Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 23 (всего у книги 113 страниц)
– У вас что, запущенная форма трудоголизма, товарищ Шеридан? – улыбнулась Ли’Нор, – вас так убивает, что вам тут нечего переводить и редактировать? Марс, если задуматься, не самое плохое место. Отдохните, насладитесь комфортом, вознеся хвалы мудрой заботе господина Арвини, сводите детей куда-нибудь… Если никто из коллег не возражает, я бы осталась и составила вам компанию.
Арвини в своём кресле нервно заёрзал.
– Простите, дорогой коллега, вы тоже хотели предложить свою кандидатуру? Смело, если учесть, что их высочество ещё не определился с формой благодарности за вашу предусмотрительность… Но, в конце концов, почему бы нам не остаться тут вместе? Если что, я как раз сумею вас защитить.
– Этого ещё не хватало, – закатил глаза Диус, – нам ещё и нужно наблюдать тут ваши пикировки!
– Я не против, – отсмеявшись, вымолвил Вадим, – заодно проследите тут… за ходом работ по извлечению камня… Софья, спросите у Драала, он не мог бы как-то… ну… настроиться и на их машины тоже? На всякий случай, мы, конечно, на связи будем…
Вечером, спровадив возбуждённо лопочущих раннят обратно в номер Дэвида и Диуса, Ли’Нор села было немного поработать… Куда там.
Напротив, с огромной чашкой кофе (возможно, впрочем, и не кофе, а какого-то кофесодержащего напитка) уселся настырный центаврианин, устремил на неё взгляд бархатных карих глаз, в которых читалось стойкое намеренье покою ей этим вечером не дать. Нефилим демонстративно вперила взгляд в экран.
– Дайте предвосхищу. Это прекрасный момент, чтобы познакомиться поближе, заложить первые кирпичики хороших профессиональных взаимоотношений, доказав, в числе прочего, что расовые предрассудки безнадёжно канули в прошлое…
Арвини развёл руками, едва не расплескав содержимое чашки.
– Ну, если даже воспользоваться именно вашими формулировками – а что во всём этом плохого?
– Вы в самом деле такой, или притворяетесь?
– Какой такой?
Нарнка подняла на него взгляд, какой, вероятно, был бы у энтомолога на насекомое, которое вздумало бы демонстрировать ему глубину своих познаний в астрофизике или величину своих гениталий.
– Расовые предрассудки не исчезают. Они трансформируются. Вы сейчас смотрите на меня, как на невероятно интересную диковину, которая к тому же, что ещё пикантнее, является вашей коллегой. Конечно, прекрасный момент. Вы, конечно, несколько цивилизованнее и деликатнее, чем лет пятьдесят назад, чему-то же время должно учить, на вас полицейский мундир и у вас некий свой набор интересных историй… Но реакцию центаврианина на сам факт существования нарна-телепата не надо одевать ни в какой мундир, она всё равно из него торчит.
Полицейский отставил чашку на стол и устало-раздражённо потёр ладонями лицо.
– Хорошо, Ли’Нор, а почему вы сами не считаете, что стали жертвой этих самых расовых предрассудков? Вы же телепат, в самом деле… Почему вы не рассматриваете, что мой интерес ещё естественнее? Что я просто вижу перед собой красивую женщину…
– Арвини, я думаю, это плоско даже для вас.
– Почему? Вы не любите простых решений? Между тем мужчина – это существо достаточно простых реакций, хотя допускаю, не все со мной согласны. Ну да, с тем, что это и раздражающе, и неделикатно, я и не спорю, а какой смысл спорить? Я был бы достаточно прозрачен, даже если снизить ваш пси-уровень вдвое.
Нефилим фыркнула и снова обратила взор к экрану, но рабочий настрой был безнадёжно сбит.
– Арвини, разыгрывать подкупающую простоту – не всегда лучший путь.
– Лучших путей между вами и мной вообще не существует. И вообще никаких, вы правы. Между нами нетронутый пустырь… Точнее, не нетронутый, простите. Изрытый воронками взрывов и поросшими бурьяном окопами с приятной начинкой из неразорвавшихся мин. Но я готов поработать не только асфальтоукладчиком, но и сапёром, мужчины не только не стыдятся простых реакций, но и не боятся трудной работы.
