Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 64 (всего у книги 113 страниц)
Сухой треск, сопровождавший все сигналы от Рувара, перекрыл искажённый кодировкой голос Диего Колменареса…
Чего военные, конечно, совсем не ожидали – это атаки на базу. И уж тем более они не ожидали, что на них с неба спикируют два лекоф-тамма.
Руварский штаб предполагал, что, коль скоро это не та же тилонская команда, которая заманила полицейские корабли в ловушку в системе Ранкезы, то у хуррской базы нет информации о лекоф-тамма и, соответственно, оружия против них. Этот расчёт сбылся лишь отчасти – приближения машин радары базы, частично уже восстановленные после хакерской атаки разработки Альберта, действительно не засекли, то количество техники, что оставалось во время операции на базовских полигонах, оказалось явно недостаточным, чтобы причинить им сколько-нибудь серьёзный вред, и было довольно быстро нейтрализовано парализующими лезвиями. Точные координаты нужных бункеров у пилотов были, разнести надземную часть, добраться до искомого и дать сигнал на «Квинрас» было делом времени… Но растерянность базовских длилась недолго…
– Я не знаю, из чего они по нам стреляют, но это оружие, опасное лекоф-тамма! Оно обесточивает… высасывает энергию, как клещ кровь… Мне эта штука впилась между лопаток, я не могу изловчиться оторвать её… Не могу выпрямиться, пока я на земле, они не попадут в меня снова… В Эркену тоже попали, к тому же его завалило обломками. Может, это от потери энергии, может, она что-то такое излучает, что запускает рассинхронизацию… У меня уже 70%, от Эркены данные сбивчивые, но ему явно хуже… Минут через 20 он перестанет дышать… Кажется, наши дела плохи…
Хуан-Антонио выругался, метнул на Имара отчаянный взгляд. Поднимать «Квинрас»? Сейчас? Будет ли с этого толк, вооружение на «Квинрасе»… сразу предупреждали, несерьёзное… Сдать им сейчас ещё и корабль – значит последнюю надежду потерять. Отозвать кого-то с обороны Рувара?
– Было б, чем – отсюда снесли бы вышки, с которых они стреляют… Кинь информацию Альберту, может, пошлёт какой-нибудь беспилотник… Хотя что он может – собой заслонить? Откуда у них только такие штуки… Не хуррская же наверняка…
– Кто их знает, вообще-то… А может, добрые друзья тилоны от щедрот… Кстати, в данных, скачанных Фималаиф, этого не было. То ли уже после установили… Альберт принял, сейчас что-нибудь… Эй, кто отдал команду на запуск истребителя?
– Никто не отдавал, чтоб… Кто это такой быстрый уже? «Кеффа-1», назовитесь! Разрешение на вылет не даю! Возвращайтесь на корабль немедленно! Что он делает, он мало что нас сейчас раскрыл практически…
– Это Шеридан… Остановите кто-нибудь этого самоубийцу! Нет, Винтари, только не стартом второго истребителя, ну давайте все-то голову терять не будем! «Кеффа-1», ответьте! Немедленно возвращайтесь, пока не засекли с базы!
