Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 104 (всего у книги 113 страниц)
Лоб больного наконец украсила мокрая повязка, Дайенн достала из контейнера шприц с антибиотиком, пробежала в памяти противопоказания и побочные эффекты, ещё раз взглянула на экран сканера, хотела было задать солдату ещё какой-то вопрос, но передумала.
– У вас есть с собой средство связи? – подал голос молчавший до того Дэвид, – или вам придётся возвращаться? Хотя – ведь вы куда-то направлялись, и ваша цель не терпит заминок?
Широ посмотрел на Дэвида, осмысляя странное ощущение, что вопрос задан с жирным таким подвохом. Что этот… кто это вообще? – прекрасно знает, что лично у него цели не было. Цель была у Лиара – такая же непонятная, как его просьба… Его передёрнуло от вновь всплывшего в сознании образа. Зачем? Зачем кому бы то ни было из ныне живущих помнить, думать об этой гадости? Совсем не благодарен он был сейчас тем, кто показал ему когда-то эту старую маркабскую запись… Как теперь обратно перестать об этом помнить?
Ви’Фар с растущим удивлением наблюдал, как чуть сдвинулись безволосые брови Дэвида, как ярко-красная строка – неизбежная реакция – пронеслась у него в сознании, и… он никак не отреагировал. Оценивать странное молчаливое взаимодействие, которое происходило на его глазах, он был недостаточного уровня, оно ускользало от него, и тем больше тревожило, что было совершенно непонятно. Дэвид ждал. И джи-лай ждал. Ви’Фару оставалось только ждать их обоих, хотя собственной болезненно-брезгливой реакции на повтор странного ментального посыла он скрыть, разумеется, не мог.
Широ медленно перевёл взгляд с Дэвида на странного нарна, потом на остальных присутствующих, взгляд скользнул дальше, обводя залу.
– Нет, – после некоторого молчания проговорил джи-лай, – цель подождёт, сообщить – важнее. Как я могу потом найти вас, чтобы встретиться с ним? – Широ кивнул в сторону Лиара, который чуть слышно застонал.
Диус скрипнул зубами – даже когда понимаешь, что это зачем-то нужно… ну ладно, не понимаешь… всё-таки, не настолько это приятно, как хотелось бы… Встряхнувшись, он как можно непринуждённее озвучил вспыхнувший перед глазами текст.
– Ну, ваша цель, какой бы она ни была… То есть, та миссия, с которой вы покинули Вайжел, она, так понимаю, больше не висит над вами дамокловым мечом? Можете не беспокоиться, теперь за него отвечаем мы.
Дэвид поднял голову, посмотрев на Широ, казалось бы, просто внимательно-обеспокоенным взглядом.
– Ещё раз простите за беспокойство. Но просто так оставить его я не могу, вы, думаю, понимаете. Он мой друг, мне бы хотелось узнать, что с ним, и, по возможности, тоже помочь. Я вернусь в Херзай, как только…
Широ замолчал, осознав, что только что сказал. Конечно, маловероятно, что его «друга» прямо-таки тут же и убьют, к тому же люди-то вроде приличные, да и с врачом мальчику будет всё же лучше, чем с ним, но что-то говорило, даже вопило внутри, что Широ больше его может никогда не увидеть. А он, по понятным причинам, этого не хотел.
– Могу я хотя бы узнать, как вас зовут? – обратился он к Дэвиду.
