Текст книги "Убить волка (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 112 страниц)

Глава 34 «Правда»

***

Перепугавшись, Чан Гэн поспешил поймать своего ифу. Случайно прикоснувшись к спине Гу Юня, юноша побледнел. Гу Юнь будто вынырнул из воды. Вся его спина была пропитана холодным потом.

***

Перебирая ключи в металлической связке, мальчик обнаружил, что только шестой ключ подходит к замку. Наконец, тюремная камера была открыта.

– Ну же, быстрее, быстрее, вылезайте! – подгонял заключенных Цао Нянцзы.

Сидящие за решеткой люди были подобны птицам, уже пуганным луками и стрелами [1]. Им достаточно было увидеть железную палку в руках мальчика, как они тут же пятились назад и сжимались от страха.

Во главе напуганных рабочих был пожилой мужчина, на вид которому было около шестидесяти лет.

– Молодой командующий, – дрожащим голосом обратился к мальчику старик, – мы всего-лишь скромные механики, захваченные мятежниками, мы не следуем за ними. Молодой командующий должен доложить обо всем Аньдинхоу Гу!

Цао Нянцзы быстро спрятал железную палку за спину и сказал:

– Мой господин знал, что вы так скажите. Он нуждается в вашей помощи в кое-каком деле.

Поддерживая друг друга, группа босоногих механиков начала медленно покидать эту непримечательную лодку, спрыгивая с борта и расплываясь в разные стороны. Караульный, который начал медленно приходить в сознание, еще разок получил железной палкой по лицу.

Цао Нянцзы закончил свою миссию. Уперев руки в бока, он опустил взгляд на валяющегося на земле караульного – когда красивые мужчины падают в обморок, они подобны разгульным изящным господам, отдыхающим у склона нефритовой горы, чего не скажешь об этом уроде. Почему когда такие уроды теряют сознание, их глаза обязательно закатываются к черепу?

Мальчика покачал головой. "Как нелепо", – подумал он.

Зажав нос [2], он затащил караульного за решетку и "щелк", камера закрылась. Большое дело было успешно завершено, и мальчик сразу же побежал прочь, подальше от этого зловонного места.

В это же время, в каюте главы мятежников Гу Юнь и пара подростков подле него, спокойно стояли с заложенными за спину руками, глядя на вооруженных наемников перед ними.

Конечно же, характер человека, бесчисленное множество раз сталкивающегося с подобными ситуациями на поле брани, будет отличаться от пылкого темперамента мальчишки пятнадцати-шестнадцати лет, который впервые вышел из тростниковой хижины [3]. С первого взгляда такого человека будет не просто узнать, но маршалу Гу повезло – его облик не был изуродован многочисленными поединками и временем, лишь немного изменился его характер.

Услышав речь Гу Юня, Хуан Цяо удивился, но удивление быстро сменилось подозрением. Он долго смотрел на мужчину перед собой, пока не задрожал и не попятился назад.

– Ты... Ты...

Гу Юнь сжимал в ладони дунъинский кинжал. Как бы невзначай он взвесил его на ладони, а затем взял черную ткань – ту, которой завязывал глаза, и повязал ею рассыпанные по плечам волосы в хвост.

– Какая честь, – улыбнулся он, – похоже, командующий Хуан все-таки узнал нижайшего покорного слугу.

Хуан Цяо, который буквально секунду назад держал гордую осанку и демонстрировал изящные манеры, относился с уважением к мудрецам и милостиво – к просто образованным людям, и глазом не успел моргнуть, как его будто поразило бесконтрольное заикание:

– Гу... Гу...

– Гу Юнь, – ответил маршал. – Давно не виделись.

Не успел Гу Юнь договорить, как по каюте разнесся характерный для падающего оружия звук – "дзынь" – один из наемников от страха выронил оружие. В каюте повисло леденящую душу напряжение. И только облаченная в белые одежды женщина продолжала наигрывать мелодии, совершенно не обращая никакого внимания на сложившуюся в каюте ситуацию. Мелодия продолжала плавно течь, тонкие пальцы девушки не пропускали ни единой ноты, выводя мягкие ритмы. В эту секунду особенно громко зазвучала песня цзяннаньских рыбаков.

