Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"
Автор книги: Саша Скиф
сообщить о нарушении
Текущая страница: 71 (всего у книги 113 страниц)
Нарн опустил голову ещё ниже.
– Они не отдали его. Я требовал, я настаивал… Они сказали, что похоронят его по своим обычаям. Что мы сами виноваты, что прогневили божество. Ну, в этом я с ними согласен, конечно… Кто бы мог подумать… Кожу дрази не всякое лезвие берёт, а тут – комар… От бандитских ножей уйти, от выстрелов, и – вот так… Если б мог – поменялся бы с ним. Но мне меньше досталось…
– В патетике сейчас смысла нет, Г’Вок! Конечно, Викташ сам кузнец постигшего его несчастья… но и вы помогли.
– Гидеон, довольно! – взмолилась Дайенн, – нет никакого смысла в том, чтоб добивать человека, он и сам всё понимает. Мы здесь все немного на нервах и временами теряем голову. Если на то пошло, эта наша вылазка может считаться меньшим безрассудством разве что потому, что с нами был Альберт. А Гектор и вовсе просто провожал Дэвида и Диуса, на рожон не лез. Завтра мы попробуем выпросить у деревенских тело Викташа. Принесём извинения, объясним ситуацию… Я уверена, выход даже из этой ситуации должен быть. Только искать его лучше на свежую голову.
– Нет, это исключено. Они были друзьями. И вообще это про кого угодно, только не про Г’Вока…
– Ну, раз это говорите вы, Тавелли, наверное, надо верить.
– Вообще-то, да, – даже радовало, что бледное лицо раненого тронула улыбка, которую вполне можно было назвать горделивой, – всё-таки я его знаю. Хотя бы как коллега из его отделения… Г’Вок дурак, склонный к припадкам бессмысленного героизма – а поскольку на Андроме всласть погеройствовать ему не пришлось, тут вынужденное бездействие его просто добило – но точно не трус и не предатель. Он никогда никого не бросил бы, если есть хоть малейший шанс…
– Что, и вас?
– О, меня уж точно, – Тавелли надтреснуто рассмеялся и тут же сморщился – раненое плечо отозвалось болью, – смотрю, тут не все понимают в особенностях взаимоотношений рас в условиях мирного времени… Никакой нарн в подобной ситуации не бросил бы центаврианина в беде. Нечего даже и думать. Что может быть слаще, чем когда бывший враг обязан тебе жизнью?
– А не судите ли вы, Тавелли, по себе…
– Конечно, сужу. Я и сам, в сущности, такой же. Думаю, потому мы с Г’Воком первые годы службы грызлись не на жизнь, а на смерть, и думаю, поэтому перестали грызться. Мы оба это понимаем. Вы хотели что-то сказать, Иглас?
– Я? Нет. Не сейчас. Мне нужно многое обдумать.
Ви’Фар покосился на врия с подозрением – но в голову ему лезть не испытывал желания, успел ощутить, насколько это… трудоёмко. Уровень Игласа был в принципе сопоставим с его, достаточно качественную ментальную затрещину он выдать не мог. Но это искупалось самой по себе организацией сознания вриев, слишком отличной от нарнской.
– Я думаю, подозрения такого рода вообще неправомочны и оскорбительны, – разомкнул уста Илкойненас, – мы все всё-таки полицейские. Простите, но я позволю себе наивность считать это неким знаком качества. Я могу допустить, что у моего коллеги может не хватить физических сил, чтоб вытащить кого-то, но…
– Возможно, ваша наивность однажды послужит причиной вашей смерти, – хмыкнул Тавелли, – но спорить я сейчас не хочу. Для рассуждений о том, что под одинаковыми мундирами может быть разное содержание, что мы состоим в первую очередь из нашего воспитания, истории, убеждений – не лучшее место и время.
