Текст книги "Когда мы встретимся вновь (СИ)"

Автор книги: Ellada

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 136 страниц)

- Может быть, переночуешь здесь? Ты – Эндри, не забывай. Это и твой дом. - Нет, спасибо, - вежливо отказалась Кенди и устало повела плечами. - Я не чувствую себя здесь дома. К тому же, это страшно не понравится мадам Элрой. Она подняла пальто и вышла из библиотеки. Тихо прикрыв дверь, она оперлась на нее спиной и на секунду закрыла глаза. «Нет, это не из-за тебя, Терри. Это не должно быть из-за тебя!» - Что вы здесь делаете, мисс Кендис Уайт? – раздался знакомый суровый голос. – Вам было ясно дано понять, что здесь вы нежеланная гостья! Кенди вздохнула и повернулась лицом к надменной леди. - Я уже ухожу, мадам Элрой. У меня был важный разговор с Альбертом. - Я бы просила вас больше здесь не появляться. Вы отказались от фамилии Эндри и утратили право пользоваться привилегиями нашей семьи. - Я помню об этом. - Она – часть нашей семьи, мадам, – раздался голос позади нее, и в дверях библиотеки появился Альберт. – Значит, она может появляться в этом доме, когда захочет. - Но Уильям! - Глава этой семьи – я, мадам, – холодно отрезал тот. - И именно я буду решать, кто является ее членом. Имя этой девушки Кендис Уайт Эндри. Я прошу вас помнить об этом. - Не нужно, Альберт, - перебила его Кенди. - Имена и фамилии – это просто звуки. Я уже ухожу. Теперь вы меня увидите очень не скоро. Прощайте, мадам. Кенди открыла дверь и вышла на улицу, вдохнув полной грудью морозный воздух. На душе было легко. Все было решено. Кенди улыбнулась и направилась вдоль улицы. Жизнь продолжалась. А в небе равнодушным серебряным светом сияли звезды. Зима 1917 год. Нью-Йорк. В небе равнодушным серебряным светом сияли звезды. Снег звонко хрустел под ногами, переливаясь разноцветными искрами. Терри остановился и поднял голову, подставляя лицо пронизывающему зимнему ветру. Он шел домой. Время приближалось к полуночи. С тех пор, как он снова вернулся в театр, он почти не бывал дома. «Дом… А разве есть у меня дом? – с горечью подумал он, вспомнив свою почти пустую неуютную квартирку на небольшой улочке недалеко от Бродвея. - Дом там, где тебя ждет любящее сердце. Дом там, куда ты летишь, словно на крыльях». После возвращения он работал, как очумелый. Репетиции, выступления и снова репетиции. Спектакли ставились в рекордные сроки, репертуар разрастался. Выступления проходили с фантастическим успехом. Терруз стал очень известным и популярным актером, критики и театральная богема прочили ему большое будущее. Поначалу Эдвард Стэнфорд, директор труппы, очень этому радовался и гордился, но… Потом он стал замечать и другое. Из глаз Терри ушла жизнь. Его игра была великолепна, но… бездушна. Как у марионетки. Он допоздна репетировал, загоняя труппу, не давая передышки ни себе, ни другим, а затем навещал Сюзанну и шел в бар на углу, где просиживал далеко за полночь над бутылкой вина, а ранним утром все начиналось сначала. Стэнфорд был уже не молод и видел многое. На его глазах на бродвейском небосклоне зажглось немало звезд, сгоревших в собственном пламени и канувших в забытье. Но к Терри он относился по-особенному. Ему нравился этот упрямый несговорчивый парень. Такой разный. Но с такой страстной душой! Когда он выходил на сцену, в груди замирало сердце. Однако теперь все было иначе. Все изменилось. И в первую очередь сам Терри. Он замкнулся в себе и почти ни с кем не разговаривал, если не считать «да», «нет» и коротких пустых реплик на иные вопросы. Он репетировал, играл, навещал Сюзанну, пил в баре и уходил в ночь, унося с собой скрытые в его сердце печали. Снег хрустел под ногами. Фонари слепили ярким светом, казавшимся еще ярче от окутавшей все вокруг темноты. Была почти полночь, и Терри шел вперед. Он не знал, куда идет и зачем. С того мгновения, как он расстался с Кенди, он вообще не знал, как и зачем живет. Зачем встает утром? Зачем идет в театр? Зачем играет? Теперь его это не интересовало. Его не интересовало больше ничего. Терри свернул за угол и остановился перед домом с высоким крыльцом. Здесь жила Сюзанна Марлоу. Механически, словно лунатик, он поднялся по ступеням и постучал. За