Текст книги ""Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Соавторы: Анна и Сергей Литвиновы,Александр Сухов,Игорь Конычев,Сергей Шиленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 93 (всего у книги 341 страниц)

«Хорошо,» – выдохнула она и чуть откинула голову назад, когда я наклонился, намереваясь её поцеловать. Её глаза были полуприкрыты, ресницы чуть дрожали.

Губы были уже совсем близко, я чувствовал её тёплое дыхание на своей коже… И тут Иди вдруг нахмурилась и потёрла лоб. Момент был упущен. Чёрт.

«В чём дело?» – спросил я, стараясь скрыть досаду от сорвавшегося поцелуя.

«Чувствую… печаль. И стыд,» – ответила она, и в её глазах, как мне показалось, на миг сверкнул серебристый отблеск её сущности.

Она посмотрела в сторону конюшен.

Грэг.

И что мне делать с этим ребенком?

Глава 29

Мы с Иди решили, что наверстаем упущенное чуть позже. Она махнула мне рукой, поднялась на холм и скрылась в доме, а я направился в конюшню – нужно было отыскать Грэга.

Эти конюшни оказались даже просторнее, чем в нашем старом поместье, но найти мальчишку не составило труда. Достаточно было прислушаться – и вот оно, сердитое бормотание из дальнего стойла. Я подошел ближе. Грэг с каким-то ожесточением драил щеткой бока Метеора, явно выговаривая что-то самому себе под нос. Слов я не разобрал, но настрой был понятен – парень явно не в духе.

*Макс, это ты?* – Голос пегаса привычно возник в моей голове. К этому я уже почти привык, даже находил удобным. Не нужно орать через всю конюшню.

*Привет, Метеор. Как ты тут?* – мысленно ответил я.

*У меня-то все отлично, а вот Грэг из-за тебя расстроен. Не пойму, что стряслось.*

*Ясно. Сейчас разберемся.*

– Наверное, я просто… дурак, – Грэг наконец выдохся, его рука со щеткой замедлила движение. Кажется, только сейчас он сообразил, что Метеору такие энергичные почесывания не слишком-то по нраву. Бедный пегас стоически терпел.

– Эй, чемпион, что я говорил насчет таких самокопаний? – решил я наконец подать голос и шагнул в стойло.

От неожиданности Грэг подпрыгнул так, что щетка вылетела у него из рук и со стуком упала на дощатый пол. Он резко развернулся ко мне.

– Я… я… – Мальчишка принялся заикаться, лицо его пылало. Чтобы хоть как-то отвлечься, он наклонился, подобрал щетку и крепко стиснул ее в руках. Тяжело сглотнув, попробовал снова: – Я… я был…

Вторая попытка вышла не лучше. Я шагнул к нему, мягко забрал эту несчастную щетку из его побелевших пальцев, отбросил ее на сено и положил руки ему на плечи, чуть сжав.

– Ну, рассказывай, приятель, что стряслось? – Я чуть наклонился, пытаясь поймать его взгляд, но он упрямо буравил глазами землю. Пришлось сделать пару шагов назад, чтобы не давить. – Я что-то не так сделал? Обидел тебя чем-то?

Он тут же вскинул на меня свои карие глазищи, рот приоткрылся.

– Нет! – Мальчишка энергично замотал головой. – Ничего такого не было!

– Тогда в чем дело? – терпеливо спросил я.

– Я даже не попрощался! – выпалил он на одном дыхании. – Знал, что ты собираешься оставить меня дома, злился из-за этого, вот и избегал тебя. Потом-то я успокоился, передумал, но было уже поздно – ты ушел спасать Шелли. А потом мне сказали, что ты… ты чуть не умер, и, понимаешь, я просто…

В этом порыве самобичевания парень снова принялся метаться по стойлу. Пришлось легонько схватить его за рукав, чтобы остановить.

– Грэг, со мной все в порядке, видишь? – Я мягко взял его за подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза. – Все живы-здоровы, никто не пострадал.

– И ты не… не злишься на меня? – спросил он, закусив губу. Вид у него был совсем потерянный.

