Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"

Автор книги: Саша Скиф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 99 (всего у книги 113 страниц)

Здесь, где сливались две реки, чтобы вместе впасть в океан, когда-то много что было. Красовался на узком мысе скульптурный комплекс – мраморная стелла с гербом региона, две гранитные плиты, где записаны были, с датами основания, все города и деревни по обеим рекам, утопал в зелени маленький, нарядный приморский городок Вайштиз, курортная столица. Двумя крыльями изгибались мосты – чудо инженерной мысли. Невообразимые громадины, разводившиеся за пятнадцать минут. Один из мостов был уничтожен военными ещё в начале оккупации. Принято было говорить, что уничтожен пиратами, но все помнили, как было дело. Второй мост, пару раз существенно пострадавший после вакханалий «Наутилуса», частично разобрали, и его чернеющие останки теперь вставали из тумана постапокалиптическим кошмаром.

– Вот об этом, кстати, они любят говорить – что уничтожен повстанцами. Постоянно подчёркивают. При этом про второй мост упоминают гораздо реже, словно его не было никогда. Раз примерно года в два поднимаются дискуссии о восстановлении моста, с неизбежным заключением, что экономически не обосновано, не выгодно, никому не нужно. Обряд такой. Про восстановление стеллы и плит и не рассуждают даже, о них просто забыли. Как и о Вайштизе, может, через лет пятьдесят вовсе будет принято говорить, что не было никакого Вайштиза, так, приснился… Пока официально – жители сами предпочли переселиться вглубь континента, потому что здесь им не стало покоя от пиратов. На самом деле – людей переселяли силой, потому что им такой стратегически лакомый уголок был нужнее… По островам Ясимы там та же петрушка, люди с островов спасались от затопления. Какого затопления, что-то тысячу лет не затопляло, а тут вдруг… «Наутилус» тогда ещё не плавал… На этих островах они, правда, сами ничего путного не держат, потому что цунами от «Наутилуса» там и правда смывает всё, но люди им там факт, не нужны. От океанской границы они отогнали, вообще, всех. Кроме корлиан, потому что не самим же суда разгружать. Когда нет судов для разгрузки, им и корлиане как крошка под одеялом.

– Зачем они врут? В смысле… зачем изображать всё красивей и пристойней, чем это есть? Это кого-то убеждает? Они боятся народа?

Лео усмехнулся.

– Ах, красавица-хаяк… Зачем люди врут, спросили тоже. Да природа их такая. У нас много сказок, поговорок и анекдотов про ложь и лжецов, но познакомившись с землянами, мы поняли, что во лжи мы ничего не понимали. В этом смысле даже уважаю дрази… База дрази там, много дальше, за Ясимой… Они прямо говорят: нам нужна ваша земля, столько-то, мы разместим на ней наши склады с оружием, наши полигоны, наши корабли, потому что мы так хотим. Не суйтесь ближе стольки-то километров, а то убьём. Дрази свирепые ребята, но прямые, как рельса. Земные – нет. Хотя их больше, и в основном здесь держат всё они, дрази, корлиане и прочая шушера так, на подтанцовках – им необходимо врать. Им необходимо, чтоб народ хотя бы делал вид, что верит. Может, и правда боятся… Иллюзия мирной жизни… она достала меня в пятнадцать лет, в шестнадцать я ушёл к подпольщикам. Мы живём, ходим на работу, у кого она есть, покупаем еду в магазинах, смотрим телевизор, ездим на машинах, предъявляем документы этим упырям на кордонах… Мы любуемся чужими кораблями в нашем небе и в нашем море, отдыхать ездим на озёра, потому что отдыхать на реках и тем более у океана больше нельзя. Хотя какое тут отдыхать, полдня в пробке, три кордона, три часа в их накопителе, если им твой ящик с пивом показался подозрительным… Здесь надо гулять очень избирательно, чтобы не упереться в очередной забор. Всё это называется заботой. О нашей безопасности. Они здесь обеспечивают нашу безопасность. Заботливо разворачивают нас с опасных маршрутов, заботливо подмяли под себя весь воздушный и водный транспорт – в принципе, на другой континент попасть можно, но записываться на корабль надо за год, а отказать тебе в последний момент могут, когда ты уже с чемоданами у причала, заботливо арестовывают любого, кто им мордой не понравился, заботливо расформировывают школы и университеты, если полагают, что там могут вести тайную деятельность подпольщики – уж от них-то как они усердно охраняют… Заботливо расстреливают, если оказался не в то время не в том месте. У моего отца брат так погиб, заблудился, возвращаясь с охоты, не там свернул… А нечего на охоту ездить, ваш, что ли, лес… Приняли, сказали, за браконьера. На самом деле знаете, что? Директива была. Пристрелить двоих-троих для острастки без предупреждения. Недостаточно по большой дуге базу их проклятую обходили…