– Попробуйте, Арвини, попробуйте.
Виргиния крепко, до хруста в костях, сжала Дэвида в объятьях.
– Всё я уже могла представить, но жизнь прекрасна и удивительна. Это ж надо, где, как и почему после долгой разлуки можно встретиться… Бледные вы какие после Атлы, конечно. Как глаза? Я первое время, как вернулась, даже в помещении щурилась, как сова. До чего качественно человек привыкает… Культурную программу как, уже составили? Это ведь, как я понимаю, надолго?
Из-за угла поочерёдно выглянули и скрылись обратно Рефен и Эльгард. От взгляда Дэвида это, впрочем, не укрылось. Да и от взгляда Виргинии.
– А, ваш прихваченный с Атлы шустрый говорливый сувенир?
– Рефен, Эльгард, выйдите и поздоровайтесь. Это Виргиния Ханниривер, наш хороший друг, о котором я вам много рассказывал.
Дети вышли из своего укрытия и мелкими шажками, взявшись за руки, приблизились, глядя на Виргинию с нескрываемым интересом и продолжая тихо переговариваться по-раннийски.
– Тридцать пять.
– А я говорю – сорок. Она просто в очень хорошей форме. Сердце здоровое. Но печень уже не очень.
– Эй, ребята, ничего, что я здесь и что я бывала в вашем мире, так что ваш язык малость знаю?
– Извините, – Эльгард трепетнул ушами, – мы просто спорили о вашем возрасте… Я знаю, у вас не принято об этом говорить вслух, вот мы и говорили на своём. Взрослые умеют точно определять возраст, а мы вот пока нет…
Диус на заднем плане изо всех сил давил смех.
– Удовлетворю ваше любопытство, мне сорок шесть, – Виргиния потрепала детей по головёнкам, они прижали ушки.
– Да ну!..
– А насчёт «печени не очень» не обижаюсь – что есть, то есть, много по молодости жрала и пила всякой дряни. Но жалеть не о чем.
– Ну, короче, «ничья».
Расположились. Дети кинулись, зримо раздуваясь от важности, разливать по чашкам чай – кормить или поить иномирцев было одним из их любимых развлечений ещё на Атле, нередко очередной их визит к переводчикам начинался с преподнесения корзинки ягод или какого-нибудь корешка – «вот, кажется, это вам тоже можно есть!», после чего, возбуждённо трепеща ушами, они наблюдали, что иномирцы с этой пищей сделают – так съедят или смешают с чем-то, сварят, пожарят…
– Вы как, ребята, держитесь? Помнится, вы ж среди моих знакомых главные чайлдфри?
– Лечат, – мрачновато усмехнулся Диус, кивая на раннят, – принудительно. Не останавливаясь перед лестью и шантажом.
– Хрупкие вы люди, мужчины.
– Не дай бог никому в этом смысле твоей школы, Виргиния.
– Ну, я вот решила, что по пути экстрима надо идти до конца, так что…
Договорить Виргиния не успела. Запиликал терминал связи.
– Межпланетный вызов. Источник неизвестен.
Диус хищно оскалился.
– Что-то мы сейчас увидим. Ещё одного твоего внезапно всплывшего родственника, Дэвид? Хотя нет, это уж они совсем тупыми должны быть… Может быть, изобразят нового главреда «Ирида Пресс»?
– Ну, вот сейчас и узнаем. В любом случае очень интересно, на что они надеются…
Сложно сказать, что они ожидали увидеть на экране, но ярко (Диус выразился бы конкретнее – безвкусно) накрашенную женщину с ярко-красными волосами и какой-то блестящей мишурой на шее (неужели это у неё воротник одежды такой?) – едва ли. Женщина была им определённо не знакома. Во всяком случае, не была знакома достаточно хорошо, где-то случайно, мимолётно они её, может быть, и встречали на каком-нибудь мероприятии и потом забыли, как страшный сон.
– Я попала к Дэвиду Шеридану, верно? – поинтересовалась она, растягивая слова – певуче, наверное, как она думала.
– Пока нет, – вкрадчиво-вежливо ответил Диус, едва не добавив «слава богу», – чем можем быть полезны, леди?
Женщина обратила на него взор густо подведённых глаз – издали они выглядели просто как две чёрные дыры.
