Текст книги "Ключ Всех Дверей. Бракирийский след (СИ)"

Автор книги: Саша Скиф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 113 страниц)

– У меня не возражение, но… – Гидеон привстал, – стоит ли трогать тех наших коллег, которые сейчас в больнице? Здесь, конечно, небезопасно… Но и перелёт может быть для них опасен, особенно ввиду этих вот… возможных кораблей Громахи там.

– Согласен. Поэтому вот ситуация – мы в любом случае эвакуируем транталлилов. Поскольку поддержание производства пригодной для них атмосферы – дело для нас тяжёлое и накладное. В силу этого нарнский транспортник «Тердак», на котором вы полетите, внутри разделён дополнительными переборками и оборудован дополнительными воздушными шлюзами. На случай возможной утечки транталлилского воздуха, вы понимаете. Поэтому помимо транталлилов, мы можем взять не более чем троих. Там ещё нужно место истребителям и их пилотам, знаете ли, на случай, если на вас нападут. Я бы предложил эвакуировать детей и господ переводчиков в качестве сопровождающих, потому что им, всё-таки, в один мир потом лететь. С другой стороны, достаточно рискованно отправлять их на одном корабле с транталлилами. Корабль маленький, в случае взрыва транталлилского водорода я не хотел бы видеть кошмары до конца своих дней. Дети – это дети. Рисковать жизнями взрослых мне проще. Ваши предложения, господа?

– Лаферьян, Софья Коул и Виргиния Ханниривер.

– Не согласна!

– Слышь ты, мужик, я воевала, когда ты пешком под стол ходил, вперёд тебя эвакуируют!

– Прошу прощения, господин Гидеон, но я не настолько тяжело ранен, чтобы перестать быть мужчиной и занять место, которое должно быть отдано женщине!

– Господа, отправка через час, поэтому советую вам решать вопрос оперативнее.

– Лаферьян, вы, и не спорьте, – твёрдо произнёс Вадим, – как руководитель операции, я имею право решать. Вы гораздо полезнее будете по ту сторону фронта. Не забывайте, проблема, из-за которой мы здесь оказались, никуда не делась. Поэтому возьмёте с собой так же кого-то, кто обладает всей полнотой информации. Например, Дайенн…

– Алварес, ты хорошо подумал, прежде чем это сказать? Я врач, и останусь здесь дольше, чем кто-либо ещё, пока здесь остаётся ещё хоть один член моей команды. И как врач, если вы ненадолго заткнёте свои чисто мужские соображения и дадите женщине высказаться – я говорю: полетят Лаферьян, потому что у него сотрясение мозга… Лаферьян, единственный аргумент, который я сейчас приму – это если вы скажете, что у вас мозга нет!.. Аличе, потому что местная пища вредна для аббайского организма при длительном употреблении, у них нет ферментов, расщепляющих некоторые жиры, и Шишоа, потому что она, чёрт возьми, беременна. А теперь я слушаю аргументы, которыми вы надеетесь перебить мои.

Собравшиеся невольно повернулись к дрази Шишоа, из ударной группы брикарнцев. Шишоа вздёрнула подбородок.

– Только в том случае, если со мной полетит Баршим. В противном случае вам придётся эвакуировать меня силой. Я готова рискнуть ребёнком, но не партнёром.

– Шишоа, вы с Баршим…

– Господин Гидеон, вы сейчас получите тумака!

– Но как…

– Господин Колменарес, вы тоже можете получить тумака. Вы про искусственное осеменение не слышали?

– Но вы на службе, Шишоа!

– У нас через месяц годичный отпуск предполагался!

Дайенн повернула к Так-Шаою растерянное лицо.

– Мы можем втиснуть ещё одного? Всё-таки Баршим и Шишоа, хоть и воины ударной группы, женщины, это было бы оправданно…

– Если позволите, – поднялась Баршим, – я могу предложить заменить одного из пилотов ваших истребителей. Ответственность на мне. Это будет для меня спокойнее, чем отпустить Шишоа одну. И в любом случае, что бы ни случилось в дороге, спасёмся мы или погибнем – вместе.

Так-Шаой расхохотался.

– Думаю, это возможно… что ж, готовьтесь к отправке, господа и дамы. Шишоа, вы… возможно, вы не поймёте меня сейчас… но я в восхищении, в искреннем восхищении…

Отправка была быстрой, но без суеты.