– Пусть засекают, – отозвался из динамиков под главным экраном голос Дэвида Шеридана, – я успею… У ребят не так много времени…
– Идиот! – Диус перехватил у Колменареса микрофон, – ты их надеешься всех один победить? Альберт найдёт, кого послать…
– Альберту там у себя нужны. А водить беспилотник на такое дальнее расстояние… Я уже почти на месте, рекомендую радиомолчание, в отличие от лекоф-тамма, нашу-то связь очень даже легко перехватить…
Теперь выругался Имар. Это было правдой, потерять вместе с лекоф-тамма «Квинрас» – и сопротивление руварцев и находящихся там же их товарищей будет уже бессмысленным. Пока остаётся шанс вытащить Матапа, хотя бы какой-то… Чёртов Матап, насколько всё должно стать плохо в Руваре, чтоб он прекратил свою глупую игру в героя? Теперь ещё чёртов Шеридан… При том, что в отличие от Матапа не дитё малое, взрослый мужчина по меркам своего мира, а туда же… Хотя может статься, что-то у него и получится. Всё-таки, у него способности, как говорят – почти сверхъестественные. Если он сумеет быстро помочь лекоф-тамма – возможно, базовские, даже если успели засечь «Квинрас», никого и не успеют послать, и не до того им будет. И они смогут провернуть это, сейчас кажущееся, если честно, нереальным – подхватить с базы машину и эвакуировать из Рувара всех, кто там уже чересчур задержался… Имар и не ожидал, конечно, что порученная миссия удастся легко, но сейчас за раздражением он прятал подступающее отчаянье. Всё рушилось на глазах…
Можно только догадываться, каким удивлением для базовских было понять, что стрелять по неопознанному истребителю – пустая трата боеприпасов. Щит, окружающий машину, осыпал даже тех самых тилонских «клещей» бессильным дождём на землю. Правда, держать щит достаточно долгое время Дэвид ещё не умел. Но они-то этого не знали, и прекратили огонь. На самом деле бункеры – и, соответственно, поверженные лекоф-тамма – отстояли друг от друга довольно далеко, но сверху всё казалось таким… почти на ладони, почти в руках. Может, благодаря ментальным голосам лекоф-тамма – сливающимся сейчас в одну песню печали и неверия в скорую смерть. Голос машины с голосом пилота, голос Диего с голосом Джани. Они умирают, но не могут ни принять, ни примириться с этим. Не сейчас. Дэвид слышал о самых разных образах смерти, и сейчас был потрясён тем, какими схожими – и в то же время разными – были они у двух пилотов. В сознании Диего – взрыв новой, стирающий жизнь с лица родной планеты. В сознании Эркены – разгорающееся солнце, такое чистое и ясное, что невозможно смотреть, что невозможно не потеряться малой искре жизни… В голосе Диего – «забери и мою жизнь, если сможешь, но только когда мои силы истощатся в борьбе с тобой», в голосе Эркены – «возьми меня, если пришло моё время, если только я был достоин». Он потянулся – заслоняя от огненной волны того и другого. Он мог только пытаться, а не суметь наверняка, отменить действие враждебной силы, запустившей рассинхронизацию, заставляющей сейчас рейнджера и полицейского биться, задыхаясь, в сетях нейросистемы. Он мог – физически – успеть только к одному… К кому? «Не ко мне, прошу, не ко мне». Оба сознания, потянувшиеся рефлекторно к нему навстречу, отпускают его… Диего. Он пострадал меньше, у него меньше рассинхронизация, он быстрее восстановится, он поможет Эркене… Дэвид отключил щит, спикировал вниз, брюхом самолёта «срезая» «клеща» со спины лекоф-тамма Диего и, не имея уже, в общем-то, пространства для манёвра, рухнул в зияющую дыру, которую успел образовать на месте бункера лекоф-тамма, успев катапультироваться в последние секунды перед взрывом.
Щит выдержал, но, созданный так быстро и в приступе разгорающейся паники, далеко не идеально. Падения на холодный бетон Дэвид даже не почувствовал – ему казалось, что огонь полыхает везде, что в мире не осталось ничего, кроме огня… Огонь многократно отражался во всех сознаниях, которые он чувствовал вокруг. В сознании пилотов – Эркены, почти растворившемся в ярком, прекрасном, богоподобном солнце, в сознании Диего, сейчас будто бы, как он, отброшенного взрывом, обожжённого, но живого… В сознаниях хурров, сейчас гадающих, погиб ли в огне неизвестный диверсант, насколько сильно взрыв повредил лекоф-тамма – в завесе дыма, конечно, они не видели, как машина Диего отползает, группируясь для прыжка – всё ещё на неполной синхронизации, всё ещё во власти подступившей агонии, движимая стремлением Диего спасти Эркену… Если ещё не поздно…
«Не поздно. Он ещё держится. Помоги ему. Здесь займусь я».
Сложно оценить физические повреждения, когда в сознании так ясно и больно бьются два их пульса, когда обжигающее солнце всё ещё стоит перед глазами и кажется, наяву ждёт впереди…
– Час от часу не легче, – выдохнул Альберт, – нет, он жив… По ощущениям Диего, жив. Успел катапультироваться и скрыться в туннеле. Он, понятно, не видел его, но чувствовал… ментальную хватку, так, что ли, это назвать… Но это может, так сказать, быть ненадолго. Там разгорается пожар… Это затруднит доступ врага к нему, но и ему может отрезать путь отступления. Не говоря уж о том, что… если б это хотя бы был другой бункер…
– С «Квинраса» ему помогут?
