Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 80 (всего у книги 113 страниц)
Эльза посмотрела ей в глаза чрезвычайно серьёзно.
– Нет, вы не должны так думать. Чем скорее вы улетите, тем лучше и для нас тоже. Тогда вы будете прекрасным воспоминанием для нас и новой легендой – чем же плохо? Но если вы останетесь – кто знает, кого смутите, может быть, даже и меня.
– Смутим?
– Здесь нет изменений, а вы – изменение, такие разные, из разных невероятных миров. Вдруг вы заставите меня думать о том, какой я была когда-то, а ведь я люблю то, что есть у меня сейчас. Люблю Сергея, потому что он единственный, кого я знаю, а если я увлекусь кем-то из ваших земных мужчин? Вы осудите сейчас и скажете, что это трусливо. Будете правы, наверное. Но я действительно хочу любить всегда то, что люблю сейчас.
– Стоило улетать с Марса, чтобы попасть в песчаную бурю здесь, – проворчала Энжел. Проворчала, впрочем, так, для проформы – много ли эта буря мешала им здесь, внутри вполне комфортабельного вагончика, где запасено было вдоволь всего необходимого. Да и сделать они успели, при масштабах задачи, довольно много. На огромной карте-голограмме, украшающей одну из стен, их успехи смотрелись, правда, жалковато – всего лишь небольшой закрашенный пятачок… Но что поделаешь, пустыня большая, а мудрёные тилонские радары оказались бесполезны для конкретной задачи.
– А может быть, если они ничего не показывают, то это потому, что показывать нечего? – спросил Билл ещё по дороге к вокзалу.
– Так, конечно, решить проще всего, – усмехнулся Ан’Вар, – но у нас свои данные. Иногда и мы ошибаемся, но не так часто.
Майку хотелось сказать, что он отчего-то верит, что камень действительно где-то там, но он сдержался, прекрасно понимая, как сомнительно это звучит. В любом случае с чего-то надо начинать…
Лично Майк всё-таки имел некоторые претензии к бытовой благоустроенности – во-первых, пол в вагончике был каким-то прискорбно неровным, и колёса постоянно за что-нибудь цеплялись. Но, в конце концов, снаружи у него были в целом те же проблемы, пустыня это вообще не совсем то место, куда стоит соваться колясочнику, впрочем, трудности это временные, борьба с болезнью – это череда твоих и её побед, и всё такое… Во-вторых – помыться уже всё-таки хотелось, но починить ионную установку получится тоже только тогда, когда стихнет буря, ведь для этого нужно снять стеновую панель снаружи вагончика, второй тилон, имеющий облик лорканца (очень выгодный облик, было любезно объяснено им, лорканцы для нарнов всё ещё не только на одно лицо, но ещё и имеют славу ребят с прибабахом, поэтому лорканский археолог, что-то ищущий в стороне от основных раскопок – это вполне убедительно) предложил воспользоваться изначально установленным и всё ещё вроде бы действующим походным водным душем – система проста до безобразия, на крыше привинчен бак, нагревающийся от солнца, порой вполне себе до кипятка, подобный же бак привинчен с внутренней стороны, под потолком, для холодной воды, в оба накачивается вода из колодца, рядом с которым в настоящее время располагается база, уж карта колодцев более чем точна, потому что без воды не может никто, даже тилоны. Огромный смеситель с вентилями диаметром в полголовы смотрелся кошмарно, но работал, как оказалось, безупречно. Иногда старинные технологии всё-таки уделывают современные, хмыкнула Энжел, первой решившаяся протестировать душ – отвыкать от ежедневного мытья она пока не планировала, хоть, казалось бы, отправляясь в такое место, и надо было быть готовой к экстриму. Система гудела и давала такую вибрацию, что порой было страшновато, не развалится ли здесь сейчас ещё что-нибудь, но всё обошлось – всё-таки стоит доверять нарнским инженерным способностям. Полюбовавшись сколько-то мрачной физиономией родственника, Энжел предложила ему содействие в знакомстве с извращённой конструкцией:
– Мы, конечно, давно не дети и всё такое, и если хочешь, я всё-таки разбужу Билла, ну или оторву наших новых знакомцев от того, чем там таким интересненьким они занимаются. Мало ли, может быть, их ты всё-таки стесняешься меньше.
