Текст книги "Убить волка (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 112 страниц)

Глава 62 «Осада столицы»

____

Хотел накопить приданое и удачно выйти замуж за маршала.

____

Город опустел. От царившей в нём мертвой тишины становилось жутко: волосы вставали дыбом, а сердце судорожно сжималось в груди. Господин Я подал знак рукой и его подчиненные немедленно разбежались обыскивать окрестные дома.

В каждом дворе был вырыт небольшой извилистый канал. Посторонний человек легко мог здесь потеряться, будучи не в состоянии определить, где север [1]. В подобных садах посреди дороги часто стояло необычное украшение – большой камень, что еще сильнее сбивало с толку на незнакомой местности.

У господина Я появилось дурное предчувствие. Внезапно он пожалел о том, что они пошли без должной подготовки.

Громко закричал один из рядовых. Его соратники сразу замерли, как пуганые луком и стрелами птицы [2], и обнажили мечи. Они встали в круг и обратили внимание на мертвое тело, с которым явно было что-то не так... Труп висел в тени на ветке акации и носил такую же, как у них, форму. Вот только половины лица у него не хватало. Никто не мог сказать, как он погиб или с кем сражался. Руки у мертвеца были связаны, а когда тело его перевернулось, то все увидели на растерзанном лице маску плачущего человека!

Загрохотало. Как оказалось, не выдержав напряжения, один из солдат выстрелил прямо в висевший на дереве труп. Тело несчастной жертвы разнесло на мелкие кусочки, кровь и ошметки плоти попали на землю и на окруживших беднягу солдат.

Следом раздался жуткий хохот. Отряд начал постепенно отступать, словно столкнувшись с могучим врагом.

Вдруг из-за веток неспешно высунула голову круглолицая сова и обвела гордым взглядом западных воинов. Вытянувшись, она взмахнула крыльями и улетела.

Тот странный смех разнесло ветром – теперь он слышался буквально отовсюду и даже белым днем перепугал всех до холодного пота.

– Господин Якобсен, продолжаем обыски?

Господин Я нервно сглотнул и ответил:

– Нет... Уходим! Убираемся отсюда!

Как только он отдал приказ, снова раздался грохот, за которым последовал истошный крик. Вверх взмыло несколько фейерверков, раскрасивших небо яркими огненными деревьями и серебряными цветами [3].

Изменившись в лице, один из солдат громко закричал:

– Мы попали в засаду!

– Отступаем!

– Немедленно уходим!

Грохот взрывов и свист стрел слились воедино. Ударная волна задела хлипкие каменные строения. Разрушенные дома и стоявшие поперек дороги огромные камни превратили безлюдный город в гигантский лабиринт.

Во время разведки западные солдаты полагались на неточную карту, но сейчас она превратилась в бесполезный кусок бумаги. Стало ясно как день, что их главная проблема – это незнание местности. Воины в тяжелой броне были ничем не лучше, чем бесполезный рой безголовых мух. Сколько бы они не суетились, у них не получалось самостоятельно найти выход – они намертво застряли в этом лабиринте!

Господин Я впал в отчаяние. Ему только и оставалось, что свистом окликнуть своего Сокола, чтобы тот с воздуха помог найти дорогу. Непонятно пока было удачное это решение или нет, но так хоть кто-то сможет их вывести.

Едва отойдя от пережитого потрясения, разведывательный отряд Запада решил отступить к городским воротам. Пока один из них не зацепил какой-то механизм... В стене с зубодробительным скрежетом пришли в движение шестеренки. Все солдаты разом выхватили свои луки и приложили к ним стрелы, приготовившись немедленно осыпать градом стрел противника. И тут сверху что-то медленно начало падать...

Негодующий господин Я оттолкнул одного из солдат, вышел вперед и посмотрел на небо. На самом верху башни висел еще один солдат с белой маской на лице, на которой изобразили пугающую гримасу.

Господин Я потерял дар речи.

– Господин, мы... пойдем в обход?..

Господин Я поднял руку, не давая солдату продолжить, и помрачнел. Он некоторое время молча стоял, пока наконец не выдал:

– Его Святейшество был прав. На руках у Гу Юня нет никаких козырей. Он только и может, что использовать подручные средства и все эти коварные уловки. Неужели он думает, что маски нас напугают? Засада?.. Ха!