– Чем? На «Квинрасе» сейчас, как понимаю, слишком заняты тем, чтоб не дать второму Шеридану схватить второй истребитель и рвануть туда. Во-первых, второй старт местоположение «Квинраса» уж точно обнаружит, если первый не обнаружил, во-вторых – то, что ещё удалось Дэвиду Шеридану, едва ли удастся Диусу. Его снимут на подлёте…
– Беспилотник посылать, как понимаю, толку немного? Надо именно кого-то?
– Кого-то… Честно, я б лучше полетел сам… При том, что я мало чего хочу меньше, чем встречаться с этой штукой… Но я… А, чёрт! – Альберт вдавил ладонь в пульт почти по косточку запястья, – в общем, уйти отсюда пока не могу… Сейчас посмотрим, кто у нас…
– Я могу, – поднялся Аскелл, – коль скоро временно свободен.
Альберт хотел было что-то возразить, но потом кивнул.
– Сам, увы, не могу, и не больно-то хочу, конечно… Но ты – пожалуй. Тебе это вряд ли страшно… Миукарьяш, подмени, перебрасываю на зеркало. Минут на пять, не больше.
– Принято.
Альберт устало растёр подрагивающие от напряжения руки, затем, сделав знак Аскеллу, шагнул в угол, где стоял его посох.
– Так вот, сам не могу, но духовно, так сказать, с тобой. И не только духовно… – от посоха навстречу его ладони отделились две матово сияющие нити, он подцепил их пальцами и оборвал, они заизвивались на его ладони – пугающе живые… – будет немного больно, но оно того стоит.
Миукарьяш так и отворила рот – и едва не пропустила ход. Нити обвили запястья Аскелла, на которых всё ещё багровели ожоги от лазера, и втянулись в его кожу.
– Объясняю один раз, быстро, уповаю, что память у тилонов хорошая. Вот так – формируешь летающую платформу, вот так – отменяешь. Вот так – щит, вот так – снимаешь. Вот так – пылающая сфера… Сила моя, так что в принципе должно работать как у меня, разве что слабее. Больше, надеюсь, тебе ничего не понадобится, технические средства у тебя свои. А, перекину тебе сигналы нескольких зондов, уже по дороге… Вот тут не знаю, как ты сможешь их перекодировать… Всё, вперёд. Через этих – пробьёшься… со щитом-то пробьёшься. А дальше… Сказал бы – с богом, но в данной ситуации это будет и ложью, и кощунством.
– Альберт, – Ви’Фар проводил Аскелла нервным взглядом, – не моё это, конечно, дело, но… Делиться с тилоном силой? Пусть даже малой частью? После того, как столько сделано для того, чтоб сила техномагов не попала в их руки?
– Во-первых, именно малая часть. Во-вторых – моя часть, считай, Аскелл сейчас как один из управляемых мной дистанционно механизмов, разве что, более автономный… И в третьих – осмелюсь напомнить, Ви’Фар, я выше уровнем. Сейчас я имею основания ему доверять, а довериться кому-то необходимо…
– Но зачем ему помогать нам? Какие его резоны?
Альберт вернулся к пульту, снимая с зеркала Миукарьяш свою часть функций.
– Он не меньше нас хочет, чтобы это закончилось. При чём желательно не нашей смертью. Он не заодно с ними, это уже аргумент… Он не знает страха. Или почти не знает. Да, у него нет многого, что есть у нас… Понятий чести, долга, привязанностей… Но нет и многого того, что могло б сейчас только помешать. И в нём много авантюризма. А авантюризм сейчас – лучшее топливо и лучшее оружие.
«Заблудший».
Голос, прозвучавший в голове, был безлик, не имел эмоций, был как будто смутно знаком – и вызывал нарастающую тревогу. Дэвид остановился перед последней дверью. Несомненно, последней. Он чувствовал биение силы за ней – силы, закованной в оковы, поистине чудовищные оковы, раз они сумели её удержать…
«Ты слышишь меня? если можешь что-то сделать для своего освобождения – делай сейчас».
