Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 32 (всего у книги 113 страниц)
Ранни! Потому что Алварес, к сожалению, отметается. Его посвящать – слишком рискованно. Как ни прискорбно, Вадим Алварес – именно тот человек, которого происходящее может захватить больше, чем кого-либо ещё, несмотря на то, что речь, конечно, не о коммунистической революции… Но даже такой… несовершенный вариант «борьбы за лучшее для людей» действует на него просто одуряюще. В этом он слишком корианец. Остаётся удивляться, как его кумира за все годы не попёрли со службы… Или нет, сколько-то раз выпирали, Вадим что-то такое рассказывал… В общем-то, дети в любом случае куда более правильный вариант. Спасать их следовало в первую очередь.
Теперь продумать детали… Времени у неё не слишком много… А где сейчас, чем заняты Шериданы? Да, наверняка, тем же, чем и всегда – собиранием фольклора… Что-нибудь придумаем.
– Да, я слушаю.
Секунд пять оба с интересом изучали друг друга. Но, определённо, такая встреча у обоих была не первая, поэтому с удивлением совладали быстро.
– Алит Хел, – представился наконец дилгар в форме минбарской касты военных, – первый помощник шай алита Агмера. Мне поручено связаться с вами, гражданка Ли’Нор, а так же офицером Рауле Арвини…
– Очень хорошо, он тоже здесь.
– …По поводу предстоящей операции в секторе гроумов, в которой вы тоже принимаете участие. У вас есть час времени на сборы…
О, Альянс наконец дозрел. Слава пророкам, неужели? Соблюдать отеческий совет господина Альтаки «не самодеятельничать» становилось всё труднее.
– Прекрасно, какой операции? И… вы имеете в виду – принимаем участие мы оба? По поводу меня самой у меня никаких возражений, но офицер Арвини ещё недостаточно оправился от полученных ран…
На лице Хела не отразилось ровно никаких эмоций.
– Участие офицера Арвини для моего руководства не принципиально. Вам поручается набрать команду из опытных офицеров-гибридов, желательно одной с вами линии либо сопоставимых по силе, не менее пяти. Через час мы ждём вас на космодроме. Все детали операции уже на месте.
– Эй, а ничего, что я тут тоже присутствую? – встрял Арвини, – мне позволено принять какое-то участие в собственном выборе?
– Раненые нам не нужны, – дилгар едва бросил взгляд в его сторону.
– И тем не менее, я иду тоже. Насколько я тяжело ранен, позвольте решать мне, а не вам по ту сторону экрана.
– Возражать не уполномочен. Если врачи дают заключение об удовлетворительности вашего состояния, будете сражаться наравне со всеми.
– Арвини, это что за детский сад? – Ли’Нор всем корпусом повернулась к коллеге, едва экран погас, меча алыми глазами молнии, – вы прекрасно знаете, что ваши раны не до конца зажили. Без вас погеройствовать некому? Если прямого приказа о вашем участии нет, так лежите и лечитесь спокойно!
– Ваши тоже. Кому – без меня? Этому хлыщу напыщенному? Если вы считаете возможным прямо с больничной койки ринуться в гущу веселья – то извините, у меня те же права. Там и наши, и ваши коллеги.
– Я – нарн…
– А я изнеженный центаврианин, ну да. Аргумент. Не тратьте время на спор со мной, а начинайте обзванивать родню. Дать час на то, чтоб набрать команду добровольцев, ну это ж надо… Как будто здесь только сидят и ждут все, когда бы этот алит их к гроумам позвал… Умеют у нас операции планировать, что ни говори…
При личной встрече алит Хел понравился Арвини ещё меньше. Типичный воин. Хоть и лохматый. Вообще-то, большинство дилгар служат в сферах, от армии как можно более далёких. Максимум – полиция и анлашок, и это не более 20% от их количества. Но было как-то сразу понятно, что если этому Хелу, хоть и воспитан он был в касте мастеров, так хотелось быть воином, то встать между ним и военной службой могло мало что. И судя по тому, как беспрекословно слушались его минбарцы, в коллектив он уже вписался. Даже какая-то дополнительная квадратность в физиономии появилась.