– Не надо никого отрывать, – буркнул Майк, настроение которого окончательно рухнуло в земные недра.
– Так я и думала. Пошли.
Закуток, представляющий собой душевую кабину, едва ли позволял развернуться двоим. Энжел вытащила родственника из коляски ещё перед раздвижной дверью, посадила на бортик прямоугольной чаши с огромным сливным отверстием, забранным решёткой, между прутьями которой в принципе могла провалиться Майкова нога, и придирчиво осмотрела полку, густо заставленную всем тем, что она извлекла из своего чемодана.
– Ох, какая ж я мудрая, какая предусмотрительная, что набрала столько шампуней и прочей белиберды! Мужики есть мужики, даже тилоны. Тем более что одному из них расово шампуни не нужны… а второму, судя по состоянию его волос, как раз нужны, восстанавливающие, для сухих и ломких.
– Так предложи ему.
– Предложила. Эй, не геройствуй, приложишься виском об эту железяку – мне, между прочим, ни один суд не поверит. Сказала же, помогу. Вот так, давай.
– Скорей бы уже эта проклятая буря кончилась. Вот почему мы сразу не двинулись на новое место…
– До следующего колодца приличненько, не факт, что мы успели бы. А если б буря застала нас в пути, с ограниченным запасом воды – было б совсем плохо. Ну, ты ведь можешь просто захотеть, чтоб она кончилась? Извини, что-то так себе шутка.
– Ага… К сожалению, я не знаю, как это работает. Но это работает, я уверен.
– Это хорошо, – вздохнула Энжел, ставя на его голове пенные рога, – как-то грустно искать иголку в стоге сена без всякой надежды найти.
Майк сплюнул попавшую в рот пену и пробормотал, что когда иголка имеет такую стоимость, на расчётные вероятности смотрят уже меньше. В конце концов, для достижения его цели надо добраться до тилонского корабля, а он прилично далеко отсюда, действительно рациональнее сперва найти камень, и уже с ним возвращаться.
– Знаешь, дядюшка, я с подружками на Земле один фильм смотрела… старый – жуть. Там главный герой был влюблён в робота.
– Ну? – Майк постарался голосом дать понять, что не ждёт от такого поворота разговора ничего хорошего.
– Ну, в общем, тушка у робота испортилась, и герой отправился в дикие-заброшенные края за новой. Удивительное дело, я так думаю – как фантасты тех далёких времён представили будущее, где с такими технологиями – киборги, искусственный интеллект, всё такое – соседствуют заброшенные города… то есть наше время, в общем-то. У одного моего одногруппника отец увлекался путешествиями в Сан-Диего, Росарио… Собственно, из одного такого путешествия он не вернулся. Какая всё-таки жуть существует практически у нас под носом. Ну, не совсем у нас… Мы, марсиане, пока не успели создать себе подобных чудовищных памятников.
Майк надеялся, что с рискованной темы свернули, но не тут-то было.
– Ну, как водится в подобных историях, спутницей у него оказалась женщина…
– Можешь не продолжать, в конце они остались вместе, – Майк вырвал у неё мочалку и принялся неуклюже и ожесточённо, насколько позволяли слабые руки, тереть впалую грудь.
– Ну, в общем, да. Согласись, это логично – предпочесть живого человека…
Что ж, на какой ещё эффект она могла рассчитывать, взгляд из-под налипших на лицо прядей был очень злым.
– Кому? Кто есть живой человек? Кости и мясо? Ты любишь Билла за то, что он кости и мясо? Не проблема, и у Г’Сан они будут. Я думал, любят – личность, слова, которые она говорит, мгновения, которые связывают вас… Этот твой герой – просто слабак и предатель.
– Как будто рядом с тобой личностей, конечно же, нет, – Энжел стрельнула взглядом на перегородку, подразумевая остальное пространство за ней, точнее, кое-кого конкретного в этом пространстве, сейчас о чём-то пытающего тилона-лорканца перед монитором, практически исключительно полосатящим ввиду погоды.
