Текст книги ""Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Глава 23

Он не сгорел, не взорвался. Он просто… Тело Байрона, стоявшее в центре этого урагана света, утратило четкость, превратившись в мириады светящихся частиц. Словно кто-то размотал саму нить его бытия. И этот рой золотистых искр, эта душа, ставшая видимой, устремилась единым потоком в пульсирующее Сердце Ковчега.

Время словно замедлилось. Я видел каждую частицу, каждую искру его сущности, которая вплеталась в древний механизм. Это было невыносимо красиво и ужасающе одновременно – наблюдать, как человек становится частью чего-то большего, чем сама жизнь. Байрон не кричал, не сопротивлялся. На его лице, пока оно еще сохраняло форму, было выражение глубокого покоя, словно он наконец-то нашел то, что искал всю жизнь.

Это было не поглощение. Это было слияние. Последний фрагмент кода встал на свое место. Сфера вспыхнула так ярко, что нам пришлось зажмуриться, а потом ее свет стал ровным, спокойным и невыразимо могущественным.

Когда свет померк настолько, что мы смогли снова открыть глаза, мир изменился. Воздух вокруг нас стал плотнее, насыщеннее, словно каждый его атом теперь был пропитан невидимой энергией. Гул прекратился, но тишина не была пустой – она звенела от напряжения, готового вот-вот выплеснуться наружу.

В наступившей тишине голос, который говорил с нами раньше – бесстрастный голос машины, – прозвучал снова. Но теперь он был другим.

ПОСЛЕДНИЙ ПРОТОКОЛ… АКТИВИРОВАН. ЖИЗНЕННАЯ СИЛА ХРАНИТЕЛЯ ИНТЕГРИРОВАНА. АУТЕНТИФИКАЦИЯ… ЗАВЕРШЕНА.

Голос был все еще нечеловеческим, но в нем пропала былая механистичность. В нем появились обертоны, глубина, словно к хору бездушных алгоритмов присоединился живой солист. Но что меня поразило больше всего – в этом голосе я услышал отголоски интонаций Байрона. Не копию, но эхо его манеры говорить, его привычки делать паузы перед важными словами.

«Это же… это же невозможно, – прошептала Шелли, глядя на сферу широко распахнутыми глазами. – Он все еще там? Он все еще он?»

Мы стояли, оглушенные, не в силах пошевелиться. Я смотрел на свои руки, на свои сапоги, на черный песок под ногами – на что угодно, лишь бы не смотреть на то место, где только что стоял Байрон. В моем кулаке лежал его перстень-печатка, тяжелый и все еще теплый. Он давил на ладонь, как вся тяжесть этого мира. Как тяжесть вины.

Я привел его сюда на смерть. Я. Не важно, что он сам знал, куда идет. Не важно, что это был его выбор, его план, его судьба. В конечном счете именно я стоял рядом с ним в последние мгновения и не протянул руку, чтобы его остановить. Не потому, что не хотел – потому что понимал: остановить его означало бы обречь всех нас. Весь мир.

И тут голос прозвучал снова. И на этот раз сомнений не было. Это был он. Голос Байрона. Не копия, не эхо. Он сам, но звучащий отовсюду, из самого воздуха, из света, из камня под ногами.

И… спасибо, дети мои.

В этих словах не было боли или прощания. Только бесконечная, всеобъемлющая теплота и… облегчение. Он сделал то, для чего был рожден. Он закрыл последнюю брешь. И сейчас он был одновременно везде и нигде, частью этого мира и чем-то большим, чем просто человек.

Рядом со мной всхлипнула Шелли, закрыв лицо руками. Ее крылья, все еще пылающие за спиной, дрожали, и казалось, что само пламя плачет. Рита молча положила руку мне на плечо, и ее твердое прикосновение было единственным, что удерживало меня на ногах. Даже Сет, вечный скептик и ученый, стоял, опустив голову, и его плечи дрожали. Грэг сжал кулаки так сильно, что костяшки побелели.

Кларк и его ящеры-гвардейцы опустились на одно колено, склонив головы в знак уважения не к лорду, но к божеству. В их глазах-щелках мелькнуло что-то, чего я раньше никогда не видел у террианцев – благоговение. Для них Байрон всегда был почти богом. Теперь он стал им по-настоящему.