– Ну, и какой у нас план? – вопросила Ли’Нор после того, как представила собратьев, коих набралось, увы, кроме неё только четверо.
– Плана нет почти никакого, – Хел прошёлся мимо развёрнутой голографической карты, – мы до сих пор обладаем лишь крупицами информации о происходящем. Гроумы категорически пресекают всякие попытки наладить контакт. Поэтому цель операции в том числе, как ни парадоксально, разведывательная. И у нашего, и у вашего миров есть интересы в нейтральных секторах поблизости от Автократии, и мы лучше, чем кто-либо…
– Это вы в дрази сейчас, что ли, плюнули? – усмехнулся Арвини.
Дилгар посмотрел на него холодно.
– Правительство дрази придерживается нейтралитета. Что логично, учитывая, сколько, по слухам, их кораблей и их воинов сейчас по обе стороны в этом конфликте. Нейтральнее некуда.
– Альянс выразил по этому поводу…
Тот отмахнулся.
– Не пойман за руку – не вор. Доказательств у нас нет. К тому же, всегда можно сказать, что это пираты, а правительство знать ничего не знало. Нам удалось связаться с одним кораблём киттохамцев… Они обещали нам прикрытие в следовании до Ранкезы.
Ли’Нор вздёрнула бровь.
– Корабль с Киттохама? А сами, извиняюсь, чьих будут? Там публика-то, в основном…
– Ну да, – Хел скривился, – на условиях амнистии. Так или иначе, те и другие каждый на свой лад склоняют киттохамцев на свою сторону. А принимать хоть ту, хоть другую сторону хотят далеко не все.
– Им и без этого не дуло, – хмыкнул центаврианин.
– А покинуть сектор не могут тоже. Во-первых – куда? Даже попытавшись переметнуться в Лумат или в нейтральный сектор перед Арнассией, можно напороться на полицейские или рейнджерские корабли. Во-вторых, ещё раньше «дезертиров» настигнут либо громахцы, либо ранкезцы. Чёткой линии фронта уже нет, по последним данным, бои ведутся не менее чем у пяти баз.
Арвини всплеснул забинтованными руками.
– Отлично. И мы. Туда. Вот на этой колымаге. Она как, молитвами Валену ещё летает, или магия какая?
Хел резко развернулся на каблуках. Ли’Нор испугалась, что сейчас прольётся кровь.
– Так получается, что именно корабли без гиперпривода и сколько-нибудь серьёзного вооружения имеют шансы пролететь по сектору несколько долее тысячи километров. Они засекают возмущения полей в точке, где должен открыться выход, энергетические контуры, что-то в этом роде, выскакивают там же и… серьёзного вреда причинить не успевают, но создают общий фон ощущения, что ни один серьёзный шаг мимо их взгляда не пройдёт.
– Я так и понял уже, что у них там битва технологий, превышающих их разумение раз в десять.
– Поэтому если вы меня спросите об уверенности в удачном исходе операции… – нехорошо усмехнулся Хел.
– То он зависит не столько от нас, сколько от благонадёжности братиков-пиратиков, которые нам и будут, по сути, и щитом, и мечом, потому что чего-нибудь поновее орудий позапрошлого века на этой консервной банке, как понимаю, тоже не стоит?
– Совершенно верно. Неопознанный корабль с ярким энергетическим контуром – это готовая мишень. Корабли, имеющиеся там, они по крайней мере знают. А вот чтобы проконтролировать серьёзность намерений братиков-пиратиков, нам и нужны гражданка Ли’Нор и её собратья. Это кроме того, что все они, насколько я понял, имеют в своём возрасте уже серьёзный послужной список.
– Нарн-гибрид – это не только крепкий кулак, но и внушительная ментальная сила, – промурлыкал Арвини.
====== Гл. 17 Босиком среди звёзд ======
– Улеглись? – Аскелл поприветствовал Дайенн лёгкой полуулыбкой.
– Да, как будто…
– Они очень злились на вас, я так понимаю? Что поделаешь, иногда приходится поступать так… Потом они поймут, согласятся, что так было правильно.