– Любой нарн, переживший более двух больших сражений, знает по крайней мере основные приёмы рукопашного центаврианского боя. И создатели игры тоже знали их неплохо, во всяком случае ко второму выпуску игры пехоту прописали довольно грамотно, они и без оружия намять бока в принципе способны… Если хочешь успешно сражаться, ты должен знать язык противника, оружие противника, язык боя противника…
Майк мрачно кивнул. Всё это он и без Г’Сан знал – читал… Так что никакого практического влияния эта лекция не имела. Полностью согласный, что нужно использовать свободное время с максимальной пользой, чувствовал он себя всё равно по-дурацки. Тренировки в стрельбе ещё туда-сюда, а драться с Г’Сан было задачей, на которую приходилось долго себя настраивать. Во-первых, потому, что она всё-таки как бы своя, во-вторых ввиду ясного понимания, что навалять она способна так, что до следующего сеанса помнить будешь. К счастью (ну, приходится называть это именно так) вывести из себя она умела.
– Не стоит осторожничать, мальчик мой. Если ты умудришься причинить мне сколько-то серьёзный вред, я страшно удивлюсь. Так что давай, локти выше, ноги согни в коленях, попробуй ещё раз… Господи, да что с тобой не так? Ты не умеешь прыгать?
Очень хотелось ответить, что да, чёрт возьми, не умеет! То есть, конечно, немного умеет, учился этому, так получилось, в виртуальной реальности, как и бегать, и много чему ещё, что очень даже хорошо представлял и понимал в теории, но наработанного опыта не имел. Но для таких разговоров не время… и неизвестно, будет ли время когда-нибудь.
– Ничего, упорным повторением даже тебя можно чему-то научить…
Функция сохранения настроек сеанса, характеристик персонажа – не самая популярная, хоть, вроде бы, и даёт много удобств, навыки, полученные в предыдущих загрузках, не теряются. Но не то чтоб кто-то лез сюда за навыками, для этого всё же есть учебные модули. Правда, если ты не хочешь афишировать свой интерес к тем или иным навыкам, то игровая реальность – твой путь. Да, с инструктором как повезёт, да, это, скорее всего, долго и хлопотно, зато не придётся объяснять маме или папе, зачем тебе вдруг изучать свойства и взаимодействия взрывчатых веществ и схемы изготовления взрывных устройств, и заодно ещё куче людей, в погонах и без, объясни, что реально просто интересно. Собственно, это про Лауру, у неё как раз есть пара давних, проработанных персонажей… Но большинству игроков так заморачиваться было и лень, и незачем – интереснее было попробовать себя в разных образах. Лаура ещё рассказывала как-то, мол, ходят по Сети истории о игроках, переставших различать себя и персонажа. Стив тогда сказал, что страшилка так себе, она ж сама тогда первый кандидат, ни у кого здесь больше нет настолько давних и проработанных персонажей, и они тогда долго собачились на тему, стоит ли считать её персонажа в «Яноше» и в расширенной версии за одного. Майк всему этому внимал молча. И сейчас его эта тема не тронула бы тоже ни капли – это по-прежнему совершенно точно не про него. Хотя, ввиду частоты посещений, у него, естественно, появились приятели среди «местных» (а не местных здесь сейчас почти не бывало, заходили только ненадолго пара студентов, делающих работу по этому историческому периоду), и пришлось продумывать какую ни есть биографию, но делал он это с большой опорой на рекомендации Г’Сан, то есть, это всё же не было порождением его сознания, в этот образ не было вложено что-то личное, он вспоминал-то об этой биографии, когда кто-то задавал вопросы… А одни только иные детали биографии, особенно если не пропускать их через себя, ещё ничего не меняют в личности. Вот прожитый здесь опыт что-то, наверное, меняет… но пока сложно сказать, что. В реальной жизни ничто из этого не применимо. Это, действительно, как сон, или мир фантазий, куда он, как ни парадоксально это звучит, ходит отдыхать…
…Сколько раз он уже жалел, что не выдернул себя из дебрей воспоминаний-размышлений сей же момент. Жалел вот так же распластавшись на камушках и пытаясь оценить, все ли кости целы. До сих пор были все, но не стоит надеяться, что так везти будет всегда. Впрочем, в этот раз что-то пошло не так в кои веки не для него, потому что Г’Сан, не встретившая при проведении очередного приёма адекватного сопротивления, приземлилась следом. Она, понятно, успела сгруппироваться и выставить руки, да и одеты они были не в полное своё облачение, не то без сломанных рёбер на сей раз было б не обойтись… Все последовавшие за тем выражения Майк знал, слышал большинство из них не раз, так что впечатлить его этой тирадой больше, чем впечатлило само падение, у наставницы не вышло.