– Это ужасно…

– О, вот и они, голубчики… Ну, держитесь, красавица-хаяк, сейчас придётся немного полихачить… Но съёмку крупным планом, того, что осталось от памятника и от Вайштиза, я вам обеспечу, клянусь. Просто хочу этих кадров. У меня мать из Вайштиза родом, она этот город оплакивала, как дитя… Да, хорошо б при другом свете такое снимать, но увы, чего не можем, того не можем…

– Ты б не напрягался так, – Матеи насколько мог аккуратно приложил платок к лицу Дэвида, – это мы ещё только первое заграждение прошли… Хотя не соврал, уже на четыре машинки больше у нас стало… Ты не видел, а я видел – ну и рожа была у этого хряка, когда у него пушка стрелять перестала…

– Если б я мог… заставить перестать стрелять все пушки в мире…

Матеи посмотрел на него очень сочувственно.

– Тяжело таким жить, парень. Очень тяжело.

Море бушевало. Море очень злилось. Там, где пресная вода Вайжи разбавляла океанскую соль, сливались две злости – реки, скованной уродливыми тисками кордонов, навьюченной сплавляемыми по ней баржами с оружием и припасами захватчиков, и океана, ставшего самым большим их полигоном… Океан принял на своё дно много их останков, но сколько ещё их снова и снова выходят на его просторы… Волны – где пресные, где солёные? – били в гранитные берега под кордоном.

– Чистая свалка, а? До сих пор не всё убрали.

Хинчи кивнула, переводя объектив ниже – на колеблемые белыми языками волн обломки кораблей, уничтоженных «Наутилусом». Чуть поодаль меланхолично покачивалась на воде неразорвавшаяся мина.

– О, вон и они плывут… Славно, думаю – пусть носы слишком не задирают, мы вот тоже лодочку захватили, поменьше ихней, конечно, но тоже неплохо. Что ни говори, плохо, что «Наутилус» у нас всего один…

Темноту рассекали лучи прожекторов, с берега изо всех орудий палили по двум приближающимся катерам – орудий, надо думать, было не слишком много, хотя этот кордон, более укреплённый, чем соседние, пострадал от цунами не так сильно. Катера отвечали тем же. Хинчи снова перевела оптику вправо – на обломки, на неразорвавшуюся мину, потом дальше – на уходящее в туман заграждение, сейчас сияющее в скрестившихся конусах лучей, почти непрерывных вспышках выстрелов, в облаках водной взвеси.

– Чем они стреляют? Сложно судить отсюда, конечно, но это не похоже на земное оружие…

– А с чего именно земное? Маркабское, дразийское, нарнское, здесь какого только нет. Ну да, непохоже ни на то, ни на другое… значит, новенькое что-то. Пятнадцать лет на нашем невидимом фронте, а нет-нет, и удивлюсь чему-нибудь. И не только я, и те, кто дольше…

Хинчи обернулась.

– Я имею в виду не их, а катер. Чем стреляют с катера?

– Мы все стреляем примерно одним и тем же. Что захватили у них, тем и стреляем.

– Скверно тогда, что вы такое у них захватили… То есть, что у них такое есть. Сильно сдаётся мне, это лорканское.

Более быстроходный и мощный, катер виладского отряда налетел на заграждение и обрушил его секцию. У его меньшего собрата с мыса этот номер не прошёл – резкий толчок сбил Хинчи с ног, она вовремя успела схватиться за основание перил, другой рукой прижимая к себе камеру, ужасающий скрежет полоснул по ушам, катер встал почти вертикально.

– Так и машину угробить недолго… Может, они там сумасшедшие, может, настолько уверены в своём успехе… Полный назад, войдём в их брешь… Ах ты ж чёрт…

Сдать назад не получилось – катер под водой, по-видимому, напоролся на какой-то из крупных обломков. С большого катера, видя это, развернулись, что-то кричали в рупор – Хинчи, конечно, не разбирала, джилайский… Над головой полыхнуло – стреляли с подходящего вражеского катера…

– Ну уж хрен! Госпожа Хинчи, руку! Виладцы нас снимут… Если земляне не снимут, в процессе, их и нас…

Приличный кусок перил, оторванный выстрелом, едва не пробил Хинчи голову. Лео отдавал команде короткие приказы кому на джилайском, кому на земном, команда была мультирасовая. Единственный маркаб, за штурвалом, всё ещё пытался отвести катер, или хотя бы привести снова в горизонтальное положение. Прямое попадание в рубку заволокло всё клубами дыма, быстро осаждаемого водной взвесью, Хинчи некогда было посмотреть, живы ли там. Палуба катера виладцев маячила, за бесящимися волнами, где-то буквально рукой подать, и в то же время как в другом измерении. Энто, широкоплечий джи-лай, автор спонтанной идеи захватить этот самый катер, легко перебросив тело, существенно утяжелённое гранатомётом, через перила, уже протягивал ей руку с той стороны.