Обожжённая ладонь легла на замок.
«Идущий без пути говорит об освобождении».
«Если не можешь – то не трать силы».
Жар кольца пробежался по руке волной боли. Расплавленный замок стёк на пол удушающе дымящимся потоком. Дверь отворилась, в её натужном скрипе было что-то пугающее… Кружась, упали на пол белоснежные светящиеся перья – и растаяли, не долетев до пола. Андо… Дэвид чувствовал его – ещё не мысли, ещё не дыхание. Просто присутствие.
«Надеюсь, Диего добрался до Эркены, и вместе они быстрее справятся со вторым объектом… Там – машина, это главное… Знать бы, что – здесь…».
Ну, гадать недолго. Пошатнувшись, задержавшись ненадолго, опираясь о косяк, Дэвид наконец шагнул в низкое душное помещение. Белые перья взметнулись вихрем, обжигающей метелью…
Двоих, выскочивших ему навстречу, он выключил автоматически, почти не отметив собственных действий. Следующих двоих – уже более сознательно. Это не отняло много сил – примитивное сознание военных привыкло подчиняться приказам, а приказ спать воспринимается с известной долей радости. С троими, кажется, учёными было несколько сложнее – Дэвид не видел их, они за перегородкой посылали сигнал тревоги, один успел выхватить оружие… Вероятно, придут другие, возможно, много ещё… Будем решать проблемы по мере поступления. Сейчас невозможно было даже думать об этом, идя практически наощупь – нестерпимо яркий, безжалостный свет врезался в голову сквозь зажмуренные веки, свет подавлял, прибивал к земле, как полуденный зной, как вредное излучение тилонских «клещей» до этого прибивали к земле лекоф-тамма, голос заполнил собой всю комнату, весь ощутимый сейчас мир.
«Граница тьмы и света – ложь. Самонадеянность – корабль, плывущий к гибели. На украденном оружии не сотрёшь знака».
Голос вбуравливался в сознание тонкими алмазными свёрлами, стремясь добраться до глубин, до корней, до бессознательного, прошить собой всё… Исток. Начало. Абсолют. Порядок. Познай. Подчинись. Возрадуйся. Служи.
– Тебе тут поговорить было не с кем? Или наоборот, было, и спасибо им, они даже научили тебя выражаться почти понятно… На чём хочу, на том и плыву, не нравится – плыви другим кораблём.
Дэвид открыл глаза. Прямо перед ним пульсировала сеть – чёрная, маслянисто переливающаяся тугими узелками, а в ней бился сгусток света. Яркого, сконцентрированного света. Не оставалось сомнений, кто перед ним. За проёмом в другое помещение – больше, выше – в полумраке угадывались знакомые очертания, знакомые перетекающие узоры на гладком зелёном корпусе.
– Дерзость – не лучший язык, – нельзя было с уверенностью сказать, откуда раздаётся голос, из сети – или сразу отовсюду. Но теперь, по крайней мере, он звучал наяву, не только в голове.
– А для нравоучений – не лучшее время, – Дэвид чувствовал, как на очередной подавляющий, пытающийся подчинить, растворить ментальный натиск внутри поднимается холодная ярость, – как же тебя, такого великого, сумели пленить… эти? Тебе так жизненно необходимо сейчас пытаться заставить меня упасть на колени и пропеть тебе хвалу? У тебя ничего не выйдет. Я умру, но не сделаю этого. А ты останешься, в своём божественном величии и этих сетях.
– И это стоит того?
– Могу спросить только то же самое. Я не подчиняюсь вам. Я пришёл освободить тебя не потому, что испытываю к тебе какую-либо симпатию, а потому, что оставаясь здесь, ты или твой корабль рано или поздно будете изучены, препарированы и использованы для чего-то, что не понравится по итогам никому. Но если ты будешь пытаться подчинить меня – хуже ты сделаешь себе.
Свет колыхнулся за чёрной сетью – как-то сродни покачиванию головы.
– Ты уверен, что у тебя хватит сил?