– А я говорил, что человек не кузнечик, на кой хрен так прыгать – чтоб устать быстрее?
– Чтоб попасть ногами выше, чем ты обычно попадаешь!
– Чтоб центаврианин оценил, как хорошо я знаю приёмы их боевых искусств и проникся ко мне уважением? Это идеализированные приёмы, рассчитанные на обстановку спортзалов, в реальном бою они сами половину позабудут, ты ж сама говорила…
– Да вот как сказать! Ты не забыл случайно, что центавриане – персонажи программы? Они не настолько сложно прописаны, чтоб что-то забыть или что-то счесть несущественным, как ты сейчас!
– Да и не настолько просто, чтоб, к примеру, не уставать, или их нельзя было застать врасплох…
Зачем Майк спорил, он и сам не знал. Спорить было не о чем, точно не в оценке возможностей и характера противника. Просто таков уж был стиль, заданный, в общем-то, самой Г’Сан – если не собачиться, всё равно, о чём, то что, молчать что ли? Нет, иногда они, конечно, ведут почти спокойные серьёзные беседы…
Они как раз уже практически поднялись, когда Г’Сан резкой подсечкой сбила его с ног. Однако к чему-то подобному он уже был готов, поэтому тут же, ещё практически в падении, ответил ей тем же – в итоге вернулись к прежней композиции. Можно считать, что и не поднимались, да.
– Ах ты падла! – искренне, кажется, изумилась Г’Сан и размахнулась для удара, но считающийся ею растяпой Майк умудрился извернуться, сбросить её с себя и оседлать… почти, в последний момент она сбросила его и они покатились по пологому каменистому склону азартно матерящимся клубком.
– Ну что ж, неплохо, иногда ты вполне… Ого, а это ещё что такое?
Майк, к сожалению, уже понимающий, о чём идёт речь, на риторические вопросы отвечать особого желания не имел.
– Что, что… физиология.
– Удивительна земная физиология, – хмыкнула нарнка, – не думала, что вы возбуждаетесь от тумаков.
– В данном случае на мне физиология вообще-то нарнская, так что двусмысленно выходит! Не знал, что в реакции на близость тела противоположного пола что-то странное есть… Это что, в твоей богатейшей жизни впервые, что ли?
Г’Сан сидела рядом, отряхивая штаны и оценивая ущерб, нанесённый им острыми камешками, а Майк снова размышлял о том, на все ли вопросы нужны ответы. Г’Сан, конечно, старше его только по виду, а не по абсолютному сроку своего существования, но всё же ей не 5 лет, и она прожила, в разных виртуальных мирах, не одну жизнь. Ну какова вероятность, что у неё никого не было? И уж тем более совершенно незачем ему сейчас знать, что с этим кем-то случилось, где он или они, может, в разных мирах это разные индивиды… Ну, если это персонажи программы – то определённо разные. Но это… разве это не дико вообще? Или всё же более дико – что-то иметь с «гостем», просто приходящим поиграть в чужую жизнь? Как-то он изящно перевёл тему, когда она спросила, в порядке обычного своего зубоскальства, есть ли у него кто-то, и он точно не хотел бы сейчас эту тему реанимировать. А теперь в голове, чего доброго, явственно зазвучит голос Лауры: э, парень, у тебя всё так плохо, что ты умудрился влюбиться в вирус? Ну вот, пожалуйста…
– Нет, Ан’Ри, не помешаете, проходите.
Нефилим, отчаянно смущаясь, переступил порог медотсека. Большая часть его тонула в полумраке – нет смысла гонять на полную мощность все лампы, при всего одном пациенте. Впрочем, и этому одному пациенту лампы сейчас совершенно безразличны…
– Ну, всё же вы вправе меня спросить, что мне-то тут делать. Я не настолько хорошо знаю господина Эркену… Но мне кажется, в такой момент, при таких событиях, как у нас здесь сейчас, самое худшее из возможного – это вот так лежать, бездеятельным, беспомощным. Я не таю иллюзий, что смог бы пробудить его, раз уж вам это не удалось, я просто хотел бы, так же, как вы, мягко постучать в его сознание, напомнить, что мы здесь и ждём его назад…
– Ничего, я не обиделась.
