Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 54 (всего у книги 113 страниц)
Аскелл съязвил что-то на родном языке, не обременив себя переводом, и удалился.
Дайенн от участия в подобных дебатах просто благоразумно уклонялась. Нет нужды к такому гремучему коктейлю – Галартиатфа, Фималаиф и их сторонники, испытывающие от происходящего какое-то ненормальное воодушевление Алварес и Схевени и, кажется, по большинству вопросов солидарный с ними Ви’Фар, какие-то свои не до конца понятные цели преследующие Альберт и Аскелл – что-то ещё добавлять. В общем-то, и вправе ли она осуждать коллег за их позицию, это не она сидела в камере военной базы, наслаждаясь допросами, которые по факту начались ещё на корабле, в насильственную фазу пока не перешли, но кажется, единственным тормозящим соображением было не портить материал для опытов. Удивительно ли, что они хотят поквитаться – хотя сами они это, конечно, так не называют…
У неё, слава богу, и не было надобности загружать свою голову их заботами – у неё было достаточно своих. Госпиталь. Не было ещё, кажется, в жизни случая, когда бы она со своим образованием пришлась настолько кстати. Хурры, смилуйся над ними вселенная, и собственную-то медицину не довели до сколько-нибудь заметных высот, а специалистов широкого профиля здесь, кроме неё, просто не было. То есть, не было здесь, если честно, почти ничего… Госпиталь, мало чем похожий на таковой, удивительно, что вообще существовал, большинство горожан от большинства болезней лечились дома, под присмотром и уходом родных и сообразно тому, насколько у этих родных хватало знаний и навыков. Сюда помещали в основном с производственными травмами, серьёзными отравлениями, и главным плюсом было, пожалуй, то, что здесь соблюдалась почти подобающая чистота, да и почти подобающий покой для пострадавших – насколько это возможно при наполнении палат в среднем человек по десять… А сейчас, увы, и больше – дополнительные спальные места перетащили из всех окрестных домов, но и этого, конечно, было недостаточно, и под второй госпиталь был определён дворец владетеля, как одно из самых больших зданий в городе, сравнительно удобной планировки и расположения. О том, что будет, когда медикаменты – и то немногое, более чем скромное – закончится, Дайенн думать не хотелось. Тем более о том, что будет, когда закончатся запасы продовольствия. На новый урожай надежды было немного – того, что дадут огороды горожан, едва хватит им самим, расположенные за городом поля были почти вне их досягаемости и частично посевы уже были уничтожены обстрелом. Такова была ситуация ко дню рождения Алвареса, гнетущая, как всякая неопределённость, с прогнозом скорее в худшую, чем в лучшую сторону.
А с утра прибор связи неожиданно порадовал новостями. Экипаж Ли’Нор сообщил, что, во-первых, им удалось захватить целых два местных атмосферных истребителя – первый чисто случайно, без всякого умысла, лекоф-тамма Эркены, занимавший наблюдательный пост в западных отрогах гор, заметил, что аппарат вдруг резко начал терять высоту, и поймал его в километре от падения, обеспечив мягкую, в общем-то уже бесполезную ему посадку. Пилот был мёртв – по всей видимости, сердечный приступ, удивляться нечему, возраст в вооружённых силах нормальных миров уже давно пенсионный, но поскольку у хурров до сих пор мало было распространено такое понятие, как пенсия, то мужчины, особенно не имеющие сыновей, которые кормили бы их в старости, предпочитали работать, пока не умрут на рабочем месте. Второй атмосферник пришлось захватить уже сознательно – он умудрился заметить корабль… Ли’Нор и Имар, в ходе короткого совещания, пришли к идее использовать их для разведки и, возможно, попытки проникнуть на территорию Рувара – использовать лекоф-тамма или тем более сам корабль это всё-таки крайний вариант. Конечно, вытащить в ходе такой диверсии всех не получится, но если хотя бы кого-то – это уже успех… За штурвал могли сесть Имар и Химанторек – оба некоторый опыт управления не именно такими, но подобными аппаратами имели, а хуррский транспорт, хоть военный, хоть гражданский, отличается не слишком большим богатством модификаций и сложностью устройства. Во-вторых, более того – с помощью сведений, полученных от захваченного пилота, они смогли настроить системы корабля на волны нескольких военных и гражданских радиостанций, в том смысле, что возможностями радиоперехвата это уже не ограничивалось. Гидеон и Химанторек заверили Ли’Нор и Дэвида, что никаких угроз для этого даже не потребовалось – пленник качественно напугал себя сам, и выложил им всё, что знал и даже что-то из того, чего не знал. У Химанторека созрела блестящая в своей авантюрности мысль – прорвать блокаду Рувара хотя бы в плане связи. Обеспечить руварцам возможность вещать хотя бы на ближайший регион.