– Невозможно! – взорвался глава мятежников. – Аньдинхоу, истреблявший бандитов на северо-западной границе, как он мог...

– Вам стоит больше читать книжек, если вы задумали совершить восстание, – со всей серьезностью сказал Гу Юнь, пронзительно посмотрев на мужчину. – На территории восточного моря нет ресурсов, чтобы поддерживать Черных Орлов. Вы что, впервые слышите об этом?

Аньдинхоу вновь не успел закончить, как из-за стен каюты начали доноситься истошные вопли. Кто-то из слуг поспешил принести почти угаснувшую лампу, чтобы хоть как-то увидеть, что происходит. Сквозь ночь пронеслось несколько призрачных теней, с быстротой молнии вырвавших перья у пролетающих гусей [4], взмывая в ночное небо и вновь стремительно возвращаясь на палубу, умерщвляя одного наемника за другим.

– Черные Орлы! Это Черные Орлы!!!

– Нет!.. Невозможно! Заткнись! – закричал Хуан Цяо. – Как Черный Железный Лагерь и Аньдинхоу могут оказаться в восточном море?! Это невозможно! Стреляйте в них! Используйте стрелы Байхун! Уничтожьте этих демонов [5]!

– Господин, берегитесь!

Над его головой пронесся один из Орлов. Стрелы падали на судно, подобно проливному дождю. Тот, кто обязан был запустить стрелу Байхун, обхватил голову руками и сбежал как мышь [6], спасая свою жалкую жизнь, дабы не угодить под ливень из стрел.

Повсюду начался настоящий хаос. И только хладнокровная барышня продолжила скользить пальцами по струнам, срывая с них песню "Шимянь Майфу" [7], как раз очень удачно подошедшую под ситуацию.

Хуан Цяо широко распахнул глаза и взревел:

– Даже если Гу Юнь здесь, что он может сделать?! Я не верю, что он смог привести с собой весь Черный Железный Лагерь! Убейте его! Я посмотрю, на кого еще может положиться этот императорский цепной пес! В бой!

Наемники немедленно последовали его приказу и обнажили клинки, бросая смертоносные взгляды в сторону окруженных мужчины и пары подростков.

Напуганный Гэ Пансяо, вслушиваясь в мелодию, незаметно потянул Чан Гэна за рукав.

– Старший брат, он прав! Что будем делать?

Чан Гэн не успел ответить. Его перебил Гу Юнь, похлопав Гэ Пансяо по голове.

– Да, у меня с собой действительно всего лишь несколько Черных Орлов, – спокойно сказал он с улыбкой на лице. – Командир Хуан все верно сказал!

– Старший брат, нет, – сморгнул Гэ Пансяо. – Не слишком ли Аньдинхоу самоуверен?..

Чан Гэн ничего не ответил.

Несколько солдат сделали шаг вперед, другие – шаг назад. Таким образом, отряд стал напоминать изгиб морской волны. Но, даже двигаясь взад-вперед, никто из наемников не решался подойти хоть на шаг ближе.

Гэ Пансяо окончательно запутался и сам себе задал вопрос: "В конце концов – у него есть люди, или нет?.."

Чан Гэн не считал себя умным, но обычно он рассуждал немного глубже, чем Гэ Пансяо. Мысли юноши запутались не меньше домыслов пухлого мальчика. Чан Гэн задумался: "В конце концов – он глухой или нет?.."

Маршал Гу, замыслы которого разгадать было сложнее, чем пройти лабиринт, звонко рассмеялся и двинулся к Хуан Цяо, совершенно игнорируя окружавших их вооруженных наемников.

– Если я правильно помню, наставник командира Хуан – Чэн Чжилу. Он же, если не ошибаюсь, дядя принца Вэй, не так ли? Почему же в тот год, когда скончался Император, Вэй-ван не бросил все силы на формирование императорской гвардии, и отдал предпочтение флоту?

