Текст книги "Убить волка (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 112 страниц)

Глава 40 «Драчливые обезьяны»

***

«Помни, – обратился Гу Юнь к Чан Гэну, – тот, кто не хочет умирать на поле боя, умрет первым...»

***

На вершине горы медленно развевался большой флаг. Издалека было сложно разобрать надпись – поначалу она читалась как «Синхуа Цунь». Однако стоило присмотреться внимательнее, когда ветер коснулся ткани, расправив ее – и появился шанс разгадать иероглифы. На флаге явственно показались символы «Синцзы Линь» [1]. В высокой траве прятались широкоплечие и тощие головорезы, облаченные в незамысловатые самодельные доспехи. Натянув множество тугих жил тетивы, они направили стрелы на людей, остановившихся у подножья горы. Кое-кто вооружился кинжалами, приготовившись к яростному нападению.

Неожиданно на вершине горы вспыхнул серебристый свет. Чан Гэн прищурился, силясь угадать, что же там. На самой вершине показался солдат в тяжелой броне – никто не знал, откуда бандиты могли ее умыкнуть. Стоя там, на открытой местности, этот солдат становился легкой мишенью. С такого расстояния было невозможно разглядеть, кто скрывался за тяжелой броней. Но эти бандиты намеревались ограбить самого Аньдинхоу... Чан Гэн не знал, смеяться ему или плакать.

Оглянувшись на Гу Юня, он-таки подметил, что маршал и не думал улыбаться, а совсем наоборот... Тот был охвачен пламенем ярости и неустанно цедил сквозь плотно сжатые зубы всего одно слово: «Идиот».

Чан Гэн быстро оценил в уме сложившуюся ситуацию и, понизив голос, задал откровенный вопрос:

– Получается, что слухи о сговоре чиновников южных границ с бандитами вовсе не были слухами, а чистой правдой?

Гу Юнь ничего не ответил, выражение его лица сменилось еще более мрачным.

Во время правления династии Великой Лян Восточное море славилось своим жемчугом, Лоулань – лучшим вином, а южные границы – всё новыми и новыми безжалостными горными бандитами.

За последние два года с расцветом применения фермерских марионеток, многие фермеры не могли найти работу. Некоторые отправились вслед за странствующими купцами, чтобы попробовать получить заработок на севере. В то же время многие свернули с благого пути, навсегда оставшись за преступной чертой – превратились в горных разбойников. Когда товары стали дешеветь, деньги быстро подорожали. Поэтому людей, способных хоть как-то сохранить остатки продовольствия, становилось все меньше и меньше. Вместо этого все принялись копить золото и серебро – это способствовало росту числа грабежей и мародерства – бандиты пополняли свои ряды.

Мародерство на южных границах набирало обороты. Их логова росли и приумножались, словно кроличий приплод. Подобная ситуация все больше напоминала поговорку: «Огонь не может полностью сжечь траву, весенние ветры снова дадут ей жизнь» [2].

Долгое время южная пограничная армия не могла вести эффективную борьбу с разбойниками?. Связь между армией и военным министерством напоминала общение ребенка с его мачехой: выделенных средств не хватало, а финансовые расходы оказались слишком велики.

Вместе с тем, пускай горные бандиты выигрывали численностью, но их общая боевая мощь была ограничена. В конечном счете, столкнувшись с регулярными войсками императорской армии, они разбегутся по своим гнездам. Так же они будут реагировать и на гарнизонные отряды.

Будь у людей деньги, они бы стремились к мирной и спокойной жизни. Никто не хотел жить жизнью, за которой гонятся горные бандиты. В конечном итоге, бандиты – тоже люди.

Так продолжалось лишь до тех пор, пока между южной пограничной армией и местными бандитами не сложились долгосрочные и взаимовыгодные отношения.

Главнокомандующий южной пограничной армии Фу Чжичэн был горным бандитом. С одной стороны, позволяя им заниматься грабежом, он в то же время сдерживал их: не разрешал брать еще больше денег и ранить мирных жителей. Однако, с другой– он их не прикрывал. Ежегодное финансирование южной пограничной армии оставалось невероятно скудным, и для того, чтобы содержать войска, он попросту не мог проигнорировать «вклад» горных бандитов.

