Текст книги ""Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Соавторы: Анна и Сергей Литвиновы,Александр Сухов,Игорь Конычев,Сергей Шиленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 341 страниц)

Это… прозвучало совершенно не так, как отреагировал бы я, если бы мне чуть не выкололи глаз.

Я бы взбесился.

Просто.

Взбесился.

Вместо этого человек-динозавр выглядел странно… польщенным полученной раной. Эти Террианцы – те еще фрукты.

– Да, ну, я рад, что никого не выбросят с моего корабля, – вмешался Джонс, опираясь на рукоять своей абордажной сабли. Вид у него был усталый. – Но дело в том, ребенок или нет, кто-то спрятался на моем корабле. И не один, а двое, если считать твоего летающего дружка.

– Мип, – пискнул Гель в свою защиту и уменьшился до размеров ласки, чтобы тут же подбежать и обвиться вокруг шеи Грэга.

– Совершенно верно, – сказал я и увидел, как Грэг понурил голову и стыдливо уставился на свои ботинки. Ну хоть совесть есть.

– Простите, – прохрипел пацан, и я увидел, как суровое выражение лица капитана дрогнуло от этих болезненно звучащих извинений.

– Ты должен понять, парень, – человек-енот, Джонс то есть, подошел ближе и по-доброму положил руку на плечо ребенка. – Регент высказал похожую мысль. Кормление дополнительных ртов, когда ты этого не планируешь, обходится недешево, а когда живешь в море, все должно быть учтено. Безбилетники нарушают этот хрупкий баланс.

– Мне не нужно есть… – начал было Грэг, но его прервал отвратительный, полный мокроты звук, изданный безумным капитаном.

– Полная чушь, попробуй еще раз, – резко сказал он и сощурил свои глаза с темными кругами.

– Может быть, он сможет заработать себе на пропитание на вашем судне, капитан? – предположил я, поняв, куда клонит этот хитрый человек-енот со своими лекциями о жизни.

– Я могу! Все, что вам нужно, – выпалил Грэг, и его голос сорвался и взлетел на высокой ноте.

– Что мне нужно, так это чтобы ты успокоил свой голос, – протиснулась сквозь толпу Шелли, с маленькой кожаной поясной сумкой на талии. Она порылась в ней, и когда извлекла рулон бинтов и несколько стеклянных флаконов, я понял, что это ее походная аптечка.

Рита следовала за ней по пятам с чистой влажной тряпкой в руках. Похоже, мои жены обе кинулись в «бой», едва завидев кровь. Молодцы девчонки, всегда начеку.

– Вот, милорд, – сказала Рита одноглазому человеку-динозавру, и тот приложил тряпку к кровоточащему глазу.

– Выпей это, не спорь и не морщись, – властно произнесла моя фениксоподобная жена, протягивая Грэгу пузырек с чем-то, похожим на прудовой ил. Судя по его слезящимся глазам, на вкус оно было таким же.

– Госпожа? – прошептал он, возвращая пустой флакон.

– Тише, – сказала Шелли и внимательно осмотрела разбитое горло Грэга. Убедившись, что он прислушается к ее указаниям, она повернулась к капитану. – Джонс, я прошу прощения за поведение моего сына, и я уверена, что он окажется достойным моряком, верно, Грэжик?

– Сын? – Он моргнул, широко раскрыв глаза, услышав, как женщина-феникс впервые использовала это прозвище в разговоре с ним. Кажется, для него это было важно.

– Грэг, – предупреждающе произнесла она.

– Хорошо, эм, да, я буду зарабатывать себе на жизнь, сэр, – пробормотал он.

– Хорошо, – серьезно сказал капитан Джонс, но тут же по-отечески взъерошил ему волосы. – Экипаж, отбой!

Группа моряков опустила оружие и вернулась к своим корабельным обязанностям. Напряжение спало, как вода после прилива.

– Регент Краскон, мне очень жаль из-за вашего глаза, – добавил я, когда моя рыжеволосая жена принялась обрабатывать рану человеку-динозавру.

– Не стоит, – ответил Краскон с едва заметной улыбкой. Улыбающийся ящер с подбитым глазом – зрелище не для слабонервных. – Сегодня ночью, когда я засну, я войду в исцеляющий транс. Я только надеюсь, что шрам от такого достойного противника останется.

