Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"

Автор книги: Саша Скиф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 83 (всего у книги 113 страниц)

– Сколько времени у нас есть, чтобы спасти его?

– От шести до двенадцати часов – при условии, что скорость дегенерации будет постоянной, но даже при том, совершенно невозможно спрогнозировать… вектор изменения, новые очаги вспыхивают хаотично, реакции начинают идти то быстрее, то медленнее на отдельных участках… Но чтобы спасти его, надо знать, как. Это не просто некроз, это не что-то, хотя бы отдалённо нам знакомое. Я перепробовала всё…

Кроме Дайенн, в медблоке так же находились Диус и Эркена. Вадим перевёл взгляд с одного на другого – лиц не видно, Диус сидит, опустив лицо в ладони, Эркена стоит над кушеткой спиной к двери.

– В недобрый час отлучился Альберт…

– За 12 часов мы даже до Деркты добраться не сможем. За 6 тем более.

– Что за твари… Безумные, агрессивные твари…

– Как-то непонятно… – почесал подбородок Гидеон, подпирающий стенку в коридоре рядом с медблоком, – зачем они стреляли в него? Не, ну в чём их логика, если это – Дэвид Шеридан, именно тот, кто нужен им живым?

– Во-первых, они могли стрелять и не в него, на такой скорости, с такой высоты сложно соблюсти ювелирную точность. Во-вторых… они могли просто не ожидать, что мы сможем так быстро его унести, да и что он успеет их нейтрализовать. По идее – перестреляв нас всех, они неспеша открыли бы корабль, благо, сопротивления Дэвид оказать бы не смог. Шесть часов им хватило бы, а дальше он им живым и не нужен.

– Почему… – Диус поднял окаменевшее лицо, – почему это снова, в очередной чёртов раз, происходит именно с ним? Почему они не могли промахнуться и попасть по мне? Пожалуйста… ловите их так, чтобы я не знал, не видел, не слышал. Я хочу уничтожить их, всех до единого…

Рука Дэвида в его руке напоминала истлевший палый лист – хрупкие косточки, почти прозрачная кожа, и Диус боялся выпустить эту руку – что, если от неосторожного движения она рассыплется в прах, и боялся перевести взгляд на его лицо.

– Я вам скажу, что нужно делать, – глухо проговорил Эркена, – средство спасти его знают те, кто его ранил. И нужно заставить их сказать…

– Да с огромным удовольствием! Но мы, мягко говоря, не очень-то в силах сейчас… У нас нет истребителей, у них – есть. Да, этот пацифист ведь не уничтожил их, практически мягко посадил на песочек, и двоим из троих удалось удрать. Третьего мы почти задержали… задержали, ну да… Боюсь, допрашивать трупы лично я не обучен. Чёрт возьми, эта тварь нас двоих могла уделать, у меня просто не было выхода! И потенциально, где-то здесь у них корабль-носитель, если уж они не спускались прямо на истребителях… Да им ничто не мешает прямо сейчас накрыть нас всех…

– Ну, этого, положим, они не сделают, пока Дэвид Шеридан жив. Чёрт, ну и где этот корабль поддержки, когда он нам так нужен?

– Боюсь, корабль поддержки нам уже ничем не поможет, – отозвался Диус, – вы, может быть, не заметили, а я заметил. Это были полицейские «Фурии». Как ни крути, у нас ничего нет…

– А вот это неправда. У нас есть лекоф-тамма.

– Эркена!

– И я полагаю, это вполне достойный противовес.

– Эркена, я запрещаю вам даже думать об этом! Вам нельзя в бой! Самоубийство – плохой способ поддержать товарища!

– Госпожа Дайенн, это бред! Вы прекрасно знаете, что в нейросистеме лекоф-тамма я не в меньшей безопасности, чем здесь, внутри корабля, если даже не в большей. Ни выстрелам, ни ножам, ни зубам до меня там не добраться.

– Угу, то-то у нас остался всего один лекоф-тамма… – вставил Арвини, – как ни посмотри, безопасная машина!

– Вы не сможете обложить меня ваткой более надёжно и старательно, чем это сделает нейросистема. Я знаю, что фактор Виллебранда у меня снижен до предела. Но реновилата у нас сейчас нет, а если мы не предпримем что-то – боюсь, скоро он мне уже не понадобится!