дверью раздались быстрые шаги, и она распахнулась. - Терри! - расцвела в улыбке миссис Марлоу, увидев его. – Ты сегодня очень поздно. Сюзанна спрашивала о тебе несколько раз. Обычно ты приходишь раньше. Мы волновались. - Сегодня мы много репетировали, - голос Терри был ровным, равнодушным и усталым. - Да, конечно. Ты ведь теперь много работаешь. Сюзанна в гостиной. Она отказывается ложиться спать, пока ты не придешь, – миссис Марлоу с легкой грустью посмотрела на стоящего перед ней красивого молодого человека и тихо добавила. – Она очень любит тебя, Терри. - Я знаю, - Терри отдал ей плащ и направился в гостиную. Сюзанна сидела у окна, держа на коленях раскрытую книгу. Несколько мгновений он стоял в дверях, молча рассматривая девушку. Приглушенный свет лампы делал ее похожей на маленькую девочку. Этакую прилежную ученицу младших классов. Впечатление усиливало строгое темное платье, несколько смягченное белым кружевным воротничком. «Девушка, которая спасла мне жизнь, - Терри грустно усмехнулся. – Если это можно назвать жизнью. Ох, Кенди…» Он закрыл глаза и внезапно отчетливо увидел перед собой изумрудное пламя, в глубине которого поблескивали смешливые бесовские искорки, и золотые кудри с запутавшимся в них, да так и не сумевшим освободиться солнцем. Терри вздрогнул и тряхнул головой, прогоняя видение. Такое случалось с ним постоянно. Иногда он слышал на улице ее смех и бросался искать ее, но потом понимал, что ему просто послышалось или смеялась другая женщина. Он видел ее всюду и везде. В лицах прохожих, в стеклах витрин, в свете рампы. Во всех женщинах и девушках, которые встречались ему. Ее глаза, ее руки, ее жесты, ее смех. Она преследовала его, словно наваждение. А может быть, это его сердце не отпускало ее, цепляясь за воспоминания, как за последний хрупкий мостик, связывающий их? Он любил ее. Но Кенди больше не было. Кенди ушла. А с ним остались Сюзанна и холодная горечь слов «Я сделал свой выбор». Терри сделал шаг вперед. Сюзанна вздрогнула, подняла голову, и на ее грустном фарфоровом личике, как по мановению волшебной палочки, расцвела улыбка бескрайнего счастья, превратившая это хрупкое существо в красавицу. - Терри! Я уже подумала, что ты не придешь, - прошептала девушка, в огромных синих глазах стояли слезы. - Прости, мы много репетировали, - пробормотал он дежурное оправдание. - Не извиняйся, я понимаю. Новый спектакль? - Да. «Много шума из ничего». Шекспир. - Шекспир – это прекрасно. - Да. Терри опустился на диван, рядом с креслом, в котором сидела Сюзанна. После несчастного случая она передвигалась в специально сделанном для нее инвалидном кресле, и каждый раз, видя ее, он ощущал угрызения совести, сожаление и вину. Бесконечную вину. - Как там мистер Стэнфорд? - У него все замечательно. - Правда? Я рада. - Да. Разговор не клеился. Впрочем, так было всегда. Сюзанна замолчала и отвела глаза, глядя в разрисованное снежным узором окно, за которым плескалась ночь. Терри молча смотрел на ее тонкий профиль. «Вот она. Сидит совсем рядом. Красивая… Милая… Нежная… Любящая… Прости меня, Сюзанна. Прости за то, что из-за меня ты осталась без ноги и больше не можешь играть в театре. Прости за то, что когда я смотрю на тебя, то вижу золотые волосы и изумрудные глаза другой. Прости за то, что не люблю тебя». Терри опустил голову. Тишина и покой этого дома душили его. Он задыхался и вдруг совершенно отчетливо понял, что еще секунда - и он не выдержит чувства вины и безысходности, застывших в обвиняющем молчании этих стен. «Выйти отсюда… Я хочу уйти отсюда. Любой ценой. Просто уйти». - Ты, наверное, ненавидишь меня, Терри? - внезапно, не оборачиваясь, спросила Сюзанна. - Ненавижу?! – недоуменно переспросил он. - О чем это ты? - О том, что из-за меня ты расстался с Кенди. - Сюзанна, я не ненавижу тебя. Я сам сделал выбор. И я выбрал тебя, - он резко поднялся. - А теперь прости, но я хотел бы пойти домой. Я очень устал. - Да, конечно, - пробормотала девушка, удивленно глядя на него. - До свидания. Терри быстро направился к двери. На пороге гостиной он обернулся. Сюзанна задумчиво смотрела ему вслед, а за окном ночь улыбалась ЕЕ улыбкой. Он вышел и тихо закрыл за собой дверь. Миссис