– Ваш глаз… с ним все будет в порядке? – спросил Грэг, его лицо побледнело, когда он взглянул на человека-динозавра. Видно, что пацан переживает.

– Действительно, так и будет, – прогремел Краскон своим глубоким голосом. – Для Террианца шрамы, если им удается остаться, являются почетным знаком воина. Поскольку по крови ты не из Светлолесья, пожалуйста, скажи мне, кого я должен поблагодарить, чтобы я мог назвать шрам в твою честь.

– До того, как меня усыновили, сэр, меня звали Адамс, – сказал мой сын, сдерживая боль в горле. – Грэг Адамс.

– Адамс, – повторил он и уже собирался спросить его что-то еще, как вдруг его кожа естественного сланцевого цвета побледнела до пепельно-серого. – Адамс!

– Пойдем, брат, тебе нужно отдохнуть, – вмешался Кларк, заметив внезапную перемену в состоянии лорда-регента.

– Посол, можно? – сказала Иди, но, не дожидаясь ответа, женщина-антилопа качнулась вперед на подушечках босых ног и приложила ладонь к щеке Краскона.

– Что означает?.. – Глаза регента внезапно закатились, и если бы Кларк не подхватил его, он бы рухнул на палубу без сознания.

– Спасибо, авгур, – сказал человек-ящерица, взваливая своего гораздо более крупного брата на плечо, как мешок с картошкой, будто это было пустяковым делом. – Я присмотрю за ним, завтра все будет хорошо.

– Тебе что-нибудь нужно, Кларк? – спросил я.

– Нет, нет, – сказал он, немного поколебавшись, а затем взглянул на меня через свободное плечо. – Хотя… возможно, будет лучше, если завтра твой мальчик будет держаться подальше от Краскона, если это возможно. Просто пока он не придет в себя.

– Это можно устроить, – ответил я и покосился на сына. – У вас будет время поговорить позже, посол?

– Я как раз надеялся спросить тебя о том же, – сказал Кларк. – Я нахожу, что нос корабля отлично подходит для медитации под звездами. Не могли бы вы присоединиться ко мне на рассвете?

– Да, я найду вас, – пообещал я. Когда Террианцы удалились, я тяжело вздохнул и ущипнул себя за переносицу, давая своему гудящему мозгу минуту-другую на то, чтобы переварить случившееся. Ну и ночка!

– П-папа? – прохрипел Грэг. – Я с…

– Грэг… мне нужно, чтобы ты сейчас же вернулся в наши каюты с Ритой и Шелли, – я отвернулся от него, мой взгляд упал на швабру и ведро, оставленные кем-то из команды.

– Но… – пробормотал он.

– Грэг, сейчас же, – строго сказал я и окунул швабру в мыльную воду. Палуба была залита кровью Краскона, и кому-то нужно было это убрать.

Глава 25

– Но что ты собираешься делать? Ты не придешь? – его голос дрожал, но я видел, что он сдерживает слезы, и в глубине души гордился его выдержкой, хотя был настолько разочарован его поступком, что пока даже смотреть на него не мог.

– Нет, Грэг, – вздохнул я и принялся оттирать следы крови лорда-регента. Палуба подрагивала под ногами от хода корабля. – Мне придется остаться и закончить уборку твоего бардака. Так что мне нужно, чтобы ты пошел с Шелли и Ритой, чтобы я не наорал на тебя и не наговорил того, о чем потом пожалею. А теперь иди.

Я продолжал возить шваброй, пока не услышал, как Рита что-то тихо пробормотала пацану и уговорила его вернуться в нашу каюту. Я не поднимал глаз, пока Шелли не коснулась моей щеки и не заставила меня посмотреть в ее изумрудно-зеленые глаза.

– Макс? – сказала она и остановила мою швабру другой рукой. – Милый мой.

– Прости, – я прекратил оттирать палубу. Мышцы ныли от напряжения. – Не могу поверить этому ребенку. Что у него в голове было?

– Макс? – повторила Иди, и я оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как ее глаза сменили яркий серебристый цвет на свой обычный сизый. – Что-то не так с регентом Красконом.

– Еще бы, – фыркнул я и снова потер уставшие глаза. – Но что ты думаешь?

– Он боится какого-то убийцы… – сказала женщина-антилопа, прижав пальцы к переносице. – Авгур… предсказал, что перед смертью он будет отмечен наследием своего смертельного врага. Но я не знаю, какое это имеет отношение к его враждебности к Грэгу, и это не объясняет тот сильный страх, который я почувствовала от него перед тем, как он отключился.

