Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 75 (всего у книги 113 страниц)
– Это вот сейчас очень к месту было сказано, Гидеон. Нам же как-то надо будет по завершении карантина поверить результатам анализов?
– Вирус вызывает постоянное чувство голода, вкупе с неприятием любимой прежде пищи. За голодом, естественно, следуют раздражение, гнев… Который, тоже естественно, ищет подходящий объект, он у каждого свой. Тавелли напал на Ан’Ри, потому что Ан’Ри не просто нарн, а нефилим. Раздражающая тема для центавриан… В силу тех же классических причин Г’Вок загрыз Тавелли. Тут всё просто. А вот почему следующим был Исут? Возможно, просто подвернулся под руку. А возможно, из-за подспудного раздражения, которое он вызывал в типичном нарне своей субтильностью и мягкостью характера. Это соображение даёт нам и дополнительный мотив к убийству Тавелли – для Г’Вока, в этом его изменённом состоянии, было уже оскорбительным то, что тот его защищал. Подавленное раздражение бывает не только по банальным расовым мотивам. Г’Вок боялся нефилим, он пытался подставить Софью и Ли’Нор – неуклюже, вероятно, потому, что в здоровом состоянии никогда интриганом не был… Возможно, следующим его шагом было бы убийство кого-то из них – и за мотивом дело бы не стало. Вы не думали, что под внешним обожанием, которое обычные нарны выказывают к нефилим, может прятаться зависть, чтобы не сказать – ненависть? История противостояния телепатов и нормалов не может не бросать на мир Нарна хоть какой-то отблеск.
– Ну, ведь он не убил никого из них, так к чему об этом говорить?
Гидеон передёрнул плечами.
– Не знаю, наверное, к тому, что вирус мы из себя, может, и изгоним, а разнообразные личные неприязни – не факт. А что, если затаившийся вирус активизирует их тогда, когда мы меньше всего будем ожидать? И Илкойненас, к примеру, убьёт Схевени за то, что он безбожник, Алвареса убьёт кто-то из телепатов за то, что он не поддаётся сканированию, или же Алвареса убьёт Иглас, которого, кажется, раздражают его идеи, или Аскелл, чтоб не делить звание мессии с тем, кто даже внешне не дилгар…
– Алвареса вообще много за что можно убить, – мрачно проговорила Дайенн, – но я его до сих пор, заметьте, не убила.
– Ну, можем провести групповой психологический сеанс, с высказыванием друг другу взаимных претензий… если выживем. Сейчас для этого точно не время.
– Лично мне не верится. Сказано же было, вирус адаптировался под расовые различия – значит, ему по идее плевать, кто там какой расы, плоть разумного, и всё тут… Впрочем, попробовать мы, конечно, можем. Только это не тот случай, когда попытка – не пытка.
– Викташ справился. И нам предстоит справиться. Мы не можем не дать этого шанса Г’Воку.
Г’Вок не справился. Дайенн, сама запертая в каюте, стены которой, стараниями Альберта, были покрыты внушительным слоем соляного напыления, в течение этих трёх дней его не наблюдала. Кажется, она слышала крики, кажется, даже его… Она не была уверена, что это не часть её кошмаров. Лихорадка била так, что порой она больно прикусывала язык. Но к счастью, кроме этой лихорадки была и дикая слабость, не дающая издать ни звука, не дающая даже подняться… Это хорошо. Хотя бы она доставляла спутникам, вынужденно превратившимся сейчас в кого-то вроде санитаров, меньше проблем. Потом ей говорили, что да, другие кричали, скулили, требовали выпустить, угрожали, проклинали, пытались выбить дверь… Илкойненас держался, пожалуй, мужественнее всех, именно так, как обещал. Арвини, в минуту прояснения, попросил связать его, опасаясь, что попытается наложить на себя руки, начнёт кусать сам себя или ещё что-то такое сделает. Облачившись в защитные костюмы, Викташ и Колменарес исполнили его просьбу. На четвёртые сутки Г’Вок позвал Вадима и Ви’Фара и попросил возможности свести счёты с жизнью.