И тут Чан Гэн внезапно вспомнил – в тот год, когда Гу Юнь забрал мальчика в столицу, с ними отправилась меньшая часть солдат Черного Железного Лагеря. Солдаты были вынуждены остаться за столичной стеной. Они не могли надолго задерживаться на пограничных со столицей территориях и в скором времени удалились прочь. Когда Чан Гэн вместе со своим ифу ступили во дворец, они встретились с принцем Вэй и наследным принцем – нынешним Императром. Вэй-ван и наследный принц отдавали поклон почившему Императору. Тогда Гу Юнь даже остановился, чтобы поприветствовать их.

Задумавшись обо всем этом сейчас, Чан Гэн понял, что в приветствие Гу Юня был заложен более глубокий смысл.

Получается, что Вэй-ван уже тогда задумал восстание, но все пошло не по его плану. Неужели это было заслугой Гу Юня, так спешившего вернуться в столицу?

Узнав об этом, Хуан Цяо будто был поражен ударом молнии. Он немедленно предположил, что заговор раскрыт.

Почивший Император сразу отметил амбиции принца Вэй. О замысле принца узнали либо со стороны почившего Императора, либо со стороны самого Вэй-ван были предатели – в любом случае, сейчас это было совершенно не важно. Чан Гэн теперь точно знал, что Гу Юнь отправился в это плаванье, чтобы покончить с подлым заговором.

Конечно, даже после смерти Хуан Цяо никогда не узнает, что Гу Юнь, преследуя личные цели, активно пользуется своим положением в общении со многими военными командирами, состоящими на службе при императорском дворе.

Гэ Пансяо широко раскрыл глаза. "Что?! И как давно Аньдинхоу узнал о том, что Вэй-ван задумал восстание?!" – подумал пухлый мальчик.

Чан Гэн прижал руку к висящему на поясе мечу.

Хуан Цяо понимал, что он обречен, и единственное, что ему оставалось – рисковать собственной жизнью. Он закричал и бросился на Гу Юня.

По углам каюты стояло несколько железных марионеток. До этого момента их использовали исключительно для украшения интерьера, но в эту секунду они одновременно взревели и подняли сжатые в железных кулаках мечи.

Чан Гэн метнулся за спину Гу Юня и заблокировал меч Хуан Цяо прежде, чем Гу Юнь сделал шаг в сторону.

– Позволь мне узнать, насколько командующий хорош в боевых искусствах, – сказал юноша низким голосом.

Простые наемники не смели отступить, как только увидели, что их командир напал первым. Как бы не было страшно, они всем скопом бросились в крохотную каюту.

Гэ Пансяо лихорадочно оглядывался, в попытке найти хоть что-то, чем он смог бы защититься, но мальчик быстро принял решение следовать примеру Гу Юня.

Маршал держал перед собой дунъинский кинжал, отводя им направленный в его сторону меч.

– Шшшш, – выдохнул он, – неужели не слышите?..

Непредсказуемая актерская игра маршала была невероятнее его боевых навыков и силы рук. После его слов, окружавшие его наемники не могли не прислушаться.

Длинный меч Чан Гэна разрезал воздух между ним и командиром Хуан. С безэмоциональным выражением лица Чан Гэн безжалостно ударил Хуан Цяо с ноги в поясницу, и мужчина с криком отлетел прямо к ногам железной марионетки.

Железный монстр не мог отличить друзей от врагов, желая лишить жизни любого, кого он видел перед собой. Хуан Цяо принял попытку сбежать от него.

Звучание переливов мелодии в каюте не прекращалось – никто не знал, о чем думала женщина, перебирая пальцами по холодным струнам, меняя песню с "Шимянь Майфу" на "Фэн Цю Хуан" [8].

Морские волны усилились, покачивая судно. Пронзая ночь пугающим возгласами, над кораблем кружили Черные Орлы. И тут все замерло, лица наемников перекосило от страха.

Они услышали орлиные крики, свист и... Бой боевых барабанов!

Гомон пугающих звуков создавал впечатление, будто судно мятежников со всех четырех сторон света окружено тысячами солдат.

Сердце Хуан Цяо сжалось от страха. В этот момент он вспомнил все самые страшные истории о Черном Железном Лагере.

