Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 100 (всего у книги 113 страниц)
– И вы полагаете, Аскелл, что вся остальная галактика настолько слепа? Или настолько попустительски настроена?
Тилон пожал плечами.
– Кто как. Кто-то, действительно, и слеп – хотя бы в силу того, что здесь не бывает даже проездом. Кто-то подозревает, но не имея доказательств, молчит в тряпочку. А кто-то в доле. Полагаю, в доле, как минимум, Вриитан – нет, ни одного врия, кроме члена вашей команды, вы тут не встретите, им это незачем, они просто получают своё вознаграждение за молчание. И уступки в территориальных вопросах, например, того спорного сектора у Денизаиса. Плюс, прекрасно зная рынки сбыта, продают противной стороне что-нибудь своё, менее одиозное, но тоже тайно, и находят это всё удивительно весёлым. В доле, определённо, бракири. Рискну предположить, за обеспечение рынков сбыта, поиск покупателей и посредников отвечают они. Никто больше бракири не знает о «чёрном рынке», разве что земляне и тракаллане, и то не решу, кому отдать пальму первенства. Дрази. У них ближайшие соседи – хурры и гроумы, бессменные, я думаю, покупатели. Ну, корлиане – это вы знаете и сами. Насколько на высоком уровне это обеспечено в каждом из миров – вопрос отдельный. Думаю, в случае корлиан будет удивительно, если королевский двор не в курсе. Честное слово, вы каждый раз удивляете меня, ребята. Казалось бы, ну есть предел алчности, за которым она переходит в тупость, и не пересекать-то этот предел реально. Можно ж грешить по мелочам, как делают теперь нарны, сполна налюбовавшись, что бывает с теми, кто пытается грешить по-крупному… Можно, однажды, на пятисотый-то раз, учесть ошибки других, к чему приводит бездумная эксплуатация природных и человеческих ресурсов, продажа и перепродажа всего, что не прибито и неосторожное заигрывание с технологиями, которые сразу понятно, что опасны, или превышают возможности вашего интеллекта. Да, вашу поговорку «после нас хоть потоп» я слышал… Удивительно, что она до сих пор в ходу, при том что вы должны бы знать, что потоп может и не дожидаться, когда будет уже можно.
Диус развернулся на стуле.
– Не понимаю, а вы-то чего так цветёте, Аскелл? Как будто не находитесь с нами на одной планете, в одном подземелье и в общем и целом в одной лодке?
– Потому что не вполне уже и в одной, – мрачно проговорил Ви’Фар, – господин Аскелл тоже много видел, слышал и умеет делать выводы. Он в курсе, что госпожа Хинчи видела в виладском отряде Сэридзаву, и он туда не сей момент с неба упал. Это он обеспечил отряд катером и лорканским и тилонским оружием. Обеспечил вайжельский отряд миноискателями, благодаря чему они пересекли минное поле совершенно без потерь. В общем, это он обеспечил в этой кампании победу. Джи-лаи тоже могут сделать выводы… Рациональные выводы, в общем-то. Начерта им поддерживать нас, за призрачную надежду выбраться с планеты и рассказать всему миру о происходящем, если можно иметь средства для эффективной борьбы здесь и сейчас? Нам повезло, возможно, в том, что захваченные материалы для ремонта сразу ушли в Херзай и дальше к горам, к кораблю, и починка будет вестись не просто быстро, а очень быстро… Может быть, мы успеем. Сейчас джи-лаям как-то не до осмыслений и совещаний, на них свалилось больше, чем они ожидали, фактически, под их контролем может оказаться весь регион между двумя горными хребтами или даже несколько больше, военные сопротивляются, как могут, но они дезориентированы… Пока военные не дают повстанцам перевести дух, но невозможно предсказать, сколько времени всё будет так. Прежде чем джи-лаи, сопоставив запросы тилонов с тем, что они им дали (для тилонов это, как я подозреваю, капля в море, а вот для джи-лаев очень намного лучше, чем ничего), выдадут тилонам и корабль с машиной, и нас, аккуратно упакованными в подарочные коробочки. Госпожа Дайенн, мне жаль, но сами подумайте – какое им дело до туманных перспектив, которые таит в себе Великая машина, и до единой галактической полиции Альянса, в который они не входят и который, ввиду обстоятельств, конечно, но ведь не сделал для них ровным счётом ничего, когда здесь решается вопрос о свободе их родины?