– Вы знаете, – словно не слыша последнего вопроса, задумчиво проговорил Дэвид, – есть такой забавный приём, на уровне анекдота, но как многие живучие, безотказно действующие вещи, он не лишён смысла. Крикните на площади: «дурак!» – и все обернутся. Не потому, что каждый считает себя дураком и подумает, что вы зовёте его. Просто обернутся на резкий звук. Это, однако, не сработает в случае, если на площади очень шумно и дураком там кого-нибудь ругают через раз. Что делать тогда, чтобы достичь нужного эффекта? Заорать что-нибудь такое, что вызовет достаточно сильный шок. Например, «Тени». В случае специфической целевой аудитории и конкретной задачи… Вы, так понимаю, слабо представляли, зачем это нужно. Но это хорошо представлял тот, кто просил вас об этом. Здесь сейчас, по скромным оценкам, около ста человек. Вы, конечно, представления не имеете, сколько из них телепаты, только теперь вы понимаете, думаю, что они здесь вообще есть. Но это хорошо знал тот, кто просил вас об этом. Он знал, что в пределах этого помещения находится двое телепатов, он знал, что один из них невысокого пси-уровня, другой – достаточно высокого… Находясь на кипящем жизнью базаре, вы не всегда можете знать, с какого лотка доносится дивный аромат фруктов, но вы знаете, что они там есть. Как выделить телепата из толпы? Подумать, очень ярко, «громко», о чём-нибудь, на что он не сможет не среагировать… Тем вернее, что в переполненном народом помещении быстрее среагирует тот, у кого уровень выше. Вы можете мне ответить на два вопроса? Нет, на первый я отвечу сам. Кто может таким образом разыскивать телепата в толпе? Другой телепат. А теперь скажите, почему ваш друг сам не позвал того, кого он здесь искал?
Широ оценивающе прищурился, смотря в какое-то отрешённое лицо собеседника и лихорадочно подбирая слова, которые не были б слишком большой ошибкой. Мысль, что новый знакомец попросту втянул его во что-то скверное, была, но пока не перевешивала симпатии к этому знакомому и желания его защитить.
– Ну… как пароль, к примеру… – продолжал Дэвид, – вы ведь так это поняли? Неплохой, очень позитивный пароль, «пять минут общения с телепатом напрочь вырубают критическое мышление». Если б это было не так, вы б подумали, Широ Олли, что пошли почти в самоволку с тем, кого совершенно не знаете, и ввязываетесь в то, чего совершенно не понимаете. Я не буду осуждать вашу безрассудную храбрость, здесь это очень ценное качество. Я не буду говорить вам, что бояться здесь надо не меня – такого сказать я попросту не осмелюсь. Я, разумеется, дам вам гарантии, что вы сможете увидеть вашего… друга… Если только он сам не сделает что-нибудь, чтобы это стало невозможным. Я прошу вас лишь критически переосмыслить произошедшее.
– Ого! Мне уже очень интересно, что это за хлопчик, – пробормотал Диус.
– Мне хотелось бы, для начала, услышать ваши предположения, кем вы нас считаете и зачем, как полагаете, он искал одного из нас. Позволю занять у вас ещё немного времени, потому что эти ответы вы неизбежно будете искать по дороге и принесёте их с собой в Вайжел.
Широ опустился рядом с мальчиком на корточки, положил руку ему на лоб, жар не спадал, медленно погладил по волосам, вызвав болезненный стон.
– Я не знаю, кто вы, и зачем он вас искал. Да, вы правы, я мало знаю о нём, но знаете, здесь знакомятся быстро, потому что быстро порой приходится прощаться. Я видел его там, наверху – видел, как он дрался, дрался на нашей стороне. А ведь по понятиям своей расы он ещё ребёнок. И если в этом бою он был ранен, и всё это время не подавал вида – это мужество, достойное восхищения. Я выполнил его просьбу просто потому, что мог её выполнить, хотя, спору нет, хотел бы рассчитывать на более приятные просьбы. Я не знаю сути его задания, кого он должен был найти и для чего, но я мог сопроводить его и решил сделать это, потому что у меня было время и потому что хотел ему помочь, как всё-таки старший и местный… Теперь вы ответьте. Когда вы сказали, что мне следует опасаться не вас, что вы имели в виду? И могу ли я передать от его имени, что его задание выполнено, раз уж он всё же нашёл то, что искал?
Дэвид незаметно кивнул Винтари, пожирающему его всё это время глазами – не врёт.
