Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"

Автор книги: Саша Скиф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 111 (всего у книги 113 страниц)

– Лоран, вот так чтоб не говорил!

– Я ранни, Люсилла. Ты умеешь подкрадываться бесшумно, но у тебя это навык, а у меня физиология. И ночное зрение у меня развито лучше, чем у тебя.

– И вообще ты мужчина, а я женщина, – проворчала Люсилла уже закрывшейся двери, -тьфу. Героику из парня не вывезешь.

Лоран сразу сошёл с тропинки и крался вдоль неё, внимательно обозревая её через просветы в зарослях кустарника дикой ягоды. Но на самой тропинке, логично, никого не было. Голоса и шум мотора слышались много дальше, впереди, там, где тропинка, вдоволь пропетляв между разросшихся кустов и кряжистых деревьев, обогнув овраг, выходила на автомобильную дорогу, кое-где ещё сохраняющую следы выполненного в незапамятные времена гравийного покрытия. Отдельных слов было пока не разобрать, голоса, как показалось Лорану, были нетрезвые. Возможно, это действительно какие-то случайные путешественники, с пьяных глаз спутавшие поворот и только теперь это осознавшие. Крепче сжимая оружие, Лоран зашагал быстрее. Палая листва, пружиня под ногами, приглушала его шаги. Недостаточно хорошо, конечно – но вряд ли у этих неведомо кого слух такой же хороший, как у шарахнувшегося в сторону фаниса. Звук мотора становился всё громче – надо понимать, машина уже довольно давно стоит, и стоит как раз возле начала тропинки, уже были различимы отдельные голоса – кажется, двое стоят у машины и спорят. По голосам – оба не старше их, а скорее даже вовсе подростки…

– Начёрта он нам нужен? Без него справимся. Я лично с этим недоделком делиться не намерен. Нам, может, и самим не хватит!

– Ну чего тогда сразу ему не сказал? А теперь что, надеешься, что он в лесу заблудится?

– Ага, сказал бы ты ему! Тем более что затея как бы его, наполовину… Как это – «спасибо, чувак, за идею, мы пошли, а ты тут сиди»? Да вот хорошо бы, чтоб его и правда тут тьяки, что ли, сожрали… Он же, прикинь, про тьяков-то не знает, точно!.. Ну, умора…

– Да твою мать, Джело, ты б орал, что ли, потише наконец? Не он, так эти самые тьяки услышат. Стоим, как два дебила, даже мотор не заглушили…

– Да иди ты! Тьяк не дурак, к машине с зажжёнными фарами переть. А этот, поди, уже далеко утелепал, беда только, не в ту сторону, уже, наверное, до самого кряжа дошёл… Если тьяк по дороге не сожрал… умора… Говорю тебе, пошли, возьмём бабки и назад, скажем, он отлить пошёл и назад не вернулся…

– Ты идиот, Джело! Хочешь – иди, что, один с бабой не справишься? А я тут побуду, машину реально кому-то посторожить надо.

– Ой да, вот мы тут вдвоём и сторожим… А то, не дай бог, угонят… Тьяк или векс тут за рулём обычное дело же… Пошли, говорю! До рассвета, что ли, стоять собрался, или до следующей ночи? Ну не хочешь – как хочешь, конечно, только кто не работает, тот не ест, получишь за услуги таксиста, так сказать. Или ты решил, что нам тут прямо-таки на эксцентричную миллионершу свезло?

