Текст книги ""Фантастика 2025-117". Компиляция. Книги 1-31 (СИ)"

Автор книги: Михаил Атаманов

Соавторы: Анна и Сергей Литвиновы,Александр Сухов,Игорь Конычев,Сергей Шиленко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 259 (всего у книги 341 страниц)

– Тоже мне, система безопасности, – пробормотала Варя.

Она решительно распахнула створку. На лестничной площадке было тихо и сумрачно.

Они выскользнули из камеры. Варя затворила за собой дверь. На откинутом засове болтался открытый навесной замок. Варвара примерилась к нему одним из ключей. Он подошел. Варя набросила засов, прицепила замок, защелкнула его.

М-да, все здесь бесхитростно – словно это не тюрьма, а какой-то гараж. Видно, тут давным-давно не держали никаких арестованных.

– Надо было этого гада пришибить, – бросил Саня. – Очнется, шум подымет.

– Ты не господь бог – распоряжаться чужой жизнью, – строго выдохнула Варвара.

– Я прежде всего забочусь о своей жизни, – буркнул Саша. – И твоей.

Не ответив, Варя бросилась вверх по лестнице. Лестница выглядела обыкновенно, словно в типичном советском учреждении: в казарме или школе. Тусклый свет, покатые ступени, деревянные перила со щербинами.

Недавние пленники на одном дыхании пронеслись два пролета вверх и очутились перед дверью – той, через которую их вводили в здание. Варя осторожно надавила на ручку. Заперто.

Она попыталась вставить в скважину единственный оставшийся ключ. Ключ не подходил. Лестница уходила дальше вверх. Дневной свет ниоткуда не освещал ее – только электрический из слабых лампочек. С верху лестницы не доносилось ни звука. Ни шагов, ни голосов – ничего.

Варя глянула на Саню – впервые за весь сегодняшний день она почувствовала растерянность.

– Вперед, – тихо шепнул он и бросился по лестнице вверх.

Они промчались еще два пролета – Саня впереди, Варя на два шага сзади.

Снова железная дверь, ведущая уже в противоположную сторону – не наружу, а в глубь здания. Саня нажал на ручку – опять закрыто. Варя испробовала ключ – тот снова не подошел.

Варвара прислушалась. Из-за двери, издалека, из глубины здания, доносился еле слышный шум. Он был похож на отдаленный гул мотора. И еще в этот звук вплеталось басовитое жужжание. Словно там, за дверями, жужжал осиный рой. Варя переглянулась с Сашей.

– Давай выше, – одними губами проговорил он.

Они промчались по пустынной, словно вымершей лестнице на третий этаж. Толкнулись в очередную дверь. Снова закрыто. И опять не подходят ключи. А звуки, доносящиеся из-за двери – механический гул и живое жужжание, – стали громче, отчетливей.

– Если бежать, то до конца, – с кривоватой усмешкой выдохнул Саня, и они кинулись еще выше.

Еще два пролета вверх, уже четвертый этаж – и они перед новой дверью.

Варя – она оказалась перед дверью первой – осторожно нажала ручку. И та неожиданно легко подалась!

Варвара открыла дверь. Гул и жужжание стали явственней. В правой руке она сжимала, словно нож, самый длинный ключ – хоть какое-то оружие.

Они оказались на своего рода балконе. Балкон опоясывал огромное помещение. Вдоль стен балкона через равные промежутки шли двери. Внизу, под балконом, расстилался зал величиной с половину футбольного поля. Он напоминал цех предприятия. В пол «цеха» (как они могли видеть сквозь перила балкона) были вмонтированы два огромных прозрачных колпака. Кажется, именно оттуда доносились механический гул и монотонно-громкое жужжание. В помещении было удушливо жарко.

Варя оглянулась на Сашу. Вид у него был ошеломленный.

И тут откуда-то раздался сигнал тревоги. Запикал тревожный, противный зуммер. По периметру балкона завспыхивали красные лампочки сигнализации. Кряканье сигнала тревоги заглушило шум механизмов и жужжание.