– Ну же, госпожа полицейский! Уж кто как, а вы должны выжить! И вы, и камера!

Он прав, зло подумала Хинчи. Скольким из них повезёт перепрыгнуть, под прикрытием огня, который ведут Лео и Ачил, пока земляне не оставят от катера одни обломки – бог весть, но она должна быть среди них. Она и камера. Палубы плясали дикий танец совсем не в такт, пальцы скользнули по пальцам Энто, под ногами жадно разверзлась пенная пасть смерти. Запястье обхватили крепкие пальцы, сердце ёкнуло радостно, потом встревоженно. Смогут ли её втащить, или она утянет кого-то вниз? Она даже не может использовать вторую руку, камера, камера… Если выпустить её – так можно и самой прыгать… Хватка была крепка. Она подняла взгляд.

– Оши-та!

Сверху на неё смотрело улыбающееся лицо дьявола.

– Сэридзава!

– Не дёргайтесь, госпожа Хинчи. Всё под контролем.

– Ну вот, теперь действительно хана. Айда!

Дважды просить не пришлось – прямое попадание, взрыв через минуту-полторы, открыть дверцу, метнуться по изрытой, увязнуть можно по колено, земле, подальше-подальше-подальше, рухнуть, закрывая голову – одной рукой, потому что вторая сжимает камеру. Не поднимая головы, не открывая глаз – заглушить двигатель прущей прямо на тебя махины. Пролить ещё сколько-то крови в эту землю, перевернуться, пытаясь просморкаться, прокашляться, отдышаться… Самые для того обстоятельства, справа и слева догорают машины, одна «наша», другая вражеская, впереди выбивают прикладом дверцу заглохшей машины, позади с жутким грохотом врезаются друг в друга…

– Рогатый, сюда!

Поздно – сюда. От новой волны взрыва – в сторону, в любую в принципе, но желательно не в ту, где полыхает, по спине осыпается попавшая за шиворот земля… Чья-то рука подхватывает под плечо.

– Ранен?

– Нет.

– А чего кровь?

– Нос.

– Ясно.

Матеи некогда их ждать, раззявившись посреди дороги, он заводит отпущенный телекинетической хваткой мотор, разворачивает машину и палит по следующей цели. Последнее ограждение, уже виднеются вдалеке домики корлиан – белёсые, почему-то кажутся белеющими оголёнными черепами… Уже виден отсюда бой отряда вайжельцев… Запретительная табличка вспыхивает под взглядом Дэвида, прожигая огромную дыру в решётке.

– Ого! Э, так-так-так, не падай… Вот так, повиси на мне… Да ты нихрена не весишь, прости господи, чем вас на вашем Минбаре кормят… Ну и экипирован ты, конечно, в самый раз по ситуации, на мне хоть бронежилет, хотя если голову снесёт – мне он мало поможет…

– Мне нельзя в другое… Первые дни, нельзя снимать эту одежду…

– Ну мож, она и правда волшебная, щас и проверим. О, вон и пехота копотит… Не соврали, много их тут… И вон ещё летят… Вовремя ж ты выдохся, приятель…

– Я не…

Ближайший атмосферник, успев только разок плюнуть огнём по машинам повстанцев, красиво ушёл вниз. Полыхнуло.

– Упс, как-то неудачно ты его посадил… Видно, там у них горючее… Ну, кто ж им виноват… Ладно, я с твоего позволения займусь пехотой…

Дэвид покачнулся, но устоял. Джева стаскивает с плеча пушку в пол его роста, но опускает её, едва подняв. Пехотой уже занялись. Корлиане.

Вертолёт пытались сбить два раза, один из которых был даже почти удачным, со всего размаха припечатало взрывной волной о переборную панель. Лиар отстреливался не особо целясь, так как от взрыва навигация дала сбой. Два истребителя упало в воду, один, преследовавший и особо упорный – на ограждение, запутавшись в проволоке винтами, взорвался. Посадить вертолёт было не так-то просто, особенно если учесть, что вокруг сновали люди, ездили машины разной степени уродливости, а кроме всего прочего велась перестрелка. У Лиара в голове слышались сотни голосов, кто-то звал на помощь, кто-то кричал от боли, кто-то от негодования, а один, ещё совсем детский, молился. И, как ни странно, он был громче всех остальных.