– Ничего, следующими полетите вы, – Шишоа погладила Рефен по голове, – может быть, когда-нибудь ещё встретимся. Подрастёте, прилетите в наш мир, познакомитесь с нашей дочкой.

– Мне кажется, это сынок, – улыбнулась Рефен.

– Может быть, и сынок…

Матап, сын Так-Шаоя, помогал одному транталлилу вкатывать тележку с баллонами по специальным мосткам в транталлилский отдел корабля.

– Вот, прошу, сударь, сюда… Или вы леди? Простите, по вашей броне… непонятно.

– Я не сударь и не леди, – транталлил смущённо переступил с ноги на ногу, – я – среднее…

– Как – среднее?

– Матап, – присутствующий здесь же Керк скривился, как от зубной боли, – тебе не один раз уже говорили, что у транталлилов три пола… А ещё спрашивает, почему отец его за дурачка держит. Осрамишь его когда-нибудь перед державами…

Матап удручённо поскрёб затылок.

Что слишком поздно сообразили и Майк, и Ли’Нор, и офицерский состав «Г’Кара» – остановки на Марсе уже не предполагалось, крейсер совершил скачок и теперь приближался к Нарну. В общем-то, если говорить именно о Майке, то он этому обстоятельству был расстроен не сильно, ему понравились беседы с Лораном – редкое чудо встретить кого-то настолько похожего на себя из совершенно иного мира, правда, языковой барьер их беседам немного мешал, Лоран учил земной всего два года, с тех пор, как был вынут из криокамеры, да и увидеть другой мир, своими глазами, а не на экране, не в книгах… А непростой разговор с сестрой предстоял всё равно, что уж теперь. Конечно, ближайшим транспортом его отправят на Марс, это и рассуждать нечего, но может быть, всё же сначала разрешат посмотреть город… Ли’Нор раздобыла ему неплохую инвалидную коляску, хотя он просил о ходунках, но Ли’Нор сказала, не позволит ему рухнуть вместе с этими ходунками и переломать свои ноги-прутики.

– Всё-таки мне удалось их раскрутить на небольшую прогулку! – возможно, кто-нибудь не поверил бы, что куда-то можно ворваться ураганом на инвалидной коляске, но Майк, кажется, именно это и сделал, – я счастлив! Это… это что-то! Дебби рвёт и мечет, что ближайший рейс только через два дня, а я так счастлив! Бессовестно счастлив! Как вы? Я тут пытался отловить какого-нибудь врача, чтобы спросить о вашем состоянии, но не вышло…

Лоран улыбнулся.

– Всё хорошо. Провели несколько обследований… Скоро планируют начать первый этап операции. Генной операции. Эти два года они изучали мой случай, изучали наш генотип, выращивали культуру… Ну, вирус-вектор, который сможет, внедрившись в мои клетки, исправить хотя бы часть дефектных генов, сделать меня более похожим на здорового ранни.

– Круто! Дорого, наверное?

Лоран пожал плечами.

– Им интересно изучить нашу биологию, может быть, они найдут в этом что-то полезное для себя… Вам кажется, что это неразумно?

– Ну, принципами Альянса запрещено использование знаний во вред – то есть, с целью создания биологического оружия или чего-то подобного… Наверняка, конечно, всё равно есть те, кто втайне эти принципы нарушает, но преступники всегда находятся. А потом их всегда разоблачают… такова жизнь. Ну, я хочу верить, что такова. Мне самому делали несколько генетических операций. Собственно, поэтому я сейчас такой, какой есть, а то могло бы быть хуже, или вообще я давно бы умер. Но я могу говорить, у меня нормальный интеллект, почти нормальное зрение, и иногда я могу ходить сам… Судороги и параличи почти удалось победить, и сердце ведёт себя очень хорошо. Больше пока нельзя, вирусы-векторы иногда конфликтуют друг с другом… Если б у меня был нарушен один какой-то ген, а то ведь много… Жаль, я вряд ли задержусь здесь очень надолго, а хотелось бы дождаться, когда вам станет легче, и… ну, конечно, малореально, но вдруг… нам позволили бы посмотреть город вместе? хотя бы немного? Мне немного уже показывала Ли’Нор. Славная она. И Нарн очень красивый! Дебби так глаза закатывала, будто сейчас в обморок упадёт… А чего? Может быть, мне, конечно, сейчас что угодно красивым покажется, как она сказала… Зато здесь небо! Настоящее, не через купол… Цветом почти как на Марсе…

Майк достал из бокового ящика баночку молочного кислородного коктейля, воткнул в него трубочку и жадно потянул.