Похоже, Люсиллина самоуверенность всё же вышла ей боком. В городе за обналичиванием карты её приметила местная шпана. Видимо, как-то проследили, где живёт, посчитали, что живёт одна, точнее – с ребёнком, например, предприимчивая домработница или секретарша, родившая от босса и получившая отступные с условием, чтобы скрылась и не подавала о себе больше никаких вестей. Сперва, услышав, что их было трое и один пошёл к их хижине, Лоран чуть было в панике не развернулся и не помчался со всех ног туда. Потом осадил себя – вот уж действительно, пора учиться руководствоваться разумом. Он шёл вдоль тропы, и никого не видел на ней. Они сами сказали, что этот третий плохо ориентируется в этих местах, даром что амбициозности ему не занимать, и свернул куда-то сильно не туда. А вот эти двое, похоже, на местности ориентируются, и как минимум один из них порывается сам сходить ограбить одинокий лесной дом. Значит, спасать Люсиллу надо именно от них, с третьим, если он успеет осознать, что сбился с дороги и развернуться прежде, чем его настигнут чьи-нибудь клыки, рога или жало, он разберётся после. Лоран наложил стрелу на тетиву, отклонил ветку, оценивая расстояние. Ничего, ему случалось охотиться на животных умнее, хитрее, осторожнее, чем эти двое… Хорошо, если получится попасть в горло, хотя с такого расстояния и куртку спокойно пробьёт, куртки, похоже, лёгкие… Первая стрела, тоненько и радостно пропев, впилась одному из бандитов над самой ключицей. Второй – кажется, это он был Джело – коротко и нелепо вскрикнув, лихорадочно метнулся, брезгливо отскакивая от падающего, захлёбывающегося кровью товарища, бестолково ткнулся в дверцу машины, не сумев в панике её открыть, побежал за машину, на ходу доставая из кармана пистолет. Лоран усмехнулся – едва ли юный уголовник успел заметить, откуда прилетела стрела. Он запрокинул руку за следующей – и в этот момент эту руку кто-то сзади крепко схватил. Он попытался вывернуться – кисть едва не вышла из сустава – и наугад ударить противника – он успел мельком заметить, что это пацан немногим старше тех, но с длинным шрамом через полфизиономии, когда выстрел всё же грянул, и обжёг ему грудь. Шум борьбы указал Джело направление для стрельбы, ну а дуракам, как известно, везёт…

Густая чёрная кровь вытекала из раны медленно, нехотя, но неотвратимо, он осел на руках этого неизвестного, сползая на мягкую палую листву, прошитую тонкой тёмной лесной травой.

– Джело, кретин! Себе в башку тупую надо было стрелять! Если он теперь сдохнет, я тебя самого, урод, живьём закопаю! Ты знаешь, сколько он стоит? Чьи люди его разыскивают? Ну, тебе это ни о чём не скажет, ты вообще в этом нихрена не понимаешь… Живо жмём в город!

– Сам утырок, Хансо! Мы сюда вроде ехали бабу обчищать! Ты что, знал, что тут ещё кто-то живёт, и молчал? Этот козёл Куно застрелил!

– Туда дорога твоему Куно! Много знать нос не дорос! Давай бери его за ноги и тащим к машине, а то кроме ножа под рёбра ты у меня ничего не получишь, ясно? Стрельбу на Куно спишем, кинем его тут пока за кусты…

Видимо, Хансо собирался сказать что-то ещё, но замер на полуслове, а потом рухнул, как стоял, во весь рост, уже в падении выпуская худые плечи Лорана. Лоран успел услышать, как истошно вопит Джело, как трещат ветки кустарника, сквозь который он ломанулся к машине, спасаясь от Люсиллы – с увесистой суковатой палки в её руках капала кровь – прежде чем потерять сознание. Он уже не видел, как Джело запрыгнул в машину, как сорвался с места, едва не проехавшись по телу Куно, как, в панике вывернув руль не в ту сторону, на всей скорости, какую сумел развить с ходу, врезался в стоящее на самой обочине дерево…

Люсилла оттащила Лорана от Хансо, ощупала, чтобы определить, куда он ранен, сорвала с него рубашку, раздирая её на полосы, пытаясь заткнуть, завязать рану.

– Лоран, милый, очнись! Нам надо выбираться… Чёрт, как – до города два часа, машину этот ублюдок угробил… Лоран! Лоран!

Лоран не приходил в себя. Что может быть страшнее, чем всматриваться в лицо, которое и так всегда белое, пытаться расслышать стук сердца, которое и так бьётся редко и медленно, пытаться понять, насколько всё плохо с тем, кто и так физиологически недалеко ушёл от мертвеца… И тогда Люсилла закричала. Плач бракири – удивительно высокий, пронзительный звук, который может служить сигналом к сбору или призывом о помощи, и который собратья могут слышать в радиусе около ста метров. Плач Люсиллы превзошёл это ограничение в несколько раз – возможно, усиленный телепатическим сигналом, отражающим этот крик от каждого встреченного сознания, расходясь, подобно кругам на воде. Очень скоро навстречу девушке, волокущей раненого возлюбленного на плече в направлении города, из рассветных сумерек вынырнули одна за другой дежурная машина госпиталя и полицейский патруль…

– Эгей, – Арвини окинул взором повернувшихся на его шаги коллег, – а вы все чего здесь?