Мальчик посадил вертолёт у самой ограды, выхватил пистолет и ринулся наперерез какому-то мужчине, на бегу пытающемуся прицелиться в лобовое стекло внедорожника. Выстрел прозвучал неожиданно громко, а отдача больно отозвалась в запястье. Мужчина упал под колёса, кто-то крикнул Лиару что-то, видимо, одобрительное, но всё заглушили новые взрывы.

Мальчик оглянулся по сторонам, пк нервно дёрнулся вибрацией, сообщая о том, что объект его поисков совсем рядом. Крики в голове не прекращались, и он поборол желание сжать виски. Оббежав пару построек, он увидел ещё солдат, обстреливающих в спину тех, кто, по-видимому, не успел сесть в машины. Среди них были старики и дети, именно их крики он слышал. Лиар улыбнулся, осмотрелся вокруг, потом перевёл взгляд на крышу постройки, увидев там автомат, быстро вскарабкался по металлической лестнице и направил оружие на военных. В голову. Чтобы не было шанса. Их было около десятка, но ни одно лицо он не увидел. Они словно и не заметили его, не заметили, как легко и непринуждённо смерть выпустила сигаретный дым в их бритые затылки.

Потом он спустился обратно, подобрал винтовку одного из них, она всё ещё хранила влажность вспотевших ладоней, перекинул ремень через плечо и побежал дальше.

А следующим, что он с некоторым удивлением осознал, было то, что его припечатало к земле, и в горло упёрлась подошва сапога. На самом деле военный не подкрадывался, просто именно в этот момент Лиара снесло ментальной волной – волной отчаянного сочувствия и боли за других, такой сильной, что перед глазами заплясали красные круги, а в голове вспыхнул образ – надвигающаяся машина, и с того ракурса, под которым он это увидел – она была просто огромной, ужасающей в своей разрушительной силе. Его снесло этим видением, рука, лежащая на гладком стволе винтовки, ослабла, и в эту секунду обрушился удар на голову.

Лиар попытался пошевелить рукой, когда осознание того, что он ещё дышит, пришло полностью. Военный, видимо, наслаждался зрелищем, как бы неуместно это ни было в данный момент, когда вокруг ещё не закончилась перестрелка. Вторым сапогом он придавливал запястье Лиара к земле. Какую-то секунду он смотрел на попытки мальчика вывернуться, а потом со всего размаха ударил носком сапога, того самого, который ещё секунду назад передавливал его горло, по лицу. Голова инертно мотнулась в сторону, и Лиар увидел кровь, брызнувшую на землю. Увидел кровь на руках, её было так много, что он сначала даже не понял, что это не его кровь. Он увидел кого-то, склоняющегося к нему, лица не разобрать, но голос услышал, правда, слов тоже не понял. Почувствовал, как его подхватили чьи-то руки, а потом увидел лица – страшные, уродливые, но переполненные каким-то болезненным счастьем и решимостью.

И только тогда, когда холодный металл коснулся его лба, он очнулся, оттолкнулся ногами от земли и ударил военного по челюсти, тут же подпрыгивая с земли, перехватывая руку мужчины, делая захват до хруста костей – своих и чужих, и всаживая нож прямо между шейных позвонков по рукоятку.

Нервно потирая горло и втягивая воздух со свистом, он поднял глаза от только что убитого вояки и увидел насмешливый взгляд учителя.

– Что-то ты долго.

Лиар улыбнулся, стирая с подбородка кровь коротким рукавом футболки, и перехватывая оружие поудобнее.

– Непредвиденная ситуация возникла, что поделать.

Они понимают. Понимают, что бежать придётся под огнём, под выстрелами с неба. Они пойдут. Все пойдут. По захваченным машинам распихивают женщин и детей, кто не влез – побежит так. Два десятка мужчин, вооружившись кто чем, сразу исчезают в ночи – пошли к береговым кордонам, помочь виладскому отряду с тыла. Гидеон опускает руку с камерой. Ему что-то не хочется бежать никуда. Ему хочется проснуться. Старуха рядом оплакивает свою корову, убитую выстрелом с неба. Корова тоща, как щепь – в последние месяцы за внутреннее ограждение почти не пускали, а внутри обглодано всё, включая кору деревьев. Рыболовные снасти в углу, сухие и пыльные – это воспринимается ровно как труп коровы… Когда эта семья в последний раз ела досыта? Добрые чиллу, поясняет старик – кажется, Гидеон спросил это вслух – добрые чиллу приносят им рыбу. Кормят и своих птенцов, и их. Чиллу очень умные. Чиллу понимают, что человеку нужно есть каждый день. Хоть немного, но каждый день. Земляне – не понимают. Земляне думают, что и раз в неделю достаточно, когда они привозят им грузовик с каким-то мелким твёрдым зерном. Земляне думают, что тогда, когда они им нужны, при разгрузке кораблей, можно наесться впрок…

Дэвид переводит взгляд с одного лица на другое. Он мало видел белых корлиан, но и видеть цветных достаточно, чтобы ужаснуться.