Дайенн повернулась к выжидательно глядящей на неё Цэрин.

– Пойдём. Не знаю, много ли толку даст вскрытие тилонского трупа, подозреваю, что никакого… Ну, у нас есть по крайней мере один захваченный истребитель, это уже лучше, чем ничего… И Ли’Нор что-то говорила о том, что системы отмерли, значит, мы можем…

– Вызвать ещё подкрепление? Всяко, оно будет лететь с Тирриша много дольше, чем осталось жить Дэвиду Шеридану.

– По крайней мере, теперь мы можем засечь их местоположение. Ну, что-то делать мы должны…

– Я требую свидания с Аскеллом, – изрёк вдруг Диус.

– Зачем? Отыграться?

– Госпожа Дайенн, я всё же ещё не обезумел, хотя так и может, наверное, показаться. Во-первых, Аскелл тилон, и может что-то подсказать… о том, как обратить эту реакцию вспять… Во-вторых, можно снова вынудить его помогать нам.

– Из каких соображений? Он тилон!

– Именно. Как я понял, они обладают не очень высокой видовой солидарностью. Если сможем сыграть на склонности к конкуренции – возможно, у нас есть шансы. Ну, если мы пообещаем ему, если он спасёт Дэвида, отдать содержимое корабля… Не обязательно, конечно, потом так и делать… Хотя как по мне – да провались он пропадом, этот их корабль вместе с ними самими…

Лаура несильно приложилась затылком о каменную стену.

– Пошёл третий час, да? Этот завал бесконечен, я правильно поняла?

– К сожалению, в критический момент мозги отказывают многим, – Давастийор раздражённо отшвырнул во тьму негодную, видимо, деталь, – если б мы не бросились врассыпную, когда всё это произошло, мы были б сейчас в несколько лучшем положении. Впрочем, если б мы настояли на том, чтоб разделиться…

– Нас бы завалило порознь, – Билл докатил валун до предназначенного ему места и отёр лоб, – да, многое бы изменилось.

Тилон бросил на него уничижительный взгляд.

– Тогда сейчас по крайней мере мы знали бы, что переговорник Ан’Вара включен. А он был выключен на момент, когда всё это произошло, как и мой. Но мы можем надеяться, что он уже его включил. Он достаточно сообразителен, чтоб это сделать. И достаточно сообразителен, чтоб понять, что если я не отвечаю сразу – это ещё не значит, что я мёртв. Вы не прохлаждайтесь, мистер Мейнард. Починить мой переговорник никто, кроме меня, не может, так что вам придётся копать и за себя, и за меня тоже.

Билл посмотрел на тёмную лорканскую морду очень красноречиво, с явным сожалением, что синяки на ней всё равно будут не очень видны, но вернулся к завалу. Толку говорить, что сломанная рука, вообще-то, болит.

– В лучшем положении, да, – пробормотал он, – мы хотя бы можем вернуться к вагончику. И я советовал бы это сделать, там, вроде бы, есть какое-то более состоятельное оборудование…

– Но ваших советов никто не спрашивал, – Давастийор, видимо, решил, что на ближайшее время с него хватит копания в строптивом механизме, и осторожно потянул затёкшие ноги. О полученных им травмах Лаура и Билл ничего не знали, он не докладывал им о результатах оценки своего состояния, но судя по сделанному сразу же уколу обезболивающего, было оно всё-таки не блестящим, – потому что если предполагать, что вторая половина нашей команды ещё жива, то дорога каждая минута.

– Ваша забота, господин Давастийор, почти ослепляет меня благородством, если забыть о том, что главный аргумент для вас – тот, который в коляске. Как же вы без своего радара-то.

– Ну, если он обнаружится с расплющенной черепушкой – обещаю не лишать себя жизни над его телом, – огрызнулся тилон, хватая ближайший валун величиной со свою голову, – но да, я не сдаюсь, не убедившись. Не логично?

– А окажись вы с мистером Гарибальди по одну сторону – бросили б без колебаний и мисс Эштен, и своего приятеля, так?