– Его еще что-то магически осквернило, – добавила Ада. – Мы с Гарри можем попытаться обыскать грузовой отсек, на случай если у него там какой-то артефакт.

– Вы не против? – спросил я, устало опустив плечи. Шелли тут же принялась массировать напряженный узел, образовавшийся у основания моей шеи. Ее прикосновения были такими нужными сейчас. – Думаю, я вымотался после всего этого безумия.

– Еще одно: можешь попросить у Грэга его перстень с печаткой, когда будет возможность? – спросила Иди, глядя на такелаж над головой так, словно ей не терпелось на него взобраться. – Я хочу посмотреть, смогу ли я что-нибудь узнать по крови, пропитавшей клинок. Иногда что-то получается, особенно если я гадаю, когда солнце в зените.

– Да, я возьму его у него и принесу тебе завтра, – пообещал я.

– Хорошо, – сказала она и ухватилась за веревки, ведущие к вороньему гнезду на главной мачте корабля. – Можешь найти меня там в середине дня.

Затем она, как заправский матрос, полезла на наблюдательный пост, и я не смог удержаться от усмешки. Удивительная женщина.

– Гарри, вы с Адой, пожалуйста, будьте осторожны, – попросила Шелли. – Мне не нравится мысль о том, что на моем корабле может быть что-то опасное. Джонс говорил мне, что что-то выводит команду из себя. Я не знаю, что это, и он тоже не знает, потому что моряки всегда такие суеверные. Но держите уши и глаза открытыми и не связывайтесь ни с чем, если вы хотя бы на йоту не уверены в своей способности устранить угрозу.

– Да, моя госпожа, – ответил Гарри, картинно прижав руку к груди.

– Я серьезно, Рус-Русь! – сказала она и ткнула пальцем в лицо человеку-соколу. – Я молчала об этом все эти годы, но не думай, что я не расскажу о твоем двенадцатом…

– Га! Шелли! – вскрикнул он и схватил ее руку. – Обещаю, обещаю! Не нужно рассказывать этот старый пыльный анекдот.

– Гарри, – предупредила она.

– Я правда обещаю, – сказал он и по-дружески обнял ее. – Забирай мужа и уложи его спать, если нужно – хоть сядь на него сверху.

– Эй, – возразил я, хотя сил на полноценный протест уже не было.

– Не надо мне тут, эти круги под твоими глазами темнее, чем в канун Огненной Ночи, – поддразнил он, хлопая меня по спине. – Отдыхай, шеф. Мы тут со всем разберемся.

– Спасибо вам обоим, – сказал я и позволил Шелли спокойным шагом увести меня обратно в наши апартаменты. Ноги еле двигались, будто я шел по глубокому песку. – Мне жаль из-за Грэга. Надеюсь, его глупость не стоила тебе дружбы с Джонсом.

– Не извиняйся, он и мой тоже, – хихикнула она. Ее смех был тихим и успокаивающим. – Богиня, не могу поверить в эту дерзость. Что у него в голове творилось?

– Он действительно тот еще фрукт, не так ли? – прокомментировал я и замедлил шаг, чтобы полюбоваться ею в свете луны. Она была прекрасна, как всегда. – Ты вроде как сделала ему день, хотя он и знает, что его задница в полной… э-э… опасности.

– Что ты имеешь в виду? – спросила она, склонив голову.

– Ты назвала его своим сыном, – напомнил я ей.

– О, может быть, я действительно впервые сделала это вслух, – задумчиво произнесла женщина-феникс и принялась раскачивать наши сплетенные руки взад-вперед, пока мы огибали квартердек. Палуба тихо скрипела под ногами, а соленый ветер трепал ее волосы. – Я думала о нем как о сыне гораздо дольше. Если бы я знала, как много это для него значит, я бы раньше назвала его своим сыном, и в контексте, где я его не ругаю.

– Быстро ты сообразила с аптечкой, – сказал я, легонько подталкивая ее поясную сумку.

– Мадам Брайт дала мне несколько уроков о том, как лечить людей, а не только животных, – сказала она и заправила прядь своих малиновых волос за ухо. – Я хотела быть готовой, особенно если не смогу снова вызвать свои целительные силы.

