Текст книги ""Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Соавторы: Анна и Сергей Литвиновы,Александр Сухов,Игорь Конычев,Сергей Шиленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 277 (всего у книги 341 страниц)

Нестерпимо захотелось – раз уж я не могу, судя по звонку господина Козлова, отставить к чертям собачьим начатый роман – убраться хотя бы отсюда, из этой квартиры… Может, подумалось мне, правы окрестные старушки и здесь в самом деле гиблое, проклятое место?

Но куда, спрашивается, я могу отсюда деться?

Переехать на другую квартиру? Но сначала надо ее найти, затем перевезти пожитки… Я потеряю как минимум неделю…

Может, рвануть к папане в Южнороссийск? У него там особняк на самом берегу моря… Но я, во-первых, помешаю его разгульному образу жизни (с какой из местных моделек он делит сейчас свое ложе?). А, во-вторых, всякий вечер, как он вдруг окажется дома, он станет пилить меня – главным образом за неправильный выбор всего на свете: профессии, работы, устремлений, места жительства, половых партнерш… Какая мне тогда будет, интересно, внутренняя свобода?

А может, рвануть куда глаза глядят? В Петербург? Новгород?.. Калугу, Рязань, Орел?.. Сесть в первый попавшийся поезд?

Сесть и что? Ведь где-то мне придется с него сойти. А там?.. А там гостиница со скрипучими кроватями, тараканами, без горячей воды, но с пьяными криками в коридоре… Да и в гостинице нынче – даже в самой тмутаракани! – проживать столь накладно, что через неделю-другую и следа от моего аванса не останется…

Так куда ж мне плыть?

И тут опять затрещал телефон. Включился автоответчик, и спустя пятнадцать секунд я услыхал голос звонившего. Его я узнал сразу.

Звонил другой мой работодатель. Основной. Руководитель российского отделения сетевого рекламного агентства «Ясперс энд бразерс» мистер Брюс Маккаген.

Я схватил трубку.

– Господин Данилов? – спросил он по-русски со своим легчайшим акцентом.

– Да, это я.

– Как происходит ваш отдых?

– Прекрасно.

– Господин Данилов, я имею к вам небольшой работа. Она весьма интересна и притом, как это говорят русские, не убьет лежачего…

– Я же в отпуске!

– Мы на три сутки отзывать вас из отпуска, а работа должна вам нравиться… Это даже не совсем есть работа, а скорей джо-они… приятное путешествие…

– Вот как? И куда?

Меня поразила удивительная уместность звонка Брюса. Только что я раздумывал о том, куда бы мне смыться из гадкой, надоевшей квартиры, и вот тебе пожалуйста: большой американский босс предлагает мне приятное турне.

– Вы, Альеша, послезавтра вылетать Израиль… Вы будете ехать совместно с нашим социолог… Его цель там есть: обследовать местное население с корнями из Россия и узнать их мнение об авто марки «Сеат»… Я надеяться, мы очень скоро будем иметь контракт этой фирмой…

– А какова моя роль там?

– Вам надо представить наш социолог руководителям местного отделения компании «Сеат»… К сожалению, наш социолог не говорит испанский, а те люди русский…

– Представить – и все?

– И все, и все, Альеша!.. Далее вы сможете немного отдыхать… Помимо того, – мистер Маккаген интимно понизил голос, – вы можете взять с собой в вояж свою подругу… Или друга… За счет компании, разумеется…

– За счет компании?!

Я не мог поверить своим ушам: чтобы мистер Маккаген, с его шотландско-американским жлобством, выделил мне халявную поездку! Нет, считай, две поездки: я плюс друг или подруга! У нас на фирме за иноземные вояжи (конечно, безо всякой пары, об этом и речи никогда не идет!) происходит видимая и невидимая миру грызня. При сем зачастую за рубеж едут не те, кому необходимо по работе или причитается по заслугам, а напротив, особы, приближенные к руководству. Я, в силу малого стажа и возраста, и не мечтал о заграничных путешествиях от фирмы даже по делу. А тут мало того, что меня посылают без дела (официальное представление социолога испанцам не в счет), да вдобавок еще с сопровождающим по моему выбору! За счет фирмы! В последнее вообще невозможно было поверить.

Может, тут какой-то подвох?

– А визы? – пролепетал я в трубку.