Ан’Ри, бросив быстрый взгляд на Софью – лицо её было затенено волосами, и сложно было что-то сказать о его выражении, снова обратился к монитору, на котором радужно танцевали не вполне понятные ему диаграммы. Сородичи утверждали, что ему досталось столько человеческой генетики, что он способен краснеть – хотя человеческим взглядом это, наверное, заметить сложно.
– Я…
– Простите. Я не лезу в голову, у меня обычно на это и уровня не хватает, ваш уровень всё-таки действительно больше моего. Вдали от сестры мои силы слабее. Я просто чувствую настроение… Угадываю, о чём человек может думать в настоящий момент. Читать как открытую книгу можно преимущественно того, кто сам тебе открылся… Я вижу, что вы подумали о том, не обидно ли для меня звучит предположение, что вы могли б достигнуть того, чего не смогла я. Но если б и так, это точно не было б для меня обидно. Я радовалась бы, что Джани пришёл в себя.
– Надеюсь, что так и будет, и скоро. Иначе немыслимо… Он ведь не получил серьёзных ранений.
– Он получил серьёзный удар по нервной системе, когда лекоф-тамма был выведен из строя. Это не смерть как таковая, но её дыхание так близко, как только возможно.
– Странно… – нахмурился нефилим, – насколько я чувствую сейчас, почти всё время он думает о своей матери, это естественно, конечно, в такой момент – возвращаться в прошлое, в детство, когда она была рядом… Но где-то между этими мыслями мелькнул образ Дэвида Шеридана, с каким-то знаком… тождественности. Но ведь он не мог узнать о том, что тот… тоже был на пороге смерти?
В сознании Софьи трепетнула неясная не то чтоб тревога даже – волнение, так колеблется пламя свечи, когда в комнату подтягивает сквозняком.
– Возможно, мог… Мог по крайней мере предполагать. Мы ведь не знаем всех переговоров лекоф-тамма с Руваром. И… хоть он и без сознания, но его мозг фиксирует то, о чём говорят приходящие сюда. Так что он знает и то, что смерть отпускает и тех, кого схватила так крепко.
Юноша снова попытался рассмотреть лицо женщины за каштановой вуалью. В этих словах ему упорно чудилась какая-то… неуверенность. Словно совсем не о том она думала на самом деле. Но о чём – он не мог понять. В светлом тумане её мыслей образы проплывали нечёткими силуэтами – вполне ясными и опознаваемыми для неё, но не для него. Как конспект, где слова записаны сокращениями или вовсе какими-то значками, неизвестными непосвящённому…
– Честно признаюсь, мне даже думать об этом страшно. Знаете, во многих мирах жизнь ассоциируется с дыханием. Иногда это даже одно слово… Я это вспомнил сейчас потому, что у Дэвида Шеридана это и читал. Это сейчас мы образованные, мы знаем, что в глубокой коме поднесённое к лицу зеркальце может не запотевать, мы умеем засекать самые слабые пульсации жизни в теле… Но где-то внутри нас живущие суеверные предки не могут не спрашивать, как относиться к человеку, который был мёртв, вернулся с той стороны.
– Действительно лучше не думать об этом. Пойдёмте, Ан’Ри. Непорядочно мешать господину Намгану работать.
Сухонький тибетец – сегодня была его очередь дежурить в медотсеке, в то время как его спутница помогала Дайенн в соседнем, преобразованном в походную лабораторию, помещении – приветливо улыбнулся.
– Вы мне вовсе не мешаете. Не столько здесь работы, чтоб я не чувствовал порой сильную неловкость перед офицером Гидеоном, серьёзно поступившимся протоколом ради наших желаний…
Ан’Ри подумал, изо всех сил стараясь спрятать эти мысли от Софьи, что бедному землянину, почти безвылазно торчащему здесь, наоборот, в радость должна быть компания кого-то более… живого. Не были ли они чрезмерно самонадеянны, полагая, что господин Эркена очнётся достаточно скоро, что они могут позволить себе направиться к следующей цели, а не к ближайшему из миров Альянса, для передачи его в более компетентные руки? Наверняка, кого-то ещё сейчас посещают те же мысли – что они теряют время, его время. Но ведь и улететь так просто сейчас они уже не могут…
– …не для того, чтоб попасть в ещё большую задницу!