– Вы, как я понимаю, неплохо знакомы с теми, кого стоит опасаться. Не так чтоб слишком хорошо, лично вы, но знакомы. Возможно… не берусь утверждать стопроцентно, но очень вероятно… теперь вы можете опасаться чуть меньше. Наблюдайте за ними, но старайтесь делать это так, чтобы не заслужить наблюдения в ответ. Поговорку «доверяй, но проверяй» следует использовать умело – не всегда знаешь сразу, что именно проверять. Что будет с ним… слишком во многом зависит от него самого. Вы могли бы спросить об этом вот этого господина, – Дэвид кивнул на Аскелла, – как никто, он компетентен вам ответить.
Лиар, вздрогнув, пришёл в себя, и снова его сознание накрыл огонь, это ощущение не подлежало описаниям, потому что никто, не одно живое существо, не мог бы наблюдать огонь так близко – настолько близко, что теперь возможно было это различить – два сознания рядом, переплетающиеся ментальными волнами. Это существо не одно… никогда не одно. Это не было похоже на раздвоение личности, с подобным Лиар сталкивался. Сила, сохранённая вопреки смерти, слишком огромная для смерти, слишком огромная для одного существа. Двойная звезда… Ну что ж, нашёл, достиг, должен быть доволен, усмехнулся он где-то в глубине, в океанской бездне, куда не доставали лучи. Пока не доставали… Мальчик открыл глаза, посмотрел в обеспокоенное лицо Широ, склонившееся над ним, потом обвёл взглядом всех остальных присутствующих, пока не встретился глазами с солнцем. Голубые звёзды – самые огромные и горячие…
– Как ты себя чувствуешь? – приветливо улыбаясь, спросила Дайенн, отводя прядь с его лба, – нет, вставать даже не думай. Не сейчас.
– Не стоит так, – с лёгкой улыбкой проговорил Дэвид, пристально глядя в глаза проснувшемуся, – то, что ты так старательно разыскивал, немыслимо сравнивать с солнцем.
– Дэвид Шеридан, – чуть хрипловатым голосом проговорил мальчик, – странно… Я думал, что это может быть кто угодно, но только не ты…
– Дэвид, не могли бы вы объяснить мне, что происходит? – Дайенн посмотрела снизу очень выразительным взглядом, – я предпочла бы, конечно, чтоб подобные разговоры велись не в таких обстоятельствах… совсем честно – чтоб не велись вовсе… но кажется, от моего желания тут уже ничего не зависит.
– Ничего особенного, госпожа Дайенн. Уместное время запросить лекцию о видовой солидарности, но боюсь, мы её не дождёмся. Я тоже предпочёл бы задать один вопрос одному тилону здесь, хотя сомневался, стоило ли говорить об этом при Широ… Если б я точно знал, что других действительно больше нет, это имело бы смысл. Впрочем, если они есть… достаточно того, что глаза Широ видели меня.
«Отпусти его, он ничего не знает…»
Улыбка Дэвида чем-то… не то чтоб не понравилась, встревожила Ви’Фара. Она не была ни хищной, ни даже злой, как можно б было ожидать по ситуации. Она была… предполагающей что-то больше того, что видели большинство присутствующих. Это была улыбка игрока, и это так мало вязалось с Дэвидом, что Ви’Фару захотелось встряхнуть головой. «Впрочем, а что я хотел? Тяжело быть низкорейтинговым телепатом в компании высокорейтингового. Регулярно будешь чувствовать, что подтормаживаешь… А в компании… в такой, в общем, компании… по простому и бесхитростному нельзя, пробовали уже и кончилось это плохо. С волками воют, с игроками играют…».
«За кого ты принимаешь нас?»
Лиар улыбнулся, пересохшие губы потрескались, а ссадина на скуле отозвалась острой болью, которую он, в принципе, даже не особо подметил. Мальчик всё же попытался сесть, в чём ему помогли сильные руки Широ, поддерживающие его под голову. Он практически на автомате простился с наконец отчалившим Широ, и даже раздражения, которое вроде должно было быть, не было – стоило признать, что если кто-то тут налажал, то точно не этот великовозрастный весёлый придурок, а кое-кто с виду помладше и определённо посамонадеяннее, но в сущности, это не имеет значения, потому что цель достигнута, а ведь этого он хотел? А что делать с этой целью дальше – об этом он и не думал. В конце концов, прежде ставки не бывали так высоки.
