Текст книги "Убить волка (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 94 (всего у книги 112 страниц)

– Уже столько времени прошло. Ты не захотел обзавестись семьей? – спросил Ли Фэн.

Улыбка Чан Гэна сразу померкла.

Ли Фэн заметил, что тема по-прежнему ему неприятна, и вздохнул:

– Или старший брат может тебе помочь, выбрав ребенка из нашего рода, чтобы ты мог его усыновить. Чтобы в старости было кому о тебе позаботиться.

Чан Гэн замер и сжал пальцы, словно пытаясь отряхнуть оставшийся на них травяной сок. Он намеренно изменился в лице, когда смотрел вслед третьему принцу. Правда в итоге все равно не кивнул.

– Благодарю брата-императора за заботу, но это излишне, – сказал Чан Гэн.

– Это дитя всегда будет следовать за тобой. Даже если он особо ничего не достигнет, по крайней мере его ждет многообещающее будущее с титулом цзюньвана. Многие сами готовы отдать тебе на воспитание своего отпрыска, – сказал Ли Фэн. – Поэтому можешь не переживать, что отбираешь чужих детей.

Чан Гэн сложил руки в поклоне и вдруг признался:

– Ваше Величество, ваш подданный желал бы пойти по стопам Шан Яна [4]. Ему не хотелось, чтобы его действия отразились на потомках.

Ли Фэн посмотрел на него, у правителя слегка дергался глаз.

Чан Гэн сложил руки перед собой и низко поклонился, но не спешил выпрямляться. Каким бы молодым и полным сил он не казался со стороны, на самом деле он был одинок и холоден, как осенний ветер.

Пойти по стопам Шан Яна означало любой ценой провести реформы, за которые тебя все возненавидят и четвертуют на площади... Сгореть, обратившись пеплом.

В тот день всем дворцовым слугам дали выходной. Никто не знал, о чем же разговаривали братья Ли в саду. Когда стемнело, Янь-ван в одиночестве покинул дворец.

Свидетелями его визита стали лишь пара сплетённых из травы насекомых, лежащих на сухой земле.

Через день Цзян Чун получил от Янь-вана приказ – не дать Аньдинхоу вернуться в столицу. Боевые действия прекратились, но пусть лучше остается в Лянцзяне.

Лило в Цзяннани совершенно беспощадно. Ещё несколько дней назад духота не давала местным жителям заснуть по ночам, но погода переменилась: на смену жаре пришел порывистый ветер и ливень, под которым легко было промокнуть до нитки.

Господин Я вытер мокрое лицо и быстрым шагом пошел вперед. По металлическим ступеням он забрался в жуткую и уродливую раковину морского чудища Запада. Внутри его встретил склонившийся над чем-то старик с ослепительно белыми волосами. Его талия напоминало согнутую пламенем бамбуковую палку.

Господин Я откашлялся:

– Ваше Святейшество, уже поздно. Почему бы вам не пойти отдохнуть?

– Когда состаришься, поймешь, что значит страдать от бессонницы, – сказал верховный понтифик, подозвав его жестом. – Подойди и погляди-ка сюда.

Подзорная труба на крыше морского чудища была не чета той безделушке, которую легко прижать к переносице. Длина этой медной трубы составляла три чи. Ее цилиндры напоминали коленья бамбука и надежно фиксировались треногой. На одном из длинных медных цилиндров имелась сложная шкала с отметками и подписями на языке Запада.

Этот «глаз» действительно способен был видеть на тысячи ли [5].

Несмотря на то, что морское чудище Запада находилось в водах Восточного моря, длинная подзорная труба позволяла разглядеть происходящее на другом конце Великой Лян.

Когда-то мирные и плодородные земли за тысячи ли от Восточного моря ночью утопали во мраке, но спустя несколько лет это изменилось. Яркие огни на дозорной башне первыми притягивали взгляд, но рядом мерцали и огни недавно построенных фабрик, где работники заступили на ночную смену. Пусть пока свет их оставался довольно тусклым, их было так много, что они напоминали россыпь звезд.

