Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 34 (всего у книги 113 страниц)
Арвини бросил взгляд за окно, где, на некотором немаленьком расстоянии от поверхности, парил лекоф-тамма, источающий слабое голубоватое сияние, что делало его каким-то особенно инфернальным.
– Удивительная машина.
– Оно точно.
– Он сейчас… на автопилоте, на дистанционном управлении?
– Что-то среднее, на самом деле. На небольшом расстоянии пилот сохраняет связь с машиной, получает отчёты систем о состоянии. Я могу дистанционно приказать машине спуститься, чтобы подобрать меня, или подняться выше…
Арвини обозрел корпус, высотой, по приблизительным оценкам, с хороший небоскрёб, строение весьма с натяжкой можно было назвать антропоморфным. Нечто вроде рук имеется, с наручами-лезвиями, а вот ног нет, вместо них – гибкий хвост.
– Трудно этим управлять? Точнее… это ведь отличается от всего, что нам известно.
– Любая машина, изначально – выросла из брони, одевающей человеческое тело. Стремление к физической мощи, свойственное практически любой расе. Стать выше, быстрее, сильнее, неуязвимее. Превзойти противника. Но машина, будь то танк, «Фурия» или нангим-ныог – остаётся оболочкой. Мёртвой, неудобной и… отдельной. Попытка создать управляемого робота – попытка стать машиной… Потому в фантастике так много образов антропоморфных роботов, с руками и ногами, что конструктивно не логично ничуть. Ну, если говорить о нангим-ныог… Им ноги нужны были для того, чтобы шагать по болотам. На тот момент ничего лучше придумано не было. Зато нангим-ныог, подбитый на одну ногу – это, практически, всё… Создатели этой штуки сделали шаг от конструктивных излишеств к конструктивному совершенству. Хотя совершенным называть лекоф-тамма – это было бы тоже слишком. Вообще не люблю такие разговоры, как всякий пример того, как падки люди на внешние иллюзии совершенства вместо того, чтоб работать над собой самими. В то же время, им решительно невыносимо видеть совершенство непохожим на них… Забавно… тут один дрази чуть ли не с пеной у рта доказывал мне, что видом лекоф-тамма похожа на какую-то их древнюю богиню… Всё может быть, конечно…
Сопротивляться любопытству наконец начали и некоторые минбарцы.
– А откуда осуществляется управление? Ну, то есть… где находитесь вы?
– Откуда управляет собой человек? В голове, конечно. Скажете, это тоже не назовёшь логичным в конструктивном плане? Голову ведь легко отрубить… Ну, немногим легче, чем пронзить сердце. Ни то ни другое не слишком легко, к лекоф-тамма надо ещё подобраться так близко. Метят в голову, кстати, редко, полагая, видимо, что и в самом деле было бы конструктивной глупостью располагать кабину там. Ну, а на случай повреждения… разработаны два варианта. В случае отрыва головы от шеи – голова способна какое-то время летать самостоятельно, причём, ввиду малых размеров, быстроты и маневренности этот бешеный снаряд был бы чуть ли не ещё опаснее, чем вместе с телом. Вот эти, с позволения сказать, волосы могут работать и как лезвия, и как электрические бичи – такая милая механическая медуза… Нет, у нас такого, как понимаете, не происходило, но могу себе представить, зрелище должно быть жуткое… В случае критического повреждения головы предусмотрен экстренный спуск – примерно в районе солнечного сплетения располагается дублирующая система, которая позволит лекоф-тамма какое-то время сражаться «без головы». Действует ненадолго, но достаточно, чтобы противник решил, что управление осуществляется не из головы. Это, опять же, информация из внутреннего источника, а не из личного опыта, наши машины достаточно серьёзных повреждений не получали.
Молодой воин покачал головой.
– Но, это ведь означает, что у вас и опыта ремонта нет.