– А что, у нас тут задница? – вздёрнул бровь вошедший Гидеон, – по сравнению с Андромой что, что-то ещё, ну, кроме Громахи, вправе называться задницей? Нет, местечко на троечку, это все понимают, ну, кроме местных, но они, как мы уже поняли, патриоты…
– Без патриотизма-то тут не выживешь, – проворчал Эремо Фар.
– Но здесь не происходит гражданской войны.
– Да, только так, по мелочам – разгуливают какие-то зверюги, выпускающие людям потроха без всяких подручных орудий. Ерунда. Может быть, ерунда это потому, что цапнули не вас, господин Гидеон?
Военный ткнул в пищевой автомат, убедился, последовательно, что овощное пюре, соевая паста, мясной соус – закончились (последнее явно закончилось на Тавелли), и обернулся к оному:
– Нет, я не считаю, что это ерунда. Я возражал только по поводу «ещё большей задницы». Что бы тут ни происходило, давайте не забывать, что мы находимся здесь добровольно. И в принципе нам ничто не мешает прямо сейчас отсюда улететь. Да, кроме соображений незавершённого дела – но в конце концов, можно ведь принять как данность, что все тилоны мертвы, и отправиться к следующей указанной Драалом цели. В этом наше коренное отличие от хурров, которым в большинстве своём с планеты некуда деться.
– Да, правда, не пойму, при чём тут мы.
Горячая каша плеснула на палец, а настроение у Гидеона и так не было благодушным.
– При том, что с какими бы трудностями мы ни сталкивались, это не повод забывать о том, что кому-то хуже. Не думал, что придётся кому-то объяснять такие очевидные вещи.
– Кажется, не всех вывезли с Андромы. Вас, господин Гидеон, так и не вывезли.
– Да, а ещё Дэвида Шеридана. Вы и перед ним готовы говорить о своих проблемах? – Гидеон, в общем-то, понимал, что Тавелли стоит сделать скидку, травмированное плечо, несмотря на антибиотики и обезболивающие, должно доставлять сильное беспокойство, а вкупе с чувством беспомощности от так и не проясняющейся ситуации это кого угодно сделает несдержанным на язык, но тоже уже не мог остановиться, – да, меня – не вывезли. Да, готов это признать. Я не был ранен, не лежал при смерти, но был травмирован иначе. Я, видите ли, господин Тавелли, военный. Я воспитан в семье военных. Для меня понятия чести мундира, долга, закона кое-что значат. И я не могу, наблюдая, как армия, призванная защищать народ, совершает преступления против этого самого народа, лишь философски вздыхать, что таковы порядки и не нам их в чужом мире менять. Да, от моего сочувствия и возмущения ничего не поменяется, и возможностей поменять у меня вообще нет. Но это не отменяет здоровых реакций.
Тавелли тщательно соскрёб из чашки остатки политого соусом пюре.
– Здоровых… Может быть. Ну бросьте, Гидеон, не демонстрируйте наивность, странную для вашего возраста и звания. Армия любого мира повинна в подобных преступлениях. Иногда даже копаться не нужно, чтобы найти примеры. Если лично вам до сих пор не привелось ни в чём подобном участвовать, так какие ваши годы. Но вам-то достаточно обратиться к семейной истории…
– Простите? – поинтересовался землянин умеренно зловещим тоном. Иглас с готовностью подвинулся – места за столом было ещё достаточно, но идти с горячей кашей лучше как можно меньше.
– Вроде бы, не большой секрет, что ваша мать в гражданской войне занимала ту сторону, которая военными преступлениями как раз и занималась.
Иглас отодвинулся ещё дальше, видимо, опасаясь, что сейчас в него брызнет кашей из полетевшей через стол тарелки.
