Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"

Автор книги: Саша Скиф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 86 (всего у книги 113 страниц)

– Не лишено смысла… Вы ведь мечтали вернуть жителям Деркты возможность иметь потомство, вернуться к нормальному мировому порядку? Вот, можете для начала подарить им могилы предков… Хотя, чисто технически – они им никакие не предки, а, хотя бы отчасти, современники…

Аскелл, разумеется, издевался – а что другое он всё время их вынужденного сосуществования делал чаще? – а вот Эркена, похоже, поддержал его совершенно серьёзно.

– Здесь не все верят в душу и в загробную жизнь, это понятно. Но иногда имеет смысл сделать и то, во что не очень сильно веришь. Об этой планете говорили, как о мире мёртвых, населённом призраками. Вы, иномирцы, любите говорить, что мёртвым уже ничем не поможешь. Мы, бракири, думаем иначе. Конечно, освобождение всего нескольких десятков из миллионов запертых здесь страдающих душ – это капля в море, но это уже что-то.

– Вы считаете, что призраки реально существуют, а не являются плодом грибных галлюциногенов?

– Не имеет значения, что я считаю. Даже если призраки никому не являются, они есть.

Гидеон махнул рукой, призывая прекратить назревающий религиозный диспут.

– Кажется, мы входим в жилые ярусы. Надо было взять фонари помощнее, в таком освещении наблюдать полуистлевшие скелеты лично мне будет… ну, как-то жутковато. Но всё равно мощный у них генератор, уважаю. Пятьдесят лет работает, освещение хоть тусклое, но есть…

Аскелл громко произнёс несколько слов на незнакомом языке. Светильники на потолке вспыхнули ярче.

– Они ушли в эконом-режим, с тех пор, как на корабле не было никакого движения. Как я и предполагал, они на голосовом управлении, реагируют на звуки занефской речи.

– Вы знаете занефский язык?

– Естественно, хотя бы в некоторой минимальной степени его знают все тилоны.

– Ну да…

Гидеон, вслед за Дайенн, подошёл к полураздвинутым створкам одной из ячеек, являющихся, видимо, каютами. Сперва, кажется, разум не хотел правильно идентифицировать увиденное, ему показалось, что на широких кроватях лежат кучи тряпья… Потом он разглядел в ярких узорчатых одеждах – не шкуры, конечно, как у жителей Деркты, но тоже, для формы космолётчиков, выглядит экзотично… – сложенные пальцы…

– И не подумаешь, что они мертвы пятьдесят лет…

– А с чего вы взяли, что все пятьдесят? Воздухогенераторы в порядке и сейчас, если у них есть и автоматы для синтеза пищи, то и голод им не грозил достаточно долго, тогда угрожать им могла разве что смерть от старости. А живут, как помните, занеф долго, едва ли все полетевшие этим кораблём были глубокими старцами…

– Здесь ещё двое, – послышался из коридора голос Ви’Фара, – а здесь каюта, похоже, запечатана… Интересно, почему?

– Ну, сейчас и узнаем, – Гидеон с силой навалился на створки. И едва не упал, когда его обдало застоявшимся запахом разложения, – упс, понятно… Точнее, не понятно ничерта. Почему эта каюта запечатана, а те две нет?

– Большинство запечатано, – отозвался Эркена, прошедший по коридору дальше, и теперь привалившийся к стене у одной из закрытых кают, – я вам скажу, почему. Они все умирали в разное время, умерших собратьев оставшиеся в живых просто запечатывали в каютах. Возможно, потому, что никакого подобного моргу помещения на корабле нет, возможно, потому, что морг уже переполнен… Как-никак, они не предполагали, что корабль когда-нибудь снова взлетит, поэтому почему и не превратить каюты в гробницы? Те две каюты – видимо, те, кто умер последними, поэтому их никто не запечатал.

Гидеон прошёлся от распечатанной им каюты к открытой.

– Как-то… это невероятно и страшно. Никогда не думал, что по-настоящему напугают меня не растерзанные тела на Охран’кни, а трупы, выглядящие так, словно они просто уснули…

– Возможно, они действительно умерли во сне.