– Мы с Лаурой – только друзья.
– Разумеется. Потому что ты слеп. Красивая и умная девушка, легко подвинувшая, между прочим, все свои планы ради твоей авантюры…
– А ради друзей так, конечно же, нельзя. Энжел, ты этим разговором унижаешь и меня, и её. Как будто только ради сексуального влечения люди способны сделать друг для друга что-то значительное… Как-никак, ты вот тоже здесь.
– Я – это другое. Я – твоя семья.
– Не копируй свою матушку, во-первых – тебе не идёт, во-вторых – она как раз едва ли отправилась бы сюда. Прими как данность две вещи, даже если в твоей системе взглядов их нет. Первое – для меня имеют значение не кости и мясо, и не мифическая душа, а личность, и если уж мне что-то настолько втемяшилось – значит, твои увещевания мягко говоря запоздали. Второе – дружба между мужчиной и женщиной существует, и стремиться вытащить, вымучить из этой дружбы возможность любовных отношений – это растаптывать и обесценивать само понятие дружбы. Смотри старинные фильмы сколько влезет, но не начинай после этого мыслить как древний человек.
Аскелл приоткрыл один глаз и воззрился на опустившуюся с ним рядом Цэрин. Взгляд, впрочем, был вовсе не таким расслабленным, как ему бы хотелось, кажется, было в обстановке «законсервированного» мирка что-то, довольно сильно подтачивающее его самообладание. Возможно, дело было в том, что полицейские, из соображений осторожности, не стали открывать аэм-лабиф истинной природы своего пленника – наверное, допуская, что мирные селяне при встрече с живым злом из их легенд могут стать и совсем не мирными, а свидетель у них всё-таки один.
– Я вовсе не чувствую себя так одиноко, чтоб нужно было развлекать меня разговорами.
– Но я ведь пока ничего не сказала, – улыбнулась землянка и принялась сворачивать «конвертики» из листьев «салатного дерева», как перевели это аэм-лабиф для гостей, начиняя жаренными овощами.
– И кормить меня с рук, пожалуй, тоже не стоит.
– А кто вам сказал, что я собираюсь кормить вас? Я это делаю для себя. Но если вы захотите, я вас, конечно, угощу. Мне не сложно.
Аскелл сложил подбородок на сцепленные пальцами, скованные наручниками руки и посмотрел на соседку изучающе – впрочем, некая лёгкая тревога в этом взгляде имелась. Не страх, естественно – страх тщедушная землянка не могла б вызывать и у законченного параноика, сейчас, с несколько отросшими волосами, она почему-то смотрелась ещё более хрупко и болезненно.
– Вот любопытно, если вам так не даёт покоя мысль, что кто-то из нас это ваше божество… Даже допустим, я. Что из этого следует дальше? Чего вы от меня ждёте? Чему я вас должен научить? Вы хоть направление дайте, я уж постараюсь, кто знает, может, достигну успехов?
– По-моему, это вам эта мысль не даёт покоя. Мне же она, напротив, даёт покой и, не побоюсь этого слова, счастье. Откуда мне знать, чему вы все учите команду, перекидывая это звание друг другу, как раскалённый уголёк, но возможно, в этом и есть смысл. Вы считаете себя особенным, как никто другой, однако сама мысль, что на вас могут смотреть, как на божественного учителя, пугает вас точно так же. В вас есть добродетель, сколько бы вы ни отрицали этого.
Кажется, впервые Аскелл с ходу не нашёл, что ответить, поэтому как бы незаметно стянул один из свёрнутых Цэрин «конвертиков».
– Ну, эта добродетель у нас с Алваресом, допустим, общая – не переносим просто эту религиозную чушь. Вы и оставшаяся треть нашей божественной неопределённости можете, конечно, сказать, что мы иначе б запели, если б жизнь поставила нас в действительно тяжёлые условия, где мы не могли б надеяться единственно на свои силы, но вот странность – пока что жизнь ставит в такие условия именно вас. И как, бог помог вам, наиболее религиозной части карантина, справиться с вирусом, или Альберт и аборигенские рецепты? Или всегда можно отделаться удобной формулой, что бог творит чудеса чьими-то руками?
