Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 102 (всего у книги 113 страниц)
– Если честно, я не понимаю, на что вы надеетесь. Ладно, допустим, с этим Црт всё получится…
Её прервал возмущённый стрёкот, видимо, гласящий, что так пренебрежительно об одном из лучших среди стрийкчтцв нельзя.
– Ладно, ладно, я признаю свою вину. Простите, мне слишком сложно запомнить ваши имена. Я запомнила ваше, хотя это было непросто…
– Вот! Ты рассуждаешь о том, что у меня получится, что нет, хотя сама не можешь даже запомнить простое имя – Црткфакртц! А ведь я ваши имена запоминаю!
– Да, да, аргумент… Только вот это не мои собратья практически бегают в набедренных повязках и жрут друг друга. Простите, но как бы вам неприятно ни было – это правда. На что вы надеетесь? Предположим, с ним, – снова попытаться выговорить имя Энжел всё же не решилась, – всё сложится прямо крайне удачно. Ладно, я даже не спрашиваю, неужели вы прямо готовы с ним создать семью, лично я не приму никакого иного мужчины, кроме Билла, даже если это будет последний землянин во вселенной, но я не вы, не живу вашей жизнью и всё такое. Может быть, вам сейчас кажется, вы полюбите его… от безысходности… Не знаю, может, конечно, он после перерождения станет таким умным и красивым, что на контрасте с остальными можно в него и влюбиться, но ведь для этого всё равно время нужно…
– Мы не такие, как вы, – медленно, старательно выговорила Чтцфркфра, – мы живём быстрее. Быстрее растём и быстрее стареем.
– Ну так и я о том же! Когда жизнь так коротка, стоит ли её тратить на то, чтоб превозмогать себя и…
– Мне не придётся превозмогать себя. Я давно решила тратить свою жизнь на то, чтоб помочь своей расе. А на что ещё её нужно тратить?
– Хорошо, оставим это, что бы я ни сказала в этом плане – я буду выглядеть в ваших глазах просто эгоисткой, видимо. Но вот даже будет вас двое – что вы сделаете против них всех? Пока вы будете рожать и растить ваших детей, эти – тоже будут. Всё больших деградантов.
– Нас будет не двое, будут ещё. Мы обратим и других, я сумею разобраться, как настроить трилюминарий и для женских особей.
– И вы надеетесь обработать вот это всё? Нет, я понимаю, глаза боятся – руки делают и всё такое, но вы серьёзно? Придёт в конечном итоге к войне между вашими детьми и ими, вам придётся убивать их, чтобы они не истребили вас.
Чтцфркфра упрямо дёрнула жвалами – это, как поняла Энжел, признак раздражения.
– Я понимаю, что вам не хочется даже думать об этом, но так будет. Или вы хотите поделить с ними планету? Уйти в другие края, чтобы однажды ваши потомки встретились с тем, во что к тому времени превратятся они?
– Ну, об отдалённом будущем сейчас нет смысла теоретизировать, – хмыкнула вошедшая Лаура, – по мне, гораздо более интересный вопрос – что будет, когда сюда явятся земляне. Ведь явятся же они всё-таки. Не зря ж они всё это проворачивали и столько ждали, карантин скоро снимут – и они явятся с пушками и пожитками… Вы же отсюда даже не сможете позвать на помощь, не сможете сообщить галактике о себе!
– Мы сможем. Компьютеры маркабов работают, я выходила с них в Сеть.
– Выходили?!
– И выхожу, только редко. Мне некогда. Но я нашла способ так зашифровать сигнал, чтоб было непонятно, откуда он идёт. Так я заходила к земным военным, когда искала про Лангемана и Грея, но не много успела, они засекли взлом и усилили защиту, хотя не поняли, откуда этот взлом. Но всё, что успела найти – не только о них, ещё о некоторых вещах – я сохранила в специальном хранилище в Сети, где собирается такая информация и из других миров. Самая тайная государственная тайна. Некоторые из предоставивших эту информацию уже поплатились жизнью. Однажды это хранилище откроется, и эта информация разойдётся везде, где возможно, и тогда Земле, Центавру, Синдикратии и многим другим станет сильно не до нас. Но пока я надеюсь собрать как можно больше.