Не было повода гордиться сговором между офицерами и бандитами – это Гу Юнь прекрасно осознавал. За последние два года Император продвигал развитие фермерских марионеток и открыл Шелковый Путь для расширения торговых отношений. Без сомнения, это можно было назвать великими политическими достижениями, направленными на увеличение богатства и влияния Великой Лян в мире. Однако кто мог знать, отчего не только опустела императорская казна, но и вновь пришлось сокращать военные расходы?

Юг переживал последствия наводнений. Бедствие закончилось, но процесс восстановления и оказания помощи пострадавшим продолжался до сих пор. Если начнется война, насилие и грабежи волной прокатятся по деревням и городам, оставив без гроша и без того обедневшие дома и семьи. Однако если предположить, что императорский двор хотел сместить главнокомандующего южной пограничной армии, воспользовавшись подобным исходом... Гу Юнь не мог припомнить того, кто смог бы занять место генерала.

Оказавшись перед нелегким выбором, маршал был вынужден принять решение – ему придется найти способ спасти Фу Чжичэна.

Через несколько лет, когда работа над развитием Шелкового Пути будет завершена, внутренние торговые пути Великой Лян будут полностью открыты. Из-за границы в империю начнет стекаться серебро, что позволит стране снова вздохнуть свободно. Когда придет время, императорская канцелярия не только направит войска к южной границе, но и установит на пути дозорный пункт, ужесточив контроль над этой территорией, столь отдаленной от столицы. Лишь одновременно выполнив два представленных условия, Император сможет решить главную проблему южных границ.

Однако обычные люди, похоже, не собирались вникать в чужие проблемы, думая только о своих собственных.

И дело было не в том, что они совершенно не понимали сути вопроса. Просто для них гораздо важнее оставалось то, что благодаря указу Императора «Цзигу Лин» в будущем они смогут неплохо разбогатеть.

По пути Гу Юнь размышлял о возможных вариантах защиты главнокомандующего Фу. Он даже отправил ему письмо с просьбой сообщить всю информацию. Однако тут выясняется, что этот человек избрал иной путь и решился на столь ужасный поступок...

Какой бандит осмелится вылезти из логова со всей своей сворой, поднять флаг и бить в барабан, давая понять вражеской стороне, что они готовы к нападению? Неужели они не поняли, что факт угрозы против императорского посла приравнивается к попытке восстания?

В течение нескольких последних лет Чан Гэн немало общался с простыми людьми со всех четырех сторон света. Он прекрасно понимал, как они живут при нынешнем политическом режиме. Немного подумав, он связал в уме причины и следствия, и ему наконец стало все понятно. Он посмотрел на Гу Юня и прошептал:

– Ифу, мне кажется, что все это начал не генерал Фу.

– Вздор! – холодно ответил Гу Юнь. – Неужели Фу Чжичэн настолько глуп?

Эти бандиты – неотесанная свора. Среди них довольно сложно найти того, кто умел бы читать и считать. Среди этих гор, может быть, и нашелся один человек, который смог бы хоть как-то вести бумажную работу. Вполне вероятно, что до них дошли непроверенные слухи, поэтому бандиты и решили подобраться поближе к дороге и разведать ситуацию, продемонстрировав свою мощь, чтобы после похвастаться своими достижениями генералу Фу.

Взобравшись как можно выше, бандит поднес к губам медный горн и выкрикнул в сторону людей Гу Юня:

– Кто вы такие?! Назовите свое имя!

Стоявший рядом с ним Шэнь И, не зная, смеяться или же плакать, вытащил стрелу.

– Маршал?

– Стреляй! – приказал Гу Юнь.

Шэнь И выпустил стрелу одновременно с приказом Гу Юня. Она ударила бандита, державшего медный горн – будто пронзила бамбуковый ствол. Птица вскрикнула и поднялась в небо. Ее крик эхом разнесся по всей долине, теряясь между гор.

