Текст книги "Когда мы встретимся вновь (СИ)"

Автор книги: Ellada

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 136 страниц)

Кенди вздохнула и, опершись о бортик, устремила взгляд в бесконечное прозрачно-серое весеннее небо, раскинувшееся над головой. Спустя примерно три четверти часа повозка обогнула небольшой холм, поросший редким леском, и перед взором Кенди предстали низенькие, грубо сколоченные, похожие на бараки строения военно-полевого госпиталя 1478. Потемневшее от сырости и грязи дерево построек и палаток гармонично сливалось с чернотой земли и грязно-серым снегом, делая их практически невидимыми. Повозка подъехала к самому большому строению и остановилась. - Приехали, - сообщил возница, спрыгивая на землю. Кенди вздохнула и, сжав плечо спящей Жоа, легонько тряхнула ее. Длинные темные ресницы дрогнули и вспорхнули над сонной фиалковой синевой. - Кенди? – пробормотала девушка. – Что случилось? - Мы приехали, соня, - улыбнулась Кенди. - Приехали?! – Жоа быстро выпрямилась и оглянулась по сторонам. – Я спала так долго?! - Не волнуйся, - успокоила ее Кенди. – Ты не пропустила ничего интересного. - Да уж, наверное, - пробормотала Жоа, выбираясь из повозки. Оказавшись на земле, она снова осмотрелась по сторонам. - И куда нам теперь? - Не знаю, - вздохнула Кенди. - Ладно. Сейчас узнаем, - улыбнулась француженка и решительно направилась к вознице. После непродолжительной беседы, из которой Кенди удалось понять лишь отдельные слова, Жоа вернулась и, схватив ее за руку, потянула за собой. - Он сказал, что нам нужно подойти к начальнику госпиталя. Его зовут доктор Жак Люмьер, и он должен быть в этом здании, - на ходу объяснила она. Они вошли внутрь постройки и остановились. Прямо перед ними тянулся узкий темный коридор, конец которого исчезал в полумраке, а вдоль стен было несколько дощатых дверей. Кругом царила тишина. Кенди смутно себе представляла полевой госпиталь, но она точно не ожидала, что в нем будет темно и… так тихо. «Какая странная тишина. Ведь здесь должны находиться раненые». - Мужчина, который нас привез, сказал, что доктор Люмьер занимает комнату в самом конце коридора, - почему-то шепотом сообщила Жоа. - Так пошли, проверим, - так же шепотом ответила Кенди, и они направились по коридору. Остановившись перед самой последней дверью, Кенди неуверенно посмотрела на подругу. Жоа растерянно пожала плечами и осторожно постучала. Никто не ответил. Девушки недоуменно переглянулись… - И что теперь? – прошептала Жоа. – Давай подождем. Кенди прижалась ухом к деревянной панели, а затем осторожно приоткрыла дверь и заглянула внутрь. - Кенди, что ты делаешь?.. - Тише. Смотри. Кенди чуть посторонилась так, что Жоа стало видно, что происходит внутри. Они стояли на пороге небольшой комнатки, которая из-за почти полного отсутствия мебели выглядела просторнее, чем была на самом деле. Слева от них в углу расположилась небольшая печка, внутри которой, распространяя благодатное тепло, весело потрескивало пламя. Рядом с печкой стояла низенькая лежанка, аккуратно заправленная темным одеялом. У противоположной стены устроился огромный шкаф, а прямо перед ними, напротив двери, прочно обосновался внушительных размеров письменный стол, за которым, положив голову на скрещенные руки, спал человек. Рассыпавшиеся пряди седых волос скрывали его лицо, так что им были видны лишь ладони с длинными тонкими пальцами, расслаблено покоящиеся на темном полированном дереве. Стараясь не шуметь, девушки подошли ближе и нерешительно переглянулись. - И что теперь? – одними губами спросила Жоа. - Не знаю, - так же беззвучно ответила Кенди. – Может быть, действительно лучше подождать? Она неловко отступила назад и натолкнулась на стоящий чуть в стороне стул. Грубо сколоченное сооружение покачнулось и с глухим стуком упало на пол. Человек за столом вздрогнул и понял голову. - Простите, - прошептала Кенди, поднимая стул. – Мы не хотели. Выпрямившись, она встретилась с острым взглядом голубых глаз, сверкающих за смешными круглыми стеклами очков, и Кенди поняла, что не ошиблась, предположив его возраст. Сидевший перед ними в кресле мужчина был так сед, что его волосы казались почти белыми, седые брови, совершенно