Нет, Гидеон не швырнул в полицейского тарелкой. И вообще ничего не ответил. Ну что тут скажешь? Не большой секрет… Что вообще является большим секретом для центавриан с их любовью собирать компромат? Когда успел, интересно…
– Ребята, вы что, решили, что проблем мало, и ищете повод поругаться? – Исут вскинул руки, как бы разводя спорщиков в стороны, – к чему вот это сейчас вспоминать? В конце концов, нет ведь фактов лично её участия в этих преступлениях?
– А это обязательно? Она поддерживала тех, кто их совершал. Проще, конечно, снять с молчаливых соглашателей всю вину…
– Центаврианину ли это не знать, – хмыкнул Гидеон, помешивая ложкой источающую пар массу. Тот и бровью не повёл, поднялся, бросил опустевшую посуду в утилизатор и вышел.
– Ну, вообще Тавелли прав, – подал голос молчавший до этого Ви’Фар, – армия, конечно же, призвана защищать народ от угрозы внешней и внутренней, и не оспаривать решения вышестоящих, кто у нас нынче является народом, а кто угрозой. Так что чистота армии напрямую зависит от адекватности этих вышестоящих. И адекватность эта состоит в умении вовремя заткнуть народу рот очередной подачкой, чтоб не доводить его до точки кипения и необходимости спускать на него армию.
Иглас, закончивший трапезу почти одновременно с центаврианином, тоже поднялся.
– Вроде не Алвареса слышу, аж даже странно.
– А что не так говорит Алварес? Ну, мне далеко не всё из того, что он говорит, кажется разумным, но в данном-то вопросе он прав. Почитайте центаврианских марксистов, ещё больше культурно травмируетесь.
– Что, и такие есть? – врий булькнул-хохотнул, направляясь к выходу, – тилоны, артефакты, чудовища… Мир и так сумасшедший!
Эремо проводил его взглядом и хмыкнул:
– Ну, в какой-то мере разрядил обстановку. И на том спасибо.
– Народ изнывает от неопределённости, – Гидеон скривился – каша оказалась недосолена, – ещё немного, и я сам организую охоту на этого неведомого зверя. Просто чтоб мы тут не увлеклись сварами… Каждому ж найдётся, что предъявить другому. Одни неувядающие расовые конфликты чего стоят.
– Вы думаете, ещё есть, на кого охотиться? То есть, что это нечто, напавшее на Тавелли, не было единственным?
– Почти уверен. Не спрашивайте, откуда. То ли из тех соображений, что тилоны всё же не дети малые, чтоб одному против как минимум троих их было так легко ухайдокать, то ли из тех, что раз уж в деревне обнаружился покусанный труп… Ну, не знаю, не логично ль было для этого зверя, раз уж он напал на одного из них, продолжить кружить вокруг деревни, а не совершить немаленький вообще-то бросок до нашей стоянки?
– Видимо, на вкус аборигены ему не нравятся. С большой голодухи можно, но если есть пища получше – то зачем? Как-никак, он ведь его не доел, только надкусил.
– Резонно. Но не доесть мог потому, что отбили соплеменники. Если так говорить, Тавелли он тоже… не доел…
– Лично я не понимаю, зачем мы здесь торчим, – мрачно вздохнул Исут, – я не верю, что мы найдём здесь живых тилонов. Вот даже на долю процента не верю. Если предположить, что аборигены взяли их в плен – ну зачем, скажите на милость, им держать их у себя живыми? Иномирцы ведь скверна. Да у них и негде… Их хижины от дыхания могут развалиться, из такой тюрьмы сбежит и денет.
– Ну, не торопитесь в суждениях, мы всё-таки не всё видели… Мне всё-таки настойчиво кажется, эти ребята не столь просты. Скверна скверной, но все мы прекрасно знаем, как любые принципы отступают перед соображениями выгоды. Не бывает настолько сильной ксенофобии, чтоб она оказалась сильнее соблазна выгодной сделки. Доказано лорканцами, хуррами, да кучу примеров можно найти.
– А в чём может быть та выгода?
Эремо вздёрнул безволосую бровь.