«Конкретно тебя, или вас всех? Да и к чему этот вопрос, если ты уже знаешь ответ на него?»
«К чему этот вопрос, если он ничего не решает для тебя? Но ты прав, определишься ли ты, кто для тебя я, и кто для тебя ты сам – я узнаю об этом».
Винтари тем временем обратил к Аскеллу лицо, не предвещающее ничего хорошего.
– И традиционно, если происходит что-то внештатное, нам следует спросить комментариев паскудной тилонской морды… пока она не высказала их сама.
– Сказал один с круглым пси-ноль… другому пси-ноль, ну да. Может, не так неправы те, кто говорят, что телепаты манипулируют нами?
– Я, может, и пси-ноль, но не слепой и не клинический идиот. И ответ на вопрос, знаешь ли ты этого парня, могу угадать с одного раза.
– А я могу с первого раза угадать, у кого в этой комнате глубокие психологические проблемы. До такой степени, что вы готовы подозревать бог знает в чём невинного ребёнка, – Аскелл откровенно издевался, пользуясь тем, что избивать его, при таком скоплении возможных свидетелей, никто не станет.
– Так вот, внутривидовая солидарность выглядит так: «Подожду и оценю, выгодно мне молчание или по крайней мере, нет особой выгоды его нарушать».
– Всё-таки, возможно, центаврианская сообразительность убита жизнью в других мирах не окончательно.
А Лиар продолжал смотреть на Дэвида снизу вверх, смотреть из-под воды на солнце – не так больно, даже если это солнце занимает всё небо.
«Хорошо быть таким, как ты… Ты обладаешь такой совершенной, немыслимой силой, и она так цепко держит тебя в своих тисках, и ты тоже держишь её в тисках, хотя эти тиски послабее… пока послабее. Но главное – что ты не страдаешь от невозможности расстаться с этой силой, и это не принятие смирения, безысходности. А ведь любого смертного сломило бы и меньшее. Ты знаешь, мы ценим такие качества»
«У меня есть перед тобой одно весомое преимущество – я помню о прошлом всё и несколько более. И в нём было достаточно того, что могло научить меня этому… принятию».
Нет, страх не ушёл, конечно же, не ушёл. Как может не быть страха рядом с такой огромной силой, когда ты не просто знаешь о ней – а непосредственно ощущаешь? Но страх был фоном, на котором так же неизбежно расцветал азарт. Иначе и быть не могло. Тех, кто умеет только бояться, и так полна вселенная. Мы – другие. Идти рядом со страхом, скользить по ближайшей орбите яростно бушующего голубого гиганта, играть в салочки со смертью – наша суть.
«Но делает ли тебя это способным ответить на каждый ход, и тем более предугадать его? Тебе ли не знать, что одна только сила – ещё не всё… А насчет прошлого… – Лиар на секунду перевёл взгляд на ухмыляющегося Аскелла, – скажи мне то, чего бы я сам не знал».
«А делает ли это тебя действительно готовым к последствиям этого хода? Ошибиться действительно может любой из нас».
«Да. Но ведь если ошибусь я – это будет только моя ошибка, а если ты – это будет ошибка всех вас, ты это понимаешь?»
«Разумеется, – длительное напряжение, испытываемое так или иначе при ментальном общении, больше похожем на пикировки, дало свой эффект, сознание слегка поплыло, контроль ослаб, то самое небрежное-весёлое-хищное снова поднялось, коварными грунтовыми водами под основанием пока незыблемого, он перехватил посланный мыслеобраз, играя с ним, как с пойманным на лету кинжалом, – ты уже в курсе, что я бегло прочёл свод тилонских правил. Хотя на нашем уровне игра в любом случае не вполне честная. Но я рад, что ты сразу обозначил позиции, пусть и в результате моего невольного чит-кода».
