Текст книги "Убить волка (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 82 (всего у книги 112 страниц)

Глава 101 «Густой туман»

____

Всех озадачило новое убранство Военного совета

____

В последнее время в жизни Чан Гэна все складывалось чересчур гладко. Сначала ему удалось придумать наилучшее решение для ситуации в Цзянбэе и добиться своих целей. Обратно в столицу он возвращался вместе с Гу Юнем. За вычетом тех лет, что Чан Гэн прожил в Яньхуэй, Великая Лян страдала от бесконечных войн и беспорядков. Поэтому Чан Гэну и Гу Юню редко выпадала возможность провести время вместе. Если вы с кем-то через многое прошли, то легко поверить, что вы будете неразлучны веки вечные и никогда не почувствуете холодного дыхания угасающей осени и безмолвие подступающей зимней стужи.

Чан Гэн всегда отличался чрезмерной осторожностью и был крайне предусмотрителен, не упуская ни единой мелочи. Поэтому Чан Гэн тщательно обдумывал свои поступки и редко совершал ошибки. Последние несколько дней он нежился в царстве любви и ласки. После предупреждения Гу Юня Чан Гэн понял, что действительно стал несколько забывчив.

Чан Гэн успокоил разум и постепенно стал восстанавливать в памяти последнюю встречу с Ли Фэном – уж больно странное чувство она оставила на душе. Покои правителя утопали в тяжелом запахе лекарств. Их толстые стены и молчаливые слуги производили гнетущее впечатление. Повсюду чувствовалось горькое дыхание смерти. Но ведь Ли Фэн был еще так молод. О чем он думал? Неужели и правда разочаровался в этом бренном мире?

Некоторые со временем падают духом, если у них что-то не получается, и поручают это другим. Ли Фэн точно был не из их числа. Человек, привыкший легко сдаваться, не решился бы выступить из разгневанной толпы во время восстания в северном гарнизоне или не поднялся бы на борт красноглавого змея, когда враги окружили столицу.

Гу Юнь действительно напомнил Чан Гэну об одной крайне важной вещи. Чан Гэн насторожился, на шее выступил холодный пот. Душу его охватили сомнения, и радость на лице сразу померкла.

Чан Гэн был довольно смышленым, и Гу Юнь знал, что он поймет. Достаточно слегка намекнуть, чтобы Чан Гэн обо всем догадался. Гу Юнь не стал дальше развивать тему, а протянул руку и погладил его по голове.

Тот схватил его за руку и опустил ее ниже. Гу Юнь терпеливо ждал, пока Чан Гэн обдумает свои недавние поступки. В ответ он рассчитывал услышать что-нибудь вроде «Что бы я без тебя делал?» Чан Гэн неожиданно долго сжимал его руку. Правда, вместо того чтобы раскаяться и пересмотреть свое поведение, он свалил вину на него:

– Это из-за тебя я совсем потерял голову.

Гу Юнь осекся.

Прошло всего полдня с момента его возвращения в столицу, а он успел побывать уже и «сластолюбцем» и «бедствием». Что за день!

Как робкий и замкнутый мальчишка вырос в Его Высочество Янь-вана? Куда подевались его скромность и бескорыстие?

Гу Юнь сбросил шаловливую руку Чан Гэна и снял с пояса флягу с вином. По привычке Чан Гэн попытался его остановить:

– В такую погоду нельзя пить холодное вино!

Гу Юнь ловко перебросил флягу из левой руки в правую и обнял Чан Гэна. Затем притянул его к себе за подбородок и одарил мимолетным поцелуем. Не дожидаясь ответной реакции, Гу Юнь встал, накинул верхнюю одежду и усмехнулся:

– Съезжу в северный гарнизон. Будешь сегодня ночевать в одиночестве. Перед сном не забудь дважды прочитать сутры, чтобы не потерять голову.

Чан Гэн осекся.

А как же данное им по пути в столицу обещание?!

Кто бы мог подумать, что великий Аньдинхоу не держит слова!

Хотя Гу Юнь дразнил Чан Гэна, но у него действительно имелись важные дела. Ему следовало сразу поехать в северный гарнизон, но, беспокоясь за Чан Гэна, он принял решение вернуться в поместье, дождаться его возвращения и вместе поужинать. Выяснив, как дела во дворце, Гу Юнь вскоре покинул родной дом и поспешил по делам.