– Вам не нравится эта формула, потому что вы хотите, чтоб ваши руки принадлежали только вам? Но это ведь уже не так. Я объясняла госпоже Дайенн, пыталась объяснить господину Алваресу, но не очень позволяли обстоятельства, и объясню сейчас вам – не много меняет ваша личная вера или безверие. Всё то, что мы знаем о Будде прежнем или грядущем…
– Подвергается корректировке по мере того, как меняется жизнь вокруг? – ухмыльнулся Аскелл.
– Да, – смиренно кивнула Цэрин, – и это естественная часть признания природы вещей. У буддизма нет проблем с признанием неправоты, потому что он и не предполагает окончательных суждений, слепой веры, непоколебимых ориентиров. Учение – не истина, а лишь путь к истине…
– Удобно устроились, – хмыкнул тилон.
– Оно учит нас не ассоциировать себя ни с именем, ни с телом, ни с чем, что нас окружает, что кажется нам незыблемым. Разве это не соответствует вполне вам?
– Так куда вы направляетесь? – оказавшись так удачно за столом напротив Альберта, Дайенн сдержаться уже никак не могла, – вы говорили, что это находится в противоположной от Деркты стороне… Это где-то в земном секторе, надо понимать?
– Дальше, – улыбнулся Альберт, – существенно дальше. Может быть, вы слышали о планете Суум?
– Что-то слышала. Но… По правде, не помню, в какой связи…
– Дайенн, стыдно! – отозвался со стороны кофейного автомата Арвини, – хотя, наверное, сказывается, что родное отделение мы скоро забудем, как выглядит. Суум – он не столь и далеко от Кандара, за сектором токати. Другой вопрос, что… Разве он не был уничтожен в ходе конфликта Изначальных? То есть, это ведь мёртвый мир сейчас?
– Почти был, – кивнул техномаг, – прислужники Теней постарались там на славу. Но в некоторых небольших городах и деревнях нашлись выжившие, понемногу собрались вместе, отстроили разрушенное – народ Суума терпелив и трудолюбив… К тому времени, как отец решил вернуться на Суум, жизнь этого небольшого, увы, поселения выживших понемногу налаживалась.
– Это наши соседи, – старательно выговорил Дрим, – мы бываем там.
– А Комитет помощи отсталым мирам их, получается, проглядел?
– Ну, почему же? В 80х несколько рейсов на Морад были с остановкой на Сууме. Но в основном то, что им нужно, суумцы способны произвести сами. Это преимущественно аграрный мир, и их уровень… Понимаете, они знают о существовании других миров, охотно торгуют с ними, но пока не стремятся сами к выходу в космос. Им нужна была некоторая помощь, на ранней стадии, в рекультивации изрытой взрывами земли, восстановлении сожжённых лесов, отстройке немногочисленных производств – просто потому, что собрать нужное количество материалов, малым числом людей и при той разрухе, которая была на планете, было сложно и долго. Когда мало что было – никакой развитой инфраструктуры, заводов и машин – то и восстановить это легче. А дальше они справились сами. С помощью, да, их давних торговых партнёров – токати. Ну и, в какой-то мере – с помощью нашей семьи. Техномаги прежде защищали Суум – до того, как война Изначальных вынудила их оставить это место, теперь будут защищать впредь, всегда.
Арвини наконец закончил сервировку стола на одну крайне голодную персону – ввиду подготовки к отлёту он не ел с утра, и теперь хотел, по его собственному заявлению, всё. Ли’Нор посмотрела на это скептически – как бы ни велика была центаврианская прожорливость, но пара тарелок тут явно лишние.
– Вы сказали, что ваш отец вернулся на Суум… Это его родной мир?
– Почти. Он провёл там половину детства.
– Извините, раньше как-то не привелось расспросить вас о вашей семье и родном доме, и наверное, немного нелепо делать это сейчас, когда вы скоро улетаете от нас…
– Альберт ещё вернётся, – убеждённо заявила Рефен, – мы, конечно, успеем соскучиться, но нас утешает то, что он вернётся.