– Все четверо? Хотя может быть, это был даже суицид, возможно, не желая продлевать агонию, они приняли яд или что-то подобное… Быть может, я ошибаюсь, но мне кажется, нет судьбы ужаснее. Быть запертыми на корабле, полном артефактов, открывающих ключи к жизни и смерти, стоящих сокровищ всех миров – и знать, что им не поможет уже ничто…

– Похоже на занеф, – хмыкнул Аскелл, – имея на борту по крайней мере один артефакт, возвращающий к жизни, они могли использовать его… Хотя, тут есть загвоздка. Артефакт, к сожалению, одноразовый, и вряд ли их тут имеется на всех и на неограниченное время. А последнему выжившему он не помог бы ничем, собрать его, допустим, он мог бы и при жизни, а вот выбраться потом из этой конструкции без посторонней помощи сложновато… Да и опять же, какой в этом, действительно, смысл? Жить вновь и вновь без надежды когда-либо покинуть корабль – тухлая перспектива…

Но настоящим шоком для исследователей были не артефакты и не мирно упокоившиеся в своих каютах занеф. Настоящим шоком было обнаружение трёх анабиозных капсул.

– Они не пусты, – прошептала Дайенн, – и похоже… Если, конечно, мы сможем запустить процесс грамотно… у нас есть целых три живых занефа.

– Не понимаю, почему только три? Капсул здесь по беглым прикидкам три десятка. Почему только три заняты?

– Может быть, это наиболее ценные члены команды? Тоже какие-то цари и мудрецы?

– Думаю, разгадка проще, – Аскелл, связанными руками, что-то набирал на пульте у стены, – остальные повреждены. Вернее, скорее… Как помните, корабль ведь был подбит. Хотя работать генератор, конечно, не перестал, и ни одна из систем не отключалась полностью – строили занеф с размахом и на совесть – но потеря мощности-то вышла существенная… Видимо, режим экономии энергии допускал только три капсулы. Всё равно, конечно, это глупо. К чему замораживать кого-то на замурованном корабле? Кажется, Джон Шеридан вернуться не обещал, и даже сыновей прислать не обещал.

– Может быть, хотя бы потому, что такая смерть – вечный сон – легче, чем смерть в сознании?

– Вы запустите процесс разморозки? – Дайенн подошла к пульту, встав за плечом Аскелла.

– Плохо понимаю, зачем вам это нужно, но если вы этого хотите – я могу. Лично меня гораздо больше интересовала бы полная диагностика систем. Подозреваю, вашим радужным планам прихватить корабль вместе с содержимым на благо Альянса не суждено сбыться – судя уже по тому, что я вижу здесь, повреждения действительно серьёзные, без хорошего ремонта он не полетит… Но может быть, размороженные вам этот ремонт и организуют, кто знает?

====== Гл. 41 Долог путь к непонятной цели ======

Трое выживших – двое мужчин и женщина – были, в отличие от своих спасителей, кажется, не удивлены вообще ничему. Хотя Дайенн отметила это ещё на Деркте – занеф, похоже, в принципе очень редко чему-то удивлялись. Спокойно-философское отношение к жизни было, возможно, их расовой чертой… Голоса их после долгого анабиоза слушались плохо, говорили они медленно, с паузами, сбиваясь. На земном говорил один, по-видимому, старший, с довольно светлыми, почти рыжими волосами, речь его текла медленно, как смола. Остальные двое говорили на занефском, похоже, и не задумываясь, что гости их, кажется, не понимают, Аскелл иногда, отрываясь от экрана, переводил те или иные фразы.