Из ближайшей двери на балконе выскочили с автоматами наперевес двое военных в камуфляжной форме. Оба навели стволы на Варю с Саней.

– Руки в гору! – прокричал первый. – Повернуться! Лицом к стене! Руки на стену! Ноги шире плеч! Ну!..

Его громкий голос заглушил все звуки: зуммер, шум механизмов, жужжание…

Смеян и Кононова покорно подняли руки и повернулись лицом к стене. И в тот самый момент, когда Варя поворачивалась, она заметила, как внизу, в «цехе», под одним из прозрачных колпаков вдруг мелькнула огромная тварь. Тварь была похожа на осу – только увеличенную раз в тридцать. Омерзительная морда с дрожащими усиками-щупальцами. Гигантские крылья. Длинное, сигарообразное желто-черное брюхо…

***

– Мы их взяли.

– Что значит «взяли»?! – Полковник оторвался от бумаг с расчетами и нахмурился. – Ты докладывал, что вы их взяли, – короткий взгляд на часы, – еще в два тридцать пять!

– Так точно. Но… Но они не поверили в версию Инженера. Оглушили его и убежали из клуба.

– Откуда?!

– Ну, с гауптвахты. Мы их взяли в главном зале. На полатях над инкубатором.

– Вот как?! Шустрые ребята.

– Так точно.

– Ты их проверил?

– Парень – предприниматель из Твери. Держит там два магазина. «Синичка» называется. И «Рассвет». У него есть мотив: его невесту убили в Соленой Пади. Невесту и всю ее семью.

– Та-ак… А девица?

– По документам она – корреспондент газеты «Зазеркалье» из Москвы. Но в то же время – числится сотрудником консультационной фирмы «Ритм». Компьютеры и все такое. И окончила ВМК МГУ.

– А это еще что?

– Факультет высшей математики и кибернетики. И чемпионка Москвы по гребле. Плюс – черный пояс по карате-до.

– Думаешь, она корреспондент и консультант – липовый? Это просто легенда прикрытия?

– Не исключено.

– Ну, пошли, повидаемся с ними. Где они?

– В красном уголке.

– Да, еще. Инженеру от моего имени – пять суток ареста. За расхлябанность и трусость. А главное – за неумение договариваться.

Полковник встал из-за стола в своем кабинете и словно бы мимоходом произнес свой очередной, тщательно подготовленный афоризм – которые, как он знал, с замиранием сердца ловят его немногочисленные подчиненные, а затем передают из уст в уста:

– С сильным любой дурак договориться может. Ты поди со слабым договорись.

Саня

Саня с Варей сидели под надзором двух автоматчиков в комнате. Окна распахнуты настежь, но забраны толстыми решетками.

Комната когда-то, похоже, была красным уголком воинской части. На стене висел выцветший текст присяги. Над классной доской белели три пустых прямоугольника – видимо, во время оно там размещались Ленин, Маркс и Энгельс. Комната – по сути, класс – была уставлена в три ряда партами и стульчиками вроде школьных.

Саня и Варя помещались на задней парте, на «камчатке», – «руки держать на столе!». Справа и слева от них располагалось по автоматчику – сидели верхом на партах, не отрывая от пленников дул своих укороченных «калашниковых». Один из стражей покуривал «Приму» без фильтра, стряхивал пепел в бумажный кулек.

Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое. По тому, как поспешно оба автоматчика вскочили с парт, а куряка затушил сигарету и принялся рукой разгонять дым, Саня понял: пожаловало здешнее начальство. И сразу стало ясно, кто из вошедших – главный.

То был человек в военной рубашке старого образца, с распахнутым воротом, без погон и знаков различия. Лицо его носило несмываемый отпечаток властности и так называемой «силы воли», который приобретают только армейские командиры – люди, умеющие и любящие повелевать. Бугристый лоб, нос картошкой, налитые щеки свекольного оттенка, волевой подбородок, маленькие хитрые глазки, пудовые кулачищи… Сане при его появлении инстинктивно захотелось – сказалась армейская школа! – вытянуться по стойке «смирно». Он поборол это желание и только откинулся на парте. Краем глаза глянул на Варвару. Она не переменила позы, а в глазах ее зажглись насмешливо-изучающие огоньки.