– Куда Ваше Святейшество смотрит? – полюбопытствовал господин Я. – Враг сделал свой ход?

– Враг никогда не дремлет, – прошептал верховный понтифик. – В Святой Земле люди поддались алчности и перенесли свои несбыточные надежды на мирные переговоры. Мы упустили прекрасную возможность для атаки, потому что только и делали, что отступали и отступали, отступали и отступали... В результате нам пришлось вывести флагманское судно в открытое море. Вскоре Великая Лян направит сюда свой флот, чтобы помешать нашим союзникам посылать припасы. Когда до этого дойдет, ещё неизвестно, чем всё закончится.

– Разве мы не пришли к выводу, что нам стоит отступить на побережье? – удивился господин Я. – Теперь мы можем получать снабжение напрямую из Дунъина... А сами неспешно выйти в открытое море. Да, инженерам Великой Лян удалось повторить дизайн тигровых акул, но их флот изначально не предназначен для боев в открытом море.

– Дунъинцы ведут себя, как свора бродячих псов. Пока мы выигрываем, они требуют свою порцию гнилого мяса. Но стоит нам лишиться влияния и больше не стоит рассчитывать на их верность, – тихо заметил верховный понтифик. – Кроме того, ты уверен, что флот Великой Лян не научился сражаться в открытом море? Еще несколько лет назад у них и флота полноценного не было... Стоит ли оценивать наши шансы на победу, считая противника слабее нас?

Господин Я на мгновение замер.

– Ваше Святейшество, но ведь посланник...

– Поэтому я тебя сегодня и пригласил, – пояснил верховный понтифик, доставая письмо. Несмотря на то, что руки его дрожали подобно осенней листве, у него было жестокое и серьезное выражение лица. В нем было ни капли обычной мягкости. – Пришло письмо из дома. Прочти.

Быстро проглядев его, господин Я изменился в лице:

– Это... Это правда?

– В Святой Земле произошел переворот, – понизив голос, сообщил верховный понтифик.

Сторонники короля сумели обойти своих политических противников и отстранить их от власти. В итоге проигравшая сторона взбунтовалась, обратилась к союзникам в других странах и собрала войско из десяти тысяч солдат и вошла с ним в Святую Землю. Начались беспорядки. Они свергли короля, предали смертной казни больше тридцати глав старейших знатных родов и усадили на трон никчемного мальчишку, который находился в дальнем родстве с королевской семьей.

Прошло еще несколько дней и сторонники короля нанесли ответный удар, а новый монарх проносил корону всего неделю.

В итоге в Святой Земле сейчас царила крайне сложная политическая обстановка. Могло произойти все что угодно. Служивший верой и правдой старому королю посланник, разумеется, утратил свою силу и влияние. Теперь сторонники короля всячески старались умаслить Святой Престол, которым в свое время пренебрегал их прежний государь. В ближайшее время они вряд ли станут им досаждать.

Господин Я быстро соображал, поэтому сразу понял, в чем преимущество данной ситуации.

Верховный понтифик резко обернулся и уставился на него своим соколиным взглядом.

– Ты понимаешь, что это прекрасная возможность?

– Посланник... – взволнованно повысил голос господин Я.

Папа ограничился кратким кивком и холодно отрезал:

– Да никакой он больше не Посланник.

Господин Я носил рубашку с разноцветными манжетами. Он глубоко вздохнул и сжал руки в кулаки.

– Пойду всю подготовлю.

– Якоб, – позвал его верховный понтифик. Рукава его рубашки развевались на ночном ветру. – Если мы упустим возможность сейчас, то быть может, больше нам никогда не доведется ступить на эту землю. Час пробил.

Господин Я оглянулся на отдаленное побережье, вспоминая море огней, и сердце его дрогнуло. Он поспешил исполнить приказ.

Хотя в Великой Лян еще ничего подозревали, в рядах флота Запада вспыхнуло жестокое восстание.