Лиар приподнялся, опираясь о стену одной рукой, и о протянутую руку Дайенн другой, подавляя в себе приступ тошноты.
– Спасибо, – мягко улыбнувшись, проговорил мальчик, потом перехватил её руку, легонько держа за запястье, и поднёс к губам, чуть касаясь тёплых пальцев медика, – за то, что так хорошо заботились о моём брате. По его выражению лица вижу, как вы ему дороги, а вернее, по состоянию его лица.
Дайенн онемела. Более того, это был тот редкий момент, когда онемел даже Аскелл.
– Значит, я всё же понял всё правильно… – пробормотал Диус, – ненавижу быть прав – так…
– Путь до Херзая будет ещё более непростым, чем ожидалось.
– Во всяком случае, я не нуждаюсь в подобных аксессуарах, – мальчик кивнул на руки Аскелла, – это, думаю, самые тугие здесь поняли. Волноваться не о чем.
– Как же нам не волноваться, – оскалился Винтари, приближаясь к полураспластавшемуся по стене Лиару и нависая над ним, – ваш, не к ночи помянутый, брат приучил нас к тому, что беспокойство о ближнем – добродетель, которой не бывает много. И лично я бы предпочёл всё же второй комплект наручников размышлению всю дорогу, что бы это такого значило, что тилон вызывается дойти с нами сам.
– Диус, вы о чём говорите? – отмерла Дайенн, – о наручниках – для ребёнка?
– Вот для этого ребёнка, – кивнул Винтари, – о презумпции невиновности говорить не вполне уместно, когда вам всё сказали без всякого допроса с пристрастием. Даже не попеняешь, что суд не принимает результаты телепатического сканирования. Почему мы должны вносить рознь в семью, заковывая одного и не заковывая другого?
– Диус!!!
– Кое в чём Дайенн, к прискорбию, права, – тихо проговорил Ви’Фар, – мы знаем, что это за ребёнок. Они, – он кивнул в сторону выхода из залы, сейчас полупустой, обозначая людей, что могут встретиться им на пути, – не знают. Не лучшая черта для имиджа галактической полиции, вести в наручниках хилого с виду недоростка.
– Послушайте госпожу Дайенн, она о добродетели знает всё, не так ли? – вставил Лиар.
– Для начала, предложила бы вам не переигрывать, – спокойно ответствовала Дайенн, мягко, но настойчиво усаживая Лиара обратно и снова включая сканер. Надо думать, изменения в показаниях будут обнадёживающими, для умирающего он ведёт себя всё-таки удивительно борзо, – я стараюсь держаться в рамках законности, не более того, и в рамках, которые, кроме работы в полиции, налагает на меня профессия врача. Но это не значит, что я совершенно несведуща в том, что вы из себя представляете. Тут вы правы, была шикарная подготовка.
– Да я и не спорю, глядя на эти красиво наливающиеся синяки на лице братика, сложно спорить о чём-то подобном. Боюсь увидеть вас в гневе, я-то, в сравнении с ним, и от меньшего могу кончиться. Да и о вашей осведомлённости я догадался, уж простите мне мою бестактность.
– Хочешь себе такие же?– столь же любезно улыбнулся Винтари, – соперничество в семье – обычное дело, понимаю.
«Это как-то совершенно излишне жестоко, – думал Ви’Фар, – если не по отношению к нам всем, то по отношению к Дайенн точно. Ей, с её принципами, личными и профессиональными, недоставало в жизни именно этого – тилона с лицом ребёнка»
– А всем остальным не хватало немного другого – узнать, что у тилонов всё-таки иногда есть телепаты?
– Ну, не столь сильно… – нефилим подхватил на руки хрупкое тело, краем глаза наблюдая, как Винтари наматывает на кулак цепь Аскелла, – покуда о них неуместно говорить во множественном числе, как ни коробит меня такая формулировка.
Лиар улыбнулся, облизав потрескавшиеся губы, слизывая между трещинками капельки крови.
– Как знать, как знать…
За широкой спиной полунарна зазвучал снисходительный голос Шеридана.
