Текст книги "Когда мы встретимся вновь (СИ)"

Автор книги: Ellada

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 136 страниц)

Терри вздохнул и снова опустил глаза, упершись взглядом в землю. В этот момент Шарль в очередной раз обернулся и, быстро окинув их взглядом, чуть улыбнулся. И Терри внезапно понял, что стоящий перед ним человек так же молод, как и он. Может быть, чуть-чуть постарше. - Веселей, парни! – подбодрил он по-мальчишески звонким голосом, несколько смягченным бархатным французским акцентом. - Еще четверть часа – и мы на месте, - отвернувшись, он снова зашагал вперед. Отряд безмолвно последовал за ним. Спустя чуть больше четверти часа они действительно выбрались из леса и оказались в лагере. На небольшой поляне было разбито несколько палаток, сливающихся с окружающей зеленью. Рядом с палатками горели костры, вокруг которых сидели солдаты. Кто-то разговаривал, кто-то смеялся, кто-то просто молча смотрел на огонь, думая о чем-то своем. Никто не обратил особого внимания на их появление, из чего Терри сделал вывод, что прибытие новобранцев не являлось из ряда вон выдающимся событием. - Можете передохнуть, пока я доложу капитану о вашем прибытии, - коротко сообщил им сержант и направился к одной из притулившихся в стороне и ни чем не отличавшейся от других палаток. Терри снял рюкзак и, сбросив шинель на землю, устало опустился на нее, глядя в безоблачное, звенящее тишиной небо. Войдя в палатку, де Шарни привычным жестом отдал честь и отчеканил: - Сержант де Шарни прибыл. Разрешите доложить, сэр? - Вольно, де Шарни, - Чарльз Грант оторвал взгляд от карты и задумчиво посмотрел на сержанта. – Докладывай. - Новобранцы, расформированные в наш взвод майором Стратфордом, прибыли. Воцарилась тишина. С минуту капрал молча смотрел на де Шарни, явно ожидая продолжения, но так и не дождался. - Это все? – наконец уточнил он. - Да, - памятуя о команде «вольно», де Шарни чуть улыбнулся человеку, бывшему не только его командиром, но и другом. – А ты еще чего-то ожидал? - Ожидал, - согласился Грант, снова уткнувшись в карту. - И чего же? - Приказа выступать, чего же еще? – пожал плечами капитан, внимательно изучая отметки, а потому не заметил совсем неуставного выражения лица сержанта, когда тот обреченно возвел глаза к небу, услышав его замечание – Не нравится мне это затишье. Ладно, - вздохнул он еще несколько минут спустя, откладывая карту. – Нет так нет. Пойдем посмотрим, кого ты нам привел. - Кого прислали, того и привел, - философски заметил де Шарни. - Ну тогда пойдем посмотрим, кого прислали. Как они тебе? - Обычные новобранцы, - пожал плечами сержант. – Трудно сказать что-то определенное до первого боя, но тренировочный лагерь они прошли, значит, живучие. - Это хорошо. Капитан выпрямился, тщательно одернул форму и вышел из палатки. Де Шарни молча последовал за ним. Вновь прибывшие солдаты не заметили их приближения. Часть из них о чем-то тихо разговаривала, часть просто сидела на земле. Встревоженно-оценивающий взгляд капитана переходил с одного на другого, пока не остановился на молодом человеке, лежащем на брошенной на землю шинели. Закинув руки за голову, тот смотрел в небо, а на его лице застыло отсутствующее выражение. С минуту капитан молча смотрел на него, а затем по тонким губам скользнула насмешливая улыбка, и он быстро направился к лежащему. - Не иначе, как Терруз Грандчестер собственной персоной?! – весело поприветствовал он, останавливаясь рядом. – Вот уж кого совсем не ожидал здесь встретить, так это тебя! Я слышал, ты сделал неплохую карьеру на Бродвее. Каким ветром тебя занесло сюда? Услышав свое имя, Терри моментально пришел в себя и вскочил на ноги. Первое, что бросилось ему в глаза, это регалии капитана на форме говорившего, поэтому он тут же машинально отдал честь и только потом всмотрелся в лицо, стоящего перед ним человека. - Чарли? - пробормотал он. – Чарли Грант?! - Точно! Капитан Чарльз Грант, если быть совсем точным. Так как ты оказался в доблестной армии США? Ты ведь актер, Терри. - Я вызвался добровольцем. - Добровольцем?! – Чарли был ошеломлен и не скрывал этого. – Чего это тебе в голову стукнуло? - Я… - Терри замялся на мгновение и отвел взгляд. – У