Текст книги ""Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Глава 12

Она, должно быть, заметила мой взгляд, потому что тут же покраснела и как-то неловко опустила руки. Тепло стало на душе от этой её смущённой реакции. Искренняя такая, настоящая.

– Ты будешь потрясающей матерью для наших детей. – Я притянул её к себе, осторожно коснувшись ладонью её пока ещё плоского живота. Слова сорвались сами собой, удивительно легко. – Но ведь это правда. Я видел, как она с Грэгом возится, как заботится. – Когда придёт время, конечно.

– Макс, – выдохнула Рита, прижимаясь лбом к моему. Горячая кожа, и дыхание такое прерывистое. – Знаешь… я уже начинаю мечтать о том, как буду носить наших малышей. Но сердце прямо разрывается от страха… я так не уверена, что смогу их уберечь в этом сумасшедшем мире. А когда ты говоришь, что веришь в меня… веришь, что я справлюсь… мне становится чуточку легче.

Её слова кольнули. Понимаю её страхи, ох, как понимаю. Сам через такое дерьмо прошёл, что врагу не пожелаешь.

Я осторожно взял её лицо в ладони, заглядывая в глаза. – Рита… – В её глазах плескалась такая бездна чувств – и надежда, и страх. – Послушай меня. Никогда… слышишь, никогда в жизни я не хотел детей ни с кем. До тебя. Потому что я, как никто другой, знаю, каково это – когда тебя бросают те, кто должен был защищать и любить. А я вижу, как ты с Грэгом… как ты о нём заботишься. И я тебе доверяю. Так что выкинь эти сомнения из головы, ладно? Ты сильная, ты справишься. Мы справимся.

Искренность этих слов ударила в самое сердце. Эта женщина… она действительно смогла растопить лёд в моей душе, который, казалось, намёрз там намертво.

– Я люблю тебя, – шепнула она, и её улыбка была такой… всеобъемлющей, что у меня у самого дыхание перехватило. А потом она поцеловала меня – глубоко, жарко, так, что земля ушла из-под ног. И только я начал отвечать на эту ласку, особенно на то, как она легонько прикусила мою нижнюю губу, – чертовка, знает же мои слабые места! – как она с лёгким чмоком отстранилась.

Проказница.

– Ты ведь серьёзно говорил насчёт того, чтобы пустить нашу печать в дело? – спросила она, и глаза её хитро блеснули.

После такого поцелуя мысли отказывались собираться в кучу. – М-м, что? – Мозг требовал продолжения банкета.

– Я бы хотела потратить немного золотых на перстень-печатку для Грэга, – сказала Рита, и её слова потихоньку разогнали туман в моей голове. – Поскольку мы оставим его здесь, когда поедем в Дальнегорск.

– Насколько я помню, на таких перстнях обычно гравируют герб поместья. А ещё, помнится, перстень-печатка может быть и скрытым клинком. Так что для него это будет в самый раз – и символ, и защита под рукой. Лишним точно не будет.

– Превосходно, – промурлыкала она и ткнулась носом мне в щёку. От неё пахло травами и чем-то неуловимо сладким.

Я легонько отстранил её, усмехнувшись. – Ну всё, давай. Я пойду закончу убирать то, что Грэг в спешке оставил. А то наш молодой хозяин ещё не совсем привык к порядку.

– А я прослежу, чтобы он действительно делал то, что ему велели, – подмигнула она.

– Вот именно поэтому я и знаю, что ты будешь отличной мамой. – Я коротко поцеловал её в щёку и проводил взглядом. Да уж, с такой не забалуешь.

Настроение было на удивление хорошим. Жизнь, кажется, налаживалась, и я, сам того не замечая, начал напевать какую-то незатейливую мелодию себе под нос, подбирая щётку и продолжая там, где остановился конюх. Нужно было привести всё в порядок.

«Подруга Макса-человека ждёт ребёнка?» – раздался в голове голос Метеора через нашу ментальную связь. Этот пегас иногда поражал своей проницательностью.