– Какого там тебе ещё контроллера не хватает? Дай вон ту пластину. И вон ту херню. И паяльник. Вот, и смотри учись. Как вы такое место в галактике заняли, не умея элементарных вещей?
– А оно на этой, как ты выражаешься, херне не рванёт у нас в дороге? – Гидеон подтащил поближе ещё один металлический лист, для очередного фрагмента обшивки, и облокотился о край внушительной дыры, из которой сейчас торчали только ноги Гайуш.
– Не рванёт… Провода и клещи мне дай… Дай резак, вообще, я этот кусок просто вырежу к чёртовой матери! Кто это собирал? У вас этот охладитель вообще не работал… Очень долго, судя по потёкам на клапанах… Ключ мне дай…
– Какой?
– Ты меня спрашиваешь, какой ключ нужен для клапанов охладителя вашего корабля? Ну умора… Господи, как вы летали-то на этом столько времени… Нет, корабль-то хороший. Если столько выдержал, так замечательный корабль. Мастера хреновые. Сколько должно идти сюда?
– Двадцать.
– Как угодно, но не двадцать тут… Так, всё, перекур, у меня голова кипит уже.
Гайуш была, даже на человеческий, пожалуй, взгляд, очень красива. А чего и не на человеческий? Вытянутая на бракирийский манер голова и характерные складки возле глаз не очень-то, в общем, портят девушку с невероятно густыми – две косы толщиной в руку – золотыми волосами, длинными пышными ресницами и пышной упругой грудью, словно бы рвущейся из подобия линялой гимнастёрки, как тесто из опары. Гидеон про себя выругался, вынужденное воздержание определённо затягивалось. Ничего здорового в этом нет, когда в команде одна землянка, и она предпочла тебе бракири…
– Думаю, этот кусок за сегодня закончим, – Гайуш вытащила сигарету, – на завтра только косметика останется. Если там ваши тоже резину тянуть не будут… Так что кто знает, может, послезавтра уже и стартуете. Рад, небось? Здесь сейчас не поймёшь скоро, где небо, а где земля…
Звучало обидно. Словно она, женщина, приписывала ему, мужчине, стремление покинуть поскорее место, которое становится слишком опасным. В этом её, правда, нельзя обвинять, кто для них земляне? То есть, вон, конечно, среди них сколько-то и земных беженцев живёт, и обращение с ними самозваных хозяев планеты не более-то бархатно… В том числе и среди подпольщиков сколько-то землян есть, и не особо они терзаются необходимостью воевать с братьями, в гробу они такое родство видали… И получается, действительно, с чего ей смотреть на него с чем-то отличным от лёгкого презрения…
– Чего такой смурной сидишь? Хотя представляю… Это нашими глазами всё просто – починим вам корабль, помашем ручкой вслед, а вы полетите и всем-всем нажалуетесь на нехороших дядей из вашего мира, и эти все-все как придут, и как призовут нехороших дядей к ответу… А на самом деле всё совершенно не так просто, во-первых, ещё отсюда вылететь живыми надо суметь, но это-то, может, и удастся, тут похоже, дела принимают прямо очень живой оборот, глядишь, нехорошим дядям скоро совсем не до вас станет… во-вторых, вас там, может, уже ждут-поджидают враги ваши, но это тоже ладно – починившись да заправившись, вы от них отобьётесь… В-третьих, ещё неизвестно, захотят ли вас слушать, да захотят ли помогать неизвестно каким нам, кто мы им и зачем им нам помогать… Вы-то, понятно, в свои миры и своих лидеров верите, да верят ли они сами в себя? Это из наших подземелий мир краше кажется…
– Краше? – лицо Гидеона аж вытянулось.