– Для вас виза ужье имеется. Вы позвонить сегодня вечером, не позднее, Алене (Алена у нас в компании занимается визами и билетами) и скажеть, кто едет с вашей стороны вместе с вами.

– А когда вылет?

– Вылет среда, утро. Время уточните, я бы просил вас, у Алены. Она же привозить вам аэропорт билет, паспорт и деньги.

Я все-таки ожидал каверзы, потому еще раз уточнил:

– И в мои обязанности во время поездки входит только переводить беседу нашего социолога на официальном представлении? И это все?

– Да, да, Альеша. Остальное время вы будете иметь свободным. Гуляйте, берите экскурсии, купайтесь море… Have a nice time! Bon voyage![18]18
  Приятно провести время! Счастливой поездки! (англ., фр.).


[Закрыть] – И Брюс Маккаген отключился.

Я потер виски.

Н-да… Дела… Никогда в подобное предложение не поверил бы, когда б не узнал с математической ясностью голос в трубке – голос нашего родного заграничного босса. Его вежливый акцент ни с кем не спутаешь…

А может… может, я брежу? (Уж очень удивительным выглядел звонок господина Маккагена, уж слишком кстати он прозвучал!) Может, это еще одно чудо – из череды случившихся со мной в последнее время чудес? А точнее: оно, как и все предыдущие странности, существует только в моем утомленном, воспаленном мозгу?

Ну, проверить сие легче легкого. Наша фирма – что-то вроде деревушки. Вести, и хорошие, и дурные, разносятся по ней с околосветовой скоростью. Если и правда еду я, а не моя крыша, то об этом должны знать и другие, помимо господина Маккагена, люди.

Я решил позвонить моей коллеге (и соседке по дому номер шесть) Таньке Садовниковой. Если меня посылают в халявную поездку – она-то, как женщина (во-первых) и руководитель отдела (во-вторых), должна непременно об этом знать.

Я набрал ее мобильный номер. В том, что разговоры по служебным телефонам у нас в компании прослушиваются, я не сомневался, поэтому не буду звонить на работу, ставить Таньку в неловкое положение. А вот насчет прослушки сотовых уверенности у меня не было. Звоним на сотовый.

Телефон Садовниковой ответил со второго гудка.

– Але! – энергично бросила она в трубку.

Судя по шумам, слышимым фоном, Татьяна ехала в машине либо шла по улице. Прекрасно. Значит, посторонние внутрифирменные ушки не станут ей мешать.

Я представился.

– А, сосед!.. – радостно протянула Татьяна. – Путешественник ты наш!

– Ты уже знаешь?

– А кто ж этого не знает! Поздравляю!

У меня отлегло от сердца. Значит, телефонная беседа с Брюсом – вовсе не игра моего воображения.

– А скажи, – спросил я, – с чего вдруг такой аттракцион неслыханной щедрости?

– Сказать наверняка, сам понимаешь, не могу… Но разные слухи мне известны…

– Поделись!

– Десять баксов!

– Заметано. Привезу тебе косметику с Мертвого моря.

– Косметику? Ладно, только хорошую… Так вот: говорят, что контракт с испанцами – дело решенное. А Брюсу нравится твоя работа. И он, после того как ты пошел в отпуск, очень испугался, что ты вообще уйдешь с фирмы. Все выспрашивал меня, не знаю ли я: нет ли у тебя чего на примете? Вот он и решил тебя покрепче привязать к фирме – халявной поездкой… Да еще в компании с подружкой… Или другом?

– Подружкой, подружкой… – успокоил я ее.

– Брюс ведь знает, – продолжила она, – что ты мальчик благодарный. На добро отвечаешь добром… Вот он тебя пряниками и привязывает к компании… Ты счастлив?

– Счастлив и горд.

– Мой тебе совет: вернешься – проси прибавки к жалованью. А на первую зарплату сводишь меня в «Рози О'Грэди». В благодарность за мой совет и помощь…

– Почту за честь.

– Ну и ладненько… Все, прости, я к клиентам подъезжаю.

– До встречи! – крикнул я, но ответом мне были короткие гудки.

Я бросил трубку и на радостях подпрыгнул. Черт подери! Впервые странность – та странность, что вполне вписывалась в череду странностей, произошедших со мной за последнюю неделю, – оказалась мне в кайф!

Понедельник, 24 апреля. Вечер. Наташа Нарышкина.

– Тебе звонили два веселых мальчика, – сказала мама прямо с порога.

