Текст книги "Убить волка (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 91 (всего у книги 112 страниц)

Глава 113 «Сопротивление»

____

В жилах ваших предков текла кровь волков. Неужели они успели превратиться в домашних псов?

____

С каждый шагом темник ускорял шаг и вбежал в свою юрту чуть ли не рысью. Несмотря на то, что совсем рядом пылал цзылюцзинь, на северной границе было очень холодно. Рукава темника промокли от пота, когда он на бегу утирал лоб.

С тяжелым сердцем он отослал подошедшую рабыню, жестом приказав его не беспокоить, и нырнул под тяжелый трехслойный полог.

Перед этим он сосредоточенно огляделся по сторонам и, только убедившись, что рядом нет посторонних, задернул полог. Он вздохнул с облегчением и прошел дальше.

Из темноты раздался голос:

– Как все прошло?

Темник находился у себя дома, но вздрогнул от неожиданности и оцепенел. Он так и стоял у входа, лишившись дара речи. Несколько раз он вдохнул и выдохнул, чувствуя, что сердце его скоро перестанет биться.

Пришел он в себя, лишь когда хорошо знакомая знатная старуха вышла из тени, показав половину лица. После этого темник, все еще боясь собственной тени, махнул рукой и продолжил свой путь.

На севере, где дни коротки, а ночи длятся долго, трудно ярко осветить свое жилище. Тем не менее, гости занавесили все окна и сидели в полумраке, довольствуясь слабым светом старой паровой лампы. Здесь присутствовали представители нескольких уважаемых родов, входящих в союз восемнадцати племен, а также двое уроженцев Великой Лян, мужчина и женщина.

Несмотря на то, что гости оделись по обычаю восемнадцати племен, лица выдавали в них чужаков. Дикие и суровые северные земли оставляли на варварах свой след. Даже по знати было прекрасно видно, что живут они в тяжелых условиях.

Гостями из Центральной равнины были Цао Чунхуа и Чэнь Цинсюй. Они не пытались скрыть свои личности. После перехода границы они воспользовались старыми связями Цао Чунхуа, чтобы выйти на знатные семьи, и представились послами, отправленными северным пограничным гарнизоном для мирных переговоров. Они охотно давали взятки и просили взамен организовать им встречу с Лан-ваном.

Они постоянно дарили всем дорогие подарки. Но чем сильнее они старались, тем меньше шансов было, что их просьбу исполнят. Цао Чунхуа прекрасно это понимал. В глазах знатных варваров они были денежным деревом. Стоило безумцу Цзялаю Инхо их обнаружить, как его выкорчевали бы с корнем.

Желая немедленно увидеться с Цзялаем Инхо, они только смерти искали. Цао Чунхуа и Чэнь Цинсюй часто общались с варварами из восемнадцати племен и заметил, что какого-то единого мнения у них нет. Цао Чунхуа умел разговорить кого угодно, поэтому спустя месяц знатные варвары настолько осмелели, что согласились на тайную встречу, чтобы обсудить Лан-вана.

Одновременно с этим Чэнь Цинсюй за несколько ночных вылазок выяснила, как меняется караул у юрты Лан-вана. Близилось время вытянуть заброшенные сети.

Пришедшему с улицы темнику налили чашу кумыса. Он принял ее дрожащими руками и залпом все выпил, чувствуя, как постепенно возвращается к жизни.

Обессилев, он сел, раскинул руки и ноги и тихо произнес:

– Ой, и не говори! Самому наследному принцу досталось. Лан-ван не хочет сдаваться.

– Императорский двор отправил послов на юг, – с невинным видом бросил Цао Чунхуа. – После заключения мира с иностранцами нам нет смысла продолжать воевать на севере. Вы не докладывали об этом Лан-вану?

Темник действительно не посмел доложить об этом. Он весь вспотел, будто водой окатили. Он поднял руку и утер горячий пот со лба.

– Младший брат, если бы я доложил ему об этом сегодня, вы бы меня больше никогда не увидели.