– Возможно, моё тело и может победить болезнь… Моей душе не победить её последствия. Невозможно жить, помня о том, что совершил такое. Хорошо б было убедить себя, что то был совсем не я. Но я помню. Мне уже не вернуться к блаженному состоянию незнания, как это – смотреть на своего друга и видеть добычу. Помнить его, помнить себя… Думать, как обмануть, усыпить бдительность. Как использовать слабые стороны, которые тебе известны… Я не могу жить с памятью, как не мог дождаться момента убийства… Как планировал подставить Софью и Ли’Нор… Как понимал, что вирус выискивает во мне самое тёмное, самое гадкое – ненависть к центаврианам, которая владела мной в детстве, зависть к Ли’Нор, из-за того, что она нефилим, недоверие к Гидеону, пренебрежение к Исуту, которого всегда считал физически слабым… пробуждает, выводит на первый план, доводит до нереальной величины, заполняет этим разум. В каждом из нас, скажете вы, есть такое тёмное. Каждый мог оказаться на моём месте. Но оказался на нём именно я. Я не могу жить и вспоминать лица Гектора и Нейна. И в глаза товарищам больше смотреть не смогу.
– Именно это, – сказал Вадим позже, – я имел в виду, когда говорил, что шансы… невелики. Реабилитация вынужденных каннибалов в разы сложнее, чем алкоголиков, наркоманов и жертв других зависимостей, вместе взятых. Потому что и не в зависимости тут дело… Хотя аспект зависимости тут тоже есть, даже когда ни о каком вирусе речи и не идёт. Очень сложно, перейдя такую черту, действительно вернуться к нормальной жизни. Сложно обществу принять такого человека… И ещё сложнее самому человеку принять себя снова в обществе.
– Но ведь он это не выбирал. На его месте действительно мог оказаться любой из нас.
– Ли’Нор, вы слабо знакомы с вопросом. Я, правда, тоже не очень хорошо, читал пару книжек… зато неплохих книжек… В большинстве случаев нельзя сказать, что совершивший что-то подобное сделал это сознательно. Кого-то вынудили обстоятельства – почти в любом мире найдётся хоть один такой пример войн с длительными осадами, кого-то – развивающаяся психическая болезнь. Но в том и дело, что помрачение рассудка – это не блокировка рассудка напрочь, это его изменение, перестройка. Этот выбор на самом деле есть, и помнить, как сделал этот выбор, мучительно. Это на самом деле здоровая реакция, куда тревожнее, когда человек пытается оправдываться тем, что был не в себе…
Ли’Нор чувствовала, как не хватает ему в этот момент Дайенн, которая непременно тоже подключилась бы к разговору, возможно, что-то сказала бы о биохимических процессах, о чём он знал куда меньше, чем о психологии… Потому он не заходил к Дайенн во время её заключения. Он знал, как сильно она не хотела, чтоб он видел её такой. Пусть даже в состоянии дурноты и слабости, а не исступлённой ярости и тоски, как у других больных. Он справлялся о её состоянии у Ли’Нор, но сам не заходил. Дайенн действительно этому радовалась.
Стараясь как можно точнее следовать аборигенскому рецепту, они запаслись местной едой – жёсткими, как резина, печёными овощами, кореньями и травяным чаем. Выменяли, отдав за это пару платьев Софьи и кое-что из одежды Тавелли, вещи привели аборигенов в полный восторг. С одеждой здесь действительно туговато, единственное растение, стебли которого возможно использовать, растёт медленно, обработка трудоёмка, к тому же, совершенно печально, что грубая ткань ранит кожу детей, которая пока ещё слишком нежна, и до подросткового возраста дети в основном бегают голыми. Увы, детской одеждой на «Сером крыле» было небогато, Рефен и Эльгарда тоже приходилось одевать во что придётся. Аборигены планировали перешить для детей пару отданных рубашек, ткань которых показалась им божественно мягкой.