– Ну, смешно, а ведь так. У нас ведь тут святая борьба, иной раз каждый день как последний, и все друг другу братья – и не только джи-лаи, маркабы, земляне, те, что нормальные, что на нашей стороне, конечно… Невольно народ начинаешь идеализировать. А не стоит этого на самом деле делать. Народ у нас… он тоже на самом деле разный. И не все прямо за нас. Мало кто против нас, вот так чтоб по-настоящему, по крайней мере… Но много тех, кто просто не верит, что у нас что-то получится. Сдались, обессилели, потеряли веру… Пытаются выжить хоть как-то. В то, что можно как-то договориться с землянами… захватчиками, в смысле, мы их называем землянами, но из них же не все земляне, земляне просто в основном рулят, на этом континенте так точно – это мало кто верит, что прямо не станет нас и они сразу добренькими станут. Но мы многих раздражаем, потому что они же из-за нас свирепеют и отрываются на простом народе. Многим землянам из простых, из нормальных поэтому тяжко приходится, те земляне всеми силами стараются их вербовать, на свою сторону привлекать, рознь сеять… Некоторые и покупаются, но опять же, меньшинство таких… Большая часть народа просто ничего не делает. Ни плохого, ни хорошего. Ждут, кто кому глотку наконец перегрызёт. Жалко их. Думают, что им есть, что терять, боятся последнее потерять…
– А тебе – нечего?
– Да как сказать. Жизнь, здоровье… вера… терять всегда есть, чего. Или ты о семье? Я не знаю, как у них сейчас, это как закон – уходишь, так не оглядывайся. Хоть один раз даже справки навести попытаешься – всё, подставишь, если до сих пор их не трогали, то теперь тронут. Ищейки хлеб старательно отрабатывают. Так ведь семью беречь – это тоже выдумка такая. Матеи вот знаешь? Тихим приличным парнем был, ничего такого не думал. Они его просто так тряхнули, для общей острастки народонаселения. Плановые проверки, все дела, вдруг да чего-то найдём. Обыск дома, после этого чашки целой не осталось, родителей допрашивали, сестру до нервного срыва довели… Он сказал: «До сих пор не был террористом, вот теперь – стал». Мнимая безопасность – она кончается однажды, зачастую внезапно, не вовремя и больно. У меня семья была приличная… приличнее некуда, выросли в маркабском детском доме, язык-то родной знали, но и всё, пожалуй. Жили в тихом райончике, работали в тихой конторке, верили всему, что по телевизору говорят… А потом несчастье случилось, у отца здоровье отказало враз. Почки. Ну что? На лечение понятно, последнюю шкуру отдашь, а вот на прожитьё уже не остаётся. Пришлось мне идти работать, образования ещё не было никакого, поэтому в ближайшее кафе официанткой. Мне! Девочке из приличной семьи, с воспитанием по маркабскому образцу! У которой родители поженились, когда им по двадцать было, и реально, никого кроме друг друга в сексуальном плане не знали! Которая и из дома-то одна не выходила, особенно вечером! Туда, куда компании мужчин приходят, алкоголь пьют… Как же я всего боялась… Я, кажется, как в начале рабочей смены вдыхала – так в конце только выдыхала. Мать, опять же, каждый день мозг ела, страхов нагоняла… Сделать ничего не могла, а причитать – так пожалуйста… Ну и что? Однажды зашла в наше кафе компания… А там другая компания сидела… Ну и в общем, эти две компании крепко так между собой подрались… Хорошо так подрались! А причиной я была, только я не знала этого тогда, земной-то плохо понимала, у нас в школе его преподавали, конечно, но не матерный же… А оказалось, два землянина меня обсуждали – что понятно, земных женщин тут хоть как на всех не хватит, а один из пришедших джи-лаев сделал им замечание, что тоже понятно – у нас так о женщинах говорить не принято. Ну, вот он и сказал им, что зачем им это, могут же и друг другом насладиться, они ж себя высшей расой считают, а нас – низшей… Ну и в общем, под напутствия, что коли прибыл на чужую землю, то вести себя там надо прилично, вылетели земляне из кафе с пинка… Такое, прямо скажем, не на каждом шагу случается, я перепугалась страшно, сейчас же сюда полиция прибежит, спросила у старшего нашего, кто это такие, что такие наглые… Он и сказал, что не знает, конечно, верить-нет, но