– И что дальше? Позвать на помощь?
– А почему бы нет? Вы не полагаете, что это было б и уместно, и правильно?
Имар почесал затылок.
– Да, но не знаю, придёт ли кто… И возможности, опять же, какие? Дороги окрест – сами видите, какие, и отлично простреливаются. Ближайший сюда – Сайкоймакс, там железная дорога проходит, туда руварцы продукцию на грузовиках возили… На ветку до Рувара-то что владетель, видать, что база, никто не одолел жабу расщедриться. А и начерта б теперь, раз город-то закрытый, сюда что приехать, что уехать – куча бумаг и земных поклонов, а ещё стоило б оно того… Была б железная дорога, были б эшелоны – может, оно проще… А грузовиками вот по этим колдобинам под обстрелом базовских – не знаю, какой дурак пойдёт. Их десять раз на ноль поделят, пока они до Рувара доедут, нечего и думать. Авиацию б… Но две наши теперь машины – это маловато как-то.
– Две их у нас, – задумчиво возразил Гектор, – а где взять ещё – сообразят уж сами хурры.
– А это вовсе не единственный вариант, – вклинился Диус, – если руварцы не могут, как базовские, созвать себе на помощь всех, кого возможно, и в количестве, да и вооружённости, проигрывают базовским с настолько разгромным счётом, то… почему бы не сделать, чтобы численному перевесу противника было кроме них, чем заняться? Ведь, если беспорядки возникнут в соседних городах, Ассамблея пяти минут себе голову греть не будут, вопросом, что делать, как удачно почти все военные силы полиса сейчас здесь. Пусть работают. Если это будет не только Сайкоймакс, а ещё три-четыре города – у них уже не будет роскоши сосредотачивать все силы на Руваре. Заодно и про свои эксперименты забудут на время.
– Вы хорошо соображаете, что говорите? – в глазах Ли’Нор плясали искры то ли насмешки, то ли зарождающегося интереса.
Вряд ли она прямо рассчитывала, что центаврианин стушуется, в общем, и не удивилась, что – не стушевался.
– Прекрасно соображаю. Есть такое древнее интересное явление – демонстрации солидарности. Вообще-то, в этих самых ближайших городах народ живёт ничем не лучше руварцев, а в чём-то и хуже. Рувар, вне сомнения, гиблая дыра, жить в которой никто не согласился б в здравом уме – зато у руварцев есть тот приятный момент, что они не живут друг у друга на головах так, как, к примеру, в Льоззто… И жизнь сравнительно дёшева, и есть подспорье в виде подсобных хозяйств, а вот в Льоззто, если ты потерял работу – просто ложись и помирай, а учитывая, что народ из добитых неурожаем деревушек туда всё прёт и прёт – конкуренция за рабочее место становится всё более дикой, а обстановка в трущобах, которые занимают большую часть города – всё более взрывоопасной. Правильно я говорю, Химанторек?