– Ли’Нор показала мне рассвет с гостиничного балкона… Знаете, у некоторых зданий по стенам такой золотой рисунок, не то растительный орнамент, не то языки пламени… Когда по ним пробегают лучи солнца, это… это описать невозможно, это надо видеть! А ещё эти цветы… Товарищ Алварес рассказал мне, что у них, на Корианне, есть деревья, которые весной, когда цветут, дают очень много пыльцы… И когда налетает порыв ветра, он срывает эту пыльцу облаком, такое золотое облако плывёт по улице… Такие деревья любят садить возле университетов, и когда студенты бегут с занятий, они любят подпрыгивать и пытаться коснуться такого облака. Ли’Нор сказала, что вот некоторые из этих цветов тоже образуют облачка, маленькие такие… Хотите? У меня ещё один есть. Ой… вам можно ли?

Лоран покачал.

– Мы, ранни, не едим. Вообще не едим, ничего, кроме… Ваша пища не усваивается нашим желудком. Хотя я как-то пробовал… Немного, только на язык. Чтобы почувствовать вкус. Обычно вкус вашей пищи нам и не нравится, но у меня, как сказали врачи, аномальные вкусовые рецепторы.

– Я просто подумал… Ну, коктейль же кислородный… И это не твёрдая пища, может быть, это вам можно?

На лице ранни отразились обуревающие его сомнения.

– Может быть… Во всяком случае, я могу попробовать, от того, что втяну немного на язык, я не отравлюсь, – Лоран протянул длинную и тощую, как у самого Майка, руку, когти лязгнули по баночке.

– Ой… а может быть, не стоит? – теперь засомневался Майк, – не хотелось бы…

– Нас, ранни, трудно убить.

Лоран бережно, как то ли святыню, то ли бомбу, которая вот-вот рванёт, принял баночку, под бдительным руководством землянина проколол защитную плёнку острым кончиком трубочки.

– Ну, ведь примерно так я потребляю свою синтезированную кровь…

Он втянул, подержал жидкость какое-то время во рту и сглотнул. Майку показалось, что у него близится один из давно позабытых приступов из детства – дыхание замерло, сердце пропускало удары. И тут приборы вокруг взорвались воем…

====== Гл. 16 Степени риска ======

– Что, что с ним! – Майк мёртвой хваткой – настолько мёртвой, какая была возможна для его слабых пальцев – схватился за полу халата пробегавшего мимо врача, – ему стало хуже, да? Он… он жив? Скажите мне правду!

– Он жив, – врач вынужден был остановиться – Майк на коляске преградил ему дорогу.

– Но ему хуже? У него случился приступ, когда он это попробовал, да? – тело инвалида начало мелко дрожать.

Нарнский госпиталь от земного всё же заметно отличается. И не только тем, что тут всё в довольно тёмных тонах – стены коридоров и палат отделаны малахитового цвета пластиком, потому что это считается успокоительным и целительным для нарнского глаза. Правда, покою от этого, кажется, не особо прибавляется – нарны, как и дрази, пациенты достаточно трудные. Разве что действительно серьёзная травма или болезнь, то, что отнимает много сил, может сделать их смирнее и покладистей, а вот недостаточно серьёзное – делает только сварливее. Доктора, понятное дело, не остаются в долгу тоже. Иномирцев, хоть докторов, хоть пациентов, такая обстановка первое время обескураживала, а потом как-то привыкали.

– В том-то и дело… – врач взялся за поручни коляски, аккуратно разворачивая её, – что ему стало лучше. Приборы зафиксировали резкий всплеск сразу по нескольким показателям. Это то, что мы уже предполагали.

– Предполагали, что такие коктейли ему можно?

Доктор вкатил коляску обратно в палату Майка – кроме него, её занимал ещё один землянин, который сейчас спал. На шум он приоткрыл один глаз и тут же, не увидев, надо думать, ничего, заслуживающего внимания, закрыл его обратно.