В обязанности северного гарнизона входило не только руководить обороной пригородов столицы, но и в случае чрезвычайной военной ситуации служить перевалочным пунктом по пути в столицу. Гу Юня беспокоил неожиданный визит посла северных варваров. Разобравшись с делами семейными, он теперь мог позаботиться и о делах государственных.

В столице стояла поздняя осень. Выйдя на улицу, Гу Юнь сразу почувствовал неотвратимое приближение суровой зимы и помрачнел. Дул холодный ночной ветер, а он давно привык легко одеваться.

Гу Юнь уже оседлал коня, но не успел выехать за ворота, когда почувствовал, что замерз. Он обреченно вздохнул и повернул назад. Вернувшись, он повесил в конюшне флягу с холодным вином и приказал Хо Даню принести ему теплую накидку, после чего в спешке уехал.

В последнее время Гу Юнь разрывался между столицей и Цзянбэем. То беженцы устраивали беспорядки, то предатели пытались вынудить императора отречься от престола. Но это не означало, что он перестал поддерживать связь с Цай Бинем, оставшимся на северной границе. Раз уж в Цзяннани дошло до того, что «под пылью от вражеских копыт высохли слезы давно тех, кто, горько рыдая, оставил родные края», легко можно было представить, что творилось на северной границе.

Кровная вражда между варварами и жителями Центральной равнины явно продлится еще сотню лет. Лишь спустя два-три поколения их отношения могут немного улучшиться.

Гу Юнь только прибыл в северный гарнизон и не успел даже пригубить воды, когда пришло письмо от Цай Биня.

Послание было довольно кратким, но содержало много ценной информации. Поскольку война длилась уже не первый год, у обеих сторон имелись свои разведчики в стане врага. Так вот, их шпионы среди варваров докладывали, что весной Цзялая Инхо сразила тяжелая болезнь и с тех пор его никто не видел.

Что еще более удивительно, его старшего сына, на плечи которого легла вся забота об отце, тоже давно никто не видел, а его обязанности временно исполнял второй сын.

Всего сыновей у Цзялая было трое, они были единоутробными братьями. Система их престолонаследия напоминала ту, что использовали на Центральной равнине. Власть переходила старшему сыну. Когда отец прикован к постели, неудивительно, что дети старались всячески о нем позаботиться. Но разве мог наследный принц, питающий к отцу сыновнюю любовь и преданность, переложить все свои обязанности на плечи младшего брата? А как же его достоинство?

Наконец удалось пролить свет на то, что творится у варваров. Похоже, смышленый второй сын больше не хотел мириться с тем, что из-за возраста ему придется зависеть от старшего брата. Каким-то образом он поместил Цзялая и наследного принца под домашний арест и захватил власть.

Командующий северным гарнизоном доложил:

– Великий маршал, это далеко не все. Помимо выполнения тринадцати пунктов мирного договора, восемнадцать племен согласились отправить младшего сына Цзялая в качестве заложника, чтобы нас задобрить. Генерал Цай сообщает, что повозка с мальчиком вскоре прибудет на границу. Они запросили у императорского двора разрешение на проезд. Вы приехали как раз вовремя, я уже собирался послать кого-нибудь за вами в поместье.

После чего он подал Гу Юню еще одно письмо.

Все вопросы, касающиеся северных варваров, на пограничных территориях находились в ведении армии. Поэтому прежде, чем дело передали в Военный совет, с бумагами ознакомился владелец Жетона Черного Тигра. Документы были подготовлены крайне тщательно. Варвары предоставили информацию и о третьем принце, и о всех его слугах и сопровождавших.

Пятнадцатилетний третий принц был ребенком болезненным. Его сопровождали посол-переводчик, десяток молодых рабов и рабынь и охраняли двенадцать солдат. Происхождение и имя каждого было указано в письме. В том числе возраст рабов и их обязанности – все в строгом соответствии с таможенным законодательством Великой Лян. Гу Юнь трижды просмотрел письмо, но подвоха не нашел.

– Похоже на правду, – скрестив руки на груди, заметил Шэнь И. – Честолюбивый второй принц взял в заложники отца и старшего брата. Не пожалел и младшего брата, отправив его к нам в качестве заложника. В результате ему удалось единолично захватить власть над восемнадцатью племенами.

