Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 113 страниц)
– Яна?
– Ну да, было у меня в молодые годы несколько подруг из России… Ну, не совсем из России, и не так чтоб близких подруг… Они приезжали по студенческому обмену, Яна жила у одной моей подруги ещё со школы, мы втроём часто куда-нибудь ходили. Иногда и Джон с нами. Мне на какое-то время даже показалось, что он ею немного увлечён, хотя он и Лейле знаки внимания оказывал… Но потом поступил в Академию, там познакомился с этой Лиззи… Она мне не то чтоб не нравилась, прости господи, но очень уж шальная, я сразу знала, что им вместе не заживётся… Анна куда лучше была… А Яна вышла за человека намного старше себя, его тоже звали Джоном, преподаватель из Академии… Был уже не военнообязанным по здоровью, ну зачем его понесло на эту войну под самый её конец… Вернулся, конечно, но умер в том же году. Бедная Яна…
– Подождите… Как была фамилия Яны?
Миссис Бегланд, кажется, очень удивилась вопросу.
– Поленко. А по мужу… ох, я с мужем её толком и знакома не была, видела один раз, когда на вокзале их провожала…
– Права Виргиния, мир квадратный.
– Что такое, мой мальчик?
– Так, ничего… Миссис Бегланд, кажется, вы были знакомы с моей бабушкой. Можете мне пообещать, что мы ещё вернёмся к этому разговору? Мне бы хотелось, чтобы вы рассказали о ней… Всё, что вспомните. Может быть, если не сложно, вы могли бы скопировать какие-нибудь её письма для меня? Думаю, это не только для меня, это и для Виргинии, и малышки…
Старушка улыбнулась – на сей раз куда более радостной улыбкой.
– Конечно! Ой, я и подумать не могла… Зря мы с вами так мало общались… С Элайюшкой я разговаривала, бывало, Дэвид ведь постоянно у них останавливался… Точно, то-то мне и имя твоё знакомым показалось, Яна ведь писала, как выбирала имена детишкам… Это её последнее письмо было… Ладно, мой мальчик, этак я всю ночь с тобой проговорю, а тебе спать тоже когда-то надо. Так, это вот Лиззи писала, почерк у неё не спутаешь… Это Анна, с Яноша, они тогда там были… Да, наверное, вот это. «Здравствуй, Лиз, извини, что совсем оскотинился, но у нас тут опять события. Сначала Майк и Боб – я о них писал, помнишь – выясняли отношения, еле утихомирили дураков, совсем от долгих перелётов у парней крыша едет. Не скажу, что у меня не едет, но пока держусь. И вот только начал было и Ник ныть, что ничего не происходит и кой чёрт мы в этом секторе забыли, как сразу и начало происходить. Несколько раз мы замечали вдалеке необычное свечение. По нашим данным, никаких звёздных систем в том секторе не было, Роджер вскоре пришёл к заключению, что свечение искусственного происхождения. Вскоре у нас на радаре появился корабль неизвестной модификации. Роджер полагает, у них фотонные двигатели, потому и необычное свечение. Мы послали сигнал, они долгое время не отвечали…».
Это были ти-кары, когда через несколько дней компьютер частично расшифровал их языковой код, команда снова вышла на связь, ти-кары обещали, что подумают над установлением дружеских отношений с землянами, пригласили их к себе на корабль, после чего команда ходила под впечатлением ещё долго… Потом была встреча с кораблём, позже опознанным как корабль хурров. Они обстреляли корабль землян, причинив незначительные повреждения, и попытались скрыться, но из-за перегрева двигателей взорвались. Спустя годы, уже когда официальный контакт был установлен, кто-то из хурров, не для протокола, признал, что это был их корабль, сбившийся с пути и заблудившийся в неизведанных для них секторах космоса, экипаж, по-видимому, от долгого перелёта и мрачных перспектив ввиду заканчивающихся воздуха и провизии начал сходить с ума (такое, увы, бывало), и во избежание осложнения отношений об инциденте было решено забыть, но на самом деле, исторически, это был первый контакт…
Заинтересовало Вадима два момента – встреча с кораблём, так же проявившим агрессию и скрывшимся, и после не идентифицированным ни с одним известным (описание, приведённое в письме, не было слишком подробным, но Вадим зафиксировал его, планируя затем сравнить с описаниями кораблей, наблюдаемых в секторах исчезнувших временных аномалий, кажется, общее было) и ещё одно событие, о котором Джон Шеридан говорил, что «позже расскажет лично, потому что ещё неизвестно, классифицируют это как военную тайну или просто как бред».