– Мы предполагали попытаться ввести в его рацион некоторые питательные смеси, которые используются для питания больных в коме. Но похоже… мальчик, ты всё равно мало что поймёшь. С твоим другом всё хорошо, это главное, успокойся.

Майк воззрился в красные глаза нарна, чувствуя, что сдерживать слёзы всё труднее.

– Клянусь, я… а, да нечего говорить. Я дурак… как хорошо, что всё обошлось. Спасибо вам.

– Впредь, разумеется, поосторожнее с дружескими жестами. Но в этот раз тебе не в чем себя винить. Науки, говорят, нет без эксперимента. Лечение тяжёлых и редких болезней – это всегда немного эксперимент, и часто очень, очень рискованный… Но Лоран Морзен готов рискнуть, и мы тоже. И ты… толкнул нас в направлении, о котором мы сами думали, но колебались.

Лионасьенне выпустила густую тонкую струю дыма. Поверх этой струи на неё жадно, выжидательно смотрели две пары глаз.

– Вы изучили всё, что касается этих самых… лекоф-тамма?

Лорканка кивнула.

– В общих чертах да. Достаточно, чтобы сделать выводы… Ну, хорошими они в любом случае не были бы.

– Лекоф-тамма опасны? И их следует… ну, поскорее убрать отсюда?

Женщина подвигала туда-сюда по столешнице маленькую, по гроумским меркам, пепельницу.

– И да, и нет. Помните, я тогда вам пыталась объяснить некоторые принципы устройства лекоф-тамма? Тогда нас прервали. Так вот… Лекоф-тамма – машина с нейросенсорным управлением, но само по себе это мало что говорит… Вы знаете, что, чтобы человек управлял механизмом не посредством рычагов или кнопок, а так, как своим телом, он должен быть киборгом. Или машина должна быть отчасти живой. И те, и другие примеры вы знаете, хотя бы из учебников.

– Да уж.

– Здесь второй случай. В машину, в её нейросенсорную основу, внедряется… Ну, чтобы было понятно всем присутствующим – то, что делает машину способной к управлению живым существом, непосредственно с помощью мозга, рук, ног этого живого существа – создано изначально на основе его ДНК. То есть, не конкретно его ДНК, это было бы совсем сложно, ДНК его вида, желательно и подвида, сиречь, максимально родственного. То есть, грубо говоря, эти машины… Когда неизвестная могущественная раса подарила древним лорканцам первые из этих биомеханизмов, часть из них были «заточены» под этих древних, а часть «чистые», ещё не оснащённые нейросенсорной основой. Изучая их, принцип их работы, древние лорканцы смогли создать собственные нейросенсорные основы, «оживить» эти «чистые» машины под себя. И создать свои, уже полностью свои… Потом уже мои сородичи занимались исследованием этой технологии, их эксперименты были куда менее успешными, один раз чуть не окончились полной неудачей, но всё же им удалось создать несколько таких машин. А теперь задайте логичный вопрос, лейтенант Гидеон.

– Какие именно лекоф-тамма привезены сюда. Древнелорканские, новолорканские? Ведь гроумских не существует по определению.

В пепельницу упал очередной серый столбик.

– Умничка. В этом и состояла засада тилонов. Посадить живое существо в машину с неподходящей для него нейросенсорной основой – это всё равно как вам за пять минут отрастить крылья, поставить вас над пропастью и дать хорошего пенделя. Может быть, с перепугу вы и полетите. В том случае, если это не окажутся крылья воробья – по размеру, или вообще пингвина. Существовала вероятность, что это «чистые» машины… Тогда у гроумов ушёл бы в лучшем случае десяток лет на разработку нейросенсорной основы – при условии, что у них за плечом не стояла бы Марга Тейн с занесённым топором, и в любом случае эти машины участия в этой вот войне не приняли бы. Но не, это не был вариант тилонов. Такая машина ведь просто не завелась бы, а значит, и масштабной феерии бы не было. Нет… Два экземпляра лорканские. Один бракирийский. Один человеческий. И один дилгарский. Да, Так-Шаою я уже сообщила. Думаем. Я составила приблизительные прогнозы, что произошло бы при подключении гроума к той или иной системе, эффект разной степени впе…

Военный и рейнджер переглянулись.

– Не понял? Откуда взялись эти три?