– Что с вами?

Язвы на коже, глубокие тёмные язвы, покрытые коростами, особенно у детей. У многих почти вылезли «волосы». Много слепых – спёкшиеся раны на веках привели к их срастанию. Их не пытаются разлепить – всё равно смотреть уже нечем, глаза разъело.

– Сперва мы думали, что это от той еды, которую мы сейчас едим. От того, что мы едим мало. Но всё же мы думаем, это от того, что они хранят на нашей земле. То же у наших животных. Они закопали здесь много этого. Когда кончилось место, где закапывать, стали просто ставить. Эти баки протекают, отравляют воздух, отравляют землю. Они сами ходят здесь только в масках. Мы пытались сделать такие маски, но не знаем, как правильно делать. Мы просили их сжечь это, они говорят, это невозможно – такой дым отравит воздух на всей планете…

– Токсичные отходы, – пробормотал Гидеон, – где ж ещё их держать, как не в трижды огороженной деревне, жители которой для них… тоже вроде отходов…

Альберт проглотил очередной кусок и воззрился на компанию.

– Да, к сожалению, даже корабль техномага не перемещается мгновенно. Поэтому я, конечно, много интересного пропустил… Но постарался компенсировать это себе как-то, накопав всю информацию о секторе, особенно об этой его части, какую возможно. Вы знаете, там много занятного! Если я разверну вам список кораблей, пропавших здесь за какие-то жалкие сорок лет, получится как-то удивительно прилично для вообще-то мёртвого сектора. Так понимаю, часть списывали на ту самую временную аномалию, про которую точно не было известно, временная она или какая, известно, что какая-то пакость, на которую лучше не напарываться… Часть, может быть, и на сами карантинные планеты, на которых могло остаться много опасного. Часть на пиратов, пираты это ж вообще такое сокровище, на них можно списать что угодно!.. База анлашок находится в противоположном конце сектора, в этом ей, явно, несказанно повезло, а то б она, наверное, исчезла целиком… Но два их корабля пропали. Один потом нашли на краю земного сектора, официальное заключение – разгерметизация… Второй – вроде как, есть свидетельства, сбился с курса в гиперпространстве. Чьи свидетельства – я пока не нашёл. Видимо, гиперпространство само сказало. Полицейский корабль с Яноша пять лет назад тоже умудрился взорваться именно после того, как побывал в этих краях. Правда, обломки нашли аж возле Шлассы. Как они попали к Шлассе, если преследовали неизвестный корабль в этой системе – бог весть… Вот стандартный пример, земной грузовой, шедший к Вриитану, как-то вынесло в эту систему, по крайней мере, последнее их сообщение, пойманное полицией Яноша, было отсюда… А нашли его патрульные корабли Советской Корианны. Корианцы добросовестно изучили находку вдоль и поперёк, насколько им хватало технических средств… Передали все материалы Земле… Я нашёл эти материалы в базах Земного Альянса. Там фигурируют совершенно другие отчёты о вскрытии и совершенно другое заключение эксперта. Куда делись настоящие отчёты корианцев – неизвестно, а было б любопытно на них взглянуть… Надеюсь, что копии остались в базах Корианны, поиск задал, жду… В общем, уже интересно, да? А самое главное – за всю эту чёртову уйму кораблей, пропавших здесь, ни Земля, ни Шласса никому не предъявила никаких счетов. Вроде как, кому тут предъявлять – мёртвым маркабам? Но и с теми кораблями, которые были найдены у Корианны, у Криша, даже у Накамбада – удивительно дружно произошли несчастные случаи. С удивительно дружно коротким, оперативным расследованием. Помню, когда корабль землян умудрился столкнуться с морадийским у Суума, расследование длилось год. С периодическими скандалами в прессе, новыми и новыми версиями, включая происки неизвестной расы и явление пресвятой Богородицы. Стороны обменивались требованиями о выплатах и угрозами, пока это дело не пресёк Альянс… А здесь мир, дружба, тишина и благодать. Минимум освещения в прессе, минимум последствий. И конечно, совершенно никакой странности в том… Я вот нашёл отметки об отправке тел на родину. С тех кораблей, что были обнаружены – разгерметизация, столкновение с астероидом, ещё что-то… Отметок об отправке тел проксимцев, работавших по контракту на этих кораблях, нет. То ли именно проксимцы пострадали настолько сильно, что там нечего отправлять, то ли… дело в том, что на Проксиме своя, независимая экспертиза. Ну как, интересно?