– Правильно. Был у меня товарищ родом из этих мест… много рассказывал…
– Народ в этих краях, конечно, дремучий и несознательный, что неудивительно – правительство все усилия прилагает, чтоб он таковым был… зато обозлён такой жизнью до крайности. Эта злость – она уже есть, нам не нужно её ни вызывать, ни подогревать, только направить в нужное русло. Точнее, показать пример. Пример Рувара. Главная проблема местного пролетариата – вы уж простите, я сейчас буду выражаться языком мира, в котором прожил почти половину жизни – это разобщенность. Разобщенность и… недостаток информации. Потому что информацию, как и практически все ресурсы, кроме разве что воздуха, держат под контролем немногие привилегированные, и у народа зачастую даже представления нет, что с этим можно что-то сделать. Что-то сложнее и продуманней, чем набить морду начальнику, потерять работу, спиться или податься в преступники. Если дать им это представление – они обеспечат, чтобы военным стало сильно не до нас. А никаким иным образом, ребятки, нам оттуда наших не вытащить. Вы вроде бы уже сами пришли к выводу, что едва ли они поставят все эти процессы на паузу, пока мы не эвакуируем всех непричастных. Это кроме той скромной детали, тоже до меня уже подмеченной, что показываться официальным хуррским инстанциям, которые теперь не совсем и хуррские, может оказаться подвидом самоубийства. В лучшем случае, вы готовы услышать предложение обменять застрявших в Руваре коллег на Дэвида Шеридана? Я нет.
– Он прав, – кивнул Хуан-Антонио, – как ни посмотри, но это выход. Единственно, есть вот такое опасение, что имеющимися силами им не такая большая проблема, бунтует у них один город или даже три-четыре. Вот если б выйти за пределы региона, заставить их перебросить силы подальше… До столицы бы добраться…
– Андо, вы же полицейский, – присвистнул Гидеон, – и вас совершенно не смущает идея подбить народ на вооружённый мятеж?
– Стачку, – поправил Винтари, – о вооружённом мятеже никто не говорил… пока. Вы считаете, их так уж сильно нужно подбивать? Кажется, Рувар взбунтовался без какой-то нашей помощи. Но пока бунтует один Рувар – это массовое самоубийство, а когда бунтует целый регион – это шанс, возможно, что-то изменить к лучшему.
– Ну, я не только полицейский, но и сын бывшего террориста, – пожал плечами Андо, – нет, не смущает. Тем более что нет речи о том, чтоб к чему-то кого-то призывали именно мы. Кто мы для них такие? Мы всего лишь дадим слово Рувару.
– А вас смущает?
– Да в общем-то, если честно – не особо. Я тоже, ко всему прочему, сын человека, косвенно ответственного за то, что мир, в котором вы прожили эту самую половину жизни, теперь именно таков… Если так посмотреть, то же самое. Просто предоставить информацию. Что они будут с ней делать дальше – их дело. То есть, я надеюсь, что ваш расчёт оправдается, и это нам действительно поможет.
Ли’Нор вздохнула и обвела взглядом команду.
– Аргументы против будут?
– Будут, – кивнул Арнух, – если военные поймут, что за этим стоим мы – нам крышка.
– А то так нам не крышка… – проворчал Г’Вок, – тилоны рады-радёшеньки будут, когда о нас узнают. Так что если хотя бы часть народа нас поддержит – у нас хоть шансы будут… Несколько больше пяти процентов… Пока им совместное тилоно-хуррское правительство не промыло мозги соответствующе – тогда только заворачивайся в простыни и заказывай погребальный обряд каждый по обычаям своей веры…
И дальше, в общем-то, как-то плавно перешли к деталям воплощения замысла. Таково и было содержание сообщения, которое Вадим назвал лучшим подарком на день рождения – один из захваченных самолётов, с Имаром и Илкойненасом, направлялся в Рувар, на втором Такримошотто планировал доставить в Сайкоймакс Дрима, а потом лететь в Кьюнгшам. Илкойненас поможет руварцам установить модифицированное Химантореком оборудование – усилитель с дополнительной защитой от возможного воздействия противника, Такримошотто и Дрим повезут два подобных же прибора в первые два выбранные города – повезут, конечно, практически наудачу, шансы суметь проникнуть на радиостанцию не так чтоб велики, особенно у Дрима, но Дрим – единственный, кто сможет, чисто теоретически, выбраться оттуда самостоятельно. Химанторека решено было не посылать – Химанторек нужен был и на корабле.