говорят – подпольщики… Они там получили от кого-то письмо запечатанное и пошли себе на выход. А я – догнала их и ушла с ними. Вот так вот. Приличная девочка. Бояться надоело. У нас же и в семье, и в школе, и по соседям какие только ужасы про подпольщиков не говорили, ну, повторяли, что по телевизору говорят… Что горла они режут, как мы хлеб на завтрак, что дня не проходит, чтоб они там-сям чего не взорвали, а уж как грабят – так это и говорить нечего… Ну да, многое правда… – Гайуш засмеялась, – уж не знаю, в каком виде всё потом изложили моим родителям, я в родном городе с тех пор не была. Может, мать думает, что убили меня где. Лучше пусть так думает, чем каждый раз за меня бояться, отпуская меня в кафе. Да, теперь и денег я им не принесу… но и беспокойства тоже. Ребёнок – это счастье, конечно, но и источник тревог. Иногда думалось, конечно – вот сообщить бы им, что всё хорошо у меня, что счастлива я, как раньше не была… Но понимаю, что нельзя. И правильно это, за победу заплатить надо. Не только своими бедами-переживаниями, но и близких. Потому как свои-то беды-переживания стерпеть легче, это почти и ничто, а близких вот – да… Ладно, перекурили, поностальгировали, пора и за работу снова…
Мальчик осмотрелся по сторонам, удивлённо присвистнув. Отступали по подземным каналам, можно даже сказать – лабиринтам. Тут было не настолько убого, как можно было предположить, даже шикарно, если сравнивать с тем же Хандимом – на поверхности было более убого, чем здесь. Лиар наблюдал за тем, как толпы корлиан – кто с какими-то пожитками, кто с детьми на руках, а кто с пустыми руками – шли по широкому туннелю вглубь, запинаясь и придерживаясь за стену. Голоса в голове не смолкали, какой бы сильный блок он ни ставил, невозможно закрыться от таких волн, такие волны невозможно заглушить. Мальчик перевёл взгляд на Сэридзаву, шедшего впереди, и мысленно порадовался тому, что тот всего этого не слышит. Пусть лучше он чувствует это отчаяние, это больное веселье, эту обречённую радость, чем учитель. Рядом с ним шёл джи-лай, у которого было перебинтовано пол-лица, но на оставшейся половине хорошо отпечаталось торжество. Кто-то сзади истошно закричал, от чего Лиар поморщился. Однако это тоже было только в его голове, сам туннель был тих и собран, парадоксально тих и собран для всего того, что было ещё совсем недавно. Переговаривались вполголоса, в основном слов было не разобрать, но это было и не столь важно. Сзади, метров через тридцать, закрылась очередная перегородка, очень похожая на стену, так что, если за ними пустятся в погоню, эта погоня уйдёт по ложному следу и скорее всего в тупик, если уж не сразу к смерти.
Лиар посмотрел на руки, запекшаяся кровь делала пальцы почти чёрными, на запястье проступал фиолетовый синяк. Мальчик прикоснулся к щеке, чуть морщась от боли, потом прошёлся по зубам языком, проверяя на целостность, оказалось, одного дальнего верхнего не хватает, потрогал шею.
Догнав Сэридзаву, он чуть тронул его за рукав куртки, тут же отдёрнув руку. Однако жест не прошёл незамеченным, и учитель обернулся.
– Да я… – Лиар опустил глаза, – я должен рассказать ещё кое-что. Быть может, это и могло б подождать, но мне почему-то кажется это очень важным… Там, на поверхности, когда я прилетел, у меня было странное чувство. Никогда раньше такого не было, я почувствовал настолько невероятную силу, ментальную силу, что на некоторое время я потерял чувство своего тела, своего «я». Я видел то, чего не мог видеть, слышал то, чего не мог слышать. Голоса тысяч сознаний, усиленных так, словно… я был песчинкой в этой обрушившейся волне. Что это могло быть?
Сэридзава замер, слегка нахмурившись, в спину замешкавшегося, естественно, кто-то толкнул, и он отошёл к стене.
– Ты спрашиваешь об этом нормала, вообще-то… Возможно, кто-то из местных телепатов. Они есть даже у корлиан, как ни невероятно это кому-то покажется. Хотя чтобы сразу много их собралось в одном месте… не так часто это происходит случайно. Возможно, один из сюрпризов какого-нибудь другого отряда. В принципе, хорошая мысль – укомплектовать отряд телепатами. Если хорошо подготовленными, конечно.
