Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 21 (всего у книги 113 страниц)
– Главное – что об этом ничего не знал сам Дэвид. Их план мог и удаться… Откуда они могли знать, что Диус Винтари обладает уникальной способностью – распознавать сквозь Скрадывающую Сеть?
– Интересовались бы историей миров глубже – может быть, знали бы, – проворчал Диус, – хотя я и не светил этим нигде особо. Ну и так, на будущее – я не Винтари, я Шеридан.
– Да, я знаю, просто…
Дайенн подняла голову.
– Но… это же невозможно физически. Поля, генерируемые Сетью, непроницаемы для человеческого глаза.
– Не поручусь, но кое-кто попал, – шепнул Вадим, – Дайенн тебя теперь… анатомирует…
– Ну, что следует сделать теперь… Во-первых – доставить детишек домой…
– Спорный вопрос, – Софья повернула к собравшимся экран своего ноутбука, – я получила сообщение от Драала. Он обещал, что будет, по мере возможности, связываться с нами… Он сообщил, что «Белой звезде» возвращаться на Атлу нельзя – на обеих дорогах ждёт тилонская засада.
Собравшиеся переглянулись.
– Если так, ваш Альтака как в воду глядел, – пробормотал Диего.
Софья кивнула.
– Вы, конечно, рейнджеры и отступать перед опасностью не вправе… Но и не вправе подвергать этой опасности гражданских, тем более детей. Лучше будет, если вы оставите их здесь, а сами возьмёте подкрепление и покажете этим тилонам, где зимуют раки.
– Думаю, что это я сделаю с особенным удовольствием, – подтвердил дилгар.
– Да, но мы должны хотя бы связаться с ними, предупредить их… Я имею в виду, и родителей детишек, и наших товарищей там…
– Вполне возможно, что и этого делать не следует, – возразил Гидеон, – даже при условии, что ваш сигнал пробьётся на Атлу… Кто знает, не перехватят ли они его? Лишняя информация, где сейчас Дэвид Шеридан, им ни к чему.
Диус удручённо вздохнул. Не только Альтака как в воду глядел, но, получается, и он сам, со своими опасениями, что поездка может непредсказуемо затянуться.
– В принципе, возможно, есть способ, – Софья занесла руку над клавиатурой, – бредово, но почему не попробовать… – она быстро напечатала под сообщением о засаде: «Драал, ты можешь попробовать передать сообщение на Атлу? На орбите есть действующий спутник, его мощности хватает на местную связь. Нужно сообщить родителям двоих детей, улетевших на «Белой звезде», что с этими детьми всё в порядке».
Ответ появился, на удивление для неё самой, достаточно быстро. «Попробовать могу. Теоретически не вижу в этом невозможного. Конкретизируйте координаты».
– Город Асенфис, – подсказал Диус, – семья Ишиш, они были нашими соседями. Детей зовут Рефен и Эльгард, они близнецы, им десять лет. Передайте, что с ними всё в порядке, они под нашим присмотром. Никуда из-под этого присмотра, мелкие паршивцы, больше не денутся…
Дэвид смыл с волос Рефен шампунь (она покорно зажмурилась и зажала нос) и прижался щекой к мокрой головёнке в неожиданном приливе нежности.
– Ну, всё нормально, – хмыкнул возникший в дверном проёме Диего, – как сказал мой папаша, однажды в жизни у мужика наступает такой момент, когда он перестаёт бояться детей.
– Колменарес, сгинь!
– Да я-то сгину… Я, собственно, и зашёл-то сказать, что выволочка мелким пока вот откладывается, сначала мы устроим выволочку этим тилонам, а потом уж… Но вы, в общем, паршивцы, не расслабляйтесь.
– Колменарес, выйди! Здесь девочка, вообще-то! В ванне!
– А ты, значит, её не смущаешь, потому что мама? Ладно, пошёл-пошёл…
====== Гл. 11 Ветер желаний ======
Дебора Эштен через час не позвонила. Она пришла лично. Эффектная деловая женщина лет сорока с чем-то, занимающая один из ведущих постов в корпорации и являющаяся, кажется, личным официальным представителем «Майка-младшего» в общении оказалась довольно приятной.