прямые, яростно топорщились над длинным, слегка крючковатым носом и впалыми щеками, создавая иллюзию наигранной суровости, на лбу и в уголках губ залегли глубокие морщины старости и… усталости. Спинка высокого темного кресла возвышалась над его головой на добрые полметра, подчеркивая его необычную худобу. Старичок буквально утопал в его глубине и выглядел маленьким и каким-то щуплым, словно иссохшим, и очень-очень изможденным. Заметив это, Кенди снова ощутила укол вины за то, что вот так разбудила этого, судя по всему, безумно уставшего человека. - Добрый день, мадемуазель, - тем временем вежливо поприветствовал их старичок на прекрасном английском языке, смягченном легким акцентом. – Кто вы? - Простите, что вошли без разрешения и разбудили вас, - снова извинилась Кенди. – Меня зовут Кендис Уайт, а это мадемуазель Жозефина-Ариэль Дюваль. Мы – медсестры… Закончить она не успела. Услышав последнее слово, старичок буквально подпрыгнул в кресле и, выбравшись из уютной темной глубины, быстро обогнул стол и подошел к ней. Кенди удивленно обнаружила, что даже при ее невысоком росте он оказался заметно ниже ее. Впрочем, недостаток роста и щуплость этого необычного человека с лихвой компенсировались его уверенностью и бьющей через край энергией, которую, казалось, излучала каждая клеточка его тела и которая ощущалась даже сейчас, несмотря на его усталость. - Медсестры?! – в сверкающих голубых глазах, горевших проницательностью и живостью, совершенно не соответствующими его возрасту, засияли искры искренней радости. – Наконец-то! – энергично провозгласил старичок и добавил еще несколько слов на родном языке. Их значения Кенди не поняла, но по выражению его лица решила, что это, должно быть, выражения радости. – Господи, наконец-то! – снова перешел на английский язык старичок. – Ваш приезд как нельзя кстати, мадемуазель. Весьма кстати! Ох, простите, - внезапно спохватился он. - Я так обрадовался, что совершенно забыл о манерах! Прошу вас, присаживайтесь, - он сделал галантный жест в сторону стульев у стены. – Знаю, обстановка убогая, но, поверьте, в условиях войны даже это считается роскошью. - Понимаю, - кивнула Кенди, занимая предложенное место. – Ничего другого мы и не ожидали. Старичок быстро обежал вокруг стола и занял свое место в кресле. - Меня зовут Жак Люмьер. Я – начальник военно-полевого госпиталя 1478, а также один из работающих здесь хирургов. 1478 довольно большой госпиталь, к тому же, расположен в непосредственной близости к линии активных боев, а следовательно, большая часть раненных, пострадавших во время сражений, поступает сюда, поэтому, как вы сами понимаете, рабочий день у нас ненормированный. Бывает, приходится работать без отдыха несколько суток кряду, так что готовьтесь. Тем, у кого сложные ранения, мы оказываем возможную помощь и отправляем в Париж, остальные некоторое время лечатся здесь, а затем возвращаются в свои отряды. Все медсестры находятся в непосредственном подчинении нашей главной медсестры мадемуазель Антуанет Делакруа. Она введет вас в курс дела и поможет устроиться. Вскочив с места, он быстро выбежал из кабинета. Кенди и Жоа переглянулись, ошеломленные столь стремительным развитием событий, но не успели сказать друг другу ни слова, поскольку дверь снова открылась, и в комнату вернулся доктор Люмьер в сопровождении женщины. Она была невысокого роста, длинный белый халат медсестры, на котором местами виднелись темные пятна засохшей крови, ладно сидел на стройной фигуре, ненамеренно подчеркивая ее мягкую женственную округлость. Волосы женщины были аккуратно забраны под белую косынку и только одна небольшая прядка темного цвета, выбившись наружу, мягким завитком падала на висок. Царивший в комнате полумрак отбрасывал густые тени на ее лицо, скрывая его черты, но Кенди она показалась очень молодой. - Добрый день, - поздоровалась женщина, подходя ближе. Очевидно, доктор Люмьер уже рассказал ей о том, что одна из прибывших медсестер – американка, поскольку она говорила по-английски. - Добрый день, - приветливо улыбнулась Кенди. - Добрый день, - эхом отозвалась Жоа. - Знакомьтесь, девушки. Это наша главная медсестра мадемуазель Антуанет Делакруа. Антуанет, это наши новые медсестры