С того момента, как посланник получил последние вести из Святой Земли, и до того, как он решил бежать, палочка благовоний не успела прогореть и на половину. Он старался действовать быстро. К несчастью, посланник не знал, что вести из Святой земли были перехвачены. Когда лучшие бойцы из личной стражи верховного понтифика арестовали его, палочка благовоний уже успела догореть.

Посланника вместе со всеми его приспешниками на месте убил господин Я. Корабль посланника же отправили на родину, сделав вид, что он выполнил свою миссию и уехал. Информацию о творящихся в Святой Земле беспорядках утаили. Поэтому в мирной гавани Запада обычные солдаты все еще были заняты патрулированием. Им было известно лишь то, что раз посланника отозвали обратно в Святую Землю, отныне у них опять только один командир.

Во время мирных переговоров с Великой Лян верховный понтифик проявил уступчивость. На первый взгляд Запад постепенно сдавал позиции. Пока на девятый год правления императора Лунаня не наступил день осеннего равноденствия...

Новую партию снабжения доставили морем в западный порт. Огромное количество оружия и ёмкостей с цзылюцзинем выбросило на выжженный южный берег Цзяннани, словно тёмное полчище духов.

Примечание:

东风压倒西风 – dōngfēng yādǎo xīfēng – восточный ветер подавляет ветер западный. Цитата из известного романа: "Сон в красном тереме".

2) 烽火 – fēnghuǒ – сигнальный огонь (костёр), огонь сторожевого маяка (обр. в знач.: военная тревога, война)

3) 虎狼 – hǔláng – тигр и волк (обр. о жестоком, свирепом злодее)

4) Шан Ян (кит. упр. 商鞅, пиньинь Shang Yang) – китайский мыслитель и политический деятель, один из основоположников легизма – философско-политического учения, противного учениям даосизма и конфуцианства. Провел множество реформ, затронувших знать. После смерти царя Сяо-гуна на циньский престол воссел его сын Хуэйвэнь-ван (правил в 338—325 годах до н. э.), ненавидевший Шан Яна за жестокие наказания его учителей. Новый правитель обвинил Шан Яна в государственной измене и приказал его схватить, а также истребить весь его род.

5) 千里眼 – qiānlǐyǎn: (букв. глаз тысячи ли) – 1) дальновидный, прозорливый, 2) бинокль; телескоп

Глава 118 «Старый враг»

___

Тогда Гу Юнь понял, что столкнулся с крайне серьезной проблемой.

____

На протяжении девяти лет правления Лунаня Великую Лян окутывал дым сражений.

В конце пятого месяца четвёртый принц Ли Минь, исполняющий роль представителя императорского двора, договорился о встрече с тринадцатью влиятельными купцами, купившими первую партию ассигнаций Фэнхо, и сообщил им, что настал срок выплаты вкладчикам. Тогда же заработал Императорский банк, учрежденный лично Ли Фэном. Главное управление находилось в столице, и по всей стране открыли свои двери филиалы. Но, прежде чем они могли начать свою работу, местных чиновников обязали собрать деньги у новых вкладчиков и выплатить их тем, кто купил первую партию ассигнаций Фэнхо, так как ее срок действия истек.

Еще через день Императорский банк объявил, что выплаты будут производиться несколькими способами: наличными в серебряных монетах или на сберегательный счет. Таким образом ассигнации Фэнхо превращались в деньги на вкладе, а взамен человек получал новую национальную валюту – ассигнации Лунаня. При желании крупные вкладчики могли купить долю в государственном предприятии, которым руководило Управление Великим каналом. Приводились подробные расценки и курсы обмена – их хватило бы на пухлую приходно-расходную книгу. Фан Цинь и другие придворные заскрежетали зубами. Четвёртый принц, похоже, давным-давно это придумал.

В прошлом в Великой Лян существовали различные лавки, занимавшиеся денежными вопросами: банки частных лиц и поставщиков императорского двора и государственные банки, созданные для торговли с иностранцами. Когда Императорский банк устранил частные банки и принудительно объединил все правительственные банковские учреждение, никто больше не верил в мягкий нрав Ли Миня. Принца будто подменили – с каждым днём поступки его становились безрассуднее.