Когда офицер Сунь увидел это, он забыл о поимке Фу Чжичэна. Перепугавшись, он вылез из экипажа и начал тараторить:

– Так не годится! Мы не справимся! На этой горе не меньше сотни бандитов! А нас всего несколько человек без брони! Мы безоружны! Здесь также Его Высочество! Он – член императорской семьи, у нас нет права на ошибку...

Гу Юнь даже не взглянул в его сторону, лишь махнул Чан Гэну рукой:

– Ваше Высочество, вы усердно тренировались в боевых искусствах?

Чан Гэн чуть наклонился и ответил:

– Чтобы стать молодым кавалеристом при Аньдинхоу, я по-прежнему обязан соответствовать его требованиям.

– Идем! Я научу тебя сражаться с горными обезьянами.

Хлестнув лошадь, Гу Юнь поспешил вперед. Чан Гэн без колебаний последовал за ним. Все солдаты Черного Железного Лагеря были хорошо обучены. Когда Гу Юнь рванул, все немедленно поняли замысел своего командира. Они тотчас поспешили за ним, оставив позади лишь крики офицера Сунь:

– Маршал! Мы не можем!..

В эту секунду господин Сунь почувствовал тяжелый удар по шее, все туловище моментально стало легким – Шэнь И ударил его рукоятью меча, а затем взвалил ослабленное тело на спину коня.

Сунь Цзяо закричал, от удара его глаза закатились.

– Господин Сунь, – неохотно сказал Шэнь И, – пожалуйста, не кричите больше! Будьте уверены: генерал не даст вам умереть.

Произнеся это, генерал Шэнь ощутил, как невольно сжалось его сердце. Маршал Гу родился в поместье Аньдинхоу. С самого раннего детства за ним всегда следовала пожилая служанка – отдавать приказы уже вошло у него в привычку. Когда Гу Юнь вырос, то обнаружил, что в Черном Железном Лагере не было служанки. Абсурд, но теперь старой служанкой Гу Юнь считал генерала Шэнь.

Оглядев потерявшего сознание офицера Сунь, Шэнь И пробормотал:

– Я впервые вижу офицера, столь похожего на евнуха.

Тем временем на вершине холма один из приближенных отчитывался своему господину:

– Старший брат, я слышал, как евнух кричал «Маршал»!

Внешность лидера горных бандитов скрывала тяжелая броня. Он поднял защитную маску и яростно закричал:

– Хватит болтать чепуху! Быстро! Стреляйте! Окружите их!

Над горами вновь разнесся звук боевого рога. Бандиты с криками ринулись вниз прямо на «войско» Гу Юня, состоящего из горстки людей.

Стремясь окружить их, разбойники непрестанно продолжили бить в гонги без явной причины, как будто это могло помочь им добавить крупицу мужества. Поднимая в воздух пыль и грязь, они лихорадочно бежали и кричали. Отряды горных бандитов наступали со всех сторон, «окружая» маршала Гу.

Как жаль, что многие их лошади были украдены у мирных купцов – разве эти несчастные кобылы могли соперничать с отборными и натренированными боевыми конями Черного Железного Лагеря? Едва подобравшись ближе, лошади испугались и тут же бросились прочь.

Гу Юнь поднял руку и сделал единственный жест рукой. Несколько солдат, стоявших за ним, сразу его поняли и рассредоточились нужным образом, став обманчивой целью для стрел, беспорядочно летевших с гор.

Целая толпа горных бандитов все еще стояла перед маршалом. Не меняя бестрастного выражения на лице, Гу Юнь вытянул меч. Длинное лезвие клинка сверкало, подобно отсветам первого снега.

– Помни, – обратился Гу Юнь к Чан Гэну, – тот, кто не хочет умирать на поле боя, умрет первым...

Меч в руках Гу Юня практически ослепил Чан Гэна.

Оружие маршала напоминало летящего по небу дракона – одного взмаха было достаточно, чтобы кровь жертвы хлынула на все четыре стороны. Двигаясь к вершине горы, маршал оставлял позади себя множество трупов.

– ...даже если твой враг, – внезапно продолжил Гу Юнь, – всего лишь кучка бесполезных людишек!

Лидер нападавших сжимал в руках цяньлиянь [3], продолжая наблюдать за всем сверху. Когда все пошло не по его плану, он яростно закричал:

– Я же приказал тебе окружить их! Что происходит?!