Второй вошедший был тех же, воинских кровей – зеленая рубаха, строгое, красивое, волевое лицо. Однако он, очевидно, имел звание поменьше – держался на два шага позади первого, словно бы прятался в его тени.

И, наконец, третий казался на вид типичным ученым. Белый халат (очевидно, на голое тело). Снизу из-под халата торчали полосатые брюки. Обут белохалатник в сандалии на босу ногу. Из-под мятого ворота халата выглядывала загорелая сухая шея и кустистая седая растительность на груди. Избыток волос на теле с лихвой компенсировала почти лысая загорелая голова с коротко стриженным венчиком седых волос.

Руки ученый скрывал в карманах халата и время от времени ими там шурудил, словно бы мелочь пересчитывал.

– Вольно, – басовитым рыком успокоил автоматчиков первый, самый главный. Те видимо расслабились – не спуская, впрочем, глаз и дул с арестованных.

– Вас, очевидно, очень интересует наш закрытый объект? – неожиданно любезным тоном вдруг обратился главный к арестованным. – И вы готовы бегать по нему? Всюду совать свой нос? Осматривать? Вынюхивать?

Ни Саня, ни Варя не ответили. Главарь выдержал паузу, а затем в столь же шутливо-вежливом тоне продолжил:

– Что ж, мы готовы удовлетворить ваше любопытство. Давайте, Ярослав Михайлович, – обратился он к ученому, – пренебрежем тем фактом, что гости наши – незваные. Устройте им экскурсию по объекту.

Ученый в белом халате прочистил горло и проговорил:

– Может, лучше Анжелика Петровна?

– Ну-ну, Ярослав Михайлович, не скромничайте! Все знают, как вы увлекательно умеете рассказывать. Начните прямо здесь, с теоретической части, а потом проведите гостей по объекту – разумеется, там, где можно. А в инкубаторе я к вам присоединюсь. Да, и берегите их, чтобы не случилось чего. Они оба нам еще понадобятся.

Главный пробуравил взглядом автоматчиков. Последнее замечание – беречь арестованных – очевидно, относилось прежде всего к ним. Оба конвоира подтянулись. Похоже, авторитет главаря был здесь непререкаем.

– Нас совершенно не интересует ваш объект, – звучным голосом произнесла вдруг Варя.

– Меньше знаешь, крепче спишь, – в тон ей добавил Саня.

Варя мимолетным взглядом поблагодарила напарника за поддержку и с легкой усмешкой проговорила:

– Во многом знании – многие печали.

– А что же вас здесь интересует? – резко выдохнул главный. – Зачем вы сюда пожаловали?

– Мы хотели всего-навсего встретиться с одним человеком. Вроде бы, как нам сказали, он работает здесь. И нам нужно с ним поговорить.

– Кто такой?

Главарь задавал свои вопросы отрывисто, не сводя глаз с лица Вари. Та – что за упорная девушка! – не отводила взгляда.

– Фамилия его Борисов.

– Зачем он вам нужен?

– Мы хотели опросить его как свидетеля преступления.

– Какого преступления?

– Убийства. Четырех человек.

– Где произошло убийство? Когда? Кто убит?

– Убийство произошло в урочище Соленая Падь близ Абрикосова. Пятнадцатого июля сего года. Зверски убиты четыре человека, в том числе трое женщин.

– Ваши полномочия?

Варя отрицательно покачала головой.

– Никаких официальных полномочий. Я корреспондент газеты «Зазеркалье» из Москвы. Он, – Варвара кивнула головой в сторону Сани, – жених одной из убитых девушек.

– При чем здесь Борисов?

– Борисов – единственный родственник погибших. И это он звал убитых приехать именно сюда – в Абрикосово, в Соленую Падь.

– При чем здесь наш объект?

– Повторюсь. – Варя упорно выдерживала на протяжении разговора игру в «гляделки», затеянную военным. – Ваш объект нас нисколько не интересует. Нам сказали, что на горе, на метеостанции, работает Борисов.