– Из твоих уст, Рефен, это звучит угрожающе, – расхохотался Арвини с набитым ртом.
– На самом деле, – Альберт с нервной усмешкой оглянулся на ранни, – я действительно думал о том, чтоб через какое-то время присоединиться к вам вновь. Загадывать, понятно, тут нельзя… Но если с завершением моей миссии не возникнет никаких дополнительных сюрпризов, то… почему бы нет? Если вы пообещаете за то время, пока я отвожу Источник назад, туда, где ему полагается быть, и выслушиваю сколько-то причитаний матери и ворчаний отца, массово не погибнуть, не застрять там, где мне будет проблематично до вас добраться, то… Мне действительно пора начинать самостоятельную жизнь, иначе, боюсь, я не начну её никогда. А прежде чем присмотреть себе свой собственный новый дом, вполне нормально будет сколько-то времени послоняться по всяким интересным местам вселенной…
Дайенн почувствовала, что борьба с любопытством уже проиграна.
– Вам непременно нужно искать себе новое место? Остаться на планете, где вы выросли, вы не можете? Или не хотите сами?
Впрочем, Альберт ведь должен понимать, что старт грядущим вопросам дал сам – до сих пор он упоминал о своём прошлом так расплывчато и витиевато, и вдруг какая-то конкретика. Да, хотя бы где-то конкретика… Будем честны, они здесь просто побыли на курорте, для дела приобретений из всех бесед около пшика. Аэм-лабиф действительно предпочитают сказку истории, их описания красочны, но не слишком последовательны и чётки. Наверное, и не странно для существ, живущих так долго, она б на их месте тоже едва ли могла помнить события сотни лет в хронологическом порядке, тем более с учётом специфичности этой хронологии.
– Хотя вы наверняка назвали бы мой дом скучноватым местом – жизнь там простая, размеренная, течение её неспешно и упорядоченно – я люблю его. Иначе разве я высказал бы желание остаться на Деркте? Но, знаете ли, техномаги мало склонны к тому, чтоб селиться большим количеством. Два техномага в одном мире – норма, обычно это учитель и его ученик. Три техномага – уже необычно. Четыре техномага – так везло только Сууму. Мы, конечно, уникальны в этом смысле, потому что жили всегда мирно… Ну, семья техномагов – это всегда уникально… Но там, где появляется моя мать, как говорит мой отец, всё идёт наперекосяк и при том прекрасно. Цитирую: «С ней не удаётся поругаться даже мне, при моём-то мерзком характере». Хотя я бы не сказал, что у него мерзкий характер. Да, он вспыльчив… Хотя опять же, он говорит, что вспыльчивым я его не видел, это было до моего рождения. Имея в виду благотворное влияние матери, конечно.
– Вы их единственный сын, или у вас есть братья, сёстры?
– Нет, я поздний ребёнок, поэтому единственный. Но расти мне было не скучно, у меня была компания старшего ученика моего отца, хотя он был уже взрослым на момент моего рождения, но возился со мной с удовольствием, и местных детей, конечно…
Арвини покончил с первой тарелкой и энергично взялся за вторую.
– И ваши родители… легко отпустят вас вновь, не говоря уж – насовсем?
– Про легко никто и не говорил. То есть, в среде техномагов норма, чтобы выросший, ставший самостоятельным ученик покидал учителя и искал собственное место во вселенной, но исключения есть. Вот мы – самое большое исключение. Мы действительно семья, что, мягко говоря, редкость у техномагов. По крайней мере, для техномагов прежних поколений, про новое поколение говорить пока сложно… Прежде про техномагов говорилось, что они умеют влюбляться, но не умеют любить. Они знают, что такое страсть, но их страсть способна испепелять звёзды, но не способна построить домашнего очага. При этом они в равной степени с трудом уживались как с простыми смертными, так и с себе подобными.
– Почему?
Альберт пожал плечами.