мадемуазель Кендис Уайт и мадемуазель Жозефина-Ариэль Дюваль, - быстро покончив с официальным знакомством, доктор Люмьер снова занял свое место за столом, что, вероятно, должно было означать конец беседы, и с улыбкой взглянул на девушек. – Антуанет покажет вам госпиталь и определит ваши обязанности. - Рада нашему знакомству, - улыбнувшись, произнесла Антуанет Делакруа. Голос у нее оказался под стать внешности – мягкий, грудной и мелодичный - и невольно вызывал в памяти сверкающие переливы атласа, а исполненная приветливости и усталой мягкости улыбка, от которой на щеках женщины заиграли очаровательные ямочки, мгновенно превратила миловидную даму в ослепительную красавицу. – Следуйте за мной. Главная медсестра направилась к двери. - Одну минуту, - Кенди быстро достала из кармана несколько аккуратно сложенных листков бумаги и протянула их доктору. - Это документы о нашем направлении к вам. - А-а… - Люмьер усмехнулся и покачал седой головой. – Постоянно забываю о формальностях. Что поделаешь, я – врач и не привык возиться с бумажками. Спасибо, что напомнили, мадемуазель Уайт. - Зовите меня просто Кенди, - предложила та, улыбнувшись в ответ. – Так удобнее. - А меня обычно зовут Жоа, - поддержала ее француженка. - Хорошо, - в голубых газах Люмьера сверкнули едва заметные искорки одобрения. Кенди и Жоа направились к стоящей у двери Антуанет, но у самого порога Кенди обернулась. - Чуть не забыла. Доктор Консоме просил передать вам привет. Услышав эти слова, Люмьер просто расцвел от удовольствия. - Поль?! - Да. - И где вы встретили этого старого пройдоху?! - На вокзале, когда прибыли в Париж. Почти перед самым отъездом. Он помогал раненым. - Что ж. Спасибо, Кенди. Всегда приятно получить весть о старом друге. Кенди лишь улыбнулась и вышла из кабинета. - Не обижайтесь на доктора Люмьера, - заметила Антуанет, когда они вышли из здания. – Иногда он ведет себя очень странно, но это его обычная манера. Скоро привыкнете. Он очень добрый и, несмотря на то, что ему больше семидесяти лет, прекрасный врач. Может быть, один из лучших в стране. Полагаю, это дает ему право иметь кое-какие мелкие странности. Кроме того, он очень устал. Два дня назад прошел очередной бой, и у нас было много раненых. Больше суток пришлось работать без отдыха. Медсестры выбились из сил, а уж о врачах и говорить нечего. Последних тяжело раненных отправили несколько часов назад в Париж. Доктор Люмьер считает, что обязан лично проследить, чтобы все было в порядке. Поначалу я пыталась убедить его, что мы справимся самостоятельно, но бесполезно. Впрочем, может быть, именно поэтому его так любят и уважают. Я установила более короткие смены, чтобы медсестры смогли отдохнуть. Ваш приезд – это просто благословение Божие. Для нас, разумеется, - Антуанет улыбнулась с легким сожалением. – Учитывая ситуацию, вам придется немедленно приступить к своим обязанностям, хотя вы, наверное, очень устали в дороге. - Ничего, - возразила Жоа. – Мы готовы приступить к работе немедленно. Для этого мы сюда и приехали. - Я рада. А медсестры, которых вы смените, будут вам очень благодарны. Сейчас я покажу, где вы будете жить, и вы сможете оставить там свои вещи, а затем провожу на место дежурства и расскажу о ваших обязанностях. Теперь, когда они вышли из полумрака здания, Кенди удалось как следует рассмотреть главную медсестру военно-полевого госпиталя 1478. При ярком дневном свете стало очевидно, что та совсем не так молода, как показалось Кенди в «кабинете» доктора Люмьера. На вид Антуанет было около тридцати лет. Она обладала правильными чертами лица, может быть, не безупречными, но гармоничными. Из-под ровных полукружий бровей на девушек внимательно смотрели опушенные длинными густыми ресницами карие глаза изумительного орехового оттенка, в уголках которых собрались маленькие едва заметные морщинки, свидетельствующие о том, что их обладательница любит улыбаться или… очень устала, а, быть может, и то, и другое. Волосы мадемуазель Делакруа при ближайшем рассмотрении оказались совсем не черными, а каштановыми с красивым медным отливом, а кожа такой белой и бархатистой, словно ее ни разу не касался солнечный луч. Однако, хотя она производила впечатление