– Он рассказал?
– Рассказал… Только в общих чертах, конечно, с повелением никому не рассказывать, история-то такая… скорее сказочная… Джон говорил, долго думал, подавать ли рапорт об этом вообще. Говорил – воспримут как байку, будут смотреть как на чудака… Но это лучше, чем если воспримут серьёзно и попытаются овладеть этим, последствия могут быть непредсказуемы. Но теперь-то, наверное, уже можно, прошло ведь пятьдесят лет. Хотя Джон бы, наверное, сказал, что для древних артефактов это вообще не срок.
– Артефактов? – Вадим так и подпрыгнул в кресле.
– Да. К сожалению, Джон не рассказывал, что это были за артефакты, и что за раса, с которой они столкнулись тогда, поэтому я не могу вам сообщить ничего полезного. Он сказал – есть тайны, которым тайнами лучше и оставаться, звучит грустно, но иначе будет более грустно. Он сказал: «Лиз, я взял на себя большую ответственность, но иного пути, наверное, просто не существовало, действовать надо было именно там и тогда, времени на сомнения у меня не было. Но моя совесть молчит, и я не знаю, молчала ли бы она, поступи я иначе». Они встретили в секторе – он не упоминал даже, в каком, только упоминал, что это ненаселённый сектор – два корабля, ведущих сражение. Сражение уже подходило к концу, обе стороны уже не имели сил его продолжать, обе стороны обратились к новоприбывшим за помощью. Джон говорил, он не видел ни тех ни других, как они выглядят, их связь не имела видеосигнала, а может быть – они не хотели… Одни говорили, что преследуют преступников, укравших у них нечто, имеющее огромное значение для их мира, средство спасения для всех… Они предлагали землянам поделиться этим сокровищем, если они помогут его вернуть. Другие говорили, что, хотя, действительно, они не являются хозяевами того, что они увозят, они спасают это из дурных рук, и ни одной расе не будет покоя, если они это получат. Джон сказал: «Что-то было такое в их словах, что я поверил именно им. Может быть, я ошибся… Но я подумал тогда – если кто-то готов пожертвовать своей жизнью, дело его правое». Он помог им посадить корабль на одну необитаемую планету поблизости, пошёл к ним для переговоров, те, другие, ждали… Они надеялись, чужак убедит их врагов отдать им то, что им нужно. Джон не заходил на корабль, он поговорил с ними по связи. Подробностей мне не рассказал, сказал только «Это ключ к жизни, если это правда, что они говорили – нам всем рано касаться таких вещей, если однажды придёт это время – мы сами изобретём что-то подобное». Он запечатал корабль – неизвестные объяснили ему, как это сделать…
– Запечатал?
Старушка взмахнула сухонькой ручкой с зажатым в ней письмом.
– Ради бога, Вадим, я ведь там не была. Джон и то, что рассказал, рассказал лишь потому, что я была любопытна и обидчива, и у нас со студенческих лет было заведено рассказывать друг другу обо всём необычном, что с нами происходило. Но в моей-то жизни не происходило ничего настолько… опасного… Да, он запечатал корабль. «Так, что открыть его могу только я» – сказал он. Теперь его можно было, конечно, попытаться расплавить, чтобы добраться до того, что внутри, но тогда он просто взорвался бы… Те, что находились внутри, оказались заперты, они пожертвовали собой, чтобы защитить то, что они везли. Ну, а их преследователи улетели несолоно хлебавши, сил, чтобы напасть на землян, у них уже не оставалось, они скрылись в гиперпространстве, но обещали, что однажды вернутся за тем, что у них украли и затем, чтоб отомстить землянам… Больше я ничего не знаю, мальчик. Был бы Джон жив – ты б спросил у него… Может быть, Дэвид знает, или Деленн?