– О, а вы, вероятно, Диус Шеридан… Что ж, совершенно чудесно. Вы знаете, мне необходимо с вами встретиться. По делу чрезвычайной важности. Где бы вы предпочли? Впрочем, не важно. Вы не так хорошо ориентируетесь в городе, я тоже. Пожалуй, я просто навещу вас там, где вы сейчас есть. Думаю, буду к ужину. Ужин, это прекрасно и удобно. Прошу вас, никуда не отлучайтесь. Лучше, если вы все будете там. Было бы очень накладно разыскивать вас ещё где-то… В общем, закажите там что-нибудь по своему вкусу. Я совершенно не привередлива.
Она отключилась раньше, чем кто-либо из присутствующих сумел обрести дар речи.
– Это вот что сейчас было? – ответа, разумеется, не последовало. В смысле, не последовало от тех, от кого было бы логичнее.
– Клоун, – склонил голову набок Эльгард.
Диус поболтал в чашке остатками чая.
– Ну, тут ты точен в определении, мальчик… И что делать будем?
– Как что? – Виргиния наконец взяла себя в руки, – ждать. И, реально, никуда не отлучаться, хоть бы даже нас вызвали в приёмную президента Альянса. Сами подумайте, если кто-то играет перед нами что-то настолько несуразное, чтобы не сказать дебильное – разве не интересно будет узнать, зачем? Если это они – то они просто идут к нам в руки, что должны бы понимать… Мы здесь, в некотором роде, на своей территории – в отеле есть охрана, датчики есть даже на некоторые лорканские штуки, плюс с вами двое коллег – незаметно свистнуть отсюда Дэвида будет уже не такой простой задачей… Не учитывая мою скромную персону – не знаю, заметила ли она меня… Ну, а если это не тилон, а просто какая-то сумасшедшая – выпроводим её, и все дела.
– Может быть, это… ну, попытка отвлечь нас от чего-то?
Виргиния почесала нос.
– Устроить так, чтоб вы гарантированно задержались здесь, в то время как они, например, свистнут метеорит, который уже как раз почти откопан? Ну, а что им мешает это сделать так? Вы, что ли, в противном случае помешаете? Не, тут что-то другое. Да может быть, мы всё усложняем, и это какая-нибудь не вполне нормальная ваша поклонница? Что у вас, поклонниц нет? Ну, в любом случае – я здесь, значит, что бы это ни было, мы это узнаем. А ваших коллег можете не отрывать, если вам так будет спокойнее за камушек, мы, поди, и сами справимся.
Диус вот, правда, не находил всё таким уж забавным. Видимо, вселенная пребывала в одном настроении с ним, а не с Виргинией, потому что через два часа в номер ворвался светящийся радостью и довольством Диего Колменарес.
– Вы вернулись! – запрыгали вокруг него раннята, – показали этим тилонам кузькину мать!
– Как видите, – он подхватил первого попавшегося (это оказалась Рефен) и закружил, – и даже без потерь. То есть, раненые, но ни одного убитого. Правда, вот кораблю пришёл аминь… Добирались сюда на одном из «Серых крыльев». На нём же можем и доставить вас на Атлу. Если вы хотите, конечно. Путь свободен – кстати, там оказалось не три корабля, а всего один, то ли у Драала глаза велики, то ли два других благоразумно слиняли, увидев, сколько нас – а уж с Атлы им вас не выцарапать… Придётся продираться сквозь строй голодных ранни. Шучу.
Диус закатил глаза.
– Хотим ли мы? Он ещё спрашивает! Нет, тут хорошо… Отлично, здорово… Но видимо, я не был готов к такой резкой смене обстановки. И вообще, прямо сейчас… Да, если можно, прямо сейчас… Я был бы совсем не против отсюда свалить. Ну, в смысле, не дожидаясь вечера… Да, Дэвид, ты хорошо понимаешь, о чём я.
Диего почесал остроконечное ухо.
– Сейчас? Ну, я рассчитывал – что завтра… Хотя нам было бы даже удобно, пожалуй. Вам как, долго собираться?