– А какой ему прок от этой власти? – Гу Юнь отбросил бумагу в сторону. Он целую вечность сидел у печки в палатке, но никак не мог согреться. В итоге он вытянул руки поближе к источнику тепла и осторожно растер их. – Если они сейчас потерпят поражение, то уже не оправятся. Сколько бы цзылюцзиня они не добывали, весь он уходит на выплату ежегодной дани. Они не сумели защитить ни свою богиню, ни дочь Лан-вана.

Вражда между варварами и жителями Центральной равнины имела давние корни. Еще северные кочевники несколько династий назад имели привычку нападать на южных соседей и грабить их, если год выдался неурожайным. Север прославился своей силой и свирепостью, а юг породил множество прославленных генералов. На протяжении сотен лет ни одна сторона не могла одержать верх в этой вражде. Противостояние зашло в тупик. Пока Великая Лян не начала развивать паровые технологии.

Об этой эпохе было известно только из исторических хроник. Золотой век механиков. Тысячи ли плодородных земель Центральной равнины напоминали огромного зверя, пробудившееся ото сна. Новые типы железной брони росли, как побеги бамбука после дождя – легкая броня, тяжелая броня, гигантский змей, летающие Орлы... Пар поднялся столбом, а железные марионетки наводнили столицу. С каждым днем легкая и тяжелая артиллерия постепенно совершенствовались.

Поначалу дикие варвары презирали «разнеженных южан», которые вместо того, чтобы осваивать морские пути, транжирили ресурсы на роскошь и запретные искусства. Великая Лян действительно решила больше сосредоточиться на разработке железной брони и вооружении. Самоуверенность сгубила северного правителя, Лан-вана. Он полагал, что когти и клыки его приспешников без того достаточно мощны, поэтому упустил шанс вознестись до небес, к густым облакам, при помощи цзылюцзиня. Из-за этого на протяжении десятилетий его страна жила под гнетом врагов и не могла присоединиться к прогрессу. Весь добытый цзылюцзинь уходил в качестве дани. Они не имели возможности развивать собственные технологии изготовления железной брони. Варвары до сих пор во многом полагались на поставки с Запада.

Восемнадцать племен кровью заплатили за свою ошибку и явно усвоили урок. Разве станут они молча наблюдать за тем, как Великая Лян построит везде предприятия, снимет запрет на свободное использование цзылюцзиня, а затем во второй раз достигнет расцвета технологий производства оружия и брони? Если так и дальше будет продолжаться, и северные варвары позволят Великой Лян спокойно пережить холодную зиму и оправиться после войны, то тем самым подпишут себе смертный приговор.

– Не могу судить о характере второго принца, – заметил Гу Юнь, – но я прекрасно знаю Цзялая Инхо. Он скорее удавится, чем будет смиренно дожидаться своей участи, не говоря о том, чтобы отдать нам сына в качестве заложника. Даже если он отца родного пошлет, следует быть на чеку... Подай мою печать.

Той ночью северный гарнизон издал около десяти указов "Фэнхо" [1]. Это напоминало о временах, когда иностранцы напали на порт Дагу. На все почтовые станции от северо-запада страны до столицы направили дополнительных солдат, чтобы они готовы были дать отпор врагу. В северный оборонительный гарнизон приехали с инспекцией несколько механиков из института Линшу, чтобы проверить вооружение и подготовиться к возможному нападению.

В начале зимы над Великой Лян сгустились грозовые тучи. Близился новый год, но при дворе царило поразительное затишье.

Янь-ван находился в центре событий и возглавлял Военный совет. С момента его возвращения в столицу весь двор пристально за ним следил.

Никаких радикальных реформ, как боялся Фан Цинь, не последовало. А руководствовался принц скорее принципом «готовить мелкую рыбешку» [2].

После возвращения в столицу Янь-ван вел дела гораздо проще. Сначала он почти полмесяца просидел в поместье, затем без лишнего шума появился в Военном совете. Во время императорской аудиенции он почти не высказывал своего мнения, как будто снова стал тем, кем был до войны – незаметным юношей. Он продолжил заниматься повседневными делами в Военном совете. Если требовалось дать заключение по какому-нибудь вопросу, он его давал и отправлял во дворец. Чан Гэн скрупулезно исполнял все свои обязанности, никто не мог обвинить его в том, что он отлынивает или трудится спустя рукава – просто он перестал взваливать на свои плечи дополнительные заботы.