– Наши собратья поместили в капсулу именно нас, потому что мы самые молодые из всех. Старые должны беречь молодых, жертвовать ради молодых, если есть хоть малый шанс, это естественный порядок. Нет, мы не ждали, что нас однажды кто-нибудь освободит, рассчитывать на это было бы глупо… Но рассчитывать и предполагать, надеяться – не одно и то же. На малую каплю надежды имеет право каждый. Судьба ведь непредсказуема, никто не может её знать. Прыгая с тонущего корабля, человек не знает, не погибнет ли он в море, но глупее было бы не прыгать…

Ну, мечтали увидеть молодых занеф? Пожалуйста. Действительно, если вспомнить Деркту, отличия заметны. У старшего лоб пересекли первые заметные морщины, ногти, хоть и были величиной похожи на когти, были розовыми и блестящими. Разительно отличалась от своих перерождающихся сестёр женщина – её вьющиеся волосы были очень тёмными, а губы, с поправкой на занефскую грубость черт, можно было даже назвать пухлыми. Видимо, растительность на лице и руках тоже больше начинает проявляться с возрастом, кисти женщины были почти совершенно голыми, а тонкие прядки на надбровных дугах завивались колечками.

– Ну, работы генератора хватило бы ещё года на два, едва ли больше. Сначала отключилось бы всё освещение полностью, потом обесточился бы и отсек с капсулами…

– Это, пожалуй, поражает меня больше всего, – тихо проговорил Гидеон, – не уверен, что когда-нибудь смогу осмыслить это. Быть может, конечно, это отчаянье, апатия, а может… Они поместили этих троих в капсулы, что позволяло им, по крайней мере, существенно отсрочить свою смерть, а сами… А сами умерли. Медленно ли или быстро, но они умерли. Одни наблюдали, как умирают другие, запечатывали их в каютах… И ни у кого не возникло искушения вытащить их троих из капсул, занять их место… Да не в том дело даже, даёт ли это какой-то реальный шанс. Страх смерти делает с человеком страшные вещи. А на корабле не видно никаких проявлений хаоса. Никто не дрался за кусок хлеба и глоток воздуха, не пытался вскрыть дверь… Эта разумность и спокойствие перед лицом неизбежного – вот от чего у меня мурашки по коже. Я совсем не уверен, что смог бы так.

– Мне вот интересно, – Аскелл снова ненадолго повернулся от экрана с диагностикой, – о чём вы думаете теперь. О чём на самом деле думаете. Не жалеете, что оживили их? Или в тот момент вам в голову не пришло, что теперь вы что-то должны делать ещё и с целыми тремя занефами?

– Что вы имеете в виду, Аскелл? – ледяным тоном поинтересовалась Дайенн.

– Кажется, драгоценные артефакты уплывают от вас по вине вашей же собственной эмоциональности. Ведь это эти трое – наследники корабля и всего, что на нём есть. В том числе и того, что по-хозяйски экспроприировал господин Эркена. Или как-то с этим фактом вы… договоритесь?

– Аскелл, к вашей циничности уже все привыкли, а вот вы всё никак не привыкли не мерить всех по себе.

Тилон смерил взглядом третьего – взлохмаченного и как будто зевающего, и несколько опасливо ткнул очередную кнопку.

– О, ну да… вы гуманны, не то что я. Вы вернули к жизни троих занеф, и теперь, наверное, не вы должны думать, как им всего лишь втроём отстаивать свои сокровища, особенно при условии, что замок на крови их больше не охраняет? Корабль и в лучшие времена свои не устоял против наших атак, не говоря уж о том, что трое – маловато для экипажа корабля такого класса…

Довольно занятно, что занеф, кажется, быстро поняли, кто он такой, но при этом в их взглядах нет ни капли страха, только любопытство, кажущееся несколько бесцеремонным и даже обескураживающим. Видимо, так же быстро они поняли и его зависимое положение.

– Вообще-то, как минимум один вариант у нас есть с ходу. Деркта. Там они могут воссоединиться хотя бы с малой частью своего народа. И там артефакты будет охранять хотя бы ментальный маяк… А чтобы никто не узнал эту дорогостоящую тайну, – на этих словах Гидеон совершенно не переменился в лице, – вас, Аскелл, мы убьём.