Знать восемнадцати племен притихла, а Цао Чунхуа покачал головой и протянул:

– В таком случае, ничего не поделаешь, придется открыть вам правду. Сегодня я собрал вас всех здесь, поскольку недавно мы получили письмо от маршала Гу. Маршал обвинил нас в ненадлежащем исполнении служебных обязанностей и заявил, что если не увидит результатов, то начнет атаку. За нас можете не переживать. В крайнем случае по возвращению на родину нам объявят выговор и на два месяца урежут жалование. А вот вы, насколько мне известно, явно не желаете больше воевать.

Крупное лицо темника теперь напоминало кислую тыкву.

– Идем, – сказала Чэнь Цинсюй. – Мы сделали все, что могли.

Барышня Чэнь отличалась непримиримым нравом. Если она о чем-то публично заявляла, ее решение всегда было окончательным. Не успел Цао Чунхуа высказаться, как варвары бурно отреагировали на слова Чэнь Цинсюй. Пожилая варварка схватила ее за рукав и в ужасе закричала:

– Подождите!

Чэнь Цинсюй холодно на нее посмотрела.

Морщины на лице старухи стали еще глубже – теперь она напоминала добрую шаманку. Она заискивающе улыбнулась:

– Барышня, дайте нам пару дней, и мы что-нибудь придумаем. Наш правитель своенравен, но я старше него. Повремените с отъездом, пока я не поговорю с ним.

– Госпожа, дело ведь не в том, что мы не понимаем ваши трудности, – сокрушенно вздохнул Цао Чунхуа. – Но ведь мы люди подневольные и не вправе действовать на свое усмотрение.

Чэнь Цинсюй высвободила рукав и равнодушно добавила:

– Если Лан-ван твердо намерен ради мести сражаться до последнего, то госпоже его не урезонить. Боюсь, что вы лишь навлечете на себя его гнев. Мне бы этого не хотелось.

Ее слова задели всех присутствующих.

Для того, чтобы поднять прошлое восстание, вожди варварских племен объединили усилия. Тогда ходили слухи о тайной связи Цзялая Инхо с Тенгри [1]. Правда их богиня была мертва уже двадцать с лишним лет. Теперь невозможно было выяснить правду. Но если в душе зародились сомнения, избавиться от них довольно непросто, не правда ли?

Цзялай Инхо всегда подстрекал сородичей рассказами о «лютой ненависти» и «позоре». Но простые люди привыкли считать, что закрылась рана – забыл о боли. Какое-то время его призывы к кровавой мести еще будут вдохновлять последователей, но, когда еды не хватает и все мучаются от голода, как «лютая ненависть» двадцатилетней давности может быть важнее умирающих детей?

Богиня давно мертва, но дух её по-прежнему с восемнадцатью племенами и приносит с собой войну и кровопролитие. Действительно ли она была в таком случае Тенгри или же оказалась обманщиком – злым духом?

Все по разному отреагировали на слова Чэнь Цинсюй и выжидающе на нее уставились. Но барышня ограничилась легким кивком и намеревалась покинуть собрание вместе с Цао Чунхуа.

Поняв, что их не переубедить, пожилая варварка решительно ударила тростью по земле.

– Молю вас, дайте нам еще два дня. Я больше семидесяти лет прожила на свете. Клянусь своим почтенным возрастом, через два дня я дам окончательный ответ!

Эта варварка занимала высокое положение в племенах. Сам Лан-ван обращался к ней «тетушка». С ней никто не посмел спорить. Стоило бедняге-темнику пошевелить губами, как он поймал на себе её яростный взгляд.

Цао Чунхуа и Чэнь Цинсюй переглянулись и нахмурились, попав в затруднительное положение. Наконец с крайней неохотой они дали ответ:

– Тогда... Ну-у-у, раз госпожа Хунся [2] дала нам слово, так уж и быть, стоит попытаться еще раз. Будем ждать от вас добрых вестей. До свидания.

Гости покинули юрту через черный ход. После их ухода среди северных варваров разразились ожесточенные споры.

Темнику хотелось разрыдаться. Он обратился к госпоже Хунся:

– Третья тëтушка, ты меня не слушала? Наш повелитель хочет сражаться до последнего. Он и наследника-то своего поколотил! Ну... Дословно он сказал: «Если цзылюцзинь кончился, добудьте еще! Если нам не хватает снабжения, пусть знать раскошелится!»