– Мистер Мейнард, прошу вас! По крайней мере пока мы верим, что есть какая-то вторая сторона, а не сплошной могильный курган – надо сосредоточиться на этой мысли. Хотя это было б слишком большой удачей… Но какая разница, у кого какие интересы, пока это заставляет нас работать плечом к плечу?

– Вам так просто терапевтически полезно. Делом заняты – меньше истерите.

– Давастийор! Вам обязательно быть такой скотиной? Вы вроде бы понимаете, что там – наши товарищи!

– Вот только интересно, что должно заставить меня делать вид, что мне не всё равно.

Билл взвесил на здоровой руке крупный булыжник, Лаура буквально повисла на его плече.

– Мистер Мейнард, это сейчас точно никому легче не сделает!

– Он тоже мог бы подумать о том, что провоцировать не в наших общих интересах.

Лаура махнула рукой. Её жестоко мутило – рушащиеся своды на неё почти не попали, но когда упала, уже оказавшись в относительной безопасности, сильно ударилась головой, видимо, до сотрясения. Но она не могла позволить себе отсиживаться, глядя на спутников, тоже пострадавших, но продолжающих отважно бороться с грудой камней. Тем более что тем их спутникам, с которыми их эта груда разделила, сейчас, возможно, гораздо хуже.

– Что ж, – после некоторого молчания вымолвил Аскелл, – звучит логично… Кажется, некоторые успехи в нашей логике вы делаете. Я сам, пожалуй, мог бы так поступить…

Винтари грозно двинулся на него, Дайенн поспешила встать между – убивать ценный источник информации прямо сейчас было, пожалуй, неразумно.

– …А мог бы и не так… В любом случае, сейчас у нас есть лишь несколько часов. И у вас, и у них, кстати, тоже.

– Мы слышали от занефов о нескольких видах молекулярного оружия тилонов, но полагаю, не о всех. О тех, что заставляют вещество менять агрегатное состояние, о тех, что могут замещать атомы… При этом в большинстве случаев, как мы поняли, реакция необратимая.

– Логично, не всегда есть время и желание заращивать расступившуюся стену обратно. Но в данном случае, думаю, обратная реакция возможна.

– Даже если и нет – вы являетесь, как уже однажды было сказано… внешним устройством Альберта, возможно, вы можете, хотя расстояние уже огромно, хотя бы попытаться связаться с ним… Или даже самостоятельно попытаться что-то сделать…

– Совершенно верно, и попытаюсь. Но как бы ни переживал Альберт всей душой, вы понимаете, думаю, что если даже он развернётся с полдороги, вовремя он не успеет? Но расслабьтесь, это чистая правда, Дэвид Шеридан действительно нужен мне живым. Я попытаюсь по крайней мере стабилизировать его состояние и замедлить реакцию… Но это только один фронт работы, дорогие друзья. Где-то совсем, действительно, рядом у нас имеются минимум двое моих собратьев. Разумеется, скорее всего, несколько больше. Навскидку – их было больше трёх, но меньше десяти. Поясняю – если они прилетели на захваченном полицейском корабле, их не может быть слишком много, большую группу тилонов захватить не удавалось ещё никому, и, разумеется, вылетели к месту приятнейшей встречи с вами не все, кто-то остался на корабле.

– Десять, точнее, теперь уже девять – тоже весьма неплохо. Да даже двое – вполне хорошо, учитывая, что на захваченном корабле, скорее всего, был полный комплект машин, а у нас – всего одна. Так что когда мы обнаружим его местоположение…

– Обнаружить-то, думаю, будет нетрудно. Как всё бессмысленное. Поясняю – напасть на них вам, действительно, как-то не с чем, у них силовой перевес и у них, с вероятностью, находятся в заложниках ваши коллеги, которыми вы ведь не станете жертвовать? Ну вот. Это во-первых. Во-вторых – напоминаю, время тикает и у вас, и у них. Вам нет нужды их искать, они придут к вам сами. Поэтому предлагаю сосредоточиться на обороне. Мы располагаем, конечно, ограниченным количеством средств, но что-нибудь существенное я постараюсь придумать…

– Да уж конечно, постараешься. Жить-то хочется. Не думаю, что, в случае штурма корабля, они станут беспокоиться о твоей драгоценной жизни.

Аскелл смерил Гидеона презрительным взглядом.