Я замедлил нашу неторопливую прогулку, чтобы посмотреть на свою жену. Ее глаза светились в лунном свете.

В эти дни она мало говорила о своем, мягко говоря, серьезном превращении в некое божественное Воплощение, о котором никто из нас толком ничего не знал. Мы с Ритой старались не давить на нее с разговорами об этом.

Потому что это была какая-то очень серьезная штука, к которой я понятия не имел, как подступиться. И это хреново, потому что я видел, как это отдаляло это нежное создание от нас, немного приглушая ее внутренний свет.

После стычки со Сваном бывали моменты, когда Шелли становилась задумчивой и смотрела вдаль, словно что-то обдумывая. Я просто знал, что если проявлю достаточно терпения, она в конце концов найдет нужные слова.

– Как ты себя чувствуешь? – решил я спросить. Это был мой стандартный вопрос, достаточно нейтральный, чтобы побудить ее говорить, если она захочет. – Раньше ты сильно уставала.

– Да, да, – пробормотала она, а затем возобновила нашу прогулку, словно ей легче было думать в движении. – Мои… сны в последнее время меня сбивают с толку. Я не знаю, что они означают, но они больше похожи не на сны, а на воспоминания.

– Думаешь, потому что… ты Воплощенная, ты вспоминаешь себя в прошлом? – рискнул я предположить. Сердце немного сжалось от ее уязвимости.

– Это безумие, не так ли? – она тихо хихикнула. – Но я чувствую облегчение, когда слышу, как кто-то действительно произносит это вслух. Я не сошла с ума?

– Нет, малыш, я бы тебе сказал, – мягко ответил я и прижал ее хрупкую фигурку к себе. Она идеально подходила, словно была вырезана специально для моих объятий. Или я для ее.

– О, хорошо, – она еще раз рассмеялась своим дымным смехом и обняла меня за талию.

– Хочешь о чем-нибудь поговорить? – снова спросил я. – Мне тоже иногда снятся довольно насыщенные сны.

– Я мало что помню, когда просыпаюсь, – сказала она. – Но чаще всего мне не хочется просыпаться. Как будто я не хочу покидать свои сны, потому что они приятные.

– Ну, по крайней мере, это хорошо, – сказал я и потер ее руку вверх и вниз, чтобы она не замерзла от ночного ветерка.

Она еще раз вздохнула, как голубь, и остаток пути до наших покоев мы провели, наслаждаясь тишиной и обществом друг друга под шум моря и мерный скрип корабля.

Когда мы вошли в небольшую каюту, то застали Грэга и Риту как раз в процессе установки раскладушки в изножье кровати, которую мы все делили.

– Папа, привет, – пробормотал Грэг, усердно запихивая подушку в свежую наволочку, старательно избегая моего взгляда.

Вместо ответа я шумно выдохнул через нос и сел на кровать, чтобы снять ботинки. Ноги гудели.

Я не хотел нагнетать обстановку, но все еще был слишком зол и разочарован, чтобы что-то говорить. Пусть немного помаринуется.

– Будь готов завтра работать с самого утра, понял? – сказал я, когда мы все наконец переоделись ко сну, и конюх свернулся калачиком на своей койке, съежившись в жалкий комок.

– Хорошо, – вздохнул он и натянул одеяло повыше.

– О, и мне нужно, чтобы ты дал мне свой перстень, – добавил я.

Грэг завозился под одеялом, но после некоторой борьбы высунул кулак из-под простыни и протянул руку, не глядя на меня.

Я подставил ладонь, и тяжесть его перстня упала мне на руку. Я ожидал, что он спросит, зачем он мне, но он не сказал ничего, кроме пробормотанного «спокойной ночи», никому конкретно не адресованного, прежде чем плюхнуться на подушку и отвернуться к нам спиной.

– Пойдем, муженек, – промурлыкала Рита, когда они с Шелли уже расстелили постель на нашем общем спальном месте. Я рухнул в объятия сна быстрее, чем успел закрыть глаза, проваливаясь в мягкую темноту.

Пока я спал, мои сны были какими-то запутанными, рваными – явный признак того, что я пренебрегал медитацией. Было такое чувство, будто меня тащили за лодыжки через густой лес видений, и я никак не мог увернуться от хаотичных образов, хлеставших меня по лицу, как острые ветки деревьев.