– Ясно, – прознес главный. – Все ясно. – Он отвел взгляд от Варвары и обратился к ученому: – Ярослав Михайлович, экскурсия не отменяется. Начинайте прямо здесь. В инкубаторе мы к вам присоединимся.

Главарь повернулся через левое плечо и вышел из комнаты. Следом за ним как тень вышел и его молчаливый помощник.

…Когда дверь в красный уголок закрылась и они вдвоем быстро зашагали по коридору – первый впереди, второй чуть сзади, главарь на ходу бросил:

– Найди мне Борисова. Срочно. Пусть прибудет в мой кабинет.

Варя

Ученый, оставшийся в красном уголке вместе с пленниками и автоматчиками, откашлялся и произнес:

– Прошу простить, мм, господа, – голос его оказался робким, почти извиняющимся, – я давно не проводил показов объекта. Поэтому прерывайте меня, если что-то в моем выступлении покажется вам недостаточно, мм… понятным. Прошу вас без стеснения задавать любые вопросы.

Ученый исподлобья оглядел Варю с Саней.

– Данный объект, – продолжил он, очевидно, постепенно вдохновляясь от звука собственного голоса, – является совершенно секретным, поэтому мне не совсем понятно, почему товарищ, м-м… товарищ полковник позволил вам осмотреть его. Вероятно, после осмотра товарищ полковник возьмет с вас подписку о неразглашении. Впрочем, не могу знать. Приказы товарища полковника здесь не обсуждаются.

Ни Саня, ни Варя ни звуком, ни движением не прервали ученого. Автоматчики посматривали на белохалатника слегка иронически, но тоже с очевидным интересом слушали.

Ярослав Михайлович (как представил его главный) взобрался на возвышение рядом с классной доской. Руки он по-прежнему держал в карманах халата и перебирал там ими. Голос его возвысился и окреп.

– Итак, – проговорил он, – об объекте. Данный объект был создан по представлению Министерства обороны СССР и решению Политбюро ЦК КПСС в тысяча девятьсот семьдесят втором году. Почему именно здесь, спросите вы? Ну, во-первых, свою роль сыграла удаленность местности от промышленных и военных объектов. Скажем, до ближайших крупных городов отсюда не менее сотни километров. До города Краснодара, к примеру, около ста двадцати километров, до города Туапсе – более ста. Во-вторых, чрезвычайно важна чистота здешнего воздуха. И, в-третьих, теплый климат: среднегодовая температура здесь составляет примерно плюс четырнадцать градусов по шкале Цельсия.

С каждой фразой говоривший все более воодушевлялся. Он постепенно входил в менторскую роль – похоже, любимую, однако слегка подзабытую.

Варя внимательно слушала его хорошо поставленную речь. Но параллельно в голове бились мысли: «Зачем они вдруг решили нам что-то рассказать? И показать?.. Чтобы потом шлепнуть нас? Но зачем тогда тратить время и силы? Или… Они хотят (через нас) кого-то о чем-то предупредить? Или – напугать? Или – перевербовать нас? Сделать своими союзниками? Ну, последнее – конечно, смешно…»

– Лично я здесь работаю, – продолжал ученый, – с тысяча девятьсот семьдесят девятого года, по распределению после окончания биологического факультета МГУ. Сейчас я заведующий лабораторией, доктор биологических и кандидат философских наук. И если объект в настоящее время возглавляет полковник Бурдаков, то я, по сути, являюсь его заместителем по научной работе.

– Полковник Бурдаков – тот человек, что был здесь, – утвердительно проговорила Варя.

– Так точно, – откликнулся ученый. – Человек высоких принципов, огромных познаний и редкой души.

– Мы это поняли, – с тончайшей иронией обронила Варвара.

Ученый то ли вправду не заметил (то ли сделал вид, что не заметил) ее насмешливого тона и продолжил:

– В течение вот уже тридцати лет на нашем объекте проводятся опыты по генетическому модифицированию различных биологических структур.

«Зам. по науке» обернулся к доске, взял мелок и аккуратным почерком написал:

ГЕНЕТИЧЕСКОЕ МОДИФИЦИРОВАНИЕ.