– Нет. Как и опыта управления не было. Надо будет – приобретём. Некоторая самая общая информация об этом, в памяти самой машины, есть. Нейросенсорная система не сосредоточена в одной только сердцевине, её, грубо говоря, больше всего там, но от неё тянется сеть, опутывающая всю конструкцию. Поэтому повреждения, нанесённые машине, могут, если они достаточно серьёзны и она не успела среагировать, перебросить пилота в дублирующую систему, отразиться на самом пилоте. Чаще всего, что интересно, зеркально, оторвало правую руку – отсохнет левая. И поэтому к управлению нельзя допускать индивидуумов со слабой психикой – сойдут с ума хотя бы от того, что чувствуют не только руки и голову, но и хвост, и электрические кабели, и кучу всего того, чего у них самих конструктивно нет. Но гораздо опаснее, конечно, подключение к лекоф-тамма, адаптированному не под твою расу. Там уж дело не в хвостах и щупальцах, там глюки поинтереснее… Особенно если синхронизация менее 50% – с одной стороны, чувствуешь себя машиной, стоящей во весь рост, все эти крепления чувствуешь, с другой – понимаешь, что плаваешь в этом геле, в куче проводов… спятить недолго. Ладно, интересного и познавательного я вам могу ещё рассказать вагон и маленькую тележку, но думаю, лучше будет, если сейчас мы попытаемся связаться с Ранкезой – связь у нас нынче не фонтан, в силу некоторых причин, так что может и не выйти – и определиться, что делаем дальше.
====== Гл. 18 Плохой поворот ======
– Во имя Валена… – держась за голову, Дайенн с большим трудом поднялась на ноги, удержать равновесие получилось, схватившись за ближайшее кресло и порадовавшись, что здесь они не то что привинчены к полу – а, кажется, приварены.
Картина мира под стать ощущениям – корабль приземлился набок. Соответственно, то, что было полом, теперь играло роль одной из стен, а ходить приходилось по гладкой, скруглённой к потолку правой стене. Правда, не ходил никто. Диус, матерясь, карабкался по креслам к дальней стене, теперь считающей себя потолком, чтобы совместными усилиями с Арнухом «осмотреться внутри и снаружи» – запустить диагностику систем и сканирование местности вокруг. Дэвид, сидящий в углу, занимался, практически, тем же самым – кажется, при ударе о поверхность пси-изоляционные свойства стен корабля, и так подточенные длительной ментальной атакой изнутри, дали существенную слабину.
– Кораблю больно… Он оглушён…
– Всей душой его понимаю, – Дайенн прислонилась спиной к креслу и без сил расплакалась, – великий Вален… все живы, все живы…
Она осеклась, вспомнив об Аскелле. Он заперт, он…
– Да, жертв нет, – кивнул сверху Арнух, – господин Шеридан просто маг какой-то… Корабль словно на ладонь Дрошаллы лёг.
– Моих заслуг здесь минимум, – улыбнулся Дэвид, – от сгорания в атмосфере нас спасли системы самого корабля. Кстати, вполне вероятно, нашим противникам повезло меньше. Чем больше габариты корабля, тем инертнее его системы. В нижнем слое атмосферы я тормозил падение, как мог, но удар всё равно вышел приличной силы.
– Ага! – торжествующе взвыл Диус, – жив, жив… Да куда ты денешься, не жив – так воскресим… Доложить о повреждениях!
Система попыталась кочевряжиться, вопрошая центаврианина, кто он такой, чтоб задавать такие интимные вопросы, Арнух, практически не отрываясь, передал ему права покойного Роджера, и углубился обратно в сканирование.
– Так… Похоже, кораблик чуть ли не с тем расчётом делали, чтобы в футбол им играть. Повреждения минимальны, главным образом – обширные вмятины на корпусе и, увы, наше единственное орудие, оторванное лорканским захватом. Далее… Воздухогенератор… Выработка снижена на 30%, надеюсь, нам и 70 хватит… Рассинхронизация сканеров… это чего такое?
Дайенн прикрыла глаза. В голове после удара шумело.
– Связь в порядке? Мы можем вызвать помощь? Что с двигателем? Мы можем надеяться взлететь?
– Кажется, корабли такого класса самостоятельно с поверхности планеты не взлетают…
– Погодите, но он же с Ранкезы как-то взлетал?