– Дай угадаю, – отозвался Гидеон, – Дэвид позвал? Потому что я вот тоже думал, что он позвал сюда меня и Викташа, а проще, оказывается, спросить, кого не. Чего ж тогда было не на корабле всех собрать… и где он сам уже?

– У кого-то, может, день рождения, никто не помнит? Ну, сейчас по виду вынесенного торта и узнаем…

Дайенн рассеянно теребила ухо. Не откажешь Альберту в наблюдательности, что говорить… На самом деле, она скорее исключение из правил, у минбарцев, по понятной причине почти полного отсутствия мочек у ушей, подобные виды украшений не имеют смысла, у дилгарок, в большинстве своём, тоже – в силу культурной привычки. Проколоть уши её уговорила Мирьен, гостившая тогда у неё и очень впечатлившаяся какой-то выставкой земных украшений. Дайенн сперва смотрела на эту идею без всякого воодушевления, называя это варварством, но прямого запрета, в конце концов, тоже не было, и ей подумалось – если уж более домашняя и тихая Мирьен не видит в этом ничего греховного и вызывающего, то почему бы не попробовать. В конце концов, ухо всегда можно зарастить обратно. Это оказалось не так уж больно…

Ожил экран связи, оставленный Альбертом для местных – «пригодится». Дайенн вспоминала потом, что в первый момент, кажется, никто даже не выказал особого удивления – никто просто сразу не осознал.

– Дэвид? Э… а ты почему – там? Мы тебя уже тут ждём…

– Я рад, что все уже собрались, – взгляд Дэвида скользнул куда-то поверх голов, – мне есть, что вам сказать. Возможно, вы уже догадываетесь, если знаете последние новости…

– Ну, все мы их едва ли знаем, несколько ограничены в этих возможностях, как и все тут… По официальным новостям уже не узнаешь ничего, даже дезинформации, потому что похоже, нет их больше, официальных каналов. Из всех работает один, но новостным и раньше не был, гонит какие-то фильмы… Видимо, уже и по крупным городам всё окончательно вышло из-под контроля…

– Вероятно, потому, что уже практически больше нет официальных властей, которые бы их контролировали, – улыбнулся Дэвид, – разумеется, разрозненные части пехоты, десанта, остатки нескольких танковых дивизий ещё сопротивляются, и несколько городов могут находиться почти полностью под их контролем… но никак не целые регионы и даже области внутри этих регионов. В каждом регионе, пусть с разным успехом, сейчас ведутся бои, «стабильности» нет нигде. Поэтому им в любом случае сейчас не до заявлений с экрана, всё, на что их пока хватает – чтобы на этих экранах не было заявлений повстанцев. Но это уже не страшно, народная армия закончит с этим, обстоятельно и полностью. Если отрубить чудовищу голову – его тело какое-то время будет двигаться, возможно, наносить удары хвостом и лапами, но это агония.

Арвини вытаращил глаза неверяще-восхищённо.

– Ты хочешь сказать… Вы что…

– Ни одной военной базой, ни одним складом, ни одним полигоном ни земляне, ни поддерживающие их дрази, корлиане, хурры больше не располагают. Оставшиеся ещё не убитыми и не взятыми в плен не получат в поддержку ни одного корабля, ни одного самолёта или танка и даже ни одного автомата. Увы, разобраться и с ними, и с административными формациями, с теми же кордонами, полицией, мы не имели возможности – ловля блох дело трудное и кропотливое, но народной армии оно будет по силам. Мы лишили их врагов главного преимущества, которое они ещё пока могли использовать, они пока не осознали, насколько их осталось мало, и насколько у них не осталось выхода, кроме капитуляции…

Викташ отворил рот.

– Вы уничтожили все их базы? Вдвоём?!