меня были причины, но я не хотел бы об этом говорить. - Понятно. Что ж. Дело твое. В любом случае – рад тебя видеть. - Спасибо, Чарли. Я тоже рад. Они пожали друг другу руки. Шарль молча наблюдал за происходящим. В его глазах светилось удивление, но он не стал задавать вопросы. В этот момент из леса вынырнул еще один солдат и бегом устремился к ним. - Капитан Грант, сэр, разрешите доложить, сэр? – отчеканил он, отдав честь. - Докладывайте. - Поступило сообщение от майора Стратфорда, сэр. Только что. Чарльз взял листок бумаги, который тот держал в руках, и быстро пробежал глазами текст. - Ну, наконец-то, - пробормотал он, закончив читать. – Шарль, поднимай людей. Приказано выступать. Де Шарни отдал честь и направился к солдатам, а Чарльз еще раз взглянул на Терри, который уже надевал рюкзак. - Ну что ж, Терри, - пробормотал он с нескрываемой грустью. - Добро пожаловать в ад. Желаю удачи. Уж здесь-то она тебе понадобится. Темнело. На небе зажглись первые бледные звезды. Терри устало привалился к холодной земляной стене траншеи и закрыл глаза. Никогда еще в своей жизни он не чувствовал себя таким измотанным и опустошенным. Очевидно, пожелание Чарльза возымело силу, и удача была на его стороне. Он выжил. Он выдержал свой первый бой, хотя почему-то никак не мог вспомнить его с достаточной четкостью. В памяти сохранились лишь смутные картины, где дрожала земля, черный дым взмывал в бескрайнюю чистоту неба, а воздух разрывался от визга гранатных осколков, барабанной дроби пулеметных очередей, криков и стонов. И среди этого вопящего дымного хаоса он, подчинясь долетавшим сквозь шум командам, шел, бежал, полз, падал, стрелял, поднимался и снова бежал. И, хотя умом он понимал, что все это – по-настоящему: и пули, и дым, и кровь, и смерть - но в эту минуту они казались какими-то странно ненатуральными, словно грубоватое дерганье марионеток. Терри вытянул перед собой руки и уставился на них неподвижным взглядом, будто видел впервые. Он и сам не знал, что же именно ожидал увидеть в них, поэтому просто сидел и смотрел на свои ладони. Внезапно к горлу подкатил удушливый комок. Терри опустил руки и, откинувшись назад, глубоко вдохнул, пытаясь справиться с тошнотой. - Что с тобой? – послышался над ним чей-то голос. С трудом подняв голову, Терри всмотрелся в стоящую рядом темную фигуру. Подступающая тьма скрыла лицо говорившего, но спустя несколько секунд он все-таки узнал сержанта де Шарни. - Ничего, - через силу выдавил он хриплым шепотом и снова опустил голову. – Все в порядке. Шарль тихо усмехнулся, а затем вздохнул и, наклонившись, дружески похлопал его по плечу. - Держись, парень. Это пройдет, поверь мне. Все мы прошли через это, пройдешь и ты. Постарайся просто не думать об этом. Ты выполнял свой долг и только. Этой война, Грандчестер. Тут не место жалости. Либо ты убиваешь их, либо они – тебя, третьего не дано. - Я знаю, - тихо ответил Терри, его голос звучал глухо и холодно, с начинающей пробуждаться безразличной отстраненностью. - Вот и прекрасно. Спи. Завтра будет трудный день. Здесь все дни трудные, так что пользуйся моментом и отдыхай. Шарль ушел так же бесшумно, как и появился, а Терри вытянулся на холодной земле, глядя в бескрайнее звездное небо, плывущее над головой. «Он прав, - думал он. – Теперь поздно раскисать. Я знал, на что иду. Просто никогда не думал, что это будет так… Так грязно и мерзко!» «А как, ты думал, это будет? - внезапно прошептал где-то в глубине насмешливый внутренний голосок. – Ты вообще об этом думал? Здесь тебе не театр, Терруз Грандчестер. Война – не игра. Здесь все по-настоящему. И пули, и кровь, и боль. И умирают здесь по-настоящему. Убитые тобой солдаты не оживут после боя, чтобы завтра сыграть другую роль. Ты убил их. Навсегда». «Я знаю, что это не игра! – мысленно возмутился он, отвечая невидимому собеседнику. – Я знаю! Но мне казалось, это будет по-другому. Не знаю, как, но не так. Не так! Не так холодно, безразлично и бессмысленно. Не так отчаянно и пусто. И внезапно». «Да, мой друг. Здесь каждую секунду разыгрываются трагедии. Только у них нет зрителей, и их герои умирают не под гром аплодисментов, а под барабанную дробь пулеметов, падая лицом в грязь. И кто