– Интересный корабль… – пробормотала Дайенн, просто чтобы уйти с темы, которая была сейчас слишком болезненной. Да, она понимала, что поступила правильно, но чувство вины тоже было. Да, она не лгала… Ну, почти не лгала. Хотя называть или нет ложью то, с чем она подослала Рефен и Эльгарда – это вопрос, как говорят земляне… иезуитский. Хочешь себя оправдать – хорошо, разбирай пословно, убеждай себя, что лжи здесь не было. Да, не стала рисковать, понимая, что с правдой её не примут. Всегда ли можно простить ложь во спасение? И Алварес… Алварес, который остался там… Может быть, конечно, она и его могла накормить какой-нибудь… ложью, которая совсем не ложь, но ведь в том, где у него абсолютная пустота вместо зачатков телепатии, у него есть некая своя интуиция. И хотя, возможно, за годы, что она его знает, она приобрела некоторую… ну, возможность эту интуицию обойти, «обмануть радар» – может быть, как раз так менее жестоко? Знать, что напарница оставила его там – но не солгала, не обманула его доверие?
Аскелл, легонько коснувшись её плеча, препроводил её в рубку. Корабль мал, примерно параметров Лионасьенниного «Локи», действительно, хотя по конструкции другой. Ну, по крайней мере, с более удобно оборудованным пассажирским отсеком. Удобные соты-капсулы, всего шесть штук… Да, она могла взять кого-то ещё, могла… Но ведь больше знают – больше вероятность провала. Она не только их, она Аскелла и его ребят подвела бы…
– Смотрите, сейчас мы пересечём границу сектора. Это, конечно, внешне никак не заметно, но приборы, на самом деле, фиксируют… Вот, видите? Это по причине маячков, которые гроумы – впрочем, не только они, так делают многие – разместили по всему сектору. Маячки небольшие, легко укрываются внутри мелких астероидов, с их помощью осуществляется слежение, но и сами они дают фон.
Дайенн с минуту следила за зловещим перемигиванием красных огоньков на экране – от них расходилось лёгкое, едва уловимое глазом свечение. Зелёная точка корабля скользила между этими волнами – не касаясь ни одной из них – действительно, виртуозно…
– Да, я слышала о таком… Но это ведь… достаточно дорого и трудоёмко. Обычно обходятся станциями слежения, маячки размещают вокруг особо важных объектов.
– Говорят, это было решение предыдущего Маргуса. Покрыть сектор густой сеткой этих маячков, для слежения за врагом внешним и внутренним. Вселенная на ладони… ну, кусок вселенной.
– Гроумская паранойя.
Аскелл покачал головой.
– Ну да. Маргус нынешний решил, впрочем, что порядок он как-то и сам наведёт, а содержание маячков – дело дорогостоящее, и отключил большую часть из них. Возможно, и пиратская клика, когда узнала про них, надавила – не каждому нравится постоянное всевидящее око… А теперь вот их включили вновь.
– Их реально уничтожить?
– В принципе, да. Но не известны ни их точное количество, ни их расположение, это особо секретная информация. Засекать их излучение способны немногие устройства.
Дайенн окинула взором рубку.
– Например, те, что на этом корабле.
– Да, – подтвердил Аскелл, – благодаря этому я смог вычислить безопасную дорогу… Малые размеры корабля и то, что некоторые маячки оказались испорчены, позволили мне это. Честно говоря, я до сих пор сам удивлён, что мне это удалось.
Экран мигнул, картинка сменилась – все красные точки с неё исчезли. Внизу экрана побежали какие-то надписи. Что за операционная система, интересно? Даже жаль, что она так мало знает о подобных вещах…
– Да… не верится… мы на нейтральной территории…
– Ну, радоваться этому я бы не спешил, – улыбнулся рейнджер, – ввиду того, что вооружения у корабля толком нет… Поэтому будем надеяться, что мои товарищи будут ждать нас в условленном месте. Близко подходить они не стали, чтобы не возбуждать гроумскую паранойю.
Она нашла в себе силы оторваться от экрана, прошлась от одного пульта к другому – модификация незнакома, хотя что-то подобное она, возможно, видела. Действительно, интересно, чьи это технологии… Хотя настолько ли всё она знает о технологиях собственного мира. Мягко говоря, невелика рангом, чтоб ей проводили обзорные экскурсии по всем новым разработкам.
– Вы давно в анлашок, Аскелл?