– Это потребовало много сил, но, в конечном счёте, мы справились. Мы оставили сколько-то ценных фигурантов в не разрушенных, заблокированных корпусах на некоторых базах, думаю, этого будет достаточно для грядущего процесса, они смогут рассказать много интересного. Я не знаю, какие шаги планировала предпринять Земля – о том, что ныне уже покойные местные владыки с ними по ситуации связывались, мы знаем, но ответ Земли придти не успел… Но им будет поистине сложно, если учесть, что сюда направляется достаточно кораблей, передавших сообщение Альберта дальше по инстанциям, чтобы сокрытие происходящего старыми, традиционными методами стало проблематичным. В основном это корабли анлашок, несколько кораблей вооружённых сил независимых колоний, Режима Нарна… Быть может, и можно было надеяться успеть сюда раньше их и постараться поправить положение, или попытаться повлиять, заявив о дезинформации, уговорить развернуть корабли… Но боюсь, покровы сорваны.

Гидеон потёр лицо.

– Отлично слетали на ловлю галактических воришек… Ну и скандал предстоит, господи, оказаться б сейчас гражданином мира денетов!.. Не утешаться ж, что скандал ждёт не только нас, но и тех же корлиан, дрази, кто там ещё оказался в деле… хуррам-то не привыкать…

– Как минимум, увы, Бракир и Вриитан, мои глубокие соболезнования Игласу и Джани. С вероятностью, не удастся полностью отвертеться и Центавру, материалов, переданных Альбертом, для этого хватит. А по большому счёту – мало останется не затронутых этим скандалом…

Викташ тряхнул головой, словно отгоняя от себя мрачные перспективы – а были они, в общем-то, вполне себе мрачными, некоторые чины с местных дразийских баз оказались дальними родственниками его рода, лично ему, как дальней родне, это ничем не грозило, а вот некоторой его родне на Захабане – более чем вероятно, что да. Это вдобавок к тем печалям, которые и без того все последние дни терзали его сердце…

– Ладно, когда ты уже к нам-то? Конечно, не знаю, разумно ли сейчас нам стартовать… С одной стороны, у нас тут тилоны, которых надо бы догонять по горячим следам, с другой… чёрт бы тут разобрался…

По лицу Дэвида пробежала лёгкая тень.

– Не могу ответить вам на этот вопрос. По крайней мере, не сейчас, и не в ближайшем будущем. Наша работа закончена здесь. Но не вообще.

Дайенн наконец поняла, что больше всего не давало ей покоя – не то даже, что Дэвид связался с ними по видеосвязи. Фон за его спиной. Интерьеры рубки полицейского корабля не настолько оригинальны, чтоб не были похожи ни на что другое, но теперь она была свято уверена – это «Серое крыло».

– Дэвид, что за… что вы собираетесь делать?

Готов ли ты, Джеймс, услышать этот ответ, подумала Дайенн.

– Гидре, как было уже справедливо сказано, нужно срубать все головы. Их у неё много. Первый раз улыбку её зубастой пасти мы увидели ещё на Андроме, а лично мне повезло вдохнуть её дыхание. Слово имеет огромное значение, впрочем, даже не допусти они этой феноменальной глупости, это не многое изменило бы… Хлорциан, обещанный Рувару, был земным. Он пришёл туда отсюда. Как и многое в арсенале хурров, гроумов, голиан, многих других миров, переживающих сейчас гражданские беспорядки и социальные катаклизмы. И наивно думать, что мы положили этому конец здесь и сейчас.

– А разве нет?

Дэвид мотнул головой.