Каждый раз, когда я пытался сфокусироваться или замедлить эту головокружительную карусель, на меня обрушивался шквал настолько ярких картинок, что казалось, будто у меня действительно болят глаза, хотя я и знал, что сплю.

Меня крутило и вертело, независимо от того, хотел я проснуться или нет, и мерное покачивание океанских волн, которое я все еще чувствовал даже без сознания, ничуть не помогало. На короткий, ужасающий момент я испугался, что окажусь в ловушке этого полубессознательного ада, и уже задавался вопросом, сколько времени прошло, потому что это казалось одновременно вечностью и считаными секундами.

Я думал, это никогда не закончится.

Пока настойчивый стук не вытащил меня из моего странного чистилища на рассвет другого дня, и я со вздохом не открыл глаза.

Эти здоровенные рыбьи глазищи, блестящие, как хромированный бампер, всё ещё стояли перед глазами, когда я наконец вынырнул из медитации. Шея затекла – пришлось похрустеть позвонками, разминаясь. Утреннее солнце ударило по глазам, заставив сощуриться. Приятный ветерок ерошил волосы, и я полной грудью втянул чистый, солоноватый воздух. Хорошо-то как…

– Полегчало? – Кларк, как всегда невозмутимый, сидел напротив меня на носу «Теплого Ветра». Голос у него был тихий, почти вкрадчивый.

– Ага… – Я снова глубоко вдохнул, расправляя плечи. Что-то внутри приятно щелкнуло, расслабляясь. – Или мне кажется, или сегодня как-то… особенно хорошо зашло?

– Это «океанская хворь», – пояснил человек-ящер, не отрывая своих острых рептильих глаз от Геля, который кувыркался в воздухе, пролетая сквозь снасти. – Все Ашеры через это проходят, когда впервые путешествуют по водам Мары.

– У нас на Земле это называется «морская болезнь», – ответил я, с хрустом разминая пальцы. Руки так и гудели после долгой неподвижности. – Только вот качка меня совсем не берет. Физически – полный порядок.

– Думаю, у наших «болезней» общее только название, друг мой, – усмехнулся Кларк и прикрыл глаза, подставляя лицо солнцу. – Видишь ли, Ашеры общаются с духом Ашена, так ведь?

– Ну да, во снах она мне всякое нашептывает. – Я кивнул и, потянувшись как следует, чтобы размять затекшие ноги, уселся в такую же «лотосовую» позу, как у посла. Удобно, черт возьми.

– Но прошлой ночью она будто орала, да? – Человек-ящер скалился своей зубастой ухмылкой.

Еще бы не орала. Я вспомнил этот звуковой и цветовой взрыв, будто водородную бомбу рядом взорвали. Меня тогда вырубило начисто, пока сам Кларк не применил метод из фильма «Начало» – пришлось ему чуть ли не дверь моей каюты выносить, чтобы вернуть меня в сознание.

– Можно и так сказать… – Я тоже прикрыл глаза, подставляя лицо ласковому утреннему теплу. Приятно.

– Это потому, что воды океана Мары – природный усилитель, – продолжал Кларк своим густым баритоном. – Когда проводишь на воде какое-то время, это может просто сбить с ног. Думаю, именно поэтому Краскон казался… не в себе.

– Понимаю, – кивнул я, но тут же осекся. Что-то не сходилось.

– Что такое, Макс? – тут же отреагировал человек-ящер.

– Я… э-э… перед отплытием с Соколиного Холма говорил с Байроном Рамзи, – начал я осторожно, – и он меня уже предупреждал насчет странного поведения твоего брата.

Мы оба одновременно открыли глаза. Солнце будто скрылось за тучей, и между нами повисло нехорошее предчувствие, холодное, как туман.

– Как это? – Кларк даже голову склонил набок, его чешуя чуть заметно переливалась.

– Рамзи сказал, что видел его во дворце, в ночь перед вашим отъездом, – пояснил я. – Времени на подробности у него не было, но он намекнул, что Краскон вел себя как-то… взвинченно, что ли. Не в своей тарелке.

– Краскон играл с Лордом Ашером и его двором в «Правду или Ложь», – припомнил человек-ящер. В его узких глазах будто шестеренки завертелись. – Я ушел раньше, чем определился победитель, но к тому моменту золото там лилось рекой, не хуже выпивки. Мой брат всегда был образцом стоицизма, но проигрыш – единственное, что могло вывести его из себя. С самого детства, еще птенцами когда были, Краскон превращался в натурального дракона, стоило ему проиграть в какой-нибудь игре. А повзрослев, к этому добавился отвратительный характер и жуткая страсть к азарту. Когда наш отец… заболел, Краскон вроде как завязал со всем этим и взял на себя обязанности регента.