– Не очень. По правде говоря, это первое моё серьёзное задание.
Дайенн вдруг почувствовала себя не то чтоб старой, конечно… но… умудрённой опытом, что ли. И это её очень смутило. Ведь он её ровесник… Ну, все её братья её ровесники…
– Аскелл… Глупо, наверное, прозвучит… Но почему мы не говорим по-минбарски?
Рейнджер отвернулся.
– Действительно… Нет, если честно, я сам думал об этом. Думал несколько раз и… Не знаю, мне кажется, это стало для меня слишком… интимным. Понимаете, все, с кем я служил, были в основном люди, ещё некоторое количество дрази. Так уж мы подобрались. Естественно, мы говорили в основном на земном. И родной язык стал для меня языком общения с семьёй…
– Понимаю. Если честно, вообще-то у меня так же. То есть, Алварес, мой напарник, знает минбарский… ну, помнит из детства, и благодаря старшему брату, он, кстати, тоже дилгар… И дяде, как раз Дэвиду Шеридану, да, довольно странно всё вышло… Но не настолько же, чтобы болтать на нём со мной. К тому же, у него это в основном адронато, а у меня в основном фих…
Она замолчала, настигнутая внезапной неловкостью. Арнух, один из двоих помощников Аскелла, дрази, сидел в шлеме, погружённый в отладку каких-то систем, их, стало быть, не слышал, считай, что Арнуха тут вовсе не было. Они были одни в рубке, одни посреди разворачивающихся вокруг космических красот – в процессе Арнуховой проверки, видимо, то справа, то слева, то прямо перед ними обрушивались, разворачивались – как полотнища флагов или как целый водопад звёзд, голограммы – такие яркие и подробные, что казалось, какую-нибудь звезду можно взять в ладонь. Что на щеках чувствуешь дыхание этих звёзд. Хотя ещё во времена студенчества следовало разучиться мыслить такими романтическими глупостями.
– Извините… Я пойду, пожалуй, прилягу тоже.
– Конечно. Корабль быстрый, но дорога всё-таки дальняя.
Хорошо, думала она по дороге, что капсулы тесноваты для двоих, и она не идёт сейчас от одной неловкости к другой. Имеются в виду Дэвид и Диус, конечно.
Да, похоже, они уже спали. Сопел в своей капсуле и Роджер, второй помощник Аскелла – до этого он, кажется, двое суток был на ногах. О чём-то шушукались Рефен и Эльгард – они, ввиду размеров, прекрасно влезли в одну капсулу. Дайенн забралась в капсулу по соседству с Роджером, дежурно улыбнувшись, где только и на чём только она не спала.
С тех пор, как мы вышли в космос, мы стали довольно привередливы в оценке космических видов, думала она. Просто смотреть на чернильную синь, ровно усеянную мелкими алмазами, нам уже не интересно, нам подавай туманности, газовые облака, кольца… Ну да, виды сектора токати поражали воображение, это правда… Но звёзды всегда прекрасны. Просто звёзды. Те, что минуту назад она видела вокруг себя – так, словно стояла прямо в космической бездне. К чему она это подумала? А… что-то внутри неё сравнило с этими звёздами Аскелла. Он прекрасен, как самые обычные звёзды. Конечно, все её братья прекрасны, и иначе быть не может – они образец, эталон своей расы… Совершенство в некотором многообразии… Жгуче-чёрный, с очень жёстким волосом, с тёмно-жёлтыми глазами Байрон – как огромная, горячая звезда-гигант, пульсирующая и стреляющая протуберанцами, с почти белоснежными волосами и светло-голубыми глазами Хуан-Антонио – словно многоцветная газопылевая туманность, рыжий, как она сама, и желтоглазый Диего – спиральная галактика… Аскелл на их фоне, пожалуй, не очень-то и выделялся. Про таких, в сравнении с красавцами, говорят, что они приятной наружности. Русые волосы, светлые глаза на грани серого и голубого… Конечно, те же выверенность и совершенство черт, та же стать в фигуре, в походке – у них, опять же, иначе быть не может… И в то же время, он… Как-то светлее и мягче, чем они, что ли? То, что не потрясает, а мягко располагает…
– Сочувствую, – вздохнул Лоран, – вы так надеялись…
– Да не то слово, – Майк раздосадовано хлопнул пластиковой коробочкой по подлокотнику кресла, – погода им, видите ли, нехороша… А у меня Дебби уже на Вавилоне, а это, сказал бы я, пострашнее марсианских песчаных бурь! Так что всё, кончилась моя внезапная свобода. Теперь уж эта чудесная женщина окружит меня заботой! Но я всё равно буду надеяться принять вас в гостях когда-нибудь, когда вам окончательно станет лучше.