Наташа только плечами пожала. Про одного «мальчика» она догадывалась. Интересно, а кто второй? Наверняка Костик – до сих пор надеется реанимировать их отношения. Наталья же твердо решила: больной железно мертв, реанимация не поможет.

…Но Наташа хорошо изучила мамину психологию. Ни в коем случае нельзя показывать, что тебе любопытно, кто конкретно звонил. Сразу начнутся расспросы: «А кто он? А откуда? А вы с ним не?..»

Она сбросила надоевшие босоножки, поцеловала мамика, спросила сочувственно:

– Ты сегодня не выспалась?

Мама действительно выглядела неважнецки. В ее годы уже нельзя так задерживаться на конференциях. И тем более на фуршетах.

Елена Витальевна вздохнула:

– Утренний обход пока никто не отменял… А в девять у меня тройня родилась.

– У тебя?! Где они, в спальне?!

– Фу, бестолковая. Тебе лишь бы ляпнуть.

– Работа такая – слов в кармане не держим!

– Да вижу я, что у тебя за работа. Спишь до двенадцати, и даже ужин не приготовила.

– Cейчас-сейчас, сварганю тебе ужин, – утешила Наталья.

Будь она одна – завалилась бы на диван с бутербродом всухомятку. Ни за что не стала бы на кухне колбаситься. Но бедного мамика жаль – похоже, у нее и вправду был тяжелый день.

Наташа вытащила из морозилки загодя приготовленный полуфабрикат: масло с чесноком, специями и травами. Его можно добавлять хоть в рис, хоть в рыбу, хоть курицу им обмазывать. Любое блюдо становится душистым и вкусным. В этот раз «блюдом» будет замороженная паэлья. Фирменное масло превратит полуфабрикат во вкуснятину.

Мама скептически посмотрела на пакет:

– Такое и я могу приготовить.

– Готовь! Знаешь, какая у тебя гадость получится…

– Нет, нет, – поспешно отступила мама. – Так слушай, тебе звонили два озорника.

– Озорника?

– Один говорит мне: «Наташенька, рыбонька!»

– Это Полуянов из «Молодежных вестей», – сразу догадалась Наталья. И пояснила маме: – Мой нынешний газетный начальник.

– Хороший у тебя начальник. Веселый. Не то что наш главврач… Так вот, он просил перезвонить ему домой в любое время. Хоть в час, хоть в два.

– Материал ему мой нужен, – снисходительно пояснила Наташа. – А не я… А кто второй?

– Что за материал? – сразу заинтересовалась мама.

– Про дерево. Которое само загорелось, – неохотно объяснила дочка.

– Как само? – изумилась мама.

– Да вот так. Воспламенилось и сгорело дотла. Помнишь, я тебя спрашивала, чем это можно объяснить?

– Хулиганством, чем же еще!

…Наталья не стала рассказывать маме, профессору медицины, что сегодня она провела два часа в обществе именитого парапсихолога. Он, между прочим, тоже (как и инженер Капустин) утверждал, что является ученым, доктором естественно-научных наук. (Правда, докторского удостоверения не предъявил…) Наталья нашла телефон Виктора Бенедиктовича Арсеньева в папиной записной книжке. Ее уже не раз выручала папина привычка записывать телефоны всех тех, с кем он сталкивался в своей насыщенной журналистской жизни. Максим Петрович уже целый гроссбух создал. На букву А в нем шли артисты, на Б – буквоеды и библиотекари, на В – великие, в том числе «великий врун Семан Н. В.» и «великий зануда Бесин В. И.».

Парапсихолога Наталья нашла в графе «чудаки».

В.Б. Арсеньев, лозоход. Предск. землетр. в Спитаке и избр. Ельц. на второй срок. Тел…

Сначала Наталья посмотрела в словаре, что означает «лозоход». Потом собралась с духом и позвонила чудаку Арсеньеву.

Виктор Бенедиктович внимательно выслушал ее сбивчивый рассказ о событиях во дворе дома на Металлозаводской, отрубил:

– Немедленно. Выезжаю.

И положил трубку.

Наталья тотчас снова набрала его номер. Телефон не отвечал. Она растерянно стояла посреди комнаты. Что, лозоход уже вышел из дома? И ей нужно ждать его во дворе на Металлозаводской? Интересно, когда? Она ведь еще хотела в тамошнюю милицию сходить…

Наташа грустно рассталась с очередной заначкой и отправилась в Новогиреево на такси.