В тот же миг поток света, связывавший Иди со сферой, иссяк. Она безвольно рухнула на пол, как марионетка с обрезанными нитями. Я очнулся от ступора и бросился к ней, подхватывая ее на руки. Она была ледяной и легкой, как птица. Ее лицо было мертвенно-бледным, но на губах играла слабая улыбка, словно ей снился хороший сон. Ее глаза были закрыты, но она дышала. Она была жива.

«Иди? Иди, ты меня слышишь?» – я осторожно потряс ее за плечо.

Веки дрогнули, приоткрылись. Ее взгляд был затуманенным, но осознанным.

«Дэнни? – ее голос был хриплым шепотом. – Мы… мы справились?»

«Да, – я крепче прижал ее к себе. – Ты была потрясающей. Все кончено».

Но даже произнося эти слова, я понимал, что это неправда. Ничего не кончилось. Все только начиналось.

Мы победили. Но победа на вкус была как пепел.

Едва я успел поднять Иди, как Сердце Ковчега, теперь уже Сердце Мира, пульснуло еще раз. Этот импульс был иным. Не свет, не звук. Это была волна. Видимая, осязаемая волна чистой, созидательной энергии, которая с немыслимой скоростью хлынула от острова во все стороны.

Она не несла разрушения. Она несла порядок. Я видел, как она несется над кипящим до этого океаном, и вода под ней мгновенно успокаивалась, становясь гладкой, как зеркало. Небо над нами, до этого затянутое рваными тучами и полыхающее отблесками далеких битв, начало очищаться. Облака рассеивались, открывая чистую синеву, а на горизонте впервые за много дней показалось солнце.

Волна прошла сквозь нас, и это было самое странное ощущение в моей жизни. Не тепло, не холод, не покалывание. Это было чувство… правильности. Словно вывихнутый сустав с щелчком встал на место. Словно наконец-то перестала болеть старая рана, о которой ты почти забыл.

Усталость, накопившаяся за время боя, испарилась. Мелкие царапины на руках затянулись прямо на глазах. Иди в моих руках вздрогнула и выпрямилась – цвет вернулся к ее щекам, а дыхание стало ровным и спокойным.

Я посмотрел на остальных. Огненные крылья Шелли за спиной горели ровным, золотым пламенем, без единой темной искры. Рита выпрямилась, и в ее глазах снова была стальная решимость. Грэг разжал кулаки и с удивлением посмотрел на свои ладони – на них не осталось и следа от ссадин, полученных во время боя.

«Что… что это было?» – прошептал он, переводя взгляд с рук на нас.

«Это… перезагрузка, – Сет смотрел на свой оживший планшет, его глаза были круглыми от восторга и шока. – Нет… не перезагрузка. Восстановление заводских настроек. Он не просто чинит мир. Он возвращает его к первоначальному замыслу!»

Сет принялся лихорадочно листать данные на экране, бормоча что-то о «невероятных показателях гармонизации магических полей» и «стабилизации квантовой структуры пространства-времени». Для него это был рождественский подарок и научное открытие века в одном флаконе.

И снова в голове прозвучал голос Байрона, спокойный и всемогущий.

Волна очищения проходит по миру. Силы Тьмы скованы. Ваши союзники чувствуют прилив сил. Это ваш шанс.

Перед моим внутренним взором промелькнула картина: лагерь Альянса на главном острове. Усталые, израненные воины, отбивающие очередную атаку безликой орды. Я видел Джека Хантера, опирающегося на меч, кровь стекала с его лица, но он все еще стоял, защищая раненых товарищей. Видел Елену Огневик, чьи огненные заклинания становились все слабее от истощения. Видел сотни других бойцов, дравшихся из последних сил против армии, которая казалась бесконечной.

И тут их накрывает эта волна. Я вижу, как они замирают, смотрят на свои руки. Как светящаяся энергия затягивает их раны, как тусклая сталь их мечей начинает сиять внутренним светом, как страх и отчаяние в их глазах сменяются яростью и надеждой. Они не просто исцелились. Они стали сильнее. И они, почувствовав слабость врага, с новым ревом бросились в атаку.

Это был перелом. Это была наша контратака, развернувшаяся по всему миру. Битва, которая еще недавно казалась проигранной, резко поменяла свой ход. Нам дали шанс не просто выжить, но и победить.

«Смотрите!» – крикнул Грэг, показывая пальцем куда-то за пределы нашего острова.