– Праздновать падение грандиозного рынка смерти уместно, самой торговли – нет. Вы все видели, как это происходит. Как это вновь и вновь происходит. Как это вновь и вновь будет происходить, пока есть те, кому это выгодно, пока им есть, что продавать. Это правда, вы никогда не предложите им столько, чтобы они отказались от этого. Гуманизм – лишь костюм, который немного жмёт в плечах, но не мешает работать. Соглашениями, конвенциями, ограничениями вы лишь делаете их любимую игру интереснее, помогаете выйти на новый уровень. Пока есть армии, глупо надеяться на вечный мир. Пока есть оружие, глупо надеяться, что не будет жертв. Пока есть политики, глупо надеяться, что то и другое не будет применяться бесчестно. Пока можно получать миллионы, никто не остановится на получении тысяч. Пока есть понятие тайной власти, власти явной всегда будет мало. Сколько бы барьеров вы ни возвели – они перешагнут их, переползут, сделают подкоп. Из спортивного интереса. Утроба гидры никогда не бывает полна. Вы можете устроить сейчас сколько-то громких процессов, и они возможно, даже помогут на какое-то время… Но вы не сможете на этих процессах вменить им в вину веру в невозможность эволюции без борьбы.

– Дэвид, если честно, даже половина этих слов нас достаточно пугает. О чём ты? Что ты собираешься делать?

Тот развёл руками, всё ещё облачёнными в занефский балахон.

– Срубить головы гидре. Все до единой. Выбить ей зубы, чтобы она больше не могла жрать. Метод, опробованный здесь, на максимальном масштабе.

– Дэвид, ты соображаешь, что ты говоришь?!

Этот взгляд Софье определённо не нравился. Она его узнавала – тот самый взгляд после пробуждения. Ни зла, ни даже равнодушия. И нельзя даже назвать его чужим. Просто это не взгляд того, кто вернулся. Это взгляд того, кто уходит.

– Соображаю. И прекрасно понимаю, что встречу в ответ. И прекрасно понимаю, что разобрать эти горы по камешку и перенести на новое место было бы не в пример легче. Но мы готовы к этому. И нас не всегда будет только двое.

«Господи, неужели он в самом деле об этом… уничтожать оружие, военные части, военные корабли без разбору всех миров во имя пацифизма – идея на уровне младшей школы… В то же время, разве это на него не похоже? Простое, яркое, безумное решение… Максимально утопическое и оторванное от жизни, бескомпромиссное и катастрофичное…»

– Дэвид, это невозможно! Это… абсурдно, безумно!

– Почему же? Потому что мирам нужно их вооружение, как гарант безопасности… от чего, интересно, в мирном, стабильном, ни с кем не воюющем Альянсе? На случай нападения неведомого прежде врага?

– В свете недавних событий и знакомств, тебе не кажется это оправданным?

Дэвид рассмеялся.

– При всём уважении к гордой тилонской нации, на что-то большее, чем бандитские вылазки, и они не способны. Кроме того, на неведомых врагов мои планы тоже распространяются.

– Как? Ты надеешься быть везде, победить всех, жить вечно?

– Именно.

Теперь уже Винтари уронил лицо в ладони.

– Ты понимаешь, что это… я теряюсь, как это назвать, терроризмом или диктатурой, или просто безумием… Ты сейчас объявляешь войну Земле? Или сразу Альянсу?

Дэвид, по-видимому, опёрся о панель, его лицо приблизилось.

– Мне не важно, как это будет называться. Мне не важно, скольки пальцев хватит на тех, кто меня поймёт и не будет ненавидеть. Я объявляю войну не Земле, не Захабану, не кому бы то ни было ещё, только войне, явной или тайной, открытой или подлой. Самой идее существования чего-нибудь того, что предназначено для уничтожения одними разумными других. Гордость и силу нации придётся образовывать чем-то другим, как только где-то начнут уповать на оружие – я приду и разрушу этого идола. Я буду разрушать его столько раз, сколько потребуется, чтоб людям надоело его возводить.

– Ты же ненавидишь насилие… И сейчас ты хочешь силой навязать расам мир?

– Увы, проповедями что-то не очень получается. Конечно, я не могу изменить каждое сердце. И надеяться на скоро сделанные правильные выводы не могу. Но я собираюсь столько времени спиливать бодливой корове рога, чтоб она забыла, как бодаться. Есть, в конце концов, много других прекрасных занятий, кроме как служить, изобретать и производить оружие, тренироваться на астероидах якобы в почти полной уверенности, что применить это в реальном бою не придётся, мы это так, на всякий случай, во славу традиций… Сколько финансов, продолжающих уходить на военную отрасль, можно пустить на что-то более нужное, и сколько умов найдут себе лучшее применение! И в конце концов, может быть, ненавидя нас, они все смогут сблизиться по-настоящему? Общий враг объединяет…

– Дэвид, – в голосе Винтари была ничем уже не сдерживаемая мука, он отдал бы сейчас всё, чтобы проснуться и этого дня не было, – ты должен понимать, что я не пойду с тобой.