– Может быть, может быть… А может быть, это никак и не связано с нашим делом, мало ли встреч во вселенной, которые не имели… этого самого позитивного продолжения… И этих самых артефактов… Илмо сказал, что у него уже аллергия на это слово, он не представляет, какая у меня. Спасибо вам, миссис Бегланд, как только станет хоть что-то известно о Дэвиде, я непременно вам сообщу.
Экран погас, а Вадим ещё долго сидел и, хмурясь, барабанил пальцами по подлокотнику кресла. В самом деле, мало ли во вселенной встреч, которые ни к чему не привели, ничего не изменили, мало ли случайностей и совпадений. Если спрашивать Дайенн, то, конечно, она сказала бы, что во вселенной ничто не случайно, хотя сложно понять, верит ли она в это на самом деле, или просто привыкла так говорить, потому что минбарка. Если спрашивать его, он сказал бы, что исторические процессы, эволюция, смена общественных формаций – это одно, а жизнь на бытовом, каждодневном уровне – это всё же скорее череда случайностей, встреч, которые не обязательно повторятся вновь, событий, которые не обязательно чему-то научат, усилий, которые не обязательно принесут плоды. И если кто-то обещал вернуться – это не значит, что он вернётся. Но всё же… может ли быть так, что через пятьдесят лет неизвестные инопланетяне, встреченные Джоном Шериданом на границе исследованного космоса, действительно вернулись? Может быть, Ключ Всех Дверей им нужен был, чтобы, вернувшись на ту планету, открыть запечатанную когда-то дверь… Но при чём здесь временные аномалии, при чём здесь источник на планете Сориф, при чём здесь ллорты? Конечно, он больше знал бы, если б хотя бы имел представление, что было на запертом корабле. Дайенн сказала бы, несомненно, что он торопится с допущениями, обращая такое внимание на рассказ миссис Бегланд, что это может быть какая-то совершенно новая, никем до этого не встреченная раса, первые контакты продолжают происходить, вселенная огромна и в ней тысячи видов, равных или превосходящих по уровню технического развития… Но это был именно тот случай, когда скептиком была она, верующая, а он чувствовал – это зацепка, от которой не следует отворачиваться, а время покажет, прав ли он. Время… возможно, ключ ко всему…
«Эркена связал… И ты свяжешь, потому что Даркани связал бы…»
Если уж употреблять эту затрёпанную формулу «был как отец», то для Элайи таковым был Дэвид Шеридан, а для него, наверное – Феризо Даркани… Наверное – потому что никогда он прямо этого бы не сказал. «Но ты, вероятно, всегда был лучшим сыном, чем я», – сказал ему как-то во сне Элайя.
====== Гл. 8 Истории крови и плоти ======
Прогресс прогрессом, а нормальное время свёртывания крови остаётся прежним, поэтому за результатами анализов Дайенн заглянула перед самым отбытием, после того, как прояснила все вопросы с передачей материалов. Байрон при её появлении как раз в очередной раз дежурно препирался с Альшемом, коллегой Г’Тора, раненным во время последней операции и сейчас утверждающим, что уже совершенно здоров и ему пора приступать к работе. Что ни говори, дрази и нарны были в работе главной проблемой Байрона и Реннара, в силу менталитета, делающего их отличными воинами, но крайне тяжёлыми пациентами.
– Ну как же – мужчине не пристало жаловаться, воин должен стоять в строю, пока способен удержаться на ногах… Я им объясняю, что тут пока не происходит военных действий и мы не защищаем последний бастион, но толку? А я когда-то думал, это я твердолобый… Вы уже отправляетесь?
– Да. Наши казомские коллеги прибыли, с тирришскими соединимся уже на Вавилоне. Туда же доставят все вещественные улики, которые мы запросили… В которых, по крайней мере, нам не отказали… На оборудование медблока станции я всё-таки возлагаю большие надежды.
Мимо пробежала Нирла с полным подносом бутыльков, разулыбалась, здороваясь.