– Опыты по генетическому модифицированию, – продолжил ученый, – стали теоретически возможны после открытия американскими учеными Уотсоном и Криком в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году структуры ДНК. Впоследствии оба они стали лауреатами Нобелевской премии.

«Лектор» написал на доске:

Дж. Уотсон

Ф. Крик.

А ниже:

ДНК; 1953 год; Нобель.

– К сожалению, в СССР развитие генетики сильно затормозилось по идеологическим причинам. «Лысенковщина». Гонения на «менделистов-морганистов» – а ведь среди них были ученые мировой величины: Вавилов, Шмальгаузен, Серебровский! Все это не способствовало успехам нашей отчизны в данной области. Партия впоследствии осудила волюнтаризм, допущенный в сороковые – шестидесятые годы в биологической науке. И в последующие годы советским ученым удалось не только догнать, но и по ряду научных направлений опередить буржуазных специалистов…

«Да понимает ли он, которое тысячелетие на дворе? – подумала Варя, изумленно глянув на «лектора». – Что за махровый лексикончик? «Партия осудила волюнтаризм», «советским ученым удалось перегнать»… Его что, в наши дни из семьдесят девятого года на машине времени доставили?»

Однако последующие речи ученого показали, что тот все-таки адекватен современности:

– Технологии генетического модифицирования с самого момента создания в начале восьмидесятых годов показали себя технологиями двойного назначения. То есть они могли (и могут!) применяться как в народнохозяйственных, так и в оборонных целях. К примеру, обыкновенному картофелю можно придать полезные свойства. И модифицированное растение станет ядовитым для вредителей вроде колорадского жука. Однако с помощью генной инженерии можно превратить тот же клубень в яд не для насекомого, но и для человека. К примеру, сделать его переносчиком наследственных, смертельно опасных для людей заболеваний.

Ученый наконец вытащил из кармана халата руку (Варя заметила, что она вся покрыта какими-то красными лишаями) и воздел палец вверх:

– Именно поэтому наша лаборатория с первых дней своего существования была засекречена… Вопросы по сути есть? Нет?.. Тогда я, с вашего позволения, продолжу небольшой исторический экскурс… Направление работ по генетическому модифицированию в свое время подсказала ученым сама природа. Она, в частности, дала нам пример удивительного симбиоза. Существует, скажем, почвенная бактерия под названием Агробактериумтумефаценс.

Латинскую абракадабру «зам. по науке» произнес на одном дыхании и написал на доске:

Agrobacteriumtumefaciens

– Оказалось, – продолжил он со все растущим воодушевлением, – что эта бактерия выработала изощреннейший способ паразитировать на растениях. При определенных условиях – например, когда на растении есть ранка – осуществляется любопытнейший механизм симбиоза. Отдельные частицы ДНК бактерии проникают в ДНК растения. Эти части ДНК назвали «Т-ДНК» – от английского слова transferred, то есть «переносимая».

Ученый в очередной раз написал на доске:

Т-ДНК;

transferred.

– Они, эти участки ДНК бактерии, таким образом мимикрируют, что растение начинает воспринимать их как часть своего собственного ДНК! Представляете? – Ученый с воодушевлением обвел взглядом слушателей.

Варвара украдкой посмотрела на автоматчиков и на Саню. Оба конвоира, кажется, уже поплыли. По их остекленевшим глазам стало ясно, что они перестали следить за лекторской мыслью. Саня, однако, крепился: на его лице был написан живой, но несколько скептический интерес. Казалось, ему хочется воскликнуть: «Что ты нам мозги пудришь?!»

Ярослав Михайлович не замечал угасающего интереса аудитории. Его лекторский восторг только нарастал:

– Итак, сама природа научилась замещать отдельные участки ДНК одного вида участками другого вида. Так почему то же самое не может проделать человек?! Причем проделать с теми культурами, которые требуются ему?! Почему он не может придать им те свойства, что потребны ему?! Почему он не может, напротив, лишить растения и животных тех свойств, что ему, человеку, не нужны и мешают?!