знает, может и тебя ждет такой же конец?» «Может быть. Но я сделал свой выбор! И неважно, что будет дальше. Сегодня я жив, а завтра… Завтра не существует!» Терри тряхнул головой, пытаясь прояснить сознание, и снова замер, глядя в поразительно бездонное ночное небо, уплывающее в никуда. Ему и горящим в его холодной, чистой, вечной тишине серебряным звездам не было никакого дела ни до тех, кто умирал на Земле, ни до тех, кто оставался на ней жить. «Кенди… Где ты сейчас, Тарзан с веснушками? Чем ты занята, неугомонная леди? Помнишь ли еще обо мне?» Кенди с трудом разлепила веки и, еще не проснувшись окончательно, села на постели, сонно потирая глаза. Тряхнув головой, она взглянула на часы и облегченно вздохнула – до начала ее дежурства оставалась еще четверть часа. Ополоснув лицо холодной водой, девушка быстро надела платье и фартук и, взяв расческу, принялась распутывать волосы, а мысли тут же непроизвольно устремились к человеку, о котором она старательно и безнадежно запрещала себе думать. «Интересно, чем он сейчас занимается? Наверное, готовится к какой-нибудь новой премьере. Театр для него - вся жизнь. Наверняка, ухаживает за Сюзанной. Как иногда странно складывается наша жизнь. Еще несколько месяцев назад мы были в Америке, думали, что будем вместе. А сегодня я в военно-полевом госпитале во Франции, а Терри по-прежнему в Америке, и мы знаем, что никогда не будем вместе. Что ж… Как говорила сестра Мария, неисповедимы пути Господни. Видно, так угодно Богу, а нам остается только смириться. Наши сожаления не исправят того, что случилось. Не вернут ногу Сюзанне. Но она очень любит тебя, Терри, и я уверена, что ты все-таки будешь счастлив рядом с ней. Будь счастлив, милый мой. Будь счастлив». В этот момент дверь отворилась, и в комнату вошли Жоа и Флэнни. Девушки выглядели очень усталыми. Жоа тут же подошла к постели, не раздеваясь, легла поверх одеяла и с удовольствием потянулась, разминая затекшую спину, а затем свернулась калачиком, глядя на Кенди. - Привет, - лукаво улыбнулась она, в фиалковых глазах затанцевали искры ласковой усмешки. – Снова мечтаешь о нем? Кенди вздрогнула и покраснела. Флэнни смерила ее привычно-строгим взглядом и чуть нахмурилась. - Сейчас не лучшее время, чтобы мечтать, - заметила она. – Нам следует сосредоточиться на деле, а не отвлекаться на глупости. От этого зависит жизнь людей. А тебе, Кенди, уже пора на дежурство. - О, Господи, Флэнни, прекрати читать мораль! – простонала Жоа. – Ты просто никогда не была влюблена. Об этом не так легко забыть, как тебе кажется. К тому же, Кенди еще не на дежурстве, и если она помечтает немного, никому от этого хуже не станет. У нас и так немного светлых моментов, зачем же лишать себя такой безобидной вещи, как мечта. Флэнни молча пожала плечами и направилась к своей постели. Сняв фартук, она аккуратно сложила его и повесила на спинку стула. - Флэнни права, - тихо сказала Кенди. – Сейчас не время. Да и не стоит мечтать о том, чего все равно никогда не будет. И мне действительно пора на дежурство. Она вздохнула и, убрав волосы под косынку, направилась к двери. Флэнни удивленно посмотрела ей вслед. Она никак не ожидала, что Кенди согласится с ее мнением, но девушка, как всегда, промолчала и продолжала раздеваться. У порога Кенди обернулась и еще раз посмотрела на подруг. Жоа уже спала, Флэнни методично складывала одежду аккуратной стопкой, готовясь ко сну. - Спокойной ночи, - прошептала Кенди и, вздохнув, закрыла дверь. «Господи, неужели наконец-то спать». Антуанет быстро прошла по темному коридору и вошла в свою комнату. Найдя на ощупь керосиновую лампу, стоявшую на столе, она зажгла ее и принялась раздеваться, но мысли ее все еще витали на дежурном посту. «Надо бы напомнить доктору Люмьеру, что перевязочный материал на исходе. Да и запас морфия пора бы пополнить». Вынув шпильки, она несколько раз тряхнула головой и помассировала виски, пытаясь унять ноющую боль, а затем открыла единственный ящик грубовато сколоченного столика и вытащила расческу. В этот момент ее взгляд упал на небольшой сверток из черного бархата, лежавший рядом. Антуанет положила расческу на стол и, вынув сверток, развернула его. Внутри оказалась старая, уже