– Конечно, нет, ты чего, – успокоил я его и сгреб в немного неуклюжие, но крепкие объятия. – Ты был очень нужен здесь, в Медвежьем Углу. И, судя по тому, что я слышал, ты отлично справился с обязанностями хозяина.

– Я так рад, что ты не умер, – всхлипнул он мне в плечо, и я почувствовал, как его худенькое тело дрожит.

– Я тоже рад, приятель, – я чуть отстранил его и взъерошил копну его непослушных волос. – О, вот еще что. Надеюсь, ты сможешь мне это починить.

Я полез в карман, достал маленький резной кулон и протянул мальчишке.

– Ты все еще хранишь его? – удивился он, с благоговением разглядывая скромную деревяшку на своей ладони.

– А то! – улыбнулся я и еще раз потрепал его по волосам. – Он мне удачу приносит. Так что, как думаешь, сможешь укрепить крепление? А то боюсь потерять твой подарок.

– Да, без проблем, Макс, – пообещал он, и лицо его наконец просветлело. Кулон тут же исчез в кармане его штанов.

– Вот и отлично. А теперь давай помогу тебе снять с Метеора эту сбрую, – я принялся возиться с ремнями его здоровенного трехместного седла. – Кстати, неплохая мысль была нацепить на него удлиненное седло на всякий пожарный.

– О… э-э, – Грэг, уже успокоившись, расстегивал уздечку. – Я даже не сообразил, какое схватил. Странно.

– Да не особо, – пробормотал я себе под нос, когда голова другим занята. Наконец я снял тяжеленное седло и водрузил его на специальный деревянный кронштейн у стены.

*Желтый!* – Голос Метеора снова возник в голове, и я удивленно посмотрел на своего оранжевокрылого пегаса.

*Что «желтый»?* – переспросил я, совершенно не въезжая, к чему это он.

Он не успел ответить. Нас перебил Грэг, который что-то спросил. Я пропустил его вопрос мимо ушей – мое внимание приковало седло. Что-то с ним было не так.

– Теперь ты судья, да? – повторил мальчишка таким тоном, будто это был уже не первый его вопрос. Ну вот, приехали. Мне проще было бы объяснить ему теорию относительности, чем толково ответить на это.

– Да нет же, – я повернулся к Метеору и снял потник, чтобы просушить его и дать коню как следует отдохнуть. – С чего ты вообще это взял?

– Ну, ты же убил Свана, а он был судьей Бронзовой Гавани, – Грэг пожал плечами, словно это была аксиома. – Разве Ашеры не наследуют все, что остается после убитого врага, включая его статус?

– Имущество и всякие активы – да, – мы с ним как раз принесли Метеору свежей воды и охапку сена. Грэг где-то раздобыл еще и пару морковок. – Но, как мне объяснил Бруно, должность мирового судьи – это не мешок картошки, по наследству не передается. Там все сложнее.

– А что для этого нужно? – спросил он, присаживаясь на корточки, чтобы почистить Метеору копыта от налипшей грязи.

– Понятия не имею. Но как минимум – вступать в то их сообщество, куда меня Дастин зазывал перед поединком. Одна мысль об этом нагоняет тоску, – фыркнул я, скармливая Метеору морковку за морковкой, чтобы он не брыкался. Да, мой летун терпеть не может все эти гигиенические процедуры. – Честно говоря, пока Бруно мне распинался про все эти тонкости, хотелось волком выть от скуки. В любом случае, я не горю желанием быть судьей Бронзовой Гавани. Дел и так по горло.

*Вкуснотища!* – Восторг пегаса буквально прорывался в мое сознание, даже когда я не особо концентрировался на связи. От него так и фонило удовольствием, что и мне передалось. Мы с Грэгом рассмеялись, глядя, как он уплетает эти странные фиолетовые морковки.

– Мне тоже скучно, когда Бруно начинает свои лекции, – улыбнулся Грэг, убирая щетки и скребки, которые он уже успел почистить. – Хорошо, что ты не собираешься становиться судьей, а то мы бы тебя вообще дома не видели. Но праздник Полумесяца, который Сван планировал, ты ведь все равно устроишь, да?