Слова «человек» и относящееся к нему местоимение «он» ученый произносил с трепетным придыханием, словно верующий – имя Бога: «Он», «Ему», «Человек»…

– …И в лабораториях разных стран начались опыты по включению «полезных» частей различных ДНК – в ДНК растений. По сути, это была та же селекция! Те экземпляры, которым удавалось привить необходимые человеку свойства, шли в работу дальше. От них ученые получали нужное потомство. И снова скрещивали его с улучшенными экземплярами. Те же, которым не удавалось привить нужные качества, браковались. Однако время на селекцию теперь сократилось в десятки, сотни раз. Необходимые свойства являлись не продуктом случайного подбора, а переносились растению (пока мы говорим только о растениях!) руками ученых.

– Переносились – как? – спросила Варвара. Ее и вправду заинтересовала эта импровизированная лекция по генетике. Удалось даже забыть (точнее, не принимать во внимание) обстоятельства, в которых она происходила: под дулами автоматчиков, на странном военном объекте, на вершине труднодоступной горы.

– Хороший вопрос! – воскликнул Ярослав Михайлович. – Спасибо, что задали его! – Внимание аудитории добавило лектору воодушевления. – Сначала процесс производился, так сказать, вручную. Через микроскопические надрезы ученые вносили на поверхность растений суспензию из агробактерий – и вместе с нею «нужные» участки ДНК. Трудоемкая, кропотливая работа!.. Затем стали появляться разного рода технические усовершенствования. Последнее слово в данной области: в университете штата Огайо, в США, была изобретена генетическая пушка. Растение помещается в чашку Петри. И его расстреливают микрочастицами вольфрама или золота. А уже на эти частицы нанесена суспензия, содержащая «нужные» участки ДНК. Итак, генетическую пушку изобрели американцы – но мы здесь, в нашей лаборатории, не только смогли самостоятельно воспроизвести конструкцию данной пушки. Мы улучшили по сравнению с зарубежными аналогами ее характеристики!

В голосе ученого звучала гордость: за человеческий разум вообще и за собственные достижения в частности.

– Зачем вы нам все это рассказываете? – вдруг напряженным голосом спросил Саня. – Мы что, вам нужны для опытов?

Ярослав Михайлович на секунду уставил на парня недоумевающий взор, а затем расхохотался, обнажая полный рот желтоватых, но крепких зубов.

– Для опытов? Ха-ха-ха, о нет! Работа на человеческом материале проводится пока не над взрослой особью – каковыми вы, ха-ха-ха, являетесь! – а над оплодотворенной женской яйцеклеткой. Кстати, с помощью генетических методов сейчас можно исследовать ребенка, зачатого in vitro, то есть в пробирке. Исследовать в тот момент, когда эмбрион представляет собой всего восемь клеток. Одну клетку медики забирают. И исследуют ее. Проверяют на все известные генетические отклонения. Этот метод называется предимплантационная генетическая диагностика. У вас детей нет? – вдруг перескочил лишайный ученый.

Варя покачала головой. Саша болезненно поморщился.

– Да, предимплантационная генетическая диагностика. Или ПГД.

Ученый написал на доске:

ПГД.

– Рекомендую вам, дорогие товарищи, когда соберетесь рожать, ее пройти. Биологи дадут вам заключение, какие наследственные дефекты может имеет данный эмбрион. И если что-то не так, вы сможете решить: заводить ребенка или прервать беременность. А в скором будущем…

Ярослав Михайлович сладко улыбнулся, как бы в предвкушении, и энергично потер свои лишайные руки.

– Ох, друзья мои!.. Геном человека уже расшифрован. Совсем скоро можно будет как бы «вытащить» из яйцеклетки дефектные гены, например, несущие синдром Дауна, болезнь Гоше, фиброз почек, болезнь Тая-Сакса. И недалек тот день, когда мы сумеем избавить будущего ребенка от любых наследственных заболеваний: диабета, предрасположенности к раку или к сердечным заболеваниям… А потом мы решим другие проблемы. И сможем придавать зачатому ребенку требуемый рост и цвет глаз. Наделять его любыми талантами: к музыке, рисованию, спорту, науке!..