– Могущество в несовершенных руках, как-то так… Сила – она не всегда окрыляет, а иногда и тяготит. Много сил требуется, чтобы менять материю, но куда больше – чтобы менять себя, и когда столько сил потратил на внутреннюю дисциплину, собранность, концентрацию, необходимые магу, не остаётся на то, что необходимо человеку. И, учитывая, какие серьёзные изменения мы вносим в наши тела, странно б было, если б не менялись так же и души. И пресловутое влияние технологии Теней… Мой отец был одним из первых, кто нашёл способ его преодолеть. А моя мать – хотя о влиянии Теней тоже знала хорошо и не понаслышке, победу в своём лично сражении уже одержала.
– Хорошо, что вам, если я правильно поняла, бояться их влияния уже не приходится. И Теней уже нет здесь, и ваша сила с ними, благодаря Источнику, уже меньше связана…
– Я предпочитаю просто не думать об этом. Нет, я всё же не считаю, что лично я у Христа за пазухой. Ну да, нет больше Теней, и не свалишь на них проблемы с собственным дурным нравом… Необходимость умнеть и воспитывать себя остаётся всегда.
Ли’Нор, по правде, долго колебалась. И уже после того, как слова сорвались с её уст, она думала, что глупее, наверное, идеи не придумаешь… Но они остались с Дайенн одни в кают-компании, корабль держал курс к таинственной Рем-кал’те, о которой Альберт на прощание, в обычной, видимо, для техномагов таинственной манере, предостерегал, что с этой планетой они тоже могут иметь много проблем…
– Дайенн, вы по воспитанию минбарка, а минбарцы верят в переселение душ. Скажите, лично вы… что можете об этом сказать?
– О переселении душ? Думаю, то, что вы уже слышали. Минбарцы убеждены, что смерти нет, есть лишь бесконечный круговорот воплощений. После смерти мы не исчезаем навсегда, наши души уходят в единое Озеро Душ, чтобы однажды возродиться в потомках, передав им накопленную мудрость, опыт, благо… Это естественно, так же, как то, что мы, просыпаясь каждый день, не рождаемся заново, новыми людьми, мы те же, что вчера и позавчера, те же, что в детстве, младенчестве, и в то же время другие. Было бы странно, если бы с душой человека происходило как-то иначе. Я знаю, что нарны не то чтоб не верят в реинкарнацию, но считают её, наверное, скорее исключением, чем правилом…
– Но вы сами… никогда не встречали кого-нибудь, кто бы реинкарнировался?
– Мы все…
– Да, я неудачно выразилась. Встречали ли вы кого-нибудь, кто помнил бы, осознавал, что жил прежде?
– Ну… я сама, честно говоря – нет. То есть, я о таком слышала, читала… На самом деле, это большая редкость, и… ну, этого не должно быть в норме, так, что ли…
Ли’Нор задумчиво покрутила чашку.
– Если говорить о вашей аналогии… Получается, она не вполне верная. Мы ведь помним себя в прошлом – вчера, позавчера, в детстве, хотя понятно, что мы уже другие, но самой памяти-то мы не теряем. А здесь… Получается, что наше прошлое уже не принадлежит нам. Почему?
Дайенн встала и задумчиво прошлась от стены к стене. Честно говоря, не была она готова к тому, что ей придётся читать такие лекции…
– Так устроено. Иначе не было бы никакого смысла в перерождении, и мы жили бы тысячелетиями, как было это у древних рас. Или как аэм-лабиф. Мы можем, конечно, только представлять, как это, но сдаётся, это было бы довольно мучительно. Перерождение даётся нам как возможность всё забыть, начать жизнь заново. Любой, кто прожил достаточно долго, скажет, что не раз мечтал о возможности начать жизнь заново.
– Наверное… Значит, это неправильно – стремиться вспомнить свою прошлую жизнь, вернуть себе это прошлое?
– В основном это… нежелательно. То есть, в этом нет никакого смысла. Прошлая жизнь – это закрытая страница, пройденная фаза. Человек не должен цепляться за прошлое, он должен жить настоящим и смотреть в будущее. Вы не согласны?
– Я-то согласна… наверное. Но ведь я и не рассматриваю реинкарнацию как неизбежный вселенский закон. Может быть, в этом всё и дело?
– Что вы имеете в виду?