– Не совсем понял, по правде, зачем вы именно туда… И ближе можно найти лаборатории мощнее нашей.
– Всё Вадим со своими странными идеями. Хочет запросить материалы по машине Эпсилона3, да ещё у него там, как он выражается, свой очень важный источник… Всё равно, с чего-то начинать надо, вот я, признаться, не имею идей, с чего. Обычный порядок требует, чтоб мы прошли по всем местам преступлений, но Альтака велел работать на опережение, и столько времени у нас нет. Честное слово, Байрон, мы только начали это дело, а оно уже заставляет меня нервничать…
– Думаешь, что оно слишком сложное для вас? – Байрон продолжал деловито рыться в базе, – боишься, что не справитесь?
– Боюсь, что кто угодно не справится. Тут слишком сложные темы затрагиваются. Наследие, оставшееся от цивилизаций, живших тысячи лет назад… Управление временем, управление материей, управление собственным генотипом… Это какая-то совершенно невообразимая, страшная сила, которой не должно быть, к которой не должно быть возможно прикоснуться. Конечно, ничего не изменится от того, что мы знаем и участвуем, в смысле, кто-то уже прикоснулся, и едва ли это хорошие, чистые руки…
Байрон защёлкал кнопками. Выводя на печать результат.
– Когда-то говорилось, что боги не велели людям летать среди звёзд, управлять погодой, зачинать детей способом, отличным от прямого совокупления… Сегодня это части реальности. На пути к этим достижениям было сделано много ошибок, но они искуплены результатом. А сталкиваться с неизвестным всегда страшно… даже нам, хотя нам легче, чем многим. Ага, вот… Сама посмотри, и надеюсь, тебя это успокоит. Состояние господина Эркены действительно хорошее, в отличие от Альшема, он тут не врёт.
– А тебя – успокоило? – Дайенн, хмурясь, скользила по строчкам взглядом.
– Ну, содержание факторов свёртываемости в пределе нормы. В нижней границе нормы, но всё-таки… Беспокоит меня другое, я столкнулся с некоторыми сложностями при анализе. Но я всё-таки не генетик…
– Ты о чём?
– Я заметил довольно низкое содержание витамина D… То есть, бракирийской модификации витамина D, я имею в виду. Бракири, как ты знаешь, ведут ночной образ жизни, хотя их физиологией это не предопределено строго, это больше их предпочтение, чем необходимость. Но вследствие этого, их организм не получает витамин самым естественным и логичным путём – через инсоляцию, поэтому у них предусмотрен компенсирующий механизм, позволяющий продуцировать его из лунного света – благо, на Бракосе луна большая и яркая, из животного белка и некоторых видов грибов… Кроме витамина D, при этом выделяется ещё одно вещество, которого я в крови Эркены не обнаружил совсем. Похоже, компенсаторный механизм у него отсутствует вовсе.
– То есть… как?
– Меня это тоже удивило, потому что характерных признаков, сопутствующих подобным заболеваниям – а они не являются врождёнными, только следствиями тяжёлых поражений почек и печени – у него нет. Похоже на то, что для его организма это является нормой, и что его работа с ненормированным днём ему как раз… удобна, можно сказать, потому что компенсирует эту особенность практически идеально.
– Не надо меня успокаивать, я всё равно не успокоюсь, но в то же время я уже хорошо понимаю, что взять под бдительное наблюдение взрослого самостоятельного мужчину проблематично. Но две аномалии на одного простого бракири это как-то многовато, согласись.
Байрон улыбнулся, отбирая у неё распечатку результатов.