– Оказалось по пути, дела в этом районе. Свободного времени у меня чуть менее часа, надеюсь, этого хватит, чтобы войти в курс дела и договориться…
Курс дела, пока Софья и Дайенн возились с проектором, изложил Гидеон. Госпожа Эштен слушала внимательно, время от времени оценивающе-уважительно хмыкая.
– Метеорит? Да пожалуйста. В смысле, хоть совсем забирайте. Если сумеете. Он не мой, да и ничей в общем, никакой ценности не представляет ни для города, ни для Марса в целом. Единственная проблема в доступе к нему – находится он за куполом. Сегодня у меня уже весь день забит, поэтому спланируем, думаю, на завтрашнее утро… Одну уже запланированную встречу я могу передвинуть. Да, раньше, лет пятьдесят назад, он был внутри купола, но после очередной реконструкции было решено оставить его вне.
Дайенн наконец вывела на экран изображение похищенной с Лорки балки – максимально качественное, какое у них было, Дебора подтвердила, что да, очень похоже.
– Почему? Мешал?
Женщина кивнула.
– Ну, и это тоже. Штырь, который торчит на полтора метра из земли и невесть на сколько уходит под землю – так что выкопать его не удалось… Полезен, разве что, извините, собакам. К тому же, возле него в один год было найдено мёртвыми пять человек. Плоховатая статистика, лишняя легенда о проклятом месте Нью-Вегасу ни к чему.
– Мёртвыми? – насторожилась Дайенн.
Дебора заправила за ухо сочно-каштановую прядь – дело практически бесполезное ввиду того, что прядь была слишком короткой, чтоб там держаться.
– Сомневаюсь, что метеорит тут хоть как-то при чём. Сердечный приступ, учитывая, что троим из пяти было хорошо за шестьдесят – не слишком и странно. Если на то пошло, скамейки в Центральном парке прокляты гораздо сильнее, от инфаркта или инсульта там умирает ежегодно от троих до… не скажу точно, статистику видела давно, но кажется, в один год было двадцать. Вот так, шёл человек, прогуливался, почувствовал внезапную усталость, сел – и умер… Печальный, но неизбежный фактор жизни, если пренебрегать своим здоровьем в этом возрасте. Как человек, имеющий непосредственное отношение к внутреннему рынку, могу сказать – приборы для измерения давления могли бы покупаться и чаще, да и многие больницы приходится буквально заставлять проводить модернизацию оборудования, после того, как выясняется, что устаревшее диагностическое оборудование пропускает признаки болезни на ранних стадиях, а человек потом, успокоенный тем, что совершенно здоров, не заглядывает в больницу ещё несколько лет… пока уже поздно не становится. Но вы же знаете людей. Собрать статистику и истолковать её превратно им недолго. А дальше мозг уже отключается… У нас тут один раз даже некий дом, понимаете, оказался построен на месте древнего проклятого захоронения. Древнего. На Марсе. В общем, вот и с этим камнем. После того, как там начали собираться какие-то сектанты, уверенные, что именно через этот камень с ними будет общаться Князь Тьмы… Пока они не принесли там кого-нибудь в жертву, камень и обнесли от греха куполом. Теперь там просто так не прогуляешься. Так что… забрать его, как я упоминала, вы вряд ли сможете, сканирование показало, что на порядочную глубину вниз уходит. А исследовать – пожалуйста.
Когда Дайенн вернулась наконец в свой номер после того, как совещание окончательно разошлось, Ли’Нор приветственно отсалютовала ей ведёрком льда, весело щетинящимся тремя бутылками.
– Утащили из номера господ переводчиков. Им столько всё равно многовато. Предлагаю распить за рыжих.
– Я не очень-то рыжая, но согласна, – рассмеялась Софья.
– Выпить? – глаза Дайенн округлились в ужасе.
– Да, а что такого?
– Ну, имеется в виду – не превращать стихийную передышку в стихийную пьянку, – подсказала Софья.
– А где пьянка-то? – искренне удивилась Ли’Нор.
Оно понятно, для нарна это вот – это не выпить, это так, причаститься.