– Какой еще праздник? Опять на меня что-то повесили, а я ни сном ни духом? – Я с пристрастием посмотрел на мальчишку, пока мы выходили из конюшни, пропахшей сеном и лошадьми.

– Ну да, наверное, – он равнодушно пожал плечами. – Ты же знаменитый Ашер Медведев, пап. Люди хотят с тобой познакомиться. Так что, даже если ты не хочешь быть судьей, тебе все равно придется им показаться. Они хотят хотя бы взглянуть на тебя, а праздник – отличный повод. По острову уже слухи ползут, что Сван был спятившим тираном, который зажимал очищающие камни.

– И какое отношение это имеет к тому, что праздник теперь на мне?

– Ты герой Бронзовой Гавани, избавил местных от тирании, – сказал он таким тоном, будто объяснял дважды два. – И я уверен, от этого тебе отвертеться не удастся.

– А я уверен, что ты не выкрутишься вот отсюда! – Я в пару неуловимых движений заключил его шею в мягкий, но надежный захват. Обычному человеку, не знакомому с борьбой, из такого не выбраться, тем более так внезапно.

– Да па-а-а-ап! – завопил он, но это вызвало у меня только приступ хохота, немного смахивающего на маниакальный. Пусть поразмыслит, не досталось ли поместье еще более страшному тирану.

– Давай, попробуй вырваться, – бросил я ему вызов, смеясь, когда он принялся безуспешно извиваться и неумело пытаться расцепить мои руки. Надо отдать ему должное, продержался он довольно долго, пока окончательно не выдохся.

– Не могу, – просипел он, обмякнув. – Ты слишком сильный.

– На самом деле, каким бы здоровым ни был твой противник, почти всегда есть шанс вырваться, – сказал я, втайне надеясь, что эти знания ему никогда не пригодятся по-настоящему.

– Как? – тут же заинтересовался он.

– Во-первых, левой рукой обхватываешь меня за талию сзади, а правой – подцепляешь мое бедро, – проинструктировал я, ожидая, пока он выполнит. – Затем делаешь шаг, разворачиваешься ко мне лицом и ставишь правую ногу между моих. Я буду тянуть тебя на себя, а ты должен резко дернуть на себя мое левое бедро, одновременно правой рукой подцепить мое левое колено и поднять его. Для верности можно еще и подсечку ногой добавить.

– Все это разом? – уточнил он, явно пытаясь представить.

– Да, одним плавным, но быстрым движением, – сказал я, отпуская его и выпрямляясь. – Если сделаешь достаточно шустро, эффекта неожиданности должно хватить для освобождения. Ну и противник, который по глупости решит напасть, явно тебя недооценивает. Давай покажу, как это выглядит в сборе.

Грэг поправил свою мешковатую рубаху и откинул со лба спутанные волосы. Сосредоточился, посмотрел на меня, а потом обошел сзади и обхватил мою шею правой рукой, как я его пару минут назад.

– Хватаю, разворачиваюсь, шаг вперед, цепляю ногу, поднимаю, – проговорил я ему все шаги и, когда он, потеряв равновесие, начал заваливаться, подхватил его, не дав шлепнуться на задницу. – Видишь?

– Вот это круто! – загорелся Грэг. – Ладно, научи меня!

Я усмехнулся его энтузиазму. Следующие минут двадцать мы провели в объяснениях и отработке приема. Он даже почти смог меня уронить. Молодец, быстро схватывает.

– Кар! – раздалось над головой, и ворон-мотылек, весь покрытый золотистой пыльцой, возбужденно закружил над нами.

– Бертрам! – окликнул я его и вытянул руку. Суетливая птица тут же уцепилась за нее когтистыми лапами. – Как жизнь, приятель?

– Кар! Кар! – Ворон что-то прокаркал, будто жалуясь, и ткнулся головой мне в подбородок. Я машинально погладил его.

– Как он? – спросил Грэг. Этот вопрос беспокоил нас всех с тех пор, как не стало Кристофера, его хозяина и нашего друга. Я пожал плечами. Берти тем временем вспорхнул и неторопливо полетел в сторону дома.