– И ты уверен, что не замечал никаких ухудшений в его поведении? – уточнил я. Что-то тут не чисто.

– Нет, я… Понимаешь, меня не было три сезона. Пожалуй, дела обстоят не так радужно, как я себе представлял. – Он поднял когтистую лапу и задумчиво постучал по челюсти. – Но, учитывая его выходки с тех пор, как мы на этом судне, да еще и рассказ Рамзи… я начинаю опасаться, что дело тут нечисто. И куда серьезнее, чем кажется.

– Есть хоть какие-то догадки, что с ним может быть? – спросил я прямо.

– Наш отец… я уже говорил, что он болен, но это не телесная хворь, – Кларк понизил голос. – Это психическое расстройство, которое иногда поражает Террианцев. Называется «рудное помешательство». Глубоко в недрах острова, где куют лучшую террианскую сталь, есть особая руда. Она каким-то образом заражает тех, в ком течет кровь Террианцев. Желание обладать ею становится навязчивой идеей. Считается это «простолюдинской хворью», потому что чаще всего ей подвержены низшие касты.

– Значит, тот факт, что глава королевской семьи подцепил «простолюдинскую хворь» – это, мягко говоря, хреновый пиар, – хмыкнул я.

– Я не знаю, что такое «пиар», – вздохнул посол, качая головой, – но выглядит это действительно неважно. Мы испробовали всё, чтобы скрыть состояние отца от общественности, но предателей и шпионов хватает. Вечно держать это в тайне не получится. Именно поэтому я, как посол, из кожи вон лезу, чтобы открыть границы Дальнегорска для наших союзников. Если из-за безвременной кончины отца или признания его недееспособным по причине буйного помешательства образуется вакуум власти, то начнется, как минимум, гражданская война. А в худшем случае – полномасштабная революция. Боюсь, если мы и дальше будем сидеть в изоляции, Дальнегорск просто рухнет. А теперь, если еще и слух пойдет, что Лорд-Регент поддался Помешательству… Мара всемогущая!

– Кларк, а зачем вообще регенту понадобилось на Остров Сканно? – спросил я, пытаясь сложить два и два.

– Я уговаривал его посетить Церемонию Десятины у знаменитого Священного пруда, – ответил он. – Но, если так подумать, он особого интереса не проявлял, пока я не сказал, что церемонию перенесли в Бронзовую Гавань. Когда я спросил, с чего такая перемена настроения, он ответил, что это чисто прагматичный ход – мол, он там заодно встречается с кем-то, кто якобы хочет купить у него какое-то бесценное произведение террианского искусства.

– И откуда у парня из изоляционистского Дальнегорска покупатель на предметы искусства в Бронзовой Гавани? – Я скептически хмыкнул. Кларк несколько раз моргнул, и до него, кажется, начало доходить.

– Как я мог быть так слеп? – прошептал он, качая головой. – Это вечная ошибка тех, у кого «чутье», – настолько полагаться на чувства, что не замечаешь правды о тех, кто тебе дорог. Через несколько дней после Церемонии он вернулся с каким-то сундуком, который, по его словам, был связан со сделкой. Я сначала не придал этому значения, а потом… потом мне показалось, что я услышал какой-то шум… но прошлой ночью я услышал его снова. Отчетливо.

– Что услышал? – Я аж подобрался, поза лотоса тут же развалилась.

– Звон монет. – Плечи человека-ящера поникли. – Есть только один сундук, который регент не держит с остальным багажом в трюме. Помешательство поначалу делает одержимых падкими на деньги, потому что гоняться за золотом и богатством – это вроде как приемлемо, в отличие от чего-то менее ценного в денежном эквиваленте. Например, руды.

– Постой-ка… Краскон разве не орал что-то про серебро? – Я резко выпрямился, когда в голове всплыли вчерашние события.

– Что ты сказал? – Он впился в меня своими огромными глазищами.

– Да! Когда он собирался вышвырнуть моего сына за борт, он вопил, что кто-то к нему подкрался и пытался украсть его серебро! – выпалил я.

Темно-зеленое лицо посла Кларка стало пепельно-серым. Он схватил меня за плечи.