Я усмехнулся вслух: – Пока нет, дружище. Но, кто знает, может, однажды…

Закончив присматривать за ночесветами на ночь – эти местные светящиеся штуковины требовали особого ухода, – я вернулся в поместье. По пути заглянул в лазарет – там, слава богу, всё было тихо. А потом потащил своё уставшее тело в комнату, где мои женщины уже ждали, чтобы заключить меня в свои тёплые объятия. В такие моменты я чувствовал себя почти… счастливым. Слово-то какое, давно забытое.

Этой ночью мы спали как убитые, словно нас накачали шмелиным мёдом по самое не хочу.

Удивительно, но мои обычно яркие, порой даже слишком реалистичные сны стали какими-то размытыми, туманными, словно я вспоминал свои настоящие сны – те, что были до того, как я попал в Ашен. Промелькнуло несколько каких-то обрывочных картин, оставивших после себя смутное ощущение безопасности, уюта и тихой радости. И хотя утром я не смог вспомнить никаких подробностей, это чувство глубокого, какого-то всепроникающего спокойствия ещё долго не отпускало, накатывая и отступая с каждым вздохом.

Я нутром чуял – день будет что надо. Воспользовавшись ранним часом, пока все ещё спали, я выкроил немного времени для себя и пробрался на кухню, чтобы заварить себе кружку крепкого бодроцвета. Горячий, терпкий напиток обжёг горло и немного прочистил мозги.

Но недолгой была моя передышка. Едва я успел сделать пару глотков, как началось очередное суматошное утро. Вся команда уже была на ногах, металась туда-сюда, готовясь к нашей поездке. Сборы – это всегда дурдом.

А это означало, что мне придётся тушить кучу мелких «логистических пожаров». Например, в последнюю минуту пришлось «конфисковать» у Свана пару его таблеток энергии, чтобы запрячь нашу личную карету, потому что Победа и Метеор сегодня летели на Соколиный Холм налегке, без экипажа.

Оказалось, что Победа, пегасиха Шелли, ждёт жеребёнка – или как там у них, «яйцо» – и какое-то время ей нельзя было ни тащить тяжести, ни перевозить пассажиров. Ну а Метеор, ясное дело, как верный партнёр, хотел лично убедиться, что его подруга доберётся до другого поместья в целости и сохранности. Благородный порыв, ничего не скажешь.

Вдобавок ко всему, нам ещё нужны были шестиноги, на которых вчера Ной и Мило Найтли привезли ящики со шмелиным мёдом и порошком бодроцвета. Однако более крупный из них, Том, умудрился повредить одну из своих шести лап. После тщательного осмотра, который провели Шелли и мадам Брайт, его признали негодным для такого дальнего путешествия. Вот засада.

Обычно можно было бы просто взять другого шестинога-тягловика, но повозка, о которой шла речь, была под завязку гружена материалами для строительства нашего торгового павильона. Кельвин, тот, что поменьше, один бы такую махину не утащил.

Это действительно создавало проблему, потому что Энджи, как выяснилось, нужно было встретиться с владельцем торгового места до полудня, иначе лакомый кусочек, за который так боролась эта энергичная женщина-какаду, уплыл бы у нас из-под носа.

Хорошо, что Бруно и Сет оказались рядом. Они тут же рванули в местную прокатную конюшню Бронзовой Гавани, чтобы одолжить нам ещё одного шестинога. Эти двое – настоящая палочка-выручалочка.

Наконец, Ной, Мило и Энджи, прихватив с собой горстку слуг, которых мы смогли выделить, отправились на Дворцовую площадь. Ф-фух, один пожар потушен.

Когда основная суета улеглась, я жестом подозвал всех поближе. – Итак, команда, раз уж с этим кризисом разобрались, подойдите-ка все сюда. Прежде чем мы тронемся, давайте ещё раз пробежимся по плану. Все всё помнят? В Соколином Холме у нас дел по горло ещё до начала бала, и у меня такое чувство, что расслабиться нам там не дадут ни на минуту.

– Сокровищница будет главным приоритетом, – заявила Шелли. – Там на территории постоянно работали люди, но если им понадобится помощь, пожалуйста, будьте на связи.