– Как бы то ни было, – Дайенн постаралась взять себя в руки, если обращать внимание на всё, что говорит Аскелл, никаких нервов не хватит, – прямо сейчас нам следует вернуться на наш корабль. С господина Эркены уже хватит прогулок, цвет его лица мне и до этой экспедиции не нравился. И если моё слово тут тоже имеет значение, я бы сказала, что дискуссии об отправлении на Деркту возможны лишь после того, как господин Эркена получит необходимое ему количество реновилата. А лучше – будет отправлен в достаточно безопасное место…

– Госпожа Дайенн, я прошу вас не заботиться о моей безопасности против моей воли! Я не малое дитя! Во всяком случае, не вам отстранять меня от участия в деле, приказ о моём включении в группу подписан Альтакой, а не вами!

– Я врач! И не то чтоб я имею что-то против исполнения своего врачебного долга, но не с такой пугающей частотой!

– Я в состоянии держаться на ногах!

– О да, пока да…

– Что такое этот реновилат? – вмешался старший занеф, – это слово не знакомо нам, но возможно, мы знаем это вещество под другим названием? Может быть, мы можем что-то сделать, чтобы помочь вам достать его?

Дайенн показалось, что Аскелл и Эркена сейчас будут серьёзно соперничать в язвительности, по крайней мере, их лица говорили об этом.

– Вот уж не знаю. Реновилат – это медицинский препарат, лекарство… жизненно необходимое при болезнях свёртываемости крови. Я не думаю, что вы когда-нибудь сталкивались с ним, препарат центаврианский, а с Центавром вы не могли иметь контакта.

– Но может быть, мы могли бы его синтезировать для вас? Наше оборудование позволяет синтезировать многие вещества. Если у вас есть образец…

Дайенн растерялась.

– Не знаю… Возможно, у нас сохранилась ёмкость с его следами, и химическая формула может быть в памяти компьютера медблока… Но я не уверена, что это реализуемая идея, синтез его очень сложен… Хотя может быть, вы могли бы помочь с… выделением фактора свёртываемости из донорской крови, у нас есть несколько землян здесь, возможно, кровь кого-нибудь из них подойдёт…

Посмотрев на приободрившееся лицо Эркены, Дайенн даже пожалела о том, что всё это сказала. По крайней мере, что сказала при нём. Теперь его к разумности вообще не призовёшь…

– Вот это? Я как-то… ожидал большего. В смысле, Великая Машина занефов занимает, говорят, чуть ли не все недра Эпсилона III…

– Она ещё маленькая, – улыбнулся занеф, – она может вырасти. Здесь она не может расти, ей не хватает энергии, нет материала. Но если она попадёт туда, где сможет строить себя – она станет большой. Это свойство, которое тилоны смогли позаимствовать у нас. Мы знаем, что машины – не живые, но мы неизбежно даём им какие-то свойства живого. Например, умение самой достраивать себя…

Гидеон изящно увернулся от рук занефа, описывающих, насколько большой может быть машина.

– Ну да, или вот замысловатая архитектура корабля… И… что она может-то, эта машина? Это я к вам, Аскелл, обращаюсь, как к самому компетентному лицу.

– Не знаю.

– То есть, как это – не знаете?! Вы не знаете, за чем охотитесь?

Аскелл попытался скрестить руки на груди – наручники ему этого, конечно, не позволили, и он сделал вид, что этой неудачной попытки не было.

– Вы спросили, что она может. Этого я не знаю, потому что машина ни разу не была использована. Она даже не закончена. А если вы спрашиваете о том, что она должна мочь, что сможет, если будет закончена… Всё. Именно так – всё. Проанализировать и расшифровать не только любой генотип – его… историю, его эволюционный путь, рассказать о всех изменениях, полезных и вредных мутациях, как возникших стихийно-эволюционно, так и вызванных искусственно, какими-нибудь светящимися селекционерами, думающими о себе необыкновенно много на основании своей светящести. Она может изменить любой генотип. Как у отдельной особи – устройств, способных это сделать, у нас и без того хватает, так и для целого вида… Ну да, примерно так – создать таблетку, с помощью которой можно превратить, например, господина Гидеона хоть в симпатичную центаврианку, хоть в несимпатичного транталлила среднего пола. Она может создать принципиально новый генотип, по любым запрашиваемым параметрам… Можно на основании исходного сырья – гибриды в разы интереснее, чем присутствуют здесь сейчас, можно с нуля. Мне нравятся ваши физиономии, господа! Да, как бы вы к этому ни относились, это настоящая, без всяких допущений и неуклюжего тыканья вслепую, возможность творить новые миры. Когда я говорил, что бог – это мы, я, как видите, не лгал.