Ярослав Михайлович воздел руки, словно пастор на кафедре.

– …Идеалисты и церковники утверждают, что человек есть творение божье. Но если они вдруг правы… Если нас и вправду создал кто-то там, – ученый небрежно ткнул пальцем вверх, – то человек скоро станет сотворцом. Он станет равным богу. И человеческая раса, грядущая на смену нам, несовершенным, будет расой поголовно здоровых, красивых, честных, умных людей!

Ярослав Михайлович необыкновенно воодушевился – даже капельки слюны выскакивали из его рта.

«Бог мой! – подумалось Варваре. – Да ведь это евгеника. Натуральный фашизм на марше».

Она глянула на Саню – тот сидел, опустив глаза. Возможно, он думал о ребенке – с любыми волосами, глазами, талантами, – которого никогда уже не родит ему погибшая Динка…

Варя исподволь перевела взгляд на лектора. Сегодняшний день вдруг стал казаться ей кошмарным романом абсурда. Ради чего они с Сашей карабкались в труднодоступную гору? Для чего их связывали, и били, и сажали в карцер? Чтобы слушать от странного ученого научно-популярную лекцию о генетике?!

Она резко встала.

– Спасибо, – быстро сказала она. – Мы пойдем.

– Сидеть!! – вдруг гаркнул из-за спины автоматчик.

Варя не послушалась, и тогда он своей лапищей грубо нажал ей на плечо.

– Сидеть! – повторил солдат. – Здесь командуют полковник и профессор! Они сказали: сидеть, слушать – значит, будешь сидеть и слушать!

Под лапой охранника Варя осела на стул.

«Черт, сильный, зараза!.. – И тут же ей подумалось: – Господи, сколько же таких Ярославов Михайловичей сидит по лабораториям в разных концах цивилизованного мира?! А их охраняют быки с автоматами… А что они, эти Ярославы Михайловичи, смогут с человечеством сотворить – если им дать волю? Они заулучшают всех нас до смерти!»

– Да-да, не нарушайте, пожалуйста, распорядок, – подвякнул ученый. – Давайте продолжим. Я несколько забежал вперед…

Он словно слегка сдулся: «Что за люди! Что за нерадивые студенты! Порываются уйти в самом разгаре лекции…»

– …Улучшение человеческого материала – дело будущего. Недалекого – но будущего. И вас лично, – он насмешливо полупоклонился Варваре, – данное улучшение уже ни в коем случае не коснется. А пока… Пока генетическая модификация успешно применяется для повышения характеристик сельскохозяйственных культур. Применяется в самых широких масштабах. Началось все с двудольных, с семейства пасленовых – они, как оказалось, лучше всего поддаются генной инженерии. И сейчас уже около сорока миллионов гектаров на Земле засажены генетическими модифицированными сельскохозяйственными растениями! Сорок миллионов гектаров, не считая Китая, по которому нет данных. Сорок миллионов, представляете!

– А у нас в стране? – спросила Варя.

– Официально нет нисколько, – быстро ответил Ярослав Михайлович. – И это большая ошибка. Культуры, улучшенные с помощью генной инженерии, означают резкое повышение урожайности. А значит, ни нашей стране, ни человечеству в целом никогда уже не будет грозить перспектива голодной смерти!

Ученый снова воодушевился. Варвара оглянулась. Двое охранников за их с Саней спинами, кажется, опять полудремали, положив на колени автоматы. Но все равно, вряд ли им с Саней удастся справиться с ними. А даже если удастся – зачем? Что это даст? Как они выберутся из здания? Как уйдут от погони – по горам, заросшим густым лесом, по незнакомой местности?

Значит, остается только ждать. Ждать – неизвестно чего. Ждать – и слушать.

– Перспективы, – продолжил ученый, – между тем открываются невиданные! Ошеломляющие!.. Вы, кстати, курите? – вдруг обратился Ярослав Михайлович к пленникам.

– Иногда, – коротко бросил Саня.

– И я покуриваю, – кивнула Варя. – Когда угощают.