– Ты уверен, что хочешь проверять? Для справки, если ты не понял – сейчас не ваше время. Тебя перетащили лет так на тысячу вперёд. Аккуратно проскочив тот исторический момент, когда и вас, и ваших излюбленных противников выпроводили из галактики, что сделать стоило давно… И представьте себе, вселенная живёт без вас. Мир не рухнул, а если и рухнет – точно не от того, что больше нет вашей сиятельной опеки. Пока шарился в моей голове, мог увидеть это. Мне не охота вести с тобой полемику. Мне и рядом с тобой быть не очень-то хочется. Просто скажи, если знаешь – как отключить эту чёртову штуку, если не знаешь – просто не мешай пытаться.
Свет промолчал, но забился в сети как-то нервно и отчаянно. Дэвид мог поклясться, сеть меняла конфигурацию, возросшая активность пленника ей не нравилась, она сжималась теснее…
– Вот оно что. Артефакт Теней. Ну, посмотрим, на что может хватить моих сил…
Облизнув пересохшие губы, он схватился за толстую пульсирующую нить и изо всех сил рванул. Боль прошла по руке раскалённым стержнем. Но и нить в руке съёжилась, иссыхая, зашуршала, как обугливающаяся бумага. Дэвид отнял руку, переводя дыхание, надеясь, что его сейчас не качнёт и он не упадёт в эту сеть сам.
– Как бы тебе ни хотелось отрицать, эта сила – наша, и служит нам.
– Эта сила – моя. И служит она тому, чему должна служить – делу мира.
Он взялся за вторую нить. Боль, кажется, прошила его на сей раз насквозь. Да, такими темпами – непросто это будет сделать… Ну, а чему удивляться, не ерундовая должна быть штука, если сумела удержать ворлонца… Из цельной Тени они её, что ли, сплели? Что ни говори, мелко тилоны не плавают, что им время, и что им это самое величие Изначальных… Зло выдохнув, он схватился за третью нить. Возможно, получится разорвать хотя бы одну ячейку… В голове шумело так, что приближения он не засёк.
– Отойди. Возможно, тут нужно попробовать мне. Хотя, расчёт может и не оправдаться…
– Лицедей? – в голосе из сети послышалась неприязнь. Классовая, идейная неприязнь, усмехнулся на грани потери сознания Дэвид.
– Ну, можно, наверное, и так сказать, – руки Аскелла оторвали его от сети, – господин Шеридан, что бы вы не думали о себе, вы не супергерой. Многовато сил вы потратили, чтобы бодаться с этой штуковиной.
– Слуга хаоса собирается победить деяние хаоса?
– А почему бы нет? Это сплошь и рядом происходит. Я не слуга. Хотя у вас слишком линейное мышление, чтобы это понять.
Придерживая Дэвида одной рукой, Аскелл пошевелил пальцами другой – две небольшие огненные сферы, сорвавшись с них, с шипением врезались в дрожащую черноту.
– Да не, работает… То ли маловато в нынешних лицедеях осталось от Теней – хотя господин антагонист так и не считает, то ли какой-то сети всё же маловато, чтобы воздействовать на моё сознание…
Ещё одна сфера жадно обхватила толстую чёрную нить – словно огонь, нашедший нефть, подумалось Дэвиду. Нет, наверное, это совсем и не странно… Для хаоса естественно разлагать и самоё себя, вечная борьба не только вовне, но и внутри… Тонкое лезвие света, пробившись сквозь потускневшую сеть, разрезало её – она упала с неприятным змеиным шуршанием, взметнувшись под потолок, светящееся существо трудноразличимых очертаний обрушило на неё поток белого огня – она паучьи съёжилась, истончилась, истаяла в нём. Скафандр обнаружился внизу – до того его полностью скрывало основание сети. Ворлонец втянулся в скафандр, Дэвид не сдержал облегчённого вздоха – определённо, глазам стало легче, их ласкал полумрак помещения после прошедшего светового шоу.
– Мне было интересно… – с вымученной улыбкой проговорил вдруг Дэвид, – интересно, обычное такое любопытство… В каком виде увидел бы ворлонца я. Каждый видит в них божеств своих религий… Но куда больше мне любопытно было… Каким увидит ворлонца тилон.
– На нас эти приёмы не действуют. Мы безбожники. До мозга костей. Нас можно, конечно, обмануть искусной иллюзией, я не полагаю, что технически мы превзошли всех… Но в данном случае я увидел то, что увидел. Слабость. Неспособность просто принять помощь – без подчинения. Тилонам не нужен бог, потому что бог всегда слаб. Он не может без верующих, без молитв и поклонения, без миссий, планов и периодических эпических битв добра со злом. А нам, несомым прихотью времени, как-то не до этих игр.