Он злобно рассмеялся, а затем холодно добавил:

– Сравняйте этот город с землей для меня. Посмотрим, где они после этого спрячутся!

С того момента, как Господин Я отдал приказ, прошло больше часа. Опустевший город разрушили до основания. В третий раз досконально осмотрев руины, господин Я был вынужден признать, что потратил в проклятом городе огромное количество драгоценного времени и цзылюцзиня. Тут действительно никого не осталось, а так называемую "засаду" явно устроили пара человек и давно улетевшая сова!

Господин Я с такой силы сжал зубы, что из десен чуть не потекла кровь.

– Где Сокол?! Немедленно за ними! Их надо догнать!

Тем временем в уездном городке Дунъань сидевший под деревом Гу Юнь воспользовался цяньлиянем, который ему любезно подал Тань Хунфэй, чтобы проследить за вражескими Соколами, со свистом промчавшимися мимо. Те явно летели на разведку в столицу.

Гу Юнь выплюнул соломинку и похлопал по стоявшему позади него гэфэнжэню господина Лянь Вэя.

– Старина Лянь, ты совершил настоящий подвиг.

Тань Хунфэй шепотом поинтересовался:

– Как все прошло?

– Видал? – лениво спросил разомлевший Гу Юнь. – Иностранцы либо мертвы, либо ранены. Их командир, похоже, плохо знает столицу, иначе бы он, даже будучи вне себя от гнева, не отправил Соколов на воздушную разведку.

Императорский дворец находился в самом сердце столицы и крайне тщательно охранялся. Никто по собственному желанию не мог туда попасть. Черные Орлы не смели подлетать близко, даже когда страна находилась в столь опасном положении. Они могли попасть только в северный гарнизон, ненадолго там приземлиться, чтобы снять с себя броню, и дальше добираться до столицы верхом.

Однако подавляющее большинство людей не догадывалось, почему Черным Орлам запрещено приближаться к городу – и дело было вовсе не том, что они строго соблюдали правила. Гу Юнь прекрасно знал, что если его Черные Орлы подлетят к столице, то запросто могут угодить в «противовоздушную сеть».

Девять ворот городской стены опоясывала невидимая противовоздушная сеть, созданная в годы правления Императора У-ди. Ее строительство заняло около тридцати лет. Эта сеть считалась шедевром института Линшу и состояла из многочисленных хорошо замаскированных колонн, а управлял ей обычно дозорный из башни Циюань, также известной среди простого народа как Чжайсин [4].

Эта башня была такой высокой, поскольку имела несколько назначений. Помимо того, что гости со всего света могли насладиться там всевозможными угощениями, напитками и развлечениями, она играла и другую важную роль – главного центра управления для колонн противовоздушной сети.

На вершине башни располагался зал Тяньюань Ди Фан [5], в мирное время надежно спрятанный от посторонних глаз. За время строительства этого зала многие мастера института Линшу успели полностью облысеть. Созданная ими необыкновенная оптическая сеть располагалась по периметру девяти ворот городской стены. Она была настолько хитро устроена, что даже глубокой ночью отражала лунный или звездный свет, поэтому, не обладая невероятной наблюдательностью, ее нельзя было увидеть невооруженным глазом.

Противовоздушная сеть располагалась более чем в тридцати чжанах [6] от земли, поэтому никак не могла повредить обычным людям или домашнему скоту. Но стоило кому-то в броне Орла слишком сильно снизиться, как караульные видели нарушителя и встречали его залпом стрел байхун. Невозможно было пролететь на высоте тридцати чжан и не попасть в сеть.

Падавший свет преломлялся и отражался в зале Тяньюань Ди Фан, где при помощи специальных зеркал световой сигнал передавался к колоннам противовоздушной сети. По сигналу они приходили в движение, и вот уже целых восемь стрел байхун летели прямо в нарушителя. Если каким-то чудом нарушителю в первый раз удавалось уклониться, то он всё рано не мог так просто выбраться из противовоздушной сети – стрелы продолжали лететь в него со всех сторон.

В канун нового года в башне Тяньюань Ди Фан на время останавливали противовоздушную сеть, а обязанность охранять воздушное пространство столицы возлагалась на красноглавых змеев.