Стоящий рядом с ним щуплый бандит нахмурился и произнес:

– Старший брат, я не знаю!

В этот момент к нему подбежал еще один и доложил:

– Старший брат, дела плохи!

В мгновение ока на дороге, проходившей меж гор, показалась кавалерия. Тот бандит, что сжимал в руках медный горн, не успел вовремя среагировать – в воздухе вспыхнули отсветы смертоносного клинка, и его голова моментально оказалась отрубленной.

Гу Юнь прекрасно держался в седле. Он мог ездить через скалистую местность так, будто перемещался по ровной поверхности. Однако сейчас, пересекая довольно узкий проход, он вынужден был опустить клинок. Но тут из-за утеса донеслись раздирающие душу вопли – похоже, кто-то ждал их в засаде. Гу Юнь стряхнул кровь со своего меча. Дождавшись Чан Гэна, он произнес:

– В горах достаточно мест, где можно укрыться. За ними всегда будут прятаться змеи. Как бы ты ни был великолепен в боевых искусствах, ты не всегда сможешь избежать засады.

Чан Гэн поднял взгляд и увидел, что за высоким камнем установлен лук с незамысловатым механизмом, готовый выстрелить в любую секунду. В отличие от скакуна Гу Юня конь четвертого принца не был натренирован для боевых походов, поэтому передвигался чуть медленнее. В этот момент Чан Гэн почувствовал, как кровь в жилах начала закипать.

– Ифу, откуда ты узнал?

– Привычка, – ухмыльнулся Гу Юнь.

Сверху на них внезапно свалился камень. Гу Юнь моментально отреагировал – его конь резво прыгнул вперед. Падая, скала едва задела кончик его хвоста.

Гу Юнь выпрыгнул из седла и, схватившись за виноградную лозу, в одно мгновение оказался на скалистом выступе. Услышав звуки борьбы, Чан Гэн на всякий случай немного отступил назад. Он все еще не очень хотел, чтобы льющаяся сверху кровь жертв его свирепого ифу попала ему на лицо.

Гу Юнь посмотрел на Чан Гэна с лозы и, приподняв брови, улыбнулся. Стоило свистнуть, и его прекрасно обученный конь тут же двинулся вперед, чтобы найти путь к маршалу.

Сердце в груди Чан Гэна забилось, как сумасшедшее. Улыбка Гу Юня едва не похитила его душу.

– Когда сражаешься с горными обезьянами, – кричал Гу Юнь откуда-то сверху, – не забывай пользоваться преимуществом: заберись как можно выше.

«Окружение» нападавших превратилось в настоящий хаос. Солдаты Черного Железного Лагеря заблокировали все пути к отступлению, и горные бандиты разбегались во все стороны, точно мухи. С высоты их добивали из луков одного за другим. Когда Чан Гэн смог добраться до Гу Юня, маршал уже оседлал своего коня. Он внезапно извлек из-за спины специальную стрелу.

Его лук и стрела были очень тяжелыми. Похоже, что только лук весил около десяти цзинь [4]. На самом луке висела небольшая, размером с большой палец, коробочка. Чан Гэн присмотрелся и подумал: «Это что, золотой ящик?..»

Предположения Чан Гэна подтвердились, когда лук Гу Юня окружил белый пар. Сама стрела, казалось, была сделана их железа. Сорвавшись с тетивы, она издала резкий, подобный эху, лязг. Взмыв в небо, стрела подняла такой грохот, будто разом взорвались двадцать фейерверков. Железная стрела напоминала миниатюрную стрелу байхун.

Рассекая солнечные лучи, она врезалась в огромный камень.

Камень затрясся, а потом рухнул с горы.

Выжившие обезьяны начали разбегаться во все стороны, а вот их лидеру помешала тяжелая броня. Ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы посмотреть вверх, однако прежде чем он что-то увидел, уже был погребен под увесистым камнем, с грохотом рухнувшим на него.

Чан Гэн улыбнулся и сказал:

– Ифу, я слышал, ловя разбойников, надо сначала поймать главаря [5], так ведь?