– Не знаю, но, похоже, он хочет, чтобы мы пошли за ним, – я легонько толкнул мальчишку в плечо и добавил то, что он наверняка жаждал услышать: – Наперегонки!

Мы вдвоем, обгоняя друг друга и хохоча, помчались за птицей. Бертрам привел нас в дом, а оттуда – прямиком в библиотеку на первом этаже.

– Кар! – каркнул ворон и завертелся на месте, словно попал в крошечное торнадо.

– Да успокойся ты, несносная птица! Весь стол мне запылил! – раздался ворчливый голос Бруно. Самого его почти не было видно из-за стопок книг, громоздившихся на круглом столе в центре комнаты.

– Кар! Кар! – ответил ему пернатый золотоискатель и закружился еще сильнее. Золотистая пыльца посыпалась во все стороны, красиво переливаясь в косых солнечных лучах, что проникали в библиотеку через высокие окна в стенах и потолке. Зрелище было завораживающее, но Бруно лишь раздраженно фыркнул и картинно закатил глаза.

– Что ж, по крайней мере, ты сделал, о чем тебя просили, и привел сюда хозяина, – проворчал управляющий, аккуратно смахивая тряпочкой пыль с книги в тяжелом темно-бордовом кожаном переплете.

– Как успехи, Бруно? – спросил я, небрежно прислонившись бедром к столу. Грэг, поняв, что сейчас начнутся взрослые и скучные разговоры, отправился бродить между стеллажами в поисках чего-нибудь интересного.

– Великолепно, господин! – Старик-коала буквально сиял, открывая книгу. Корешок хрустнул так, словно фолиант только что из типографии, и Бруно был первым, кто его открыл. – Рад, что вы пришли так быстро, мне не терпится все вам рассказать. Я только что закончил собирать всю доступную информацию по улучшению оружия сердцами вестников. Все проанализировал и сделал выжимку самого нужного и полезного: начиная от видов камней, от красного до фиолетового, и заканчивая тем, с какими металлами их лучше всего сплавлять.

– Можешь быстренько, в двух словах, ввести в курс дела? – попросил я, разворачивая книгу к себе. Перевернул первую страницу – и чуть не присвистнул. Плотный блок рукописного текста, выполненного таким мелким, убористым почерком, что глаза сломаешь. Или уснешь от скуки, если попытаешься прочитать все это за один присест. Еще неизвестно, что наступило бы раньше.

И это, чтоб вы понимали, была только первая страница.

– Красные и оранжевые камни считаются самыми распространенными, – зачастил Бруно, нетерпеливо покачиваясь на носочках стула. Его так и распирало от желания вывалить на меня всю накопленную информацию, да поскорее. Табурет под ним угрожающе скрипел. – Следующий уровень – желтые и зеленые сердца, они уже куда реже встречаются. И наконец, третий уровень – синие и фиолетовые, которые вообще большая редкость.

– Да, Сет с Шелли мне об этом вкратце рассказывали, – кивнул я. – А есть тут что-нибудь о том, почему мой клинок, который я улучшил синим камнем от жены, после трех стычек рассыпался в труху? Я-то думал, что у камня просто сила кончается, а сам клинок остается обычным железом.

Меня этот факт до сих пор злил и расстраивал. Тот меч был подарком Риты, а ей он достался от матери. И я прекрасно видел, насколько он был ей дорог.

– Какая гравировка была на вашем клинке после слияния с сердцем? – уточнил управляющий. – Какую форму она приняла?

– Круг, – начал было я, но тут же поправился. – Хотя нет, не совсем. Сначала у основания лезвия появился треугольник, потом он превратился в круг, а перед последним боем – в полумесяц.

– И камень был синим, верно? – переспросил старик, и я подтвердил. – Да, похоже, тут есть определенная логика. Чем мощнее и реже камень, тем меньше раз его можно использовать. Формы гравировки как раз и показывают, сколько раз сила клинка может быть активирована в бою. Треугольник означал, что у клинка есть заряд на три боя, круг – на два, полумесяц – на один.

– То есть, будь там квадрат, у меня было бы четыре боя? – быстро сообразил я.