– Ты уверен? – тихо спросил он.

– Клянусь Марой, – твердо ответил я. – Что это значит, Кларк?

– Это значит, что болезнь моего брата зашла гораздо дальше, чем я предполагал, – сказал он и тяжело поднялся на ноги.

– Слушай, раз уж такая пьянка… – Я тоже встал, отряхивая штаны. – После вчерашнего Гарри и Ада собирались проверить корабль на предмет всяких странных чар. Ты можешь как-нибудь выманить брата из его каюты ненадолго, чтобы они могли там пошарить?

– Возможно, – кивнул он. Один его глаз смотрел на палубу, другой – на меня. Прямо как тот чертов Ранго из мультика. И жутковато, и завидно одновременно – полезная, однако, способность. – Краскон только под утро впал в целительный транс. Я собирался разбудить его к середине дня, чтобы он поел и восстановил силы. Твой парень ему глаз знатно подпортил, так что регенерация потребует энергии, он будет голоден.

– Шрам останется? – спросил я.

– Да, – подтвердил человек-ящер. – И, судя по его недавним бредням насчет твоего сына, не уверен, что это хорошо.

– Согласен, – кивнул я. – Грэг как раз сейчас убирает тот срач, что он вчера устроил. Капитан Джонс на борту, он его займет чем-нибудь, чтобы тот не мозолил глаза регенту. Так что проблем с тем, чтобы вы с ним немного уединились, быть не должно.

– Можешь попросить капитана зарезервировать столовую на середину дня? – спросил посол.

– Сделаю, – пообещал я. – Слушай, я понимаю, он твой брат и все такое, но будь с Красконом осторожнее. Я в последнее время насмотрелся на таких вот «неуправляемых типов» с поехавшей крышей. Тебе нужно быть начеку, «чутье» тут может и подвести.

– Ты прав, друг мой. – Он снова сжал мои плечи, и я, не сговариваясь, сделал то же самое. Как-то само собой получилось. – Я рад, что ты решил помочь мне советом. Я разберусь в поведении брата – даже если придется драться с ним за статус регента. Вместе, единым фронтом, мы, возможно, спасем Дальнегорск.

– Я прикрою, – сказал я. Мы оба кивнули друг другу и разошлись.

– Как думаете, капитан Джонс, дождь собирается? – Голос Грэга я услышал еще до того, как завернул за угол рубки.

Пацан как раз оттирал остатки крови там, где вчера вечером случилась заварушка. А капитан-енот – ну, или кто он там по виду – возился с каким-то здоровенным куском парусины.

– Мы идем достаточно близко к Вечному Шторму, так что может и до нас долететь его ярость, – объяснил Джонс моему сыну, прежде чем заметил меня. – А, господин Медведев, доброго утра!

– И вам, кэп, – кивнул я, заметив, как Грэг тут же напрягся и отвел взгляд. М-да, разговор нам предстоит. – Как обстановка?

– Идеальный денек, чтобы набрать скорость! – Капитан Джонс как-то странно хмыкнул, будто сам себе анекдот рассказал.

– Помощь вся нужная на месте? – спросил я, и Грэг аж вздрогнул, еще яростнее принявшись драить палубу.

– Так точно! – подмигнул он. – Но мне понадобится помощь со штормовым парусом, на случай, если Вечный Шторм решит закатить истерику. Грэг, иди-ка сюда, я покажу тебе, как штопать и латать.

– Да, сэр, – почтительно отозвался парень и отставил швабру с ведром. Ему пришлось пройти мимо меня, чтобы подойти к капитану, и когда он поравнялся, я положил руку ему на плечо и пошел рядом.

Этот простой жест, кажется, немного растопил лед между нами. Я почувствовал, как напряжение, обычное для нашкодившего пацана, слегка отпустило его. Я знал, что нам нужно серьезно поговорить, но отцовские обязанности для меня все еще были в новинку. Решил, что, может, за общим делом разговор пойдет легче.

– Видите ли, «Теплый Ветер» давно не бывал в передрягах, так что штормовой парус нуждается в починке, – тараторил неугомонный капитан-енот. – Ты как, с иглой дружишь?

– Да вроде неплохо получается, – ответил Грэг.

– Может, и меня научишь кое-чему, – пробормотал я, легонько подталкивая его локтем. – Я-то шить не умею. Ни разу.