Мы проследили за его взглядом. Земля дрожала. Не сильно, но ощутимо, словно просыпался какой-то древний механизм размером с континент. Под ногами что-то глухо загудело, вибрация передавалась от камней к костям, заставляя зубы стучать.

И по всему горизонту, насколько хватало глаз, из глубин океана и с далеких островов в небо поднимались они. Башни. Десятки, сотни исполинских башен из того же дымчатого, пульсирующего кристалла, что и стражи на этом острове. Они росли с невероятной скоростью, пробивая облака, словно копья, нацеленные в сердце космоса.

«Боже мой, – выдохнула Шелли. – Их так много. Сколько же лет они спали под землей?»

Они были здесь всегда, спали под землей и водой, ожидая своего часа. Тысячи лет, может быть десятки тысяч лет они дремали в глубинах мира, и только сейчас пробудились, услышав зов своего создателя. И этот час настал.

Протокол 'Щит" активирован. Древние стражи пробуждаются, – пояснил голос Байрона в наших головах, и в этих словах слышалась гордость архитектора, наблюдающего, как его самый амбициозный проект наконец обретает жизнь.

Когда башни достигли своей предельной высоты – а это было поистине головокружительно, они буквально терялись в небе, – с вершины каждой из них в стратосферу ударил ослепительный луч чистого света. Там, на головокружительной высоте, лучи встретились, переплелись, создавая гигантскую, немыслимую по своим масштабам энергетическую сеть. Она окутала всю планету, как сияющий кокон.

Это была не просто защита. Это была новая ткань небес, сотканная из света и воли Создателей. Глядя на эту грандиозную картину, я впервые по-настоящему понял, с кем мы имели дело. Создатели не были просто развитой цивилизацией. Они были богами в самом буквальном смысле этого слова – существами, способными перекраивать реальность одним усилием воли.

Я увидел, как уродливые, рваные разломы в реальности, из которых сочилась Тьма, наткнулись на эту сеть. Послышался звук, похожий на скрежет металла по стеклу, но усиленный в тысячи раз. Разломы задергались, как живые, пытаясь прорваться, но сияющая паутина держала их. А потом, с шипением, которое, казалось, было слышно даже здесь, они начали затягиваться.

Небосвод исцелялся на наших глазах. Черные дыры в пространстве, через которые лились армии демонов, схлопывались одна за другой. Мир снова был заперт. На этот раз – изнутри. Теперь уже Тьма оказалась в ловушке, отрезанная от своих источников силы.

«Планетарная защитная сеть… – выдохнул Сет, едва не выронив планшет. – Геосинхронная! Энергетическая структура такого масштаба… это… это не технология. Это чудо! По сравнению с этим все мои познания в алхимии и магии – детские игры в песочнице!»

Он был прав. Мы были муравьями, которые случайно запустили давно забытый механизм размером с планету. И этот механизм только начинал свою работу. Создатели проектировали на века вперед, и сейчас их дальновидность наконец окупилась.

Сияющая сеть в небе начала меняться. Она стала ярче, а потом с нее начал падать дождь. Не капли воды, а мириады крошечных, светящихся частиц, похожих на алмазную пыль. Они медленно кружились в воздухе, словно снежинки, но вместо холода от них исходило мягкое, успокаивающее тепло.

Дождь падал на нас, и это было приятно. Он пах озоном, свежескошенной травой и надеждой – если у надежды вообще может быть запах. Частички прилипали к коже, впитывались в нее, оставляя после себя ощущение свежести и чистоты.

Я посмотрел на черный вулканический песок острова. Там, где на него попадала частица света, чернота исчезала, уступая место чистому, белому кварцу. Остров преображался на глазах, избавляясь от скверны. Даже воздух стал другим – более чистым, более… живым.

«Это потрясающе, – прошептала Иди, протягивая руку, чтобы поймать несколько светящихся частиц. – Я чувствую, как они меня исцеляют. Не только тело – душу. Словно кто-то стирает с меня всю боль и страх».

Протокол 'Очищение". Завершающая фаза, – голос Байрона был исполнен удовлетворения, словно художник, наконец увидевший свою картину завершенной.

И снова видение. Поле боя, заваленное телами тварей. Парализованные демоны, скованные волной света, дергались, пытаясь освободиться, но их движения становились все слабее. И на них начал падать этот сияющий дождь.