– Я…
– Минбарка, ну да. Чуть в большей мере, чем Дэвид Шеридан. Бросьте, Дайенн, вы в самом деле никогда не пробовали алкоголь? Он ведь не вреден вам физиологически, как действительным минбарцам, любить его никто и не просит, но иногда-то, немного – почему нет?
Дайенн вынуждена была признать, что да, пробовала – в подробности обстоятельств, впрочем, решила не вдаваться, не до конца сошедшие с морды Алвареса синяки и так не давали ей забыть… Но нарнка, к счастью, не стала развивать тему и просто откупорила первую бутылку.
– Ну вот. Что за успех дела и не во вред делу, на то у нас законное право. Завтра у нас всего этого всё равно ни в одном глазу не будет. …Видели, кстати, какой номерок Арвини умудрился снять для милой семейной пары? Вроде, это ему Иглас идею такую подал… Кто там говорил, что наличие врия в команде – это очень хорошо?
Вот почти все говорят про Марс – красная планета… Расхожее определение, перешедшее в языки всех рас, теперь уже никаким керосином не вытравишь. Во-первых, не такой и красный, теперь – со всеми этими куполами и трассами, покрывшими его поверхность, всяких красок хватает… Во-вторых, и не для протокола… Эта ночь вспоминалась Дайенн в разном свете, но едва ли в красном. Больше в золотом. Золото свечей, золото в бокалах, золотым отсвечивали волосы Ли’Нор и Софьи, да и её, наверное, тоже. Золотым блестели звёзды… Не натуральные звёзды, конечно – их, настоящие, через купол видно не очень хорошо и не всегда. Простенькая голограмма, созданная… Как там это выразились? Повторить без специального образования в сфере рекламы не получится. В общем, чтоб людям было приятно и комфортно.
И внутри всё тоже было с каким-то странным… золотым отсветом…
В котором часу Дайенн вышла из номера, а самое главное – зачем, она вспомнить бы не смогла. О чём это они говорили с Ли’Нор и Софьей? Ну, говоря уж честно – по-женски трепались? Страшно сказать – о мужиках? Нет, конечно, в целом ведь в этом… нет ничего неестественного… Они молодые, не семейные женщины, они – ну куда от этого факта денешься? – работают, да, над серьёзным делом работают, но в окружении мужчин. Некоторые из которых, всё-таки, молоды и привлекательны… Дядя Кодин как-то сказал, не вспомнить, в какой связи: «Дела, планы, достижения… всё суета, непреложным и единственно ценным является любовь». Что, правда, не мешало ему воспитывать из ученицы девушку серьёзную, думающую прежде всего о деле, а не о всяких романтических глупостях. Как смеялась на этот счёт Мирьен…
– Кажется, сестрёнка, у меня в нашей благословенной глуши все шансы выйти замуж гораздо раньше тебя?
– Что за чушь! – сердито обрывала она сестру в таких случаях.
– Хорошо, заткнулась, вернёмся к разговору ещё через пять лет!
В коридоре налетела на Эркену… Ну что за пропасть! Нет, то есть, всё нормально, не спится… Он ведь бракири, для него нормально не спать ночью. Хотя у него, как у полицейского, образ жизни, строго говоря, не дневной и не ночной, а какой ситуация требует. А с этими перелётами немудрено сбить режим.
– Госпожа Дайенн, что-то случилось?
– Нет, спасибо, Эркена, всё в порядке…
На лицо его, конечно, падал свет уличного фонаря, но казалось почему-то – что далёких звёзд. Может быть даже, не этих, голограмм, а тех, настоящих, за куполом… В глазах всё едва уловимо поплыло, выпитое золотым смехом плескалось в крови. Дайенн с удивлением для себя обнаружила, что припала губами к губам Эркены. Какие же у него потрясающие губы… И откуда-то пришло сравнение с солнцем. Мягким, тёплым золотым солнцем – не минбарским, наверное, там оно более… пронзительно белое… может быть, марсианским – меньше, чем на Земле, сглаженное куполом и потому не ослепляющее? Что за глупости, конечно, сравнивать с солнцем бракири, он же черноволосый… Что за глупости вообще, девушка, он не твоей расы. Ни той ни другой твоей расы. «А это имеет значение?» – ехидно спросил внутренний голос.