– Ничего, госпожа Дайенн, не берите в голову.
– Ну, я слушаю ваш гениальный план по вытаскиванию нас всех из этой задницы! – с растрёпанной шевелюрой и упёртыми в бока руками Энжел выглядела донельзя потешно, и неуместные улыбки Майка и Лауры не добавляли ей миролюбия, – невтерпёж же было, аж на прогнозы плевать…
– Вообще-то, про землетрясения в этом прогнозе ничего не было, – вставила Лаура. Энжел только отмахнулась.
– А не до конца отошедшая буря – это, конечно, так, пустяки. И то, что мы двигались в одном с ней направлении. Да так спешили навстречу приключениям, аж колодец пропустить решили… вот, догнали!
– Мистер Гарибальди решил…
– Нашли, кого слушать, ага! Ну, может, и сейчас чего умного скажет, а? Ну, гениальный руководитель гениальной экспедиции, мы все во внимании!
Разводить панику, конечно, не хотелось, но вообще-то для неё были все основания. Когда от внезапной дикой тряски Билл и тилон-лорканец попадали со своих спальных мест (третьим ярусом, так что было это весьма чувствительно) первой мыслью было – что вагончик во что-то врезался. Что требовало, правда, объяснений, потому что в настоящий момент вагончик стоял, а вёдший тягач Ан’Вар заканчивал поздний ужин. Однако после того, как аппаратура очухалась, выяснилось, что лучше б они были правы. Вагончик, дезориентированный в неожиданно возобновившейся песчаной буре, попал в расщелину, оказавшуюся, по-видимому, примерно по его ширине, и теперь регулярными угрожающими рывками проваливался ещё глубже.
– Пока падение не прекратится, думаю, ничего не получится предпринять, – осторожно изрёк Билл, ощупывая шишку на голове.
– Тонкое наблюдение! А сколько нам ещё осталось падать? Сколько там до дна, радары говорят?
– Километров 7, – спокойно отозвался Ан’Вар.
– Что?!
– Да, расщелина, судя по всему, глубокая. Возможно, она продолжает углубляться и расширяться. Вероятно, окончательно остановимся мы всё-таки на некотором расстоянии до дна…
– Я счастлива, что хоть кого-то не напрягает наблюдать крутой приключенческий фильм изнутри шкурки!
Тилон снова переключил изображение – увы, в темноте по-прежнему сложно было что-то разобрать, а освещение, по-видимому, вышло из строя.
– Мы, мисс Эштен, к приключениям привыкли и когда надо, организуем их успешно и сами. Собственно, вы чего орёте? Все живы и даже без сколько-нибудь серьёзных повреждений. В самом печальном раскладе потеряли мы вагончик (едва ли в таких условиях его получится поднять, по крайней мере, не разбирая), тягач и часть аппаратуры. Всё это очень даже наживное дело.
Снова тряхнуло – кажется, провалились ещё на метр-полтора.
– Как мы сами отсюда выберемся?
– Обыкновенно. Откроем дверь – ну или разрежем – и выберемся. Снаряжения у нас достаточно, и оно неплохое. Вы высоты боитесь? Ну, надеюсь, темноты, точнее, остаться в этой темноте, боитесь больше. У вас есть время решить.
– Я, пожалуй, использую это время, чтобы решить – вы раса оптимистов или раса сволочей.
– Драал подозревает, – Ли’Нор развернула на экране приближенную панораму планеты, – что это может даже оказаться тем самым местом. Что это та самая планета, где стоит запечатанный корабль, куда тилоны привозили мальчишек – родственников Дэвида Шеридана.
– Ну да… атмосферный анализ говорит как будто в пользу того… Спутник имеется… два даже… Кажется, и по внешнему виду похожа. И тахионное излучение, родимое…
Нефилим довольно кивнула.
– Судя по его параметрам, это уже что-то другое, чем маломощные машины, с которыми мы сталкивались прежде. Можем сесть как раз поблизости от его источника – с той точностью, какая возможна, конечно.
– Что по формам жизни?
– Анализ не завершён.