Как правило поставщики императорского двора происходили из знатных семей. Если они желали кого-то запугать, пользуясь своим положением, то сразу вспоминали о своём особом статусе. Если же они желали набить карманы, то резко превращались в обычных торговцев. Они предпочитали не делать различий между государственными и личными интересами: содержимое их приходно-расходных книг было до того мутным, что можно было внимательно изучать их на протяжении трёх дней, но так и не докопаться до истины. Эти люди давно привыкли воспринимать государственные предприятия и торговлю как семейный бизнес. Кто бы мог подумать, что в одну ночь произойдут столь радикальные перемены и их «семейный бизнес» уведут у них из-под носа?

Теперь каждый день с пятого лунного месяца по восьмой в императорском дворце царила суматоха.

Когда высокопоставленный чиновник, глава государственного банка, из страха за свою жизнь первым решил оставить должность, его немедленно обвинили во взяточничестве и мошенничестве и бросили в тюрьму. Дом его обыскали, а преступления расследовали. Супруга его ждала дитя, но из-за необходимости целыми днями быть на ногах и слабого здоровья, у нее случился выкидыш. Теща этого чиновника была весьма преклонного возраста. Ещё покойный император на семидесятилетие лично отправил ей письмо с пожеланием долголетия. Поскольку у неё осталась всего одна дочь, она искренне любила и баловала её. Разве могла пожилая женщина вынести подобную несправедливость? Она оставила укоризненную надпись на мемориальной табличке и повесилась.

Разгорелся скандал. К тому времени все столичные знатные семьи и чиновники мечтали живьем содрать с Янь-вана шкуру.

Но Фан Циню хватило ума обрушиться не на самого принца, члена императорской семьи, а на Военный совет. Он воспользовался своими связями во всех шести министерствах, и заговорщики написали совместное письмо, разоблачив шестнадцать преступлений Военного совета, и напомнили, что Военный совет – это временная организация.

Человек, на самом деле стоявший за Военным советом, разумеется, имел много сторонников и не остался в долгу. Императорский двор погряз в нападках и обвинениях: все принялись попрекать друг друга старыми грехами. Каждая сторона намерена была драться насмерть. Порой заодно прилетало и людям, совершенно к этому противостоянию непричастным.

Перед праздником середины осени [1] обстановка накалилась до предела. Даже осторожному Цзян Чуну не удалось остаться в стороне: его временно отстранили от должности, чтобы провести расследование.

Впрочем, в глубине души все прекрасно понимали, что император на стороне Янь-вана. Иначе как мог он подобно горе твердо стоять в сердце бури под ветром и затяжными дождями?

Волнения продлились вплоть до ночи накануне праздника середины осени.

Как было заведено, Ли Фэн собирался на семейный ужин во дворец императорских жен. По дороге он встретил третьего принца. Маленькие дети способны растопить самое суровое сердце. В обычно несвойственном ему порыве нежности Ли Фэн подозвал сына к себе и повел его за руку. Третий принц, как и его старшие братья, трепетал перед отцом и боялся лишнее слово вымолвить. Он все пытался дотянуться до отцовской руки и семенил рядом. От быстрого бега его личико раскраснелось.

Придворному евнуху пришлось обратить внимание государя на трудности его сына. Тогда Ли Фэн наконец опустил взгляд и обнаружил, что ребёнок дрожит. Ему вдруг вспомнился тот день, когда Ли Минь присел в саду и сложил из травинок фигурки насекомых на потеху малышу.

– Иди и позови Янь-вана во дворец на семейный ужин, – распорядился Ли Фэн.

Евнух поспешил исполнить приказ, но после долгих поисков вернулся ни с чем.

– Ваше Величество, вашему ничтожному слуге не удалось найти Его Высочество Янь-вана.

Ли Фэн нахмурился.

– Его нет в Военном совете?

– Вроде у господина Цзяна возникли какие-то проблемы? – осторожно предположил евнух. – Разразился скандал с требованием распустить Военный совет. Его Высочество объявили, что временно отойдут от дел, не желая усугублять разногласия... Разве письмо с извинениями не лежит у Вашего Величества на столе?