Лаура во время этой речи недоверчиво прищурилась.
– Скрантас?
– Так называют меня иногда, да. Почему-то так читая моё имя.
– Его невозможно прочитать…
– Да, потому что получается сбитая кодировка. Маркабские шрифты больше не отображаются корректно при вводе. Это могло б указать на моё местоположение, возможно, но подобное есть с некоторыми языками иолу, корлиан и миров минбарского протектората, выходящими из употребления. Многим нравится так называть разделы с важной информацией, считается, так их сложнее взломать…
– Что?! То есть, простите… мне нужно время это осмыслить… Это действительно вы? Вы – Скрантас? Серьёзно?
Стрийкчтцв прищурила глаза, кажется, крайне довольно.
– А как на самом деле это читается? Сколько только догадок не ходило…
Энжел переводила непонимающий взгляд с одной на другую.
– Скрантас, – решила пояснить Лаура, – это одна из сетевых легенд. На самом деле в этом имени раза так в три больше символов, «Скрантас» – сокращение, составленное из тех символов, которые похожи на буквы земного языка. Таинственный хакер, ищущий других хакеров, добывающих грязные правительственные секреты и приглашающий их в некое тайное общество. Умело затирающий за собой все следы… говорят, те, кто обманом пытались проникнуть в это общество, исчезли из Сети навсегда.
– Я подарила им один хороший вирус, – кивнула Чтцфркфра, – уничтоживший все данные на их устройствах и опознающий их при новой регистрации. Если только кто-то отдал им свою регистрацию, давнюю и хорошо им использованную регистрацию – тогда они вернулись.
– Что значит – опознаёт при новой регистрации? Как это вообще возможно?
– Это не безупречно работающий метод, – развела конечностями стрийкчтцв, – но насколько я поняла об этом вирусе, и насколько я смогла его доработать – он в момент, когда такой неразумный шпион получает его, связывается со всеми его данными, запоминает его манеры, любимые слова и действия. Человек может указать другие данные, но изменить своё поведение, свои предпочтения ему сложнее. Остаются закономерности в том, как он выбирает эти данные, что посещает. Вирус остаётся на страже тех страниц, которые этому человеку посещать не следует, это не только моё хранилище. Встречая и анализируя такого пользователя, он понимает, что это тот самый, и блокирует.
– Честно, это звучит как-то фантастически. Вирус, который практически как искусственный интеллект?
– Там вообще-то примерно это и лежит, – мотнула головой в сторону стенных ниш Лаура, – если нарны смогли, почему минбарцы не могут? Ну, я слышала о такой разработке именно минбарской. Вот поэтому их сервера взломать не реальнее, чем уговорить члена Серого Совета подарить своё интимное фото. Но вот что кто-то сумел спереть у минбарцев один из их гениальных фаерволлов…
– Не хочу, чтоб мне приписывали лишнее, это была не я. Я лишь доработала его под свои нужды.
– Ну, в любом случае я даже, если честно, не очень удивлена. Правду говорят, что лучшие программисты сплошь инсектоиды…
– Вернулся! Вернулся! – пёстрые крылья занефской ритуальной одежды полохнули и буквально подняли Дэвида в воздух, поднесли к двери.
– Куда бы я делся… Хотя не скажу, что это было легко.
Ли’Нор положила на стол камеру, поставила рядом контейнер с кристаллами, и рухнула на стул, продолжая стирать платком с лица пятна грязи. Оба выглядели, в общем-то, примерно одинаково – спутанные, запылённые волосы, на одежде живого места нет. Дэвид невольно вспомнил центаврианскую кампанию – в сравнении с этим она выглядела обманчиво мирно, конечно. По крайней мере, автомата за плечом у Диуса, засохшей крови и копоти на рубашке не предполагалось.
– Готов поработать предсказателем. Тихо в коридорах не будет уже никогда. Такое ощущение, что жизнь окончательно ушла под землю, просто не верится, что там, наверху, тоже ещё кто-то остался… Хотя очень даже остался, это тебе не Рувар Старый и Новый, тут масштабы больше и события разворачиваются ещё стремительнее и патологичнее, я б сказал… Я б сейчас с удовольствием помылся, пожрал и поспал, но гораздо с большим удовольствием я выдвинулся бы в сторону гор прямо сейчас. Лучше всего сию минуту.