– Да, но не теряйте счёт времени и не забывайте готовиться к началу Фестиваля, – вставил Бруно, как всегда деловито. – Если кому-то из вас понадобится что-нибудь для вашего костюма для Леса Фостера, пожалуйста, не стесняйтесь и приобретайте всё необходимое, когда мы все отправимся на Рынок Полулуния для обмена мёдом. Затем, после представления Красного Неба, мы все вернёмся сюда на Бал Полулуния. Однако, Макс, вам и вашим жёнам нужно будет переодеться в традиционную одежду, которую носит Хозяин, когда зажигает жаровню рассвета. Не волнуйтесь, мне удалось найти мантию из шкуры урлиса по разумной цене у одного талантливого кожевника. Я заберу её на рынке.

Я моргнул, пытаясь переварить этот поток информации, который только что отбарабанил человек-коала. Начиналось всё вроде понятно, но к концу я, кажется, уловил от силы процентов десять из сказанного. Чёрт ногу сломит в этих их традициях.

– Отлично, да-да, похоже, все в курсе плана? – Я обвёл всех взглядом, втайне надеясь, что кто-нибудь задаст уточняющий вопрос, но все стояли с такими умными лицами, будто каждый день на балы ездят. Никто даже бровью не повёл. – Похоже, вы все просто супер осведомлены. Только вот есть одно маленькое обстоятельство…

Мой желудок предательски заурчал, нарушая торжественность момента.

– Только одно? – поддразнила Шелли, хитро улыбаясь.

Я усмехнулся. – Ладно, два. Во-первых, что у нас с завтраком, это очевидно. А во-вторых, я, кажется, несколько недооценил, насколько мне действительно нужно было проштудировать те книжки о Фестивале, которые ты мне дал, Бруно.

– Да я же тебе их сто лет назад отдал! – картинно ахнул человек-коала.

– Знаю-знаю, – примирительно поднял я руки. – Но это было сразу после того, как я, так сказать, унаследовал особняк Алек Сван и, соответственно, обязанность проводить этот ваш Бал Полулуния. Я тогда и представить не мог, что меня действительно заставят что-то делать, поэтому просто пролистал те разделы, которые показались интересными. Ну, например, ту часть, где про фейерверки.

– Значит, тебе, по сути, нужен ликбез по традициям Полулуния, – понимающе хмыкнула Рита.

– И завтрак. Про завтрак я тоже хочу знать.

– Хе-е-е-ей, – Олли, как всегда неторопливо, объявил о своём прибытии, возникнув словно из воздуха. В своих трёх когтистых лапах он нёс корзину, от которой исходил просто божественный аромат свежей выпечки.

– Как нельзя кстати, – проворковала Иди своим слишком уж жизнерадостным для раннего утра голосом. Она перехватила корзину у ленивца и тут же цапнула две сладкие булочки – для себя и сестры, – прежде чем передать её всё ещё сонному Грэгу, вокруг шеи которого обвился маленький сморщенный Гель. – Теперь осталось разобраться только с одной из твоих проблем, Макс.

– Поехали уже, истории оставим на дорогу, – поторопил Сет, забираясь на козлы кареты. – А сейчас нам бы успеть добраться до Леса Фостера до восхода солнца.

Мы начали рассаживаться в просторную кабину кареты. Олли, кряхтя, пробирался к пристроенному фургончику с провизией. – А зачем такая спешка?

– Оно того стоит, поверь мне, – загадочно улыбнулась Шелли, придерживая дверь для Ады и Иди. – Тогда, когда Рита будет рассказывать свою историю, это произведёт большее впечатление. Вы согласны, мистер Бруно?

– Пожалуй, – фыркнул человек-коала, заканчивая протирать стёклышко своего монокля. – Хотя, должен заметить, господин Макс, мне бы очень хотелось, чтобы вы читали предоставленные материалы чуточку внимательнее.

Помогая ему забраться в карету, я усмехнулся. – Ты прав, как всегда. – Старик, а всё такой же педантичный. – Обещаю, в будущем буду делать домашнее задание. Но, честно говоря, я никогда не думал, что возьму на себя управление поместьем Свана так, как это вышло, не говоря уже о каких-то его обязательствах, какими бы временными они ни были.

– Но теперь ты передумал насчёт того, чтобы быть мировым судьёй? – проницательно спросил Бруно, испытующе глядя на меня.