– Разумеется, чистого альтруизма вы от меня ожидать и не вправе. Но если б я имел своим интересом только выжить, это было бы даже как-то мелко. А теперь, пожалуй, ступайте приступать к проверке орудий и спору, например, кто будет гордо летать на единственном трофейном истребителе, и оставьте меня наедине с госпожой Дайенн.

– Что? Это ещё с какой стати? Предлагаю всё-таки без глупостей, Аскелл!

– Потому что я так хочу. И имею некоторую возможность диктовать условия. С чего вы решили, что, в случае захвата корабля, я так уж не имею шанса договориться с захватчиками? От этой, как вы выражаетесь, глупости никто не умрёт. Я надеюсь, господин Гидеон, в вашей жизни было не всё так грустно, чтоб вы не имели возможность в этом убедиться?

Теперь побагровела и двинулась вперёд Дайенн.

– Аскелл, ты наконец окончательно не в своём уме? Если мы сейчас в сложном положении – это не значит, что это прекрасный повод оборзеть.

– Почему же? Нет, я не настаиваю. В самом деле, это, как и спасение ваших драгоценных шкур, для меня не принципиально. А так же – хочу напомнить, что кое в чём у тилонов может наблюдаться удивительная солидарность. В том, что Дэвиду Шеридану вовсе не обязательно жить до глубокой старости, а не до открытия двери корабля. Ну так что, госпожа Дайенн, останетесь?

Голова Аскелла мотнулась от удара, но он только расхохотался.

– Подобное как-то даже… плоско, даже для вас!

– Забавно, я мог бы сказать то же самое! Может быть, всё же придём к какому-то решению, пока я ещё что-нибудь не сказал?

– Все вон! При превышении служебных полномочий мне свидетели нежелательны!

Стоит отдать тилонам должное, их прямолинейность в обозначении ситуации бывает кстати. Когда Ан’Вар заявил, что необходима передышка, никто артачиться не стал. КПД такой работы, когда ты уже еле шевелишься, всё равно невысок. Энжел сперва, скривившись, отказалась от сухого пайка – работая, она так наглоталась пыли, что ей казалось, она набила ей желудок доверху. Потом всё же взяла одну галету и принялась её мусолить, практически уговаривая себя. Майк поел куда охотнее, что, кажется, вызвало очередной её недовольный взгляд. Впрочем, возможно, взгляд был просто опустошённый и ни во что не верящий, в совершенно тусклом свете этого уже сказать было нельзя. Это издевательство, подумал Майк. Наверное, погасни фонарь одномоментно, они долго были бы в истерике, но вот так, тускнея всё больше и больше, он не только готовил их к неизбежному – он истязал их оттягиванием этого неизбежного. Мгновенная смерть тоже лучше, чем агония…

Ан’Вар снова задумчиво постучал по переговорнику.

– Мой, совершенно точно, в порядке. А вот его – видимо, нет.

– Конечно, – пробормотала Энжел, – он ведь на мёртвом теле. Что ему сюда транслировать – писк каких-нибудь местных крыс? Здесь ведь, наверное, есть какие-то твари, поедающие то, что осталось от идиотов, которым дома не сиделось? Должны быть.

Майк её понимал. Круг света всё сужался, темнота подступала всё ближе, вела себя всё наглее, клубилась, переливалась, пульсировала, насмехалась и делала всё прочее, что полагается по законам жанра. Как можно быть уверенным, что из этой темноты на них не смотрит какая-то тварь? Если воздух сюда откуда-то поступает, значит, этот тупик действительно не глухой. Где-то есть какой-то лаз. По нему и крадётся неминуемая, садистски неспешная смерть…

– Так, тихо! Я что-то слышу.

– Что? – любезнейше откликнулась Энжел, – галлюцинации, исполняющие голосом Давастийора гимны Наисветлейшему?