– Ещё как интересно, – кивнул Ви’Фар, – совсем недавно я думал о том, что сознание защищает себя от действительно неприятных, болезненных вещей. Джи-лаи немало знают о своих врагах, но источники их сведений о происходящем на большой сцене – невелики, и картина в основном без мелких деталей… Мы уловили главное – оккупация началась сорок с небольшим лет назад, совпала по времени с гражданской войной в Земном Альянсе. И мы называли этих мразей кларковскими недобитками и изумлялись, куда смотрит Земля… Потому что понятно же, что за штурвалами этих кораблей и за пультами этих баз сидят не восьмидесятилетние старцы. То есть, они как-то сумели сбежать не только сами, но и вывезти с Земли семьи… Прибыли с друзьями и сродниками, немалой такой свитой, с кораблями, с большим количеством оружия… Как такое можно было ухитриться провернуть тайно?

– Никак. Особенно если учесть две вещи – во-первых, военными преступниками из воевавших на стороне Кларка считаются единицы. Большинство – просто хорошие солдаты, исполнявшие приказы, преступники – разве что те, кто исполнял эти приказы слишком рьяно. Как помните, высочайшая амнистия понадобилась как раз тем, кто воевал против Кларка. Мятежникам, – на этих словах Дэвида очень заметно передёрнуло, – их простили за то, что не дали утопить Землю в огне… Во-вторых – вы видели это оружие, эту технику. Не раз и не два прозвучало, что это технологии прошлых веков. Это не то, что они могли иметь с собой, сматываясь в 61 от объединённого флота отца… Вы видели это, а я видел ещё кое-что…

– И что же это всё означает? – Хуан-Антонио растерянно переводил взгляд с одного на другого, – вы хотите сказать… Ну, если прибавить ко всему этому тилонов, временную аномалию эту проклятую… Эти ребята – из прошлого? С Земли лет этак 200 назад?

Альберт посмотрел на него как-то иронично-восхищённо, а Дэвид – тоскливо-устало.

– В этой комнате нет тех, кто не был бы счастлив, будь это так. Но боюсь, гости из прошлого вряд ли освоились бы так хорошо на рынке нынешнем. Гости из прошлого летали бы и на кораблях… постарше этих. И наконец, гостей из прошлого вряд ли стала бы покрывать Земля. О нет, здесь вполне наши современники, и организовано всё на самом высоком уровне…

– Ты имеешь в виду…

Дэвид вскочил. Ви’Фар невольно сжал виски, оглушённый потоком его эмоций. Ненависть, которая жила в нём с рождения, которой он и стыдился, может быть, да ничего не мог с нею поделать. Мог только запихать поглубже…

– Саргассово море… Ха! Могильник… Глобальный отстойник… размером с планету! Где ещё прятать такое место, как не под самым носом? Конечно, планета даже с очень сложной орбитой, даже в очень мёртвом и карантинном секторе недолго может оставаться невидимой… Но Альберт может рассказать, как это выглядит снаружи, а джи-лай – как это выглядит изнутри. Как много может сделать золото молчания… Потому что слишком многим это нужно, слишком большие деньги тут замешаны… Мы противостоим не каким-то отщепенцам, не какой-то оборзевшей шайке. Мы противостоим самому Земному Альянсу.

– Дэвид! Это слишком громкое заявление! Даже на эмоциях нельзя такое говорить!

Полуминбарец обернулся, и Дайенн почувствовала себя так, словно её придавило, впечатало… Едва ли телекинезом, пожалуй. Просто этим взглядом, полыхающим болью, тихим бешенством, лёгким безумием.

– Это больно, госпожа Дайенн, но иногда приходится смотреть на вещи реально. Мы в основном не слишком много понимаем в политике и предпочитаем её не касаться, но это не значит, что политика никогда не коснётся нас. В освоенном космосе действуют в основном четыре весомые силы – Республика Центавр, Минбарская Федерация, Режим Нарна и Земной Альянс. Возможно ли, чтобы что-то весомое и значительное происходило без ведома и одобрения хотя бы кого-то из них?