– Это верно, он забыл показать ваше семейное фото. Полагая, надо думать, что сюрприз – вещь всегда хорошая… Я не приветствую смены правил по ходу игры, но я могу сказать уверенно, игра не выигрывается одной только сменой правил. Даже если вы забыли упомянуть ещё о пяти-десяти ваших братьях.
– Эркена? – Майру обернулся, – подойди. Постой здесь, если, конечно, тебе сколько-то интересно, а не безразлично…
– Не очень бы хотел иметь дело с теми, кому безразлично, – пробормотал Эркена, делая несколько шагов совершенно на автомате и налетая на что-то. На огромных, во всю одну стену и большую часть другой, экранах разворачивалось поистине волшебное зрелище. «Наутилус» шёл на небольшой глубине, и сейчас на экраны подавалось изображение с внешних камер. Можно было только потрясённо присвистнуть, где-то очень краешком сознания задаваясь прозаическими вопросами, стоимость этих камер, разрешение, давление и температура, которые выдерживает это оборудование… Всё остальное сознание, как эту комнату – голубоватые, зеленоватые, золотистые блики, заполняло чистое восхищение. Толща воды наверху и вокруг была напоена солнцем, оно только перевалило за зенит, и в ней резвились стайки рыб и мелких морских млекопитающих, чешуя на солнце блестела как начищенные монеты и драгоценные камни, но сравнение со шкатулкой драгоценностей было излишним, тут и целых пещер с сокровищами мало… Лично Эркена, впрочем, вспомнил момент из детства, комнату, полную игрушек, изготовленных к Рождеству. Обычно ребёнку всё необыкновенно красивое хочется потрогать, а маленький Джани исключительно робел, когда видел столько сказочного блеска. Даже ещё без понимания, что все эти игрушки – не для них, что завтра их выкупит пансион где-то очень далеко отсюда, а остальное примут магазины, и он эти игрушки сможет увидеть только в окнах чужих домов…
– Я вырос на острове Тьяла, это не самый большой и не самый маленький остров большого архипелага, сейчас, правда, почти не существующего… Острова небольшие, с большинства на соседние можно добраться вплавь, чуть ли не даже пешком. Совсем мелкие служили гнездовьями птиц, чиллу и акхья, на самом большом был лес, до конца не исследованный даже островитянами, дремлющий вулкан – он дремал ещё до нашего появления на планете, по крайней мере, действующим его никто не помнил… Те времена можно назвать даже счастливыми, в нашей местной, специфичной системе координат. Маркабы острова не трогали, они их мало интересовали, какой-то один учёный маркаб, правда, как-то предложил сделать из островов заповедник, там ведь было столько уникальной флоры и фауны, не встречающейся больше нигде, но от него отмахнулись, и без того задачи были… Вообще, надо сказать, маркабы любили, уважали нашу природу, хотя и на свой манер. Те виды, которые им нравились, они ревностно оберегали, прочим просто позволяли жить – ели они из местного мало что, в основном фрукты и зерно, а пищевые виды животных по преимуществу привезли свои, у них там столько пищевых запретов, диких зверей они просто не едят, то есть, охоты нет как понятия, а в выращивании-выкармливании домашнего скота такая куча правил и обрядов, какая только может быть у расы, которой заняться больше нечем… Ну, они, конечно, и нам эту всю блажь пытались привить, но для них самих наши коровки всё равно были недостаточно чисты, их они предоставляли исключительно нам. Ну и, ни один вид не истребили – хотя едва не истребили каркьюти, но в этом их, честно говоря, можно понять… Каркьюти – это наши местные паразитические насекомые, на редкость противные создания… При этом питается ими всего пара видов, такая природная несправедливость… Ну, а если говорить об островах, то там не было для них ничего интересного. Фруктов и полезных ископаемых недостаточно, чтобы для этого тащиться через пол-океана, чиллу – птица грязная, акхья – и говорить нечего… По первости, конечно, они попытались завести у нас все эти жизненно необходимые нам институты, чтобы мы могли приобщаться к благословенной маркабской культуре и учиться жить чистой жизнью, выделили для этого какого-то, видимо, особо впавшего в немилость жреца, и он даже пытался что-то делать, на всех островах построил храмы, даже на одном из островов чиллу что-то построил, уж не знаю, зачем… Чиллу потом это сооружение потихоньку на гнёзда растащили… Дети его ещё пытались что-то продолжать, а внуки потихоньку расползлись с архипелага и остались на большой земле – в гробу они, я так понимаю, это всё видали, тем более что жениться там не на ком, а с континента какая семья отдаст сыновей или дочерей бог знает куда… И с тех пор свою миссию у нас они так и не восстановили. Корабли, конечно, к нам ходили, в том числе их корабли, но к нам особо не лезли, жили мы беспечально. Но всё это было до меня, и я ту жизнь знаю только по рассказам…