Дайенн не могла это есть, как безумно ни была голодна. Это было совершенно невозможно есть – сплошная соль, организм дилгар плохо воспринимает и куда меньшие дозы. Альберт какое-то время пытался кормить её насильно, убедился, что пища в желудке не задерживается, и изобрёл заменяющие инъекции. Жизнь это, конечно, поддерживало, а вот бодрости духа отнюдь не добавляло. О бодрости духа, надо думать, и не приходилось говорить никому. Лежать, неизбежно размышлять – когда, в какой момент допустил оплошность и заразился сам, в какой момент заразил кого-то из товарищей… Когда? Возможно, ещё при первом контакте с заражённым материалом, на корабле тилонов… Хотя нет, эти останки были мёртвыми давно, и вирус в них был неактивен. К тому же, Алварес, хотя был там же и вляпался в эту грязь – здоров… Может быть, когда обрабатывала раны Тавелли? Да разве вспомнишь, кто, кого, в какой момент и по какому случаю, мог коснуться… Кажется, ни Ли’Нор, ни Софьи она действительно особо не касалась… А соседство по комнате, после того, как ввели режим строгой дезинфекции, уже было не столь опасным… Зато как она заразила Аскелла, она помнила прекрасно… Аскеллу повезло, в этом его взаимодействии с Альбертом…
При этой мысли Дайенн стало совсем дурно. Аскелл – своего рода удалённое устройство Альберта… Получается, Альберт мог видеть, чувствовать… то, что тогда произошло?
«Одной глупостью больше, одной меньше, – отвечал внутренний голос, – что меняется от того, знает ли об этом кто-то, или не знает никто?»
– Жаль, что Дебби с нами не пойдёт.
– Нормально-нормально. Она и так на целых три дня оторвалась от работы. Практически полностью, только пара звонков. На большее она пока не готова. И вообще ей нужно пока пережить и устаканить внутри все впечатления от пьесы. Я видела их с Колином лица… они некоторое время просто не готовы к аббайской скульптуре, поверь мне. Я-то эту пьесу хотя бы уже видела. Но вполне согласна с критиками, она действительно переворачивает всё внутри. Мне первые дни после просмотра хотелось вообще никуда не выходить, просто сидеть в тишине… и это мне!
Майк кивнул. Он как раз очень хорошо понимал, о чём говорит Энжел. Минбарское искусство подобно вообще минбарскому много чему, в своей выверенности и серьёзности. Этот клинок, наверное, мог пробить самое суетное, самое зашоренное сознание, это как могучие руки самой вселенной, разворачивающие человека к тому, о чём ему прямо сейчас необходимо подумать… Ему было немного легче, потому что возможностей для размышлений у него и до этого было навалом, и некоторые потрясения в недавнем времени уже имелись. Но всё же просмотренное и его словно погрузило в некий каменный мешок, только стены его были хрустальными, светящимися и играющими некую волшебную мелодию. У всегда занятой и деловой Дебби впечатления должны быть ещё более бурные. Ей необходима сейчас эта попытка вернуться к нормальной жизни, её рационально-жертвенная душа в слишком большой панике…
Электрокар – на Марсе меньше были распространены аэрокары, по нерациональному, с точки зрения многих, опасению, что какой-нибудь особо безголовый водитель впилится в купол, куполу-то вряд ли что-то сделается, он и не на такое рассчитан, а вот рухнувшие сверху обломки едва ли порадуют прохожих – вырулил на привокзальную площадь.
– Разве это здесь?
Энжел пиликнула по панели, подтверждая остановку.
– Нет, конечно. Но здесь у нас ещё дело.