Ей слишком плохо, думал Майк. Слишком плохо, чтобы продолжать держать это в себе. Она не может, как он, просто соскальзывать мыслью с осознания их безнадёжного положения – они перетаскали этих проклятых камней, кажется, самосвал, но пути к свободе так и не было. Энжел пыталась взобраться по этой насыпи, к тому месту, где она смыкается со сводом их тюрьмы – может быть, удастся прокопать там зазор, хотя бы почувствовать призрачное дуновение с той стороны… Сорвалась, подвернула ногу. Да, он держится просто потому, что неспособен поверить, что вот это – всё. А она в мать, она очень рациональна. Она видит всё это – бесконечную стену камней, подползающую всё ближе тьму, зловеще мерцающий фонарь – и понимает, что они уже мертвецы. Но волю дать оплакиванию собственной смерти не может – довольно и того, что этот проклятый тилон уже, так или иначе, услышал.

– Удивительно, мисс Эштен, но вы попали пальцем в небо. Один из тех гимнов, которые Давастийору пришлось выучить для убедительности образа. Мелодия, правда, своя, найти в записи нам не удалось, только текст. Слышно как из ядра Нарна, но слух у меня хороший. Не насмерть разбит переговорник… А может быть, просто погребён в этой толще.

– Ну, если б погребён был Давастийор – вряд ли он напевал бы при этом, – кивнул Майк.

– А я б не удивилась, – хмыкнула Энжел. Видно было, что она не поверила Ан’Вару ни на грош, хотя непонятно, зачем ему такая утешительная ложь. Разве что, чтоб они приободрились и работали шустрее?

– Я б попросил не изливать на меня досаду на то, что ваш возлюбленный молчит, мисс Эштен.

– Я б попросила заткнуться, но когда это работало-то…

– Я думаю, Билл жив, – сказал Майк, просто что-нибудь сказать. Не то чтоб он не представлял, что Давастийор может беспечно насвистывать и над расплющенным камнями трупом.

– Жив? Ну, не будь я конченой ревнивой эгоисткой, я б тоже на это надеялась. Но я не могу. Не могу даже думать о том, чтоб он жил без меня. Ладно, что весь мир будет жить, когда я умру, но ещё и Билл?! Я слишком его люблю. Какая ещё любовь может быть без эгоизма? Он мне нужен, и всё тут. Я и так слишком много времени провела от него вдали, и вот теперь я ещё и должна умирать без него. Твоя вина, да… Не могла я просто отпустить его с тобой в неизвестность. И моя… Какого чёрта я побежала в другую от него сторону? Почему я не схватила его за руку?

– Тебе действительно было б легче, если б он сидел сейчас с нами?

– Да! А мне должно быть легче представлять, что они сейчас уходят с этим напевающим Давастийором? Он и Лаура… Это было б справедливо после моих слов, что тебе стоит забыть об этой виртуальной девушке и обратить внимание на то, что рядом. Не обратил ты – обратит он…

– И правильно сделает, – хмыкнул Ан’Вар, – на мой скромный тилонский взгляд, она лучше тебя.

– Что?! – взвилась Энжел, – о да, конечно, ты в этом много понимаешь… У тебя что, есть женщина? У вас вообще женщины есть? Что-то, сколько рассказывал Майк, одни мужчины…

– Такая уверенность, словно инвентаризацию проводила, – ухмыльнулся тилон.

– Боже сохрани.

– Ну дело хозяйское. Вообще физиология у меня сейчас очень сексуально перспективная. А раз уж ты сама столько говорила о фильмах, в ваших земных фильмах в безвыходных ситуациях герои зачастую занимаются чем?

Энжел посмотрела в его сторону с отвращением и очень эмоционально сплюнула. Майк отогнал от себя мысль, что если Ан’Вар действительно решит позволить себе какие-то вольности, у него едва ли хватит сил его остановить. Нет уж, это с ним как-то не вяжется… Он это говорит просто чтоб позлить. Позлить – это для него точно жизненно важно…

– Ладно, вы, если хотите, ругайтесь дальше, а я, пожалуй, поработаю.

Племянница посмотрела на него тоскливо.

– И есть же у тебя силы… Хотя это нормально, наверное. Такое положение, как у тебя, должно воспитывать упорство.

– Именно. Так что пока фонарь хоть как-то горит и я вижу, куда качу камни… Ан’Вар, там антиграв как? По-моему, там глыба, которая никому из нас не по силам…

– Честно, иногда мне этот парень даже нравится. Ну, ровно настолько, чтобы не размазать его по стенке. Башковитый, и умеет быстро соображать в кризисной ситуации. Если б ему ещё не было вот так органически необходимо быть такой сволочью…

Гидеон чертыхнулся, снова пытаясь затянуть строптивый винт.