Прибыв в злосчастный двор, она тотчас же определила, что парапсихолог уже появился. Прямо под сгоревшей березой кучкой стояли старушки. А перед ними, на чахлом газончике с обгоревшей травой, возлежал высокий сухопарый мужчина, вперивший ухо в землю. Наталья подошла поближе и услышала:

– Чувствую импульс! Энергия идет снизу! Сила ее нарастает!

Старушки принялись дружно креститься.

Наташа наклонилась к лозоходу:

– Виктор Бенедиктович? Это я вам звонила.

Он приподнялся на локте и провозгласил:

– Да спасется отсюда все живое!

Бабульки бросились врассыпную. А Наталья, привыкшая за последние дни к сумасшедшим, терпеливо спросила:

– Вы можете объяснить мне, что происходит?

Арсеньев говорил часа два. Сначала Наташа пыталась записывать его вдохновенный монолог, но минут через пятнадцать поняла, что лозоход пошел по второму кругу, объясняя то же самое другими словами – но все равно непонятно. И потом еще часа полтора она пыталась его остановить, закончить интервью… Но это никак не выходило. Доктор естественно-научных наук не замолкал. Хамить ему не хотелось. А вежливо прерывать словесный поток она еще не научилась.

«Надо будет спросить Полуянова или папу, как такие фонтаны затыкать», – грустно думала Наталья, переминаясь с ноги на ногу.

Наконец Виктор Бенедиктович замолчал.

– Вы все поняли? – строго спросил он.

– Да, конечно, – радостно сказала Наташа. Она очень надеялась, что Арсеньев не попросит пересказать его речь своими словами.

На самом деле она поняла только то, что двор находится в крайне неблагоприятном месте. Концентрация дурной энергии, воронки черной энергетики. Раньше ничего не проявлялось только потому, что зло копило силы. А сейчас решило выползти наружу.

«В общем, полная ахинея», – подвела итог Наташа.

Но слова лозохода натолкнули ее на мысль узнать: а что было раньше на месте этого двора?

Может быть, здесь в лихие времена людей казнили? Или логово колдунов было? Или какая-нибудь больница инфекционная? Резервация для больных тифом? Или кладбище?

Она обязательно завтра сходит в библиотеку и постарается это выяснить.

А сегодня она сказала маме:

– Ну, про хулиганство и в милиции говорят. Но хулиганов не предъявляют. И потом – это слишком просто…

Мама вздохнула:

– Вот вы, журналисты, все такие. Лишь бы мути побольше навести, сенсацию раздуть.

Наташа не стала спорить и попрекать маму тем, что та сама охотно почитывает бульварную газету «Экспресс». Спросила равнодушно:

– Ну а кто второй озорник?

Ей бы очень не хотелось услышать, что им был осточертевший Костик.

– Сказал, что Алексей. Мы – говорит мне – с вами вчера мельком виделись… Это тот, что тебя привез, что ли?

– Ну да, – пожала плечами Наташа.

– А ему что надо? – поинтересовалась любопытная мама.

– Что-что! Влюбился, однозначно.

– Смотри у меня, повнимательней!

– А чего – повнимательней? Парень хороший. Не пьет, не курит. С образованием.

– А резус у него какой?

– Че-го?

– Тебе нужно, чтобы резус-фактор был положительный.

– Ой, мамик, да погоди ты про резусы. Я ж говорю, мы только познакомились.

– В рестораны-то уже с ним ходишь…

Конечно, мамик никогда не преминет упрекнуть.

– Эй, не ворчи! А то без ужина оставлю.

Мама покачала головой. Наташа прочла в ее глазах: «Молодая ты еще… Кто ж тебя на путь истинный наставит».

Но Елена Витальевна решила перенести наставление на попозже. Вдруг паэлья остынет, пока она будет разглагольствовать.

Зазвонил телефон. Мама благородно отложила вилку.

– Сказать, что тебя нет? – предложила она.

– Ладно уж, отвечу. – Наташа не спеша прошла в коридор, где стоял аппарат. Ни в коем случае не надо спешить снимать трубку!

– Але?

– Наташенька, наконец-то, – она узнала голос Алексея Данилова. Голос его действительно был озорным, веселым. – Слушай, есть дело на миллион долларов. Только ты меня можешь спасти!

– Спасти? От чего?