– Сейчас? Когда там такое-то столпотворение?
– Потом будет не легче. А как бы даже не тяжелее. Тихо, говорю, уже не будет. Ещё дня три, если не всю неделю, будут развозить корлиан, потому что вперемешку с перебросом отрядов то туда, то сюда… Продолжают прибывать эвакуированные из городов – и это малая часть, не все так уж хотели лезть под землю. Через некоторое время, думаю, захочет больше – я так слышал, бомбёжки продолжаются…
– Я согласен, – кивнул Ви’Фар, – надо уходить. Да, правда, мы ещё не знаем, когда дождёмся Алвареса и Схевени, Игласа, Ан’Ри… Сейчас с получением новостей своевременно как-то затруднительно… Но если мы не можем собраться все вместе прямо здесь и сейчас, то лучшее, что мы можем сделать – это порознь продолжать пробираться к кораблю. Место встречи у нас у всех одно, это любой знает.
– Как-то не хотелось бы повторения Рувара, но вы понимаете, что зависит это не от нас.
– Что ж, – Дайенн поднялась, пряча бурю эмоций при этих словах – общего действительно было немало, и не только в подземных городах, в которых дышалось легче, чем на поверхности, и не только в том, что теперь у неё снова был госпиталь. Точно то же ощущение окружённости, обречённости… – пойду, скажу Аскеллу связаться с Альбертом…
– С Альбертом? А он где сам?
– Альберт здесь? – вытаращил глаза Диус, который не был, понятное дело, в курсе последних новостей.
– Где-то с Колменаресом и детьми монтирует свои шпионские сети… Мне пришлось их отпустить с ним. В конце концов, то, чем они занимаются сейчас, это всё же более здоровая идея, чем вылететь туда – даже на корабле техномага, со всем, что на этом корабле есть, против целой армии это самоубийство, численный перевес есть численный перевес… Хотя если он решит всё же это сделать – я не смогу его остановить.
– Думаю, если Альберт действительно решит что-то сделать – и никто не остановит.
Услышать из своей каюты земную речь – само по себе это не было б тревожно, хотя странно – пожалуй, с чего вдруг кто-то решил придти в гости к двоим всё ещё дичащимся иномирцам, живущим в подсобке грузового отсека, вернее даже, к одному, и не самому дружелюбному и легко сходящемуся с людьми из двоих… Но то, о чём в этой почти дружеской беседе шла речь… Кастансо предпочёл бы, пожалуй, чтоб это была ссора.
Сделать вид, что ничего не слышал и уйти, Кастансо даже не рассматривал. Во-первых, нет никаких оснований полагать, что Яже скоро уйдёт, до его дежурства ещё долго, во-вторых – а с чего это он должен уходить-то? Нет уж, с такими приятностями лучше сейчас разобраться, не откладывать это на потом…
– О, вот и ты, Кастансо… – Яже, сидящий по-турецки прямо на полу, ввиду откровенной нехватки в их закутке мебели, обернулся на звук его шагов, – не знаю, что ты слышал из нашего разговора… Не хотелось бы, чтоб ты думал, что мы решаем это за твоей спиной, просто я хотел сначала обсудить это с твоим партнёром. И он сказал, что не видит проблем…
Кастансо приветливо кивнул Яже, в конце концов, он-то ни в чём не виноват, и не оскорбил его, судя по крайней мере по нескольким слышанным фразам, ничем, и повернулся к Салевье.
– Нам нужно переброситься парой слов.
Яже понимающе кивнул.
– Нам непременно нужно выйти? – оскалился Сале.
– Будь так любезен, – прошипел младший одними губами.
Едва они скрылись за стеной соседнего помещения, он прижал Салевье к стенке.
– Ты что делаешь, скотина? Скажи для начала, ты издеваешься надо мной, или серьёзно?
– А что не так, крошка? Мы же ничего ещё не решили, ждали тебя. Без тебя всё равно никак…
Кулак младшего несильно проехался по его зубам.
– Ну да, ты не решил за меня. Подложить меня под первого выразившего интерес – никаких сложностей, конечно!