– Ну вот, похоже, и сбылась моя детская мечта – пострелять по злым инопланетянам из рогатки. Ну, то есть, это, конечно, не рогатка… То есть, я надеюсь, это действительно так круто, как обещается… С чего Аскелл решил, что они атакуют непременно сегодня?

– А чего тянуть? Эта Аскеллова поделка, конечно, должна немного затянуть процесс… Да вот тилоны об этом не знают. По изначальным-то прогнозам, ночь Шеридан может и не пережить. И вообще, нам бы успеть домонтировать эту пушечку до того, как всё начнётся…

– Ну, в целом, резонно… Всё равно, отдаёт бредовостью эта идея, разместить нас тут на подступах… Чтобы не сказать… на корабле-то почти никого не остаётся… Хотя понимаю, если б меня на подлёте… обстреляли грибы… я б был, наверное, деморализован!

Рация, голосами Диуса и Илкойненаса, доложила о готовности. Колменарес с Игласом справились первыми.

– Ну вот, теперь только ждать… Эх, хорошо быть Дримштиктом! И летать-то они могут без помощи машин, и смотреть против солнца… Мне кажется, или, как будто, там вон что-то показалось?

– Пока не разберёшь, но похоже, что да. Птичек же здесь, вроде бы, нет? Ну значит, это не птичка… Кстати, Аскелл и полагал почему-то, что они подойдут с этой стороны… Тихо, не стреляй пока, пусть подойдут ближе. Плохо, если спугнём раньше времени. Да и лучше, если истребитель повредим не критично и сможем захватить пилота. Не то чтоб я прямо не доверял Аскеллу – но да, не отказался б ещё от одного авторитетного источника.

– Интересно… Если в Дэвиде Шеридане, как говорят, сила и чуть ли не сама душа Андо Александера – как же он, в смысле, этот самый Андо, может допускать сейчас, чтоб Шеридан был на грани смерти? Почему он не спасёт его своей сверхсилой?

– Ну, как предполагает госпожа Дайенн, и я склонен ей верить, если б не Андо, Дэвид был бы уже мёртв. Он держит его как может. Просто, думаю, понимаешь, это сказывается и на нём самом тоже… Ну вот, давай! Ага! Всё-таки до чего транталлилская пушечка – хорошая вещь, как расклад меняет сразу! Теперь уже три истребителя против одного – это уже не очень много…

– Угу, если б их было три… Хотя всё равно меняет. Так, пока, как понимаю, по очку у нас и Винтари с Ли’Нор… И это на первой минуте! Ничего… вот, это, кажется, Фар с Илкойненасом, да? Что-то смотрю, поскромничал Аскелл с их количеством, десять тут есть точно, а это ещё кто-то остался на корабле… Нет, ну ты посмотри на этих куриц, рождённых для полёта! Они считают, что они в танке, или про маневрирование вообще не слышали?

Гидеон вдруг вскинул ладонь, потом схватил рацию.

– Прекратить огонь! Что-то здесь нечисто. «Серое крыло», приём! Вышлите истребитель к месту падения ближайшего! Да, сейчас! Настаиваю! Надеюсь, Ан’Ри умеет управлять этим классом «Фурий»… Дайенн-то умеет, но вряд ли захочет оставить пациента, да и Аскелла без присмотра…

Ожидание было мучительным. За это время ещё три истребителя пролетели над ними – не сделав ни малейшей попытки выстрелить, один врезался в ствол одного из самых высоких грибов и полетел, задымившись, вниз.

– Они беспилотные? Но зачем?

– Я надеюсь, что они беспилотные…

Ожила рация.