Майк кивнул. Он точно не имел ничего против. В жизни не так много этих самых смен обстановки, чтоб он отказывался от какой-либо из них. Чёрт возьми, он не был бы против, даже если бы Энжел просто возила его туда-сюда по городу, а он просто смотрел в окно. Дебби не заслужила, конечно, упрёков, что держит его в затворническом положении. Она не хотела ничего подобного. Она тревожилась за него – за его удобство, хотя в городе давно уже были все достаточно значимые объекты оборудованы устройствами для инвалидов, но Дебби ведь всегда во всём сомневается, ей всё кажется ненадёжным и недостаточным, и за его имидж – она не хотела, чтоб люди запоминали его таким. Глава могущественной корпорации не может быть нелепой и беспомощной грудой костей в коляске. Вот когда ему станет получше… И действительно, пару раз в периоды улучшений они выбирались в театр и в парк аттракционов. Но часто на периоды улучшений выпадала самая катастрофическая загруженность Дебби, закон подлости… Пару раз ещё Лурдес выводила его в небольшой парк поблизости, но такую решительность ей наскрести бывало непросто, а вдруг что случится? Не то чтоб образование и опыт не позволяли ей быть готовой к чему угодно, но она всё-таки была привязана к Майку и тоже банально беспокоилась. Не хотелось, чтоб что-то отравило ему нечто несомненно светлое и поддерживающее – эти нечастые праздничные прогулки…
Энжел в два толчка ноги привела коляску в стандартный, разложенный вид, потом без особых усилий перегрузила в неё Майка – некоторый навык в этом плане у неё уже был. Белобрысый юнец на входе, к чести его, быстро справился со ступором и спешно, чтобы не сказать – суетливо открыл двери пошире.
Вокзальная площадь была образована, кроме собственно вокзального комплекса, зданиями трёх гостиниц. Правда, изначально одна из этих гостиниц собиралась быть госпиталем, но от этой идеи отказались ещё на стадии проекта, решив разместить госпиталь в более тихом и спокойном районе. Они сейчас двигались через холл самой маленькой и бюджетной, с не блещущим оригинальностью названием «Красная планета», изо всех сил пытающейся не выглядеть в сравнении с двумя другими совсем уж жалкой, но получалось, понятно, не очень. Но Майк в других не бывал, и на Нарне номер, в котором останавливалась Дебби, тоже не видел – она повезла его в космопорт сразу, как только он пришёл в себя и врачи дали добро, поэтому обозревал сейчас потёртый ковролин и пластиковые панели под дерево без этих мыслей. В виртуальных реальностях он, понятное дело, в гостиницах тоже не бывал, всё, что у него было, чтоб представить места, где останавливаются путешественники, это фильмы и фотографии. А на них как ориентироваться? В жизни всегда всё хотя бы немного иначе, приукрасить, имея минимум таланта, можно что угодно.
Нужный им номер находился на втором этаже, сразу возле лифта. Открыл высокий, плотного телосложения молодой человек в белой рубашке и явно форменных брюках.
– Привет, Билл. Вы оба здесь?
– Капитан Мейнард? – вытаращился Майк, поворачивая голову по мере того, как Энжел вкатывала его мимо явно смущённого мужчины в номер. Нет, в принципе-то чего таращиться, логично, что пилот маленького частного кораблика, зарезервированного за перемещениями Энжел, остановился здесь, вопрос только, зачем они-то так спонтанно и несвоевременно свалились в гости…
– А кто это у нас собственной персоной прикатил! – громко провозгласила Энжел, докатив коляску до журнального столика, на котором валялись несколько раскрытых рекламных буклетов, пара из которых уже были превращены в журавликов, надкусанная шоколадка и несколько шуточных сувенирных монет с профилями марсиан из комиксов 20 века – придуманы они были ещё вскоре после образования марсианской колонии, но массово выпускаться начали только лет 20 назад. Увидев наброшенный на спинку кресла сиреневый пиджак, Майк заподозрил, что номер принадлежит вовсе не Мейнарду. И в этот же миг из соседней комнаты выбежала… Лаура.
Он понял это сразу, хотя по видеосвязи они не общались давно, и с той поры у неё изменилась причёска. Да и вообще, в который раз будь сказано, реальность всегда чем-то да отличается… Но он знал Лауру уже достаточно хорошо. Чёрт побери, это действительно была она. Её голос и мимика, её платиновые локоны, достающие чуть ниже ушей, и даже родинка с правой стороны носа на месте. Только в жизни она, кажется, выше, чем представлялось по видеосеансам. То есть, для сидячего все высокие, но всё же Лаура рисовалась какой-то более… короткой.