Не успела госпожа Хунся и слова вымолвить, как варвар средних лет в гневе закричал:

– Как может он до сих пор предаваться несбыточным мечтам?! Он хочет напасть на Центральную равнину, прорвавшись сквозь оборону Черного Железного Лагеря, или дождаться, пока западные мартышки пошлют нам еды и воды? Мы двадцать лет готовились к этой войне: собрали стотысячное войско, несметное множество оружия и железной брони, вяленого мяса, объединили силы со всех концов света для одномоментной атаки. И все равно нам не удалось завоевать Центральную равнину! А Лан-ван еще продолжает на что-то надеется. Кто пойдет в бой? Валяющиеся вдоль дороги трупы наших соплеменников, умерших от голода? Боюсь, даже если мы ради него соскребем мясо с костей, его ненасытной утробе все будет мало!

Его голос напоминал пение горцев. Казалось, что где-то вдалеке гремел тамтам и переливался звон колокольчиков. Его соседи пришли в ужас от подобных речей и попросили его следить за языком.

Разгневанный мужчина присел и сказал с холодной усмешкой:

– Не думаю, что третьей тете удастся сдержать свое обещание. Твой почтенный возраст тут не поможет. Даже если ты будешь горько рыдать и угрожать повеситься, этот безумец не удостоит тебя и взглядом!

Госпожа Хунся подняла сморщенные веки и ударила тростью по земле:

– Заткнись, ничтожество! Чего разорался-то!

Скандалист возмущенно фыркнул в ответ.

Госпожа Хунся застыла на месте. Руки её были худее куриной лапки, а вздувшиеся венки на тыльной стороне ладони напоминали корни старого дерева. Чуть погодя она протянула:

– Когда Лан-ван расправился недавно с вождями мятежных племен, то сделал это чужими руками. Думаете, он еще может что-нибудь такое выкинуть?

В комнате надолго повисла полная тишина. Всех поразила ее смелость. Наконец темник дрожащим голосом ответил ей:

– Третья тетя... Кровь на знамени Лан-вана даже не успела высохнуть.

– Какая разница, умереть во время мятежа или быть казненной по подозрению в измене? – Хриплый голос старухи прорезал тишину: – В жилах ваших предков текла кровь волков. Когда они успели превратиться в домашних псов? Или ради того, чтобы продлить своё жалкое существование ещё на пару месяцев, вы готовы равнодушно смотреть, как ваши жены, дети, старики и молодежь сдохнут от голода или погибнут на поле боя?

Она медленно подняла голову и посмотрела на знатных соплеменников. У каждого из них были свои планы. Кого-то вдохновила ее речь, кого-то заставила задуматься, кто-то еще сомневался или дрожал от страха. Она усмехнулась и продолжила:

– Я понимаю, что мы все разные. Возможно, кому-то после окончания этой встречи захочется донести на глупую старуху Цзялаю. Так вот, хочу обратиться к этим трусам. Если план наш исполнится, мы спасем вам жизнь. Вам ничего не грозит. А если проиграем, то вас это никак не затронет. Цзялай же родился под Звездой Бедствий... Неужели вы, крысы, думаете, что он оценит ваши добрые намерения или не сочтет подозрительным, что вы общались с ищущей смерти старухой?

Скандалист, у которого еще недавно аж грудь распирало от праведного гнева, вдруг подскочил и сказал:

– Третья тетя дело говорит. Я ее поддерживаю!

За время своего правления Цзялай Инхо слишком часто давил на знать. Люди ненавидели его, но жили в страхе перед своим жестоким правителем. Как только главный смутьян высказался, другие недовольные начали ему поддакивать.

Госпожа Хунся повернулась к темнику:

– В одиночку нам не обрушить Небеса. Остается довериться тебе.

Все уставились на темника. Судя по его напряженной позе, больше всего ему сейчас хотелось превратиться в дым и раствориться в воздухе. В итоге он сжал зубы и ударил себя по бедру.

– Третья тетя, жду ваших указаний!

Когда страна и правящая династия в опасности, среди власть имущих неизбежны ожесточенные конфликты. Это было справедливо как для Великой Лян, так и восемнадцати племен Небесных Волков... Даже запертым в Цзяннани иностранцам пришлось это учитывать. Тут все зависит как от грозящей опасности, так и от воли случая. Один решительный шаг на войне может привести к процветанию, а отступление означать гибель для страны.