– Это Аличе! Без сознания, но, похоже, жив… Эти твари запихали в истребители заложников, поставили на автопилот, и…

– Красиво, слов нет. Заставить нас впустую растратить хотя бы часть боезапаса, заодно деморализовав открытием, что стреляли по коллегам… Или же… чёрт… мы ведь знаем не всех наших коллег в лицо и по имени, что мы подумали бы, достав пилота из сбитого истребителя? Что это перекинувшийся тилон, что он просто оглушён… Это мы подумали бы первым делом, разве нет? Это хорошо, что Аличе мы хорошо знаем, он включен был в нашу команду вначале… Какого чёрта…

– Такого, что вспомни один из вероятных сценариев, со слов Аскелла. С одной стороны, чтобы отвлечь нас, они пустят истребители, а с другой подойдут сами на корабле. Мы полагали, что им не хватит людей для такого манёвра. Ну вот, хватило…

– Отлично, ждём самих… Гадая, чёрт возьми, остались ли у них ещё заложники, или они выпустили на нас всех?

– Часть истребителей, похоже, всё же были беспилотными, так что кто-то у них ещё мог остаться.

– Народ! – скрипнула рация, – к кому там ближе, Гидеон, Алварес? Как будто… у меня галлюцинация, или что это сейчас пролетело? В вашу, вроде бы, сторону…

Гидеон бросился было к оптике, потом сплюнул.

– На такой скорости…

Треск помех перекрыл вопль Дайенн.

– Эркена!!! Немедленно вернитесь! Кто вам позволял? Остановите кто-нибудь этого идиота!

Гидеон только головой покачал. Даже сразу не решишь, кому – Дримштикту или трофейному истребителю, не вполне оправившемуся после лёгкой «контузии» экстренной посадкой – проще догнать лекоф-тамма… А вскоре стало и не до размышлений – свет заходящего солнца закрыла надвигающаяся туча «Серого крыла-39»…

– У тебя фамилия отца, а у Билла фамилия матери, от чего это зависит? Да, я особо не изучал культуру землян, мне языка вполне хватило, поскольку он общегалактический.

– Ну, просто моя мать не была замужем за моим отцом. Обычно, по умолчанию, женщина, выходя замуж, берёт фамилию мужа, и дети тоже получают фамилию отца. Но есть и всякие национальные традиции…

– А наоборот что, нельзя?

– Можно, конечно, – рассмеялась Лаура, принимая бутылку с водой, – у меня у двоих одногруппников так. Лично мне нравится моя фамилия, я не против её оставить.

– Да я тоже не в претензии, – улыбнулся Билл, – носить фамилию такого деда – довольно приятно. Ветеран Космофлота, великий исследователь… Я его не знал, мать тоже почти не знала, её мать была с ним в разводе. Да если б и нет – он же почти всё время был в космосе… Она чуть голову мне не оторвала, когда я сказал, что буду пилотом.

– Да уж… Доля женщин, ждущих своих мужчин с работы месяцами, а то и годами – нелегка. Но не могут же все работать в магазинчике по соседству.

Давастийор прожевал слайсу и снова повернулся к Лауре.

– А у твоей матери была какая? Видишь ли, мы, тилоны, любопытны. Без любопытства мне сложно б было изучать лорканскую культуру, даже в этой небольшой степени. У них нет фамилий, как ты, может, знаешь. А имянаречие какое-то совершенно безумное.

– Да, я слышала… Старшим детям имя образуют от отцовского, присоединяя те или иные окончания, у женщин обычно окончание –енне, что означает просто «женщина», потом могут от имени деда, дяди, да хоть прадеда… Детей обычно много, поломать голову приходится. А когда надо официально, перечисляются предки этого мужчины колена до седьмого, местность происхождения, храм, к которому он приписан… Вместо того, чтоб просто придумать фамилии, приходится таскать за собой такие простыни. Хотя, фамилия не панацея, они повторяются. В смысле, куча людей может носить ту же фамилию, и не факт, что они твои родственники, и у тебя могут быть полные тёзки, которые тебе никем не приходятся. У матери была знакомая, Джо Саммерс. И вышла замуж тоже за Джо Саммерса. Ну, некоторые имена бывают и мужскими, и женскими. Джо – это сокращение и от Джозефа, и от Джоан, и можно назвать ребёнка просто сокращённым именем, так тоже часто бывает. А Саммерс – очень распространённая фамилия. А фамилия матери – Бегланд, тоже вроде не редкая. Я знаю, что в Российском Консорциуме живут какие-то Бегланды, и они нам совсем не родня.

– Бегланд… что-то знакомое.