– Ну, некоторое количество шмотья нам, так или иначе, пришлось купить… Но это займёт максимум полчаса, при той радости, которую я испытываю. Дэвид, боюсь, мне придётся переложить одну сложную дипломатическую задачу на тебя… Ну, попросить леди Виргинию встретить и обработать это чудо в перьях. Мне, признаться, как-то неловко… Так, малышня, строем марш – собирать чемоданы. Хотя какие там чемоданы…
Дети переглянулись и надули губки.
– Мы не должны были сейчас лететь домой. То есть, должны лететь, но не домой. Совсем в другое место.
– Мы так хотели увидеть!
– Кого?
– А вот и увидели бы, кого!
Диего присел перед Рефен и щёлкнул её по носу.
– Ну уж нет, как бы вам ни мечталось, а летите вы домой. Всё, прогулка была славная, но подошла к концу.
Дэвид беспокойно облизнул губы.
– Погоди, Диус… Вадим с ребятами просили же нас не дёргаться пока никуда. Нет, на Атлу вернуться, конечно, мысль хорошая… Но надо сначала, наверное, всё-таки его спросить. Предупредить.
– В общем-то, верно. И их, и Ли’Нор с Арвини… Ну, вызывай сначала «Серое крыло», что ли…
«Серое крыло-45» на вызов не отвечало долго, что уже начинало вызывать тревогу. Наконец на экране появился долговязый дрази в форме рядового. Дрази, по-видимому, был недавним новобранцем, возможно, язык знал хорошо, но разговорной практики пока было мало – судя по тому, как старательно и чётко он выговаривал каждое слово.
– К сожалению, я не могу позвать господина Алвареса. В настоящий момент он очень занят. Не беспокойтесь. Я всё передам. Пусть вам будет спокойно – господин Алварес говорил, что лучше всего вам вернуться на Атлу. Он будет доволен, если вы полетите как можно скорее.
– Ну вот видишь, там тоже так считают, – улыбнулся Диус, когда экран погас, – и они правы, только легче им будет работаться, если не придётся постоянно оглядываться, как там мы. Одной проблемой меньше. И нам не придётся встречаться с этой особой, само по себе уже счастье. Как-то совершенно не желаю, чтобы хоть одна живая душа – и даже звёзды с неба, фигурально выражаясь – видели, как это входит в мой номер. Некоторые, может, и полагают, что мою репутацию испортить нельзя… Можно. И я её портить не намерен.
Арвини проводил взглядом удаляющихся Дэвида с детьми – Рефен сидела у полуминбарца на плечах и «рулила», держась за рожки, Эльгард нарезал круги вокруг, то и дело врезаясь в косяки, потом проследил взгляд Винтари в ту же сторону.
– Ваше высочество… простите мне моё любопытство, но я просто не могу не спросить…
Тот рассеянно переставил чашку с места на место на подносе.
– Как я выживаю столько лет в чужих мирах, где всем безразличен мой статус и даже на родном языке редко с кем-то удаётся поговорить? Нормально выживаю. У меня интересная работа, в которой находится место приключениям – о последнем таком приключении я вам рассказывал, поездка фольклористов в горы Асар… А нет, последним, наверное, надо считать всё-таки вот это, но оно с работой не связано… И то, что большинству людей, которых я встречаю, безразличен мой статус, то есть, многие даже понятия об этом не имеют… да меня это не то что не беспокоит, меня это только радует. Даёт необходимую свободу действий и общения. Знаете, вот Рефен, когда услышала, что я принц, очень мило этим заинтересовалась… Спрашивала, где мои корона и мантия. Мы как раз перед этим переводили земные сказки, она их читала, помогала рисовать иллюстрации – те, что были, откровенно, были ужасны, а пересканировать старые не получилось, поэтому мы договорились с правообладателями, что иллюстрируем сами… Перерисовывали с криво отсканированных бумажных оригиналов.
Арвини рассмеялся.
– Это очень приятно слышать, но на самом деле я не об этом. Вы больше двадцати лет живёте вместе… Вы… ну, не ссоритесь?