начавшая трескаться по краям фотография. С шероховатой поверхности на нее смотрел красивый молодой человек. Черные глаза под странно изломленными темными бровями искрились смехом, темные волосы широкой мягкой волной падали на плечи, подчеркивая их гордый разворот, а в уголках надменных губ таилась озорная улыбка… Внизу широким красивым почерком было старательно выведено: «Я люблю тебя. Кристиан-Пьер де Ла Вреньи. Май 1899 года». Антуанет долго смотрела на фотографию, а затем грустно улыбнулась и ласково провела ладонью по изображению. - Я тоже тебя люблю, - прошептала женщина. – Где ты, Крис? Где ты сейчас?.. Что с тобой? Вздохнув, она снова завернула фотографию в бархат и положила на место, а затем повернулась к висевшему на стене распятию. - Помоги ему, - попросила она, как если бы разговаривала с обычным человеком. – Где бы он ни был. Продолжение следует… Очень теплые и милые замечания от Сергея Толокина, которые мне понравились настолько, что я решила их довести и до вашего сведения: 1. Звания (или как их там) армии США: - рекрут - рядовой - рядовой 1 класса - капрал - сержант - отрядный сержант - штабной сержант - сержант-майор - лейтенант 2 класса - лейтенант 1 класса - капитан - майор 2. Девуазье был штабным сержантом, но переведен с понижением, потому и сволочь. Теперь он отрядный сержант, а значит, изрядно обломился по деньгам: лагерным сержантам платят в два раза больше. ========== Часть 12. Майский праздник ========== Май 1918 года. Грифель скользил по широкой черной доске, оставляя белый след. Закончив, Пати повернулась и окинула взглядом притихший класс. Двадцать пар блестящих глаз внимательно следили за каждым ее движением. Девушка чуть улыбнулась. За прошедшие месяцы ей удалось-таки заинтересовать ребят, поэтому теперь они регулярно и даже с удовольствием посещали занятия, старательно выполняли все ее задания и больше не испытывали на ней свои злые шутки, а во время уроков в классе царила благодатная тишина. К тому же, ребята, несмотря на весьма скромный первоначальный запас знаний, показали довольно неплохие результаты, и они быстро продвигались вперед. Впрочем, эти победы, кажущиеся со стороны не такими уж значительными, достались ей ценой немалых усилий. «Но это того стоило!» - с удовольствием подумала Пати, глядя на сверкающие глазенки своих непоседливых учеников, которые теперь сидели тихо, как мышки, ожидая продолжения. - А теперь напишите в ваших тетрадях по две строчки этих сочетаний. В классе воцарилась тишина, нарушаемая едва слышным методичным скрипом перьев по бумаге и сопением ребят. Отложив грифель, Пати подошла к столу, наблюдая, как ее маленькие ученики старательно выводят буквы. «Господи, еще совсем недавно и я была точно такой же. И Кенди, и Анни, и Арчи, и… и Стир. Кажется, еще вчера мы вот так же сидели за партами в колледже Святого Павла, слушая рассказы учителей. Странно, но эти дни выглядят такими невыносимо далекими, словно все это было в другой жизни. А может, это и была другая жизнь?» В сердце кольнула непрошенная грусть. Пати решительно тряхнула головой, прогоняя ее. Внезапно уголком глаза она заметила детскую фигурку, притаившуюся у приоткрытой двери. «Дэниэл! Что, маленький непоседа, школа оказалась не такой занудной, как ты думал?!» Подавив улыбку, Пати привычно сделала вид, что ничего не заметила, зная, что стоит ей дать понять маленькому заводиле-егозе, что она обнаружила его присутствие - и тот тут же скроется. Малыш был очень упрям и, судя по всему, еще не научился признавать свои ошибки. Тем не менее, упрямство боролось в нем с пробудившимся интересом, поэтому каждый день он приходил в школу и, притаившись у двери, которую Пати предусмотрительно оставляла чуть приоткрытой, слушал то, что она рассказывала на уроках, а по вечерам, когда остальные ребята ложились спать, тайком выполнял домашние задания. Несколько раз Пати удавалось застать его врасплох под дверью класса, и она предлагала ему войти, но всякий раз получала решительный отказ, а свое присутствие мальчик объяснял тем, что ждет ребят, чтобы пойти играть. Ложь была очевидной, но Пати предпочитала не настаивать, по крайней мере, пока, но не оставляла надежды переломить упрямство малыша.