– А вот это очень хороший вопрос, лейтенант Гидеон. Я б за ответ на него отдала большой хорошо вооружённый корабль, доверху нагруженный золотом, если б он у меня, конечно, был. Бракирийский – ладно, я могу допустить, что бракири могли изъять у нас несколько образцов лекоф-тамма – то есть, я даже знаю, что изымали, и даже добиться значительных результатов в разработке нейросенсорных систем, хотя у меня совсем другая информация… Но человеческий? На Землю, слава богу, лекоф-тамма не попадали, а колониям такое не под силу. Тем более – дилгарский… Откуда взялся образец лекоф-тамма с нейросенсорной системой существ, мир которых много лет был официально мёртв?

– Значит, Так-Шаой выбросил деньги на ветер? – почти утвердительно спросил подошедший к столу Хуан-Антонио.

– Почти. Конечно, если посадить гроума, тем более неподготовленного, в машину, например, человеческого типа – оживший лекоф-тамма попытается размозжить себе голову о ближайшее здание, а потом примется сносить все спутниковые тарелки в округе. Ему будет казаться, что от их сигналов у него взрывается мозг. Если посадить в лорканский – ему покажется, что его погрузили в жидкий азот, настолько ему холодно… Он автоматически увеличит прогрев, и взорвётся, унеся с собой всю лабораторию и ещё полгорода. Если в дилгарский… Ну, дикий приступ ярости как минимум.

– По-вашему, мы…

– Почему это – по-моему? Лейтенант Колменарес, я эту машину не проектировала точно. Я не считаю вашу расу кровожадными психопатами, как вы, наверное, сейчас хотели меня упрекнуть. Напротив, вы, обладая хищнической изначально природой, прекрасно способны ею владеть. А вот гроум с вашими рефлексами окажется не способен справиться. Машина подчинит его себе. Радость разрушения и убийства, опьяняющая, как наркотик… Учитывая, что лекоф-тамма довольно сложно уничтожить, можно гарантировать – на опустошении Ранкезы такой спятивший робот не остановится.

– Чудесно, – проворчали оба Колменареса.

– Разумеется, ничего подобного не случится. Эти три лекоф-тамма гарантированно не покинут ангар. Точнее даже, четыре. Но в случае, если другого пути не будет, если риск будет оправдан – мы готовы рискнуть с одним. Лорканским. Я уже сказала Так-Шаою, что готова попытаться пилотировать его.

Два дилгара и один землянин подпрыгнули на подушках.

– Лионасьенне! Вы не можете!

– Не доказано. Может быть, и могу. Разумеется, я не проходила подготовку пилота лекоф-тамма, но кто здесь – проходил? Но пилот обычных машин я, смею думать, неплохой. Это даёт мне некоторые преимущества. И я лорканка. Лорканка из знатной семьи – вполне вероятно, что ДНК, использовавшееся в этих машинах, было одной из семей Учителей, может быть даже, моей семьи. Рискнуть стоит.

– Лионасьенне, но – зачем?

– Зачем – ради гроумов, которые мне, в общем-то, никто? Знаете, а мне уже всё равно, за что умирать. Я беглая преступница, я потеряла единственное существо, которое что-то для меня значило… что там, которое значило для меня всё. И вы знаете, сейчас там, высоко над нами, смыкается строй кораблей Громахи. Они вряд ли пропустят ещё хоть один корабль. Я рада, что удалось эвакуировать ваших транталлилов, они не заслуживали того, чтоб задохнуться здесь. Что эвакуировали этих милых девочек-дрази… Если мы сможем прорвать оцепление и вытащить отсюда ещё хоть кого-то – и то славно. А я – останусь.

– Вы благородная женщина, Лионасьенне, но…

Лорканка затушила окурок и нависла над Гидеоном.

– Но стоит ли умирать ради чужой революции? Спросите Вадима Алвареса или его сестру – революция не бывает чужой. Это понимала когда-то она, понимал Тай Нару. Это уже наша война. Потому что мы торчим на планете, которая является мишенью сил Марга Тейн. Мы в одной лодке. Я не имею права советовать вам тоже сделать что-то для спасения всех нас, для нашей уже совершенно точно общей победы – это сложное и обременительное решение. Но хотя бы не мешайте тем, кто такое решение уже принял.

«Тьма, живущая вверху, создала бесчисленное множество двуногих животных на множестве небес, и бесчисленные страшные чудеса. Она обладает бесчисленными способами похищать жизнь и похищать разум, цели её нам неведомы, но от того не менее страшны. Это не та тьма, которую видим мы ночью вокруг себя, это та тьма, которая видит нас…».