– Я понимаю, – в глазах Шеридана, кажется, блеснули слёзы, – и не осуждаю тебя за это. Ты прав. Может быть, когда чуть утихнет боль, ты поймёшь, что я не мог иначе. Может быть – боль не утихнет никогда, и ты никогда не смиришься… Я никогда не перестану надеяться, что однажды ты будешь снова рядом со мной, но пойму, если этого не произойдёт…

– Дэвид, прошу, – у Дайенн было то же ощущение дурного сна, которому пора бы кончиться, – ещё не поздно не делать этого шага…

– Поздно. Этот шаг сделан, – в кадре, за спиной Дэвида, появился Альберт, – мы сделали этот шаг. Здесь, на этой планете, уничтожив десятки военных баз и убив тысячи людей. Думаете, кто-то оставил бы это так и исключительно пожал руку за доблесть? Вам пришлось бы срочно организовывать взрыв ещё для одной фигуры, слишком одиозной, чтобы признать её иконой. Нет, мы сделали шаг и продолжим путь. Вместе.

– Ну конечно, – скрипнул зубами Винтари, – скажите, вам это зачем? Ваш родной орден на это как посмотрит? Вы не стоите сейчас на краю того, чтоб стать опальным, преступным техномагом?

– Возможно, я даже уже давно за этим краем. У нас не всегда можно угадать… Перейти черту легко, вы же знаете. А если серьёзно – мне не важно. Какой бы ни была реакция ордена – а она может быть любой, включая нейтрально-игнорирующую – я просто буду делать то, что считаю нужным. Как-никак, мои возможности тут совсем не будут лишними.

– Уже два в поле воина, как сказал тут Вадиму один мудрый абориген.

– Три, – раздался ещё один нестерпимо знакомый голос, – простите, что не попрощался, но боюсь, сцена такого прощания была бы невыносима для меня.

– Аскелл?!

– Проклятье… – простонала Дайенн, сползая со стула, – я чувствовала, чувствовала смутно приближающуюся пакость… как?! Как ты сбежал, скотина, кто тебе помог, кто тебе позволил?

Аскелл соизволил появиться в кадре, хотя она, пожалуй, обошлась бы без созерцания его довольной глумливой морды.

– Госпожа Дайенн, будто всё это время кто-то имел реальную возможность мне запретить! Я орудие техномага, думаете, он оставил бы меня здесь? Это, если угодно, было бы… преступной халатностью! Мне жаль, но надеюсь, вам повезёт найти для показательного тилонского процесса кого-нибудь другого… Мои дорогие братья, правда, благоразумно свалили, решив не дожидаться развития сценария и пропустив массу интересного…

– И какие твои резоны, интересно? – если б можно было испепелять взглядом через экран, Гидеон адресовал бы свой вопрос уже куче пепла, – зачем это тебе?

– Да просто это весело! Вы, похоже, так ничего и не поняли… Кроме того, в некотором роде, я получил своё… Конечно, придётся делиться, и отнюдь не претендовать на главный куш… Но как я уже говорил, мы, тилоны, охотно делимся, когда видим в этом смысл и интересные перспективы…

– Машина! – Гидеон осознал, что тихая вибрация, которую они ощущают уже минуты полторы – это не отголоски тренировок на учебной площадке повстанцев, это работа мотора «Серого крыла».

– Как ни крути, нам она будет полезнее, чем кому бы то ни было. И мы лучше, чем кто-либо, сумеем обеспечить её сохранность от нежелательных рук. Вы не найдёте никого лучше, чтобы её доверить.

– Дэвид! Альберт! Чёрт… – старт уже не остановишь, это понятно. Надеяться догнать – смешно, это тоже понятно… Чёрт, это был единственный корабль…

– Просто дождитесь их. Не беспокойтесь, мы проследим, чтобы с вами ничего не случилось. Теперь всегда мы будем незримым оком, незримой рукой, оберегающей вас… насколько только возможно.