Ворлонец обратил на него взгляд единственного окуляра на скафандре.
– Ты так уверен, что не испытаешь страха? Что над присвоенной силой всегда будешь господствовать ты, и никогда она над тобой?
Аскелл рассмеялся – с прежним нахальством.
– Подчиняется тот, кто готов подчиниться. Вы заложили в подкорку многим потребность подчиняться и благоговеть – видимо, потому, что иначе договориться не способны, но до нас, по счастью, вы не дошли. А теперь, полагаю, поздно. Да, у кого бы мы ни брали нашу силу – это не повод делать перед ними бесконечные реверансы.
– Спроси у него. Один раз он уже испытал, как сила властвует над её носителем.
Дэвид побледнел. Как он смеет… Как он смеет говорить об этом – так… Быть может, он полагает сейчас, что мог бы заставить его выстрелить в Аскелла, как тогда, в бессознательном состоянии, он выстрелил по кораблю? Ему придётся очень постараться…
– Я не твоё оружие. И никому здесь сейчас не интересна ваша война. Война – там, наверху, не такая масштабная, без громких слов… Если считаешь себя абсолютной правдой – выйди и останови это. Помоги нам. Помоги им.
– Это не моё дело. Не это важно.
Дэвид отстранил руку Аскелла, выпрямился – и ударил ворлонца по скафандру.
– Конечно, не ваше! Когда вы опускались до реальной жизни, до реальных судеб… Одно дело быть пастырем и говорить об абстрактном свете и порядке, и совсем другое – отстаивать правду в конкретной, не имеющей отношения к вам войне? Мелковат для вас масштаб?
Руку охватило пламя, Дэвид закричал, схватившись за запястье, мощный электрический разряд отбросил его к стене. Аскелл выступил вперёд, на пальцах задрожали искры, готовые выткаться в огненную сферу.
– Тронь его ещё раз – и посмотрим, как много во мне хаоса.
– Зачем ты защищаешь его?
– Я не обязан отвечать на этот вопрос.
Скафандр качнулся – так, словно его содержимое рассмеялось.
– Ты считаешь его братом, тилоном не по рождению, а по духу. С той же дерзостью, тем же неподчинением авторитетам, той же готовностью сделать себя чем пожелает и идти по бездорожью… Но ты не готов умереть за него.
– Я не собираюсь умирать. И не собираюсь сдавать твои экзамены. Вселенная много лет жила без вас – справимся без вас и сейчас. Забирай свой корабль, забирай машину, которую наверняка уже откопали лекоф-тамма, и уматывай в своё время, думаю, такой-то расклад тут устроит всех?
«Аскелл, отойди, не дразни фанатика».
Но ворлонец, не говоря более ни слова, развернулся и поплыл к проёму в соседнее помещение, где приветственно мерцал узорами дождавшийся его возвращения корабль…
– Вот это образец божественных манер, – прошипел Аскелл, взваливая Дэвида на плечо, – пытаться уничтожить тех, кто пришёл тебя освободить… В одном ему дерзость не понравилась, в другом семена хаоса…
Стены бункера чудовищно сотряслись, с потолка посыпалось – это ворлонский корабль, ничтоже сумняшеся, вышел через потолок, не ожидая, когда ему любезно откроют люк.
– Будем надеяться, доброго совета он послушает. Что до нас, надо сматываться. Полагаю, нас сейчас окружают все наличные силы.
Дэвид слабо кивнул – сигнал тревоги наверняка прошёл, побег одного из ценнейших объектов не оставил, думается, равнодушным никого… Аскелл сорвал с себя куртку, оборачивая ею повреждённую руку Дэвида – лучше, чтоб он не смотрел на неё сейчас, целее психика будет. Местами, кажется, прожжено до кости…
– Туда. Вылезем хоть немного подальше от всего этого… И будем надеяться, найдём, что угнать… Лететь до Рувара на платформе я бы всё же не хотел… Но прямо сейчас, кстати, хорошая мысль…
Дэвид с лёгкого толчка рухнул на свежематериализованную платформу. Аскелл, распластавшись сверху, одел их обоих щитом и вынес огненным залпом дверь…
====== Гл. 31 Сквозь пламя и пепел ======
Время идет – не видать пока
На траверзе нашей эры
Лучше занятья для мужика,
Чем ждать и крутить верньеры.