– Этот Сокол уже не вернется обратно, а иностранный командующий вскоре вспомнит про легендарную противовоздушную сеть. Когда указ "Фэнхо" вступит в силу, в небо поднимутся все красноглавые змеи. Тогда и отрегулируют положение сети. Поначалу враги не будут знать, откуда ждать беды. Но по мере приближения к столице они поймут, что нельзя давать Соколам взлетать слишком высоко... – сказал Гу Юнь и затем прошептал Тань Хунфэю: – Передай мое распоряжение – пусть братья как следует отдохнут. Выступаем с наступлением ночи. Сначала Черные Орлы нападают с воздуха, следом с двух флангов атакует легкая кавалерия, чтобы прорвать линию обороны. Не ввязывайтесь в затяжной бой, после нападения сразу же уходите и не попадитесь в западню. Пускай наземная военная техника притворится, что отрезает противнику путь к отступлению. Выпустим пару залпов, а затем отпустим их. Тут либо рыба умрёт, либо сеть порвётся [7], не будем давить на противника, у нас недостаточно для этого людей.

Тань Хунфэй тихо спросил:

– Маршал, почему мы не устроили засаду в городе?

– Кто устраивает засаду средь бела дня? – разозлился Гу Юнь и от возмущения посмотрел на командира презрительно: – У тебя с головой проблемы?

... Господин Я, похоже, чихнул дважды.

Тань Хунфэй спокойно обдумал слова Гу Юня и через некоторое время пришел к выводу, что его слова звучат разумно, поэтому спросил:

– Маршал, откуда вы знаете, что они выступят с наступлением ночи?

Гу Юнь ответил:

– Это ваш Яньбэй-ван рассчитал. Если он ошибся, можете потребовать компенсацию из его жалования. Всё равно у него в красном конверте всегда больше денег, чем я получаю за полгода [8].

Чан Гэн сидел со своим железным луком и ремонтировал его кожаную оплетку. Поскольку они сражались всю ночь, та порядком истрепалась. Никто не знал, где Чан Гэн достал маленький ножик, напильник и кусочек кожи, которые ловко использовал для починки. От его аккуратных движений рябило в глазах. Услышав необычное обращение в свой адрес, Чан Гэн даже головы не поднял и, усмехнувшись, сказал Тань Хунфэю:

– Да там все уходит на погашение долгов его поместья.

Тань Хунфэй был человеком простым и принимал любого, с кем ему довелось разделить в бою оружие и одежду, как своего соратника. Поэтому после того, как они с Яньбэй-ваном всю ночь сражались плечом к плечу, он признал его своим братом по оружию, даже не заботясь о его происхождении. Услышав слова Чан Гэна, он простодушно отшутился:

– Его Высочество и маршал – настоящая семья. Его Высочество напоминает первую принцессу в те годы, когда ее палатка стояла в Черном Железном Лагере.

Гу Юнь не удержался и потеребил обломок зуба языком.

Чан Гэн сделал короткий перерыв и продолжил за командующего Тань Хунфэя:

– Как жаль, что лицо мое не так красиво, как у цветка. Маршал с полной телегой фруктов не обратит на меня внимания [9].

Тань Хунфэй легкомысленно ответил:

– Вот безобразие! Его Величество обычно зовет нашего маршала дядей, а ведь все-таки они из совершенно разных поколений!

– ... Катись отсюда! – прорычал Гу Юнь.

Командир Тань, который не желал ничего дурного и всего лишь пытался пошутить, переглянулся с Чан Гэном, и они оба громко рассмеялись.

С наступлением ночи издали донеслась трель кукушки, что означало, что вражеские войска попали в ловушку. Только Тань Хунфэй собрался уходить, как его остановил Гу Юнь:

– Подожди немного, – прошептал он. – Дождемся четвертой ночной стражи [10].

В ночи его глаза пугающе блестели, подобно острейшим клинкам небесного воинства, отполированным кровью.

Тань Хунфэй облизал сухие потрескавшиеся губы.

– Подсчеты принца действительно...

Гу Юнь уже собирался напомнить, что его учитель – старый генерал Чжун, но не заметил даже, как Чан Гэн вдруг оказался за его спиной и ответил:

– Я с утра до вечера только и занимаюсь тщательными подсчетами, мне не привыкать.

Тань Хунфэй удивленно выдал:

– А?..