Устраиваясь рядом со всеми, я закрыл дверцу кареты. Лёгкий скрип петель, и мы тронулись. – Не совсем. Но я тут подумывал о том, чтобы сохранить Усадьбу Вороновых… и, возможно, превратить её в библиотеку? Общественную, если всё пойдёт так, как я задумал.

– … Общественную библиотеку? – переспросил Бруно таким тоном, будто не мог поверить своим огромным ушам. Его монокль даже вывалился от удивления.

– Ну да, – я попытался объяснить на пальцах, – там, откуда я родом, любой, кто хочет узнать больше о каком-то предмете, может записаться в библиотеку и получить карточку, где хранится вся его информация. Потом эту информацию фиксируют, когда он хочет одолжить книгу. И пока он бережно с ней обращается и возвращает вовремя, каждый может иметь равный доступ ко всему, о чём хочет узнать. Просто и эффективно.

– Какая… совершенно новая идея! – выдохнул Бруно, когда потрясение немного улеглось. – Возможно, если бы такая практика существовала в прошлые века, многих восстаний можно было бы избежать.

– Восстания были связаны с… информационной войной, что ли? – Я с любопытством склонил голову набок и взял у Иди, которая всё ещё держала корзину, связку фруктов и кусок сыра. Завтрак на ходу – это уже привычно.

– Не только, – ответил человек-коала, доедая остаток своей сладкой булочки. – Но это стало катализатором перемен. Люди Ашена устали от того, что ими манипулируют власть имущие, потому что с властью приходила и грамотность. Восстания начались потому, что люди без рангов потребовали доступа к образованию.

– Как интересно. Похоже, базовое право на образование – это универсальная ценность, одинаковая во всех вселенных. Сколько миров – а проблемы одни и те же.

– А ведь ты, парень, кажется, нащупал что-то важное, – задумчиво произнёс Бруно, поглаживая свой щетинистый подбородок.

– Поговорим ещё об этом. – Я кивнул, давая понять, что настроен серьёзно. Идея с библиотекой мне и вправду нравилась.

– Почти в лесу, ребята! – Сет стукнул каблуком сапога по стенке кабины, давая нам знать.

Приглушённые возгласы радостного предвкушения прокатились по карете. Я невольно выпрямился на сиденье, сам не зная, чего ожидать, но чувствуя, что сейчас должно произойти что-то… особенное. Интриганы, блин.

– Смотри, – прошептала Шелли, когда мы углубились в лес. Я проследил за её пальцем туда, где он указывал на тонкий серп луны, всё ещё висевший в предрассветном небе.

Вскоре солнце начало медленно заливать лес вокруг нас светом, меняя его цвет с густого, почти чернильного, на ультрамариновый, и, наконец, на нежно-сизый, по мере того как утренний туман испарялся, и мир вокруг окончательно просыпался.

Вокруг нас уже вовсю кипела жизнь: жужжали насекомые, где-то вдалеке перекликались птицы. И как бы идиллически всё это ни выглядело, я всё равно оказался совершенно не готов к тому, что произошло, когда первые лучи солнца наконец коснулись изумрудных крон деревьев.

Я обалдел.

Глава 13

Сперва это было слабо, будто где-то вдалеке перезванивались колокольчики, но чем выше солнце поднималось по небу, тем яснее становился этот ангельский звук. В какой-то момент показалось, будто мы сидим в первом ряду на концерте какого-то невероятного хора, может, даже церковного, настолько мощно и чисто это звучало. Я даже дышать старался тише.

Я выглянул в окно. «Кто это поет?» Голос сам собой понизился, не хотелось нарушать эту музыку.

– Лес, – нараспев произнесла Шелли. Я моргнул, не сразу поняв, а она тихонько хихикнула. – Иди сюда, дорогой. Все, устраивайтесь. Рита, не могла бы ты рассказать нам о происхождении Бала Полулуния на Острове Сканно? У тебя это получается лучше всех, настоящий дар рассказчика.