Для них он не был благодатью. Он был кислотой. Там, где частица света касалась теневой плоти, вспыхивал огонек, и материя Тьмы с шипением испарялась. Это не было похоже на бой. Это было похоже на дезинфекцию, на очистку зараженной раны.

Монстры, которые еще минуту назад казались непобедимой армией, таяли, как снег на раскаленной сковороде, распадаясь на прах и дым. Их крики боли и ярости становились все тише, пока не смолкли совсем.

В то же время дождь падал на раненых воинов Альянса. Их раны светились и затягивались, сломанные кости срастались, отравленная кровь очищалась. Я видел, как слепой маг прозревает, как воин без руки наблюдает, как его конечность отрастает заново. Это было воскрешение в самом буквальном смысле.

Не просто щит. Антивирус с функцией тотальной дезинфекции и регенерации союзных юнитов. Эти Создатели были чертовски основательными парнями. Они не просто хотели выиграть войну. Они хотели сделать так, чтобы она больше никогда не повторилась. А если и повторится, то у их потомков будет самое совершенное оружие в истории вселенной.

И мы только что нажали на кнопку «Вкл».

Почти все твари на нашем острове растаяли под очищающим дождем. Почти. Одна фигура все еще стояла на берегу, отчаянно сопротивляясь свету. Она была крупнее остальных, ее форма – более четкой, более… разумной. Генерал, командовавший этим штурмом.

Его теневая плоть дымилась и пузырилась, но он был слишком силен, чтобы раствориться так же быстро, как его солдаты. Вокруг него мерцал защитный кокон из чистой ненависти, который частично отражал очищающий свет. Но даже его силы было недостаточно – кокон истончался с каждой секундой.

Поняв, что битва проиграна, он развернулся и бросился к воде, видимо, пытаясь сбежать через какой-то личный карманный разлом. В его движениях читалась звериная паника – он понимал, что обречен, но инстинкт самосохранения заставлял его бежать.

Я шагнул было за ним, но меня опередили. Кларк и два его террианца-гвардейца, все это время защищавшие наш корабль, вышли из-за скалы. Они двигались с холодной, бесшумной грацией хищников. Ни слова, ни жеста. Они просто встали на пути у монстра, как три статуи смерти.

Генерал взревел и бросился на них. Но это была агония, а не атака. Его когти, которые могли разрубить сталь, бессильно скребли по энергетическим щитам террианцев. Гвардейцы действовали как единый механизм, отточенный сотнями сражений. Один принял удар на свой энергетический щит, второй в тот же миг нанес удар копьем в бок твари.

Генерал пошатнулся, из раны хлынул дым вместо крови. Он попытался контратаковать, но его движения были уже слишком медленными, слишком неточными. Очищающий дождь делал свое дело, разъедая его изнутри.

И в этот момент вперед шагнул Кларк. В его руках был тяжелый энергетический карабин, больше похожий на небольшую пушку. Он не целился – не было нужды целиться в такую крупную мишень на таком расстоянии. Он просто вскинул его и выстрелил.

Концентрированный луч плазмы ударил монстра в грудь. На мгновение генерал замер, а потом его фигура начала раздуваться изнутри, просвечивая ослепительно-белым. С беззвучным воплем, который сотряс сам воздух, он взорвался, обратившись в облако пепла, которое тут же смыл сияющий дождь.

На берегу не осталось ничего. Даже пятна на песке. Последний враг исчез, словно его никогда и не было.

Кларк опустил оружие и медленно подошел к нам. Его лицо, как всегда, было непроницаемым, но в его глазах-щелках я увидел уважение. Он остановился передо мной и на мгновение склонил голову – жест, который для гордого террианца значил очень много.

«Это за Лорда Рамзи, – его голос был сухим, как песок пустыни. – И за его наследие».

Он перевел взгляд на перстень-печатку, который я все еще сжимал в руке. Металл был теплым, словно сохранил частичку души своего прежнего владельца.

«И за нового главу рода».

Это не было вопросом или предложением. Это было констатацией факта. Мир вокруг нас изменился до неузнаваемости. И мы вместе с ним. Старый мир умер вместе с Байроном Рамзи. Новый мир только рождался под сиянием ожившего Ковчега.

И, хотел я того или нет, его корону только что надели на меня.