– Госпожа Дайенн?
Наваждение отступать не хотело, словно откуда-то из-за дрожащего золотистого купола, сквозь странный шум – может быть, собственной крови, слишком быстро бегущей по жилам? – доносился до неё голос.
– Простите, Эркена… Что на меня нашло…
Она на миг прижалась к его груди – отметив краем сознания, тем, который уже на автомате привык фиксировать детали, странное – медальона на нём не было…
Следующие, кажется, часа полтора она провела в компании Дрима – что было очень и очень хорошо, зло говорила она себе, уж по крайней мере, его она как потенциального самца не будет рассматривать точно. Ну, конечно, не только его, Иглас и Аличе тоже вне опасности… Ну да, ещё Илмо Схевени – всё же, прости меня, вселенная, ко всем надо относиться одинаково, да, но корианцы откровенно страшноваты…
Собеседником Дрим был не самым удобным, это правда, но это сейчас и не требовалось – даже лучше совсем без этого, ещё сболтнёт, чего не надо. Всё же подкосил её выдержку, наверное, этот совершенно дурацкий случай на Экалте… Зато Дрим с явным удовольствием показал ей, на своём ноутбуке, потрясающее слайд-шоу фотографий космоса. Оказывается, сектор токати – это такое место, в котором стоит, хотя бы раз в жизни, побывать, и можно считать, что жизнь прожита не напрасно…
Она надеялась, что к её возвращению девушки уже разойдутся по постелям. Зря. Ли’Нор была совершенно права, говоря, что такое количество алкоголя – это тьфу, в сон не клонило никого.
– …А Гидеон?
– Ну… Если закрыть глаза на эту… нарочитую, видимо, в традициях военных дубоватость… и если без фона всех остальных, на котором он, конечно, ничем принципиально не выделяется…
– Зато чистокровный землянин.
– Ай!..
– Ну я понимаю, что с лица краше Алвареса природа пока ничего не придумала.
– Ли’Нор!
– Это сказала не я, это гены матери. Лично по мне, на лицо красивее Арвини. Его кроме расы ничего не портит. К тому же, Алварес… Ну, мы с тобой понимаем…
– Ты имеешь в виду его блок?
Нефилим снова принялась развлекаться, ставя с помощью телекинеза подтаявшие кубики льда друг на друга.
– Интересно… Наши учёные, я имею в виду, достаточно подробно разбирали генотипы, когда собирали нас… Возникла гипотеза – как факт пока не принята, но и не опровергнута… Есть в генетике понятие антигена. Оно изначально было не совсем об этом, но со временем понятие расширили… Так вот, если взять телепатию – ген, отвечающий за наличие телепатических способностей, худо-бедно определили многие расы. Проблема, правда, в том, что именно определили… Вообще-то их как бы два. Ну да, ты понимаешь, о чём я говорю. О разнице между «ворлонской меткой» и исходным… как его… я далеко не биолог… Так вот, в норме – если не говорить об экспериментах ворлонцев, чтоб им в их запределье икнулось как следует… Ген телепатии есть у всех. И антиген к ней тоже есть у всех. В норме они взаимоподавляют друг друга, что даёт нам типичного нормала, без разницы, какой расы. Субъекта, не способного читать мысли других и проецировать свои мыслеобразы, но поддающегося сканированию, наведению ментальных иллюзий и всё такое прочее. В случае, если мы имеем сбой механизма антигена – ну, как бы «дырка» в этом месте – мы получаем телепата… Естественного телепата. Так вот, учёные как-то задались вопросом – чисто теоретически, понятно, создавать такое совершенно незачем – что будет, если «выключится» именно нормальный ген, то есть, преобладание будет у антигена? Может быть, это случай Вадима Алвареса как раз? …Да что мы за бабы такие, а! начали говорить о мужиках – опять к серьёзным научным вопросам скатились…
Дайенн рухнула на свою кровать, тоскливым взглядом вперившись в потолок. Ли’Нор отставила свой бокал и присела на краешек кровати к ней.