Все это время Гу Юнь защищал его. Чан Гэн старался идти рядом, глядя, как тот со свистом проносился средь толпы горных разбойников. С головы четвертого принца не упал ни один волосок; одежды мягко покачивались на ветру. Сейчас Чан Гэн был похож на невероятно красивого и соблазнительного молодого господина.

Гу Юнь «цокнул» про себя, подумав: «Боюсь, когда я в следующий раз вернусь в столицу, число дам, бросающих мне свои платки, сократится вдвое».

Через пол часа Гу Юнь взял с собой несколько «невооруженных» солдат Черного Железного Лагеря и гордо вошел в логово бандитов.

Когда бандиты увидели, как их лидер в серебряной броне погиб, они тотчас покинули поле боя. Прекрасно зная особенности горной местности, они быстро спрятались без особого труда.

У Гу Юня не было так много людей, чтобы гоняться за беглецами. Но нескольких все-таки удалось поймать и повесить на одну веревку, как перепелок.

Гу Юнь опустился на кожаный трон главаря бандитов, покрытый тигровой шкурой. Он сразу почувствовал, что ему не очень удобно – маршал встал на ноги, окинув взглядом свободный помост: «Трон короля гор поистине уникален».

Ножки трона оказались отпилены, вместо них стояли стопки золота, накрытые простыми деревянными дощечками.

– Сидя на этом, – раздумывал вслух Гу Юнь, – можно ли откладывать золотые яйца?

Шэнь И кашлянул, жестом попросив, чтобы маршал подбирал более разумные слова.

В это время офицер Сунь, обмочившийся от страха, успел поменять штаны. Улучив момент, он быстро переоделся, осознав, что позже у него не будет такой возможности. И тут офицер Сунь внезапно изменился. Избавившись от прежней трусости, он уверенно шагнул вперед и закричал:

– Кто дал вам право грабить императорского посла?! Кто это придумал?! Говорите!

Услышав эти слова, Чан Гэн сложил руки в особом поклоне и, подняв на бандитов взгляд, произнес:

– Ограбление императорского посла расценивается как восстание, но пока у бандитов нет лидера, их можно только изгнать. Для столь мужественных людей, как вы...

Он остановился, многозначительно улыбаясь и игнорируя толпу дрожащих бандитов. Он как будто непреднамеренно начал говорить об этом, переводя взгляд от одного бандита на другого. В конце концов, он переключил свое внимание на Гу Юня и с улыбкой спросил:

– Ифу, твои лук и стрелы очень хороши. Можно мне их взять?

Гу Юнь махнул рукой:

– Бери.

Сунь Цзяо был напуган. Он не понимал, что задумал четвертый принц. Встретившись с ним впервые, он подумал, что молодой господин не был высокомерным, наоборот, казался очень чутким, искусным в беседах и совершенно бескорыстным. Однако теперь офицер Сунь понимал, что он, возможно, был слеп.

Чан Гэн объявил это, но бандиты тоже были не глупы. После его слов они закричали:

– Мы простые крестьяне! Мы не знали, что вы – императорские послы! Господа, пожалуйста, простите нас!

– Не так просто зарабатывать на жизнь на этих дорогах! Мы по несколько дней не видим людей, которые решились бы заехать на южные земли. Кто мог подумать о том, что мы встретим императорского посла! Мы крестьяне, мы не виновны... Нет, ну хотя не совсем, но у нас есть старики и дети! Это все очень непросто!

В этот момент вмешался солдат Черного Железного Лагеря и прошептал на ухо Гу Юню:

– Маршал, императорский инспектор южной границы, господин Куай, прислал посла. Он объяснил, что уже в курсе того, что на Аньдинхоу напали местные бандиты. Он скоро прибудет и приведет двести человек из личного состава.

Гу Юнь поднял невозмутимое лицо и встретился с Сунь Цзяо взглядом. Кровь на одеждах маршала еще не высохла, и победоносный блеск в глазах офицера Сунь смениться испугом.

Фу Чжичэн оставался горным разбойником, даже если он сдался когда-то, и его завербовали в армию; даже имея военные заслуги и ратные подвиги, нерационально было бы оставлять его на южной границе в качестве главнокомандующего.