Женщина-кошка, то есть Рита, покраснела аж до корней своих черных волос, но на лице расцвела довольная улыбка. Мы все устроились поудобнее, приготовившись слушать. Когда суета улеглась, Рита глубоко вздохнула и начала своим низким, приятным, обволакивающим голосом:

«Каждый остров Ашена знает историю о том, как Луна однажды пригрозила исчезнуть. И вот как жители Острова Сканно справились с ее ревностью». Она начала плести свою историю, словно искусная мастерица – узор за узором, слово к слову. «Хотя Луна и внушала страх, она была необходима для океанских приливов, которые приносили морские водоросли, чтобы питать посевы. Видите ли, остров Сканно раньше был бесплодным, и было очень трудно выращивать достаточно еды, чтобы прокормиться. Айзек Фостер был одним из первых Ашеров-Лордов, кто понял, что морские водоросли – идеальное удобрение».

«Это та фиолетовая штука, которую мне Ной показывал?» – тут же встрял Грэг, мой сын. Глаза у него горели любопытством.

«Да, большинство фермеров и по сей день посыпают свои посевы сушеными хлопьями морских водорослей», – подтвердила Шелли, мягко улыбнувшись ему.

«Итак, приливы были важны, и хотя раньше люди боялись Луны, им нужно было, чтобы она осталась», – продолжала Рита, и ее голос завораживал. «Но Луна, как я уже сказала, завидовала. Она была слишком слаба, чтобы призывать кого-либо из своих детей, и печаль заставила ее сожалеть об одинокой ночи, которая раньше была ее утешением. И вот, она решила уйти. Сначала это было не так заметно, но со временем у охотников начались проблемы с ночной охотой, пока не стало очевидно, что Луна уменьшается».

Я подался вперед. «Погоди-ка, ваша луна раньше никогда не уменьшалась?» Это уже становилось по-настоящему интересно, какая-то сказка для взрослых.

«Убывающая Луна начала появляться только в периоды нестабильности перед первым Балом Полулуния», – вставил свои пять копеек Бруно, управляющий. «До этого Луна всегда была полной на небе».

Физика этого мира, похоже, жила по своим, совершенно особенным законам, что, впрочем, делало историю еще более увлекательной. Я не был уверен, что законы Вселенной здесь так уж сильно отличаются от тех, к которым я привык на Земле, но, так или иначе, с точки зрения какого-нибудь Исаака Ньютона, то, как эти люди интерпретировали природные явления своего мира, было, мягко говоря, захватывающим. А уж для меня, простого русского мужика, это и вовсе было сродни чуду.

«По всему Ашену начала распространяться великая паника, и это спровоцировало первую в истории встречу Ашеров – собрались за бочками лучшей медовухи, как водится», – продолжала женщина-кошка, чуть качнув головой. «Все сильнейшие Ашеры воззвали к мудрости Богини, а Первая Жрица пообщалась с Марой. Когда она закончила, то объяснила, что Луну можно будет убедить остаться, если все жители Ашена объединятся в одной песне…»

Она указала на окно кареты, откуда все так же лилась эта невероятная, радостная и одновременно щемящая мелодия, паря над разноцветными деревьями.

«Расскажи ему, что Ашерам нужно было петь целый день, чтобы их план сработал!» – не выдержав, выпалил Грэг.

«Спойлеры, малой». – Я фыркнул и взъерошил ему волосы. – Уверен, она как раз к этому и вела.

– Прости, – смущенно улыбнулся он. – Это моя любимая часть.

– И моя тоже, – Рита хихикнула своим звонким, как колокольчик, смехом и легонько потянула его за подбородок, но затем откашлялась, возвращая серьезность. «Богиня открыла эту песню своим избранникам, и они обучили друг друга древним словам. Наконец, они почувствовали себя готовыми представить свою песню Луне на рассвете того дня, когда полумесяц почти полностью исчез».

Она снова указала на угасшую полоску бледной луны, которая все еще виднелась на небе, несмотря на уже занявшийся рассвет.

Увидел, что внутренняя часть серпа луны действительно уже наполовину потускнела. «Середина полумесяца», – пробормотал себе под нос. Дошло, наконец. Просто и гениально.

«Луна согласилась остаться до тех пор, пока люди будут делать это для нее каждый сезон…» Она сделала паузу, нагоняя драматизма, как заправский актер. «Вечно».

«Вечно?» – Грэг ахнул, и я заметил, как Шелли и сестры Рамзи, Иди с Адой, обменялись одинаково умиленными взглядами, глядя на реакцию мальчишки. Похоже, Грэг тут успел стать всеобщим любимчиком. Да и как его не любить, такого открытого и искреннего.