– Н-нет… – мальчик посмотрел в глаза мужчине, – хорошо подготовленным это не назовёшь. Я знаю, что эти существа не умеют владеть эмоциями, и это понятно в той обстановке, которая там была. Я чувствовал их все – их ужас, их боль, их надежды и их ярость. Как бы они ни были сильны, сколько б их ни было – я умел принимать их лишь как волны, бьющиеся у моих ног. Но этот… источник этой силы… эти волны, тысячи этих волн, проходя через него как через некий усилитель, превращались во что-то концентрированное и смертоносное. Я слышал панику тех сознаний, которые оглушало этой интерференцией. Я чувствовал, что даже мёртвая материя плавится в этом огне. Тот, кто обладает такой силой, очень опасен. Даже сейчас, один раз поймав этот импульс, я всё ещё продолжаю чувствовать его отголоски в этих стенах, хотя, конечно, не так сильно, но всё же… Я не представляю, чтоб такие возможности имело живое существо, но не представляю, чтоб кто-то из встреченных нами здесь рас мог создать подобную машину.
– Тогда это заслуживает внимания. Нужно сделать всё возможное, чтоб выяснить, что это могло быть. Надеюсь, наши местные друзья не откажутся нам помочь… Ты полагаешь, это… было на этой стороне, или противоположной?
– Я чувствовал его страх за тех, кто рядом, и не чувствовал страха за себя… Я видел картины, запечатлённые тысячью глаз, нельзя с уверенностью по ним вычислить непосредственную дислокацию источника. Слишком много, слишком быстро… Но я почти уверен, он был на стороне подпольщиков. Эти эмоции… С их противниками это как-то не вяжется. Я мог бы, наверное, отследить его по этому отзвуку, который всё ещё чувствую в себе… Однако справиться с ним, если вдруг будет такая ситуация, я не смогу. Простите…
Сэридзава прикусил губу – человеческая мимика давалась ему удивительно легко и выглядела невероятно естественной, хотя он носил человеческий облик меньшее время, чем Лиар.
– Полагаешь, всё настолько серьёзно? Ну, смею надеяться, вместе-то мы справиться сможем. Сами по себе способности, даже очень высокого уровня, ещё не гарантия победы и даже выживания, это ты знаешь хорошо. Делай, что считаешь нужным, и не забывай давать знать, что имеет смысл сделать мне.
Лиар улыбнулся, вновь потянувшись к руке учителя, касаясь холодных пальцев.
– Думаю, лучше узнать, что это было, и чем раньше, тем лучше. Первое, чему вы меня научили, это планировать на пять ходов вперёд, и моё видение ситуации подсказывает, что если мы не узнаем в самое ближайшее время, что это и где это – промедление может стоить нам дорого. В конце концов – я не смогу победить это, но это не значит, что я не смогу этим управлять, на случай, если это всё же машина.
– Ну разумеется, мне как-то не будет спокойно, пока я не буду знать, а как максимум – владеть тем, о чём ты говоришь… В самом деле, очень интересно, почему, если они располагают таким ресурсом, об этом ничего не известно…
– Я постараюсь разузнать как можно быстрее об этом, естественно… своими силами. Не стоит беспокоить местных вопросами подобного рода. Если мы до сих пор ни слова, ни полслова не слышали о том, что у них есть такое оружие – это определённо неспроста. Возможно, они обладают этим совсем недавно, и это категорически не их заслуга… По моим смутным ощущениям, общается оно не на джилайском.
– Хорошо. Сейчас всё равно нам пока делать нечего. Действуй.
– …Потому что дебильнее некуда – с порога права качать! Хорошо, повезло, поржали и на складе поселили… Но расслабился ты зря! Дай им повод, они тебе припомнят. И за борт отправишься, и хорошо, если целиком, а не по частям…
Подслушивать, конечно, нехорошо. Зато бывает полезно. Эркена замедлил шаг, потом аккуратно поставил на пол ящик, который, собственно, с великим трудом тут искал.