– От позорного проигрыша.

Ого, он, оказывается, играет. А она только что рекламировала его маме как поклонника без недостатков.

Алексей продолжал:

– Слушай, у нас тут с другом пари. Он тоже переводчик, но с английского. И пари у нас языковое. Поможешь?

– Ну, какой из меня лингвист, – протянула Наташа.

– А все просто. Твоя фамилия в загранпаспорте как пишется?

– Narishkina, через палку с точкой.

– Вот и я говорю – через «ай»! – возликовал Данилов. – А Пашка утверждает, что через «вай», то есть через «у» русское.

– Нет, точно через «ай». – Придерживая трубку плечом, Наташа дотянулась до комода и вытащила из ящика загранпаспорт.

– Шикарно! Просто шикарно! Мы с тобой «Дом Периньон» выиграли!

Наташа, сама того не желая, заразилась его энтузиазмом – хотя шампанское не любила. Особенно «Дом Периньон» – редкостная кислятина.

– Слушай, Наташ! – продолжал Алексей. – А у тебя сегодня время есть?

Время-то есть. Только она собиралась его перед телевизором провести.

– А что? – осторожно спросила она.

– Да ничего особенного. Просто соскучился я, – простодушно сказал Алексей.

Вообще-то сегодня, будучи в Новогирееве, Наталья с трудом подавила искушение зайти к нему в гости. Но решила не навязываться. А тут, раз уж он сам звонит – это меняет дело…

– Я за тобой заеду? – предложил Алексей.

– Так приезжай просто в гости! Я тебя паэльей накормлю.

Пауза. Леша задумался.

«М-да, с родителями он знакомиться еще не готов», – поняла Наташа.

Он осторожно предложил:

– Н-ну, может, ты просто спустишься минут через десять?

– Так быстро? Ты ж не доедешь!

– А я от вашего метро звоню, – признался он.

Это уже приятно.

– Ну хорошо, – согласилась Наташа. Она с трудом сдержала ликующие нотки в голосе.

– Паспорт с собой захвати, ладно? Пашка, ну, с кем я спорил, сейчас на Пушкинской. Будем проезжать мимо – предъявим. И выигрыш сразу получим.

Обожают эти мужики спорить. А еще пуще – выигрывать споры.

Наташа пожала плечами и бросила загранпаспорт в сумочку.

Когда она, довольная и румяная, вернулась на кухню, мама сказала:

– Можешь ничего не объяснять. Иди. Только до двух не гуляй. Это вчера я тебя простила, потому что сама припозднилась. А сегодня чтобы к одиннадцати дома была.

– Зато я трезвая домой пришла! – не преминула уколоть Наташа.

– Пиво – тоже алкоголь, – авторитетно сказала мама.

– Но меньший, чем коньяк.

Наташа бросила свою недоеденную паэлью и умчалась в комнату переодеваться. Ей сейчас не до дискуссий о разновидностях алкоголя.

…Сегодня Алексей был в черных джинсах и черной с красным гавайской рубашке. Наташа выглянула во двор с лестничной площадки первого этажа (не хотелось появляться первой!) и поневоле остановилась. Залюбовалась его стройной фигурой и умными глазами. Честно признать, ей еще не встречалось такое сочетание – одновременно и красивый, и умный. А он красивый? Наташа еще раз, бочком, выглянула в окно. Конечно, не фотомодель. Носик толстенький, с веснушками. И руки не из дворянских, пальцы коротковаты. Но есть в нем что-то… Д'Артаньян ведь тоже не писаный красавец. И Роберт Локамп из «Трех товарищей».

Она вышла из подъезда, прищурилась на яркое закатное солнце. Алексей тут же нырнул в недра своей красной машины (идеально подходившей по цвету к его наряду!) и появился с букетом садовых ромашек. Цветов было много. Наташа царственно приняла букет. Она очень надеялась, что мама сейчас внимательно наблюдает за ней из-под приспущенной шторы на кухне.

– Ну, где твой Пашка? – весело спросила Наташа. – Тоже мне, спорщики.

– Пашка? А, да, он в центре. Поехали?

– Поехали. Пристегиваться?

– Как хочешь.

Но сам Алексей пристегнулся. Наташа последовала его примеру.

– Ты давно права получил?

– Еще в детстве.

– Это разве так давно было?

– Конечно! Сейчас-то я человек солидный! – Он принял строгий, респектабельный вид.