Майк отложил Книгу Притч ранни и взялся за один из томов перевода Г’Квана. Сколько бы нарны на эту тему ни ворчали – переводят и переводить будут, ибо интерес к чужой культуре не каждого заставит учить язык этой культуры… Ну, этот перевод был, как явствовало на титульном листе, особо одобрен советом Кха’Ри – потому что был достаточно подробным, со множеством сносок и приложений, проще говоря – занудным. «Иные говорят – тьму привлекает наш разум, подобно тому, как ночных созданий привлекает свет костра. Это неверно – как потому, что ночные создания всё же ищут света, потому что полная тьма так же не может быть их уделом, как и дневной свет, и потому, что отказ от познания даже ввиду большого риска – удел труса, в этом они могут служить нам примером… так и потому, что иной разум привлекает их». Майк перебросил своё тело в кресло и выкатился из комнаты.

Лорана он застал за хорошо знакомым ему, по собственному прошлому, занятием – упражнением с ходунками.

– Добрый день! Рад видеть, что вам лучше.

– Спасибо, – улыбнулся Лоран, – вы… Я думал, вы уже улетели.

– Ну, пока нет. Это не так просто сделать, как кажется… Прямых рейсов нет, большинство с пересадкой на Вавилоне, некоторые – на Земле, но Дебби меня одного и в прямой рейс, по-честному, не отпустила бы, а провожатых мне нету. Ли’Нор могла бы, во искупление того, что помогла в моей авантюре, но сейчас она занята – сюда прибыли некоторые их коллеги, с которыми вместе они работали над одним делом… Делом тех самых ребят, которые нас похитили, оказывается. Сейчас решают, что делать дальше. Ну, видимо, Дебби приедет за мной сама, если не найдёт, кому поручить… Что до меня, то, может, это и детская жестокость с моей стороны, но я рад этой проволочке. Возможность посмотреть мир… Вам уже назначили дату первой операции?

Лоран неловко пожал плечами – насколько такой жест возможен в этом положении.

– Хотел бы я сам знать. Кое-что переменилось за последнее время…

– Что? – тихо спросил Майк, опасаясь услышать что-то вроде того, что операция Лорану бессмысленна или невозможна. Это было бы слишком жестоко. Соседу Костасу первую уже сделали. Ну, тут, конечно, не сравнить проще, на жабрах, как сам Костас сказал, нарны собаку съели… Но ему такая операция нужна просто для работы в денетском мире, там без этого действительно сложно… Но работать, если уж честно, и в другом месте можно. А вот Лорану жить как-то.

– Вернее, не совсем даже за последнее время… Вы много читали о нашем народе?

– По правде, смог найти не так много, как мне бы хотелось. Ваш мир известен уже три года, но для науки-то правильнее говорить – всего три года. Публикации пока первые, осторожные. Сегодня вот я читал Книгу Притч…

– Ну да, это немного… далеко от биологии, – улыбнулся ранни.

Майк задумчиво водил пальцами по подлокотнику кресла.

– Как сказать… Наши гости-полицейские рассказывали мне, что существует теория о генетическом родстве между ранни и землянами… Вас не обижают такие разговоры? Ну, это ведь может восприниматься как… покушение на вашу автономность.

– Едва ли Земле нужна такая колония, как Атла, – Лоран осторожно сел на кровать, отставив ходунки, – хотя… Они колонизовали места и более трудные для проживания, например, ваш мир, или планета Яришшо… Я понимаю, о чём вы говорите, мне рассказывали и там, дома, и здесь, о тех неизбежных конфликтах, которые бывают у колоний с метрополией. У нас нет колоний, нам такие проблемы неведомы, но в целом, как я понял, это свойственно всем мирам.

Майк перевёл взгляд на стену – окон в палатах госпиталя не было, это нормально для Нарна, и в домах некоторые комнаты их лишены, вместо окон здесь яркие мозаичные панно с каким-нибудь жизнеутверждающим сюжетом. Жизнеутверждающим в нарнских понятиях, разумеется – вот в его палате это было, к примеру, «Казнь наместника Хулада повстанческой армией Великого Святого». Здесь было нечто на ту же тему.