– Дайенн, то, о чём ты говоришь, мне хорошо знакомо. Когда-нибудь опишу этот комплекс и назову его комплексом врачей-дилгаров. Тебе кажется, что врождённое заболевание – это что-то совершенно ужасное, потому что у тебя самой этого нет и быть не может. Могу предположить, что именно этот страх чужого изначального несовершенства тебя и толкнул в медицину – не обижайся, если что, просто у меня произошло именно так. Но тебе надо понять – с этим действительно живут, и счастливо живут. Иногда даже в случае серьёзных нарушений… потому что здоровье – это ещё не всё, и потому что совсем не здоровье делает человека счастливым или несчастным. И потому, что это их естественное состояние. На самом деле это мы, с нашим идеально собранным генотипом, с нашим пропорциональным сложением и безупречным здоровьем – неестественны. Но в этом, впрочем, тоже нет ничего плохого. А о них просто вспомни, что основу эволюции составляли мутации. Всё то, что превратилось потом в совершенство и разнообразие видов, начиналось как мутации. Они бывают не только патологическими, но и сравнительно безвредными, и даже полезными. Эволюция тоже пробует, ищет, и в ходе своих поисков совершает ошибки. У землян есть поговорка – не унижай человека жалостью. У нас такой поговорки нет, но сама мысль – есть. Ты воин, уважай его как воина, стоящего в строю несмотря на свой недуг.
– Ты уважаешь Альшема?
Байрон закрыл программу, и экран сменился обычной заставкой с танцующими молекулами.
– На самом деле уважаю, и ещё как. Что не мешает мне бороться с его попытками встать с кровати. Но у Альшема сломано два ребра и множественные ушибы и гематомы. А у Эркены здравое понимание своих особенностей и доступ к лекарствам. Он не лихачит. Он просто встал над болезнью. Доверяй ему – как врач и как коллега.
Высокий военный лет тридцати, ширококостный, но довольно худой, протянул руку для приветствия.
– Джеймс Гидеон. Думаю, вам уже сообщили – так вышло, что я прикреплён к вашей группе.
– Да, мы знаем… Земля не сунуть нос не могла, – руку для приветствия Вадим всё же подал.
– Алварес! – шикнула Дайенн, наступая ему на ногу.
– Это для охраны нас от неизвестных, или для охраны артефактов от нас? – Илмо, с лучезарнейшей улыбкой, пожал руку тоже, – начерта только Земля кормит такую полицию, которая сама, без военных, справиться не может?
– Схевени!..
– Ну, откровенно, охрана из меня одного всё равно неубедительная, – землянин протянул руку Дайенн, – хоть в хорошем смысле, хоть в плохом. Но будем надеяться, на что-то я всё-таки сгожусь. А пока хотелось бы установления хороших командных отношений. Форма на нас, конечно, разная, но делом занимаемся одним.
«Чтоб этого Вадима, честное слово… да и Илмо… Хотя, вообще-то, это и правда задевает – нашли предлог… Ну, когда полиция любила вмешательство военных в свои дела… Несмотря на то, что среди полицейских много бывших военных – это противостояние вечно…».
– Мне действительно не хотелось бы ссориться – по крайней мере, с первого дня и пока мы не дали друг другу реального повода, – офицер последовательно пожал руки Эркене и Дриму, – я всегда с уважением относился к работе полиции и для меня честь быть включённым в вашу группу. Тем более что моя сестра работает в вашем отделении.
– Ваша сестра?
– Ну, строго говоря, она мне не сестра, а племянница, но мы почти ровесники, росли вместе – её родители умерли, я их не знал. Ну и Мэрси, конечно, не Гидеон, а Девентри.
– Гидеон? – обернулся вдруг Вадим, – вы – Гидеон… Что ж, в этом, по крайней мере, есть некоторый смысл…
«Серое крыло»-45, выделенное им для их миссии, было не тем же самым, на котором когда-то, три года назад, они вылетали на свои первые операции, номер героически разбитого в одной из масштабных стычек корабля принял новый – более мощный и, по мнению Дайенн, вообще гораздо более удобный.
– Главное благоприобретение, от которого лично я в самом большом восторге, – Гидеон прошёлся вдоль пульта, – радары… Лорканские. На сегодняшний день их не могут обмануть ничьи корабли. Кроме, собственно, лорканских, потому что это же их радары… Но как я понял, среди похищенного с Лорки не было ничего размером с корабль?