– А какие сложности тут у меня, Касо? Человек пришёл, вежливо спросил, верны мы только друг другу или не прочь провести время с кем-то ещё – здесь это норма, ты же знаешь… Ты ведь ни с кем, кроме меня, не пробовал, так может, попробовать пора?
Кулак Кастансо снова на какое-то время стёр эту паскудную ухмылку. Но Салевье было не так-то просто заткнуть.
– Что ты так бесишься, будто кто-то собирался тебя насиловать? Всё исключительно добровольно с обеих сторон…
– Повторюсь – ты охренел?
– Ведь если я тебя попрошу – ты это сделаешь, Касо, не так ли? Или такого твоя любовь ко мне всё же не стерпит?
На какое-то мгновение Кастансо овладела жуткая усталость. Хотелось плюнуть, опустить руки, сказать, что да, хорошо, переспит он с Яже, да с кем угодно, хоть с Джани Эркеной… Выбирай, вроде как, любовь или гордость? Ага, щас… Врезав ещё раз Сале по морде, он выбежал прочь.
Салевье посмотрел ему вслед с ухмылкой на разбитых губах, сплюнул, выругался. Подпрыгнул и резко развернулся на шаги сзади. Это был, естественно, Яже.
– Знаешь, приятель… Я, конечно, ничего не понял из того, что вы говорили… Но некоторые вещи и без языка понять можно. Против он, в общем. И ты знал, что он против будет. И не в том даже дело, что обидно – быть предметом в ваших ссорах… Тут я не понимаю тебя, совсем не понимаю. Злишь его, не нужен он тебе? Мирно можно расстаться. Хочешь от него избавиться – так скажи прямо, словами, а вот так – некрасиво это.
– Избавиться от Касо? Ха! Говорит тот, кто предмета не знает. Он когда сдохнет, и то не факт, что отстанет.
– Пусть так, не знаю. Зато ты свою неправоту знаешь. И сам, думаю, понимаешь, что если будешь в том же духе продолжать – так никто тут этого терпеть не станет… Решайте свои проблемы между собой, а атмосферу портить нечего.
Секунду-другую ему казалось, что Салевье сейчас кинется на него. Но не кинулся – потому ли, что был Яже выше его ростом и крепче физически, или ещё почему…
– Мне даже кажется, что-то подобное мне снилось.
– Ну да, это должно было нам хотя бы представляться, – усмехнулся Илмо, – ибо картина хрестоматийнее некуда. Развалины обсерватории, рассветные сумерки, и мы вдвоём с гранатомётами… Наслаждаемся покоем, возможно – недолгим, возможно – последним. Я был тем поколением, которое страдало, хотя бы втайне, от того, что поздно родилось. На наших лицах отблески тех зорь, но мы опоздали к тем кострам… Грешно сказать, ну кто из нас предпочёл бы быть не детьми своих родителей, а соратниками? Вам, кто лет хотя бы на десять младше, было уже легче, вы приняли уже развёрнутой науку мирного героизма… Ещё проще будет тому поколению, которое сейчас родилось. А каждый из нас проходил трудный, болезненный путь…
Вадим бросил взгляд наружу, на объятый сонной тишиной склон, такой же тихий лес вдалеке. Как знать, в какой момент эта тишина может взорваться выстрелами, успеет ли эту темноту рассеять всходящее солнце, или это будут прожектора военных вертолётов.
– Но мы, чёрт возьми, всё же нашли в жизни место подвигу…
– Точно.
Они сидели рядом, у стены, с которой почти слезла вся краска, под окном, в котором не осталось даже рамы. Джилайская или маркабская это была обсерватория, они как-то не спросили. Кажется, всё же джилайская.
Ухают невдалеке какие-то местные совы, в траве стрекочут ночные насекомые. А там, дальше, за горизонтом – ухают взрывы и стрекочут выстрелы. Не так уж эта мирная тишина и обманывает. Рука Вадима легла на руку Илмо.
– Чем-то напоминает ту ночь, когда мы разыскивали твой пакет с книгами…
– И заблудились-то? Да, приключение было не долгое и не экстремальное, к счастью, но весёлое всё же.