– Именно так, – подтвердил хранитель знаний, поправляя свой монокль. – Но обычно синие и фиолетовые камни нельзя использовать больше двух раз. Так что тот факт, что вам досталось целых три – это невероятная удача. Случай совершенно исключительный.

– Тем обиднее, что меча больше нет, – я криво усмехнулся. – Почему так происходит, кстати?

– Редкие камни проводят колоссальное количество энергии единовременно, а не постепенно, малыми порциями, как обычные. Даже самый прочный, искусно выкованный металл не способен выдержать такой напор, – терпеливо объяснил мне Бруно. – Красные и оранжевые зачастую вообще не оставляют следов на оружии, служат практически вечно, и сила их настолько мала, что клинку ничем не угрожает.

– А какие свойства у этих камней? – Сет мне что-то говорил на этот счет, но вдруг Бруно вычитал что-то новенькое.

– Красные помогают приспособиться к любому повороту в битве, – управляющий посмотрел куда-то вверх, словно сверяясь с невидимой шпаргалкой. – Оранжевые обычно улучшают скорость и гибкость. Но тут нужен по-настоящему одаренный алхимик, только они могут рассказать о камнях больше, и то лишь после того, как сердце уже вплавлено в оружие.

– То есть, заранее никто не скажет, какой из двух одинаковых на вид камней окажется круче? – уточнил я, пытаясь разобраться в исходных данных. – И я не могу просто взять и вплавить в оружие больше одного камня, потому что хрен его знает, что из этого выйдет?

– В целом, все так, – подтвердил хранитель знаний, засовывая мохнатые руки в карманы своего синего сюртука. – Знания об этом, доступные в книгах, в лучшем случае туманны и расплывчаты. Ядра бурно реагируют друг на друга даже при простом слиянии, не говоря уже о ковке. Главная причина, по которой такие эксперименты по сей день под негласным запретом, – это чудовищные потери среди металлургов-алхимиков, которые пытались этим заниматься.

– Темный лес, – с досадой протянул я, пролистывая раздел с аккуратно вычерченными от руки диаграммами. Хорошо хоть, догадался цветные чернила использовать, а то вообще бы чокнулся. – Отличная работа, Бруно!

– Спасибо, – старик буквально расцвел в довольной улыбке, его ничуть не смутила такая резкая смена темы. – Я горжусь своей работой.

– Напомни, чтобы я поднял тебе жалованье, – сказал я, не менее довольный тем, какой титанический объем информации он перелопатил. И тут меня осенило. – Погоди-ка. Ты сказал, объединение камней запрещено, так? То есть, если я на свой страх и риск сварганю себе какой-нибудь супер-пупер световой меч, меня что, в кутузку загребут?

– Не знаю, что такое «световой меч», сударь, но наш старый друг Кристофер и тут оставил нам подсказку, – сказал он, и в уголках его глаз, окруженных сеточкой морщин, блеснули теплые слезы. – Во время Восстания свод официальных законов был сожжен – они не устраивали бунтующих. А в новом своде об этом нет ни слова. Так что это, скорее, негласное правило, традиция, а не запрет, преследуемый по закону.

– Обожаю такие лазейки! – Я широко ухмыльнулся и с хлопком закрыл увесистую книгу. Оттолкнувшись от стола, я сунул бесценный справочник, составленный управляющим, себе за пояс. – Бруно, это просто фантастика! Не терпится показать все это Сету. Что ты хочешь за эту работу? Проси что угодно.

Глава 30

– О, не беспокойтесь, рад быть вам полезным, – ответил он, но уши у него так забавно подрагивали – я видел, старик явно был польщен такой похвалой и благодарностью.

– Не скромничай, Бруно, – подбодрил я его.

– Просто купите мне хорошего бренди, – сказал тот и принялся полировать рукавом свой монокль.

– Без проблем. Скажу Шелли, чтобы занялась этим, – я оглянулся, проверить, не ждут ли меня у дверей мои красавицы. – Кстати, ты не видел их с Ритой?

– Сюда они не заходили, думаю, вы найдете их на втором этаже, – ответил Бруно, усаживаясь за стол с чернилами и бумагой, и понимающе мне улыбнулся. – Там есть прекрасный балкон для солнечных ванн, им полюбилось там читать и рисовать.