– Да, – самодовольно улыбалась тем временем Энжел, – я взяла на себя такую смелость – устроить встречу двух закадычных виртуальных друзей. Не настолько это было и сложно. Биллу не в труд было взять на борт ещё одного пассажира, не перегруз. Финансов в моём распоряжении, правда, не очень много, так что номер снят на неделю… Но эти оставшиеся дни в нашем распоряжении, ух, мы оторвёмся, и не спорьте сейчас никто со мной! Эшу я, кстати, уже звонила, идём в кино, а потом…
– Энжел!!! Ты привезла Лауру, и говоришь мне об этом только сейчас?!
Девушка ни капли не смутилась.
– Увы. Пришлось бедняжке пока посидеть тут поскучать. Надо было усыпить бдительность мамочки. Сейчас она наелась опеки над нами и со свежими силами нырнёт в работу, а в перспективе я её, вообще, обработаю на этот счёт… В следующий раз притащу свою подругу Бесс, после этого критика друзей Майка долго не полезет ей в голову… Ну, если б я сказала тебе – ты ж не смог бы скрыть своей бешеной радости. Да и вообще такой сюрприз бы пропал. Так, сейчас мы с часик погоняем чаи и поболтаем, выставка, в конце концов, от нас ещё минимум пару дней никуда не убежит, а потом решим, что вперёд делаем. Вообще за такую встречу можно б, по-доброму, не только чаю, но если нам ещё сегодня куда-то идти…
Чаепитие затянулось, предсказуемо, гораздо больше часа – поговорить действительно было о чём. Лаура первым делом заверила, что насчёт сидения-скучания Энжел сгущает краски, город она уже неплохо посмотрела, находит его превосходным, но всё ещё до конца не верит, что действительно прилетела на Марс. И конечно, увидеть ещё хотя бы один город это было б просто великолепно…
– Деньги не проблема, – отмела Энжел очередной поток возражений, – здесь в этом плане попроще, это на Землю каждый чёртов перевод целая драма в трёх актах, а здесь у нас Майк, в конце концов. Так что можем позволить себе многое. Учились, горбатились, заслужили.
Майк облизнул губы. Вообще-то, зарубать на корню грандиозные планы Энжел было неприятно. Он был действительно благодарен ей за всё – за эти три дня воссоединения маленькой семьи, когда даже Дебби позволила себе отвлечься от забот и долгов и просто быть счастливой, за совместный поход на эту минбарскую пьесу и вот за это чаепитие в самой неожиданной компании из возможных, у него не повернулся бы язык сказать, что он потерял эти три дня, но всё же он должен сейчас сказать, что его планы идут в разрез с их планами. Тем более раз уж так случилось, что Мейнард как раз здесь…
– Капитан Мейнард, – Майк откашлялся и выбрал паузу в оживлённом стрёкоте девушек, – у меня к вам, по правде говоря, деловой разговор. Не то чтоб конфиденциальный, но…
– Эй-эй! – Энжел схватила его за руку, которой он готовился оттолкнуться от стола, – какие секреты, дядюшка? Мы тут вообще-то ради тебя в том числе собрались. Ну-ка, в чём дело? Тебе зачем-то потребовался корабль? Тогда уж извини, я сдохну, но обязана об этом знать!
Майк вздохнул. Он уж как-нибудь понял, почему пилот без особых затруднений согласился подкинуть на Марс Лауру, и почему он вообще сидит здесь. По неофициальному общению хотя бы многое понятно. Между ним и Энжел что-то есть. Ну, что странного, он возил её на Землю и обратно уже несколько раз, и в промежутках околачивался тоже там, изредка подрабатывая наземными перевозками, но как правило, возможностей для этого было не слишком много – Земля не столь охотно делится с марсианами работой, даже если марсиане они не по гражданству, а по основному месту работы и проживания. Естественно, у них была возможность познакомиться поближе, и естественно, ей не может быть всё равно, куда и как надолго он собрался послать Билла.