– Офицер Дайенн рассказывала мне… Сами переводчики Шериданы и раннийские дети не успели навестить нас за то время, что были на Марсе, очень жаль… В предисловии к Книге Притч они сказали, что изучать легенды мира – не менее полезно для того, чтоб понять его жителей, чем изучать биологию. Есть биология тела, есть биология души. Не то чтоб этого кто-то не понимал… Ну что ж, я хотя бы смог познакомиться с их работой, и смог познакомиться с Дайенн, она, хотя она, конечно, больше по части анатомии тела, одна из первых, кто познакомился с представителями вашего мира. Она ещё тогда отметила то необычное в легендах вашего мира, что позже заметили и переводчики и лингвисты. Я попросил, чтобы кто-нибудь достал мне Г’Кван… один доктор – он оказался энфилийским студентом-медиком по обмену – очень удивился, спросил меня, если я религиозен, не принести ли мне религиозные книги моего мира… Знаете, энфили раса уникальная в том плане, что у них нет и не было религии. Они никогда не задавались всерьёз и с далеко идущими последствиями вопросом, кто и зачем их создал. Так вот, я очень рад, что мне удалось достать именно этот перевод, он достаточно подробный, потому что над ним работала большая группа лингвистов обоих миров, тут есть несколько статей, посвящённых понятиям Великой Тьмы и…

Лоран поднял уши.

– Вы, наверное, о Тенях? Да, это то, на что обращают внимание многие. Что довольно забавно… Ваши учёные думают, что мы созданы Тенями, а мы когда-то думали, что это вы ими созданы.

Майк кивнул.

– Если хочешь кого-то понять – надо понять его систему образов. Надо сказать, в системах образов есть много похожего. Ну, я статью об этом читал… Будут различаться образы, их смысл, их… энергетическое наполнение и символическое применение у представителей миров с разными условиями жизни. Будет отличаться восприятие воды в мире, где её слишком много или наоборот, слишком мало, восприятие неба у существ, которые могут летать, восприятие тверди, того, что под ногами, там, где не очень-то твердь, болота и облака сжиженного газа… Но вот что интересно – почти в любом языке «свет» является символом понятия «разум», а «тьма» – понятий «невежество», «агрессия», «зло». Везде, даже у вас.

– Это естественно, – улыбнулся Лоран, – у нас не было… инверсии понятий, мы никогда не считали, что боимся света или что-то подобное, яркого света в нашем мире и не было.