– А она разрешит?
– Ну вообще-то хозяин в моём доме всё-таки я. Да и что бы она могла иметь против вас? Вы уж точно отношения к нашей с офицерами Ли’Нор и Арвини авантюре не имели. И вообще, должно и что-то справедливое в жизни быть, раз уж уже вторая интересная мне экскурсия откладывается…
– А я буду надеяться, что вы ещё побываете на Нарне.
– И на Нарне, и на Атле… Во всяком случае, сделаю всё возможное, чтобы побывать. Здоровья у меня нет, но хотя бы деньги есть. Да, кстати, раз уж у меня есть деньги, я покуда сделал что мог – купил несколько замечательных виртуальных модулей, – Майк продемонстрировал стопку пластиковых коробочек.
Ранни вытаращился на него потрясённо.
– У ваших миров тоже есть виртуальная реальность? Ох, простите. Это должно звучать, наверное, так невежливо!
– Понимаю, – рассмеялся землянин, – сложно поверить, что постоянно жрущие существа успевают ещё и что-то такое изобретать… Ну, не знаю, похоже ли это на виртуальную реальность вашего мира…
– Многое у нас и у вас различно, но в любом случае это должно быть безумно интересно. И вы… уже опробовали что-то подобное? – уши и хвост Лорана возбуждённо трепетали.
– Ну, дома, на Марсе, у меня есть несколько земных и минбарских модулей. Дебби, конечно, и из этого делает трагедию. Это ж Дебби. Боится, что виртуальная реальность заменит мне эту… Ну это малость естественно, я всё-таки инвалид! Теперь вот, правда, я пережил кое-какие приключения в реале, и это её тоже не устраивает… Вот, смотрите. Здесь экскурсия по Пещерам Мучеников, паломничество в Та’Нахор… не знаю, скажет ли вам это о чём-то… Вот нарнский боевой крейсер, битва при Шу… Дебби будет в ужасе… Вот совершенно чудесная должна быть штука. Город Насулхараз… Чтобы вы понимали, он уже ко временам Первой Оккупации был легендой. Представляете, чего стоило всё это реконструировать? Ну, может, тут и не полная историческая достоверность, не знаю, но зная дотошность нарнов до своей истории – должно быть впечатляюще. Храмы, базары, ристалища, десять тысяч населения… Крупнее городов в те времена и не бывало как-то… Как смотрите на то, чтоб прогуляться?
Ранни не поверил своим ушам.
– Нам? Вдвоём? Погрузиться?
– Ну да. Раз уж меня обломили с экскурсией в этой убогой реальности, то позволю себе оторваться в виртуальной. То есть, в Насулхараз-то экскурсия и невозможна, там сейчас раскопки, в далёких планах восстановить мемориал Судей… Надо только предупредить персонал. Ну, не думаю, что кто-то будет против, всё это уже давно абсолютно безопасно, а ближайшие пару часов мы ведь вряд ли кому-то потребуемся?
– Судя по вашему недовольному лицу, на вас всё ещё дуются, – улыбнулся Аскелл.
– Ничего, как-нибудь переживу. Я закалена общением с напарником. Ну, сейчас они, кажется, общаются с Арнухом… Во всяком случае, он уже распрощался с надеждой уснуть, раннята принялись скакать вокруг него и теребить. Будто они дрази до этого никогда не видели, в самом деле…
– Удивительная раса. Совсем никогда не спят.
Дайенн остановилась перед одной из голограмм, являющей скромную панораму нейтрального сектора.
– Да, я вот сейчас невольно подумала, какой кошмар это был бы для наших родителей, если б мы были чем-то подобным! Хотя, у раннят всё равно не настолько шебутной характер, как у дилгарят. Усадишь их за книжку или фильм – так они вообще счастливы.