– Тогда оттуда и начну, – кивнул я старику и поднялся на верхний этаж библиотеки по винтовой лестнице, что шла за спиной управляющего. Там я едва не сшиб Грэга, который уткнулся носом в какую-то толстенную книгу. – Эй, приятель, смотри, куда прешь.

– Прости, пап, – он улыбнулся, немного стесняясь. – Шелли нашла мне эту книгу об отважном герое, что отправился в путешествие, полное приключений, и она правда очень интересная, просто оторваться невозможно.

– Вижу, – беззлобно ухмыльнулся я. – Ты только на лестнице поосторожнее, ладно?

– Конечно, – пообещал Грэг и тут же, кажется, забыл о нашей встрече. Снова уткнулся в свою книгу и потопал дальше.

Как он умудрился спуститься, не свернув себе шею, – одному богу известно. Я покачал головой – типичная отцовская реакция, когда переживаешь за своего ребенка. Немного понаблюдав за ним, я отправился на поиски своих девчонок – они должны были быть где-то поблизости.

Этот их «солярий» нашёлся быстро – он и впрямь был буквально залит солнечным светом. На просторном открытом балконе небольшими группами была расставлена удобная мебель для отдыха, тут и там виднелись растения в огромных керамических горшках, были разбросаны мягкие подушки и расставлены чаши для благовоний. Отсюда открывался шикарный вид на цветущий сад.

Рита и Шелли устроились по обе стороны широкого диванчика – Рита, кажется, поджала ноги под себя, а Шелли удобно вытянула их, – и каждая занималась своим делом.

Моя Кошка была вся в рисовании. Подложила под лист бумаги книгу в твердом переплете и пристроила эту конструкцию у себя на согнутом колене. Шелли, по всему видать, собиралась почитать, но снова вырубилась. Бедняга откинулась на подушки, а раскрытая книга так и осталась лежать у нее на животе.

Когда я подошел ближе, Рита на пару секунд оторвалась от своего занятия, подняла на меня взгляд, тепло улыбнулась, а потом снова склонилась над рисунком. Она так увлеченно выводила линии, что даже высунула кончик розового язычка. Видать, так ей легче было сосредоточиться.

– Как давно она спит? – спросил я тихо, пододвигая к дивану, где расположились мои жены, мягкое кресло. Меня, честно говоря, уже начинало напрягать, что Шелли большую часть времени проводит в отключке.

– Не очень, – прошептала Рита в ответ. – Она выбрала книгу для Грэга, потом – для себя, немного почитала и уснула.

– Бедняжка, – улыбнулся я, глядя на нашу фениксу. – Готов поспорить, когда она не спит, все силы тратит на то, чтобы казаться такой же активной и полезной, как раньше. Слушай, котенок, тут твоя помощь нужна.

– Что нужно сделать? – спросила Рита и чуть выпрямилась, опустив ногу, чтобы лучше меня видеть.

– Ты можешь присмотреть, чтобы она не слишком перенапрягалась, когда меня нет рядом? – попросил я ее. – Она же никогда не пожалуется на усталость и будет из кожи вон лезть, чтобы окружить нас заботой и любовью, ее так воспитали. Но ты и сама видишь, она еще слишком слаба. Так что напоминай ей почаще, что мир без нее не рухнет. Вернется к своим делам, когда окончательно придет в себя.

– Конечно, я присмотрю за нашей женой, – пообещала Рита, которая, по правде говоря, никогда особой домовитостью не отличалась, но для нас очень старалась, и это было чертовски мило.

– Спасибо, милая, – сказал я, благодарно ей улыбнувшись. – Что рисуешь-то?

– Набросала несколько вариантов печати для Медвежьего Угла, – ответила она, чуть отворачивая от меня свои рисунки. – Еще не закончила.

– И никаких подглядываний, пока не закончишь, да? – спросил я, шутливо надув губы, и легонько ткнул ее пальцем в бедро.

– Правильно, мой любопытный муж, – хихикнула Рита, покрепче прижимая бумагу к груди. – Придется тебе немного потерпеть, пока все не будет готово.