– Надо соглашаться на что дают, здесь не мамочкин-папочкин дом! На всё соглашаться надо, даже если в сортире постелют!
– Свежо-то как! Мамочкин-папочкин дом, поди, я столько ж лет не видел, сколько и ты, и хорошо помнишь, где мы на том Загросе ночевали… Так хоть меньше отмаз у тебя будет… Сале, ну можешь ты в чём другом мне назло делать? Не надоело?
– Я тебя тоже могу спросить: не надоело? Ладно, понимаю, тут выбора не сильно, если щепетильность, конечно, не отбросить…
– На Шу выбор был, и что? Сале, я тебя хочу, а не…
– Хотя чем тебя местные не устраивают глобально? Кроме расцветки, то же самое! И вообще, вон – почему не попробуешь с этим Джани Эркеной? Он, конечно, тут, похоже, недавно, наверное, оголодать не успел…
– С человеком. Который. Полицейский. Стрелял в тебя. Ты в своём уме, Сале?
– Ты одержимый, Кастансо, тебе лечиться надо!
– Скажи, что тебе противно было каждый раз, или что я тебя вообще насилую! Или может, тебе вовсе это не нужно, у тебя это, вслед за рукой, работать перестало?
Звук удара, шум борьбы, глухой, мягкий стук – можно предположить, кого-то с размаху припечатали к стенке.
– Ну, одержимый… веры тебе не хватит, экзорцистом поработать! – шелест, по всей видимости, одежды, звук расстёгиваемых кнопок, местная одежда чаще на кнопках, чем на пуговицах, – Сале, пожалуйста… Сале, Сале…
– У тебя что, никогда мозги на место не встанут…
Учащённое, на грани стона, дыхание слышно снаружи.
– Хрен тебе. Ты мне нужен, я не откажусь… пока не сдохну… Ты ж мог ускорить этот момент, а?
– Убить сыночка своего хозяина? – в голосе Сале было столько яда, что хватило бы всем змеям и скорпионам планеты.
– Трахать сыночка своего хозяина куда более вариант, разве нет? Скажи, что это не тешит твоё самолюбие, десять лет назад я б в это поверил!
– Больнее твоего самолюбие поискать надо! Был бы нормальный – признал бы, что просто вернуться некуда! Если кого-то из твоих братьев уже выпустили, так ты-то им там не нужнее пятого колеса телеге! А папаша так вовсе наверняка сдох в тюрьме… Или скоро сдохнет…
– Вернуться некуда тебе, Сале. Сейчас можно не врать себе и друг другу. Чего-то стремался я в пятнадцать лет, когда раз надрался и полночи думал о том, чтоб перейти сад, к бараку, где вы тогда жили, чтобы всегда быть у отца под рукой, забраться в окно и предложить тебе себя… Но видимо, выпил недостаточно, чтоб так и сделать… Я три года держался, так что заткнись. Если тебе непременно нужно, чтоб я напоминал тебе, что ты жив благодаря мне, и уже за это мог бы делать, хотя бы иногда, то, что мне нужно – мне противно так говорить, но я сделаю и противное… Но лучше сэкономь время мне и себе. О боже, Сале… – голос приглушённый, едва можно разобрать, словно лицо говорящего прижимается к чему-то, представляется – к груди прижатого к стене Сале, – меня сводил с ума твой запах и тогда… Ещё когда ты первый раз появился в нашем доме… Я тебя видел две минуты и думал о тебе два месяца, до каникул, когда… Когда я окончательно понял, что всегда буду о тебе думать… Тогда, правда, это был запах туалетной воды, и кожи от твоей куртки, и…
– Кровищи, видимо.