– По правде, больше тридцати лет, когда мы познакомились, мне было 17… Но именно как пара – да, 23 года. Нет, не ссоримся. Я уже отвечал недавно на этот вопрос одному вашему коллеге, с минбарцем невозможно поссориться. Он не будет кричать и лезть в бутылку и тем более бить об тебя тарелки. Он тебя усадит за медитацию или организует штук пять подряд обрядов для прояснения и устранения конфликта. Поскольку будучи центаврианином, это совершенно невозможно выдержать, то лучше и не начинать. А если серьёзно… Ну, один раз мы почти разошлись. Да, я даже доехал до вокзала… Задумчиво посмотрел на расписание… Развернулся и поехал обратно. Приехал к закрытой двери – он поехал за мной на вокзал, мы разминулись в дороге… Нет, правда, почему многих удивляет, что мы до сих пор вместе? Мы кажемся настолько разными, несовместимыми?
Полицейский пожал плечами.
– Если говорить лично обо мне… вы, думаю, можете представить, почему я это спросил. Всегда необычно и интересно видеть, что кто-то прожил вместе столько лет, когда это было добровольно, когда он мог этого не выбирать. То есть…
– Понимаю. Одно дело брак, от которого людям зачастую никуда не деться, если развод запрещён или невыгоден, и другое дело мы, можем разойтись в любой момент, но не делаем этого.
– Я где-то читал, что по мнению землян, по статистике, то есть, гомосексуалы не очень склонны к образованию устойчивых пар…
– Правильно всё-таки – по мнению, статистику такую мы знаем, оба центавриане, знаем, как статистика делается. С последующим резюме, что гомосексуальный союз неестественен, потому и непрочен… я мог бы сказать, что союз мужчины и женщины тоже неестественен, при чём на основании их же слов о том, как трудно двум полам приходить к взаимопониманию. Союз двух мужчин в этом смысле получается перспективнее, мы понимаем друг друга лучше, чем поняла бы женщина. Но вообще-то это с ориентацией никак и не связано. Гомосексуалы расходятся не чаще, чем гетеросексуалы, просто их само по себе меньше, поэтому это заметнее, и болезненное внимание более пристально, вы понимаете… Да и поскольку их меньше, выбор-то тоже меньше… Но в целом те же шансы встретить подходящего партнёра или наоборот, совершенно неподходящего.
Арвини выставил поднос с чайным сервизом на специальный столик за дверью и вернулся в номер.
– Значит, вы в предназначенные друг для друга половинки не верите?
– Строго говоря, мы оба не верим. Точнее, просто не любим оперировать такими понятиями. Чаще всего те, кто говорят «мы созданы друг для друга» либо глупы, либо лукавят. У человека в жизни может быть более, чем одна большая, настоящая, сильная любовь. Это совершенно точно так, когда говорят, что только одна – имеют в виду, что острота чувств разная, степень взаимопонимания разная, но ведь это зависит от разных факторов, иногда виноваты люди, иногда обстоятельства… Например, человек, после тяжёлого расставания разуверившийся в любви, будет бояться полюбить вновь. Даже если какие-то родственные души и существуют – Дэвид, как минбарец, верит в реинкарнацию и в то, что души могут путешествовать вместе, встречаясь воплощение за воплощением… ведь не гарантия, что за всю жизнь мы сможем эту родную душу встретить. К тому же, они вовсе не непременно воплощаются супруги – супругами, братья – братьями, в прошлой жизни это могла быть твоя мать, а в этой супруг, или сын, или лучший друг… Думать, что в жизни тебя ждёт встреча с идеальной любовью, предначертанной тебе свыше – слишком часто превращается в – ставить вселенной условия, какой эта идеальная любовь должна быть, чтоб ты уж точно понял, что она истинная. Но истинна любая любовь, в которой человек не врёт и становится лучше. И если люди провели вместе пару ночей и оставили светлый след после себя – их любовь более истинна, чем у тех, кто прожил вместе до глубокой старости, заполнив пустоту привычкой, и родил детей, которые вслед за родителями не научились верить в любовь. А остаётся человек с тем, кто лучше всего отвечает… вопросам его души. Дэвид как-то сказал, что мы хорошо понимаем друг друга потому, что оба хотели стать иным, чем мы есть, лучше, чем мы есть. И потому, что полюбили то, что делали вместе, полюбили одних и тех же близких, а потом и, через это – друг друга. Чему вы улыбаетесь? Вам кажется, что я говорю… ну, как-то слишком с налётом юношеской романтики? Уверяю вас, это не налёт, это высокопробная и беспримесная романтика. С ним иначе и не могло быть. И со мной иначе не может быть. Поэтому нам так комфортно в мире ранни – для них наш возраст ерунда, они называют нас «молодые люди» и не удивляются этому… фону страсти, как они говорят.