– Ага, и откуда, и как… Ему нужно либо ступень для разгона, либо корабль-носитель… Здесь-то садиться они не планировали, большой корабль должен был принять этот на борт… Связь… как будто в порядке, но… Что по сканерам? Кто вокруг, что вокруг?
Дэвид и Арнух обернулись практически одновременно.
– Снаружи сероводород. Он совершенно точно и однозначно нас там ждёт.
– Разумных форм нет в радиусе трёх тысяч километров. Признаков искусственных сооружений так же нет. Сейчас попробую увеличить радиус…
– Я слышу только ментальный фон животных…
– Господи, там ещё и какие-то животные есть…
– Карнеллия – обитаемая планета. Флора и фауна у неё есть тоже.
– Что за жизнь возможна в сероводороде?
О Карнеллии есть несколько легенд, пояснил Арнух. Во-первых – говорят, планета не всегда была такой. Когда-то, во времена очень давние, конечно, она имела кислородно-азотную атмосферу, правда, соотношение кислорода, азота и углекислого газа было всё равно для человеческого организма неприятное, но людьми, равно как и местными разумными на Карнеллии тогда и не пахло, так что претензии предъявлять было некому. Потом планету раз за разом потрясли несколько катаклизмов – вымирание наиболее крупных зелёных растений, резкое потепление климата и, наконец, в результате череды землетрясений и извержений вулканов атмосфера до предела насытилась сероводородом и двуокисью азота, с добавкой, по вкусу, тяжёлых углеводородов. Те из древних существ, что выжили, эволюционно обогатились вторичной лёгочной системой и приспособились к дыханию получившейся ядрёной смесью, а после и вовсе переключились на неё, так что в итоге кислород стал для них ядом. Дайенн глубоко сомневалась в такой версии, приспособление жизни, возникшей на базе азота и кислорода, к сероводороду и двуокиси азота казалась ей сомнительной. В то же время, посмотреть на жизнь, возникшую на основе сероводорода, было как минимум интересно. Как и узнать, каким образом с этим миром осуществлялся и поддерживался контакт. Это ведь… никакого огня, одна искра – и взрыв… Нет, им самим, конечно, огонь и не нужен – по крайней мере, не для обогрева точно, минус шкалы Цельсия здесь наблюдается только на полюсах…
Вторая легенда тоже вызывала некоторое недоверие. Она касалась названия планеты. Согласно этой легенде, на планете когда-то приземлился земной корабль-исследователь, посланный ещё во времена до установления контакта с центаврианами. Король той земли, на которой приземлился корабль, полюбил женщину с этого корабля, по имени Корнеллия. Дальше было две версии – что женщина погибла, когда сняла дыхательную маску, чтобы поцеловать короля, или же что им пришлось расстаться, когда корабль продолжил путь по вселенной. Но в честь потерянной возлюбленной король повелел назвать планету Карнеллией – придираться за ошибку в одной букве к влюблённому как-то даже не хочется. Дайенн даже не знала, в чём сомневается больше – в том, что земному кораблю вообще вздумалось приземляться на такой планете или в том, что эта неведомая Корнеллия была столь легкомысленна, что обошлась одной только дыхательной маской, высаживаясь на планету, а не глухим скафандром. Сероводород, вообще-то, раздражает не только дыхательные пути, но и глаза…
– У нас, кстати, если что, скафандры есть? – Диус, похоже, мыслил в одном с ней направлении, – хотя… люк-то всё равно в том боку, на котором мы лежим…
– На каком технологическом уровне находится общество Карнеллии? Учитывая, что контакты с карнеллианами, о которых лично мне известно, ограничиваются торговлей через посредство гроумов, хурров и дрази, и некоторым количеством преступных элементов, с которыми мы сталкивались на Зафранте, в Диллатлиине и в секторе Аида…
– На уровне… странном… Есть вот расы, по которым сразу видно, что заинтересованы в контакте. Иной раз прямо так заинтересованы, что спасу нет. Есть наоборот, такие, что против всяких контактов – из-за религии, считают, что мы все нечистые, или из-за страха, что если много будут знать о них, то будут знать, как завоевать и уничтожить. А карнеллиане… поди их разбери…
– Ну, завоевания им опасаться нечего, – Диус перебрался поближе к экрану, вертя головой в попытке оценить перевёрнутое изображение, – вот ты какой, карнеллианский Розуэлл… не обращайте внимания, Арнух… я б вот это завоёвывать не стал… Подозреваю, и Так-Шаой не станет, максимум протекторат, как у хурров с Буллокой… Здесь даже завалящую базу разместить не окупится.