– А у вас нет своей семьи, Дайенн? Простите, что спрашиваю.
Она обернулась – настолько простодушно и безыскусно это прозвучало, что это по-настоящему шокировало.
– Ну, как-то… Я никуда не тороплюсь…
Вряд ли это прозвучало достаточно убедительно, скорее всего, по голосу, по глазам он понял больше, чем ей хотелось бы открывать. Впрочем, а есть ли надобность что-то ему – открывать? Не те ли тучи омрачают и его небо…
– Да, несомненно, это правильно. Нет нужды повторять, как важно не ошибиться в столь судьбоносном выборе. Нас мало, и тем волшебней кажется сама мысль о том моменте, когда нас станет хотя бы на несколько единиц больше… Каждого из нас это сделает немного богаче.
Дайенн замерла, вслушиваясь в эти такие простые и немыслимые слова. Выходит, он для себя эту дилемму разрешил… Сугубо теоретически пока или одна из их сестёр ждёт его? Рейнджеры нечасто женятся, но пример самого энтилзы далеко не единичный…
– Вы… воспитывались среди мастеров? – выпалила она раньше, чем успела помыслить себя остановить.
– Вы полагаете, разность нашего воспитания воспрепятствует нам понять друг друга? Согласен, кастовые барьеры и в наше время имеют значение, но на мой взгляд, больше имеет значение, что мы один народ.
«Давай, скажи ему, – усмехнулся внутренний голос с интонациями Мирьен, – что-нибудь достаточно благопристойно прикрывающее твой страх… не то что поступить неправильно – а вообще хоть как-то поступить. Признать самой себе, к кому может лежать твоё сердце…»
Аскелл закончил колдовать над панелью и подошёл к ней, встал рядом с нею, такой тихой внешне, такой смятённой внутри.
– Удивительная тишина в эфире. Такая… радостная тишина.
– Радостная?
– Ну да. Это ведь означает, что за нами никто не гонится, и никаких неприятных встреч не предстоит… Никакого мусора из сердитых, суетных голосов, только голоса звёзд… Они всегда степенны, они говорят только то, что весит много…
Дайенн прикрыла глаза. Такое странное ощущение, словно… знакомы много лет. С этими звёздами – которые помнят гордые корабли её предков, наверняка помнят, не столь далеко здесь от Ормелоса… И с Аскеллом. Так… правильно. Ведь правильное – оно вовсе не равнозначно покою, это и дядя Кодин не раз говорил.
– Думаю, звёзды говорят как вы, Аскелл.
– О чём вы?
– Не обращайте внимания. Наверное, это всё странно на меня действует. Здесь нет… яркости. Да, сегодня меня определённо не тянет выражаться понятнее. Просто, этот сектор, небогатый на космические красоты, действует странно умиротворяюще. Когда, километр за километром, парсек за парсеком, всё столь…
– Однообразно? Хотя я вижу, что вам это… нравится.
Она выдохнула – хотя бы они ушли с тревожной темы.
– Да. Напоминает о работе…
– О вашей работе?
– Нет… Не совсем. О том, что значит работа. О том, что на пути к картинам, от которых захватывает дух, нужно пройти очень много… просто по небу, усеянному простыми звёздами… О моём отношении к работе, может быть…
– Или о вашем отношении к жизни? О том, чем вы гордитесь в себе.
Дайенн вскинула удивлённый взгляд.