«Да, таково было требование», – нараспев произнесла Рита и положила руку Грэга себе на колени, поглаживая ее, пока продолжала рассказ. «Люди первого Бала Полулуния должны были поклясться, что останутся связанными с Ашеном даже после того, как их души покинут их смертные тела».

– Грустно как-то, – прошептал Грэг и уронил голову ей на плечо.

«Вовсе нет, если помнить, что их жертва сработала», – мягко напомнила ему Рита. Я про себя отметил, что она действительно похожа на кошку – такая же грациозная, независимая и в то же время способная на неожиданную нежность. «Итак, Ашеры Древности и их многочисленные вассалы сезон за сезоном стояли в бесплодной долине кратера, чтобы петь в течение одного дня каждый сезон, умилостивляя Ревнивую Луну. Но их пение оказало влияние на слабую и утомленную Луну, и к тому времени, когда смерть настигла эти храбрые души, они превратились в живые деревья Леса Фостера, так что их детям уже не пришлось страдать от этого ритуала».

Глядя на смежившиеся глаза Грэга, я почувствовал, как эта история трогает и меня. «Трудно было петь?» – Мой голос сам собой стал тише.

«Невероятно», – сказала Шелли теплым, обволакивающим тоном, словно пламя свечи в ночи. «Просто послушай это минутку».

По ее предложению мы все навострили уши, вслушиваясь в мелодию, все еще доносящуюся сквозь туманные деревья, словно что-то прямо из сказок Толкина, которые я читал в детстве. Ранний утренний туман стелился по лесу и так преломлял свет, что листья этих необычных деревьев сверкали, как россыпь драгоценных камней, на почти белом, молочном фоне. Красота была просто неземная.

Теперь, когда я знал, что этот лес действительно наполнен душами, душами тех, кто пожертвовал собой, красота пения отозвалась какой-то тихой, нежной болью прямо за грудиной. И я понял, о чем говорила Шелли. Это было не просто красиво. Это было… глубоко.

Дыхание будто замерло. «Это плач». Не просто песня, а именно плач. Идущий из самой глубины, из самого сердца этого леса.

– Да, – подтвердила Иди, прижимая ладонь к груди, словно чувствовала ту же неуловимую боль, что и я. Ее глаза мерцали тем же жемчужным блеском, что и небо за окном. «Неудивительно, что Луна позволила забыть эту песню всем, кроме первых. Это было благословением. В этой песне вся ярость и печаль Луны, слитые в одну длинную балладу».

«Я всегда слышала, что эта Песня способна была заставить певцов истекать кровью из горла из-за того, как ее нужно было петь», – добавила Ада свой… интересный фактик в общую копилку. М-да, эта девица явно любительница мрачняка, эдакий гот местного разлива, вечно ее тянет на какие-то жуткие подробности.

«Это было еще одно испытание». Шелли серьезно кивнула. «Сам язык, в сочетании с продолжительностью песни, был болезненным, даже мучительным».

«Так что теперь, вместо того, чтобы Фестиваль был покаянием и долгом перед будущими поколениями, это праздник и воспоминание о тех, кто заплатил цену за благополучие своих детей и детей их детей», – заключила Рита и провела пальцами по растрепанной челке Грэга. Тот уже практически пускал слюни ей на плечо, а его новый дружок Гель, маленькое сморщенное существо, свернулся калачиком у него на коленях. Умаялся парень.

«Вот почему все наряжаются как деревья», – сказала Иди и коснулась босой ногой лодыжки моего ботинка. Я кивнул – теперь весь этот «ансамбль Фостера», о котором упоминал Бруно, наконец-то обрел для меня смысл.

«Ух ты…» Я все еще дивился этим невероятным переливам плача, когда мне в голову пришла мысль. «На каждом острове есть такой лес?»

– Да, – сказала Рита, откинув голову назад и взглянув на меня из-под полуопущенных век. «Лес Фостера принадлежит Острову Сканно, потому что вассалы Айзека Фостера жертвовали собой до последнего, пытаясь спасти как можно больше крестьян Острова Сканно от такой бездушной участи».