Я посмотрел на перстень в своей руке, потом на лица друзей, на преображающийся остров, на сияющее небо. Где-то далеко шла война, но теперь мы знали – мы выиграем. Вопрос был в том, что мы будем делать с этой победой.

Байрон мертв. Да здравствует король.

Глава 24

Тишина. После оглушительной симфонии творения, после того, как сама реальность с хрустом встала на место, наступила тишина. Она была густой, тяжелой, наполненной невысказанным. Мы стояли на берегу преображенного острова, теперь сияющего белым кварцем, и смотрели на спокойное, как зеркало, море. Воздух был чистым, пах озоном и новой надеждой, но во рту оставался привкус пепла. Я разжал кулак. Перстень Байрона лежал на ладони, тяжелый и теплый, как живое сердце. Последний дар, последнее бремя. Я посмотрел на свою семью. Рита, спокойная и несгибаемая, стояла рядом, ее плечо касалось моего. Шелли, укутанная в мягкое сияние, смотрела на небо, и по ее щеке катилась одинокая слеза – не от горя, а от облегчения. Грэг, уже не испуганный мальчишка, а юноша, заглянувший в бездну, поддерживал обессиленную, но живую Иди. Мы победили. Цена была чудовищной, но мы победили. По крайней мере, я так думал.

«Что-то не так», – голос Сета, донесшийся с борта «Рассветного Странника», прозвучал как скрежет ножа по стеклу. Он стоял у своих приборов, и его лицо было бледным. «Макс, посмотри на небо».

Я поднял голову. Планетарная защитная сеть, сотканная из света Байрона, сияла ровным, уверенным светом. Почти вся. В самом зените, там, где раньше был эпицентр вторжения, остался один-единственный разлом. Он был не больше занозы в пальце по сравнению с тем, что было раньше, но он не исчез. Черная, рваная рана на исцеленном теле мира. И она не затягивалась. Хуже. Она начала сжиматься.

«Что за чертовщина происходит?» – я прищурился, пытаясь разглядеть детали.

«Он не закрывается! – Сет лихорадочно тыкал пальцами в свой планшет. – Он коллапсирует! Всасывает в себя все! Энергию щита, остатки материи Тьмы, даже свет! Он создает… сингулярность! Точку с бесконечной плотностью!»

Разлом съеживался все быстрее, превращаясь в идеальную черную точку, окруженную искаженным, дрожащим ореолом. Наступила абсолютная, противоестественная тишина. Исчезли все звуки: шелест волн, гул двигателей нашего корабля, даже гул самого воздуха. Словно весь мир затаил дыхание перед последним, решающим ударом.

Рита шагнула вперед, ее рука легла на рукоять клинка. «Это не конец».

«Он не убегает, – прошептала Иди, опираясь на Грэга. Ее глаза были широко раскрыты и смотрели на точку в небе. – Он не отступает. Он… собирается. Как змея перед броском. Вся его ненависть, вся его суть… он сжимает ее в один кулак».

Она была права. Это был не вздох облегчения умирающего зверя. Это был вдох перед последним, самым яростным ревом.

Точка в небе перестала сжиматься. На одно бесконечное мгновение она просто висела там – абсолютное ничто в центре всего. А потом она начала разворачиваться. Не взрыв. Это было нечто обратное. Из пустоты, как чудовищный цветок, распускалась фигура. Она не летела, не падала. Она просто… проявлялась. Росла, нарушая все законы перспективы и здравого смысла, заполняя собой небо.

Я видел много всякой дряни. И на Земле, и здесь. Но ничего подобного. Это было не просто существо. Это было воплощение неправильности. Живой парадокс размером с гору. Его тело было асимметричным, текучим, словно кошмар скульптора, пытающегося изваять саму идею хаоса. Одна рука – сплетение сотен щупалец, другая – исполинский клинок из черного, как ночь, обсидиана. Ног не было – его торс переходил в клубящуюся массу тьмы, которая касалась поверхности океана. А вместо лица… вместо лица была воронка, закручивающаяся спиралью в бездну, где не было ни света, ни надежды.

Но страшнее всего было не то, что я видел. А то, что я чувствовал. От этой твари исходила аура чистого, концентрированного нигилизма. Это не была злоба или ярость. Это было холодное, бесстрастное желание, чтобы все просто прекратилось. Чтобы не было ни света, ни тьмы, ни жизни, ни смерти. Чтобы наступила абсолютная, вечная пустота. Это чувство проникало под кожу, в кости, в душу. Хотелось просто лечь на этот сияющий белый песок, закрыть глаза и больше никогда не вставать.