Для некоторого увеличения шансов, вылетали ночью. Загодя предупреждённый «руварский штаб» обеспечил гостям посадочные огни – мелкий город не имел своего аэродрома, да и кому бы, собственно, было сюда летать, садились на пустыре у восточных развалин городской стены. С базы неожиданных гостей, конечно, засекли, Имар совершенно уверенно передал им позывные, полученные от пленного пилота, а потом в резком вираже пошёл на снижение. Огонь база открывать не стала – санкций стрелять по городу, повторимся, не было.
Дайенн на посадочной полосе не было – она не позволила себе отлучиться из госпиталя, ей радость встречи предстояла уже наутро. На самом деле, она не могла не отдавать себе отчёт, она не готова сейчас была к тем эмоциям, которые у неё неизбежно будут. Слишком много волнения от понимания – это возможность, хотя бы для кого-то, выбраться отсюда, хотя бы отсюда… Нет, конечно, вовсе не обязательно это должна быть она – мало ли, что она женщина, женщины есть и среди освобождённых с базы, в первую очередь она – полицейский, во вторую – медик, и лишь потом женщина. В силу этого, это не говоря уж о воинских принципах, она будет в числе последних эвакуирующихся. И просто – она не имеет права так явственно, откровенно желать выбраться отсюда, не перед лицом всех этих людей – воинов Галартиатфы и её пациентов, хоть минбарская честность и требует признать, что много внутри себя она не самых добрых слов сказала о коллегах, выбравших доблестный вариант всё же встретиться с той хуррской делегацией лицом к лицу, а не позорный вариант слинять с Ракумы заблаговременно, по крайней мере, попытаться слинять… Ей было слишком стыдно перед Фималаиф, передававшей через переводчиков, что полагается на неё, перед Миукарьяш, помогавшей ей в госпитале, неуклюже и старательно пытавшейся говорить с нею на земном, который принялась рьяно учить под руководством Альберта. Семья Миукарьяш успела сбежать из города, дочь дожидаться они не стали. Миукарьяш, впрочем, унывать не стала. Эта славная жизнерадостная болтушка так стремилась быть полезной, и с таким восхищением смотрела на неё, Дайенн – работающую женщину, столько знающую и умеющую. Это стало заметно почти сразу – она нравится хуррским женщинам с той же силой, с какой не нравится хуррским мужчинам (за исключением бригады Забандиакко и воинов Галартиатфы, пожалуй). Половой вопрос, он самый. С того момента, как хуррки поняли, что вот этот инопланетянин – женщина, она стала для них символом их важности и нужности в новом тревожном порядке, она приобщала их к немыслимому раньше – работе, да какой серьёзной работе! Да, правда в том, хотела она того или нет, что уже очень многое здесь зависит от неё, слишком она уже в это ввязана… Ви’Фар однажды подошёл к ней – наверное, по лицу её в тот момент без всякой телепатии всё читалось, положил руку на плечо:
– Я всё же думаю, это самое лишнее, что сейчас можно делать – усугублять и без того мрачный настрой, отдаляясь, оставляя себя в одиночестве. Я понимаю вас, хотя сам и не испытываю подобного, разве что, в куда меньшей степени.
– Подобного?
– Для вас это очень болезненный вопрос – законность ваших действий. Как для полицейского и как для минбарки. Но иногда трудности оказываются более трудными, чем те, к которым мы себя готовили.
– Ну, я вовсе не готова полагать, что меня удерживают здесь силой, – она болезненно усмехнулась, – мои коллеги, или неодолимые обстоятельства.
– Вам было бы спокойнее, если б это было так?