На этот раз волна штормового прилива ударила сразу по всем восемнадцати племенам северных варваров. Многие знатные варвары решили, что настало время собирать свои личные отряды.

Следующей ночью похожая на ласточку тень взлетела на дозорную башню варваров. Когда-то эту башню построили иностранцы, и они же занимались обслуживанием. Правда, сейчас иностранцы и о себе-то толком не могли позаботиться, поэтому большая часть оборудования в башне пришла в негодность и не использовалась.

Стражника на посту незаметно вырубили. Лицо незваного гостя на мгновение промелькнуло в лунном свете. Это был один из подчиненных темника, тихий маленький раб. Он проворно забрался на самый верх башни, где его уже ждали.

Когда «раб» поднялся и вытер лицо, оказалось, что это мастер перевоплощений Цао Чунхуа.

– Все готово, – отчитался он. – Темник подмешал успокоительное в лекарство Цзялая Инхо.

– Почему бы сразу не отравить его? – спросила Чэнь Цинсюй.

– Это непросто, – ответил Цао Чунхуа. – Цзялай Инхо сведущ в шаманских ритуалах. Достаточно одной ошибки, чтобы он насторожился. А успокоительное Цзялай Инхо иногда и сам принимает, поэтому вкус не вызовет подозрений. Караул вокруг его юрты несут солдаты из всех знатных родов. Им уже отдали приказ: они должны как ни в чем не бывало продолжать ночной караул, стараясь не беспокоить Цзялая Инхо. К утру он тихо скончается в своей постели, а принц унаследует титул Лан-вана. Как только Цзялай Инхо примет лекарство, темник уведомит нас об этом. Сигнал – совиный крик. Нам остается только ждать. Вы уже доложили обо всем великому маршалу?

Между пальцев Чэнь Цинсюй крутила маленький серебристый шарик – сигнальный снаряд, подарок Шэнь И. Прежде она прятала его в рукаве. Теперь, когда настало время использовать подарок, ее одолели сомнения.

Цао Чунхуа ни о чем не подозревал, поэтому просто с выражением произнес:

– Он был сильным вождем, но его подданные все равно подняли восстание. Никто не хочет узнать его последнюю волю. Как же так?

– Они слишком сильно его боятся. – С высоты сторожевой башни Чэнь Цинсюй в подзорную трубу рассматривала вход в юрту Лан-вана. – Все хотела спросить. Как тебе удалось подбить госпожу Хунся поднять восстание?

– Ее сын погиб на войне, – заправив волосы за ухо, небрежно бросил Цао Чунхуа. – У нее остался один шестнадцатилетний внук. Цзялай Инхо беспощаден. По его приказу все знатные юноши старше шестнадцати обязаны вступить в армию. Я несколько раз видел ее сына, когда жил среди варваров, поэтому изготовил похожую маску и навестил его мать... Пусть сходство было не идеальным, но в полумраке мне удалось обмануть подслеповатую женщину. Мы обнялись, поплакали. Я заявил, что не могу вынести мысли о том, что мальчик пойдет по отцовским стопам. Как видишь, отеки под глазами еще не до конца прошли. Пришлось два дня не показываться никому на глаза. У барышни Чэнь есть какое-нибудь средство от отеков?

Чэнь Цинсюй опешила.

Тогда Цао Чунхуа покачал головой и обратился к луне:

– О, сколько слез мне пришлось пролить, нося чужое лицо? Вот уж...

– Тихо! – резко перебила его Чэнь Цинсюй. – Ты слышал?

В зловещей ночной темноте раздалось уханье совы – темник выполнил свою задачу!

Чэнь Цинсюй распахнула окно, и тонкое, полупрозрачное шелковое полотно выскользнуло у нее из рук. Она встала на цыпочки, чтобы оно упало как можно ниже.

Цао Чунхуа взял у нее небольшой горшочек с цзылюцзинем, поднялся повыше и вылил все вниз, изображая утечку топлива из баков в самой башне, а затем поджег. Яростное пламя взметнулось и начало извиваться подобно спустившемуся с Небес истинному дракону. Вокруг стало светло как днем. Под прикрытием пожара Чэнь Цинсюй подбросила вверх сигнальный снаряд. Он распался в воздухе на две части и взорвался с яркой белой вспышкой, похожей на удар молнии. Сигнал можно было заметить только издалека, вблизи его хорошо маскировал горящий цзылюцзинь.