В тот год, на северной границе Синьцзян, на территориях Гуаньвай [9], небо застилали нескончаемые метели, поглощающие километры дорог саванны, где бок о бок от холода и страха дрожали волки и овцы. Смертоносный ветер привел с собой воинство царства тьмы. Они были облачены в черную броню цвета самой ночи, а позади них стелились покровы густого, белого тумана. Прорезая ветер, они уверенно двигались вперед. В тот год демоны и боги познали истинный ужас...

Свет на Гигантских Драконах начинал постепенно тускнеть. Один за другим угасали огни на кораблях. Темнота стала напоминать незримого гигантского монстра, поглощающего не способные постоять за себя корабль за кораблем. Наемники и дунъинцы запаниковали. В воздухе взорвался большой фейерверк, осветив небосвод. И кто-то самый внимательный воскликнул:

– Черный Железный Лагерь!!!

В свете фейерверков на борт корабля поднялись облаченные в черную броню солдаты. Ведущий их человек повернул лицо в сторону наемников. Его взгляд был пронизан тысячами разрядов молний.

Чан Гэн опустил клинок вниз, устремив его в сторону Хуан Цяо, нависая над командиром смертоносной тенью. Гэ Пансяо перевел взгляд от Чан Гэна к прибывшим солдатам. Затем он достал небольшой железный шар и подкатил его к ногам Хуан Цяо.

– Старший брат, позволь мне помочь тебе!

Железный шар под собственной тяжестью начал разгоняться. Командир Хуан опешил и попытался хоть как-то увернуться от шара, парируя удары Чан Гэна. Но, в очередной попытке отразить удар юноши, он чуть не лишился руки. Закричав от боли, мужчина рухнул на холодный деревянный пол каюты.

Маленький железный шар выкатился из толпы наемников к самому краю палубы и со свистом взлетев, взорвался в воздухе.

Чан Гэн чуть вывернул руку и вонзил ножны от меча в грудь приближающейся к нему железной марионетки. Ему достаточно было немного надавить на нее, после чего железный монстр несколько раз щелкнул, неподвижно замерев на месте.

– Ифу, – сказал Чан Гэн. – Глава мятежников пойман.

Гу Юнь засмеялся:

– Глава мятежников все еще в столице.

Аньдинхоу вышел из каюты, ни на кого не обращая внимание. Никто не осмелился его остановить.

Над палубой, прямо в воздухе кружилось несколько солдат из числа Черных Орлов. Гу Юнь извлек железную бирку, размером с ладонь, и подкинул ее в воздух. Один из Черных Орлов тут же подхватил бирку и опустился на острую верхушку мачты. Подняв ко рту медный тунхоу, он сказал:

– Глава мятежников захвачен! Черная Тигровая Бирка здесь, всем присутствующим – комсоставу и рядовым цзяньнаньского флота, если вы видите ее, предписываю: те, кто отречется от тьмы и обратится к свету, те, кто встанет на правильный путь – ваши предыдущие проступки будут помилованы, оказавшие сопротивление предатели приговариваются к обезглавливанию немедленно!

Бирка Черного Тигра была вручена Аньдинхоу Императором У. В безвыходных ситуациях, бирка давала право командовать семью главными военными фракциями. Всего таких бирок было три: одна – в руках Гу Юня. Одна – при императорском дворе, и одна – в руках Императора.

Более тридцати механиков, ранее запертых за решеткой, смогли отключить энергию всех гигантских драконов. Никто не смог связаться с кораблями. Большая часть наемников, состоявших на службе у мятежников, были простыми солдатами военно-морского флота, которых привез с собой Хуан Цяо. Другая же часть – простые наемники, которых просто завербовали на службу.

Услышав призыв солдата-орла, приказавшего мятежникам сдаться, наемники тут же засуетились, создав на судне переполох. Некоторые начали упорно сопротивляться, некоторые дезертировали на месте. Но большинство все равно пребывало в растерянности, не зная, что делать.

Согласно приказу, дунъинцы должны были перехватить инициативу и напасть на предателей.