милой, приветливой и веселой женщины, Кенди внезапно ощутила волну потаенной грусти, которая, словно невидимое облако, окружала Антуанет. Такое щемящее сердце чувство охватывает человека осенью, когда деревья одеваются живым пламенем, золотые листья кружатся в воздухе и уносятся легким ветерком в звенящую тишиной небесную синь навстречу ласковым лучам все еще по-летнему яркого, но уже не палящего солнца. И он понимает, что это тепло - лишь иллюзия, прощальный поцелуй ушедшего лета, и что за сверкающим золотым великолепием скрываются первые признаки надвигающихся холодных зимних сумерек - времени сна, покоя и тьмы… И в его душе невольно воцаряется, казалось бы, необъяснимая тревожная печаль, а сердце плачет невидимыми слезами в неизбывной тоске по безвозвратно ушедшему лету. И именно такую грусть ощутила Кенди, глядя в красивые карие глаза Антуанет Делакруа. Но если бы ее спросили, что ее вызвало, Кенди вряд ли смогла бы ответить внятно. Может быть, легкая отрешенность, которая сквозила в поведении главной медсестры… а, может быть, непонятная тень, застывшая на дне ее глаз. - …Сложнее всего здесь дело обстоит с поддержанием чистоты, - продолжала между тем Антуанет. – Легче всего летом, поскольку неподалеку протекает ручей. Зимой мы растапливаем снег, чтобы получить воду. Но вот весной… Снег уже грязный, да и в ручье вода не слишком чистая, приходится долго отстаивать. Но, как вы знаете, чистота – обязательное условие нашей работы. К сожалению, нередко бывают случаи, когда при нехватке лекарств и прочих необходимых вещей все, что мы можем сделать для раненого - так это сохранить рану чистой и не допустить заражения крови. К тому же, чистота и аккуратность - главные требования доктора Люмьера. Она остановилась перед низким деревянным бараком. По сравнению с остальными постройками здание, сделанное из бревен, казавшихся от сырости почти черными, выглядело небольшим и приземистым. - Здесь живут все медсестры госпиталя, - пояснила Антуанет. – Комнаты здесь маленькие, но окна выходят на солнечную сторону, да и само здание теплое. Распахнув дверь, она вошла внутрь. Кенди и Жоа молча последовали за ней и остановились. Прямо перед ними, освещенный неярким светом, падающим из проема двери, возле которой они стояли, простирался темный коридор. Антуанет уверенно прошла вперед и открыла одну из дверей, расположенных вдоль коридора. - Вот ваша комната. С вами будет жить еще одна наша медсестра. Она сейчас на дежурстве, поэтому познакомитесь вы несколько позже. Она – хороший человек, очень аккуратна, поэтому, думаю, вы поладите. Оставьте вещи здесь, переодевайтесь, и я провожу вас на дежурство, а попутно покажу, где и что. - Да, мадемуазель Делакруа, - хором, словно ученики на репетиции, ответили Кенди и Жоа и быстро скользнули в комнату. - Зовите меня просто Антуанет, - улыбнулась та им вслед. – Так меня все здесь зовут. И поторопитесь! - …А раненые, что в этой и соседней комнате, будут на твоем попечении, Кенди. Антуанет посторонилась, пропуская девушку вперед. Кенди вошла в комнату и огляделась. Довольно просторное помещение, освещенное дневным светом, льющимся через большое окно в одной из стен, было заполнено по большей части самодельными лежаками, расставленными вдоль стен, на которых лежали раненые. В глазах невольно зарябило от белых полос бинтов и перевязок, на которых местами выступали кровавые пятна. В воздухе кружился устойчивый запах спирта, крови и лекарств. Их появление не вызвало у находящихся в «палате» никакого интереса, лишь один-два человека открыли глаза и посмотрели на стоящих у двери женщин затуманенными отсутствующими взглядами… - Все в порядке. Большинство из них все еще под воздействием лекарств, - пояснила Антуанет, заметив удивленный взгляд Кенди. - Эта комната и соседняя соединены между собой напрямую, поэтому, когда ты будешь находиться в одной из них, тебе всегда будет слышно, что происходит в другой. Это несколько облегчит тебе работу. Что и где находится, ты уже знаешь, но если вдруг понадобится помощь - я на посту в комнате, что в конце коридора. Пересменок через 8 часов. Можешь приступать к работе, а я скажу дежурной, что она может пойти отдохнуть. Она, наверное, в соседней комнате.