– Извини, Энжел, но никакие твои возражения ничего не изменят, сразу говорю. Мне нужно на Нарн и я буду на Нарне. И если ты сейчас заартачишься, пообещаешь сдать меня Дебби и ещё что-то в этом роде, то это будет просто означать, что отправимся мы прямо сейчас. Корабль-то, если ты не забыла, формально мой.
– Так-так, дядюшка, полегче. Объяснить, что происходит, не хочешь? До сих пор дела фирмы твоего личного присутствия не требовали. Даже присутствия Дебби-то не всегда. Значит, происходит что-то внештатное. Проще всего, конечно, сказать, что это не моё дело, но я вообще-то тоже твоя семья. И при том до сих пор как-то так складывалось, что если о чём-то не следует знать мамочке, то мне-то как раз следует, в интересах обеспечения того, чтоб она и не узнала, м?
Лаура спешно дожевала конфету и присоединилась:
– Майк, ты сейчас собираешься, практически, сбежать из дома. Ты, конечно, давно дал понять, что тебе всё немножко осточертело, но всё же до сих пор до подобного не доходило. Знаешь, мне тревожно. Особенно если учесть, что на Нарне ты недавно был, и в связи с, мягко говоря, экстремальной ситуацией. Я ведь сейчас начну думать, что ты попал в неприятности.
Майк чувствовал, что нервничать он начинает раньше, чем рассчитывал.
– Ребята, я ценю ваше беспокойство, правда, но хочу напомнить, что я хоть и лицо с ограниченными возможностями, но пока что имею право на свободу перемещений, мне не хотелось бы думать, что вы намерены меня в этом праве ограничить.
– Ну, мы совершенно точно намерены не дать тебе совершить какую-нибудь глупость.
– А тебе не кажется, милая Энжел, что и право на глупости я имею тоже, во всяком случае, не меньшее, чем все собравшиеся? За своё право на глупости ты, мне кажется, стала бы бодаться не только с матерью, но и, если потребуется, со мной. Давай не будем вести к тому, что глупости можно совершать только тем, кто твёрдо владеет руками и ногами, у меня возникнет ощущение, что меня дискриминируют.
– Хорошо, тогда давай не будем вести разговор так, как будто мы твои враги и можем только помешать в твоих планах, а не помочь, от этого тоже какое-то нехорошее ощущение.
Майк закусил губу, переводя взгляд с одной девушки на другую. Как-то так и проверяются люди, что ни говори. Может ли он им довериться? Можно ли отрицать вероятность, что они сразу же объединятся с Дебби, и его шансы выбраться из дома, не то что с планеты, стремительно сведутся к нулю? Поймать взгляд племянницы он не мог – он сейчас сосредоточенно созерцал чаинки в чашке. А Лаурины глаза цвета сепии сейчас как раз впились в его лицо – встревожено и, пожалуй, всё же без лукавства.
– Я просто честен с вами сразу, ребята, не более. Шансов отговорить меня у вас нет. Речь идёт о женщине, которая мне очень дорога, и ситуация требует моего личного присутствия. Упреждая твои предположения, Энжел – нет, её не держат в заложниках, меня никто не шантажирует. Вопрос из иной плоскости… довольно фантастической. Скажем так, мне обещан доступ к технологиям, ранее нам недоступным. Кстати, не исключено, что они могут помочь и мне…
Энжел нахмурилась, всё так же не отрывая взгляда от чашки.
– Ничего не поняла, если честно. Женщина… Почему я об этом ничего не знаю?
– Я больше скажу, – подхватила Лаура, – и я об этом ничего не знаю. Впрочем, я не в обиде. О серьёзных вещах иногда действительно трудно говорить.
– Как бы то ни было, дядюшка, ты, надеюсь, не рассчитываешь, что я отпущу тебя одного? Так, просто включи мозги, если они у тебя случайно выключились. Банально, Нарн не самое гостеприимное для инвалидов место. Таскать по лестницам тебя и твою чёртову коляску Биллу одному будет просто несподручно. Тебе в любом случае потребовалась бы моя помощь, чтоб не просто под благовидным предлогом слинять из дома, а ещё и вынести необходимые в дороге вещи, так вот рискну предположить, этим моя полезность не ограничивается.