Ученый намека не понял и увлеченно произнес:

– А вы знаете, что американская корпорация «Вектор Групп» (пятая по величине на американском табачном рынке) объявила, что начинает выращивать табак, в котором не содержится никотина? Представляете? Вы курите – и в то же время у вас не развивается никотиновая зависимость! Вы не привыкаете к сигаретам!

– Рекламный трюк, – бросила Варя.

– Возможно! Вполне возможно! – легко согласился лектор. – Но оцените сам подход! Грандиозность замысла! А генетически модифицированный рис, который начинает выращивать американская корпорация «Монсанто»? В нем значительно увеличено содержание витамина «А» – и это значит, что миллионы и миллионы людей – в основном в Юго-Восточной Азии – не будут более страдать от авитаминоза, вызванного потреблением обычного риса!..

– А заодно, – с усмешкой сказала Варя, – американцы станут в этот рис вкладывать элементы, влияющие на деторождение. И миллионы людей в Юго-Восточной Азии окажутся стерильны. И проблема перенаселенности планеты решится сама собой.

– А вы верно мыслите, девушка! – схватился Ярослав Михайлович. – Не исключен и подобный вариант. Во всяком случае – он теоретически возможен! Ведь любая отрасль науки, по сути, двойного назначения. Ракету можно использовать в качестве фейерверка. А можно – с ее помощью запустить спутник связи. А еще можно – доставить ядерный боезаряд в любую точку планеты. Даже пассажирский самолет, как показали нам недавние события, способен не только перевозить людей в считанные часы за тысячи километров. Он может также стать орудием зверского убийства. В наше время любая технология способна оказаться смертельно опасной. Именно потому мы с полковником Бурдаковым работаем здесь, в глуши, а не где-нибудь в центре Москвы.

– Зачем вы нам все это рассказываете? – жестко спросил Саня. Варвара видела по его лицу, что лекция ему успела изрядно надоесть. – Вам что, делать больше нечего? Не перед кем повыёживаться? Чего вы нас грузите? Мозги нам захламляете?

– Молодой человек, – спокойно и с достоинством произнес Ярослав Михайлович, – я получил приказ от полковника Бурдакова: занять вас. И я этот приказ выполняю. Все равно до тех пор, пока не поступит команда от товарища полковника, мы с вами будем находиться в этом помещении. Мы, конечно, можем рассказывать анекдоты, учить устав или просто молчать. Однако мы с полковником, – ученый сделал ударение на два последних слова, – сочли необходимым ввести вас предварительно в курс дела. Чтобы вы лучше понимали то, что происходит здесь, то, чем мы занимаемся. – Лектор оглядел свою немногочисленную аудиторию и спросил, адресуясь главным образом к Варе: – Итак, мы продолжим?

Она кивнула.

Ярослав Михайлович вопросительно глянул на Саню. Тот с неудовольствием покосился на Варю и нехотя сказал:

– Валяйте.

– Благодарю вас. – Ученый саркастически поклонился аудитории. – И продолжаю… Мы с вами остановились на генетически модифицированных растениях. Однако принципиально нет ровным счетом никакой разницы между растениями и животными. И опыты по генетической модификации животных уже идут. Представьте себе, к примеру, молоко, содержащее не просто стандартный набор белков-жиров-витаминов, но и включающее в себя целый комплекс лекарственных препаратов. Тех, что предупреждают диабет, болезни сердца, сосудов. Или – целебную говядину, потребление которой не увеличивает содержание холестерина, а, напротив, способствует тому, чтобы рассасывались холестериновые бляшки. Представьте, что удалось вывести свиней, у которых стенки сердца, почек и печени не содержат полисахаридов – а только в этом случае данные органы можно будет пересаживать человеку. И никакого отторжения, никакой проблемы с донорскими органами и отсутствие мучительных очередей на пересадку! А сколько таких потенциальных возможностей у генной инженерии – все не перечислить. И осуществятся эти планы – скоро, очень скоро, еще при нашей жизни!

– Природа отомстит вам за эти опыты, – с мрачной усмешкой произнесла Варя.