Ли Фэн потер переносицу и вспомнил, о чем говорил евнух.

– А дома ты его не искал? В резиденции? Или в поместьи Аньдинхоу...

– Искал, – прошептал евнух. – Слуги сообщили, что принц отправился в храм Хуго. Ближайшие два дня он проведет в зале для погружения в созерцание с мастером Ляо Жанем.

Ли Фэн потерял дар речи.

Тысячи семей собирались ночью, чтобы отметить праздник середины осени. Лишь четвёртый принц Ли Минь, возвышавшийся над всеми этими людьми, решил провести ночь в обществе нищего монаха при свете зеленововатого пламени масляной лампы перед лицом Будды.

...В то время как многие бросали на него алчные взоры, мечтая лишить его должности.

Неожиданно Ли Фэн почувствовал себя немного неуютно.

Произнесённая в императорском саду Чан Гэном речь о желании пойти по стопам Шан Яна тронула императора, но жёсткие методы четвёртого принца доставили ему столько неприятностей в последнее время, что у него уже голова болела. Поэтому он и наказал Цзян Чуна – хотел напомнить принцу, что порой стоит и меру знать. Каков бы ни был Янь-ван, он носил фамилию Ли... И своими действиями, пусть и порой чересчур радикальными, ему удалось привести императорский двор в порядок. В стране каждый клочок земли находился в ведении государя. И хотя император проявлял сдержанность, сановники словно устроили состязание, кто закатит более громкий скандал. Это являлось неуважением к императорской семье.

В тот злополучный год Ли Фэн прекрасно понимал, что Ван Го стал проблемой. Тем не менее, он яростно защищал своего дядю, когда Тань Хунфэй вышел из себя и ворвался во дворец с обвинениями. Ли Фэн всегда предпочитал действовать мягко, а не жестко. Но одно дело если он желал протянуть руку помощи и поддержать одну из сторон, а совсем другое, когда представители всех знатных семей объединились, чтобы выступить против Янь-вана.

«Они перешли все возможные границы», – подумал Ли Фэн.

Зерна сомнения в сердце императора еще не успели взойти, но той же ночью, за тысячи ли от столицы произошло другое важное событие...

Флот Запада к тому времени отступил к побережью. Они соблюдали видимость перемирия и накануне послали расквартированному в Цзянбэе гарнизону поздравления с праздником. Не успели высохнуть капли росы на свежесрезанных цветах, как они через день сменили тактику и ударили в полную силу, как давно и планировали.

Они начали крупномасштабную атаку на гарнизон в Лянцзяне.

После того, как Гу Юнь приехал в Лянцзян и принял личное командование, патрулирование ужесточили, как принято в Чёрном Железном Лагере. Хотя при императорском дворе не прекращались споры, батальоны морских драконов, Орлов, лёгкой и тяжёлой брони, а также многотысячное войско находились в состоянии полной боеготовности. Хотя со стороны казалось, что Великая Лян совсем расслабилась.

Той ночью в дозорной башне внимательно следили за манёврами противника на юго-востоке и обнаружили, что флот Запада проявляет подозрительную активность. Мгновенно загорелись сигнальные огни. Луч яркого белого света подобно радуге прорезал тёмные воды. Им не обязательно было дожидаться приказа главнокомандующего. Маленькие морские драконы, пришвартованные у берега, быстро вышли в море и железной цепочкой выстроились в оборонительную формацию. Тем временем, дозорный получил сигнал с башни и помчался в палатку великого маршала, чтобы сообщить ему новости.

На борту флагманского корабля командующий западным флотом, господин Я, запыхавшись, доложил:

– Ваше Святейшество, они следили за передвижениями нашего войска. Нас обнаружили.

– Ничего страшного, – верховный понтифик и бровью не повел. – В прошлый раз мы воспользовались смертью их главнокомандующего, который не успел передать военные дела. Повезло, что мы смогли застать их врасплох. Сейчас Гу Юнь принял личное командование. Больше не стоит мечтать о подобной небывалой удаче. Вперед. Раз нас обнаружили, время передать привет нашему старому врагу.