Марлоу все еще была в холле. Терри взял свой плащ и направился к двери. Услышав его шаги, она подняла голову и посмотрела на него, в ее глазах удивление смешивалось с беспокойством, которое она безуспешно пыталась скрыть. - До свидания, миссис Марлоу, - вежливо кивнул Терри, остановившись у двери. - Ты уже уходишь, Терри? Может, останешься на чай? - Спасибо, не хочется. Я очень устал. До свидания. - До свидания. Он вышел на улицу. Миссис Марлоу подошла к двери, глядя, как он быстро спустился по ступенькам и пошел вниз по улице, и, тяжело вздохнув, закрыла дверь. Когда она вошла в гостиную, Сюзанна по-прежнему сидела у окна, глядя в темноту. - Он ушел? - Да, милая. Миссис Марлоу подошла к дочери и ласково погладила ее по голове. - Все в порядке? - Да, мама. Все хорошо. - Пора спать, милая. - Да. Я знаю, - прошептала Сюзанна, по-прежнему глядя куда-то вдаль застывшим взглядом. «Что же все-таки произошло в госпитале Святого Иакова?» - гадала миссис Марлоу. Ни ее дочь, ни Терри не говорили о том дне, но это было и не нужно. Сюзанна очень изменилась. Сначала она была очень счастлива, просто сияла. Но дни шли… Ее улыбка померкла, а затем и вовсе исчезла. Терри навещал ее каждый день. Был неизменно добр и вежлив. Иногда брал на прогулки, приносил цветы. Но Сюзанна больше не улыбалась. Все чаще она вот так сидела в гостиной и смотрела в окно. «Терри… Уже прошло столько месяцев. Он такой милый, заботливый, нежный. Приходит каждый день. Но… Даже если он рядом, он не со мной. Он с ней. И я ничего не могу с этим поделать. Упрекать его? За что? Они расстались. Она в Чикаго, а он здесь. Всегда со мной. Всегда рядом. Вот только я люблю его, а он любит Кенди. Нет! Боже, только не забирай его у меня! Я согласна на все. Только пусть он будет рядом! Прости меня, Терри, но я не могу отдать тебя ей! Ни ей, ни кому-то другому. Я счастлива просто потому, что ты рядом. Я всегда буду любить тебя. Ты придешь завтра, и я снова увижу тебя. Какое же это счастье – просто видеть тебя». - Сюзанна, давай я отвезу тебя в твою комнату и помогу лечь. - Спасибо, мама. Миссис Марлоу осторожно развернула кресло. Она немало пожила на свете и прекрасно понимала, что Терри не любит ее дочь. Он любил ту миниатюрную медсестру. «Но Сюзанна любит его. Боже, я согласна сделать все, что угодно, только бы она была счастлива! Но… Он приходит к ней каждый день. Нежен… Добр… А она несчастлива. И ни я, ни она не сможем заставить его полюбить ее, насильно мил не будешь, - миссис Марлоу грустно вздохнула. – Жизнь – такая сложная вещь. Будем уповать на Господа нашего. Он все видит и все расставит по своим местам». В комнате она помогла дочери раздеться и, уложив ее в постель, потушила лампу. - Спокойной ночи, милая. - Спокойной ночи, мама. Миссис Марлоу закрывала дверь, когда до нее донеслось приглушенное бормотание дочери: - Завтра он снова придет. Она постояла минуту, а затем грустно вздохнула, закрыла дверь и направилась в свою комнату помолиться Всевышнему, чтобы он дал счастье и покой ее дочери. Снег кружился в воздухе пушистыми хлопьями, мягко опускаясь на его плечи. Терри смотрел на огромные спящие окна госпиталя Святого Иакова. Он и сам не знал, сколько времени уже стоит здесь, ноги сами привели его к этому месту. «Третье окно слева… Палата, которую занимала Сюзанна. Место, где мы с тобой расстались, Кенди. За что же меня так наказывают? Любить тебя, но быть с ней. Это несправедливо! Впрочем, что есть справедливость? И есть ли она вообще? Может, это именно то, что я заслуживаю? За то, что оказался малодушным трусом. За то, что не посмел сказать Сюзанне правду и предпочел отказаться от тебя. Я предал тебя, моя Кенди. Не стал бороться. Предпочел сдаться без боя. Заслуживаю ли я тебя после этого? Наверное, нет». На глаза Терри навернулись слезы, но он подавил их. Слезы – это детство. Слезы не вернут ее. После ухода Кенди он забыл, что такое слезы. Он забыл, что такое смех. Что такое жизнь. Время словно остановилось. Дни сменялись днями. Недели летели, складываясь в месяцы. Но время для него остановилось, застыв, словно пузырек воздуха в янтаре. Все эти месяцы он жил по инерции. Репетиции, спектакли, Сюзанна… Раз и навсегда