Чан Гэн взглянул на Гу Юня и сказал:

– Хотел накопить приданое и удачно выйти замуж за маршала.

Гу Юнь тут же вмешался:

– Вы, двое, может хватит уже, а?

Этот дурень Тань Хунфэй сначала расхохотался, а затем с улыбкой поднялся на ноги.

Гу Юнь не заметил, когда его приемный сын настолько осмелел. И, честно говоря, ничего не мог поделать с этим хитрецом, обладавшим талантом заваривать чай в холодной воде [11] и любой ценой пытавшимся смутить его. Некоторое время назад, на горячих источниках, Гу Юнь предложил Чан Гэну проще ко всему относиться. Похоже, тот не только принял его слова чересчур близко к сердцу, а уверенно пошел в бой налегке [12].

Чан Гэн прекрасно понимал, что натворил, поэтому подразнив немного Гу Юня, попытался немедленно все исправить:

– Ифу, я всего лишь пошутил, не сердись.

Тань Хунфэй добавил:

– Наш маршал – прирожденный командир, у него очень вспыльчивый нрав. Этому старику уже так много лет, что в последний раз во дворце он видел, каким маршал может быть в порыве гнева...

Тань Хунфэй понял, что в очередной раз повел себя бестактно и поспешил закрыть рот.

На лицо Гу Юня набежала тень.

Тань Хунфэю всегда было тяжело держать рот на замке. Немного погодя он в очередной раз не сдержался и сказал:

– Маршал, то дело...

Гу Юнь отрезал:

– Скажи Орлам, чтобы готовились!

Тань Хунфэй стиснул зубы. Поскольку положение было безвыходным, тут оставалось лишь тихо вздохнуть вместо ответа.

Чан Гэн похлопал его по плечу и сказал:

– Я пойду.

Наступил самый темный предрассветный час. В небе загорелась утренняя звезда, а серебристый лунный свет начал постепенно угасать.

Господин Я целый день вел перепуганных до смерти людей, постоянно переживая, что они опять попадут в засаду. Поэтому был не только разгневан, но и встревожен. Они ни на мгновение не смели расслабиться. Даже когда отряд разбил на ночь лагерь, то все опасались, что и здесь Гу Юнь подготовил ловушку. Так им ни разу не удалось сомкнуть глаз и отдохнуть.

Эта долгая ночь почти прошла, вокруг лагеря было невероятно тихо – ни малейшего шороха или движения. В итоге господин Я не выдержал и решил всё-таки немного поспать.

Стоило ему задремать, как его почти сразу разбудил разнесшийся по лагерю шум. Белые волосы господина Я спутались от холодного пота.

Ночное небо над головой охватило пламя.

– Господин! Берегитесь!

В их сторону летела горящая стрела. Господин Я резко оттолкнул от себя стоявшего рядом подчиненного. Горячий воздух ударил в лицо. И тут в их лагерь вихрем ворвались два отряда всадников в черной броне.

– Тяжелая броня! – закричал господин Я. – Держать строй! На центральной равнине у них не так много солдат...

Не успел он договорить, как за спиной прогремел очередной взрыв. Атаковавший их вражеский отряд появлялся будто из ниоткуда и столь же стремительно исчезал, как призраки [13]. Только камни и песок летели во все стороны. Когда противник прорвал линию обороны, в западном лагере воцарился хаос.

Господин Я не только умело создавал союзы между странами, но мог и посеять семена раздора. Он был мастером в плетении коварных интриг и злых козней – чего нельзя было сказать об его умении командовать войсками. Господин Я привык все тщательно планировать. Однако если враг превосходил его ожидания, он не успевал своевременно среагировать и легко утрачивал контроль над ситуацией.

Вдруг по его спине пробежал холодок. Господин Я почувствовал себя лягушкой, к которой подбирается ядовитая змея с единственным желанием – убить. Объятый ужасом он резко повернул голову и увидел, как в ночном небо, подобно горящему метеору, в его сторону летит стрела.

Было уже слишком поздно. Господину Я не хватало времени, чтобы уклониться, его жизнь буквально повисла на волоске. И вдруг один из западных солдат в тяжелой броне с яростным ревом закрыл его своим телом. Железная стрела пробила толстые металлические пластины насквозь, и ее жуткий наконечник теперь торчал из спины его спасителя.