Наташа прыснула.

– А куда мы едем?

– Хочешь – опять в «Кошку».

– Ой нет, не хочу! – испугалась она. – Мне сегодня надо пораньше вернуться.

– На работу завтра?

– Ну, типа того. – Наташа решила не признаваться, что мама строго-настрого велела ей прибыть домой в одиннадцать.

– Тогда, может, в кофейню? На Цветном бульваре есть неплохая.

Наташа хотела сказать, что ни в одной кофейне не варят такого замечательного кофе, как он выходит у Алексея. Но прикусила язык. Пожалуй, тогда он сразу же пригласит ее к себе домой. А она пока к этому не готова. И без того уж слишком быстро все происходит.

Кофейня «Александрия» оказалась по-парижски уютной. А пирожные в витрине сразу напомнили Наталье, что она так и не успела распробовать паэлью.

– Слушай, я опять голодная, – виновато сказала она.

– Сметай все! – разрешил Алексей.

Но Наташа заказала только одно красивое и дорогое пирожное. И к нему – три дешевых круассана.

Когда принесли еду, Алексей сказал:

– Слушай, я создал плохую традицию.

Наташа как раз поглощала теплый круассанчик, поэтому только рукой махнула: продолжай, мол.

Алексей потупился:

– Всегда, когда мы с тобой встречаемся, я задаю дурацкие вопросы.

– Какой на этот раз? – улыбнулась Наташа, запивая французскую вкуснятину ароматным чаем.

– Наташ… ты умеешь делать глупости?

– О, еще как! – оживилась она.

– А если… если я предложу тебе полететь со мной? К морю, в теплые края?

– Да запросто. Только с работы отпрошусь, – она приняла игру.

– Тогда давай паспорт. Послезавтра мы летим в теплые края.

– Держи! – Она дотянулась до сумочки и вынула документ. Играть так играть.

Алексей взял ее паспорт, положил во внутренний карман рубахи и посмотрел ей прямо в глаза:

– Наташа, я не шучу. Я правда предлагаю послезавтра лететь в Израиль. На три дня. Вместе со мной. За счет моей фирмы.

За соседним столиком сидела компания из трех веселых девчонок. Они прислушивались к их разговору и теперь дружно закивали головами. Одна из болельщиц воскликнула:

– И не думай, подруга! Соглашайся!

– Вот видишь, тебя и девушки поддерживают.

Наташа строго обернулась к развеселым болельщицам:

– Спасибо, мы разберемся сами.

Девушки притихли. А Наташа сидела молча и чувствовала, как вырывается из груди сердце.

– Но, Леш…как же так… сразу.

– Наташ, понимаешь… Мне сегодня позвонил шеф и предложил эту поездку. На двоих. Вроде премии за хорошую работу. За все платит фирма – билеты, гостиница, визы. Я могу пригласить кого угодно. Но хочу ехать с тобой. Не поедешь – полечу один. Жалко только, второй билет пропадет.

– Но… у тебя разве нет друзей, родственников? – Наташа и сама поняла, как глупо звучит ее вопрос.

– Друзья есть. И родственники тоже, – терпеливо ответил Алексей. – Много друзей и родственников. Но я хочу ехать с тобой.

…Папа рассказывал ей про Израиль. Про Мертвое море – такое соленое, что само выталкивает тебя наружу. Про святые места Иерусалима. Про Эйлат на Красном море, где плавают, тебя не боясь, разноцветные рыбы… «Когда ты возьмешь меня с собой?» – спросила тогда она. «В институт поступишь – сразу поедем», – пообещал он.

Но когда это она еще поступит… И с папой ехать, конечно, здорово, но…

Алексей с тревогой и нетерпением наблюдал за ней. А Наташа чувствовала себя, как в детстве на тарзанке. До чего же страшно было прыгать! Но хотелось, как хотелось – разогнаться, повиснуть на пару секунд на веревке и с разлета плюхнуться в теплую воду.

«На этой вашей тарзанке запросто можно сломать шею!» – ворчала мама.

Но Наташа все равно прыгала. И шея – ничего, в порядке.

А будешь всегда маму слушаться – до пенсии в девках просидишь.

«Ну и пусть я его знаю только три дня! Вон, некоторые вообще сразу на мужиков прыгают. И без всяких заграниц!..»

Она тоже прыгнет. Прыгнет с тарзанки, упадет в омут настоящего приключения. В конце концов, восемнадцать ей уже есть.