– Кажется, мы тогда так же смотрели на светлеющее небо и размышляли о других мирах, о том, будет ли там когда-нибудь так же, как у нас, окажутся ли их жители достаточно сильны и мудры…
– О чём ещё говорить, когда одному двенадцать, другому девятнадцать. И ещё сравнить, кто наивнее… Я немного горжусь нами, мы, кажется, эту наивность так и не утратили.
Вадим поймал кончики кожистых отростков Илмо, поиграл с ними, потом притянул его лицо к себе и поцеловал.
– Алварес, не то чтоб я тебя не понимал… Но если именно в этот момент они появятся… ты уверен, что нам нужна именно такая романтика – ладно, погибнуть, не разжимая рук, но прямо в процессе…
– Схевени, не издевайся. Не делай им таких комплиментов, предполагая способность выскочить настолько неожиданно. Холм и просматривается, и простреливается отлично, до орудий – секунд пять неспешным ползком, а штаны при этом застёгивать не обязательно. И вообще, ты о каком процессе? Просто поцеловал.
– Ну да, а про штаны – это сейчас к чему было?
– Фигура речи.
– Я тебе сейчас, кажется, покажу фигуру речи…
– Схевени, мы на посту, вообще-то!
– Да я и вижу, вижу… боевой задор в глазах… Ну ведь это так, когда последний раз мы имели возможность остаться одни? Получили её в шикарном виде, бесспорно, с поправкой на местные условия…
– Здесь все так, как я понял.
– Одной рукой стреляют, другой… суровые люди… Э, нет, вот так не вариант, ты что с ногами делать будешь? Ну в смысле, штаны же… Разворачивайся тогда уж.
– Нууу… ну мне так хотелось…
– Для акробатики плацдарм не слишком удобный, – Илмо аккуратно расцепил замок Вадимовых рук на своей шее и сделал попытку развернуть его, путаясь в расстёгнутой и приспущенной одежде, – хотя с удобными нам в последнее время не везёт…
– Погоди, я сам…
– Сам так сам, – корианец приподнял его бёдра, удерживая их на весу, пока руки Вадима направляли крепкий зелёный стебель в своё тело, – экстремал…
Вадим извиняющимся, но твёрдым жестом отстранил его руки, не позволяя корректировать естественное течение процесса. Через некоторое время Илмо всё же разрешил себе расслабиться – это не в первый раз происходило именно так, и с такими сдержанными стонами-полувсхлипами по мере медленного, надсадного погружения органа, хотя не переставал удивляться возможностям в корне иначе устроенного организма. Но всё же, совместимость определяется не величиной и модификацией органов в первую очередь, а принципами получения удовольствия. У них обоих оно не в движении, а в ощущении, состоянии… Убедившись, что член внутри полностью, Вадим удовлетворённо откинулся на грудь Илмо, наслаждаясь прикосновениями его сухих шероховатых ладоней и ощущением распускающегося бутона внутри.
Лиар сидел на металлическом баке, прослушивая линию военных с полигона. Вокруг всё так же располагалась унылая картина жизни и быта повстанцев. Сигнал, который он надеялся поймать, всё никак не попадался, отчего мальчик потихоньку впадал в глухую ярость. Пока Сэридзава разговаривал с местным командиром, у него было время на то, чтобы разобраться в создавшейся обстановке наверху. Кроме того, что Вилад был сборищем оборванцев и очень плохих стратегов, иначе уже бы давно покрошили ещё более тупых военных, Лиар мог сказать только одно – военные были в бешенстве, и бомбёжка была только первым пунктом. Выпустить пар им нужно было срочно, основательно, и, по возможности, результативно.
– Эй, пацан.
Молодой джи-лай, одетый в кожаную куртку и растянутые штаны, размера на три больше положенного, присел рядом с мальчиком на трубу и закурил. Едкий голубоватый дым кольцами вышел изо рта, джи-лай облизал губы и протянул сигарету мальчику.
– Меня, конечно, расстрелять надо, за пропаганду курения несовершеннолетним, ну да чёрт с ним. Будешь?
Лиар улыбнулся, беря непривычный предмет за коричневый фильтр, сделал глубокий вдох и закашлялся. Это было что угодно, только не табачные сигареты. Перед глазами враз всё поплыло, словно его окунули в воду.