– Мы ещё не знаем возможностей тех, кому противостоим, – вздохнула Дайенн, – то есть, имеем о них самое общее представление, но мне уже и то, что мы знаем, не нравится. По крайней мере, радары нарнов, ллортов, да и радары кораблей анлашок они очень даже могут обмануть. Их корабли можно увидеть визуально… Но чему из того, что мы видим глазами, мы можем доверять? Они используют чужие личины, почему бы им не использовать чужие корабли, или, хотя бы, маскировку под чужие корабли?
– Резонно. Как считаете, кто они такие и что им нужно?
– Пока рано делать хоть какие-то выводы, лейтенант Гидеон, мы не знаем почти ничего… Алварес полагает, что это некая могущественная раса, прежде, возможно, уже посещавшая наш сектор, и что их интересуют артефакты древних, в особенности связанные с управлением временем…
Гидеон расположился в одном из кресел, довольно крякнул, найдя его удобным.
– А как считаете лично вы?
– Нет никаких свидетельств ни в пользу того, что это кто-то совершенно нам неизвестный, ни в пользу обратного. Мы имеем пока весьма нечёткие изображения одного представителя, и на этих изображениях он… ну, не в изначальном своём виде. Мы получили анализы ДНК, выделенной из пряди волос, того, что осталось в коконе, найденном в подвале гостиницы, крови, пролитой во Дворце Времени на Корлии… Совпадения есть, но недостаточные для каких-то выводов, на Вавилоне я надеюсь сделать более глубокий анализ. Признак, за который зацепился Алварес – прямая рука, мне кажется, рановато переносить на всю расу, это может быть одиночная особенность, связанная, например, с частичным параличом… Мне вообще, честно говоря, непонятно их поведение. Они обладают немалой технической мощью – корабли, уходящие от радаров и от преследования в считанные секунды, кризалис, оружие… И при этом они действуют как воры…
Гидеон потёр подбородок.
– Может быть, в каком бы то ни было контакте с нами они не заинтересованы в принципе? В истории немало таких примеров, когда расы отказывались идти на контакт, считая это совершенно излишним для себя… И возможно, мы хорошо видим их преимущества, но совершенно не видим их недостатков.
Дайенн заняла кресло напротив – тёплый упругий пластик действительно был очень приятным. Возможно, это даже не очень хорошо – в сон же начнёт клонить, чего доброго…
– Что вы имеете в виду?
– Пока только гипотеза… Просмотрев материалы о всех похищениях и нападениях, я подумал, что, возможно, они обладают технической мощью, это да… Но их самих очень мало. В противном случае что мешало бы им придти в нашу галактику с войной, захватить интересующие их сектора и распоряжаться всем – артефактами, ресурсами, да и нами заодно? Но они избегают прямых столкновений… Вероятно, им тоже есть, чего бояться.
О Вавилоне-5 Вадим и читал, и смотрел много. И, конечно, был уверен, что однажды здесь побывает. Не могло такого быть, чтобы дорога какого-нибудь расследования не привела их однажды сюда.
Станции через три года исполняется 50 лет. Полвека, перевернутся в гробах те, кто пророчил, что она не простоит и дня… Здесь чего только не происходило – и то, что до сих пор считалось необъяснимым, в обиходе называемым чудесами, что впоследствии обрастало слухами, домыслами и теориями, во что кто-то просто верил, а кто-то нет, и судьбоносные решения политической, общественной или личной жизни, и просто каждодневная борьба за жизнь. Здесь, конечно, многое с тех пор поменялось, достраивалось и перестраивалось… О том духе, который был здесь в первые годы жизни станции, Вадим не мог судить, но тот дух, который чувствовал сейчас, ему определённо нравился. «Можно сказать, среди нас нет тех, с чьей жизнью эта живая история так или иначе не связана. Отец, мама говорила, тоже бывал здесь… Вот говорят, что стены помнят. Помнят ли они и после того, как их красят, меняют стеновые панели, сносят, возводят? Задам Дайенн этот вопрос при случае…».