К сожалению, в этом году разбойники с южных границ воспользовались восстанием на западной границе и захватили небольшую территорию Великой Лян. Тогда Гу Юнь был вынужден отправиться на запад. При императорском дворе не нашлось другого человека для службы на южной границе, поэтому у императорской канцелярии не оставалось выбора, кроме как «воскресить мертвую лошадь» и приказать Фу Чжичэну возглавить войско на южной границе.

Однако Его Величество ему не доверял. Императорский инспектор южной границы господин Куай Ланьту был специально отправлен служить на юг в сопровождении пары сотен людей, чтобы сдерживать Фу Чжичэна. Личный отряд господина Куай был так же хорош, как элитные войска. Господин Куай в критический момент мог распоряжаться силами по своему усмотрению. Если же сложится действительно опасная ситуация, и эти солдаты не смогут сразиться с гарнизоном, расположившимся вдоль южных границ, то им не составит труда вырваться из осады и вовремя отправить сообщение.

Фу Чжичэн и Куай Ланьту оказались врагами, что столкнулись на узкой тропе. Каждая из сторон давно желала противнику скорейшей смерти, полагая, что от него определенно не стоит ждать добрых намерений.

– Я только переступил порог разбойничьего логова, а инспектор Куай уже «услышал» известие об этом. Похоже, что информация тут распространяется быстрее, чем у Тудигун [6].

Сунь Цзяо знал и то, что Куай Ланьту обычно не тратил время, выжидая подходящий момент, и отправлялся на место происшествия слишком уж незамедлительно. Офицер Сунь тут же попытался оправдать его:

– Маршал, честно говоря, наша поездкаявляется секретом. Мы не ожидали, что встретим по пути Его Высочество. Как я мог позволить принцу подвергнуть себя опасности? У меня не было другого выбора, и я попросил у инспектора подкрепление...

– У господина Сунь благие намерения, – улыбнулся Чан Гэн. – Но откуда вы знали, что поездка на юг окажется настолько рискованной?

Сунь Цзяо, знавший, что вот-вот прибудет его сторонник, выпрямился и пояснил:

– Вашему подданному было приказано отправляться на юг, чтобы успокоить южные пограничные войска. Мне давно известно о беззаконии в этом регионе. Поэтому чтобы предотвратить любой непредвиденный инцидент, я специально попросил Его Величество перед уходом о «Цзигу Лин» – как видите, кое-что пошло не так, как планировали, но, к счастью, Аньдинхоу очень опытен и не испугался опасности.

Гу Юнь беззаботно улыбнулся, не обратив внимания на лесть.

– Эти бандиты, – продолжил Сунь Цзяо, – буйствуют без страха, и с каждым разом становятся все наглее и опаснее. Если они осмелились напасть на императорских послов, то что говорить о простых людях? Если мы не избавимся от этой проблемы, ситуация на юго-западе не стабилизируется. Похоже, я был прав, взяв с собой «Цзигу Лин». Первый «Цзигу Лин» Великой Лян вот-вот обрушится на генерала Фу.

Примечания:

杏花村 – Синхуа цунь – «Деревня Синхуа».

Написание очень похоже на то, что на самом деле было написано на флаге: 杏子林 – Синцзы Линь – «Абрикосовая Роща».

2. 野火烧不尽，春风吹又生

1) «Огонь не может полностью сжечь [траву], весенние ветры снова дают ей жизнь».

2) «Пожар не выжег ее (траву) дотла, весенний ветер повеял и она проросла вновь».

3. 千里眼 – qiānlǐyǎn – «бинокль»; «телескоп».

4. 斤 – jīn – «цзинь» (китайский фунт; 10 лянов/500 грамм в КНР и Малайзии, 16 лянов/600 грамм в Гонконге, Сингапуре, на Тайване и других территориях) – полкилограмма.

5. 擒贼擒王

qínzéi qínwáng

«Ловя разбойников, [надо сначала] поймать главаря» (обр. в знач.: «в каждом деле надо начинать с главного»).

6. 土地公

tǔdìgōng

«Дух земли, Полевик» – местное божество.