«Оно… пустое, – Грэг схватился за голову, его лицо исказилось от боли. – Совсем пустое. И оно хочет, чтобы все стало таким же».

«Это анти-жизнь, – выдохнула Шелли, и ее огненные крылья за спиной вспыхнули ярче, словно инстинктивно борясь с нахлынувшим холодом. – Это дыра в ткани мира. Ошибка в коде творения».

Я сжал кулаки, впиваясь ногтями в ладони. Боль немного отрезвляла, прогоняя апатию. М-да. Кажется, финальный босс решил не мелочиться и явиться на поле боя лично. И он был больше, чем все, что я мог себе представить.

«Так, – я заставил себя говорить ровно, хотя голос предательски дрогнул. – Значит, вот так выглядит сама Тьма, когда ей негде прятаться. Ну что ж. Познакомимся поближе».

Аватар закончил свое формирование. Он замер на мгновение, возвышаясь над океаном, как памятник отчаянию. А потом он сделал свой первый шаг. Это было медленное, почти ленивое движение. Та часть его тела, что служила ногой, опустилась на поверхность океана. И вода под ней не вскипела, не разлетелась брызгами. Она просто… исчезла. С оглушительным шипением, словно сама ткань пространства рвалась, на месте его «стопы» образовался гигантский, идеально круглый провал, из которого валил пар. Он не наступил на воду. Он ее стер.

Затем он поднял свою голову-воронку. У него не было глаз, но я, мы все, почувствовали его взгляд. Он пронзил нас, не заметив, и устремился на остров. Не на нас. Не на корабль. Его внимание было приковано к одной-единственной точке. К пещере, в которой находилось Сердце Ковчега. К светящейся сфере, в которой теперь билась душа Байрона. У этого существа была одна цель. Одна миссия, простая и абсолютная. Уничтожить. Стереть. Погасить этот очаг света, который посмел бросить ему вызов.

«Он идет за Сердцем, – голос Риты был спокоен, как всегда, но в нем звенела сталь. – Он идет за Байроном».

И он пошел. Тяжело, неумолимо, он двинулся к нашему острову. Каждый его шаг стирал часть океана, поднимая гигантские волны и облака пара. Расстояние сокращалось с ужасающей скоростью. Десять километров. Пять. Два.

«Сет, в воздух! Живо! – заорал я, разворачиваясь к кораблю. – Кларк, твои парни – на борт! Все на борт!»

Мы вбежали по трапу на «Рассветный Странник». Я бросился к штурвалу, но Сет уже был там, его пальцы летали над приборной панелью. Корабль с ревом оторвался от земли и взмыл в небо, как раз в тот момент, когда первая волна от шагов монстра обрушилась на берег.

«Что мы будем делать, Макс? – крикнула Шелли, пытаясь перекричать рев двигателей. – Оно слишком большое!»

Я смотрел в обзорный экран на приближающуюся гору из живого кошмара. Она была права. Это было все равно что пытаться остановить цунами, швыряя в него камни. Но мы должны были попробовать.

«Сначала посмотрим, на что способна эта наша новая планетарная сигнализация», – прорычал я. – «Надеюсь, у нее есть режим „убить гигантского бога-разрушителя“».

Остров не стал дожидаться моих команд. Как только Аватар приблизился на расстояние выстрела, защитная система, теперь уже единая и разумная, нанесла удар. Кристаллические стражи на берегу, которые до этого стояли неподвижно, одновременно вскинули руки. Десятки лучей чистой энергии, способных прорезать линкор, как масло, ударили в грудь Аватара. В тот же миг сияющая сеть в небе сфокусировалась, и с высоты в монстра ударил ослепительный столб света, такой мощный, что на мгновение ночь превратилась в день. Это была вся мощь Ковчега. Вся воля Создателей. Вся сила души Байрона.

И ничего не произошло.

Лучи света, энергия, способная испарять города, просто… вязли в темной плоти Аватара. Они не отражались, не взрывались. Они входили в него, как в густую, черную патоку, и бесследно исчезали. Монстр даже не пошатнулся. Он даже не замедлил шаг. Словно на него села стайка комаров. Он просто продолжал идти, поглощая энергию, которая должна была его испепелить.