– Шутить изволите? Для тилонов, кроме возможности вернуться к раскопкам – хоть эти самые камни. Камни – это деньги. Немалые. Деньги – это оружие, корабли, да и эти самые артефакты, нередко. Они, понятно, способны забраться даже в корлианский Дворец, но если что-то можно купить – почему нет-то? А для местных – боже, да хоть тряпки. Нет, не то чтоб я предполагал, что тилоны возят с собой обширный гардероб как раз для таких случаев, но наверняка у них найдётся, что предложить. Этот мир беден всеми благами из возможных.
– Ну, такое соображение до сих пор не заставило их вести сколько-то более оживлённую торговлю.
– Возможно, это смотря как торговаться…
И в этот момент раздался крик.
Исут, вскочив, опрокинул на себя чай, к счастью, остывший.
– Это…
– Ли’Нор! – Гидеон отодвинул чуть тронутую тарелку и выпрыгнул из-за стола.
В полутёмном коридоре столпились почти все. Даже Дайенн, встрёпанная и запыхавшаяся, была здесь. Готовая поклясться, что на бис повторить это высокоскоростное выпрыгивание из защитного костюма она б не смогла.
– Я в порядке, в порядке… – повторял Ан’Ри, держась за голову.
Ли’Нор обвела собравшуюся толпу диковатым взглядом.
– На него кто-то напал! Он шёл впереди, и из темноты на него кто-то прыгнул! Я стреляла, но не уверена, что попала…
– Тааак. Думаю, серьёзность ситуации объяснять не надо. Шлюзы закрыты. Кто мог напасть на парня на нашем собственном корабле?
– Я не знаю, сбавлю я градус паранойи или увеличу, – вздохнул Схевени, – но днём шлюзы были открыты достаточно долго…
– Чтоб на корабль мог проникнуть кто-то вроде молодчика, которого спалили Дайенн с Алваресом? Мимо Дрима, мимо любого из нас, кто в любой момент мог там проходить? Ты в это сам-то веришь?
– Это не предмет веры. Это гипотеза. В то, что это сделал кто-то из своих, кажется, тоже никто не хочет верить?
– Может, это… ну… шутка такая неудачная была? – пробормотал Г’Вок.
– Подобные шуточки как, в вашем духе? – не удержался Тавелли.
– В моём – нет. Я, конечно, номинант на звание «Недоумок года», но это даже для меня чересчур. Но определённо, если б я додумался до такой шутки, то сбежал бы и ни за что потом не признался. Сгореть со стыда можно и самому по себе, в одиночестве.
– Ничего себе – шутка! Ан’Ри неплохо так приложили головой о стену…
– Ну, это могло произойти и случайно, – неуверенно проговорил сам пострадавший, – то есть, ведь было темно…
– Да, вот сразу интересный вопрос – а почему там было темно? Когда успело испортиться освещение? Днём же всё нормально было!
– Лампы иногда выходят из строя, господин Гидеон, так бывает, не обязательно это злой умысел.
Землянин отбил тревожную дробь пальцами по столешнице.
– Чем больше вокруг происходит всякой хрени, тем меньше я верю в совпадения… Ладно. Тяжело начинать этот разговор, но – давайте выяснять, кто где был в тот момент.
Иглас хохотнул – Колменарес немного поморщился от этого звука.
– Ну, думаю, проще всего с нами, – улыбнулся Эремо, – мы были у вас на глазах, мы вне подозрений.
– Так же вне подозрений Ли’Нор…
– А чего это Ли’Нор – вне? – вздёрнул бровь Тавелли, – то, что она якобы шла следом за Ан’Ри, доказано чем-то, кроме её слов? Там же было темно!
– Думаете, Ан’Ри не понял бы, если б на него напала Ли’Нор, которую он хорошо знает? Давайте не доходить уж до полного абсурда!
– Вы, должно быть, забыли, что я стреляла!
– Великолепная идея, кстати! Стрелять в темноте! Чтобы точно ухлопать парня?
– Я стреляла, когда подбежала к нему! Стреляла наудачу, и это я прекрасно понимала…
– Жаль, что всё-таки не попала. Сейчас всё было бы гораздо проще…
– Раз уж так повернулся разговор, то что насчёт вас, Тавелли? Вы покинули кают-компанию незадолго до.
– Ладно б, это сказали не вы, Иглас, вы-то вышли практически следом.