– Я не удивляюсь, – ответил Арвини, – я завидую. Я видел почти своих ровесников, которые уже постарели. Это страшно.
Винтари расхохотался.
– Удивили и порадовали. Насколько знаю, на родине мне завидовать не принято. Это надо ж так, как я, плюнуть в лицо всем женщинам Центавра – предпочесть иномирца-полукровку… Мало того, что родину кинул, так ещё и мать-природу. Но лучше быть довольным жизнью извращенцем, чем уныло влачащим существование и тихонько грешащим добропорядочным гражданином.
Арвини нагнулся к чему-то блеснувшему под креслом – это оказался информкристалл, оброненный, видимо, Ли’Нор. Интересно, хоть спасибо скажет?
– Знаете, я просто в последнее время всё чаще думаю… ну, каждый мужчина думает время от времени о том, что однажды женится, и когда тебе уже не 20, а 27, ты понимаешь, что это событие всё ближе к тебе, если оно вообще состоится… Я хотел бы жениться по любви. Потому что не выношу женских слёз, а если женщина не будет любить меня, или будет нелюбима мной, она всё равно будет плакать, пусть даже не при мне… Моя мать, например, хотя не была влюблена в моего отца, но он ей по крайней мере нравился, она рассказывала, он был очень весёлым, с ним было интересно… Ей было очень горько его потерять именно потому, что она думает, что могла полюбить его, но им не хватило времени, а теперь она и не узнает этого. А мой дядя Иосия, когда я заговорил с ним на эти темы, сказал мне: «Знаешь, мальчик, всё как-то проще, когда супруги не любят друг друга. Они просто спокойно, рассудочно договариваются обо всём. А вот когда любят… тогда настоящие сложности и есть. Потому что тут никакие правила не действуют».
Диус похлопал его по плечу.
– Но ведь вы мужчина, Рауле, вы не боитесь сложностей? Да и не такие уж это сложности, поверьте.
Дивная дама появилась даже несколько раньше, чем рассчитывала Виргиния. Которая, в общем-то, тоже имела, что сказать Диусу на тему репутаций, но не стала. Кое в чём-то он всё-таки прав, и вообще, на том, чтоб всё же встретиться с «чудом в перьях», настаивала она, а не они.
Дамочка сама нашла номер, занимаемый прежде Вадимом и Схевени, а ныне вот Виргинией, бесцеремонно вошла, прошлась к окну и обратно, виляя бёдрами и потряхивая мелкими красными кудряшками, затем обернулась к молча сидящей в кресле, нога на ногу, Виргинии, и без приветствия поинтересовалась:
– Где Вадим Алварес?
Виргиния оглядела незаурядную визитёршу. Ярко-красное замысловатого кроя платье с широкими рукавами, зелёные лосины или колготки, высокие жёлтые сапоги на платформе, на которой лично у неё замер бы дух стоять, руки не оценить – дамочка скрестила их на груди. Ногти разноцветные…
– Вадима Алвареса здесь нет. А что, он вам нужен? Что ж сразу не сказали?
Гостья резко развернулась, едва не подвернув ногу.
– То есть, как нет? Но это ведь его номер? Он записан на него! Хорошо, тогда – где Дэвид Шеридан и его спутник?
– Номер записан на него, – подтвердила Виргиния, поднимаясь, – я не имела возможности переписать его на себя, потому что ждала тут ваше великолепие. Они со Схевени, видимо, забыли его сдать, когда улетали. Ну, лопухи, да. Шериданы вот свой – не забыли. Да, они тоже отбыли пару часов назад.
– Куда? С кем? – густо накрашенные глаза незнакомки стремительно округлялись.
– А не многовато вы хотите знать на второй минуте знакомства? Вадима они предупредили, а вас, извините – не обязаны.
Фраза произвела на гостью действие странное. Она подскочила к Виргинии и вцепилась ей в плечо – словно когтистая птичья лапа, Виргиния брезгливо-яростно вырвалась.