Ведь нам без связи – ни вверх, ни вниз,
Словно воздушным змеям.
Выше нас не пускает жизнь,
А ниже – мы не умеем.
В трюмах голов, как золото инков,
Тлеет мечта, дрожит паутинка.
Прямо-хана, налево-сума, направо-тюрьма,
А здесь – перекрестье. В нем – или-или,
И шхуна уходит из Гуаякиля.
Не удивляйся – именно так и сходят с ума.
Плохо, коли на связи обрыв.
Тускло на дне колодца.
Но встать и выползти из норы –
Что еще остается?
Там, у поваленного столба,
Скорчиться неказисто.
И если медь запоет в зубах –
То значит небо зовет связиста.
Вспомни, как было: дуло сквозь рамы
В мерзлую глушь собачьего храма.
Иней с латуни, пепел с руки – казенный листок.
Вспомни, как вдруг искрящимся жалом
По позвоночнику пробежала
Самая звонкая, самая звездная из частот.
Дышит в затылок чугунный мир,
Шепчет тебе: “Останься!”
Но ты выходишь, чтоб там – за дверьми –
Ждать своего сеанса.
Чтоб этому миру в глаза швырнув
Пеплом своих пристанищ,
Крикнуть ему: “Я поймал волну!
Теперь хрен ты меня достанешь!”
Бризы Атлантики целовали
Руки, горящие на штурвале.
Под Антуаном – синее море и облака.
Вдаль, над плечом – не встречен, не найден-
В небе летит пылающий Лайтинг,
Краткий сигнал, последний привет на всех языках.
Выпадет шанс – и некто святой
Придет спасать твою душу.
Ты встанешь, схватишь его за грудки
И будешь трясти как грушу,
Ты скажешь: “Мне не надо спасительных слов.
Их своих у меня – как грязи.
Мне не надо ни стен, ни гвоздей, ни холстов,
Слышишь – дай мне канал связи!”
Первые звуки, пробные строки,
Сладкие муки тонкой настройки.
Кокон в пространстве – сам себе волк, товарищ и князь,
Каменный пес, персона “нон грата”,
Вечный дежурный у аппарата
Ждет, когда небо вспомнит о нем и выйдет на связь…
О. Медведев, «Марш небесных связистов»
– Всё… нормально… – напряжённо процедил Альберт на очередной вопрос Матапа, – справляются… У нас проблемы. Они сбили радар. Нет, он цел… Как будто… Валяется у подножия…
Равнодушных к этому сообщению не было. Соединённый с пушкой радар, установленный Альбертом на шпиле прямо над ними, был, конечно, всего один, пушка перезаряжалась несколько дольше, чем хотелось бы – но нейтрализовывала почти половину летящих к земле боезарядов и время от времени так же задевала бомбардировщики, осмеливающиеся спускаться в зону её действия. Это был, пожалуй, максимум защиты, какой возможно было обеспечить сердцу Старого Рувара – где был штаб, где в коридорах и наскоро отреставрированных домах вокруг сосредоточилось больше всего гражданских, где, как раз неподалёку, располагался лазарет, пополнившийся сейчас ранеными из войска Галартиатфы… И этой защиты больше не было.
– Его реально вернуть на место?
– Вполне. Только вот для этого надо вылезти в пекло.
– Ну, не такой и вопрос, некому, что ли…
– Цыц! – Миу поймала Матапа за рукав, – никакой утечки! Вон чего удумал! Выйди, скажи, что радар сбили – там что начнётся! Мало, что из отбивавших туннели половина полегло…
Вообще-то, Матап имел в виду, что пойдёт он. Хотя, если честно, он представления не имел, где он найдёт этот радар и как крепить его обратно. А если уж совсем честно – да, было страшно… И он был бы, наверное, рад, если б вместо него пошёл кто-то другой…
– Всё в порядке, пойду я, – со своего места у стены поднялся Галартиатфа, – сам плохо закрепил, сам и исправлю.