– Кроме текстильной и пищевой промышленности даже не знаю, что у них достаточно хорошо развито. То есть, механизмы у них есть, даже собственного производства… Как устроены – не знаю. Дрази никогда не покупали у них никаких механизмов. Дрази у них только текстиль покупают, и украшения… Какие механизмы – это к гроумам, они здесь больше дел имеют.
– Может быть, вы меня всё же выпустите? – раздался с потолка, то есть, конечно, из «кладовки» голос Аскелла.
– Зачем? В туалет, или чтобы нам тут снова стало не скучно?
– Ну например, чтобы я привёл корабль обратно в подобающее ему положение, раз уж миляга Арнух не может, и заодно провёл краткий ликбез по Карнеллии, после чего можно будет оценить, насколько реально выбраться отсюда самостоятельно.
– Ты посмотри! Совсем немного взаперти посидел, а уже какая сознательность, какой альтруизм!
– Идиоты! Мы имеем все шансы погибнуть здесь все вместе, если откажут воздухогенераторы, а не говоря о том, что лично я всё ещё хочу жить, живой Дэвид Шеридан мне много интереснее мёртвого. В этой части наши цели совпадают, а?
– А вот теперь можно и перекусить, – Майк потащил товарища в сторону продуктовых рядов, – ну да, времени у нас не завались, но поедим по дороге. Здесь многие так делают, нарны в этом плане как земляне, таинства из еды не делают.
Название этого заведения переводится примерно как Дом Стола, но вот именно стола как предмета мебели здесь нет. Кажется, имитирует более древнее крестьянское жилище – в середине огромный очаг, на котором и готовится пища, над ним в своде большое круглое отверстие для выхода дыма, вдоль стен на свёрнутых шкурах и плетёных ковриках сидят гости, в приотдёрнутую занавеску второго выхода видно склонённые спины работников, моющих чашки и сгружающих недоеденное в большой таз, стоящий на тележке.
– Здравствуй, добрый хозяин. Дай-ка мне и моему другу куши-гагаш в дорогу.
Хозяин, как раз раскладывающий на углях свежие куски мяса, был, судя по глазам, частью программы.
– Ну, если ваши ноги не шибко по дороге заскучали, то придётся подождать, вот эти и заберёте. Сами видите, народу-то пропасть эти дни, две цельные туши угага с утра словно ветер пролетевший вынес.
Майк понимающе и уважительно закивал – угаг, если он правильно понял из весьма беглого обзора фауны модуля – это жвачное животное, аналог земных коров, только рогов лишённое, зато вооружённое загнутыми бивнями на манер слоновьих, а размерами взрослое животное может быть в половину этого помещения. Нынешние нарнские коровы – гокомы – дальние более мелкие родственники угагов, имевшие более широкое распространение на планете. Угаг – это, по сути, звук, издаваемый этим животным, за что оно и было так прозвано. Звук этот лучше знать хорошо и угадывать издали, потому что тысячелетия одомашнивания сделали угагов очень незначительно миролюбивее, пасти стада этих милых животных – занятие для особо сильных духом, а всем прочим лучше держаться как можно дальше – обоняние у них прекрасное, а настроение чаще всего не очень, собственных хозяев они ещё готовы как-то терпеть, а чужаков ничего хорошего не ждёт. Говорят, что одним угагом можно накормить всю деревню, но говорят так же, что один угаг может существенно проредить население этой деревни. Кто и зачем вообще этих тварей приручил – навсегда кануло в омут истории, как, впрочем, и сами угаги – в некоторых породах гоком явно сохранилась, судя по внешним признакам и сварливости характера, их кровь, но как вида их больше не существовало. И, тут могли бы сказать большинство нарнов, слава Г’Квану.