– Они. Вызывали. Полицейские корабли? Те, что полетели в сектор гроумов? Они сообщили, что улетают?
– Да. Может быть, теперь скажете, кто вы такая и какого чёрта тут делаете, пока я не узнала это как-то сама и, возможно, очень больно?
Гостья обессилено опустилась в освобождённое Виргинией кресло.
– Так. Поправьте меня. Значит, всё совсем плохо. Вадим Алварес не остался здесь, он был среди тех, кто полетел в сектор гроумов. И Шериданы вскоре после разговора со мной улетели. Предварительно связавшись с полицейскими кораблями. Они говорили лично с Алваресом?
По тону женщины Виргиния поняла, что почему-то такую вероятность она допускает процентов на пять.
– Нет, не с ним самим. С каким-то дрази. Шериданы улетели не с кем попало, это проверенные рейнджеры… Какое…
Гостья уронила лицо в ладонь, размазав тушь.
– Каким-то дрази… Отлично. Просто великолепно. Госпожа Ханниривер, загляните в мои мысли, пока я не убила себя с досады. А по итогам, я думаю, мы с вами подскочим и на второй космической помчимся к шлюзу. За купол. К холмам. К кораблю. Может быть, догнать мы их ещё успеем. Ну же, госпожа Ханниривер. Вы же телепатка, вы сильнее меня по определению.
– Если только вы в своей сумочке что-то интересное не прячете. Сумище.
– В сумище у меня сменный комплект одежды и прочее такое. А, ну и радар на «жучки», на всякий…
Шквал образов и эмоций показался Виргинии осенним ветром, швыряющим в открытое окно дождь и сухие листья – если бы осенний дождь мог быть горячим, а листья – жёсткими, как неровные, оплавленные по краям куски металла. Тилоны. Корабль. Плен. Лорканские артефакты. Ловушка. Сеть. Корабли. Вадим. Тилоны. Ловушка. Дэвид. Дрази. Космос.
– Они не могли вызвать корабль Алвареса. И никто не сможет сейчас. Дрази, с которым он говорил – тилон. Переадресация вызовов со всех кораблей стоит на один. У пульта тилон, прошедший преобразование. Они только что сообщили тилонам, что покинули Марс. Как думаете, долетят они куда-нибудь? Вы ведь не знаете позывных их корабля? Даже номера не знаете? За ними! Вы нужны мне. Я объясню вам, вы объясните им.
Быть телепатом – это понимать, в какой момент можно не тратить время на вопросы. Пока ненормальная гостья, чудом вписываясь в повороты, гнала машину по улицам Нью-Вегаса на предельной скорости, на какой она могла хоть как-то маневрировать, Виргиния пыталась разобраться в калейдоскопе образов. Увы, мыслила гостья, по крайней мере, именно сейчас, примерно так же, как вела машину – образы летели так же, как дома, вывески, светофоры вокруг, перемешивались, наскакивали друг на друга. Тилоны. Ловушка. Лорканские артефакты. Лорканцы. Воры. Плен. Взрыв. Дэвид. Помочь. Успеть. Провал. Шанс. Исправить. Корабль.
Шлюз они почти пролетели. Дыхательную маску женщина нацепила чуть ли не уже выскакивая под открытое бледно-оранжевое небо.
– Живей!
Ладно, подумала Виргиния, чертыхаясь на подворачиваемые ноги – туфли она одевала без расчёта прогулок по марсианскому песочку – это, во всяком случае, должно быть интересное приключение. Она, конечно, не готовила себя к приключению прямо сейчас и здесь… Но приключения не всегда в жизни спрашивали её готовности и согласия.
Корабль ждал их за вторым холмом, он был в цвет песка – в следующую секунду Виргиния поняла, что это маскировка, отражающая поверхность, что-то вроде – и был очень мал. Метров сто в длину, как прикинула Виргиния. Тип был ей неизвестен, но кое-что в модификации наводило на предположение, что он лорканский. Или, по крайней мере, сделан с применением лорканских технологий.
– Располагайтесь, – незнакомка кивнула на одно из кресел возле стола, – а я сейчас… Воспользуюсь санузлом, если вы не против.