– Она права, – кивнула Лаура, – я бы на её месте тоже летела с тобой. Я и на своём месте хотела бы…
– Так за чем дело стало, места на корабле, думаю, хватит. Он, конечно, не слишком приспособлен для дальних перелётов…
– Девочки, девочки! Я не хочу сказать, разумеется, что это опасно… Я не знаю, как это. Это непредсказуемо. Как минимум, я не знаю, надолго ли…
– Тем более. Майк, даже полностью здоровому человеку бывает нужна помощь. Или просто компания тех, кого он знает и кому может доверять. Может, я и пригодилась бы здесь, чтоб какое-то время заговаривать зубы Дебби… но это в любом случае не получилось бы надолго. А так, возможно, её успокоит, что ты под моим присмотром. Ну, хоть немного. Ты даже примерно не можешь предсказать, как надолго это?
– Нет. А у тебя, кстати говоря, долгожданные каникулы, которые ты намеревалась провести с матерью…
– Строго говоря, в большей мере с тобой. Торчать с нею на бесконечных встречах, переговорах и совещаниях, которые все как одно срочные, я пока, извини, не готова. Мы в любом случае делали бы всё, чтоб компенсировать себе месяцы довольно однообразной жизни, и приводили бы мамочку в непрерывное беспокойство. Просто будем делать это не на Марсе, а на Нарне. Так, у тебя был какой-то план? Что ты планировал взять с собой в дорогу? Первым делом – одежда. Может, и проще б было купить всё на месте, но в случае Нарна – не знаю, земная одежда там, кажется, не слишком популярна. Хотя, возможно, это не такая уж проблема… Препараты. Это надо отвлечь Лурдес…
– Если подговорим этого вашего Эша, выиграем немного времени. Да, ты уже придумал, что делать, если, вернее, когда Дебби ринется в погоню?
Майк вздохнул. Кажется, с этим надо просто смириться, да?
– Что ж, если, как я понимаю, с этим вопросом наступила ясность, я, с вашего позволения, сделаю один звонок. Всё-таки приглашать этого человека в особняк означает похерить всю конспирацию.
Мистер Уолтерс напоминал Майку дворецких из старинных фильмов. Обладатель одной из самых невыразительных на свете фамилий, он обладал столь же невыразительной внешностью, во времена до повсеместных видеокамер из него вышел бы, наверное, удачливый преступник – свидетелям пришлось бы поломать голову, описывая его наружность, и при том такой крайней степенью невозмутимости, что её следовало бы принять за эталон невозмутимости, которого едва ли можно достичь, разве что долгими упорными тренировками. Энжел, кстати, была солидарна с ним в этой оценке, удивляясь существованию этого реликта в нашем суетном 23 веке.
– От него прямо исходит такой дух старой доброй Англии… Это довольно страшно, учитывая, что мы тут никакого понятия не можем иметь о старой доброй Англии.
И сейчас мистер Уолтерс сидел напротив, неизменно прямой, собранный и демонстрирующий полную неготовность к выражению эмоций.
– Уолтерс, мне необходима, первым делом, ваша гарантия, что никто не узнает об этом разговоре как минимум до того, как я покину Марс. Никто – я имею в виду, в том числе моя сестра Дебби.
– Да, мистер Гарибальди.
– В самое ближайшее время вам необходимо подготовить для меня документ, в котором будут указания на случай, если меня в установленном порядке признают мёртвым или пропавшим без вести. Он должен включать следующие положения…
Уолтерс вынул блокнот и ручку и приготовился записывать.