– Что это? – пытаясь выровнять дыхание, пропищал он.
– Ну… Не знаю, как на вашем языке это произносится, а у нас это сарва. Говорят, у каждого мира есть своя такая сарва, и у вас совершенно точно есть. Но вот не спрашивал, как это у вас зовётся. И почему не спрашивал? Сам не знаю…
– Сарва… – задумчиво проговорил Лиар, перекатывая в пальцах сигарету, потом ещё раз затянулся, на этот раз даже не поморщившись, – забавно…
– Забавно? Ну, можно и так назвать. Делает тело лёгким, проблемы – несерьёзными, надежды – радужными… Да и просто расслабляет. Кого-то расслабляют игры, кого-то выпивка, кого-то секс, а кому-то хоть всё вместе подавай, – джи-лай хищно улыбнулся, – ну, давай знакомиться, меня зовут Широ. А тебя? Ты прибыл вместе с Сэридзавой?
– Да, мы прибыли вместе. Я – Лиар.
Сизый дым вился затейливыми кольцами и лез в нос – словно, недовольный тем, что пальцы просто так перекатывают сигарету, решил взять дело в свои руки. Руки… смешно. Какие руки у дыма.
– Лиар… Интересно… Сколько лет?
– Это важно? – мальчик чувствовал, как сознание потихоньку уплывает, и с одной стороны, его даже увлекал этот процесс – сизые волны были такие затейливые, и казалось, он может мыслью менять их форму и высоту, как он делал это тогда, при сканировании, с океаном в своей голове, а с другой – это пугало. Недопустимо потерять контроль…
– Интересно. Мне вот двадцать один. Считай, почти, и возраст, и стаж. Сколько себя помню, столько и эти катакомбы. Туннели Вилада, Вайжела, а при мне так и Сайду брали, наизусть знаю, практически. Живу, правда, преимущественно здесь, а так везде побывал. А Лиар это земное имя? Что оно означает? Моё переводится как «странник», и видишь, как удачно назвали. Провидцы были мои родители, пусть позаботится о них Мал. Извини за любопытство, но ваш командир, это, часом, не твой отец?
Лиар вздрогнул, выронив уже начинающий тлеть фильтр из дрожащих пальцев.
– Нет. Не совсем так…
– А-а… – протянул джи-лай, – ну, тогда понятно. В смысле, у меня тоже был… Хм, не совсем отец. Как он меня разглядел тогда среди этих баков, меня от земли было не видать… А он был такой огрооомный, почти до неба. Ну, мне так показалось тогда. Не помню почти этого, только и знаю, что было в Херзае. Только и помню, что страшно было до того, что пошевелиться не мог. Думал, что всё, убьёт где-нибудь в закоулке, последние деньги отобрав, а он нет, выкормил, выходил, я тогда с какой-то болезнью маялся, постоянно кашлял… Он помог мне выжить, а я скрашивал его одиночество. Ну, понятно, в каком плане… Ну то есть, во всех планах, любому ж хочется, чтоб кто-то близкий был… Ну вот и в этом тоже. В этом тоже он всему меня научил, и скажу я, доволен был наукой, да ещё как доволен!.. А у вас с этим как? Мой был не особо пылким, но ничего, я выжимал всё, что мог.
– У нас?
– Ну, кто сверху, кто снизу, я даже не спрашиваю – и так понятно, – захихикал Широ, легонько толкнув в бок Лиара, отчего тот чуть качнулся, – я имел в виду – что ты чувствуешь к нему? Ну, знаешь, можно делать это просто для удовольствия, но когда это основано на особом отношении…
Мальчик запрокинул голову, разглядывая решётку над головой. Что он чувствовал к Сэридзаве? Сама постановка вопроса была странной, в таком контексте он никогда не рассматривал не то, что учителя, вообще никого. Почтение? Вне всякого сомнения. Доверие? Да. Наверное, привязанность. Да, внутри себя он признавал это, привязанность. Сизые волны подняли на своих гребнях этот факт, и он смотрел на него сейчас очень спокойно. Столь же несомненно, это мягко говоря нетипично для тилона, такая романтизация взаимоотношений, но скидку неизбежно сделаешь, он и не обычный тилон. Он знает о мыслях и ощущениях других куда больше, чем может знать обычный тилон. Особое отношение… особое отношение…
– Ты сказал, что знаешь эти туннели? Верно?