– Ну да, – продолжал Аскелл, – терпение, простота, настойчивость. Когда смотришь вот так… иногда может показаться, что мы совсем никуда не движемся, что конца пути нет. Может накрыть отчаянье. Вас – не накроет. Вы найдёте красоту и здесь, как находите её в каждодневном труде. Как приучили себя, воспитали… Я считаю, это прекрасно. Вы не будете несчастны, даже если никогда не придёте к этим… прекрасным картинам, от которых захватывает дух. Вы счастливы просто в полёте среди звёзд…
«А разве нужно иное счастье? – хотелось ей ответить, – если рядом с этими… простыми звёздами так хорошо, так мирно и спокойно, и кажется, что понимаешь их, и они понимают тебя, и ты можешь лететь так… всю жизнь… Наконец, на двадцать пятом году жизни, я поняла, о чём говорили учителя, когда твердили, что медитация – это не сон разума, как кажется мне, это жизнь ума. Покой ума, ясность ума. Медитация – такой вот полёт сквозь звёзды. Медитация – работа, удовлетворённость, светлое, спокойное чувство, зарождающееся в сердце. Я, считавшая себя беспокойной дилгаркой, которой никак не обрести согласие с самой собой, которая жаловалась Ли’Нор на вечное противоречие между чувствами, вдруг обрела просветление? Не странно ли… Может быть, конечно, это иллюзия, которая вскоре развеется, стоит произойти чему-нибудь… Кто-то войдёт и что-то скажет (как хорошо, что именно в этот, вот хотя бы в этот момент никого, и пусть подольше Роджер не возвращается), или мы встретим корабль, или… Или я вспомню про Алвареса, или про Эркену… Нет, не надо… не надо портить момент…».
– Наверное, я совершила ошибку, когда не пошла в анлашок. Вы говорите такие удивительные вещи, Аскелл, вы так… понимаете… И вы, наверное, счастливее и прекраснее всех, кого я знаю.
Кажется, он смутился. И кажется… а так ли хочется ей уходить от этих беспокойных, волнительных тем? Здесь, среди покоя звёзд, где на самом деле покоя нет… Мы ищем покоя у звёзд – не странно ли? У огненных шаров, кипящих лавой, пронзающих своим светом километры тьмы. Так мы и понимаем, что покой, которого мы искали – он именно такой. Покой кажущихся неподвижными галактик, несущихся сквозь пространство и время. Покой принятия бури в душе как должного, как самого правильного – как горение этих звёзд, создающее бытие…
– Напротив, Дайенн, я считаю, что счастливая – вы. Мне потребовались годы в анлашок, чтобы придти к этому, а вы достигли этого сами. Мы идём к звёздам за ответами, которые почему-то не можем найти на земле… Что ж, лучшее, что мы можем сделать – это простить себе эту нашу несовершенность, и смиренно принять ответ звёзд, что дважды два равно четырём.
Дайенн опустила взгляд, не зная – борется она сейчас со словами, которые рвутся из неё, или с нерешительностью. Может ли она найти правильные слова? Или именно сейчас, именно в этот миг, слова могут быть только правильными? Можно ли обрести судьбу в кратком и бесконечном полёте через чистое, прекрасное в своей строгой однообразности море звёзд? Можно ли влюбиться менее чем за сутки, сказала бы Мирьен. Кто-то из телепаток, не вспомнить, Виргиния или Софья, говорил, что можно… И тут взгляд её, скользнув по тёмной рейнджерской мантии, натолкнулся на свободно висящую вдоль тела руку. С абсолютно прямой кистью. И строгие звёзды взорвались удушающим, уничтожающим огнём…
Она зажмурилась, стиснула зубы – не закричать, не отшатнуться, не показать даже вида… как?! Что – как? Как продолжить, словно ничего не случилось, болтать о звёздах и смысле жизни, или как… как это не разорвало её, не убило на месте?
– Что с вами, Дайенн? – Аскелл крепко сжал её руки.
– Просто… – губы её не слушались, – глупо это всё… Так невозможно… это всё звёзды… Когда я была маленькой, я как-то спросила у мамы – почему плачут и тогда, когда больно, и тогда, когда хорошо?
– Я видел тех, кто плакал, когда видел отражающие туманности или вспышки сверхновых, но никогда ещё тех, кто плакал, глядя на обычную, невыразительную, как сказали бы многие, панораму космоса. Такая чувствительность, такая… возвышенная душа…
«Замолчи!»