– А то очень хочется знать, эти милые формы жизни, тилоны которые, уже там нас поджидают, или нагрянут, как только мы сядем, глубоко обрадованные тем, что их добыча сама им в руки идёт?
Илмо посмотрел на экран хмуро.
– Главное – чтобы они не поняли, что это мы их заманиваем в ловушку. И чтобы ребята из аббайского сектора подойти успели…
– Они как, сдадут свой улов куда следует и уже потом к нам?
– Как знать, возможно, на это и не будет времени… Что-то у меня подозрение, что система зависла, и результатов мы сегодня не дождёмся, придётся садиться так. Ну да, риск есть… Драал говорил, что видел здесь последовательно три тилонских корабля… Но ведь последовательно, не одновременно! Так что не факт, что нас там будут поджидать превосходящие силы. Главное, чтоб корабли поддержки прибыли вовремя и тихо…
Ли’Нор покачала головой.
– Может быть, всё же подождём ещё? Мало ли, какие сюрпризы там могут быть ещё, кроме тилонов-то… Драал что-то такое писал, что планета со странностями, да и Альберт напоследок что-то тревожное говорил…
– А какая планета за последнее время у нас была без странностей? Чисто визуально, да и по отзывам мальчишек, планета едва ли обитаема. Я понимаю, что это ещё не гарантия… Но и Драал, почему-то, ясности не внёс, то ли обитаемая, то ли нет… Видимо, потому, что то пасутся на ней тилоны, кружа вокруг вожделенного кораблика, то улетают на поиски, где ещё что плохо лежало… А вот хорониться в тени спутника мы всё равно ещё не долго сможем.
– На интересующей нас стороне планеты сейчас ночь…
– И это плохо? Темнота, конечно, тилонскому взгляду не сильно помеха, если они у экранов радаров, но всё же какой-то шанс, что сможем сесть без помех и подготовиться к тёплой встрече…
– Совсем не плохо, что ночь, да? Видимость – нулевая! На Ракуме в сравнении с этим садиться было – как нефиг делать! Прожектора на пределе мощности не пробивают это… Что это за хрень-то там? Туман? Буря? В общем, не обессудьте, сажусь там, где получится сесть, если выйдет слишком далеко от цели – дождёмся, пока рассветёт и это безобразие уляжется, тогда и решать будем… Невтерпёж им было… Тьфу… Хорошо хоть, и тилонами пока не пахнет…
Ли’Нор и Дайенн обе с усталой ненавистью буравили взглядом экран с выводом данных о планете. Анализ форм жизни так и не был завершён…
– Ну что, можно всё же считать, что мы остановились?
Ан’Вар беззаботнейше пожал плечами, пощёлкал по кнопкам и кивнул.
– За бортом глубина полтора метра. Ну, в среднем. Дно, знаете ли, неровное.
– Какое есть, спасибо и на том, – проворчала Энжел, успевшая переодеться и расчесаться.
– И даже есть шанс выйти культурно, через дверь. Довольно интересно – получается, вокруг нас довольно свободно, вокруг вагончика не смыкаются стены…
Билл подошёл к двери, осторожно взялся за засов и прислушался. Стены, конечно, довольно толстые, плюс изнутри дополнены теплоизолятом, частично поглощающим шум, но если б снаружи продолжался камнепад – это всё-таки было б слышно.
– Вы не доверяете нашей аппаратуре, господин Мейнард?
– Ваша грёбаная аппаратура уже проворонила землетрясение.
– Увы, у нас нет аппаратуры, регистрирующей направленные повороты событий. Ну, то есть, здесь нет…
– Чего?
Вместо ответа тилон торжественно, как букет невесте, вручил Мейнарду огромный тяжеленный фонарь.
– Как ни печально для вас, господа, для развития этой темы пока не время. Необходимо осмотреться и прикинуть дальнейшую стратегию.
Спалось Дайенн… странно. Как-то неясно-тревожно. Ей приснился, совершенно неожиданно, тот покойный старик-тибетец, учитель Бадмагуро. Он что-то тихо шептал ей и манил к себе. Ей хотелось подойти, но она боялась. Не его боялась, а за него. Ей казалось, что одним своим приближением она убьёт его…