– Вот видишь, даже ты где-то эту фамилию слышал. Ну, один Бегланд работал в Межзвёздных новостях, это двоюродный брат моего деда, он давно умер, конечно…

– Деда – отца матери? Он, значит, был тоже Бегланд… Довольно забавно во всём этом разбираться, понимаешь.

– У вас что, нет родословных древ и всего такого? – удивился Билл. Потом сам удивился своему вопросу. Ну какие родословные у существ, жизнь которых организована настолько безумно? «Это мой дедушка, он был дрази, родился сто лет назад, а это мой отец, он был бракири, родился 500 лет назад»?

– А фамилия его жены была какая?

– Бабушки Лиз? Шеридан… Забавно, я на неё довольно сильно похожа, а мама была – не особо.

– Шеридан? – Давастийор так и подпрыгнул, – хотя, если ты говоришь, фамилии просто бывают одинаковые…

– А что такое? – девушка вперила в него непонимающий взор.

– Говоришь, ты похожа на неё… Но ведь это не значит, что она была похожа…

– Очень увлекательный разговор, – Билл отряхнул о колено здоровую руку, – но может, вернёмся к работе, если с перекусоном закончено?

– Билл, тебе-то точно лучше бы отдохнуть. Твоя рука…

– От сиденья на месте не срастётся. Да, с меня работник так себе, и меня это очень бесит…

Давастийор нагнулся к рюкзаку и выпрямился с овальным предметом, похожим на футляр для очков.

– Давай сюда. Только будет малоприятно, перелом-то закрытый. Придётся разрезать кожу, оно должно соприкоснуться с тем, что нужно срастить.

– Что это?

– Изначально – нечто вроде сварочного аппарата, – усмехнулся тилон, осматривая тонкое лезвие, – но как оказалось, работает и на живой материи. Правда, свет тут плоховат, за качество работы не ручаюсь.

– А можно узнать, ты где с этой идеей раньше был? – вспылила Лаура, – всё это время Билл работал со сломанной рукой…

– Ну не со сломанной ногой же ползал. Там, – тилон кивнул на завал, – могут быть не менее пострадавшие. Может, там кому-то руку вообще оторвало. Правда, совершенно отделённую конечность пока не случалось приращивать, но можно попробовать… Видишь ли, эта штука после вскрытия остаётся действующей только сутки. Обычно-то дольше не требуется – достал, заварил швы и выбросил. Так что теперь нам придётся работать очень-очень резво.

Лезвие рассекло кожу, Билл зашипел – боль, наверное, была адская.

– Но если мы опоздаем – им это уже не пригодится. А с двумя руками он явно будет работать усерднее. Я, по правде, сам деморализован величиной этого завала. Мы давно должны были его разгрести.

– Мне уже кажется, это какая-то мистика, – бисеринки пота на лбу Билла тускло блестели в свете фонаря, – мы его разбираем, а он нарастает с другой стороны.

– Это возможно только в том случае, если господин Гарибальди не хочет, чтоб мы его освободили, – мурлыкнул Давастийор, выпуская из «футляра» шипящий голубой луч, – а такого ведь не может быть.

– Ну и чувство юмора у вас…

– Какое есть, не жалуюсь.

– Билл, давайте не будем ругаться. Пусть у Давастийора там не любимая, а друг – это не значит, что он меньше переживает.

– Лаура, ты общаешься с этим типом непрерывно уже вроде бы достаточно, чтоб понимать, что «переживать» – это вообще не про него. Просто он заинтересован в господине Гарибальди – ну и, наверное, в чём-то из того, что осталось в рюкзаке Ан’Вара.

– В таком случае, переживаем мы, видимо, одинаково, – тилон аккуратно поправлял лезвием какие-то ткани, продолжая водить голубым лучом, – или мне показалось, что ты только терпишь любовь этой женщины? Вероятно, потому, что у неё деньги?

Лаура увидела, как пальцы здоровой руки сжались в кулак, остановило Билла, явно, только соображение, что как-то неразумно выбивать лекарю зубы в разгар операции. Вот по её завершении – можно.

– Эксперт нашёлся…

– Давастийор, если кто-то сдержан в проявлении своих чувств и не говорит о своей любви непрерывно…

– При чём тут это? Есть большая разница в отношении его и её.