Она не могла доверять Так-Шаою, потому что у него свои цели. Она не могла доверять Лионасьенне, Виргинии, даже Алваресу, потому что они поддались иллюзии, отказались от того, чтобы рассуждать здраво, позволили играть на их слабостях… Она могла доверять только ему, потому что он рейнджер, минбарец, дилгар. Трижды свой. Дура, дура, дура! И она всё сделала, как лучше всего для него… Сочинила сказку для детей… Избежала встречи со всеми, кто мог узнать правду – и не привела сюда ни одного телепата… кроме Дэвида Шеридана… Своими руками отдала его в руки тилонам! Сама обеспечила, чтобы он… А Аскелл уж постарался не пересекаться с ним – виртуозно для маленького корабля… Эти двое – не тилоны, и, скорее всего, не знают того, что им знать не положено, они работают на него – так же, как славно поработала она… Где он достал ДНК дилгара? Убил кого-то из её братьев? Хотя, наверное, это не обязательно, достаточно капель крови или пучка волос… Где он достал форму анлашок? Вот почему он не говорил по-минбарски? Не выучил, не успел?
«Глаза лгут, взгляд – нет» – что-то такое говорил Джани Эркена? Сколько она сможет стоять с закрытыми глазами, прежде чем успокоится мельтешение огненного хаоса перед ними, и придётся взглянуть на звёзды? Строгие, спокойные, безразличные… Как свечи, погребальные свечи… Встретиться с ним взглядом… Взглядом она не сможет солгать. Какие их шансы? Тилон один, но эти двое – не в сговоре ли они с ним? Как быстро она сбросит тиски его рук и… проклятье, оружие – там, вместе с кителем, в капсуле! Ну правильно, зачем оно ей было здесь…
Слова тех же учителей – желая покоя и равновесия, не становись его рабом, ибо станешь не полезнее камня среди камней, уж он-то всё знает о покое. Мы рождены для деятельности, и прибывая в тихую гавань равновесия, умиротворённости чувств, мы должны помнить, что покинем её. Такова жизнь – череда медитаций и сражений, череда набегающих на берег волн… Лишь в конце нашей жизни мы имеем право на полный покой – и волна внутри нас замрёт… «Ложь одного – не ложь вселенной, – сказал чей-то голос в голове, – это смерть только одной звезды… Но в космосе мириады звёзд, и песню правды поёт твоё собственное сердце». Она открыла глаза. Дэвид Шеридан стоял в нескольких шагах от тилона и держал его в прицеле вытянутой руки.
– Ты действительно виртуоз. Я удивлён знать, что ты не главный среди них. Им следовало подумать о смене вождя.
Аскелл улыбнулся, глядя на Шеридана искоса.
– Я не честолюбив. Тем более что теперь они, возможно, об этом и подумают.
– Всё ещё так считаешь?
– Ты один, а нас – несколько больше.
Дайенн слабо вскрикнула – что-то укололо её в запястье.
– Не любое оружие можно увидеть. Парализатор. Вы будете трогательны с этими воздетыми руками… в течение где-то часа, милая Дайенн. Вы у меня в гостях, дорогие дети. То, что ты теперь знаешь, не многое меняет.
Дэвид отбросил левой рукой с лица прядь, продолжая держать правую вытянутой.
– Что да, то да. Все преступники интересуются, в какой момент их начали подозревать… Потешу твоё самолюбие – очень не сразу. Всё дело в этих стенах, ведь правда? Ваша органотехнология? Сперва я заметил, что они блокируют мысли, я не слышу Дайенн, которая всего лишь за стенкой, а потом задумался – а, собственно, зачем это? Нет, конечно, это не доказательства вашей злонамеренности – подумаешь, свойство у стен такое… Был бы я слабее – я бы, кстати, и не заметил… Вот, шёл к вам выразить своё удивление, заодно и познакомиться…
Улыбка Аскелла стала ироничной.
– Познакомился, доволен?
– Доволен. Почти. Очень хотел узнать, какие вы настоящие. Когда не надеваете чужие личины, не берёте чужие имена, не говорите то, что от вас хотят услышать. Скажи, что из того, что ты говорил, не было ложью? Хотя бы на какую-то долю? Хотя бы перед этими самыми звёздами – ты мог быть честен? Хотя бы они – видят, помнят ваши настоящие лица, которые вы потеряли в череде масок?
Тилон лёгким, танцующим движением зашёл за спину Дайенн, отгораживаясь её телом.
– Думай, как противник, пойми его образ мыслей… Многие из нас, увы, не способны на это. Между тем как это не столь и сложная наука, и вовсе не надо для этого быть телепатом. Никогда не понимал этого восхищения телепатами, зависти к расам, у которых они есть.