Только он договорил, как к ним подбежал гонец, чтобы сообщить последние известия.

– Ваше Святейшество, мне кажется, что... – господин Я нахмурил брови. – Мы выбрали неподходящий момент? Почему нельзя еще немного подождать? Ведь Великую Лян раздирают те же внутриполитические конфликты, что и Святую Землю. Возможно, придет время, когда нам представится более удачная возможность...

Его перебил раздавшийся снаружи оглушительный грохот – это стремительно выступивший вперед авангард открыл огонь!

После первого залпа пути назад не было, выстрелы теперь не прекращались, следуя один за другим. Господин Я задрожал, поняв, что пора сосредоточиться на поле боя. В прошлый раз он потерпел от рук Гу Юня сокрушительное поражение.

Верховный понтифик ненадолго оторвался от подзорной трубы и повернулся к господину Я:

– Интуиция подсказывает мне, что лучше возможности не представится... Полный вперед!

Подобное тени морское чудище пробудилось и теперь истекало слюной. С грохотом оно рассекало ледяные воды, поднимая огромные волны. Вновь обнажив клыки и когти, чудище устремилось к берегам Великой Лян.

Но флот Великой Лян больше не был беспомощен, как раньше.

В лянцзянском гарнизоне дозорный исполнил долг вместо своих павших соратников. Впервые ему выпала честь служить глазами и ушами главнокомандующего в столь ответственный момент. Услышав позади артиллерийскую канонаду, он понял, что задерживает передачу важных военных сводок, и взмыл в небо в броне Орла. Дозорный стремительно начал пикировать, а когда приземлился, его по инерции протащило еще на десять шагов. К счастью, его тут же подхватил брат из ночной стражи, охранявший маршальский шатер.

– Срочное военное донесение, нужно увидеть великого маршала...

Лицо дозорного исказилось от паники – его спутник поднял руку и потрепал его по макушке.

Солдат вздрогнул от испуга, когда понял, что принял Гу Юня за одного из охранников.

– Не бойся. Это не более чем поверженный враг, – Гу Юнь весело рассмеялся и улыбнулся юному дозорному, после чего опять потрепал его по затылку. – Пойдем с ним встретимся.

Пары слов хватило, чтобы экипировать и мобилизовать все сухопутные войска и лёгкую кавалерию. Ночь озарило фиолетовое пламя в броне Орлов. Гу Юнь протяжно засвистел и обуреваемые жаждой убийства они взвились к небесам.

– Большие и маленькие драконы, построиться в формации по три-пять кораблей и покинуть гавань! Орлы, открыть огонь из байхун по их оборонительной формации! Что я забыл? – Гу Юнь с таким видом закинул гэфэнжэнь за спину, будто это всего лишь какая-то безделушка, и погладил подбородок. – О! Подготовьте "десерт", присланный институтом Линшу. Когда устанем сражаться, я угощу им наших прибывших издалека старых друзей. Пусть попробуют!

Несмотря на неожиданную атаку флота Запада, лянцзянский гарнизон не спешил принимать ответные меры.

Флот Запада возглавлял верховный понтифик, проделавший огромный путь через моря и океаны аж из Святой Земли. Учтя все прошлые ошибки и поражения, он перегруппировал свои корабли. На другой стороне сражался легендарный и непревзойденный Аньдинхоу Гу Юнь. Наконец в бою встретились равные и никто им не мешал.

Гу Юнь давно перестал быть горячим юнцом, чтобы подобно Чан Гэну бездумно рваться в бой. Гу Юнь таким образом выстроил линию обороны на побережье и в море, будто хотел прощупать противника, но на самом деле задумал обойти вражеские корабли и добраться до флагманского судна.

Силы были равны. На этот раз флотом командовал верховный понтифик, а не трусливый господин Я. С возрастом приходит и мудрость. Гу Юнь несколько раз пытался его спровоцировать. Флотилия маленьких драконов своими неожиданными атаками пару раз едва не прорвала правый фланг врага, но на флагманском судне быстро отреагировали и поспешили сомкнуть ряды.