– Знаете, за что можно ценить телепатов? Ну, кроме того, что они являются ценным ресурсом державы? Телепат способен не только увидеть, что тебе плохо, но и понять, почему. Вы мучаетесь сейчас, Дайенн, от внутреннего разлада. Уж что всегда роднило нас, нарнов, с минбарцами – так это то, что мы, в отличие от тех же землян, не получаем в ходе воспитания противоречивых установок. Женщина-землянка – вот кто несчастное существо. Извините, Софья, вас я за землянку позволяю себе не считать… Требования времени понуждают её развиваться как профессионал, строить карьеру, требования патриархальных традиций говорят, что самое главное – реализоваться как жена и мать, без этого жизнь не полна. При том эти требования заведомо подаются как противоречивые, предполагающие вечный мучительный поиск баланса, вечные страдания из-за того, что перевес одной чаши весов нанёс ущерб другой. Да помолчите, Софья, знаю я про вашу мать! Мало кому удаётся всё то, что удалось ей… Да и вспомните, сколько она сама искала выход из этого противоречия. Ну, к нам, нарнам, сама природа была куда благосклонней, у нас мужчины и женщины вровень несут заботу о потомстве. Довольно забавно, кстати, я тут Софье говорила, что я-то и сама способна к выкармливанию детей. Так что если рожу от нарна, у моего ребёнка даже выбор будет, кем выкармливаться.
– Если? – дёрнула бровью Дайенн, – то есть, можете и нет? Простите…
– Ну, железного запрета никто не ставит, – хмыкнула Ли’Нор, – могу и от землянина. Дети всё равно будут нарнами.
– Нарн это не количество пятнышек, а состояние души, – рассмеялась Софья.
– Точно. Генетика – это только материал, из которого можно сделать то, можно иное. Воспитание – всё. Ну так вот, о чём я… У минбарок этого противоречия тоже, насколько я вижу, нет. Женщина вольна вообще не создавать семью, целиком отдав себя избранному служению. Или, родив детей, оставить их на попечение отца и других членов клана и вернуться к своей профессиональной деятельности. Или быть главным образом женой и матерью, и это невозбранно, но это не превозносится. Что же лишает покоя вас? Верно, тут ваша природа входит в противоречие с вашим воспитанием? Вам начинает казаться, что мысли о любви, о возможном потомстве – легкомысленны и несвоевременны, чтобы не сказать, вовсе недостойная слабость… В то же время, грызёте себя за «утекающее время», подозревая, что за чувство профессионального долга выдаёте личные амбиции. Вы повышенно требовательны к себе, Дайенн, видимо, ещё и потому, что помните, хотя бы подсознательно, что создавались как совершенный солдат и генетический эталон. Державы уже нет, а долги остались. Вы рассматриваете себя как набор ценных ресурсов, которые надо как можно эффектнее применить, в гораздо большей мере, чем это правильно бы было ожидать от меня.
Что-то остановило Дайенн от того, чтоб просто отмахнуться. Она приподнялась на локте, заинтересованно глядя на Ли’Нор.
– И как вы поступали бы на моём месте?
Нефилим вернулась за бокалом и снова села рядом.