– А я думала, в освоенном космосе действует одна сила – Межзвёздный Альянс, – холодно ответствовала Дайенн, – не считая тех, кто не включен в него, и противодействующих сил вроде тех же пиратов… Хотя их нельзя назвать противодействующими, скорее мелко, правда, гадко пакостящими…

– Ах, бросьте, госпожа Дайенн! – отозвался (как же без его, скотины, авторитетных реплик) Аскелл, – вы всерьёз хотите сказать, что, заманив, затащив, приняв кого-то в этот ваш Альянс, вы сразу выдаёте ему полный комплект из чести, совести, высоких моральных норм? Люди, нарны, центавриане, шлассены, кто угодно – они остаются собой. И политики остаются собой, я начинаю верить, что это какая-то особая раса, надвид среди общей массы… Как, знаете, с телепатами – было обнаружено, что в их генах есть общее, между телепатами любых миров… Наверное, и с политиками так? Только кто вывел их? Думаю, и ворлонцы, и Тени в равной мере открестились бы…

– Вообще-то, Аскелл, ваша ирония непонятна. У вступления в Альянс есть определённые условия, Альянс даёт своим членам преимущества, в обмен на которые надо давать некоторые гарантии…

– Прошу вас, госпожа Дайенн, ну вы ж не малое дитя! – руки, на сей раз скованные за спиной, совершенно не мешали Аскеллу вальяжно раскинуться на стуле, – Альянс не вмешивается во внутренние дела своих членов… Значит, достаточно обозначить это как внутреннее дело, и всё будет прекрасно! Вы никогда не дадите им столько этих самых… преимуществ, чтоб они могли отказаться от того, что составляет их природу…

– Помнится, проходили у нас недавно по одному делу непризнанные философы, которые тоже полагали, что Альянс – это очень скучно, а гонка вооружений и обострение междумирных отношений – напротив, весело… Вы знаете, они очень плохо кончили.

– Ой ли? Все? Я догадываюсь, госпожа Дайенн, о ком вы говорите. Об этих… «Тенях». Ребята с фантазией, должен признать, но довольно однобокой. Да, согласен, одиннадцать из двенадцати голов гидре вы срубили. Ну, не именно вы, согласитесь, вашими чистыми и регламентированными методами вы рубили бы их, пока не затупили топоры? Но все двенадцать вы не срубите никогда. Потому что любой незаконный бизнес кто-то покрывает, имея с этого неплохие дивиденды. Любая «горячая точка» кому-то да нужна, потому что туда продают оружие, а это опять же деньги. Деньги, влияние, власть. И просто проблема – любая, будь то пиратство, работорговля, незаконный оборот оружия и наркотиков, проституция, терроризм – нужны, чтобы народным избранникам было, от чего обещать защитить своих избирателей. Все разумные устроены так, что они делают деньги на страхе и беспомощности одних и агрессии других. Поэтому одной рукой они бьют по преступности, а другой рукой при этом прикрывают её, чтобы насмерть не убить. Баланс, равновесие… дебет и кредит. От того, что вы меня сейчас убьёте, госпожа Дайенн, это не перестанет быть правдой!

– В роли обличителя, Аскелл, вы смотритесь трагикомично, должна вам сказать. Чтобы не сказать – карикатурно.