После этого мы все снова погрузились в тишину, позволив прекрасной, постоянно меняющейся мелодии окутывать нас, пока наша карета катилась по этому призрачному, почти сказочному лесу. Я поймал себя на мысли, что из всех историй, которые я до сих пор слышал об Ашене, эта – моя любимая. Она была настоящей.

Многие мои дела с другими Ашерами с тех пор, как я здесь, были, мягко говоря, сомнительными, а порой и откровенно подлыми. Какое-то время я даже не был уверен, на чьей стороне этот Лорд Байрон Рамзи, такой весь из себя загадочный и могущественный.

Но эта история – об истинной храбрости и самопожертвовании – была самой сутью того, чем, как я всегда считал, и должны были быть Ашеры. Не просто титул, не просто сила, а ответственность и готовность отдать все ради других. И в тот момент я, кажется, понял то кредо, которому присягнули многие из них.

И впервые, пожалуй, я почувствовал острое желание по-настоящему принадлежать к их числу, а не просто носить титул, который получил исключительно из-за престижа или потому, что оказался в нужном месте в нужное время. Это было что-то новое, что-то, что шло глубже простого выживания или защиты «своих». Это было стремление стать частью чего-то большего.

Должно быть, я впал в какой-то легкий медитативный транс, потому что остаток пути до Соколиного Холма мой разум блуждал по закоулкам памяти, а эта необычная черная дверь, что иногда мерещилась мне во снах или наяву, то появлялась, то исчезала из моего сознания. Такая знакомая и одновременно пугающая, как вход в неизвестность.

Только на этот раз казалось, будто дверь была чуть-чуть приоткрыта, ровно настолько, чтобы сквозь щель пробивался тонкий, но настойчивый лучик белого света…

Карета замедлила ход и остановилась. Когда я открыл глаза, туман рассеялся, и мы были уже в поместье. Солнце стояло выше, и лес остался позади.

Мысли об этой странной двери тут же вылетели из головы, поскольку Шелли, наш непревзойденный организатор мероприятий, немедленно принялась раздавать всем задания. Энергии в этой женщине было хоть отбавляй.

«Слушайте, мои дорогие», – пропела она своим мелодичным голосом и, ловко провернув полированную деревянную палочку для волос, собрала свою львиную гриву в тугой пучок – максимальная эффективность хозяйки в действии. «У нас на повестке дня несколько дел, и ваши задания…»

«Если вы решите принять их, конечно», – встрял Сет с пафосом, как в рекламе какого-нибудь дешевого боевика по телеку, и тут же получил от Шелли испепеляющий взгляд за свою неуместную выходку. – Кхм, продолжайте, госпожа моя.

– Как я и говорила, – фыркнула она, но я заметил, что уголки ее губ дрогнули в едва заметной улыбке при виде этих дурачеств человека-сокола. Видимо, привыкла к его театральным номерам. «Здоровые молодые парни должны распределить силы на территории, а мне не помешала бы помощь всех дам, чтобы убедиться, что дизайн внутри Сокровищницы не монополизирован Зиной и Таней. Где Дороти?»

– Прямо здесь, госпожа! – Женщина-барсук, управляющая поместьем, Дороти, шаркая, вышла вперед. Молодая женщина-мышка, Милли, которая обычно была рядом с ней, тоже была тут как тут, скромно сложив руки перед своим швейным фартуком.

«Дороти, Милли, приятно видеть вас обеих!» – сказала Шелли и поцеловала каждую из них в щеку. «Вы обе поработаете с господином Бруно и Олли над всеми оставшимися делами в поместье? Я так понимаю, здесь будут те же высокопоставленные лица, что и всегда, когда наступала очередь Адлера принимать гостей?»

– Да, госпожа, – сказала Дороти. «Глава Клуба Ашеров, посол Кларк и Ашер Корнев, тот самый шишка, который все банки держит. Есть ли кто-нибудь, кого вы хотели бы, чтобы мы добавили в список приглашенных?»

Мне хотелось бы видеть Эндрю Роджера здесь, после всего. «А не слишком ли поздно его приглашать?»

«Того самого из Западного Выселка?» – пискнула робкая девушка-мышь Милли.