– Честно? Не знаю. Я сказала бы – так же, как на своём, но это будет достаточно… спекулятивно. Между нами есть разница – я со своей двойственной природой любимое и желанное дитя своего мира, которому при том дозволено самому решить, когда и как вложить свой личный капитал так, чтоб он принёс максимальные дивиденды. Благо, нас, гибридов, уже не так мало, чтобы возлагать на каждого из них столько ответственности за судьбу нации, чтобы он подломился под её грузом. В конце концов, у некоторых нефилим сложности с естественным деторождением – тут уж у кого как гены легли, и никто из этого трагедию не делает, всё преодолимо с современными-то технологиями. А у вас иная ситуация – ваш вид это то, с чем вашему миру просто пришлось примириться, в вас не то чтоб не видят никакой пользы… Всё-таки вы сильны, умны и будучи воспитаны минбарцами, возлагаете свои природные дарования на алтарь отечества не с меньшим рвением, чем ваши рогатые соплеменники. Но вот как быть с личными вопросами – тут великие минбарские умы аккуратно обходят сложную тему, бестрепетно обрекая вас на вечное напряжение из-за страха не угадать, чего они от вас хотели бы. Я вопросом не владею, но кажется, маловероятно, чтобы с минбарцами вы могли бы иметь общее потомство? Можно жить и без потомства, конечно, многие живут, но есть опасение, что именно в вашем случае на такой выбор будут смотреть косо. Некоторые дилгары, как я слышала, уже создали семьи – друг с другом… и это уже порождает в минбарском обществе определённые смущения, на тему образования внутри их народа ещё одного народа, совершенно иной природы. Которого, правда, численно пока маловато, чтоб в ближайшем будущем угрожать заместить коренное население, но при дилгарской многоплодности, помноженной на ваше отменное генетическое здоровье, в принципе перспектива реальная. И вы теперь мечетесь между опасением увеличить напряжение в обществе, выбрав мужчину-дилгара, и нежеланием скандализировать общественность при каком-либо ином выборе. Время у вас, конечно, есть, и его ещё немало – вы молоды. Но, во-первых, ваша дилгарская натура сама по себе нетерпелива, во-вторых, откладывание этого вопроса на неопределённый срок делает его только мучительнее. Вам хочется, чтоб всё уже как-то решилось… само собой.
– Наверное, да, – бесцветным голосом проговорила Дайенн.
– Плохо, говорю же, быть дилгаркой, воспитанной минбарцами. Минбарская культура требует подчинения личного общественному, что, правда, становится крайне обременительным, когда непонятно, чего это общество от тебя хочет. И к дилгарским истокам не обратишься – там примерно то же самое, разве что дилгарские корни потребовали бы от вас выбрать себе подобного и когда-нибудь, действительно, переименовать Минбарскую Федерацию в Дилгарскую – хотя, правда, в последнее время минбарцы передумали так уж стремительно вымирать, их диаграммами больше не пугают эмансипированных женщин других миров… Ну не знаю, попробуйте в этом вопросе быть нарнкой. Знаю, сложно, но вы попробуйте. Вот нарнка нипочём не позволит, чтоб её заставляли заниматься таким самомучительством. И… может быть, тут я не права, конечно… Но если причину ваших печалей зовут Вадим Алварес, то вам стоит… как это говорят? – брать коня за рога… Или плюнуть вовсе. Потому что он, кажется, именно такой человек, который в очередном мире, в который его нелёгкая занесёт, влюбится в какую-нибудь рабыню и погибнет на баррикадах мировой революции, с гордым огнём в очах и песней на устах… Некоторых людей и сканировать не надо.
– Возможно, Ли’Нор, вы как-то непростительно правы…
«Вокруг много достойных мужчин… – усмехнулся внутренний голос с интонациями Мирьен, – много достойных мужчин, а ты нянчишься с Вадимом Алваресом…».
Выглянув – осторожно приоткрыв дверь, из соседней комнаты, где Дэвид усадил их за игровую приставку, раз уж именно убаюкать этих детей биологической возможности нет – и убедившись, что «большие уже угомонились», Рефен и Эльгард на цыпочках прошли по мягкому пушистому ковру, взобрались на огромную, восхитительно пружинящую кровать, втиснулись между обнажёнными спящими телами и удовлетворённо завозились, греясь в их тепле и тихо переговариваясь между собой.
– Доброе утро, – Вадим аккуратно обогнул журнальный столик и остановился у кровати Эркены, – да, решил поработать горничной. Гидеон сказал, что вы ещё спите… Вам нездоровится?
– Да нет, с чего… – Эркена сел в постели, нервно одёрнув пижаму, принял с подноса чашку кофе и посмотрел на Вадима смущённо и даже сердито.
– Ну, ночью вам долго не спалось…
– Это с нами, знаете ли, бывает, я бракири.
– Извините, лезу не в своё дело.
– Да знаете… – Эркена сел, свесив ноги и шаря тапочки, – может быть, на самом деле, и правильно бы было… спросить тут у кого-то совета… Но я, по правде, и не знаю, можно ли тут что-то посоветовать со стороны.
– Смотря о чём речь.