– На самом деле, нет. Потому что… потому что даже если бы нас здесь не было – тилоны всё равно прилетели бы, испытания машины всё равно бы начались, люди Галартиатфы, наверное, тоже всё равно бы пришли… А вот пациентам госпиталя, скорее всего, некому бы было помочь. Не было бы лучше. Только вот… только вот не может мне быть спокойно, когда на меня смотрят так…
– Так, как будто от вас что-то зависит, как будто вы… ведёте? Ну, в какой-то мере так смотрят на нас всех. Не переживайте, вы ничего не можете с этим поделать. Таковы эти люди. В общей массе и в основном они, конечно, вам не доверяют, вы чужачка, а простые хурры не привыкли к чужакам и знают о них больше сказок, чем правды. Они вас боятся… но страх здесь сопутствует понятию силы. Вы пришли из космоса, вы знаете много больше, чем они, вы… имеете смелость. Ту смелость, какой у них тут исторически не было.
Это было, откровенно говоря, несколько шокирующе.
– Смелость лечить больных?
– Сами видите, в какой-то мере и это тоже. Но вообще – успокойтесь, ведёте не вы и не я, ведёт Галартиатфа. И в общем-то, ему самому это… не так чтоб нравится. И тем более не нравится Алваресу и Схевени. Они предпочли бы… большую классовую сознательность, а не подстраивание под обстоятельства, стадо, просто идущее за сильной личностью…Но они именно таковы пока, через ступени эволюции трудно прыгать. Что же теперь, отказаться быть для них этим символом? Думается мне, если в результате этого выступления хоть что-то изменится к лучшему – то и хорошо.
– А если – к худшему?
– Честно говоря, и я боюсь того же. Боюсь, что у отряда Галартиатфы не слишком много шансов, при такой разобщенности и инертности масс. Но это, опять же, не ваша и не моя вина. Это именно что не наша война – не мы её начинали, и в общем-то, и остановить её, думаю, не в нашей власти. Но если вы действительно верите, что всё не случайно… Ведь зачем-то судьба привела нас сюда? Думаете, просто для того, чтоб мы прошли мимо и ничего не трогали?
Она присела, теребя в руках пакет с капельницей – их осталось так мало… Всего осталось так мало, и не хочется думать, что будет, когда кончится всё, совсем. Подвозов-то не ожидается.
– Не знаю. Честно, не знаю. На самом деле, я ведь на Ранкезе… ничего не трогала… почти… Мне просто, наверное, надо всё это как-то пережить, осмыслить, Ви’Фар. Слишком многое за последнее время… изменилось, пошатнулось…
Она сама понимала, о чём именно речь, лучше, чем ей бы хотелось, и потому довольно быстро свернула разговор и ушла, сославшись на дела, которые её, действительно, ждали, но главным было то, что даже мыслей своих показывать ей не хотелось. Это тоже то, с чем ей просто предстоит справиться. Иногда кажется, что вечность прошла с того дня, как она совершила эту позорную ошибку, позволив увезти с Ранкезы и себя, и Дэвида, и детей. Тогда ведь ею тоже двигало желание сбежать от того, что казалось ей… не то чтоб неправильным, но сомнительным, незаконным, просто тем, в чём она не должна участвовать, даже молчаливым наблюдателем. «Твоё стремление к законности и порядку тебя когда-нибудь убьёт», – сказал ей как-то Альтака. И вот теперь они снова почти в таких же условиях, мира на грани бунта, пусть пока в мелких масштабах… Но кто знает, каковы могут стать эти масштабы вскоре? И может быть, это означает, что теперь она не должна бежать… Конечно, ситуация иная в корне, Имару и Илкойненасу она может доверять, дело не в этом. Наверное, это действительно какой-то странный экзамен для неё, но смысла его она пока не видела…
И конечно, она не могла не испытать, при виде Илкойненаса, тихой и сумасшедшей радости. От того, что он жив, цел и невредим, она наконец видит это воочию. От того, что это было первым шагом, первой вестью того, что они не потеряны здесь, как ей порой, в чёрные минуты, уже начинало казаться. От того, что… присутствие ещё кого-то из коллег воскрешало атмосферу той, нормальной жизни, что в условиях такой зыбкости и неопределённости было просто целительно. От Алвареса и Схевени – ну да, тяжело это говорить – в этом плане не очень много было пользы. Илкойненас собирался остаться здесь – Химанторек проинструктировал его настолько подробно, насколько возможно, чтобы он мог настроить аппаратуру и в дальнейшем использовать её, а значит, ей всё же будет легче. Теперь она могла уже с уверенностью сказать, что даже если бы ей предложили – в обратный путь на «Квинрас» Имар мог взять двоих, максимум троих, больше в кабине не поместится – она не полетит. Потому что это всё же будет означать бегство. Будет означать, что она, не веря в успешный исход дела, старается держаться поблизости к кораблю, который, если что, имеет надежды успеть стартовать. Правильнее всего будет в первую очередь отправить детей. Хотя, это не однозначный вопрос, может быть, лучше переправить хотя бы кого-то из пациентов, с оборудованием «Квинраса» у них всё же будет больше шансов… Но как выбрать, среди всего огромного количества?