На какое-то время свет в комнате померк – путь субмарины пересекла огромная, важная мюйфа – морское млекопитающее, габаритами похожее на кита, а строением тела – на морскую собаку. Мюйфы плывут очень медленно – хотя развить большую скорость для них не проблема, джи-лаи говорят – это потому, что они наслаждаются прогулкой, любуются красотой вокруг, на самом деле, конечно, всем известно, что только на определённой небольшой скорости мюйфы могут переваривать пищу, если случается удирать от хищников – завтраком приходится жертвовать, мюйфа сблёвывает его…
– Выражение «мусорный архипелаг» я знаю с детства, оно воспринималось совсем не как метафора, а как определение, если уж не название. Земляне нашли нашим островам отличное применение, свозя к нам отжившую своё и просто не нужную им технику, через наши проливы уже нельзя было плавать, но через них стало ещё больше проблемой перебраться – они были заполнены ржавеющими, разваливающимися судами, военными, гражданскими, промышленными, на многие километры вокруг было это кладбище кораблей. Они ведь захватили всё, что по нашим морям и рекам плавало, маркабского и нашего, и всё, что летало по воздуху… Но им однозначно не нужно было столько, уж точно им не нужны были в таком количестве пассажирские корабли, нефтяные танкеры… и подводные лодки тем более.
– А нефтяные танкеры почему? Они не занимаются добычей нефти?
– Занимаются, конечно. И нефти, и газа, и угля, всего, что плохо лежит. Но на континентах. Более дорогостоящую добычу в океане им никто не спонсирует. Исследовательские суда им тем более не нужны в принципе. «Наутилус» был именно таковым… Мы мальчишками пробирались на соседний остров – для взрослого такое немыслимо, он сказал бы, что это непреодолимый путь, но дети могут всё. Там жил один старик-чудак, маркаб, он реставрировал корабли. Чинил их, красил, по мере сил… Если бы земляне узнали, ему бы, наверное, не поздоровилось. Но никому не было интересно, зачем он скупает всякие железяки, краску… Земляне сами не могли близко подходить к архипелагу, за такую шикарную непроходимую зону можно было им даже быть благодарными. Подходили с воздуха, чтобы бросить очередной катер или самолёт, обменять на что-нибудь морские деликатесы, которые у нас пока ещё были… Вот этот старик не заказывал ни одежду, ни газеты, ни телевизор. Он заказывал детали, какие-то книги… Видимо, решили они, чьё-то сумасшествие не их забота. Мы, мальчишки, увлеклись помогать ему. Школа у нас всё равно загнулась, дальше базового образования у нас было то, чему мы учились у него. Он нас выучил земному языку, под его руководством мы изучали физику, астрономию – у него был телескоп… Он сам собрал множество радиоприёмников, у него самого стояла божественная установка, ловившая сигналы с континента так, словно это было в соседнем доме. Мы были в курсе того, что творилось на большой земле гораздо лучше, чем очень многие жители этой большой земли. А «Наутилус» был его любимицей. Ну да, любимицей, тогда субмарина носила маркабское имя, женское, мы его, увы, так и не научились правильно выговаривать… Он нас научил отношению к кораблям, которое, мы думали, неведомо землянам – как к живому существу. Это уже потом мы узнали, что и живое существо можно, когда оно стало ненужным, увезти и выбросить умирать… Ну, а однажды они нашли архипелагу и ещё рациональнее применение. Сначала провели в водах поблизости несколько демонстраций – в результате прибрежные воды немного очистились, от мёртвой техники, я имею в виду, а два острова очистились полностью – цунами смело с них поселения, все жители погибли. А потом у кого-то родилась светлая задумка – дополнительного источника энергии, проект недорогой по вложениям, но обещающий прямо невероятный доход… Так и не знаю, для этого и планировалось разбудить вулкан, или они разбудили его в процессе, но факт, что разбудили… В общем, от архипелага осталось три острова, на которых жизни почти нет. Но это было, конечно, уже не на моих глазах, «Наутилус» как раз сошёл в воду. От первого состава команды сейчас мало осталось, я и ещё трое, большинство ребят с континента. Впрочем, это уже не имеет значения, откуда мы… Ты, кстати, никогда не спрашивал, почему – «Наутилус»…
– Мне незачем, земную культуру я тоже немного знаю.