Шэнь И долго просидел в засаде. Увидев сигнал в подзорную трубу, он вскочил на ноги и закричал:

– Великий маршал, у них получилось!

Гу Юнь свистнул. Подобно летучим мышам в ночи Черные Орлы стремительно поднялись в воздух. Они двигались совсем не слышно – можно было уловить лишь порывы ветра.

Шэнь И сгорал от нетерпения и готов был броситься за ними следом. Неожиданно он обернулся, словно вспомнив о чем-то важном, и спросил у Гу Юня:

– Цзыси, ты только вчера вернулся из Цзяннани и еще не восстановил силы. Думаешь, справишься?

Гу Юня озадачила его реакция, и он прыснул от смеха:

– Ох, Небо, что ж ты такой сердобольный? Обо мне не беспокойся, лучше присмотри за барышней Чэнь. Увидеть своими глазами смерть этого выродка, Цзялая Инхо, лучше, чем любое лекарство.

Старый безумец также владел знаниями об одном тайном шаманском ритуале. Гу Юнь не смел ни называть его вслух, ни тешить себя надеждами, но ему хотелось лично туда поехать и взглянуть.

Что если...

«Если Кость Нечистоты действительно можно излечить, – пообещал себе Гу Юнь: – то я отправлюсь к плешивым ослам в храм Хуго и зажгу благовония».

Чэнь Цинсюй ловко спрыгнула с башни и почти сразу скрылась в ночи. Мятежники из восемнадцати племен мечтали, чтобы Цзялай Инхо тихо умер в своей постели, но она не могла этого допустить. Как бы она узнала тогда тайные шаманские ритуалы варваров?

Цао Чунхуа с трудом мог за ней угнаться. На полпути к юрте она услышала скрежет натягиваемой тетивы арбалета со стрелами байхун.

Подняв взгляд, Цао Чунхуа заметил разгоравшийся пожар. Он знал, что Черный Железный Лагерь уже прибыл и вскоре прорвется сквозь линию обороны северных варваров. Стоило ему ненадолго отвлечься, как Чэнь Цинсюй пропала из виду.

Чэнь Цинсюй показалось, что караул у юрты Лан-вана не сильно отличался от обычного. Этой ночью небольшая часть охраны примкнула к заговорщикам и покинула пост. Ей легко удалось пробраться внутрь, и она приземлилась прямо за знаменами Лан-вана. Пропустив вперед горстку солдат с мечами и копьями, а она незаметно проследовала за ними к юрте Цзялая Инхо.

Мятежники, ничего не подозревая, продвигались вперед, но Чэнь Цинсюй показалось, что творится что-то неладное... Она понимала, что караул у юрты Лан-вана ночью немного сократили, но не настолько же.

Ее сердце пропустило удар. Из рукава Чэнь Цинсюй достала небольшой нож.

Тем временем мятежники ворвались в юрту Цзялая Инхо.

Тихий свист. Неожиданно в юрте Лан-вана открылись все входы. Из окон посыпался град стрел и оружейные залпы. Тем временем, личная стража Лан-вана и сотни воинов окружили беззащитных мятежников.

Примечания:

Тенгри (в кит. 长生天) – верховное божество неба тюркских и монгольских народов. Другое его название – «Кок Тенгри» (Небесный Бог). Монгольские племена, придерживающиеся шаманства, поклоняются небу (тэнгри), для них он является воплощением различных сил природы.

Имя тетушки Цзялая Инхо – Хунся (红霞) в переводе с китайского: алая заря

Глава 114 «Уничтожение»

____

К сожалению, племена Небесных Волков прекратили своё существование, а их яркая история утонула в безбрежной реке времени.

____

Чэнь Цинсюй задержала дыхание и попыталась слиться с травой и деревьями. Подобно бодхисаттве Кшитигарбхе [1], она неподвижно замерла в глухом углу за юртой Лан-вана, прямо за черным знаменем из толстого войлока, и стала ждать, как будут развиваться события.

Изнутри юрта Лан-вана была разделена на части. Посередине стояло механическое кресло и испускало белый пар. Цзялай Инхо был закутан в теплую тяжелую накидку. Он сгорбился в кресле, будто умирающий, и бросил ледяной взгляд на мятежников.