У Имара, впрочем, были свои соображения. Он прилетел главным образом за Матапом. И был мягко говоря удивлён, встретив решительный отказ. То есть, прежде Матап и решительность не очень хорошо сочетались. То есть, по правде и сейчас не очень. Но парень, зримо волнуясь, старался смотреть ему прямо в глаза. Старался, хотя видно было, мучительно не хотелось – боялся, что по глазам будет видно его колебание, его неуверенность и страх.
– Нет, я не полечу. Я останусь здесь. Не вперёд женщин и детей. Кого угодно из них, я останусь.
– Матап, прекрати глупости. Меня послал твой отец персонально за тобой. Сам понимаешь, ты нужен ему там и живой.
– Заберёшь позже. Мы же все отсюда выберемся. Так или иначе. Но это неправильно, если меня заберут первым. Совсем неправильно и… позорно.
– Матап!
До этого Имар не мог припомнить, чтоб видел Матапа вышедшим из себя. В общем-то, при его рассеянности и вечной наполовину погружённости в свои мысли это было для него нехарактерным явлением. Раздражение обычно вызывал сам Матап у окружающих.
– Нет! Отец прислал… хорошо… вот он я, живой… Ну какая разница, заберёте сейчас или позже? Что вы, прямо сейчас стартовать собираетесь?
«Боится, что если Имар продолжит настаивать – он поддастся, – мелькнуло в голове у Дайенн, – поэтому хочет оборвать разговор… Интересно, а в самом деле – возможно такое, чтобы «Квинрас» сразу стартовал, как только Матап ступит на борт? Нет, конечно нет, большую часть команды составляют наши…»
Даур и Вибап присоединились к убеждениям Имара, впрочем, в голосах их было не настолько много энтузиазма, сколько следовало. Может быть, ввиду некоторой обиды, что привилегированное положение Матапа позволит ему выбраться отсюда первым, может быть – даже внутренне гордясь им.
– Да отстаньте вы все! Я сказал! Хватит уговаривать! Я что, маленький? Сколько сами говорили – не всё отцу за мной ходить! Не пойду и всё! Не мужчина я что ли уже совсем?
– Матап, ты мужчина и сын. Хватит, поупрямился и пошли. Другое время найдёшь для семейных споров. Дай отцу хоть второго ребёнка живым увидеть. Без Талик теперь ты старший.
Вот это, наверное, было подобно обрушившимся сводам.
– Талик – что?!
– Погибла, в бою с силами Маргуса, защищая Ранкезу. Один ты теперь, сын одного отца и одной матери.
– Талик… – Матап пошатнулся, прикрыв глаза ладонью, – бог великий, Талик, Талик… Как так, как она могла погибнуть? Маргус проклятый…
Хотя сообщение о том, что война окончена, им пришло, подробностей, конечно, не сообщали.
– Твоя сестра была хоть женщина, но сердцем стоила мужчин.
В голосе Матапа слышались отголоски всхлипываний – хотя едва ли минуты достаточно, чтоб осознать, что сестры действительно больше нет, пока что это только слова… но такие слова, которые меняют местами небо и землю.
– Так вот что вы считаете, я не мужчина что ли? Талик погибла, а я за спинами буду прятаться? У нас больных здесь полно, вот их и берите.