А Лоран тем временем думал над словами персонажа про эти дни – имеется ли в виду популярность игры и наплыв «гостей» из реального мира? А как они существуют всё остальное время? То есть… они ведь действительно уверены, что родились здесь, и здесь жили их предки, и будут жить потомки… Интересно, пробовал кто-то сказать им, что их на самом деле нет, они давно умерли, точнее – и не существовали, ведь невозможно что-то достоверно узнать о простых жителях давно погребённого песками города, можно только воссоздать, на основе имеющихся данных, какими они могли быть… Что весь смысл их жизни, их труда на полях, в гончарных мастерских, за ткацкими станками – в том, чтоб гости из 2303 года пришли на это поглазеть? Хочется надеяться, что нет, это было бы слишком жестоко…
Старый нарн, выжимая на куски мяса сок мелкого оранжевого в белую крапинку фрукта – название его Майк не помнил, возможно, оно и не упоминалось, но кажется, это тот самый фрукт, который ни на что больше не годится, ввиду ядерного кисло-острого вкуса, кроме такой вот обработки мяса, расспрашивал гостей, откуда и куда они идут, не думали ли зайти в лавку такого-то и посмотреть изумительные украшения, которым рада будет всякая женщина, и владеют ли они грамотой, а то не так часто в город приезжает почтенный Ко’Мукад, переписывающий свитки поучений древних… Персонажи программы не видят золотого свечения, не понимают, «гость» перед ними или «абориген» их мира – что закономерно, это создало б слишком большие сложности.
– А питьё что же, никакое не возьмёте?
– Как же это мы откажемся от возможности попробовать то, чем больше всего славится ваше заведение?
Старик довольно прищурился.
– Хоть ты и здоровяк, да разве утащишь столько? Сортов каби у меня полтора десятка, и ни на один никто не сказал слова дурного!
– Да я бы и взял, чтоб вся моя родня оценила мастерство великого хозяина Дома Стола, но ведь не донесу, дорога дальняя, а искушение велико!
По окончании обмена любезностями друзья получили по ведёрку ароматно дымящегося мяса, лепёшку диаметром с пожертвованный Лораном овощ, а Майк прицепил к своему поясу длинный кувшин с каби, неслабо, кстати говоря, мешающий при ходьбе.
Куши-гагаш – такое вот «походное» блюдо, для случаев, когда недосуг мыть посуду. Готовится на углях дерева лум – именно на углях, эта зола съедобна и образует своеобразную панировку, после чего куски укладываются в такое вот ведёрко, вылепленное из серой муки с водой. Ведёрки съедобны, но невкусны, их обычно не едят, а выбрасывают животным.
Лоран сам удивился, что и секунды не колебался, прежде чем вонзить зубы в первый ароматный кусок. Другое тело – другие и ощущения. Хотя и в прежнем теле ему порой казались приятными и даже аппетитными запахи пищи, доносившиеся из других палат. Может быть, и стоит решиться попробовать ещё что-то кроме питательной пасты… Ранни, ни здоровый, ни больной, не может, конечно, сожалеть о том, что не знают вкуса пищи – так же, как «голодная плоть» не может сожалеть о том, что не питается кровью. Ранни могут сожалеть о том, что не видят снов, потому что им интересна эта странная работа сознания, и такое же отношение – интереса наблюдателя – у них к питанию разумных животных. Побывать в шкуре разумного животного, увидеть мир через его цветовосприятие, ощутить работу его вкусовых рецепторов – это, несомненно, опыт интересный… и страшный в то же время.
– Действительно очень вкусно, – Майкл отхлебнул из узкого горлышка кувшина, – это ягодный напиток, вообще-то, конечно, алкогольный, но крепость для нарна совсем никакая. В своих телах мы бы, несомненно, захмелели, а здесь нам это так, одно развлечение… Тоже приятная мелочь в виртуальной реальности – какой мне настоящему алкоголь.