– Но это же целая вечность! – попытался я ее разжалобить, но, ясное дело, ничего не вышло. Я бы с ними тут хоть целый день провалялся, но ашерские дела сами себя не сделают. – Оставлю тебя здесь, а нашу спящую красавицу, думаю, лучше отнести наверх, в нашу спальню.

– Мы увидимся за ужином? – спросила Рита с такой явной надеждой в голосе. Да уж, был за мной такой грешок. Последние несколько дней я частенько пропускал общий ужин, просто перехватывал что-нибудь на скорую руку перед сном и падал мордой в подушку, совершенно без сил.

Первым делом я хотел выпалить: «Конечно!», тем более сам этого ждал. Но не успел я и рта раскрыть, чтобы пообещать это Рите, как внутри что-то ёкнуло – знакомое ощущение. Я глянул вдаль и понял – накатывает. То самое, знакомое желание. Да и Байрон строго-настрого запретил делать большие перерывы.

– Постараюсь успеть. Мне нужно помедитировать, – до меня только сейчас дошло, что все время с тех пор, как Алек Сван отправился к праотцам в той самой вонючей луже, которую сам же и наделал, я еще ни разу этим не занимался.

– Тоже думаю, что тебе это не помешает, – Рита наклонилась и поцеловала меня в щеку, словно возвращая в реальность. – У тебя в последнее время такое выражение лица, будто тебе срочно нужно мысли в порядок привести. Ты же сам говорил про Шелли: мир не рухнет? Так вот, мир точно не рухнет, если ты на один вечер отложишь все дела и посвятишь время своему душевному состоянию.

– Понятия не имею, о чем ты, – лукаво улыбнулся я ей и подмигнул точь-в-точь как Сет, когда не хотел что-то обсуждать.

А мне и правда не хотелось. Мы и так все нахлебались потрясений по самое не хочу, куда уж еще грузить девчонок своими мутными загонами?

– Ну конечно, – Рита картинно закатила глаза, а потом притянула меня к себе и поцеловала уже по-настоящему, в губы. – Иди и ни о чем не волнуйся. Я позабочусь, чтобы Грэг хорошо поужинал, и, когда ты вернешься, на столике в нашей спальне тебя будет ждать легкий ужин.

– Ты просто потрясающая, знаешь? – со стоном впился я в ее мягкие губы. – Ты так здорово заботишься о нашей семье.

– Ты правда так думаешь? – Рита застенчиво отвела взгляд, и щеки ее тронул легкий румянец.

– Правда думаю, что когда придет время, ты станешь просто фантастической мамой для наших котят, – пробормотал я ей в шею и улыбнулся, когда щекой почувствовал, как венка на ее нежной коже забилась чуть быстрее.

– Я люблю тебя, – выдохнула Рита, а потом в последний раз коротко поцеловала и с явной неохотой оттолкнула. – А теперь тебе лучше идти, иначе мы оба так и не доделаем свои дела.

– Кто сказал, что это плохо? – шутливо прикусил я ее за мочку уха.

– Отец… – внезапно всхлипнула во сне Шелли. Мы с Ритой замерли. – Нет!

Если бы мы не старались вести себя как можно тише, то вообще бы ничего не услышали. Так тихо она это пробормотала.

Мы с Ритой замерли, прислушиваясь – не нужно ли вмешаться. Через пару секунд Шелли сонно моргнула и открыла свои изумрудные глаза. Выглядела она очень смущенной.

– Привет, любовь моя, – мягко сказала Рита. Наша феникса смотрела на нас так, будто видит впервые.

– О, привет, дорогие, – она несколько раз моргнула, и этот немного отстранённый, словно инопланетный, взгляд исчез так же быстро, как появился. – Извините, я снова уснула, ничего не могу с собой поделать.

– Все в порядке, – успокоил я ее. – Сегодня ты продержалась намного дольше, чем во все предыдущие дни. Так что ты точно заслужила отдых.

– Боюсь, – она сладко зевнула и потянулась так, что спина у нее аж хрустнула, – что я все равно так и не выспалась.