Широ перестал улыбаться, устремив взгляд себе под ноги.
– Да, знаю, не могу поручиться за то, что полностью и с закрытыми глазами хоть до Угмы доведу, в силу перепланировки каналов, но… Что, куда-то отправиться решил?
Лиар прислушался к себе, вспомнив, восстановив в памяти этот ментальный слепок, отпечаток, сформированный тогда, в корлианской деревне, и несколько раз вновь пойманный здесь, в коридорах. Где-то сильнее, где-то слабее, но он был, это был он, несомненно. Этот некто, или нечто, бывал если не здесь, то где-то неподалёку. Сизые волны, покачивая, игриво подталкивали его в спину, внушая, что сейчас, если сосредоточится, он выследит, он найдёт…
– Да, кое-куда нужно сходить… Не поможешь? Я, по понятным причинам, знаю дорогу плохо.
Широ снова ухмыльнулся, искоса глянув на мальчика.
– А я уже хотел склонить тебя к задушевному разговору. Ты мне понравился, по правде говоря. Там, наверху, я видел, как ты стреляешь, как двигаешься в бою. Дети так не дерутся, по крайней мере, дети мирного времени. Да и, уж не знаю чем, но чую, что ты не ребёнок уже далеко. Помогу, что уж. Может, и я тебе попутно понравлюсь, кто знает. Ответь только на один вопрос. Шанс-то у меня есть?
– Шанс на что?
– Ну, на то самое, Лиар. Я, конечно, не образец красоты и романтики среди себе подобных, да и любви вечной не обещаю, хотя за каким тебе моя любовь-то, когда можно подарить кое-что не менее приятное. Твоё сердце, как я вижу, уже занято прочно и надолго, но на него я и не претендую.
Лиар спрыгнул с бака, отряхивая джинсы от пепла.
– Давай ты проводишь меня, куда я скажу, а там уже посмотрим, идёт?
Широ встал вслед за ним.
– Как скажешь, капитан, – он на земной манер шутливо отдал честь.
Здесь не было этого ментального следа, ещё пока не было. Но Лиар целеустремлённо ринулся в желтоватый сумрак туннеля так, словно уже чувствовал в его недрах заветную цель, ни секунды не сомневаясь – скоро поймает, скоро почувствует. Не может быть иначе. Широ замешкался, вытащив из кармана потёртое зеркальце и бросив в него беглый нетрезвый взгляд, подмигнул своему отражению – и бросился догонять нового знакомого.
– Эй! Ты вроде сказал, что тебе провожатый нужен, или уже нет?..
– Что стряслось? – из своей каюты выскочил Майру. Это выглядело, надо сказать, невероятно трогательно и забавно, капитан без формы, в полузастёгнутой рубашке, пытающийся на ходу прочесать свои густые, непослушные волосы. Сейчас, невольно подумал Эркена, он воспринимается гораздо младше.
– Ничего такого, из-за чего стоит пугаться. Вошли в зону уверенного приёма, сообщения с земли, тебе тоже стоит послушать.
– Понял, секунду, оденусь.
Из соседних кают тоже повыглядывали взволнованные лица тех, кто сейчас отдыхал. Один действительно не жил никто. Не всегда компоновались вместе именно любовники, впрочем, Эркена не подмечал, кто здесь любовник кому, старательно пропуская всё, что, в общем-то, его не касалось, если только не говорилось прямо. Единственная женщина, несмотря на то, что была отчаянно некрасива, жила сразу с двоими, и это точно не было актом безысходности ни с одной из сторон.