Издалека морское чудище Запада казалось огромным и неповоротливым. В бою же оно не только прекрасно держало оборону, но и могло подкинуть неприятных сюрпризов. Когда уродливые железные пластины разошлись в сторону, корабль ощетинился многочисленными дулами пушек. На борту можно было хранить огромное количество цзылюцзиня, боеприпасов, целый отряд Соколов и маленьких морских драконов.

Солдаты в броне Соколов атаковали с воздуха, сбрасывая боеприпасы, и таким образом сдерживали противника. Что касается охраны морских вод, в этом морским драконам не было равных. Они подобно пчелиному рою собирались вокруг своей королевы – морского чудища – и образовывали непроходимый заслон.

– Видишь? Смотри, как ровно выстроились, – сказал Яо Чжэню Гу Юнь. – Их левый и правый фланги больше не действуют независимо друг от друга, а подчиняются флагманскому судну в центре. Похоже, верховный понтифик наконец избавился от камня преткновения и выбросил его в море.

Яо Чжунцзэ обеспокоили его слова:

– Великий маршал, но ведь именно иностранцы имели наглость настоять на переговорах. С чего это они резко передумали?

Гу Юнь облизал губы.

– Думаю, на их родине случился переворот. Или кто-то сделал им укол куриной крови. Я успел немного изучить, как привык сражаться этот старый хрыч. Вначале он радостно палит из всех орудий, чтобы проложить войскам путь. Это проверка. Если ничего не вышло, он немедленно меняет тактику. Однако, гляди-ка, сегодня он ведёт себя по-другому. Они были бы настолько самонадеянны, если бы нуждались в боеприпасах. Должно быть, снабжение поступает к ним через открытое море, с далёких Дунъинских островов, докуда мы не можем дотянуться.

В голове у Яо Чжэня прояснилось. Он тут же отреагировал:

– Великий маршал, возможно, отчаянно бросаться в бой – не самая лучшая идея. Железную дорогу все еще не достроили. Так что, если мы запросим дополнительное снабжение, оно не успеет прибыть в срок. Что же теперь делать?

Река и море скрылись за стеной яростного вражеского огня. Поверхность воды напоминала восьмую ступень ада [2]. Цзылюцзинь, питавший сердца железных чудищ, беспощадно сжигал все дотла и взвивался к небу густым белым туманом вместе с дымом от артиллерийского огня. Вскоре вода собралась в облака, мгла скрыла и луну, и звёздное небо. Если до полуночи положение казалось безвыходным, так тут еще и неожиданно пошел дождь.

Гонец ворвался с донесением:

– Великий маршал, морские каракатицы готовы к бою!

– Спустить на воду всех морских драконов. Всем Орлам подняться на борт флагманского судна. – Гу Юнь широкими шагами взошел на борт флагманского судна и приказал неотступно следовавшему за ним Яо Чжэню: – Брату Чжунцзэ лучше остаться на берегу и принять командование. Я пойду один.

Яо Чжэнь рассмеялся и отчётливо произнес:

– Пусть я всегда цеплялся за жизнь и боялся смерти, чего мне страшиться рядом с великим маршалом?

Впрочем, вскоре господин Яо пожалел о своей браваде. К несчастью, по вине Гу Юня он узнал, что такое морская болезнь... Институт Линшу усовершенствовал двигатель флагманского судна в соответствии с пожеланиями Гу Юня. Теперь корабль подобно белоснежной ленте несся по волнам, стремительный, как рассекающие ветер маленькие морские драконы. Обычно флагманское судно степенно стояло в сторонке и не лезло в гущу сражения, к несчастью, сегодня приказы отдавал Гу Юнь. Даже если они взлетят в воздух, тысячи больших и маленьких драконов будут как на ладони.

Запад не мог позволить себе недооценивать врага. Они бросились в погоню и немедленно принялись окружать корабли противника.