– Да, такие игры позволяют познать, – Лоран жадно прожевал очередной кусок, – очень много закрытых от тебя возможностей…
– Ну, не так уж и много, для здорового-то человека. Здоровый человек может в реальной жизни поехать куда угодно, попробовать что угодно. Ну, что не ядовито для него, но как-то вроде никто не помирает без возможности попробовать то, что ядовито… Всё-таки виртуальная реальность не захватывает всю нашу жизнь. Она нужна в виде симуляторов, для обучения чему-то, и для подобных вот экскурсов в историю, а больше зачем? Если можешь что-то попробовать, лучше делать это в реальной жизни, наверное. А, ну есть ещё голобордели, примерно тот же принцип…
– Голобордели? – переспросил Лоран в явной оторопи.
– Ну, если вы ждёте подробностей, то слишком не к тому человеку обратились…
Спутник вдруг дёрнул его за рукав.
– Майкл, посмотрите, что это?
Майк повернулся – и крик застрял у него в горле. В нескольких метрах от них прямо в воздухе между домами висела длинная каменная балка, испещренная причудливой вязью, похожей на трещины. Прохожие не обращали на неё никакого внимания, словно подобное могло б здесь делом обычным. Этому могло быть только одно объяснение – никто больше этого не видит. Кувшин с недопитым каби выпал у него из рук.
– Майкл, это тот самый камень? – догадался, видимо, по полным ужаса глазам спутника Лоран.
– Да…
Кто-то из шедших сзади налетел на остолбеневшего Майка и покрыл его отборной руганью – а тут, как известно, полшага до драки. Несколько подсвеченных золотом взглядов обернулись на них – и в одном из этих взглядов читалось, определённо, знание… Очень злое знание…
– Что-то пошло не так? Что происходит, Майкл? Откуда здесь это?
– Кажется, нашу прогулку придётся завершить быстрее, чем хотелось…
Для экстренного выхода из игры на теле персонажей были предусмотрены специальные «кнопки», нажатие которых отключало генератор импульсов. Нажать их, конечно, игрок может только сам, если кто-то другой заденет это место, к примеру, в драке – эффекта не будет. Майк нажал заклёпку на бедре, толкая Лорана, чтоб не медлил – но ничего не произошло. Спутал? Нет, не может такого быть, он перечитывал инструкцию на несколько раз… Он нажал сильнее – и снова ничего. На всякий случай нажал соседнюю справа, соседнюю слева, пробежался по другому – всё так же безрезультатно. В глазах Лорана проступала лёгкая паника.
– Они не работают? Они сломались?
– Бежим, Лоран, просто бежим!
– Ой… Это вы, что ли, сейчас… пели?
Иглас обернулся. В дверном проёме стояла девушка с короткими русыми косами – по виду, землянка, но в гроумской одежде.
– Да, я.
– Ого!
Существование песен у расы, которая, ввиду почти повальной телепатии, могла легко и вербального языка не иметь, удивляло многих, он уже заметил. Конечно, врийские песни звучат специфично… Это гудяще-булькающие, достаточно высокие звуки, больше напоминающие что-то электронное, чем исходящее из горла живого существа.
– Мы поём, когда одни, когда задумчивы или растеряны.
– И чего ж вы так растеряны? – девушка быстрыми шагами пересекла комнату и остановилась рядом с ним у окна. У неё было узкое, всё покрытое пигментными пятнами лицо, редкие белёсые ресницы, два передних зуба – один верхний и один нижний – росли неровно, выдаваясь вперёд. Тем не менее, она широко улыбалась.