…Алька Шмелевская была Наташиной одноклассницей. Сидели за одной партой, вместе добывали освобождения от физкультуры, писали на двоих шпоры. Вдвоем ходили на дискотеки, делали друг дружке макияж и учились курить. (В последнем Алька, в отличие от Наташи, весьма преуспела.)

Сейчас Шмелевская училась на мехмате, балдела от программирования и мечтала выучиться на хакершу. И от факультета своего она тоже балдела – в их группе, кроме нее, была единственная девушка, и та в очках и с чахлой косичкой. Так что Аля чувствовала себя королевой. Она исправно поставляла Наталье «лишних» однокурсников и читала ей морали на тему «затянувшейся девственности».

С Алькиными однокурсниками у Наташи отношения как-то не складывались, но Шмелевская не унывала: «Не боись, подруга, все будет. Подберем тебе кого-никого». Наташа немного расстраивалась из-за того, что Аля, словно княгиня Марья Алексевна, подыскивает ей поклонников. И новых знакомств вскоре стала избегать. Но на подругу не обижалась, старалась не завидовать. У нее, у Наташи, действительно скоро все будет. А может быть, даже уже есть!

Нарышкиной повезло: Алька оказалась не на дискотеке и не в кино. Сидела дома и, кажется, скучала.

– Наташка! Сколько лет и зимов! Приезжай срочно! Я тебе фотку покажу. Мальчик – высший класс.

Наташа подмигнула Алексею и сказала:

– Спасибо, обойдусь!

– Вау! Ты, наконец, влюбилась! – возликовала подруга.

Наташа бы не спешила с такими категоричными формулировками, но что взять с этих технарей. Особенно с первокурсниц мехмата.

– Слушай, Аль, ты меня выручишь?

– Что за вопрос, конечно! Спрятать краденое? Создать алиби?

– Ну… второе.

Алька встревожилась:

– Эй, я ж в общем-то пошутила.

– Да нет, не для милиции алиби. Понимаешь, мне нужно уехать на три дня. Могу я сказать, что еду с тобой?

– Ура! Ты едешь с мальчиком!

– Ну не с девочкой же! Я бы тогда с тобой поехала.

– А куда?

– За границу. К морю.

– Ого, твой буратинка – богатенький!

– Да нет, не очень. Это командировка.

– Неженатый хоть, я надеюсь?

– Да нормальный, нормальный! Хватит допрашивать, давай говори – прикроешь?

– Да что за вопрос! Не просто прикрою – сама в общагу сбегу, чтобы во дворе случайно твоих не встретить.

– Ну что ты, мне неудобно…

– Брось, брось, подруга. Я как раз сама повод искала. Там у нас один парень из Нижнего – бе-ше-ный талант. Бешеный!.. Ну, чего, куда, типа, едем? Хочешь, скажу, что в наш эмгэушный дом отдыха?

– А там телефонов нет?

– Какие там телефоны?! Редкостная дыра. Двести километров от Москвы, провинция – хуже некуда. Когда выезжаем?

– В среду с утра.

– Все, поняла, нет проблем. Вы сейчас где? Заезжайте в гости.

Наташа взглянула на часы: почти одиннадцать.

– Не, Аль, в другой раз.

– Ага, темнота – друг молодежи. Ночь – лучшая пора для любви! – хохотнула подружка.

Наташу покоробило от ее выводов. Как все у этой Альки просто! Но, по крайней мере, на нее хотя бы можно положиться в нелегком деле маскировки от предков.

Алексей, казалось, понимал ее состояние. Когда Наталья повесила трубку, он молча обнял ее, прижал к себе, ласково провел рукой по волосам.

Она не удержалась, всхлипнула. Теперь, когда все устроено, ей стало страшно. Обманывать маму, ехать неизвестно куда. И, по большому счету, неизвестно с кем. То, что интуиция подсказывает: человек он мой – он хороший, он не обидит! – это не в счет.

Алексей выпустил ее из объятий, взглянул в глаза:

– Хочешь, прямо сейчас поедем к тебе домой! Я все сам объясню! И маме, и папе – кому хочешь!

Нет, только не это! Мамуля, хоть и прикидывается либеральной, ни за что ее тогда не отпустит. Паспорт отберет и спрячет.