– Вообще, вот ещё такую мысль скажу, – вмешался Забандиакко, – оно понятно, что вы парня уберечь хотите… Тем паче, что он теперь, получается, у вас почти что наследный принц… Но вот так-то… Перелёт – он всё-таки не совсем безрисковым будет. Могут сбить. Вот тебе и спасли, получится. Может, и правда пока ему тут надёжнее? По городу, вроде как, пока не стреляют… Оно, правда, рисковать и вообще никем приятно не будет…
– И как долго?
Забандиакко как-то уже пожалел, что заговорил.
– Ну, это уж не знаю… Тут всем надо думать что-то, на тему безопасной дороги. С авиацией-то у нас… сами знаете, совсем прямо ничего… Или уж туннели староруварские если б подальше длились…
Дайенн позволила себе выступить с рациональным предложением вывезти двух женщин – землянку и аббайку, состояние которых было удручающе тяжёлым, вылечить их здесь возможностей не было и не предвиделось, а на «Квинрасе» у них, вероятно, были хоть какие-то шансы. Стоило рискнуть. Имар не стал высказывать, насколько ему спокойно будет с двумя почти полутрупами на борту, которых попеременно то бьют жуткие судороги, то мучительные рвотные позывы, но на лице у него нечто такое было написано. Сопровождающим вызвался дрази Вьяшен, сумевший, частично на чистом дразийском упрямстве, частично потому, что состояние его действительно было вполне удовлетворительным на общем фоне, отмазаться от помещения в госпиталь вовсе, и практически состоящий в армии Галартиатфы с того ещё дня, когда помогал в захвате Рувара. Хотя в массе он потерял за время плена существенно, перенести на руках больных женщин хоть поочерёдно, хоть разом ему ничего особенного не стоило, он мог и позаботиться о них в дороге. Дайенн не возражала ничуть – Вьяшен хоть и храбрился, но порой при ходьбе его штормило очень заметно, а от её увещеваний он настырно отмахивался. Может быть, на «Квинрасе» его найдётся, кому урезонить. На том и остановились – просто для того, чтоб не занимать спорами весь день, на который было и так слишком много всего. Чтобы не откладывать дело в долгий ящик, Дайенн и Вьяшен сразу после этого отправились в госпиталь, готовить пациенток к отправке, поэтому дальнейшее – путешествие на радиостанцию, установка и настройка оборудования – осталось для них за кадром. Госпиталь встретил тишиной и покоем – большинство больных спали, дремала и утомившаяся Миукарьяш, от палаты к палате сновали только деловитые, серьёзные раннята, жутко гордые тем, что по сути остались за старших. Они-то по итогам оказались особенно довольны раскладом, смекнув, что, при таком количестве остро нуждающихся, они могут долго не опасаться депортации на «Квинрас» и продолжать навяливать свою посильную помощь взрослым, занятым таким количеством интересных дел – на «Квинрасе» такого простора для деятельности может и не быть. Подошедшая под самый порог война, кажется, беспокоила раннят весьма мало.
Стратегически радиостанция в городе была расположена… С одной стороны – крайне неудобно, от штаба, где располагался налаженный Аскеллом и Альбертом комплекс слежения, ходу было полчаса, и не самыми широкими и удобными улицами, с другой – в случае всё-таки удара по городу и накроют хотя бы не одновременно. Хотя утешение с этого, конечно, небольшое. Сопровождать Илкойненаса, кроме двоих солдат армии Галартиатфы – «нынешнего» и «староруварского» – пошёл Илмо. Расспросить о каждом из товарищей, ждущих сейчас новостей на «Квинрасе», хотелось подробней, чем это удалось вперемешку с совещаниями-обсуждениями. Хотя первым делом, естественно, он выразил эмоции по поводу плана информационной диверсии и его отдельных деталей.
– Дрим? Серьёзно? Нет, правда, больше было совсем без вариантов? Он же… токати! Тут, понятно, с местным фоном и земляне не очень-то сольются, но это-то… больше совсем кандидатур не нашлось? Экзотичнее-то, кажется, у нас и нет… Даже Иглас – не столь экстремально… Да он же… он и по-земному говорит с трудом, а на хуррском и вовсе ни слова!