Главное судно мятежников было ярко освещено. Чан Гэн вытолкнул связанного Хуан Цяо вперед. Мятежники же, увидев, что они потеряли преимущество, немедленно бросили оружие.

Безмолвная барышня продолжила спокойно играть на своем музыкальном инструменте. Но ее лицо все-таки исказило несколько эмоций, возникших после стольких проигранных мелодий, каждую из которых она исполняла весьма недурно.

Под тусклым светом угасающего фейерверка, Гу Юнь выглядел очень спокойным. Чан Гэн растерянно смотрел на него. С одной стороны, юноша был уверен в том, что маршал не первый раз столкнулся с подобной ситуацией. С другой стороны, Чан Гэн не мог не задаться вопросом, откуда взялись солдаты Черного Железного Лагеря.

Пару-тройку Черных Орлов было легко спрятать, но можно ли тоже самое сказать о солдатах Черного Железного Лагеря?

Более того, как маршалу Гу удалось переместить солдат сюда, с пустыни на северо-западной границе?

Он только притворялся глухим? Или он притворяется, что хорошо слышит?

В какой-то момент даже Чан Гэн не мог не почувствовать, что Гу Юнь очень рано узнал о том, что Вэй-ван положил глаз на восточное море. Маршал просто терпеливо ждал, когда сможет выйти и сразу собрать весь урожай.

Неподалеку раздался знакомый гул. Яо Чжэнь, наконец, мобилизировал военно-морские силы Цзяннань. В море вышли гигантские драконы, а вдали показался силуэт гигантского змея.

Гу Юнь и кружащие в небе Черные Орлы могли общаться жестами рук. Один из них получил приказ, забрал бирку черного тигра и полетел к гигантскому змею, дабы поприветствовать привезенные Яо Чжэнем войска.

Хуан Цяо закрыл глаза – у них не осталось ни шанса на лучший исход.

Бесконечная музыка, наконец, прекратилась. Девушка покинула каюту, прижимая музыкальный инструмент к груди и глядя на связанного Хуан Цяо.

Хуан Цяо поднял на нее взгляд и закричал:

– Чэнь Цинсюй, даже ты предала меня?!

Чэнь Цинсюй бросила на него безмолвный взгляд и прошла мимо с безэмоциональным выражением лица. Ее лицо напоминало маску – с таким же выражением лица она наливала вино; с таким же – исполняла мелодии, когда на судне началась драка; с этим же – когда командира Хуан Цяо допрашивали.

Она медленно подошла к Гу Юню и поприветствовала его:

– Господин Аньдинхоу.

Гу Юнь ненадолго отложил свое высокомерие.

– Благодарю вас за помощь, барышня Чэнь. Могу я поинтересоваться, какие у вас отношения с почтенным учителем Чэнь Чжоу?

Господин Чэнь Чжоу был старым лекарем, который много лет назад прописал Гу Юню лекарство.

– Это мой дедушка, – ответила Чэнь Цинсюй. – Морские волны очень сильны, Аньдинхоу и его друзьям стоит пройти в каюту.

Гу Юнь понимал, что барышня напоминает ему о побочном действии лекарства – сильной головной боли. Он лишь улыбнулся, ничего не ответив.

Чэнь Цинсюй заметила, что он ее не слушал. Она больше ничего не произнесла. Подобрав полы одежды в почтительном поклоне, она сказала:

– Я молюсь, чтобы наступило великое спокойствие и благоденствие, и желаю милостивому Императору долгих лет жизни.

– Премного благодарен, – ответил Гу Юнь.

Чэнь Цинсюй развернулась, чтобы покинуть корабль. Она так устала от музыки, что даже не обратила никакого внимания на противостояние мятежников и дунъинцев.

– О! – воскликнул Гэ Пансяо. – Там же так много людей! Как сестра сможет пройти мимо них?!

Гу Юнь нахмурился. Только он собирался окликнуть ее, как увидел пробивающегося по канатной дороге дунъинца. Разинув рот, наемник выплюнул стрелу.