Времени для обустраивания и ознакомительных прогулок у них, так получилось, было хоть отбавляй – и командор Халлоран, и посол Коул были в настоящий момент заняты, как раз сейчас проходило заседание консультативного совета по какому-то сложному для понимания простых граждан поводу. И с той и с другой, впрочем, они связались ещё по дороге, никаких проблем нет, какой-нибудь час ожидания мало что изменит. По крайней мере, если провести его с пользой. Лейтенант Гидеон потащил Дайенн и Эркену, в рамках культурной программы, кажется, в музей Вавилона-5, Илмо отправился решать вопрос с каютами для ребят с Тирриша и Казоми, у Дрима тоже были какие-то свои дела – кажется, навещал друга или родственника… В ожидании какой-нибудь конкретики Вадим шатался по Зоккало, дивясь на разные инопланетные разности.
– Эй, полицайчик! – окликнули вдруг из-за стола. Вадим подпрыгнул – голос был знакомый.
– Рок? Ты что здесь делаешь?
– Да не боись, честный бизнес налаживаю, – старик отсалютовал бокалом с пивом, – нечестный мне уж не по возрасту и не по прыти. Присядь, потолкуем малёк за старое знакомство. Коли не брезгуешь, конечно.
– Я корианец, – улыбнулся Вадим, отодвигая стул, – у нас вор – это не пожизненное звание.
– Чудной у вас мирок… Давай, угостись чем бог послал. Мне тебя есть за что благодарить, не сложись всё так и эдак, может, и жив бы уже не был. А так, вишь, подлечили, освободился я три месяца назад по амнистии, сюда вот прилетел… Хорошее место, доброе. И вообще станция, и это вот местечко. Я тут люблю сидеть, на людей смотреть… Много чудного тут увидеть можно… Ты сам-то, чай, по делу сюда, не в отпуск же? Говори, может, чем помочь смогу. Я видел и слышал-то много, друзей, конечно, сдавать не буду, тут уж извини, да не все ж здесь мне друзья… Ну, что расследуешь?
Вадим пододвинул к себе мятую салфетку, рассеянно разглаживая её пальцами.
– Да знаешь, Рок… Если б я сам знал, что мы расследуем. Скажи, ты слышал когда-нибудь про Ключ Всех Дверей?
Старик хрипло хохотнул – словно каркнул.
– Ба! Да кто ж про него не слышал? Эй, мальчик, принеси-ка мне ещё. И полицайчику принеси, да не этого пойла, покультурнее чего… Ключ Всех Дверей, говоришь? Нечто собирателем фольклора заделался? Ну, так ты пригласи меня на бутылочку-другую, я тебе все сказки наши перескажу, потрещать-то мне сейчас любо-дорого.
– Значит, Ключ Всех Дверей – сказка?
Бывший пират поскрёб седую щетину.
– Сказка – это, парень, такое дело… Говорят же – сказка ложь, да в ней намёк… Издревле предки наши по сказкам жить учились, и нам не след отставать. Когда в космосе живёшь, а не на земной тверди, тут и сказки другие, и слушать их с особым вниманием нужно. Этого добра-то, если приглядишься, навалом, кого ни возьми, кто не вчерашний здесь, кто уже звёздными ветрами просоленный… чего улыбаешься? Раньше про моряков говорили – ветрами просоленный, так ты не думай, что раз в космосе вакуум, то и ветров нет. Есть, ещё как есть, особые ветра… Так вот, рассказать-то многое могут. И про места, которые один раз увидеть можно, потом на то же место вернёшься – не найдёшь, а помнить всю жизнь будешь… И про места опасные, и про места нехорошие. Умный знает, где удачу найти, а где смерть. Мы тут не дети малые, выдумками не развлекаемся, хвастунов и сочинителей не любим, а только сказки – оно такое дело, над ними только молодые смеются, не старые. Старый, может, и посмеётся, да на ус намотает, потому как море – хоть земное, хоть небесное – оно такое, с ним без зазнайства надо… Вот бают, может, слышал, про одно место в маркабском могильнике – нехорошее место, сгинуть там можно без следа, а если и не сгинуть – так рассудка лишиться насовсем… Ну да маркабский сектор – это и вовсе не то место, куда умный человек пойдёт, тут, чай, и понятно. Бывает, конечно, что и приходится, так-эдак, другой дороги нет… Но старики – те по краешку проходят, с осторожностью, а молодые, бывает – мол, не верим мы в эти глупости – напролом идут, спешат, по резвости и жадности… Ну, другим наука… Так вот, Ключ Всех Дверей. Про него, почитай, и не найдёшь такого, кто не слышал. В руках – нет, никто не держал, а кто говорит, что держал – так не верь ему. Многие найти его пытались, да никто не нашёл.