– Ну конечно! – сплюнул Хуан-Антонио, – довольно мудро, кстати, придумано… простенько и мудро… Убедить всех нас собраться здесь, мы ж, как дураки, ждали вас… И с помощью этих зондов вы смогли проследить, чтоб мы точно были здесь, чтоб никто не оказался случайно на корабле, который вы… угоняете…

– Увы, незаметно переместить машину на мой мы не смогли бы, – вздохнул Альберт, – но вы ж должны понимать, я не бросил бы вас здесь в вольное плаванье… Просто дождитесь.

– Вычислить, кто помог сбежать Аскеллу и убить его, просто чтоб стало хоть немного легче…

– Это не может именно так и быть, – шепнул невидяще глядящему в погасший экран Винтари Арвини по-центавриански, – они поймут это и вернутся…

– Во всяком случае, – мрачно прошипел Гидеон, – сердечно рад, что тилонам придётся теперь иметь дело с этими двоими! Хотел бы я посмотреть, как они будут отнимать машину у чокнутой парочки телепата и техномага! Сколько времени они гонялись за Дэвидом Шериданом, как бы не пришлось убегать от него!

– Ребята, ребята, о чём вы! Мне бы хотелось, чтоб мы все сейчас встали и почтили минутой молчания мир, которого уже больше нет. Мы свидетели чего-то большего, чем скандал, и чуть меньшего, чем откровение. Мы надеялись спасти от обрушения своды, а теперь видим, как колеблется основание. Всё не важно перед лицом этого…

– Вы правы, Ли’Нор. И не правы в то же время. Что бы ни ждало нас по возвращении, что бы ни ждало нас всех в ближайшее время и в дальнейшем – мы должны чётко помнить и разделять, что в нашей власти, а что нет. Что в нашей обязанности, а что нет. В чём есть наша вина, в чём нет. И мнится мне, лучшее, что мы можем делать – это несмотря ни на что, на рушащиеся на голову камни и обломки незыблемого прежде, просто продолжать делать свою работу. Даже если нас будут убеждать, что в этом нет сейчас никакого смысла, даже если не помогут ничем, даже если будут пихать палки в колёса. И мы найдём тилонов, всех до единого найдём. И освободим Схевени. И остановим Альберта и Дэвида, раньше, чем их остановят другие – навсегда… Мы всё это сделаем, если сейчас сделаем главное – не будем останавливаться.

Ли’Нор как-то по-новому посмотрела на Арвини.

– Вы хорошо говорите, – хмыкнула она всё же, – но как? Если нам скажут закрыть тилонское дело, как бесперспективное, повисшее – мы вынуждены будем так и сделать. А если из-за поднявшегося скандала, возможно, с исключением из Альянса части его членов, в том числе стоявших у его основания, галактика окажется отброшена в прошедшую эпоху, по состоянию напряжения и недоверия, или вовсе окажется на грани войны – кому, скажите, будет до этого?

– Нам. Потому что мы как раз прекрасно знаем, что будет, если такой ситуацией воспользуются тилоны, если помножить и без того шаткое положение на их возможности… Мы должны всеми силами оставить позиции полиции Альянса неизменными, не допустить влияния на неё политических изменений. Миры смогут надеяться только на две силы – анлашок и нас. Если мы сломаемся, и второе крыло может не устоять. Летящего, даже раненого и дезориентированного, ещё достань. Упавшего, ползущего ничего не будет стоить добить.

– Мне жаль, что ты это услышала…

– Ничего, я не из столь чувствительных. Да и в общем-то, я её понимаю.