– Ну не скажи, немного он подготовился, память у токати хорошая…
– Успокаивает!
Илкойненас удручённо вздохнул.
– Понимаешь, при всех прочих действительно сомнительных моментах – у него есть перед нами некоторые преимущества. Во-первых, он по первой профессии радиотехник, и проходил практику на Шлассе, а шлассенские системы во многом похожи на хуррские… ну, как говорят… Так что он там имеет шансы разобраться даже побольше, чем я. Во-вторых, у него – крылья. Это не шибко универсальное решение всех проблем, но через какую-нибудь преграду, в экстренной ситуации, он может просто перелететь.
– Ну, это, конечно, верно… Ладно, лишь бы, в самом деле, получилось хоть что-то. То есть, главное – чтоб получилось у тебя. Покрыть глушилками весь регион – ну или на сколько хватает тут этой допотопной, похоже, рухляди – это трудов стоит, ну, один город они «закроют», ну, два, но кто-то всё равно будет слышать… а дальше будем надеяться на законы распространения информации. А уж если у Дрима и Такримошотто получится…
– Ты, кажется, не слишком сумел себя успокоить.
– Ну да, – Илмо раздражённо тряхнул бахромой отростков, – просто думаю… совпадёт ли желаемое с действительным. Это не повод останавливаться, понятное дело… Но так полагаясь на жителей региона, мы всё же маловато знаем о них. Есть ли у них те возможности, на которые мы рассчитываем? Может быть, давление снизу вынудит хуррское правительство разуть глаза, выдать нам от греха тилонов со всеми их прибамбасами и начать в кои веки решать проблемы, которых накопилось предостаточно… Но ведь может быть и иначе. Всё-таки, народ здесь не особо хорошо умеет объединяться. Совсем не маловероятен расклад, что нас тут всех закатают в асфальт – и аборигенов, и гостей из прошлого, и нас заодно.
– Ну да, – кивнул Илкойненас, – а мы что-то можем сделать, чтобы этого не произошло?
– Представления не имею. Обращаться к Ассамблее… В принципе, Галартиатфа вон обратился. Ответа нет. Можно понять, сложно на это что-то ответить. А проще всего делать вид, что никакого Рувара нет… А можно сделать, чтоб и правда не было. Маленький город, секретная зона. Кто заметит, что стало минус один населённый пункт? Сайкоймакс, может быть, заметит, и то не факт. А сюда можно просто расширить базу, выгоднее в разы. Хурров – их на Андроме ещё много, от родины не убудет. И заметь, это при условиях, что там, в Ассамблее, ещё пока «природные» хурры. Кораблики с базы вылетают, регулярно, мы не знаем, куда. И к администрации Альянса не обратишься, у нас из доказательств один Аскелл с его примочками… А если мы на кого-то наедем при такой шаткой доказательной базе, то это ж что начнётся… Дайенн психует, и я на самом деле понимаю, почему психует. Потому что хочется просто валить отсюда подобру-поздорову, а нельзя. Объективно нельзя, то, что тут посеется, потом может такие всходы дать, что на несколько жизней хватит карму отрабатывать, если сейчас не помешаем…
Илкойненас усмехнулся.
– Иными словами, мы барахтаемся, чтобы хоть что-то делать. Гидеон тут сказал, цитирую: «Меня просто порвёт пополам от невозможности взять тилонов за яйца».
– Аскелл и Альберт что-то мерекают там, конечно, планируют ещё одну вылазку на базу, только делать это теперь в разы сложнее… И опять же, машину в карман не сунешь и не утащишь.
– И теми же лекоф-тамма, если уж совсем отчаянье, их не накроешь, пока эту машину хотя бы не инактивируем… Нырнут же в какую-нибудь временную лазейку – и привет… Кстати, об Альберте. Напомни мне по возвращении, попросить у него каких-нибудь его чудо-устройств, передать с Имаром для наших, тут без тонкой работы как раз никак…