«Не работает! – голос Сета сорвался на крик. Он в отчаянии стукнул кулаком по панели. – Это идеальный поглотитель! Энергетический сток! Он жрет наши атаки! Он становится от них только сильнее!»

Я смотрел на это, и внутри все холодело. Это было все равно что стрелять из водяного пистолета в черную дыру. Вся наша надежда, вся эта невероятная мощь, купленная такой страшной ценой, оказалась бесполезной против этой ходячей пустоты. Отчаяние, которое я почувствовал от ауры этого монстра, начало возвращаться, пытаясь парализовать волю.

Аватар был уже у самого острова. Он занес свой исполинский обсидиановый клинок, готовясь нанести удар по пещере, по сердцу этого мира.

«Его тело – это ложь, – вдруг раздался в моей голове тихий, но ясный голос Иди. Она сидела в кресле позади меня, ее глаза были закрыты, но я чувствовал ее сосредоточенность. – Это просто оболочка, иллюзия. Его нельзя уничтожить снаружи. Его единственная реальность – это его воля к разрушению. Нельзя сломать панцирь. Нужно сломать волю».

Я посмотрел на гигантскую тварь, на занесенный для удара клинок. А потом на свою команду. На Риту, сжимающую свои мечи. На Шелли, окруженную ревущим пламенем. На Иди, ставшую нашим компасом. И на свое отражение в стекле – на мужика с тяжелым перстнем на пальце. Сломать волю. Что ж, это звучало как самый безумный план из всех. А значит, он должен был сработать.

«Сет, – я повернулся к нему. – Мне нужен отвлекающий маневр. Пролетишь прямо перед его мордой. Заставь его посмотреть на нас».

«Что⁈ Ты спятил⁈ Он нас одним щелчком раздавит!»

«Не раздавит, если ты будешь достаточно быстрым. А пока ты будешь играть в тореадора, мы сойдем».

«Куда⁈»

Я кивнул на гигантскую, копошащуюся фигуру за стеклом. «На него».

План был чистым безумием, и все это понимали. Но никто не возражал. Это был наш единственный, последний шанс.

«Сет, когда мы спрыгнем, уводи корабль и будь готов нас подобрать. Грэг, Кларк, вы остаетесь на борту. Защищайте Иди и корабль. Это приказ», – я посмотрел на Грэга, который уже шагнул было вперед. В его глазах была решимость, но я не мог рисковать еще и им. Он кивнул, сжав челюсти.

«Иди, ты с нами. Мысленно. Ты наш навигатор. Найди его „сердце“, его „мозг“, что там у этой хреновины вместо них. Веди нас», – я положил руку ей на плечо. Она открыла глаза, и в них плескалась целая вселенная. Она коротко кивнула.

«Рита, Шелли. Готовы на небольшую прогулку по телу бога?»

Рита молча проверила крепления своих клинков. Шелли хищно улыбнулась, и ее огненные крылья за спиной развернулись во всю ширь.

«Поехали, Сет! Дай ему прикурить!»

«Держитесь!» – заорал Сет и рванул штурвал на себя.

«Рассветный Странник» клюнул носом и ринулся вниз, прямо к безликой воронке, служившей Аватару головой. Мы пронеслись в нескольких метрах от нее. Гигантская рука из щупалец метнулась к нам, пытаясь сбить назойливую муху. Сет виртуозно увернулся, закладывая такой вираж, что меня вжало в кресло. Рампа в корме корабля уже была открыта.

«Сейчас!» – крикнул я.

Мы прыгнули. Я, Рита и Шелли. Прыгнули в ревущую пустоту, на движущуюся, враждебную землю. Приземление было жестким. Мы рухнули на то, что служило Аватару плечом. «Земля» под ногами была как застывшая, но еще теплая смола, она прогибалась и чавкала под сапогами. Воздух был густым, пах озоном и абсолютным ничто.

Аватар, отвлекшийся на корабль, медленно поворачивал свою голову-воронку. Мы стояли на плече бога-разрушителя, который шел уничтожать наш мир. Четверо против вечной Пустоты. Я, моя жена-воительница, моя жена-феникс и девочка-пророк, чей голос звучал у нас в головах, ведя нас сквозь этот кошмар.

Я выхватил свой меч, лезвие которого тускло светилось в этой всепоглощающей тьме.

«Ну что, ублюдок. Потанцуем».