– Снова Библия, – кивнула Софья, – «Господь из камней сих может создать детей Аврааму».

– Какому Аврааму? – не понял тилон.

– Совершенно не важно, в общем-то, Аскелл, какому Аврааму. Важно, что на самом деле это утешительный факт, что эта машина не столь велика, как мы ожидали, и в грузовой отсек «Серого крыла» влезть – может. Правда, наверное, больше в него не влезет ничто из находящегося тут… Либо надеяться, что оно уже не столь важно – хотя как я посмотрю, у вас и мелочи таковы, что детям совсем не игрушка, либо перевозить это добро в два, три, сколько потребуется рейсов…

Занеф покачал, кажется, не только головой, но и половиной тела, крупные деревянные бусины на его шее застучали о нашитые полукружьем на груди бляшки, снова напомнив Деркту – как часто там звучало нечто подобное. Хотя одежда этих субъектов всё-таки отличается, в сравнении с собратьями-колонистами эти одеты даже как-то слишком просто. Нет, балахон этого тоже пошит из лоскутов разного цвета и даже как будто разного материала, но по корпусу перехвачен широким расшитым поясом, что делает его, по занефским меркам, почти облегающим. А на женщине и вовсе нечто вроде комбинезона с широкими штанинами, дополненного неким подобием парео. Схевени обмолвился, что было б интересно вычислить членов экипажа, понять, что у них в качестве служебной формы принято, но сам, однако, ходить по каютам с мертвечиной полувековой давности что-то не захотел.

– Мы ценим вашу честность и благородство, в плане вашего предложения отвезти содержимое корабля на планету, где живут наши соплеменники, но всё же нам кажется, это не лучшая идея.

– Почему?

Гидеон снова ответил за адресата.

– Ну, может быть, хотя бы потому, что даже в случае успеха с ковырянием в машине их количество не увеличится достаточно, чтоб качественно повлиять на их обороноспособность и готовность к приёму недобрых гостей? Мало им разве одной вероятной мишени?

– А маяк, полагаете, недостаточный гарант?

– Дело не в маяке, – продолжил занеф, – хотя верно и то, что этой машиной, которая всё-таки не является сокровищем нашего мира, хотя наши собратья и заплатили жизнями за неё, вы не принесёте радости нашему народу, мы не хотели никогда ею владеть, мы хотели лишь, чтобы она не попала в дурные руки. Если вы сумеете сберечь её лучше, чем мы, мы будем рады. Но ведь вы шли сюда не за нею, вы шли за тилонами – и они ускользнули от вас, хотя, конечно, не все… И вы понимаете, что они снова придут за машиной. Быть может, им и не удастся её заполучить, быть может, наша защита будет сильна… Но как же, если машина будет на далёкой от ваших миров планете, вы сможете оказаться рядом, когда они придут за ней? Разве вы можете всё время быть рядом с нами, оставив родные миры до тех пор, пока не убедитесь, что их не осталось больше во вселенной?

– Что же вы предлагаете?

Занеф поводил мохнатой пятернёй по столу.

– Вы должны забрать её. Туда, где сможете устроить хорошую засаду. Это должно быть не самое лучшее по охране место – тогда они, быть может, и не отступятся, но будут действовать более тонко и подло, но и не самое худшее, потому что это будет подозрительно для них. Это должно показаться достойным барьером для них. Там должно быть не слишком мало и не слишком много ваших людей, ровно столько, чтобы они ничего не заподозрили и решились напасть, и достаточно много ваших людей должно быть где-то поблизости, чтобы быть готовыми придти к вам на помощь. Что же делать с машиной дальше, после того, как она сыграет свою роль в поимке тилонов – решать тоже вам. Нам, конечно, не вполне уютно сознавать, что полагаемся на вашу честность и благородство помыслов, на то, что вы не захотите повторить путь наших врагов, но мы не можем быть уверены в этом. Но вы должны были успеть понять – то, что создали они и что создали мы, это очень опасно в руках неразумного. Найдите разумных среди вас – и мы сможем вздохнуть с облегчением.