– Давай отнесу тебя в постель, – предложил я ей и протянул руку.

– Но мы с Ритой еще хотели обсудить кое-какие домашние дела, – надула губки Шелли, хотя и позволила мне помочь ей подняться на ноги.

– Мы поговорим обо всем завтра, дорогая, – пообещала Рита и тоже встала, чтобы нежно поцеловать Шелли в лоб. – А сейчас отдохни.

– Хорошо, – обреченно вздохнула моя жена, и я тут же подхватил ее на руки. Она была почти невесомой.

Подмигнув напоследок Рите, с которой мы, можно сказать, расставались на весьма пикантной ноте, я спустился в библиотеку, где Бруно все еще корпел над какими-то фолиантами. К тому моменту, как я донес нашу фениксу до нужного крыла, она уже почти спала у меня на руках.

Уложил я ее в постель. Она больше не металась и не бормотала ничего такого, что указывало бы на кошмары, но на всякий случай я немного задержался рядом с ней. Просто лежал на боку и смотрел, как мирно она спит, как ровно вздымается ее грудь.

В конце концов, наступил ранний вечер, тени в комнате начали сгущаться, и во мне снова заныла эта тяга к медитации. Особенно она обострилась, когда солнце опустилось еще ниже, окрашивая небо в багряные тона. После этих практик я всегда чувствовал себя как заново родившимся, особенно если медитировал на рассвете или на закате.

Может быть, это потому, что на острове Сканно они были какими-то особенно красивыми?

Итак, я с неохотой оторвался от созерцания моей спящей фениксы, вышел на балкон и устроился на широком каменном парапете.

Глубоко вдохнул, представил, как волны мерно накатывают на берег и отступают, и закрыл глаза. Дыхание стало ровнее, сердцебиение замедлилось.

Вдох… выдох…

Под веками начали плясать какие-то огни. Меня будто понесло на какой-то безумной карусели из образов и видений. Все это было так сумбурно, непонятно, то ли я проносился мимо них, то ли они – мимо меня.

Эта часть медитации всегда напоминала барахтанье на мелководье. Конечно, я мог бы попытаться ухватиться за какой-то из этих мелькающих образов, но знал, что в этом нет особой нужды – рано или поздно Ашен сам замедлит этот калейдоскоп и покажет мне нужные фрагменты.

Наверное.

По правде говоря, я до сих пор толком не врубился, как этот архипелаг со мной контачит. Всегда списывал это на какую-то таинственную силу и просто хватался за каждую волну, на которую она меня подбрасывала.

Чаще всего в последнее время мне виделось, как мы с какой-то здоровенной священной рыбиной наперегонки плаваем.

Однако в тот раз, когда безумная карусель наконец остановилась, я обнаружил, что просто спокойно плыву по воде. Ничего угрожающего вокруг – ни крутых волн, ни затянутого тучами неба.

Привет… – мои мысли будто эхом отозвались где-то снаружи, за пределами черепушки. Я аж сглотнул. Что ты хочешь мне сказать?

Раньше мне никогда не удавалось ничего произнести в этом… медитативном зазеркалье. Первый раз такое.

Хорошо это или плохо – хрен его знает. Может, Ашен только этого вопроса и ждал, и сейчас как выложит мне все начистоту, на блюдечке с голубой каемочкой?

Но ответом мне была оглушительная, просто звенящая тишина, даже плеска воды не было слышно. И тут, совершенно неожиданно, из темной воды поднялась исполинская рыбина и одним махом целиком поглотила меня своей огромной зубастой пастью.

– Ааааа! – заорал я и чуть не сверзился с этого парапета, на котором сидел.

Мой собственный крик эхом ударил по ушам. Пришлось мертвой хваткой вцепиться в холодные перила. Башка кругом, я вообще не врубался, что к чему. Сердце молотило как отбойный молоток, а желудок подкатил к самому горлу. Немного отпустило, только когда до моего организма дошло, что на корм рыбам мы, вроде как, не пошли.

Однако облегчение наступило ненадолго. Страшный вой разнесся по воздуху, полумесяц моментально покраснел, прорезав кровавую дыру в беззвездном небе.