Наташа замотала головой. Алексей беспомощно пожал плечами:

– Ну, мы вообще в разных номерах будем там жить! Какая проблема? Я устрою!

– И обедать в разных кафешках? – пошутила Наташа сквозь слезы.

Нет, кажется, она в нем не ошиблась. Алексей тоже повеселел:

– Эх, Натулик, там сейчас погодка – высший класс. Солнце, лето. Вода в море теплющая. Будем купаться, загорать, бездельничать. И еще – я хочу тебе кое-что рассказать. Очень интересное.

– Ой, чего, чего? – сразу заинтересовалась она.

– Нет, больше ни слова. Все там, на месте.

– Но из какой хотя бы оперы?

Журналист должен быть любопытным!

Он склонился к ней. Обнял. Поцеловал – нежно и осторожно:

– Такая опера подходит?

Алексей Данилов. Среда, 26 апреля, 8.30 утра.

Я поставил свою красненькую почти «Феррари» у глухого торца Наташиного дома. Не хотелось, чтобы Наташины родители увидели, с какой такой «подружкой» она отправляется в путешествие. Сердце мое то прыгало от радости, то тревожно замирало. Неужто она вот-вот, через пару минут, окажется рядом со мной? И мы вместе отправимся в путешествие? Будем лететь на соседних креслах в самолете, поселимся в одной гостинице, станем гулять по улицам незнакомых городов? И она все время будет около, и я смогу сколько угодно смотреть в ее глубокие зеленые глаза? Радостное предчувствие вдруг сменялось тревогой. А вдруг в последний момент она передумает? Посчитает наше путешествие неприличным? Или ее не отпустят родители? И я останусь один? На фиг тогда мне сдалась эта поездка?!

Наконец, с пятнадцатиминутным опозданием, когда я уже весь извелся, она выпорхнула – одетая в летний сарафан, с дорожной сумкой на плече, – и меня всего затопила волна радости. Я выскочил из машины, не говоря ни слова, открыл багажник, взял ее сумку и стал укладывать поверх своего чемодана. Руки у меня подрагивали. Мне не терпелось как можно скорее – зачем? чтобы за ней не устремилась погоня? чтобы она не передумала? – умчать ее от родительского дома.

Она уселась, я дернул с места, «чайник», постыдно заглох, снова завелся и начал по дворовым дорожкам рулить к Дмитровскому шоссе. Наташа сняла солнечные очки. Я на секунду оглянулся. В ее глазах блистали искорки радости.

– А свою машину ты тоже возьмешь в самолет? – лукаво спросила она, нарушив неловкое молчание первых минут.

– Не-а, – улыбнулся я. – Брошу на подступах к аэропорту. Надеюсь, на нее никто не покусится.

– А у тебя сигнализация есть?

– У меня? – улыбнулся я.

– У нее, – кивнула на «торпедо» Наталья.

– Нет у нее сигнализации. Больше того: открою тебе страшную тайну. Открыть ее можно чем угодно. Хоть ногтем, хоть ключом от почтового ящика.

– И ты не боишься, что угонят? – недоверчиво спросила она.

– Ну, угонщики-то об этом не знают, – усмехнулся я. – А захотят угнать – не спасет никакой замок.

Неловкость первых минут прошла.

Солнечный день наливался силой. По радио обещали до двадцати семи тепла. Дикторша с восторгом, будто бы самолично установила достижение, сообщила, что подобной жары в апреле не наблюдалось в столице в течение последних ста лет.

– А в Тель-Авиве – до тридцати трех, – задумчиво сказала Наташа.

– Купаться будем?

– А зачем же тогда мы едем? – лукаво улыбнулась моя Натусенька.

Присутствие красивой девушки в салоне придало моей «копеечке» нечеловеческие силы. Она вдохновенно – до ста двадцати! – пронеслась по Дмитровскому шоссе, потом по Кольцевой дороге, затем по Ленинградке. Только ветер свистел в открытые окна, ревел движок, дребезжали панели, а из радиоприемника веселому утру изо всех сил подпевала Земфира: «Мне приснилось небо Лон-до-на!..»

Радость, захлестнувшая меня в тот момент, как я увидел Наташу, не исчезала – наоборот, она росла и раздирала меня изнутри, словно воздушный шарик. За полчаса мы домчались до Шереметьева-один. Я бросил машину, не доезжая до официальной стоянки, подхватил свой чемодан и Наташину сумку, а ей поручил нести ноутбук.