Взлетевший высоко Черный Орел немедленно выстрелил в его сторону и дунъинец рухнул в море. Балансируя на носке, двигаясь легкими шагами по канатной дороге, барышня Чэнь будто танцевала под ритм натянутой нити. Миниатюрная стрела убийцы ударилась о металлическую цепь, издав звенящий звук. Девушка ни на секунду не подняла взгляд, продолжая мягко двигаться вперед, подобно бестелесному призраку.

Гэ Пансяо завороженно смотрел на нее, не говоря ни слова.

Да уж, в "Линь Юань" действительно вступали уродцы со всего мира.

Когда прибыли гигантские воздушные змеи и драконы, мятежники уже были не в состоянии сопротивляться. Черные Орлы охраняли заключенных на основном судне мятежников, а императорская гвардия занялась зачисткой.

На борт корабля ступил один из солдат Черного Железного Лагеря. Когда он снял защитную маску, Чан Гэн потерял дар речи. За маской оказался Ляо Жань.

И все же, было заметно, что мастеру не очень легко удавалось совладать с тяжелой броней. Хотя он выглядел не столь ужасно, как варвары, совершившие набег на Яньхуэй. Несмотря на то, что ему удалось добиться должного уровня силы, благодаря механическому сопротивлению, его шаги все же были неуклюжи. Мастер не умел контролировать количество используемой силы, поэтому со стороны его движения напоминали огромного и неуклюжего кролика. Он был вынужден схватиться за мачту, чтобы удержаться на ногах, но почти сразу снова рухнул на колени.

Если посмотреть внимательнее, то можно было заметить, что благородный черный цвет его "черной железной брони" начал постепенно смываться, раскрывая белый цвет дешевого металла, а от самой брони несло запахом рыбы.

Это что за "Черный Лагерь" такой получается? Откуда взялись эти крики? Это какое-то искусство звукоподражания?

Чан Гэн заскрипел зубами, понимая, что Гу Юнь снова обманул его.

Ляо Жань очень старался совладать с механической силой брони. Он так хотел сделать несколько знаков руками, но ничего не смог поделать с давящей на него силой. Монах не мог даже согнуть суставы пальцев. Его руки дрожали как ламинария, и никто не мог понять, что он говорит.

Он так старался показать хотя бы один знак, что весь вспотел.

Гэ Пансяо недоуменно посмотрел на мастера и сказал Гу Юню:

– Аньдинхоу, господин, похоже, мастеру срочно нужно доложить о военной ситуации.

Гу Юнь чуть повернул голову в сторону мальчика и ответил:

– Ничего страшного. Этот идиот просто не может выбраться из брони. Помоги ему снять ее.

Гэ Пансяо проглотил язык.

Запертый в тяжелой броне буддийский монах посмотрел на мальчика совершенно невинным взглядом. Гэ Пансяо глубоко вздохнул:

– Мастер, вы, получается, не разбираетесь во всех видах железной брони, да?..

Монах не мог говорить, он мог только использовать язык жестов. Но еще он мог использовать свои необычайно живые глаза для того, чтобы передать свои мысли: "Знание не равнозначно мастерству. Монах не создан для походов на поле боя".

Гэ Пансяо, вместе с Чан Гэном, помогли мастеру снять тяжелую броню. Выкатившись из груды железа, монах даже не подумал о том, чтобы оправить свою одежду и хоть немного привести себя в порядок. Он сразу же подошел к Гу Юню с совершенно серьезным выражением лица. "Маршал, прибыл цзяннаньский флот. Капитан Яо на борту Воздушного Змея. Вам стоит немного отдохнуть в каюте".

Чан Гэн удивленно смотрел на этих двоих. Он что-то почувствовал в этом предложении монаха. Посмотрев на Гу Юня, юноша отметил, что маршал оставался таким же непоколебимо спокойным.

Впрочем, Гу Юнь не настаивал на том, чтобы остаться тут. Он согласился с монахом, смотря на дунъинский клинок, который все это время сжимал в руке. Чан Гэн поспешил к Гу Юню.

