая крошка, с которой я познакомился в порту в Бостоне, когда она приняла меня за тебя, и которая потом работала в госпитале в Чикаго.
- Она здесь?
- Ну да. Она одна из здешних медсестер. Кстати, то, что ты еще жив, это исключительно ее заслуга. Она почти не отходила от тебя все это время.
- Вот как? – Терри недоверчиво взглянул на друга.
- Угу, - убежденно кивнул тот.
- А где она сейчас?
- Наверное, у себя. Ее дежурство закончилось несколько часов назад.
У двери послышался шум. Чарли и Терри одновременно повернулись и посмотрели туда. В комнату вошла высокая темноволосая девушка, которая показалась Терри странно знакомой. Одета она была в простое серое платье, передник и косынку. Неторопливо пройдя по проходу, она остановилась перед его кроватью и внимательно посмотрела на него, серые глаза за широкими стеклами очков сверкнули удовлетворением.
- Я вижу, вы пришли в себя, - мягко и спокойно произнесла девушка приятным грудным голосом. – Как вы себя чувствуете?
- Очень слабым, - пробормотал Терри, силясь вспомнить, где же он встречал ее. – И голова кружится.
- Это нормально. А боль?
- Слабая. Словно эхо.
- Замечательно.
Девушка подошла ближе и, наклонившись, быстро коснулась ладонью его лба и щек.
- Жара нет, - констатировала она, выпрямляясь. – Вы пошли на поправку.
Девушка повернулась к Чарли и аккуратно присела на край его постели. На мгновение на лице Гранта отразилось нескрываемое удивление, которое, впрочем, тут же сменилось отменно шутовской ухмылкой.
- Добрый вечер, мисс Флэнни, - торжественно поприветствовал он. – Неужели я наконец-то удостоился внимания вашего королевского величества?!
- Прекратите паясничать, - спокойно заметила в ответ на это Флэнни и строго нахмурилась. – Доктор сказал, что вам можно снимать швы. Полагаю, вы должны радоваться, ведь это означает, что через несколько дней вас отпустят. А теперь я была бы вам очень признательна, если бы вы просто помолчали.
- Как пожелаете, королева.
- И не называйте меня королевой.
Флэнни быстро размотала повязку и принялась осторожно снимать швы.
- Вы та самая медсестра из госпиталя Святого Иоанна… - раздался тихий голос с соседней койки.
Она обернулась и удивленно взглянула на Терри, который ответил ей таким же пристальным изучающим взглядом.
- Да.
- Мы встречались. Однажды.
- Верно, - Флэнни вернулась к своему занятию.
- Скажите мне, где Кенди?
- Кенди здесь нет, мистер Грандчестер, - спокойно пояснила медсестра, осторожно разрезая и вытаскивая ниточки.
- Вы лжете! – яростно возразил Терри. – Я знаю, что она здесь и ухаживала за мной!
- Я никогда не лгу! – жестко отрезала девушка. – Мисс Кендис Уайт действительно работает здесь, и она действительно ухаживала за вами, как, впрочем, и за остальными ранеными. Это входит в обязанности медсестер. Но сейчас ее здесь нет. Два часа назад мисс Уайт уехала в госпиталь 1479. Ее не будет несколько недель, - хмуро пояснила Флэнни, снимая последние нити.
- Что?! – Терри был ошеломлен. – Но… Почему?
- Что почему? – по-прежнему невозмутимо поинтересовалась Флэнни.
- Почему именно она? Именно сейчас, кода у нас была возможность встретиться? Почему она не дождалась?
- Мистер Грандчестер, Кенди – медсестра военно-полевого госпиталя, - холодно заметила девушка в ответ на его сбивчивый монолог. - Мы – на фронте, и это ее работа! Мы здесь не для того, чтобы решать какие-то свои личные проблемы, и не можем руководствоваться сердечными привязанностями. Мы здесь, чтобы помогать людям. И мы едем туда и работаем там, где мы нужны, а не там, где нам хочется. Мы не выбираем. Сейчас мисс Уайт нужна в 1479, поэтому она уехала. А цель вашего пребывания здесь – поправиться как можно быстрее и вернуться в ряды армии. Сосредоточьтесь на этом.
Смочив рубец карболкой, Флэнни встала и неторопливо направилась к своему посту. Чарли молча проводил ее взглядом, а затем посмотрел на Терри. Тот лежал, откинувшись на подушку и отрешенно глядя в потолок.
«Кенди… Кенди здесь, на фронте. Кенди работает медсестрой в военном госпитале. Все это время я думал, что она в Америке, в безопасности, а она была совсем рядом. Господи, но как? Как она очутилась здесь? Что заставило ее пойти на это?»
Военно-полевой госпиталь 1480.
Ложь. Одна сплошная ложь. Ложь, разрушившая две жизни. Ты доволен, отец? Ты этого хотел?! Господи, зачем? Ради чего?! Впрочем, ясно, ради чего. Ради голубой крови аристократического рода, ради благородного имени, за которым поколения и поколения белой кости, не так ли, отец? Вся эта ложь только ради этого, не правда ли? Ну и что? Ты доволен? Доволен?!
Восемнадцать лет боли, две исковерканных судьбы. И все из-за одной лжи. Как ты мог? Как ты мог так поступить со мной, отец? Впрочем, о чем это я? Для тебя я всегда был лишь наследником, и никогда – сыном. Родовая честь, аристократическая гордость – вот все, о чем ты всегда думал. Все, о чем ты мог думать. А счастье сына – это пустяк, это неважно. Именно поэтому я тогда ушел. Просто ушел. Исчез. Ты ведь не учел этого, не так ли? Нет, тебе даже в голову не пришло, что твой наследник сможет бросить все – земли, деньги, власть, имя. Что его боль окажется сильнее. Ты своего добился. И ты свое получил. Счастлив ли ты, отец? Где бы ты ни был - в аду или на небесах – счастлив ли ты, видя меня сейчас? Зная, кем я стал? Наверное, счастлив. Ты потерял сына, но честь твоего благородного имени не пострадала. И у тебя был еще один сын. Ты передал все свое достояние Жаку-Франсуа, а Кристиан-Пьер канул в безвестность. А Крест… Да кто такой Крест? Какое отношение имеет этот человек к твоей благородной незапятнанной фамилии? Никакого. Ты прав. Кровь и грязь, что покрывают руки и душу Креста, не коснутся благородного имени де Ла Вреньи. Как видишь, все вышло так, как ты хотел. Празднуй, отец. Празднуй победу, черт тебя подери!!! Ликуй! Где бы ты ни был, ликуй и будь проклят!