В данном случае привычка западного флота четко держать строй сыграла против них. Гу Юнь прекрасно чувствовал ритм сражения. Как только враг сконцентрировал огонь в одном месте, его корабли сразу рассредоточились. Чтобы затем вновь собраться в единый смертоносный флот и ножом прижаться к горлу противника, задавая ему свой ритм сражения.

Практически к каждому приказу на борту морского чудища Запада добавлялось «Сохраняйте спокойствие!»

Вот только у них не было повода сохранять спокойствие.

Гу Юнь нащупал их слабое место. Корабли Великой Лян быстро сгруппировались и, подобно острому ножу, пробили вражескую формацию. Неповоротливое морское чудище не могло ни избавиться от преследователей, ни ударить по ним. Верховный понтифик безжалостно приказал:

– Поднять люк флагманского судна. Усилить огонь. Пусть никто не закрывает траекторию стрельбы...

В это время Гу Юнь повернулся к Яо Чжэню и со смешком заметил:

– Сама по себе конструкция морского чудища довольно любопытна, но институт Линшу отказался от идеи построить нечто похожее. Хотя задумка у Запада интересная, их технологии не дотягивают до наших стандартов... Возможно, через пару десятков лет мы придумаем что-нибудь получше...

Он осекся, когда заметил, что драконы, плотно державшие строй у борта морского чудища, бросились в разные стороны.

– Брешь в строю! Каракатицы, чего встали?! – закричал Гу Юнь.

– Не переживайте, великий маршал! – ответил Яо Чжэнь. – Поберегитесь!

На их глазах иссиня-черный люк морского чудища поднялся, обнажая еще один ряд огромных пушек.

– Юго-запад – полный вперёд! – приказал Гу Юнь. – Огонь! Мелкие суденышки не смогут нам противостоять!

Два гулких выстрела раздались друг за другом. Первый залп из пушек малого калибра дал флот Великой Лян по маленьким морским драконам Запада. Флот Великой Лян сумел окончательно уничтожить вражескую формацию и дерзко отбить позиции у неприятеля. Второй залп прогремел с борта флагманского судна Запада. Главный корабль Великой Лян едва не задело выстрелом и сильно тряхнуло. Яо Чжэнь вцепился в мачту, а Гу Юнь, несмотря на то, что довольно крепко стоял на ногах, потерял равновесие и врезался прямо в корпус корабля.

Стараясь удержаться на ногах, Яо Чжэнь испуганно закричал:

– Великий маршал!

Гу Юнь оставался невозмутим и лишь покачал головой. Глаза его горели пугающе ярко.

– А вот и десерт.

Водная гладь содрогалась от непрерывной пальбы изо всех орудий. Никто и не заметил странных морских драконов, затаившихся под водой. Морских каракатиц недавно прислал им институт Линшу. Этот бесстрашный отряд смертников мог незаметно плыть под водой. Рулевому достаточно было задать направление движения, и он мог бросить корабль, выпрыгнув в море. Морские каракатицы спускались на воду при помощи специальных тросов, но даже без экипажа они не теряли в скорости и продолжали плыть вперед, пока не натыкались на что-нибудь под водой. Силы удара было достаточно, чтобы морская каракатица взорвалась.

Этот особый тип вооружения создавали по индивидуальному заказу специально для глубокого погружения под воду.

Неприступный авангард Западного флота был разбит точечными ударами Гу Юня. На водной глади словно распустились цветы – это было чарующее зрелище. Но затем вода пошла рябью и прогремели взрывы, брызги разлетелись на несколько десятков чжанов в высоту... Воду объяло пламя. И не успели западные солдаты понять, что происходит, как вода снова забурлила, и флагманское судно Запада содрогнулось от неожиданного столкновения с еще одной морской каракатицей.

Похоже, крепкая шкура морского чудища не была такой уж непробиваемой. Огромная махина накренилась на бок. Западные солдаты, которые пытались передать сообщение при помощи светового сигнала, не успели издать ни звука, а просто попадали за борт. Раздался очередной взрыв. Непонятно, выжили они или погибли.