– Да как вам будет угодно! Тилоны-то – не член вашего Альянса, и не брали на себя обязательств носить маску благопристойности. Хотя играть, на вашей территории, в ваши игры, бывает довольно забавно… Кстати, поднимите руки, кто тут хотя бы раз подумал – а что, если эти предприимчивые молодчики, нагнувшие тут раком целую цивилизацию, едва она разогнулась после предыдущих «благодетелей» – перекинувшиеся тилоны, решившие заодно подставить одну из ведущих галактических держав? Очень жаль вашего разочарования. Это никак, ни в малейшей степени не мы. И не потому, что нас Земной Альянс не стал бы покрывать… стал бы, ещё как, поверьте. А потому, что у них и своих людоедов хватает. Сами подумайте, ведущие, как я уже говорил, галактические державы… Члены Альянса, огромнейший авторитет, необходимость заботиться о репутации, держать лицо, соблюдать множество подписанных конвенций… В том числе о ядерном разоружении, запрете биологического оружия, чего там ещё… А запасы всего этого добра в родном мире всё ещё отнюдь не малы. Что-то, конечно, сумели деактивировать, не то чтоб до чего-то полезного, но хотя бы безопасного, что-то вывезли по колониям… Но и из колоний это надо убирать. Пользоваться этим уже нельзя, просто уничтожить – и затратно, и хлопотно, и просто жалко. Ну, радиоактивные отходы не жалко, положим, а вот то самое оружие позапрошлых веков – жалко. Ещё вполне стреляет. Пусть пулями со смещённым центром тяжести или разрывными капсулами со всякой приятной начинкой… Производство этого всего обошлось в копеечку, уничтожение теперь – обойдётся в копеечку едва ли не большую… кому это надо? Есть ведь немало отсталых миров, куда это всё можно продать, не в открытую, конечно, так по шапке от Альянса получить можно, из одних покупатели прилетят лично, в другие поработают посредниками братики-пиратики… Всего-то и делов – найти место под большой склад-базар. Опа, а тут у нас целый маркабский сектор бесхозный прямо под носом! Ну, на известные маркабские колонии ещё не каждый смельчак согласится лететь, всё же чумы на всякий случай боятся, а вот планета, которой нет на картах, вполне подходит… И то, что она населённая, не смущает ничуть, заодно и местное население можно в рабство обратить. Блестящий проект. И родные миры очистить от всякой компрометирующей или просто ставшей лишней дряни, и приобрести с этого, а не потратиться… То есть, конечно, на поддержание проекта тоже потратиться придётся – обеспечить, чтоб те, кто видели направляющиеся в этот сектор корабли, ничего на самом деле не видели, а упрямые дружно погибли от разгерметизации, да и саму оккупацию несчастных джи-лаев финансировать… Но это мелочи, в сравнении с выхлопом. Ну и подумайте – даже за исключением того, что вы здесь видели собственными глазами, если б вы, допустим, сидели сейчас на своём тихом Кандаре, и вам предоставили все эти выкладки – кто за этим может стоять? Какие-нибудь ллорты или геймы? А может, хурры? Захватить мир, не очухавшийся толком после предыдущего вторжения, им тоже не проблема, а вот золото молчания – уже дороговато для них. Четыре сверхдержавы, это Шеридан сказал совершенно верно. Минбарцы исключаются сразу – и не только потому, что им далековато, им, во-первых, просто нечего вот так тайно вывозить, со своим неконвенционным оружием, если оно у них вообще было, они разделались тогда, когда половина миров-членов Альянса ещё пребывала в немытом Средневековье… во-вторых – да, тот редкий случай, когда заявляемое соответствует действительному, традиции и менталитет – в их случае это почти закон физики… Приютить военного преступника, плести интриги, чтобы убрать неугодную политическую фигуру – это одно, а поработить чужой мир, превратив его в гибрид концлагеря и ядерного полигона – другое. Выступившего с такой новаторской идеей заклевали бы задолго до того, как он дошёл бы с нею до Серого Совета. Исключаются и нарны. Не из-за менталитета – их-то циничность допускает и большее, вспомнить хотя бы Тучанкью. Но – во-первых, имевшие быть у них в те же годы события оставили в их мире не так много оружия, хоть запрещённого, хоть какого, чтоб его ещё кому-то продавать, да и вообще не до завоеваний, тут бы в каменный век не вернуться, во-вторых – спасибо отдельным фигурам, и чисто нарнской, и общемировой политической арены, наведшим в высших кругах такого шороху, что уцелевшие после чисток теперь даже матерятся с осторожностью… Грубо говоря, первую половину из этих сорока лет нарны просто не осилили бы такой проект, вторую половину – некому было осиливать, смельчаков, готовых на что-то более масштабное, чем по мелочам крышевать пиратов, просто не нашлось бы, два срока президентства На’Тот обошлись нарнскому преступному миру очень дорого… Отдельные нарны, возможно, здесь случаются, но едва ли это почётные граждане своей родины. Скорее всего, из тех, у кого родины больше нет. Что дальше? Центавриане… Вот центавриан, кстати, нельзя исключать полностью. Даже несмотря на то, что им тоже не ближний свет. Но скорее всего, это не центавриане метрополии, а кто-нибудь из тех колоний, которые сперва добились независимости, а потом обнаружили, сколько эта независимость стоит. В принципе, возможен бы был вариант, в котором метрополия использовала бы эти колонии как посредников, чтобы оставить свои руки чистыми – если что, это не мы, это вот они, а они теперь не мы, они независимые… Но Прима слишком ленива. Она вынесла мусор не дальше собственных колоний. Что с ним делать дальше, теперь решают колонии. Просят у Альянса дотации на утилизацию, тихо сбывают ещё куда-то, кто как… Но уже без всякой заботы о том Центарума. Остаётся, как ни крути, Земной Альянс. Который, как удачно, не просто близко, а граничит с сектором маркабов. Земля оба раза, когда поднимался вопрос, голосовала за продление карантина в секторе. При стабильном же увиливании от спонсирования дальнейших исследований… Почему? Казалось бы, территория лишней не будет, они претенденты реальнее, чем какая-то Советская Корианна. Потому что им выгодно, чтоб сектор оставался нейтральным и при том запретным. Сейчас, кажется, вопрос поднят в третий раз… Любопытно будет посмотреть, каким будет голос Земли.