– И тогда, когда вы что-то праздновали, вы собирались отправляться к себе, а я как раз вернулся с экзаменов… Ты поздравил меня, и твоё дыхание, с волшебным запахом этого коньяка… Я убежал так быстро, потому что стало бы слишком заметно, как я рад твоим поздравлениям… Я уже очень хорошо понимал, чего хочу…
– Да уж, узнал бы об этом твой отец – старика б хватил удар, к большой радости твоего старшего братца! А вслед за этим семью постигло бы новое горе – скоропостижная смерть младшего сына! Одна беда – мне тоже не поздоровилось бы… на всякий случай, для профилактики…
– Никто и никогда не узнал бы, Сале… Со мной могли бы делать что угодно, но никто ничего бы от меня не услышал… И если бы я знал вовремя, никто не добрался бы до тебя тогда…
– Ой, можно только, ради бога, без этих соплей? И пожалуйста, надеюсь, ты не обсасываешь сейчас фантазию принести мне голову Джани Эркены? Боюсь, капитан этого как-то не поймёт…
– Но тебе льстит это, признайся? Ладно, не признавайся, просто дай уже… хотя бы в рот…
– Убеди меня. Попроси. Хорошо.
Эркена осторожно поднял ящик и медленно, на цыпочках покинул опасную зону. Совершенно не желая слышать этих самых уговоров, неизведанных возможностей родного языка в плане пошлых комплиментов и унижений, звуков сдираемой с тела ткани и приглушённых, но неизбежных вскриков Кастансо, при всей его привычности к «нежности» Сале… И наутро очень хотелось оказаться где-нибудь очень подальше, он, конечно, не больно много поймёт в шуточках джи-лаев на тему очень осторожно присаживающегося Кастансо, но тут конкретный смысл и не нужен… «Хорошо, что ни говори, я умею разбираться и в людях, и в ситуациях. Лучше бы протащил на борт гранату с сорванной чекой… Ладно, полагаю, за свою жизнь действительно можно не бояться… пока. Если, допустим, во время боя на поверхности меня смахнёт и я успею уцепиться за перила – Кастансо с удовольствием пройдётся по моим пальцам… Даже если Сале в это время не будет на него смотреть…».
– Ну, скоро очередная партия должна прибыть, – дикция у Гайуш, ввиду зажатого в зубах мотка проводов, была сейчас не очень хорошей, так что Гидеон, к тому же снизу, разбирал действительно не всё, – может, зараз и остальные ваши тоже подойдут…
Гидеон только вздохнул и осторожно попытался почесать шею, что было нелегко ввиду того, что на плечах у него сидела Гайуш. Учитывая, что сам он на металлических скобах, приваренных к переборке, держался не очень устойчиво – каждое движение следовало обдумать, прежде чем совершать.
– Оно хорошо бы, в смысле, чтоб они как можно скорее все сюда собрались… Фонарик дай, а… А то скоро, может статься, это уже в разы сложнее будет сделать…
Это и сейчас лёгким делом не было. Эвакуация целых четырёх деревень – даже на словах простым делом не выглядит, а на практике это адово столпотворение, требующее напряжения всех сил. Тысячи людей – взрослых, стариков, детей, пусть почти без вещей, налегке – это живая пробка в подземных туннелях, по которым одновременно происходит переброска отрядов повстанцев. Деревня Нивсин почти в полном составе уже собралась в лагере в горах, где как раз стояло «Серое Крыло-45», и это был очень большой успех, стоивший многих титанических сил отрядов Вайжела и Херзая, и это теперь занимало все титанические силы обитателей лагеря – следовало разместить, обеспечить едой и вещами первой необходимости более двух тысяч корлиан, из них около половины – боеспособное население – следовало обеспечить оружием, разбить на отряды и развести по тренировочным площадкам. В связи с чем помогать с ремонтом корабля при всём желании возможностей не было почти ни у кого, Гайуш и иногда прибегающий Амас – тот максимум, который можно было выделить. Гидеон, впрочем, полагал, что это вполне рационально и справедливо, справятся и сами… Слава богу, здесь, кроме него, Арвини, Викташ и Митши Айлок, все трое кое-чего в вопросах ремонта соображают. Не говоря уж о том, что здесь же все трое занеф, в подобных материях соображающих, мягко говоря, больше, чем они трое, вместе взятые. В Херзае сейчас, и должны скоро прибыть, Эремо, Илкойненас и Софья. Не то чтоб очень весомая помощь, но