Эркена встал, поднял с тумбочки переговорник, задумчиво на него посмотрел.
– Вы будете смеяться. Нормально ли, если взрослого мужчину беспокоит, когда к нему проявляет интерес женщина.
– Не буду. Меня бы тоже… ну, беспокоило… То есть, я всё же думаю, главный вопрос – интересна ли она так же вам.
Бракири неловко повернулся, опрокинув при этом стоящий рядом свой чемодан, чемодан, на беду, был открыт, из него выкатилось несколько мелких предметов.
– Интересна… В том и дело, что интересна, – он быстро, нервно подобрал медальон и сунул его обратно во внутренний карман, – но… Всё не может быть просто, когда между вами расовый барьер.
– Это вы тогда по адресу, – улыбнулся Вадим, – с кем лично у меня его может не быть? Я не хочу сыпать банальностями, но разве для любви хоть какие-то вот такие внешние соображения могут иметь значение? …Вы ведь про Софью, так?
– Про Софью, – Эркена снова отвернулся, явно раздосадованный на себя самого, по усилению акцента чувствовалось, что он готов сбиться на родную речь, – я понимаю, что вы не слепой… И тем более я не слепой. София очень красива, очень… Она необыкновенная женщина, несравненная… И то, что происходит, то, что я чувствую между нами, это…
– Вам кажется ненормальным? Поспешным? – внимание Вадима привлёк маленький портрет в матово поблёскивающей рамке – по-видимому, тоже выпавший из чемодана.
– Наверное, да. Это… похоже на какое-то безумие… на химическую реакцию… Может показаться, безумие чистое, светлое, но…
– Для вас имеет некоторое значение, что она телепатка? Моя сестра Виргиния как-то сказала мне: «Многие полагают, что телепаты как-то по-особенному безнравственны. Что у них как-то всё очень скоропалительно. Мне, честно, плевать, что они там полагают… Телепат на то и телепат, что способен с первого взгляда понять о человеке больше, чем нормал после десятистраничной исповеди. Да, мы способны сразу понять, что вот это – наш человек. Это, конечно, не значит, что мы глупостей не делаем… Но нам для того, чтоб понять, что чьё-то внутреннее содержание совпадает с твоим, как родное, не надо изматывать километры нервных волокон. И для чего тянуть? Для видимости приличия?» О том же как-то рассказывал мне и Дэвид – об одной своей беседе с Адрианой, телепаткой из Ледяного Города, в центаврианскую кампанию… Об искре нужного цвета… Если Софья полагает, что вы – её человек, что ваша искра – нужного цвета, так может быть, она знает, что делает? Конечно, вы не можете… руководствоваться теми же соображениями… Ну, в таких случаях говорят, что нужно спрашивать своё сердце. Послушайте… – он перевёл взгляд на портрет, – это же… Это не Люсилла Ленкуем? Та самая девушка, с которой сбежал Лоран?
Эркена обернулся молниеносно.
– Очень жаль, что вам пришлось увидеть это, господин Алварес.
– Да уж, странная случайность, портрет этой девочки у вас в чемодане… На фото «Их разыскивают» непохоже. Вы… Вы ведь отец Люсиллы, да? Это то самое «личное дело, которое давно уже взрослое», о котором говорил Альтака? А она знает?
– Нет.
– Почему?
– Господин Алварес, вам кто-нибудь говорил, что вы невыносимый человек?
– Случалось.
Эркена сердито дёрнулся, забирая портрет из рук Вадима, потом бессильно и как-то виновато осел на кровать.
– Потому что я сам этого долгие годы не знал. Потому что, если ты не растил ребёнка, не заботился о нём… Ты не можешь просто придти к нему и сказать: «вот он я, отец». Ты не имеешь права так называться.
– Но вы ведь не виноваты в том, что просто не знали!
– Возможно. Но в этом всём… в этом всём слишком много сложностей пока… до сих пор…
– И вас беспокоит то, что Софья тоже… знает об этом всём? Что об этом думает она?
Руки с портретом дрогнули.
– Она… не касалась этой темы пока. Но иногда, по её взгляду, мне кажется, что она принимает… принимает вообще всё.