В этот момент, худощавый дунъинец, похожий на змею, воспользовался тенями и темнотой, чтобы подобраться поближе к каюте. В зафиксированном на его запястье железном браслете блеснул в отблесках тусклого света наконечник Сючжун Сы.

Человек-змея коварно улыбнулся, и в ту же секунду, когда Гу Юнь уже собирался перешагнуть порог каюты, пара железных браслетов на его руках одновременно активировались, и в сторону Гу Юня полетело шесть стрел Сючжун Сы.

Черный Орел взревел и молниеносно рванул вниз.

Заметив это, Чан Гэн спешно, подчинившись инстинкту, рванул вперед, чтобы защитить своего ифу. Сильные волны, покачивающие судно, стали спасением Гу Юня от летящих в него лезвий.

Маршал схватил Чан Гэна за руку и бросил дунъинский клинок вперед. Три лезвия Сючжун Сы как по маслу разрезали железный клинок на три части. Гу Юнь резко вскинул руку; широкий рукав взметнулся в воздух. Маршал, прижимая к себе Чан Гэна, направился в сторону каюты. Тонкие лезвия Сючжун Сы прорезали черную полосу ткани, перетягивающую волосы маршала. Человека-змею немедленно застрелили пролетавшие над ним Черные Орлы.

Гу Юнь даже не заметил, как все произошло. Он похлопал Чан Гэна по плечу и сказал безразличным голосом:

– Просто вырвавшаяся из сети рыба [10]. Ничего страшного...

Он прижался к плечу Чан Гэна, оперевшись о юношу. Кто бы мог подумать, что в этот момент он споткнется.

Перепугавшись, Чан Гэн поспешил поймать своего ифу. Случайно прикоснувшись к спине Гу Юня, юноша побледнел. Гу Юнь будто вынырнул из воды. Вся его спина была пропитана холодным потом.

Примечания:

惊弓之鸟 – jīng gōng zhī niǎo – птица, уже пуганная луком [и стрелами] (обр. в знач.: пуганая ворона и куста боится)

2. 捏着鼻子 – niēzhe bízi – зажимать нос; перен. через силу, против желания; сносить молча

3. 初出茅庐 – chūchū máolú – впервые вышел из тростниковой хижины (обр.) только что вступивший на жизненный путь; неопытный, новичок, делающий первые шаги; неоперившийся, зеленый

4. 雁过拔毛 – yànguòbámáo – вырвать перо у пролетающего гуся (обр. в знач.: своего не упустит, не пропустит случая поживиться; жадный, хваткий)

5. 装神弄鬼 – zhuāng shén nòng guǐ – притворяться духом; прикидываться демоном (обр. в знач.: дурачить, обманывать, морочить, мистифицировать; заклинать духов)

6. 抱头鼠窜 – bàotóu shǔcuàn – обхватить голову и убежать как мыши обр. в знач.: бежать в панике, обратиться в бегство; давать стрекача; давать деру

7. 十面埋伏 – shímiàn máifú

1) засада со всех сторон, облава

"Дом летающих кинжалов" (худ. фильм)

Соло лютни пиба.

«Военное произведение» для пиба. Музыка повествует о том, как во время войны царств Чу и Хань (220 г. до н. э.) царство Хань, применив стратегический метод «Осады со всех сторон», разбило чускую армию. В музыке мы можем услышать и триумфальное шествие победителей, и стоны побежденных.

8. 凤求凰 – Фэн Цю Хуан – Название песни. Для Гуцинь Цюя, когда Хан Сима Сян был гостем, он сыграл песню для Чжуо Вэньцзюня. Из-за риторики было предложено «Фэн Ю Фэн вернулся в свой родной город и отправился через море в поисках своего феникса», отсюда и название «Фэн Цю Хуан».

9. 关外 – guānwài

1) за Великой стеной; внешние территории Китая; уст. территории застенного Китая

2) ист. Гуаньвай (территория к востоку от г. Шаньхайгуань: пров. Хэйлунцзян, Гирин и Ляонин; КНР)

10. 漏网之鱼

lòuwǎngzhīyú

рыба, ускользнувшая из сети (обр. в знач.: преступник, ускользнувший от наказания)