При этом, что интересно, в таком специфическом климате совершенно не было заметно никакого напряжения, или же Эркена не умел замечать. Конечно, какие-то конфликты, вспышки раздражения в замкнутом, ограниченном в прочих контактах коллективе неизбежны, но гасли они ещё легче, чем вспыхивали, возможно, благодаря тому, говорил землянин Рассел, что от ссоры как-то постоянно что-то отвлекает – то вражеский корабль на горизонте, то необходимость пополнять запасы продовольствия, а то и встреча с подводной миной, бывало и такое. Рассел был один из «привилегированных», осчастливленных гетеросексуальными отношениями, с кем имел отношения второй землянин в команде, Брик, было неизвестно. К Эркене последовательно обратились Лафьи, Кети и Умане, все как один ответили, что верность женщине – это несомненно прекрасно, у некоторых из команды в тайных поселениях на островах есть семьи, и есть и такие, кто тоже верны, но если он почувствует, что передумал – может обращаться, и больше эта тема не поднималась.
Вести с земли действительно взбудоражили всех.
– Ну и дела у них там происходят! Если честно, не думал, что этого можно ожидать раньше полугода… Похоже, работы нам в ближайшее время предстоит больше, чем ожидалось.
Эркена уже знал, что в большинстве своём члены команды происходят с другого континента, и в аквазоне этого бывают от случая к случаю, когда там происходит что-то действительно стоящее внимания. Обычно гораздо больше работы дают воды соседнего, их родного – там военных баз гораздо больше. И сейчас не исключение – на них лежит задача не пропустить к берегам Аскале ни одного морского корабля, который мог бы придти на помощь военным. Эркена только вздохнул – это означало, что совершенно неизвестно, когда он увидит свою команду. Увидит ли он её когда-либо…
– Пришли сменить вас, – весело пояснил старший из группы, – хотя вроде всё спокойно тут сейчас в округе, но всё же… А вам-то уходить надо. Сколько вам можно в этом аппендиксе торчать.
Вместе с небольшим отрядом из подземного туннеля вышла… Хинчи.
– Жаль, хорошо б было успеть раньше, но пробралась только сейчас. И может быть, зря. Но наши уже почти все в горах, я слышала только про вас, что вы ещё здесь…
На Хинчи была одежда повстанцев – линялая форма, которую в равной мере можно было принять за военную или рабочую. Её собственная одежда не пережила ночь штурма кордонов – как и у многих тут, впрочем. Втроём они присели на ящики с патронами в глубине комнаты, в то время как трое джи-лаев, вполголоса весело переговариваясь, свинчивали у окна орудийную установку.
– Мне нужен кто-то, кто вместе со мной отправится не к «Серому крылу», а… в другое место.
– Какое?
– Я точно не знаю…
Руки Хинчи задумчиво теребили помятый листок с примерной картой-схемой участка подземелий.
– Есть много того, что вы не слышали, о результатах наших выступлений той ночью… Основное слышали, и видели своими глазами, конечно… Виладский отряд действительно преподнёс сюрприз, приятный для нас и неприятный для землян… И… я видела там Сэридзаву, ребята.
– Что?!
– Тилоны здесь. И надо думать, это им благодаря виладский отряд вообще участвовал… Они вступили с ними в сотрудничество…
– Энергичные ребята, рисковые. А мы тут переживаем, что они будут встречать нас на орбите, а сзади – догонять земляне, и порвут нас в итоге, как две птички червяка… Порвут нас ещё тут… Но почему мы не слышали…?
– Они не хотели, надо понимать, помпы вокруг их скромного имени. Втирались в доверие руководству сначала виладского отряда. Теперь – вайжельского. Я слышала их переговоры…
– Вот здорово-то до чего…
Малиновые лучи, льющиеся в проёмы окон и достающие примерно досюда, делали лицо Илмо каким-то очень усталым.
– Сначала им нужно было продемонстрировать выгоды такого сотрудничества в деле. Они продемонстрировали. Дальше события, полагаю, будут ускоряться…
– Мы, конечно, говорили джи-лаям о тилонах… Но мало ли, что мы говорили. Тилоны тоже умеют говорить, и получше нашего. Чего им наврать-наобещать, они найдут, не сомневаюсь.
– Как я поняла, здесь всего один их корабль… но и этого более чем. В основном оружие, которым они оперируют, невелико по размерам, то есть, его может быть там много… То есть, они не слишком потеряют, если предложат часть из этого повстанцам. Что они и сделали уже… Взамен, как вы догадываетесь, им нужна машина. Мы им больше не интересны сами по себе, только ввиду того, что прилагаемся к машине. И… я поняла так, у них ваш Джани Эркена.