посадить их в «цех сборки» под бдительным руководством Альгроса вполне реально, и это ещё несколько приблизит завершение работ… О прочих Гидеону было тяжко думать – где они сейчас, что с ними… Дэвид Шеридан, по-видимому, сейчас либо в Сайде, либо в Угме, Хинчи, которую он видел в гетто мельком, отступала с отрядом вайжельцев, значит, должна быть в Вайжеле либо на каком-то перегоне на пути к Херзаю. Хотя может, и в Херзае, кто знает. Прочие… Алварес, Схевени, Винтари и Ли’Нор участвовали в кампании на той стороне Тизы, то есть, в атаке собственно на базу землян… Было необходимо – и не только для фото и видеосъёмки, попросту сориентироваться на месте, что брать для нужд ремонта, им было проще, чем джи-лаям. Захваченные ящики уже прибыли в лагерь, угминцы и херзайцы как-то сумели совершить невозможное и дать им «зелёную улицу» в столпотворении, творящемся в туннелях на всём маршруте, но ни один из четверых тем поездом не прибыл. Странного в том, впрочем, не было – ломиться в поезд, гружёный под завязку, он бы на их месте, пожалуй, тоже не взялся бы. Среди «шалостей» в Тизе и других пригородах Хандима был захват нескольких тюрем, где среди схваченных повстанцев и попавших под замес простых граждан процент собственно уголовников был очень невелик. Эвакуировать три тюрьмы не легче, чем четыре деревни. Часть освобождённых заключённых, конечно, осталась там же, на передовой, но на всех просто не хватало оружия. И сейчас уже вторые сутки Дейко, Хаммо и другим предстоит не смыкать глаз, умело разводя по подземным руслам человеческие потоки…
– Несомненно одно. Нам удалось больше, чем мы сами ожидали, и уж точно больше, чем ожидали они. Тиза, Замар, Эаглар, Атрива взяты, практически взят Хандим. Готовы ли мы к тому, чтобы его удержать – покажут следующие два дня. Если готовы… На третий день обнаружится, совершенно неожиданно и скоропостижно, что под нашим контролем находится весь регион. Если вторая база землян не сможет взять реванш, если дрази и корлиане не помогут им в этом… Ну да, им придётся отступать, запрашивать помощи у центра… Они вернутся очень злыми… До сих пор у нас бывало время для отдыха, даже иной раз побольше, чем нам хотелось. Теперь курить и стрелять придётся одновременно. Отдохнём либо в могиле, либо после победы. Ну да это вас не так чтоб касается… А вот что касается – наши спуски, схроны наши у Сайды и Вайжела они засекли, это много и ума не надо. Корлиан, что своим ходом шли, они сверху расстреливали… А теперь почешут затылки и придут к логичной идее – закидать там всё бомбами. Так что всех, кто там дожидается своей очереди на отправку, куда бы то ни было – к нам, к Херзаю, дальше куда – надо вытаскивать очень срочно…
====== Гл. 48 Особое отношение ======
– Это что? – Вадим оторопело смотрел на огромный чан с водой, в котором плавало несколько белёсых продолговатых, величиной чуть больше ладони, студенистых сгустков.
– Коконы, – лаконично ответил мужчина-корлианин, в углу помещения, устроившись по-турецки на каком-то тряпье, заряжающий ружья.
– Коконы?!
– Ты же не из местных. Не знаешь, как мы размножаемся. Это будущие дети.
– А… зачем они в воде?
– Так мы устроены. Когда-то мы жили в воде, мы вышли из воды на сушу, но никогда не уходили далеко от воды. Вода наша жизнь. Без воды коконы засохнут, и если хоть один ребёнок и сумеет выжить, он умрёт в первый год жизни, потому что не сможет развиться до конца. У нас на родине, на Корлии, когда пересохло много наших рек, нас становилось всё меньше и меньше, но это, конечно, не печалило цветных корлиан, потому что они считали, что нас и так слишком много. Здесь мы на какое-то время обрели благодатный край, и у нас родилось много детей… но с тех пор, как земные военные отрезали нас от моря и от озёр, единицам наших детей повезло выжить. Вот в таких бадьях и корытах мы держали наши коконы, хотя сами, бывало, умирали от жажды – и если достаточно больших ёмкостей не было, приходилось выбирать, какой кокон из кладки спасать, или какой семье спасать свою кладку… Это третья кладка Уюнди, две засохли, потому что выпали на жаркое лето, когда у военных не было для нас воды.