– Ты его знаешь? – Я склонил голову набок и старался говорить не слишком громко – решил, что ее уши, такие большие и торчащие, наверняка очень чувствительны.

«Он мой двоюродный брат», – тихо сказала она. «Я знаю, где найти его старшего сына. Он на Дневном Базаре, присматривает за семейной лавкой».

Я повернулся к мальчишке, который уже проснулся и с интересом слушал: «Грэг, можешь сопроводить Милли на Базар, чтобы она могла передать сообщение?»

«Да, конечно, пап! Я раньше был дворцовым курьером, так что знаю несколько коротких путей через Дворцовую Площадь», – ответил он и гордо выпятил грудь. «Пойдемте прямо сейчас, мисс, пока не стало слишком людно. Еще не самый разгар дня».

– Хорошая мысль, – сказала девушка, застенчиво покраснев, и перекинула свою длинную каштановую косу через плечо, чтобы нервно теребить ее кончик. – Мы скоро вернемся, госпожа.

«Будьте осторожны», – сказала Шелли и погладила каждого из них по щеке, прежде чем отправить в путь. «Дороти, ты и твои сотрудники закончите подготовку комнат и выполните все, что попросит господин Бруно».

«Да, госпожа», – Дороти сделала реверанс.

«Госпожа Дороти, я подойду к вам через минуту, как только закончу инвентаризацию», – сказал Бруно, человек-коала, как всегда что-то чиркая в своем маленьком блокноте.

Женщина-барсук собралась уходить. «Постойте, госпожа Дороти! – Я шагнул к ней. – Прежде чем вы уйдете, есть ли что-нибудь на территории, для чего мы вам нужны?» Хотелось тоже приложить руку, не сидеть без дела.

«Рядом с конюшнями есть забор, который нужно починить, да и некоторые стойла не мешало бы хорошенько вычистить, прежде чем мы разместим там лошадей высокопоставленных гостей», – перечислила она. «Мы тут немного запустили все после того инцидента в Бронзовой Гавани. Рук не хватало».

«После того, как Бал уляжется, вы планируете нанять больше слуг? У Поместий Медведевых теперь целых три объекта недвижимости, и я знаю, что у нас достаточно золота, чтобы позволить себе дополнительную помощь. Людям нужна работа, а нам – порядок».

– Я была бы очень рада, Макс. – Она еще раз сделала реверанс и поспешила прочь.

Получив приказы, остальные разбрелись по своим постам, и я обнаружил, что с удовольствием погружаюсь в ритм ручного труда вместе с Сетом. Мы выполняли обычные хозяйственные работы: чинили тот самый забор, таскали доски, убирали в конюшне. И лениво болтали обо всем, что приходило на ум. Работать руками было даже приятно после долгой дороги и всех этих переживаний. Мышцы приятно гудели, а голова прочищалась от лишних мыслей.

Я вонзил вилы в очередную кучу навоза, готовясь перекинуть его на тачку. «Твоя девчонка, Аня эта… она какая-то… ну, с прибабахом, чувак». Запах, конечно, был тот еще, но после армейки и не к такому привыкаешь. Сет только хмыкнул.

– А то! – Сет гордо ухмыльнулся и оперся предплечьями на рукоятку своей лопаты. «У этих венгенских туземцев очень специфическое чувство юмора, а у Ани, в частности, еще и не хватает определенного… как бы это сказать поточнее?»

Вспомнились некоторые ее перлы. «Фильтра на язык у нее не особо много, да?»

«Точно!» – Человек-сокол щелкнул пальцами. «Поскольку я вырос под таким строгим гнетом своего жестокого отца, первое, что привлекло меня в ней, – это ее крайняя, просто запредельная наглость. Когда я был моложе, мои мать и отец оба пытались заставить меня приструнить мой язык. Они нанимали кучу репетиторов по этикету, которых я обычно спроваживал своим отвратительным поведением. К тому времени, когда они пытались сосватать меня какой-нибудь жеманной зануде, моя мать просто умоляла меня повторять про себя фразу: „Лишь бы леди это понравилось“, как напоминание о том, что нужно просто перетерпеть, пока мне больше не придется видеть эту пустоголовую девицу. Между мной и Шелли это всегда было нашей внутренней шуткой».