– Третья тетя. – На его потрескавшихся, сухих губах играла улыбка. Он пробормотал: – Я рано потерял мать. Когда-то вы целых пять лет заботились обо мне, как о родном сыне, но теперь... Даже вы обратились против меня с оружием в руках?

Несмотря на то, что именно госпожа Хунся была зачинщицей мятежа, она оставалась немощной старухой. Ей под силу было спланировать заговор, но не пойти в бой. Поскольку ее здесь не было, Цзялай Инхо зря тратил время – он говорил сам с собой, и слова его разлетались по воздуху, оставаясь без ответа.

Лан-ван отличался жестоким нравом. Он всегда был одинок – ему не с кем было разделить ненависть, месть, счастье, радость, мечты о мировом господстве или неуемную жажду крови. Ни его родители, ни братья, ни дети, ни родные и близкие его не понимали... Он обращался со своими соплеменниками хуже, чем со свиньями и собаками, за что они и отплатили ему предательством.

У некоторых мятежников дрожали руки, и они с трудом могли удержать мечи. Ночь была тихой и спокойной. Никто точно не помнил, кто первым с грохотом выронил оружие.

– Все меня предали. Все желают мне смерти. – Цзялай Инхо насмешливо и холодно ухмыльнулся и неожиданно вскинул вверх свои похожие на куриные лапы руки и закричал: – Тогда вы все сдохните!

По его команде из юрты снова вырвался град стрел. Окруженные с двух сторон мятежники не могли уклониться и пришлось обороняться.

Так тайное убийство превратилось в кровавую битву. Это взбудоражило все восемнадцать племен. Столица Небесных Волков загудела. Везде царила полная неразбериха: одни бежали к дозорной башне, чтобы потушить пожар, другие помогали Лан-вану подавить восстание. Нашлись и смельчаки, примкнувшие к мятежникам, но большая часть варваров пребывала в растерянности.

Наследного принца вместе с темником схватили и связали их «козлом». От страха темник обмочился и с тревогой взирал на перепуганного принца. Про себя он подумал: «У Лан-вана больше нет наследников. Возможно, его он пощадит. А вот со мной явно не будет церемониться».

Отчаяние и страх в его душе сменились непоколебимой решимостью. Он с такой силой сжал зубы, что едва глаза из орбит не вылезли. Вскоре его лицо посинело, тело обмякло, и он упал навзничь... Темник покончил с собой, раскусив капсулу с ядом.

Цао Чунхуа до смерти перепугался. Он не рассчитывал, что покушение непременно увенчается успехом, но этого и не требовалось – достаточно было создать хаос, чтобы Гу Юнь воспользовался этим для атаки. Когда богомол хватает цикаду, неважно, кто из них победит, поскольку позади их поджидает чиж [2].

Цао Чунхуа не предполагал, что Чэнь Цинсюй кинется прямо в гущу событий!

Сражение между личной стражей Лан-вана и мятежниками было в самом разгаре, когда в юрту неожиданно ворвался варвар и закричал:

– Докладываю! На нас напали!

Эта фраза как брошенный камень породила сразу тысячи волн. В юрте ненадолго повисла полная тишина – слышен был лишь скрежет металла. Командир личной стражи Цзялая Инхо растолкал всех вокруг и в три шага оказался возле него:

– Мой повелитель, кто-то поджег дозорную башню. Большой пограничный отряд «призрачных воронов» воспользовался суматохой и напал на нас!

У Цзялая Инхо несколько раз дернулся глаз.

– Кто на нас напал? Гу Юнь?

Командира стражи прошиб пот. Он не понимал, как можно радоваться нападению Гу Юня.

В следующее мгновение он с удивлением увидел, как похожие на куриные лапы руки Цзялая Инхо с силой сжали поручени механического кресла, а затем произошло чудо. Человек, что больше полугода лежал парализованным, поднялся на ноги!

– Мой повелитель! – воскликнул командир стражи.

– Гу Юнь... – тихо произнес Цзялай Инхо. – Гу Юнь!

Глаза его загорелись, что заставило остальных задуматься, насколько правдивы слухи... Возможно, Цзялай был помешан не на покойной Богине, а на Гу Юне.