– Я?! Что вы, лично меня не может называть недовольной даже такая свинья, как вы! – Энжел упёрла практически зажившие руки в боки, – я счастлива! Я готова целовать пол этого корабля! Хотя бы за то, что мы все смогли наконец помыться и нормально поесть… Но не выразить солидарность более недовольному, чем я, всё же не могу.

– Ну да, они всё время говорили – «Для этого нужно добраться до нашего корабля», – мрачно улыбнулся Майк, опирающийся на некий предмет неизвестного назначения, предложенный ему в качестве трости, – ни разу они не сказали, что нужный артефакт – на корабле. Так что и в лжи их упрекать мы не можем.

– Именно, – Ан’Вар, в противоположность ему, улыбнулся крайне довольно, – ещё раз повторю, приятно иметь дело с умным человеком, мистер Гарибальди. Так что – мы никого не держим, но если хотите получить обещанное – придётся лететь с нами на Маркаб.

– И он хотя бы действительно там? Или там очередной ваш проклятый камень?

– Энжел, – Билл нерешительно облизнул губы, – ты ведь действительно можешь вернуться. Это хотя бы немного успокоит твою мать.

– Даже не думай! Нет, если ты вернёшься вместе со мной… Нет, даже тогда. Мать оторвёт головы нам обоим. Я надеюсь всё же умереть в глубоком маразме через некоторое время после тебя, а не во цвете лет из-за этого придурка!

– Мне уже прямо интересно, – мурлыкнул Ан’Вар, – что там за мать такая.

– Слушай, у меня предложение! Прими, с помощью какого-нибудь сраного артефакта, мой облик, и лети к ней вместо меня! Хотя ничего не получится. Она тебя в два счёта раскусит. Просто прими один факт: свою мать я очень люблю, но у неё есть одно тяжёлое качество – она, может, и не знает, как надо, зато никогда не оставит без внимания, если ты делаешь так, как не надо. И поскольку выволочку получать всё равно – я хочу хотя бы получить её не просто так. Не за то, что поучаствовала в обретении вами этого грёбаного камня, который лично мне до форточки!

– Меня вот беспокоит такая деталь, – довольно неожиданно, после короткой схватки с Ан’Варом, после его сообщения, что нужный Майку артефакт несколько не здесь, Билл решил вернуться к обсуждению перспектив, – Маркаб всё-таки мёртвый мир. Конечно, чума Драфы никому, кроме маркабов, как выяснилось, не опасна, но карантин-то на всякий случай установили. Да, вы у нас крутые ребята и всяких замысловатых штук, что только оторванные головы обратно к телу не пришивающих, у вас навалом, но всё же… Вот вы, к примеру, уверены, что на лорканскую физиологию эта зараза не действует? Насколько я понял из ликбеза Давастийора, поменять расу на гарантированно безопасную за время пути он не успеет.

– Мы привыкли рисковать, господин Мейнард. И ещё раз повторяю, никого не заставляем рисковать с нами вместе. Карантин, карантин… Всё время его существования были те, кому тот карантин был побоку. Многие из них, правда, нашли на свою голову иных бед. Но у многих и выигрыш стоил риска.

– Да, Билл, не забывай, что говоришь с королями мародёров! Лаура, ты ничего не скажешь?

– Боюсь, тебе это не понравится, Энжел. Мне, если честно, просто интересно увидеть этот мир. Да, я понимаю, что это любопытство из тех, что может стоить дорого, что вообще это как-то некрасиво, ввиду масштабов трагедии… Но мне интересно. Ничего не могу поделать, это так. Пусть я даже буду в твоих глазах чудовищем… Но вымерший мир – это не только пугает, но и притягивает. Пройти там, где ходили они, коснуться стен их домов…

– Их костей, – с усмешкой подсказал Ан’Вар.