– Моё имущество равными долями отходит моей сестре Деборе и моей сестре Мэри, либо её законным наследникам. Вплоть до того времени, как они объявятся, опеку над долей Мэри, как и руководство компанией, я поручаю Деборе. Всё это кроме замороженных счетов до востребования – с ними остаётся всё по-прежнему, и ещё некоторых выплат и подарков – вот список, – Майк, не с первого раза, извлёк из внутреннего кармана сложенный вчетверо листок, – и ещё одно. Вот этот ключ от сейфа в моей спальне должен находиться у вас на хранении вплоть до моего возвращения или признания меня в установленном порядке мёртвым либо пропавшим без вести. Я планировал завещать ключ и содержимое сейфа Лауре Солнерски, но поскольку она летит со мной, дополню это распоряжение – в случае, если Лаура Солнерски так же будет признана мёртвой или пропавшей без вести, ключ и содержимое сейфа должны быть переданы Стивену Мартину Смиту, гражданину Земли, 2279 года рождения.
– Это всё, мистер Гарибальди?
– Да, Уолтерс.
– Разрешите идти?
– Конечно, большое спасибо за вашу оперативность, Уолтерс.
– Это моя работа, мистер Гарибальди.
Когда мерные, такие же бесстрастные шаги семейного адвоката затихли, вероятно, где-то в районе лифта, погружённая до этого в чинную тишину комната взорвалась возгласами.
– Так, это что сейчас было? Кто примерно полчаса назад пытался убедить нас, что мы отправляемся в мирную познавательную прогулку?
– Никто. Я сказал, что не буду предполагать, чего нам от неё ожидать. И кстати, на варианте «нам» тут настаивал совсем не я. А иметь завещание не лишне всякому обладающему чем-то размером с фармацевтический холдинг, это вовсе не означает намеренья в самое ближайшее время отправиться на тот свет, даже если Дебби, возможно, сказала бы иначе. А может, и не сказала бы. Всё-таки она сама всё время говорит, что нужно быть рассудительным, думать о будущем, предусматривать все варианты…
– О, это второе, о чём я хотела сказать. Ты завещал маме… практически всё?
Майк обратил на племянницу взгляд, демонстрирующий непонимание её посыла.
– Я не намерен отрицать очевидный факт, что твоя мать тоже дочь моей матери, даже если марсианский имущественный кодекс и держится в отношении детей разведённых супругов политики, равновесной земной. Мы оба не дети Эдгарса, почему должно иметь такое большое значение, что Дебби родилась до этого брака, а я после? Или что с её отцом мама была в разводе, а с моим нет? Кроме того, Мэри, как ты слышала, я не собираюсь сбрасывать со счетов. Не готов к этому. И если Мэри или её наследники так никогда и не явятся, чтоб вступить в свои права – Дебби лучшая кандидатура, чтоб возглавлять компанию, делами которой она начала заниматься ещё при жизни отца и успешно занимается и теперь. Она будет на своём месте, в отличие от меня, которого, положа руку на сердце, к этому вообще не влечёт.
– Майк!
– Я не обязан ради сентиментальных чувств заниматься тем, к чему у меня ни желаний, ни способностей! Давай так, любовь к родителям отдельно, а компания отдельно. Мне вполне достаточно пожизненного содержания мало на что реально способного инвалида. Я пока не могу заставить Дебби перестать мучить себя и меня переживаниями, как же это совет директоров будет наблюдать своего главу… вот таким, в общем, как будто у них есть какие-то варианты. Но в данном вопросе я уж точно в своём праве.
Энжел вздохнула.
– Да, конечно, в своём. Прости, мне как-то немного неуютно быть той персоной, которая теперь может быть заинтересована в твоей смерти. В случае, если с тобой действительно что-то случится, мне стоит постараться, чтобы со мной случилось то же самое.
– Ну тогда тебе, видимо, для начала придётся как-то изменить свою физиологию. Как помнишь, изначально врачи вообще были очень осторожны в прогнозах о моей выживаемости. Но мне казалось, ты не считаешь, что из-за этого факта я должен провести всю жизнь в надёжных стенах родного особняка, обложенный ваткой. Я и так достаточно времени провёл именно так, ваша с Дебби совесть должна быть чиста.
– Извини. Эту тему я поднимать точно не хотела.
– А что значит… как там… замороженные счета? – спросил Билл просто для того, чтоб увести разговор из тревожного русла.