Иглас продолжал смотреть за окно, на проблёскивающие между ветвями деревьев огни города. Досюда доносился грохот – это идут грузовики с оружейного завода. Иногда нетерпеливо сигналят, чтобы освободили дорогу…
– Завтра мои товарищи готовятся к отлёту к Карнеллии, на поиски потерпевшего аварию корабля. У них совсем немного времени, чтобы проверить, может ли господин Эркена пилотировать бракирийский лекоф-тамма. Совсем нет времени для испытаний. Но Эркена полетит, с лекоф-тамма или без него. И мыслеговорящая, София, полетит с ним. И корианцы, Алварес и Схевени, конечно. Логично бы было, если б полетели все мы… Но в то же время, правильно бы было оставить кого-то здесь, чтобы Лионасьенне, Илкойненас и госпожа Ханниривер не оставались одни. Чтобы наши коллеги, которые ещё в госпитале, не оставались одни. Дрази Наум, моради Исут уже сказали, что остаются. Кажется, остаётся и корианец Фар. У меня есть время решить, лечу я или остаюсь.
– Ясно… Да, поди, война скоро кончится. Скоро уже, вон, громахцы повсюду бегут, поджав хвосты.
Иглас повернулся.
– Вы патриотка Ранкезы.
Девушка усмехнулась.
– А чего нет? Я тут родилась. Другой родины не знаю и знать не хочу. Мамку сюда брюхатую привезли. А кто мой папаша, теперь и не узнать уже. Я здесь, в этом дворце, выросла.
– Вы одна из женщин Так-Шаоя?
Та фыркнула.
– Мамаша моя – да. Может, видели её – золотые пышные волосы, худая, как я… только красивая. А я так, по дому работаю, где чего…
– И он не требовал от вас ничего кроме? – Иглас изучающе склонил голову набок, – или вы принадлежите другому мужчине?
– Требовал, – девушка скорчила гримаску, – целовать ему ручку и называть дядей Мибелом. Я не его формат, да у него и без меня хватает. И вообще мне шестнадцать только вот исполнилось, а детьми он не интересуется. Неа, я ничья пока. Без разрешения Так-Шаоя тут никто себе женщину взять не может.
– А если разрешит…
Девушка беспечно отбросила за плечо толстую рыжеватую косу.
– Ай, нашли тему тоже. Кого ни выберет, всё равно довольна буду. Да увидите, как война закончится – тут все, кто ещё не, поженятся, замуж повыскакивают. Там, – её лицо, обращённое к звёздам, зажглось таким сильным, таким жгучим восхищением, что молодому врию даже стало любопытно, – сражаются наши герои… Наверное, если уж говорить, чего я хотела бы, кроме как хорошего мужчину – тоже сражаться… А что – там и женщины есть… Счастливые! Ну да всем дело найдётся, не такое, так какое ещё…
– Быть чьей-то любовницей?
– А чего? Мужику же нужна баба. Чтоб он мог спокойно работать, у него удовольствие должно быть. Все наши бойцы за что-то сражаются – за своих женщин и детей нынешних или будущих. За то, чтоб мы все жили, и жили хорошо. Разве плоха мысль, что кто-то там, может, сражается и за меня?
– И вас не смущает, что гроумы… не вашей расы?
Собеседница хихикнула.
– Страшные, типа? Ну, я среди них росла, привыкла. У меня и имя гроумское – Вурнаш. И тут не только гроумы есть, чего сразу… Да я и сама не красавица. Ну и что, всё равно ж посматривают, Керк вон этот… Может, с ним и буду… Э, это не дело – с мужиком о мужиках говорить. Вы ведь мужского пола? Вот… Вы мне лучше о работе своей расскажите. Ну, где бывали, и вообще…
Майк отлип от щели, через которую обозревал окрестности – в этом плане место, выбранное ими для укрытия, было чрезвычайно удачным.
– Как будто, всё тихо… Впору бы подумать, что нам всё почудилось, но как жизнь показывает, двоим одно не чудится. То есть… да, смешно так говорить, когда ты в виртуальной реальности.
Лоран поудобнее устроился на стопке пыльных, в засохших комочках земли мешков.
– Что произошло? Здесь… они?
Он мало понял из рассказа Майкла об этих таинственных врагах, похитивших его и двоих полицейских с Марса, да и Майкл сам всего не знал, понял только, что они, хоть и малочисленны, но сильны и коварны.
– Ну а больше что думать?
Лоран аккуратно отодвинул от себя несколько тяпок – этот сарай, по-видимому, использовался для хранения инвентаря для полевых работ, и обнял колени.