Оправившись от шока, господин Я посмотрел вверх и заметил стоявшего на спине Черного Орла молодого человека с длинным луком в руках.

Господин Я приложил к глазу цяньлиянь и поднял медную трубу к небу... Его взгляд сочился ядом.

Один из телохранителей господина Я натянул тетиву и прицелился. Молодой вражеский лучник, стоявший на спине Черного Орла, ухмыльнулся и покачал головой, словно намекая "эту мишень вам так просто не сбить". Затем этот нахал преспокойно спрыгнул с высоты примерно в шесть чжанов [14]. Очень вовремя – поле битвы как раз застлало дымом и пеплом.

Гу Юнь рванул вперед и поймал лихо спрыгнувшего вниз лучника, которым оказался никто иной как Чан Гэн, и усадил его в седло перед собой.

Из-за клубящихся облаков пара и бешено крутящегося лезвия гэфэнжэнь в руках маршала напоминал смертоносный вихрь. Конь встал на дыбы, и непрерывно вращающееся лезвие гэфэнженя по кругу рассекало воздух с протяжным "у-у" под аккомпанемент жутких воплей его жертв. Подобно лопнувшему ожерелью из алого жемчуга кровь врагов брызнула во все стороны и окропила даже прекрасную киноварную метку в уголке глаза маршала. Гу Юнь вновь пришпорил коня, чтобы животное выбралось из гущи сражения...

И тут, заметив неладное, Гу Юнь с силой ударил Чан Гэна по лицу:

– Негодник! Жить надоело?!

Чан Гэн явно собирался спрыгнуть с коня. Прежде чем его ноги коснулись бы земли, он воспользовался бы поножами легкой брони, чтобы немного смягчить удар о землю.

Как можно было догадаться, сделать ему этого не дали.

Чан Гэн потрясенно уставился на Гу Юня. Тот сидел так близко, что можно было легко коснуться его лица. Сердце Чан Гэна пропустило удар, и у него засосало под ложечкой. Он чудом не свалился на землю, ему хватило сил лишь на то, чтобы ухватиться за железные наручи на запястье Гу Юня.

Заметив, что за напускным спокойствием во взгляде Чан Гэна скрывается жаркое пламя, Гу Юнь разозлился:

– Чего уставился?!

С трудом Чан Гэн взял себя в руки. Он смежил веки, сухо кашлянул и ответил:

– Пора забросить сеть...

Гу Юнь прижал Чан Гэна к груди и громко свистнул. По его приказу вся легкая кавалерия мгновенно построилась и накрыла вражеские ряды подобно широкому одеялу. С неба атаковали оставшиеся Черные Орлы.

Под тяжелым обстрелом Запад наконец решил перегруппировать войска, но это было не так-то просто сделать. Господин Я яростно взревел:

– Тяжелая броня, вперед! Пробить брешь в их тылу!

Впрочем, приказ этот не имел смысла, поскольку наземная военная техника северного гарнизона с легкостью рассредоточилась и не стала ввязываться в дальнейший бой, позволяя западным войскам отступить и перегруппироваться.

Гу Юнь подал Тань Хунфэю жест рукой. Легкая кавалерия напоминала сейчас стаю злобно скалящихся диких волков, которым хватило пары укусов, чтобы сдаться и не гнаться больше за добычей.

Если бы они решили преследовать противника и дальше, то сильно поредевшая кавалерия стала бы легкой добычей для вражеской армии. Разумеется, к тому времени, как Запад закончил перегруппировывать свои войска, солдаты в чёрной броне бесследно исчезли в сумерках.

Седьмой год правления Лунаня, пятнадцатое число четвертого месяца [15]: Черный Железный Лагерь ночью атаковал противника на западе уезда Дунъань.

Семнадцатое число четвертого месяца: после нескольких дней обманных маневров Чёрный Железный Лагерь всё-таки атаковал открыто. Вскоре войско противника бежало с поля боя и обратилось за подкреплением к своему флоту, после чего они воздержались от продолжения боевых действий.

Двадцать третье число четвертого месяца: к Западу прибыло подкрепление. Легкая кавалерия Черного Железного Лагеря была вынуждена отступить. Вражеская армия преследовала их до города Уцин, но Гу Юнь ухитрился загнать врага в противовоздушную сеть. В результате чего большая часть Соколов была уничтожена, а Запад – вынужден в очередной раз отступить.