– И если говорить о мародёрстве, – Лаура пропустила шпильку мимо ушей, – я согласна, оно отвратительно на войне. Там, где есть ещё живые наследники, живая пострадавшая сторона. Но здесь никаких законных наследников нет. Что плохого в том, чтоб позаимствовать что-то, что у них может найтись для нас полезного? А для кого оно там лежит? Для вечности? Для ничего, чтоб просто сгнить?

Тилон не удержался и зааплодировал.

– Пока мы сидели в том каменном мешке, это синерожее чудовище тебя часом не покусало? – взвилась Энжел, – шик, блеск! Тут, кажется, нормальных вообще не осталось?

– Я нормальный, – грустно улыбнулся Билл, – но что это меняет? Давай честно, Энжел, ни один из нас не решится оставить этих безумцев.

Энжел вздохнула. На какой-то миг ещё казалось, что это не так. Что она сейчас возьмёт Билла за руку и выведет отсюда. И плевать, что корабль стоит посреди пустыни, которую им, вот так налегке, будет проблематично пересечь. И плевать, что скажет мама при её явке с повинной. И плевать на Майка и его навязчивую идею, не менее безумную, чем идеи тилонов. Но правда в том, что она любила Билла. И любила именно таким – неспособным оставить инвалида на попечение одной лишь слабой девушки.

– Ладно, в этом есть положительные стороны. Если выживем – будет, что рассказать внукам.

– Да, и задачку же вы мне задали, – изображение на экране связи было не бог весть каким чётким, но Дайенн могла поклясться, что у Альтаки явственный нервный тик, – прекрасна хоть по содержанию, хоть по срокам для её решения! Вот что, в любом случае стартуйте и выдвигайтесь, хотя бы, в сторону Тирриша. Смею полагать, с Эркеной вам и они сумеют помочь. Меньше, чем за сутки вам туда вряд ли добраться. Предварительно связываться с ними не надо! А я тем временем буду радоваться, что у меня в отделении работает Шлилвьи Ншананштьи, и перехват сообщений невозможен в принципе, будь они там хоть трижды тилоны… Но таки пошла прахом, похоже, моя мечта сегодня выспаться. Немного ободряет, что главы других отделений будут вынуждены выразить мне солидарность. Конечно, при условии, что их связь имеет ту же степень надёжности… Соблюди-ка тут секретность, при этих масштабах… И доклад для администрации президента придётся писать лично… Короче говоря, спасибо вам за дополнительную седину. Но молодцы. Редкие молодцы. Теперь ещё доберитесь живыми и целыми, и будете совсем молодцы…

– Не излишне ли Альтака параноик? – хмыкнул Арвини, когда экран связи погас, – разве можно перехватить сообщения полицейской связи?

Дайенн неопределённо развела руками. Она всё ещё пребывала в некотором шоке после похвалы Альтаки, от которого ожидала грандиозного разноса за то, что они всё ещё шляются по задворкам вселенной, собирая только всё новые шишки на свои головы, и к тому же умудрились упустить тилонов, столкнувшись с ними лицом к лицу.

– Ну, вообще-то прецеденты были. Всё же наши системы безопасности уступают военным, а их иногда перехватывают. Тем более, если говорить о тилонах – мы все видели, на что они способны, правда, пока они упражнялись только на кораблях… Но тут Альтака прав, отделение, где работает Шлилвьи, по определению вне опасности. После одной милой хакерской атаки три года назад, больше никому не удавалось… Другое дело, что на все отделения гениальных торта не напасёшься…

– Я понимаю, что доставил вам слишком много нервных минут. Я сожалею, но я не мог по-другому.