заведенная схема. Бесконечный круг, из которого не вырваться. Иногда он навещал мать. Но Кенди больше не было. И жизни тоже. Ему редко удавалось заснуть, а если и удавалось, она приходила к нему в каждом сне, словно живая. Она смеялась своим звонким смехом, ловко перелетала с ветки на ветку. Ее золотые локоны шевелил ветер. Такая настоящая… Так близко… Он протягивал руку, чтобы дотронуться до нее - и она растворялась, словно призрак, а в его сердце продолжало звучать эхо ее смеха. Она стала наваждением. Бредом. Она была всюду. Сны стали мучением. Но больше так продолжаться не могло. Терри это чувствовал. Он словно выходил из морозного оцепенения, в котором жил после ее ухода. «Пришло время принимать решение. Но какое? Где теперь мой путь?! Как мне жить без тебя, Кенди?» Холодало. Ветер крепчал, пытаясь сорвать с него плащ, но Терри, казалось, не замечал этого. Внезапно что-то ударило его по лицу, вернув в реальный мир. Терри опустил глаза – у его ног лежал листок бумаги. Он поднял его. На улице стало совсем темно, и он никак не мог разобрать, что же на нем напечатано. Оглядевшись, он направился к ближайшему фонарю. «Война в Европе разгорается…» Это была листовка с военным призывом, сейчас ими были забросаны почти все города. «Сотни наших братьев уже ушли на фронт… Сдержать агрессию… Там гибнут наши соотечественники… Нужны солдаты…» Фразы, словно обрывки снов, проплывали в его мозгу. И внезапно он словно очнулся. Все вдруг стало ясно и просто, и он точно знал, что нужно делать. «Я должен быть там. Прошлое слишком мрачно, будущее туманно. Есть только настоящее. Пусть все решит судьба, а я приму любое ее решение. Кенди, светлый ангел утра, озорной эльф… Прощай, моя милая. Я ухожу на фронт!» Терри еще раз взглянул на темные окна госпиталя Святого Иакова и решительно зашагал прочь. Он шел к матери, чтобы сообщить ей о своем решении. И только ветер тихо стонал, провожая его вдоль темной улицы. Продолжение следует… ========== Часть 3. Дорога в ад ========== Там, где вечно и жарко костры полыхают, Где смешались сон, бред и явь, Где над входом приветствие мрачно сияет: «Всяк входящий надежду оставь». Ellada - Флэш! Я выиграл! В пивной было душно. В воздухе колыхалась серая завеса табачного дыма и кислый запах дешевого вина. Нил бросил карты на стол и обвел кабак туманным взглядом. Он снова проиграл, но его это не расстроило и даже не заинтересовало. После той истории с Кенди и разразившегося за ней скандала он стал законченным прожигателем жизни. Сначала это были вечера в клубах с такими же богатыми франтами и бездельниками, как он. Потом ему стало скучно. Он начал пить и увлекся игрой в карты. Два месяца назад скончался отец. Нил особо не переживал, они никогда не были близки. На него не действовали ни слезные увещевания матери, ни презрительно-резкие нотации Альберта, ни грозные проповеди мадам Элрой. Вот и сейчас он сидел в очередном душном притоне. Близилось утро. Игра была в самом разгаре. - Лэганн, ты продолжишь игру? – усмехнулся Крыса. Крыса был тощ, хитер и подл. Он играл, чтобы добыть денег на выпивку. Нил швырнул карты на стол, залитый местами дешевым вином, и поднялся. - Нет. Я пуст. - Жаль. Нил усмехнулся и отправился к стойке бара. Ярко накрашенная брюнетка в вульгарно-броском платье с очень глубоким вырезом зазывающе улыбнулась. Нил проигнорировал призыв. Он был красив и знал это, как и то, что является одним из самых завидных женихов в Чикаго. Но он обладал не только красивой внешностью, неплохим капиталом и прекрасной фамилией, но и… порочной репутацией. Проще говоря, он обладал всем, что кружит головы хорошеньких глупышек с претенциозными характерами и напрочь отсутствующими мозгами. Все подруги Элизы пытались привлечь его внимание. Сначала он пользовался моментом, но постепенно наскучило и это. Кроме того, его отношения с Элизой портились с необычайной скоростью. Она никак не могла ему простить разрыва с Дэйзи – ее лучшей подругой. Элиза строила большие планы относительно их свадьбы, но… Нил решил по-своему. Но больше всего она не могла ему простить пьянок и «грязных кабаков». - Виски, - вальяжно бросил он бармену, присев у стойки. - Эй, красавчик, верни мои деньги!