– Принесите мою броню! – закричал Цзялай Инхо.

Командир стражи впервые видел, чтобы кто-то пытался покончить с собой столь оригинальным способом. Поначалу он решил, что ослышался:

– Мой повелитель... Что вы сказали?

– Броню неси! – взревел подобно раскату грома Цзялай Инхо. – Броню!

Из-за красного от гнева лица создавалось впечатление, что Лан-вана вот-вот хватит удар. Командир стражи перепугался. Он не посмел не выполнить приказ и послал подчиненного за тяжелой броней.

Она была почти в два раза выше роста обычного человека. Белоснежное железное чудище несли сразу четверо мужчин, а потом с грохотом опустили на землю. Цзялай Инхо дрожал, как листок на осеннем ветру. Его слабые сухощавые руки ухватились за край брони, и он, с трудом волоча ноги, забрался внутрь.

Тяжелая броня работала автономно, ее поддерживал железный каркас. Ей было проще управлять, чем легкой броней, но не настолько, чтобы полупарализованный мужчина без проблем с ней справился.

Когда Цзялай Инхо облачился в броню, его лицо еще сильнее покраснело. Он стиснул зубы и открутил паровой вентиль на ноге. Мощный двигатель запустился с оглушительным ревом. Сзади из тяжелой брони вырывалось облако густого пара. Броня гудела так, что казалось еще немного – и она взлетит на воздух.

... Вот только ее владелец больше не был могучим героем, что когда-то поглощал плоть и кровь своих врагов.

Чтобы поднять ногу, у Цзялая ушли последние силы. Ему трудно было удержать равновесие. С грохотом тяжелая броня повалилась на бок. Поскольку она весила несколько сотен цзиней, то пробила в земле огромную дыру.

Перепуганный стражник закричал:

– Мой повелитель!

В этот момент никто не видел выражение лица Лан-вана. От худощавого мужчины остались кожа да кости. В мощной железной броне он напоминал сморщенное насекомое в скорлупке грецкого ореха. Теперь все, включая его врагов, узнали, что значит для героя «отправиться в последний путь».

Даже если герой был лишенным совести безумцем и совершил множество злодеяний.

Свист в небе невозможно было ни с чем спутать – Черные Орлы приближались к ним. Черный Железный Лагерь всегда стремительно шел в наступление. Их недавние трудности были связаны с тем, что восемнадцать племен постоянно жгли цзылюцзинь и бились насмерть – без этого варварам не удалось бы продержаться так долго.

Пока в их столице царила неразбериха, три батальона Черного Железного Лагеря победоносно маршировали вперед, не встречая ни малейшего сопротивления. Впереди летели Черные Орлы, напоминавшие темный вихрь.

Командир стражи бросился к тяжелой броне, чтобы освободить несчастного Цзялая Инхо.

– Мой повелитель, боюсь, мы сегодня не сможем отстоять столицу. В первую очередь мы вывезем вас из города...

Цзялай лежал на спине командира и смотрел в пространство. Немного погодя, он потянулся и указал:

– Туда.

Чэнь Цинсюй увернулась от шальной стрелы. У нее появилась одна идея, и она поспешила выбраться из-за развевающегося мрачного знамени. При помощи серебряной иглы ей удалось убить нескольких варваров. Затем она незаметно последовала за их товарищами.

Отряд личной стражи в спешке перенес Цзялая Инхо в западную часть лагеря, где было довольно безлюдно. Вскоре Чэнь Цинсюй практически негде было прятаться. Она с трудом поспевала за отрядом, постоянно рискуя раскрыть себя. Вскоре стражники Цзялая Инхо вышли к заброшенному храму, поражавшему своим великолепием. Казалось, что крыша его доставала до облаков. Это каменное строение напоминало дворец.

Ворота вытесали из огромных валунов, а вход скрывал полог из толстой кошмы, испещренный множеством потертых таинственных символов. Все вокруг заросло высокой травой, сюда явно давно не ступала нога человека. Их шаги вспугнули ворона. Он взмыл в небо, громко хлопая крыльями, и присоединился к своей стае.

Единственное, чего Чэнь Цинсюй не могла понять, так это почему стражники растерянно переглядывались.