– Вы любили её? Мать Люсиллы?
Эркена кивнул.
– Очень. Это было, конечно, давно, и с тех пор многое… перемололось… Я не знал о ребёнке. Она скрыла это от меня, исчезла. Я и подумать не мог, что она могла вздумать родить от меня ребёнка. Она была телепаткой, вы знаете, у Люсиллы это от неё. И она… вы знаете вообще, кто она была. Я думал, потом, что она обманула меня, блистательно играла моими чувствами, как многих других кроме меня, и потом бросила, доиграв свою игру со мной. Она ведь читала меня, как открытую книгу. Долгие годы я переживал эту обиду, ждал, пока она перемелет, пересилит любовь.
Вадим неловко опустился в стоящее рядом кресло.
– Вы… боитесь повторения этой истории? Боитесь того, что Софья тоже телепатка?
– Нет… Да. Я боюсь того, что… она может читать меня, но я не могу читать её. Я бессилен тут. Женщина, которую я любил когда-то, ушла, руководствуясь своими соображениями, если б я мог видеть её сердце, как она видела моё, я бы удержал её, я бы знал о ребёнке… Я был слеп, что я мог поделать с этим?
– Прошлого не воротишь и всё такое. Но… Эта женщина сделала свой выбор, неизвестно вообще, смогли ли вы бы её разубедить. Может быть, она считала, что вам не преодолеть никогда тех различий, что жизнь поставила между вами… Не пожелала, например, отказаться от своего ремесла ради вашей любви.
Эркена упрямо мотнул головой.
– Но я мог бы её убедить, мог бы найти слова! О да, я злился на неё… Злился, что она и Люсиллу сделала такой… моего ребёнка… Но в то же время, я не имею права так говорить, это не я давал этому ребёнку хлеб. Я счастлив, по крайней мере одному – что Люсилле не передался мой недуг… Довольно того, что передалось от матери.
Вадим коснулся его руки.
– Если она видела ваше сердце, то не могла сомневаться в вашей любви, если, всё о вас зная, зная вот хотя бы о вашей болезни, она решилась родить ребёнка от вас, и при том ушла, больше не подавая о себе вестей… то она не вас считала плохим, а себя. Простите ей этот выбор, что ещё остаётся тем, кто ушёл от нас навсегда. Простите себе то, что не были всеведущи. Вас любили – и любят – не всеведущим. Как вы думаете… Люсилла – любит Лорана?
Эркена посмотрел Вадиму в глаза.
– Если бы я знал тайну женского сердца, я бы не был, наверное, несчастен столько лет. Я хотел бы, очень хотел верить, что эти дети будут умнее и счастливее нас. Что Люсилла взяла от матери – уроки обмана или урок, что от любви не стоит отказываться? Я доверился господину Синкара, и хотя сердце моё всё равно неспокойно… У него больше возможностей, их не сравнить с моими. Он обещал не причинять Люсилле вреда, и только это имеет для меня значение. Безопасность моего ребёнка. Велика Экалта, человеку спрятаться можно, чувству нет…
Старый особняк, который некоторые старожилы по-прежнему называли Эдгарсовским – но сколько их было, настолько старожилов, так что происходило это всё реже – впечатление производил. Именно такое, которое и планировалось – умения жить хорошо и делать деньги. Поэтому Вадим на особняк толком и внимания не обратил, он любовался улицей вокруг, газоном, глазеющими из-за угла ограды ребятишками – не каждый день увидишь столько диковин разом, Иглас, Аличе, Дрим, Илмо… Иглас, грозно растопырив руки, сделал шаг к ним, детвора, оглушительно взвизгнув, дала дёру.
Проходящие мимо мужчины, логично, пялились больше не на врия или токати, а на Ли’Нор, Дайенн и Софию. Женщина есть женщина, особенно красивая, тут хоть толпу инопланетян рядом поставь.
Мелкие камешки выщербленной временем тротуарной плитки мягко шуршали под ногами, где-то справа в траве жужжало какое-то насекомое – экосистема Марса, будучи искусственной, и сейчас скудна, но Гидеон хвастался, что видел здесь стрекозу…