Двадцать шестое число четвертого месяца: состояние здоровья раненого верховного понтифика немного улучшилось, и он немедленно возглавил войско.

Двадцать девятое число четвертого месяца: Уцин осажден врагом.

Третье число пятого лунного месяца [16]: резиденцию в Дасин осадила тяжелая артиллерия Запада.

Огромное войско Запада постепенно продвигалось вперед. Гу Юнь мобилизовал легкую кавалерию и Черных Орлов северного гарнизона и отправил их на защиту столицы. Этих сил должно было хватить на месяц.

На седьмой день пятого месяца по лунному календарю Гу Юнь занял оборонительную позицию у стен столицы. Девять ворот городской стены закрылись, отрезая столицу от внешнего мира. Вызванное маршалом подкрепление так и не прибыло.

Все добрые и злые чувства, обиды и недовольство были вытеснены за крепостные стены. К столице Великой Лян постепенно подкрадывалось лето: трава зазеленела, и деревья с пышными кронами отбрасывали густые тени. Но разукрашенные джонки в центре города не катались по искусственным озерам, не играла музыка и не было слышно песен.

Наконец Запад направил к ним своих лучших послов.

Примечания:

1. 找不着北 – zhǎobùzháoběi – не в состоянии найти север (обр. в знач. потерять ориентировку, потерять голову, быть в замешательстве, быть в растерянности)

2. 惊弓之鸟 – jīng gōng zhī niǎo – птица, уже пуганная луком [и стрелами] (обр. в знач.: пуганая ворона и куста боится)

3. 火树银花 – huǒshùyínhuā – огненные деревья и серебряные цветы (обр. в знач.: море огней; ослепительная иллюминация; яркие огни

4. 摘星 – zhāi xīng – Чжай Син (摘星) переводится, как "срыватьсобирать звёзды" (обр. о высоком пике, здании). Башня была очень высокой, оттуда и такое название)

5. 天圆地方阁 – небо кругло, а земля квадратна (обр. в знач.: так уж устроен мир) в архитектуре используется: переход конструкции квадратного профиля на круглый. В Древнем Китае существовало представление, согласно которому Земля имеет форму плоского прямоугольника, над которым на столбах поддерживается круглое выпуклое небо. Разъяренный дракон будто бы согнул центральный столб, вследствие чего Земля наклонилась к востоку. Поэтому все реки в Китае текут на восток. Небо же наклонилось на запад, поэтому все небесные светила движутся с востока на запад.

6. 丈 – zhàng – чжан – 3,33 метра. Т.е. на расстоянии 100 метров от земли

7. 鱼死网破 – yú sǐ wǎng pò – либо рыба умрёт, либо сеть порвётся (обр. в знач. смертельная борьба, схватка; не на жизнь, а на смерть)

8. В красном конверте дают деньги обычно детям и младшим на новый год в качестве подарка.

9. Пань Ань (литератор времен Западная Цзинь (247-300 гг.), олицетворение мужской красоты. Один из ведущих представителей поэтического течения Тайкан-те. Когда он был маленьким, он часто бродил за пределами Лоян. Женщины, которые встретились с ним, окружали его и бросали ему фрукты, поэтому, когда он возвращался домой, его телега была полна фруктов

10. 四更 – sìgēng – четвёртая ночная стража (время от 1 до 3 часов ночи)

11. 哪壶不开提哪壶 – nǎ hú bù kāi tí nǎ hú – букв. "брать тот чайник, который не кипит" (по притче о владельце чайной, который отвадил неплатившего посетителя, заваривая ему чай холодной водой; обр. задевать за живое, допустить бестактность, затронуть запретную тему; ср. наступить на больную мозоль, в доме повешенного говорить о веревке, сыпать соль на рану

12. 轻装上阵 – īngzhuāng-shàngzhèn – 1) идти в бой налегке (без брони) 2) ничем не отягощенный, с легкой душой

13. 神出鬼没 – shénchūguǐmò – появляться как дух и исчезать как призрак (обр. в знач.: мгновенно, как по волшебству; неуловимо)

14. 丈 – zhàng – чжан – 3,33 метра. Т.е. примерно 63 метра

15. 四月 – sìyuè – четвёртый месяц года; апрель

16. 五月 – wǔyuè – пятый лунный месяц; май; майский