– У меня есть отличное алиби, – мигнул глазами врий, – рост. Я полагаю, по этому параметру я даже в темноте угадываюсь безошибочно. Стало быть, на Ан’Ри напал кто-то обычного роста. Так где вы были, Тавелли?
– Шёл к своей каюте, разумеется. Но не дошёл…
– А если б и дошёл – не факт, что я смог бы это подтвердить, – мучительно зевнул Арвини, – меня не подняла бы даже весть о зарплате. Даже весть о том, что госпожа Ли’Нор согласна отметить её получение со мной. Кажется, я переборщил с обезболивающим…Госпожа Дайенн, не выдадите теперь чего-нибудь такого же сильного, чтобы наоборот, проснуться?
Тавелли и Г’Вок удивительно синхронно повернулись вослед его обращению.
– Кого-то я, смотрю, зря на полном больничном режиме не оставила? Так сейчас, обоих! Причину найду! Будете лежать, смирение вырабатывать, хоть господину Намгану немного повеселее будет! В отличие от большинства собравшихся, я – работала! И Цэрин может это подтвердить.
Взгляд миндалевидных глаз последовал за кивком её головы. В глазах вриев сложно считать выражения, примерно как мимику токати, а то Дайенн поклялась бы, что в них значится определённое сомнение в надёжности подобного свидетеля. Да, сейчас как раз ещё пары шуточек на тему свиты божества не хватало. «Божеству не пристало нападать на кого-то в тёмном коридоре», – хотелось ей сказать, но она, конечно, смолчала.
– Ну, чисто технически… вы ж могли ненадолго отлучиться, чтоб дать тумака Ан’Ри?
– Госпожа Дайенн никуда не отлучалась, – ровно, с лёгкой полуулыбкой ответила Цэрин, – и это могу подтвердить даже не я, а показания приборов. Мы работали вдвоём. Датировки операций и на моей, и на её аппаратуре вы можете посмотреть. Не думаю, чтоб нашего общего технического гения хватило б, чтобы их подделать.
– Тумака мне и без него есть кому выдать, – съязвила дилгарка, – хотя бы за то, что вожусь с его драгоценным ископаемым я, а не он!
Коллектив, закономерно, повернулся к встрёпанному и мрачному Вадиму.
– Ну, господин Алварес, где были вы?
– Вам в подробностях? – самым дружелюбным тоном поинтересовался Схевени.
– Да, если можно! Завидовать будем! Надо же, у кого-то в такой обстановке есть настроение на…
– Вообще-то, у меня тоже есть, – Арвини снова тяжко зевнул, – но это никому не интересно, да?
– Госпожа Коул?
– У себя. В одиночестве, понятное дело, потому что госпожа Дайенн была в лаборатории, а госпожа Ли’Нор вместе с Ан’Ри пошли, вот, к Аскеллу…
Гидеон что-то вычерчивал на планшете, становясь всё мрачнее и мрачнее.
– Г’Вок?
– Вынужден потеснить госпожу Дайенн на пьедестале, я тоже работал. Как раз над забарахлившим освещением. Был под потолком в соседнем коридоре как раз. Нет, подтвердить некому, Илкойненас работал за переборкой – вроде как, по соседству, конечно, но слышимость через переборку нулевая.
– Стало быть, Илкойненаса спрашивать тоже смысла нет… Колменарес?
– В рубке. Спрашивал у Альберта последние новости.
– Дримштикт? О господи, кого я спрашиваю… Ви’Фар, ну переведите, чёрт возьми!
– Дрим был у себя, – ответил вместо него Иглас, – в отличие от господина Тавелли, я до своей каюты дойти успел. Дрим был в своём любимом симуляторе, «Горнолыжные курорты Земли», согласно показаниям таймера – не менее получаса. Эти таймеры, конечно, порой врут, но на минуту-две, не более.
Гидеон снова вперил взор в планшет, где был открыт план корабля, черкнул пару линий, потом тоскливо хлопнул им о столешницу. Что получается? Алиби есть примерно у половины. На кого из оставшейся половины думать такую дичь?
– Посторонние на корабле исключены? – робко пискнул Ан’Ри.
– И что быстрее – запустить сканирование или самим обшарить?
– Что ж, пока могу сказать только банальность – не ходите поодиночке…