Сказано это было нарочито беззаботно и с улыбкой, Миу бросила встревоженный взгляд сначала на него, потом на зеркало – ну да, как раз плюнуть там…
– Кроме того, никто не удивится, что куда-то наверх пошёл я – проверяю защиту выходов, обычное дело…
Альберт кивнул.
– Действуй.
Матап сел на место со смешанным чувством. Сейчас, как никогда, обострилось для него непонимание – нравится ему Галартиатфа, или раздражает его. В эмоциях Матапу разобраться бывало не легче, чем в торговых делах отца, а тут вопрос был особенно сложный… «Правда я, что ли, в Фималаиф влюбился? Тогда радоваться должен… Да чёрт, не погибнем ли мы тут все, если с Галартиатфой что-то случится… Он, конечно, отдельный человек, смертный, как все мы, не бог какой-нибудь… Но в него же столько народу верят… Сидят там, скулят, конечно, но всё же верят… А куда деваться… И Фима верит…»
Галартиатфа был уже ранен – при обороне туннелей, и убит бы был, если б двое его солдат, преодолевая сопротивление командира, не оттащили его в безопасное место. От госпитализации он, разумеется, отказался. Толку и лежать в том госпитале, где медикаментов всё равно не осталось… Вполне вершина жизни, если подумать – подобрать валяющийся между камнями радар (внешне вроде и правда цел), вскарабкаться на вершину шпиля, размотать свежий моток проводов взамен оборванных, оплавленных… Подниматься с радаром оказалось делом не самым простым. Куда легче это было при ясном небе, на летающей платформе Альберта – но ничего не попишешь… Два шага до вершины. Панорама – закрыть глаза и забыть навек. Рувар в руинах. Новый, хуже Старого. Счастье, большей части этих руин не видно – они скрыты тучами пыли… Небо прочертили огненные полосы. И не разобрать, действительно, снизу, сколько среди отчаянных птах, неравными силами кидающихся на бомбардировщики, осталось пилотируемых кораблей…
Он бросил взгляд вниз. За ним по выбоинам, чертыхаясь на срывающиеся из-под ног камни, карабкалась Фималаиф. Карабкалась, оставляя кровавый след на камнях…
– Фима, назад! Я почти закончил…
В двух метрах от вершины была Фималаиф, когда алый луч ударил в спину Галартиатфы. Он рухнул, бросив счастливый взгляд на вновь оживший радар, ответивший мощным залпом – пушка как раз полноценно перезарядилась…
– Галартиатфа!
– Уходи, меня не спасёшь, и сама погибнешь. Я сам…
Но рука бессильно скользнула по камню – не подняться… А потом эту руку накрыла ладонь Фималаиф.
– Зачем же ты…
– Чтобы закончить, если ты не успеешь.
– А если б убили и тебя?
– Тогда кто-то пошёл бы вслед за мной.
Улыбка Галартиатфы – та улыбка, которую она так безумно любила, что не верилось, что когда-то жизнь была возможна без неё – сменилась болезненной гримасой. Слёзы застили его облик туманом. Когда-то только через туман она представляла его лицо…
– Только не говори мне, что всё закончится здесь. После всего… После всех вопросов, как возможно – вопреки времени… После того, как мы дали ответы, мы начали бой – ты не можешь не увидеть победы…
А разве не так, шептал грустный голос в голове, и заканчиваются легенды? Разве могла она представить что-то иное, кроме смерти под огнём на вершине шпиля, не разжимая рук, вместе до последней минуты? Можно ли представить – их победу, над всем непостижимым в своей жестокости миром Андромы, их жизнь под мирным небом, в доме её родителей – в новом, конечно, доме, Галартиатфу, вернувшегося к мирной профессии, её – с детьми… Гость из прошлого, её – и судьбы – произволом не погибший в ту ночь, он всё же принёс печать смерти на челе… Нет уж. Она будет тащить его столько, сколько хватит её сил. Она будет сражаться за мечту столько, сколько останется в ней крови, как бы ни безнадёжен был бой…
– Фима, брось меня, возвращайся вниз. Ты напрасно погибнешь, если будешь пытаться… Ты не спасёшь… Рана слишком глубока, ты только продлишь агонию… Ни к чему умирать там, на глазах у них…