Судя по стопкам поступавших к Ли Фэну бумаг, возвращение Янь-вана особо ни на что не повлияло.

Если кто из чиновников и задерживался допоздна в здании Военного совета, то Янь-ван больше в их число не входил. Днем он неспешно прогуливался, а по вечерам возвращался домой. После окончания императорской аудиенции шел отдыхать и мыться. Если ему нечем было заняться, он принимал гостей. В пригороде он разбил небольшой садик. Когда Гу Юнь оставался в северном гарнизоне и не ночевал дома, Чан Гэн отправлялся туда, чтобы разводить цветы или позабавиться с птицей. Ему потребовалось всего полмесяца, чтобы перевоспитать горластую тварь, «подаренную» семейством Шэнь. Теперь при встрече она сразу же рассыпалась в сладких как мед речах... Правда, хвост ее совсем облысел. Чан Гэн приказал слуге собрать выпавшие перья и сделать из них волан в подарок маленькому наследному принцу.

Ноги уже гораздо лучше держали Ли Фэна. Каждый раз, после прочтения пары докладов, с евнухом под руку он прогуливался по своим покоям.

День выдался солнечный, и он решил заглянуть в учебную комнату принца. Мальчик рос крайне прилежным и никогда не баловался во время учебы. Ли Фэн не стал его беспокоить. Держась за евнуха, он встал в дверях и некоторое время наблюдал за сыном. Его внимание привлекла одна занятная штуковина на столе.

Это была не обычная глиняная безделица, а специальная полочка, над которой поднимался густой пар. Внутри по металлическим рельсам передвигалась богато украшенная повозка с западными часами на корпусе. Она ездила кругами вокруг крошечного цветочного горшка, на дне которого виднелось отверстие. Похоже, наследный принц еще не придумал, какое растение сюда посадит.

Ли Фэн неспеша подошел поближе, чтобы рассмотреть игрушку, чем ошарашил наследника. Мальчик вскочил на ноги, чтобы отвесить полагающийся поклон, но украдкой поглядывал на отца. Принц боялся получить нагоняй от императора за то, что чересчур увлекся игрой и позабыл о долге.

Настроение у Ли Фэна сегодня было отличное, поэтому он не стал его отчитывать, а лишь заметил:

– Министерство двора урезало расходы и ищет, где бы ещё достать денег. Разве можем мы в тяжелые для страны годы позволить себе дорогие игрушки? Кто тебе это подарил?

Наследный принц боялся лишний раз вздохнуть, но осторожно ответил:

– Отец-император, этот подарок не министерства двора, а четвертого дяди.

Ли Фэн слегка нахмурился.

– Я давно не виделся с А-Минем. Вот чем он теперь занимается?

Евнух выступил вперед и сказал:

– Ваше Величество забыли, что во время последнего визита во дворец Его Высочество Янь-ван попросил у вас пожаловать ему сад? Поскольку Его Высочество больше не тяготят государственные дела, он построил там небольшую теплый павильон, где выращивает редкие растения и цветы. Кроме того, вместе с Гэ из Линшу они экспериментируют с формами цветочных горшков. Скоро Новый год. Каждая семья желает украсить дом цветами. Карликовые деревца [3] Его Высочества трудно достать. Смотрите, внутри повозки налита вода. Каждый день она понемногу поливает цветок. При удачном освещении, когда повозка проезжает несколько кругов, в воде появляется маленькая радуга.

Стоявший за спиной наследный принц прошептал:

– Дядя поделился со мной, что купил самые обычные деревенские растения и цветы. Заплатил он по монете за каждое. Он принес их домой, высадил в горшки и красиво сформировал. Таким образом он создал спрос на изысканные растения и обвел богачей вокруг пальца.

– Что за чушь! – закричал Ли Фэн. – В нашу последнюю встречу мы попросили его позаботиться о воспитании наследного принца. Разве имели мы в виду, что он станет учить тебя возиться с цветами, выгуливать птиц и дурачить людей?

Когда наследный принц увидел мрачное лицо отца, то перепугался и, не смея вымолвить ни слова, замер в сторонке.