– Первый капитан и его старший помощник решили, что это будет довольно забавно… – Майру помолчал сколько-то времени, – мы почти прибыли. Ты знаешь не хуже меня, то, что тебе предстоит совершить… В твоей редакции это вовсе почти невозможно. Это то немногое, чем мы можем помочь ребятам там, не нарушая при том наших собственных задач. И это даже не лотерея, это… – джи-лай сколько-то искал подходящее слово и так, видимо, и не нашёл, – эксперимент, в общем, существует удача или нет. Это бомбардировщик, весьма неплох и по скорости, и по вооружению, но всё это может никак не помочь тебе, если ты один в небе, где машин как чиллу над берегом в ясный день. Ты можешь не успеть ничего, даже осознать, что миссия провалилась… Ты, может быть, сможешь выучить карту так, чтоб она стояла перед твоими закрытыми глазами, но не ошибиться, не промахнуться от этого не станет легче. Их всего три, эти бомбы, и мы даже не знаем, сработают ли они… сработает ли хоть одна. Они никогда не испытывались, сам понимаешь, а при транспортировке… бывало всякое. Они могли стать бесполезным хламом – одна из них, две или все три. И их в любом случае меньше, чем баз. Тебе придётся выбирать, а на выбор у тебя не более двух секунд.
– Это… разве не подействует и на вашу связь тоже? Я имею в виду, повстанцев на континенте?
Капитан кивнул.
– Подействует, конечно. Ещё и поэтому вся затея является ни чем иным, как нахальным заигрышем с удачей. Мы ведь даже точно не знаем, на каком радиусе действуют конкретно вот эти бомбочки, разброс у них большой, а расшифровки маркировок у нас нет. Поэтому операция спланирована поминутно и «вслепую» – с учётом вероятности, что в тот момент не будет слышать никто никого. Но в лагере Яскары решили, что некоторого риска стоит возможность оставить землян без поддержки других баз. Даже если эти базы не удастся не то что уничтожить – даже серьёзно потрепать, это может надолго дать им, чем заняться вместо того, чтоб двигаться за реки. В идеале, эти бомбочки не просто глушат связь на какое-то время. При идеально совпадающей волне, они дают мощный импульс, выводящий из строя аппаратуру, которая действует на определённой частоте… Тут нашим ребятам вряд ли много угрожает, радиус такого поражения – небольшой. Поэтому кидать лучше строго в середину участка базы. Спустя какое-то время, конечно, к тем, кто был за пределами этого радиуса, земляне будь или наши, связь вернётся, но…
– Но я этого, скорее всего, уже не узнаю, потому что меня собьют ещё тогда, когда пройдёт ступор от моей наглости, появиться в одиночку прямо над их базой.
– Вообще-то, я имел в виду, что к тому времени тебе нужно как знаешь выбираться из того столпотворения, которое там начнётся, чтобы не путаться на пути у людей, которые и так с трудом согласовывают свои действия… Но и это тоже, да.