– Ничего, – Дайенн, застегнув больничный балахон на Эркене, долго в рассеянности мяла в руках стянутые латексные перчатки, – на самом деле, мне, пожалуй, есть за что благодарить вас… в том, что вы сейчас здесь, с нами. Ваша настойчивость, когда вы говорили об обряде погребения для тех занеф…

– Я вовсе не полагал, что это непременно должен быть обряд, принятый у бракири, я не мог и предполагать тогда, что на корабле окажется трое живых. Но, в конечном счёте…

Трое живых теперь ходили по кораблю, трогали всё, включая членов команды – особенно им, как и собратьям на Деркте, понравились Дрим, Иглас и раннята – и громко и эмоционально обсуждали на своём языке, видимо, впечатления. Отдельное спасибо вселенной за это стабильное везение подбирать и вешать на свою голову гражданских…

– В конечном счёте, не так важна форма обряда, как его суть, а суть у ваших обрядов оказалась удивительно схожа. Прощание, прощение… Именно за напоминание об этой мысли я благодарна вам – что мёртвым необходимо, чтобы мы отпустили их, простились с ними, пожелали им хорошего пути… И не меньше это необходимо живым. Все эти дни я неизбежно возвращалась мыслями к тем, чья смерть была на моих глазах, или почти на моих глазах… Всем тем, кого я не смогла спасти. Тем, кого мы схоронили на Андроме… Тем из узников военной базы, что не дождались помощи, кто не дошёл до спасения, кто умер уже позже, потому что возможностей этого доисторического по своему уровню госпиталя просто не хватало… тем, кто умер, защищая нас… Я понимала, что должна думать о тех, кто жив, кому удалось помочь, что я сделала то, что в моих силах, а большее не в моей власти, а пустые самообвинения лишь разъедают душу… Знаете, здесь, в этих грибных туннелях, мне являлся учитель Бадмагуро. Один из узников базы, он умер как раз тогда, когда мы проникли в ту камеру… Я знаю, что это явление – плод воздействия грибных галлюциногенов на мой разум, то есть, по сути это мой же разговор с моим собственным подсознанием. Каждому из нас явился тот, прощения и прощания с которым мы жаждали. Получается, освободившись от грибного наваждения, я отказала себе в другом освобождении…

Эркена невольно проследил за её взглядом в сторону соседнего бокса, где лежала Цэрин.

– Как она?

– Плохо, – вздохнула Дайенн.

– Я так понимаю, каким-то привычным, не замысловатым оружием они вообще не пользуются?

– Дело даже не в оружии. Её собственное состояние… Она в некотором роде ваш собрат по несчастью, у неё врождённая патология почек. С этим можно жить, но желательно не попадать в серьёзные переплёты. А там, на хуррской базе, она получила слишком серьёзные поражения… Всё же нельзя было позволять ей оставаться с нами. И теперь наше лечение не помогает ей. Наиболее эффективные препараты, увы, просто убьют её. Если только занеф что-нибудь придумают, как с вами… Но они могут просто не успеть.

– Это ужасно. Что бы вы ни говорили, но я, по крайней мере – полицейский, моё нахождение здесь более естественно, и все риски, которым я подвергаю себя.

– Увы, она не сразу сказала мне. Я имею в виду, что это не пройдёт до конца. А возможности хуррского госпиталя были более чем несовершенны в плане диагностики.

Эркена поудобнее уселся на кушетке.

– Наверное, теперь вам видится несколько зловещим, что вам явился этот учитель? Как будто он явился за ней, вашей помощницей. Или почему вам привиделся именно он? Ведь было много и других мертвецов.

– Почему именно старец Бадмагуро? – Дайенн задумалась, – может быть, потому, что это было в начале нашего пути по кошмарному лабиринту базы, ещё до многих других смертей, потому это так впечатлило меня? Или же потому, что… его последние слова… обращение, которое важнее, чем обращение к врачу, мне, как минбарке… Ожидание помощи не лично себе, многим. Конечно, не определённо, что именно ко мне, что именно я из троих… Но от этого не легче, совершенно не легче. Либо я должна осознать мессию в себе, либо увидеть в одном из двоих других, как ни посмотри, задача не из простых. Простите, вы точно не должны занимать этим голову.