В прежней манере не дожидаясь ответа, она скрылась за дверью, хлопнув полами своего яркого цветастого наряда, словно сказочная птица с книжной иллюстрации. Виргиния успела расслышать выкрикнутую ею торопливую, резкую команду на старт. На лорканском языке…
Корабль, казалось, не шелохнулся. Вибрация, которую ощущала Виргиния, была едва заметна, она могла бы спутать её с собственной дрожью. Если б ей не были знакомы команды на лорканском, она б и не подумала в этот момент, что они взлетают. «Интересно… очень интересно…»
Из-за той же двери вышла, на ходу продолжая вытирать усталое, уже чистое от грима лицо, молодая лорканка. Парик был тоже снят, тщательно зачёсанные и заколотые волосы отливали синевой.
– Что ж, добрый вечер, госпожа Ханниривер. Позвольте признаться, Лионасьенне. Вот вам первый жест моего вам доверия, очень надеюсь, что вы его оправдаете, в противном случае плохо придётся не только мне. Хотя мне кажется, вы уже начали мне доверять, иначе не сидели бы сейчас здесь…
Они сидели друг напротив друга, Виргиния во все глаза смотрела на лорканку, всё ещё пытаясь придти в себя от шока. Лорканок и поныне вне Лорки увидеть можно редко, и если уж встречаешь на своём пути лорканку, которая при этом не то что без покрывала и супруга или отца поблизости – а столь… раскованно разговаривает и одевается, это нетривиальное явление явно должно стоить некоторой поломки планов.
– Может быть, для начала… Ну, ещё одним жестом доверительных отношений… объясните, что вот это была за… – Виргиния попыталась подобрать слово, и не нашла удачнее предложенного раннятами, – клоунада?
Девушка кивнула.
– Сами же и ответили. Я не знаю, может быть, вы не поняли ещё, но мне очень важно было проникнуть к вам неузнанной.
– Отлично сказано! Что-нибудь ещё ярче вы придумать могли? Ну там, головной убор североамериканских индейцев, ритуальные одежды Вестников Перемен, скафандр ворлонца? Что-то такое, чтоб уж точно даже тараканы из щелей, если они в марсианских отелях есть, выползли на вас поглазеть?
Лорканка сплела пальцы в замок, Виргиния переводила взгляд с красного ногтя на салатовый, размышляя, какой хуже сочетается с голубой лорканской кожей. Оттенки синего вот – нормально…
– Я не исключаю, что возможно, не самый был умный ход… Методы конспирации, как и психология запоминания, в разных мирах разные. Я ориентировалась на наиболее универсальные, надеюсь, что не прогадала… Что вы увидели на экране, что вы увидели на пороге? Вы употребили верное выражение – клоунада. Что больше всего запоминается людям? Самое яркое, самое вычурное. То, что режет глаз. То есть, мой парик, мой макияж, моё платье. Не я сама. Можно сказать, меня там не было. А вот если б я попыталась одеться скромно и вести себя неприметно – то достаточно одного плохо замазанного участка на лице… Лорканцы тут всё же гости редкие.
Виргиния присвистнула. Что имели в виду дети? Неужели они… поняли?
– Как ни странно звучит, но появление такой вот дикой птицы здесь более нормально, чем моё. Дамы с проблемами с головой или не самым тяжёлым поведением… но не беглой преступницы. Я – Лионасьенне, и я полмесяца назад сбежала из тюрьмы на Бракире. И, представляете себе, не по своей воле. У меня в руках, по счастью, есть несколько крупных козырей, с которыми надеюсь спасти свою жизнь, да и ещё кое-чью.
Вот почему её лицо такое бледное – вероятно, солнца она не видела давно. Лорканская кожа воспринимает ультрафиолет, но, конечно, иначе, чем земная – оттенок становится более насыщенным, иногда черноватым.
– Козырь – это я? – приподняла бровь Виргиния.
– Не думайте о себе так много. Козырь – это, например, вот этот корабль. Плюсы – быстроходный, маневренный, обходит практически все радары – благодаря чему, собственно, и сел благополучно никем не замеченный, и способен кодировать сигнал так, чтоб невозможно было определить источник. Минусы – маленький, что вы могли заметить, и весьма маломощный, ничего серьёзного в смысле оружия на него не поставишь. Но, во-первых, в этом деле важнее его плюсы, во-вторых – другого корабля у меня всё равно нет.