– Положим, любой из них мог купить такой же вот модуль и загрузиться сюда… Но вот это, с этим таинственным камнем – это же…
Майк зло и мрачно кивнул.
– Если б каждый мог вносить какие захочет изменения здесь – это какой хаос бы был? Нет, что-то менять могут разработчики, но делают это по запросам пользователей, если есть какая-то ошибка. Например, если воду в озере халтурно прописали, и она не мокрая… смешно, но такое бывало, да. Или в дверь невозможно войти. Вот она дверь, но войти не можешь, проход в десяти сантиметрах от неё, догадаться только случайно можно. Но теперь такое уже не встречается, так, мелкие какие-нибудь недочёты, ну, вроде плохо прорисованной текстуры в углу лестницы в храме, как я тебе показывал… Кто заметит вообще? Соответственно, и защита совершенней стала. Многие знакомые – по сети знакомые, то есть – хвастались, что ломали некоторые игры. Но это как-то в основном в прошлом было.
– И мы не знаем не только на что они способны, но даже сколько их… Сколько там за нами гналось?
– Вот это как раз ничему не показатель, – Майк на всякий случай взвесил в руке нечто вроде косы с коротким мощным древком, – это ж древний город, тут так – ты побежал, за тобой погнались… Не просто так же побежал, поди, кошелёк спёр или наоборот, вора догоняешь. Надо присоединиться. Ну или может, торопимся куда, тоже надо посмотреть, что там такое интересное, что аж бегом надо…
Лоран удручённо посмотрел на бляшки на широком кожаном поясе – такие одинаковые сейчас… одинаково бесполезные…
– Как они могли отключить их? Это уже как-то чересчур. И мы… мы теперь застрянем тут?!
– Ну, думаю, паниковать рано, – отмахнулся Майк, хотя внутри у него именно что поднималась паника, – мы, в конце концов, не где-то в одиночестве в запертой квартире, когда доктора заметят, что мы долго не просыпаемся, примут меры… Ну или можно попросить кого-нибудь из «гостей» выйти и сигнализировать в техподдержку. Прежде, когда у кого-то выход не срабатывал, так и делали. Хотя такого давно не бывало, чаще наоборот, выкидывало раньше времени…
– Один только момент, – уныло проговорил Лоран, – любой из «гостей» может оказаться… ими. Как мы отличим?
Это было, чёрт возьми, правдой, крыть было нечем. Но как ни крути, если их не вытащат врачи (хотя они, по идее, должны уж в таких вещах понимать), что-то предпринимать придётся…
– Ну, не вешайте нос, господин Морзен. Не всё же о всяких опасных приключениях только читать… Ну, я вон и в реале одно такое пережил, до сих пор, честно говоря, слегка не верится… Как-то справимся. Люди с чем только не справлялись.
Лоран тоже глянул в щель между досками – но его стена обращена была не к городу, а к полям. Где-то там, на горизонте, сказал Майкл, мир кончается. Натурально, кончается – там обрывается прописанная текстура поля. Неужели никто из местных не доходил дотуда? Хотя наверное, программа просто не позволяет им этого, в голову не приходит и всё такое. Или заставляет забыть о том, что видели. Интересно, а они в самом деле работают на этих полях или только думают, что работают, а продукты на складах появляются сами? Ведь продукты – это тоже программный код… Как и удовольствие от их потребления, да…
– Да, определённо, ваша виртуальная реальность отличается от нашей…
– Ты знаешь, почему ты – не можешь, – прошептала Софья. Её ладони обжигали грудь сквозь ткань рубашки. Вечерний сумрак комнаты, тёплый ветер из открытого окна обнимал их мягким невесомым плащом, забирался в её волосы, шептал вместе с ней. За окном поздняя весна переходит в раннее лето. За окном слышны мерные щелчки и посвисты каких-то насекомых, далёкие гортанные крики ночных птиц, на этих насекомых охотящихся, стук опадающих оболочек с бутонов цветков какого-то местного дерева – пряный аромат смолы и пыльцы понемногу проникает в комнату…