Цветочный горшок с грохотом опустился на место. Ли Фэн серьезно спросил:

– Нам хотелось, чтобы ты перенял у Янь-вана искусство управлять страной. Чему он тебя учил? Рассказывай.

Принц быстро поднял на отца взгляд. Как бы ни было ему страшно, он не смел игнорировать заданный вопрос.

– Отец-император... – тихо произнес мальчик. – Четвертый дядя научил вашего сына тому, что ради управления великой державой не обязательно денно и нощно выбиваться из сил. Самое главное грамотно распределить людей и ресурсы. Законодательство и административная система – основы государственного управления. Как только удастся навести в стране порядок, а все гражданские и военные чиновники будут исполнять свои обязанности, а казна – пополняться, то...

Взгляд Ли Фэна чуть смягчился. Его сын запнулся, пришлось немного надавить:

– Что тогда?

Тут наследный принц расстарался и смело заявил:

– ... Достаточно разок потрудиться и век будешь не знать забот, проводя дни в праздности и спокойно поживая на государево жалование.

Ли Фэн промолчал.

Маленький наследный принц прикусил язык, поскольку боялся отцовского гнева, ведь эти абсурдные слова отходили от канонов и изменяли истинному пути. Но оказалось, никто и не собирался его наказывать. Он осторожно поднял голову. Внешне император выглядел спокойным и погруженным в свои мысли. Чуть погодя он со вздохом согласился:

– Верно. Похоже, А-Минь разбирается в этом лучше нас.

Наследный принц заинтересовано посмотрел на отца, не понимая, что так повлияло на его настроения.

При дворе нашлись идиоты, предположившие, что Янь-ван затаился и не решается сделать свой ход из-за того, что после восстания Ян Жунгуя впал у государя в немилость. В своих тайных донесениях они смело обвиняли Янь-вана во всех преступлениях. В результате чего Император Лунань, который в последнее время редко появлялся при дворе, разнес их вранье во время утренней аудиенции, чем ясно дал понять, что поддерживает Янь-вана.

Более того, на следующий же день скупердяй-император вдруг приказал министерству двора резко увеличить расходы. Он постановил приобрести множество изысканных металлических горшков необычной формы и карликовые деревца из сада Янь-вана по высокой цене и украсить ими дворцы. Создавалось впечатление, что Ли Фэн потратил свои личные средства, чтобы поддержать младшего брата.

Всех озадачило новое убранство Военного совета.

Подготовленные Фан Цинем и другими чиновниками обвинения Янь-вана в халатности до наступления Нового года уже несколько раз успели переписать, но в итоге подходящей возможности представить их государю никак не выпадало. Самого Фан Циня невольно одолевали сомнения. Неужели действительно есть на свете настолько лишенные тщеславия люди, что в момент опасности готовы взвалить ответственность на свои плечи, а потом от нее отказаться?

Мирная передышка продлилась аж до двадцать третьего числа двенадцатого месяца. В тот день в столицу прибыл заложник из северных варварских племен.

Примечания:

1) Обратите внимание, что ассигнации "Фэнхо" и указ "Фэнхо" – разные понятия. Ассигнации используется на военные нужды вместо серебряных лян. Указы "Фэнхо" передаются военным гарнизонам о мобилизации войск во время чрезвычайного военного положения в стране.

2) Цитата из Лао-цзы: "Управлять большой страной – это всё равно что готовить мелкую рыбёшку". Китайские комментаторы, начиная уже с Хань Фэя, сходятся в том, что чистить и потрошить «мелкую рыбку» – слишком хлопотное и неблагодарное занятие: лучше варить ее целиком. Так и в управлении государством не следует слишком вникать в административную рутину и все время пытаться поправить дело.

3) Пэньцзин (盆景, pén jǐng; дословно – «пейзаж в горшке») – китайское традиционное искусство составления композиций из особым образом выращенных древесных растений миниатюрного размера и других небольших ландшафтных элементов. Китайский пэньцзин родственен японскому бонсаю и зародился задолго до появления последнего. Считается, что искусство выращивания миниатюрных деревьев было позаимствовано японцами у китайцев более 1200 лет назад, когда буддистские монахи завезли на острова образцы пэньцзиня; в Японии такой стиль прижился под названием бонсай.