Они первыми вернулись на «Млау» – хотя разделяться и расходиться корабли собирались вроде бы не прямо сейчас, но чего тянуть? Прочие рассудили, видимо, иначе, им хотелось ещё немного побыть на том корабле, в обществе спасённых маркабов. Не то чтоб это было целиком и исключительно лёгкое и приятное общение – хотя эти конкретные маркабы не слишком зацикленные на религии, по крайней мере, мужчины, всё-таки учёные, да и осознание, благодаря кому они вообще живы, заставляет их держаться с несколько большей приветливостью. Но и настороженностью в то же время, и в этом их опять же можно понять – они слышали в те первые часы всеобщей истерики более чем достаточно, вряд ли будешь спокойно и расслабленно себя чувствовать в компании странных существ, которые прибыли из будущего, к тому же в компании существа, носящего чужое обличье. Хотя больше их, кажется, пугал Лоран, и это при том, что он был самым мирным и вежливым во всей компании… Наверное, пугала их и Чтцфркфра, но всё же они терпеливо отвечали на все её жадные расспросы. Да, наверное, главным образом из-за стрийкчтцв все там оставались – как бы она отказалась от возможности поближе познакомиться с живыми маркабами! Как бы то ни было, Майк был им всем сейчас благодарен – в дальнейшем у него может быть уже не столько возможностей побыть с Г’Сан наедине. Они занимали одну спальную нишу – ещё на Маркабе Ан’Вар, сопровождая свои действия насмешливыми комментариями, видимо, на родном языке, заставил платформу увеличиться в ширине, и она теперь занимала почти всю нишу, но, впрочем, вряд ли кому-то из них потребовалось бы разгуливать вдоль этой платформы. Ниша – она ведь исключительно для сна. Наверное, как-то можно добиться и того, чтоб проём… ну… занавешивался, ведь в нишах медблока такое возможно. Но никто пока не продемонстрировал подобного здесь, спрашивать тоже не хотелось – ни шуточки Давастийора, ни кислый взгляд Энжел не скрасят предстоящие дни. Да, если б он хотя бы всё же выбрал момент объяснить это Энжел, насчёт руки, а не вот так…

Рука Г’Сан накрыла его руку – сейчас невозможно увидеть в этой руке ничего аномального.

– Она всё равно не начнёт в ближайшее время мне доверять, как ты ни старайся.

– Ну, значит, придётся как-то это пережить. Главное – что я тебе доверяю. Что поделаешь, заслужила это доверие ты не на её глазах.

Он скользнул взглядом по её лицу – и что-то в её глазах заставило взгляд зацепиться. Какая-то тревога холодком пробежала по свешенным с платформы ногам.

– И ты не доверяй. Что бы там ни было, раньше, в другой реальности. Рука – это ерунда… Но тело… Скажи, почему у них было это тело? Почему лежало? Они не сентиментальны. Ан’Вара кремировали прямо в космосе. Ни молитв над телом, ни саркофага на ближайшем астероиде. А этот лежал… Но они так легко отдали его тебе. Почему?

– Обязательно спрошу, хотя не привык смотреть дарёному коню в зубы, – собственный голос показался Майку каким-то неуверенным, нервным, – но я так понял, это тело было… ну, как-то более целым, чем тело Ан’Вара, пострадавшее от взрыва. И вообще-то иногда они хоронят, насколько я понял из рассказа полицейских…

– Тогда почему они не похоронили его? Ещё на Нарне? Нет, я пока не знаю ответа на этот вопрос. Я только точно знаю – не всё хорошо, Майкл. В моей голове что-то есть, Майк. Кто-то. Кто-то кроме меня.

– Г’Сан, не шути так…

– Какие уж тут шутки! Пока всё хорошо… в том плане, что я совершенно владею собой. Это лишь тень, лишь ощущение присутствия… Но ты должен знать. Обязан знать.

– И поговорить с единственным, кто может пролить свет на этот вопрос, – Майк неловко дёрнулся, намереваясь подняться. Рука нарнки стиснула его запястье.

– Нет.

– Но почему? Если они накосячили при записи, если получилось что-то вроде того, что они не до конца затёрли память этого мертвеца… Я не знаю, возможно ли это теперь исправить, но он у меня найдёт способ, даже если его до сих пор не существовало!

– Ты не понимаешь? Может быть, это и случайность, ошибка, хотя мне мало верится в это… А если расчёт? Пока что я в полной мере хозяйка этого тела. Это что-то не беспокоит… вернее, беспокоит, и только. Лучше не подавать вида, что мы что-то знаем… И наблюдать, собирать сведенья. Теперь ты предупреждён… и я с этим уже не одна. Больше всего мне не хотелось бы невольно навредить тебе…