– И ты его искал, Рок?
Старик сгрёб с подноса официанта оба бокала – с небольшой бочонок вместимостью оба, и сделал из своего богатырский глоток.
– А мне начёрта? Не, если б где встретил – так взял бы, конечно, негоже от таких подарков нос воротить… Но самому искать – непорядочное, считаю, дело. Ключ этот – это ведь что такое? Как скатерть-самобранка, вот такое же. Чтоб сразу тебе всего и задарма. А какой же ты вор тогда, если двери перед тобой сами открываются? А голова твоя, руки твои тебе на что? Этак и уважать тебя не за что… Тем боле, Ключ этот – откуда он взялся, кто его создал? Про то никто не знает. Говорят, кто создал, тех нет уже давно на карте… А с древними вещами – с ними осторожно надо. Вон, видишь фраера? Браслет у него на руке. Безделушка, скажешь. Ну, может и безделушка, тут многие, как приезжают, скупают на базарах, ровно обезьяны, всё, что попалось… Про эти вот говорят – древняя вещь, целебная, кто носит – сто лет без болезней проживёт. В основном подделки, древности в них неделя и день, здесь же за углом вытачивают… А есть и действительно древние. Вот у этого – не поручусь, но может, и настоящий, блеск у него такой, тусклый, убедительный… Так вот, скажешь, глупость – считать, что обычный каменный браслет тебя от всех болезней исцелит? Камень – он есть камень, вон, с дороги булыжник возьми… А что такое камень? Он из молекул состоит, и мы из молекул. В нём связи, энергия связей, и в нас тоже. Так вот если оно в правильный резонанс войдёт – в том вся и штука. Раньше кто б поверил, что на камень же – на кристалл – можно записать что-то, хоть песню, хоть документ, хоть полное собрание сочинений башковитого кого-нибудь? А сколько лет ими пользуемся. Так вот, камень информацию запоминает. Камень учится. Чем древнее браслет, тем больше он знает, о здоровье и как его править. Так что может большим везеньем быть браслет такой найти… А может и наоборот. Он ведь здоровье-то запоминает – иных рас, у них давление своё и пульс свой. Ладно, если ты устройством на них похож, а если нет? А если браслет тот какой-нибудь крале свадебным подарком был, чтоб хорошела, здоровела да детей пригожих рожала? Этак и в бабу превратишься. Ну а Ключ этот… Как он выглядит – про то не скажу, тут домыслов много. Может, и впрямь ключ, такой, как в скважину вставляют, – Рок сделал рукой жест, словно поворачивает ключ в замке, – а может – электронное что-то, приложишь к кодовому замку – он код и подберёт… А может, меняется он по ситуации, даже скорее… Главное – говорят, любую он дверь открыть может, хоть будь тысяча замков на ней самых хитрых. Надо – так всю Швейцарию обчистить можно. Только одно он открыть не может – то, что на кровь заперто.
– На кровь?
Рок отхлебнул ещё, довольно причмокивая.
– Есть вот, ты знаешь, пропуска биометрические. По отпечатку пальца, по сетчатке… Так это младшие братья тех замков. Я такой замок один только раз в руках держал, и какие за него деньги были уплачены – про то я и говорить не буду, ещё не поверишь. Кто их изобрёл – про то неведомо, и на рынке их раз, может, в десять лет встретить можно, поди добудь, да поди найди ещё покупателя, такие-то бабки за него отваливать, уж проще сторожей накупить с целую планету… Действует оно так – запираешь дверь, ставишь на неё замок этот, ранишь себе ладонь и к замку этому прикладываешь… И всё, замок тебя запоминает, и ни одному больше, кроме тебя, эту дверь не открыть. Замок только кровь и плоть хозяина признаёт.