С тех пор, как Богиня восемнадцати племен превратилась в посмешище, никто больше не ходил в ее храм.

Цзялай оттолкнул руку командира стражи и крикнул:

– Отойди!

Тот поначалу растерялся, но исполнил приказ.

Цзялай Инхо медленно присел. Поскольку колени его онемели, он едва не упал. Командир стражи подбежал к нему, чтобы помочь подняться, но ему влепили затрещину.

– Убирайся! Пошел вон отсюда!

Тогда командир стражи вновь нерешительно отошел в сторону.

Цзялай Инхо с трудом сумел подняться на колени. Стараясь держать спину прямо, он сложил руки в молитвенном жесте. Постепенно он успокоился и тень ярости и унижения пропала с его лица. Наконец ему удалось поймать равновесие, и на коленях, как умирающий старый пес, он пополз вперед. Поскольку командиру стражи уже досталось за попытки помочь, он не смел больше вмешиваться, а лишь с болью в сердце смотрел на то, как Лан-ван двигается вперед.

Когда Цзялай Инхо добрался до края огромных каменных врат, то отодвинул порванный полог и стал шарить рукой по неровной поверхности. Чэнь Цинсюй догадалась, что разрушенный храм Богини крайне важен. Она осторожно приблизилась, внимательно следя за каждым движением Цзялая – боялась даже моргнуть.

Неожиданно Цзялай Инхо что-то оттуда вытащил и выставил вперед руку.

Земля яростно задрожала, а стражники побледнели от ужаса. Чэнь Цинсюй без колебаний бросилась вперед.

Камни вокруг храма начали вращаться сами по себе, а из земли одно за другим появлялись огромные зубчатые колеса. Ржавые железные трубы торчали во все стороны, пока наконец не замкнулись, образуя круг. Трубы с шипением встали на место. Конструкция слегка покачивалась на ветру. Это были небольшие пылающие плавники – как у змеев Великой Лян.

Храм представлял собой нечто вроде гигантского змея. У Чэнь Цинсюй создалось впечатление, что, если заправить его цзылюцзинем, он сможет взмыть в небо.

«Неужели в прошлом варвары потерпели сокрушительное поражение от Черного Железного Лагеря вовсе не из-за отсутствия собственные паровых технологий? – потрясенно подумала Чэнь Цинсюй. – Что это еще за штуковина? Он хочет сбежать на ней или просто подняться в воздух?»

Не успела она толком задуматься над этим, как ее смутные догадки оказались верны. Последовал хлопок. Принюхавшись, Чэнь Цинсюй почуяла странный запах.

Из соединенных труб повалил дым. Следом раздался громкий плеск – словно вода внизу билась о стенки сосуда. Это булькал цзылюцзинь в подземном хранилище, но после стольких лет в топливе явно появились примеси. Плавники загорелись, но быстро погасли. Чистое топливо имело не такой резкий и удушливый запах. Жуткая вонь быстро заполнила всю округу.

От первой искры до момента, когда пламя охватило весь храм, прошла пара мгновений. Опытные механики вроде Гэ Чэня и Чжан Фэнханя заметили бы, что храм в форме гигантского змея недоделан. Варвары изготовили пылающие плавники, золотой короб и трубы, но совершенно забыли о том, что позволяет гигантскому змею взлететь. Если бы с помощью пылающих плавников этой подделке и удалось взмыть ввысь, то она бы просто рассыпалась в воздухе.

Поскольку гигантским змеем давно никто не занимался, дела были совсем плохи. Не успел он оторваться от земли, как начал разваливаться.

Погребенный под основанием храма, где их Богиня молилась Тенгри, гигантский змей, наверное, предрек то, что племенам Небесных Волков никогда не удастся исполнить свою мечту, а самих их ждет печальный конец.

Перепуганный командир стражи от ужаса наделал в штаны и закричал:

– Мой повелитель! Спасайтесь!

Каменные ворота внезапно обрушились, словно потревоженные криками, и уничтожили большую часть труб, которые торчали из-под земли. Дым от горящего цзылюцзиня, быстро распространился. С оглушительным грохотом храм начал взрываться. К небу взлетел огромный огненный шар. Цзялай Инхо оказался в самом сердце пожара. Он повернул голову, чтобы взглянуть на свою охрану – на его лице не читалось ни капли страха.