– Так же, как и полной тьмы, – согласился Майк, – её же и ночью не бывает, светят звёзды, или какие-нибудь фосфоресцирующие растения или насекомые. Ну и… «свет» стал синонимом знания потому, что зрение у большинства существ устроено так, что свет для него важен. Это иначе только для тех, у кого полностью инфракрасное зрение, у них другие синонимические ряды… А ночью плохо видно, потому и враждебные создания представляются приходящими из темноты, ночью… Хотя и тут исключения есть. Но меня заинтересовало вот что. «Иной разум», о чём говорится в Г’Кване и о чём говорится у вас. По-разному и как будто о разном, но… В темноте иногда происходит инверсия цвета, и инверсия понятий тоже. Искажаются очертания, неподвижное кажется движущимся… «Тёмный враг охотится за разумом» – «охотится» не равно «уничтожает». Дальше есть понятие «обращает». Тени называли разумом не те качества, которые называли так сами нарны. Это хорошо видно по вашим притчам, о небесах, населённых «псевдоразумными животными»… Я пытался представить, как это выглядело вашими глазами, эти рассказы… Вот, – Майк извлёк из ящичка Книгу, ершащуюся закладками, – «когда открылись мои глаза, – говорил Велиш, – я увидел множество звёзд. Их было так много, словно у них был праздник и они созвали на него всех своих родственников из далёких деревень…» – здесь примечание, что история ещё тех времён, когда вы не построили первые телескопы, и видели с поверхности вашей планеты лишь немногие наиболее яркие звёзды, свет которых не заслоняли пылевые облака и астероиды… «Я услышал множество незнакомых мне шумов и биений жизни. Я вскочил, трава, на которой я стоял, была высока и густа, и доходила мне до колена. Я почуял невдалеке много животных, и так как я был голоден, я пошёл посмотреть, чтобы узнать, чьи это животные, или же, может быть, дикие, и узнать, смогу ли насытиться. Я увидел несколько животных, похожих на наших коров, однако они поражали размерами и тучностью. Но больше меня поразило ещё одно животное, шедшее позади них и издававшее громкие, сердитые, как мне показалось, звуки. Оно шло на двух ногах, и имело одежду, какой пользуемся мы, я ясно видел, что это не его шкура. Существо это било коров длинным прутом. Я подошёл и попытался воздействовать голосом на сознание этого животного, чтобы призвать его к тихому поведению. Существо закричало и меня поразил дикий страх, который от него исходил. Но больше меня поразило не это, а то, что звуки, которые оно издавало, походили порой на связную речь, какой владеем мы, и когда он начал совершать странные движения руками, прикасаясь к своему телу, я заметил, что строение его весьма схоже с нашим… Однако он не был ранни, Живущим Свободно, он был голодной плотью, кровь, текущая в нём, была кровью голодной плоти, и желудок его был наполнен травой и мясом другой голодной плоти…». Я пытался представить, как это – глазами ранни… Наверное, как если б мы увидели пакет молока или окорок, которые отрастили руки и губы и разговаривают, как мы… Из слов Велиша явствует, что он наблюдал за жизнью этих «животных», подкрадываясь к окнам их жилищ, и находил это странным и ужасным… Он подумал, что это эксперименты Тёмных, созданный ими мир кошмаров, было ли это превращение животного в частично разумного, или превращение разумного в «голодную плоть», это было равно ужасно в его глазах. Потом, когда настал день и взошло солнце – такое нестерпимо яркое и горячее – это было дополнительным ужасом для него. Он подумал, что этот «огонь наверху» тоже работа Тёмных… По-видимому, крестьяне, обнаружившие, что кто-то пьёт кровь у их животных, решили, что в округе завёлся вампир, и устроили охоту на Велиша… Так он попробовал кровь «прямоходящей голодной плоти», и нашёл, что она превосходнее всего, что он пробовал прежде. Да, конечно, хорошо вышло, что собратья отнеслись скептически к рассказам Велиша после его возвращения, а не решили, что небо населено двуногой едой, которая к тому же очень агрессивна и враждебна… А то представляю, каким тёплым был бы приём первым, кто посетил ваш мир.

– Да, соплеменники сказали Велишу, что, скорее всего, это иллюзия, внушённая Тёмными. Что если бы там, наверху, был мир, и небо было бы «дном» этого мира – то должны существовать прорехи, через которые прилетают Тёмные, и в эти прорехи иногда падал бы кто-нибудь из двуногих животных. Что сама мысль о разуме, пусть диком и примитивном, у существ, которые постоянно голодны – абсурдна. Но вообще – повезло Велишу… Он был одним из немногих, кто сохранил рассудок после такого путешествия. Большинство потом мучил дикий голод, который они больше не могли насытить кровью коров, и они убивали себя, либо их приходилось убивать. Многие из них кидались на соплеменников, воспринимая их так же, как этих двуногих животных… В основном нападая на больных детей. Тогда мы ещё не поняли, почему, тогда мы мало знали… Позже, с развитием науки, у нас появилась теория… Мы, конечно, тогда несколько… поменяли причину и следствие. Это естественно, ведь каждый ставит за точку отсчёта себя, – Лоран рассмеялся, – мы подумали, что, может быть, Тёмные – мы считали их чем-то вроде оживших, получивших самостоятельность кусков космоса вокруг нашей планеты – может быть, и правда создали где-то двуногих животных… Создали из нас. Что это их странная цель – или развлечение – похищать разум. Делать нас подобными животным – таким способом, заставляя нуждаться в употреблении травы и мяса, как коровы и волки, или более сложным – заставляя желать употреблять кровь таких двуногих. Рейнджеры, изучая наши легенды, удивились сперва, почему Тени так предоставили нас самим себе, почему не жили среди нас, не вербовали из нас солдат… почему «так мало занимались нами». Потом сами и ответили. Тени ведь ничего не делали явно. Они влияли исподволь, называя это эволюцией. Мы подозреваем теперь, Тени надеялись, что мы сами додумаемся… построить космические корабли, чтобы полететь туда, где много двуногой еды, которая способна доставлять такое большое удовольствие. Это было бы… проявлением разума в их понимании. Мы самый молодой их проект, и… незаконченный.