Текст книги "Убить волка (СИ)"

Автор книги: Priest P大

сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 112 страниц)

Глава 41 «Начало»

***

Пожалуйста, приведите генерала Фу. Посмотрим, как он собирается восстать.

***

Помимо двухсот солдат, в управлении южного пограничника было десять единиц тяжелой брони и пятнадцать легкой – если ко всему этому добавить одного гигантского змея, выйдет полный состав оборонительных сил северного пограничного города Яньхуэй.

Получив письмо от Сунь Цзяо, южный пограничник понял, что наступил тот день, которого он так ждал.

Фу Чжичэн долго был горным королем: грубый и высокомерный, он заставлял Куай Ланьту – которого императорский двор послал присматривать за господином Фу – не раз терять лицо. У растущей между ними ненависти была очень долгая история.

Император решил собрать всю военную мощь Великой Лян и прекрасно понимал, что для того, чтобы привести «Цзигу Лин» в действие, неизбежно придется кем-то пожертвовать. Северо-западные границы были во власти Гу Юня – они какое-то время оставались и остаются неприкосновенными. Цзяннань сосредоточил в себе военно-морскую мощь, на них была возложена важнейшая задача – вести наблюдение за западными кораблями. В связи с последними событиями и нашумевшим инцидентом, вмешиваться в их дела было бы несколько неуместно. Солдаты Центральной Равнины должны защищать самый центр, сердце страны. Даже если им сейчас отдать новый приказ, они имеют полное право исполнить его позже. Оставались только опустевшие южные регионы.

Если Фу Чжичэн желает действовать по уму, ему следует спокойно оставаться на южной границе, притворяясь, что его просто не существует. До тех пор пока он не явится из ниоткуда с устрашающим лицом, напоминая императорскому двору о том, что он потерял родителя и что он в трауре.

Один из солдат шагнул вперед и прошептал:

– Господин, масло готово.

Куай Ланьту поднял к глазу цяньлиянь и взглянул на видневшиеся вдали окровавленные зеленые холмы. Этими холмами владел бывший даосский священник Цзинсюй. Он, как и простой народ, следовали примеру Императора, следующего по пути Будды. Со временем Цзинсюю становилось все труднее и труднее поддерживать жизнь своего храма. Это было связано не только с тем, что к нему в основном приходили горные бандиты, чтобы ограбить его, прекрасно понимая, какая он легкая жертва. Но и с тем, что однажды, в порыве ярости, Цзинсюй случайно убил одного из воров. С тех пор ему некуда было пойти, и он отправился в горы и стал горным бандитом.

Цзинсюй умел читать и писать. Он был безжалостным человеком. Среди всех разбойников он был исключительной личностью и вскоре стал лидером всех горных бандитов в пределах трехсот ли от гор на южной границе.

Куай Ланьту знал, что у Цзинсюя и Фу Чжичэна близкие отношения. Чтобы убить Фу Чжичэена, господину Куай сначала придется избавиться от священника.

С того дня, как Император передал Гу Юню золотую бирку, Куай Ланьту и Сунь Цзяо уже придумали план. И все началось с того, что по южной границе разлетелся слух, будто скоро прибудут императорские послы с целью расследования дела о заговоре между Фу Чжичэном и бандитами.

Чтобы не навредить императорскому послу, Фу Чжичэн должен был заранее предупредить главарей крупных банд что скоро прибудут «императорский посол и фусюй», поэтому лидеры должны держать своих подчиненных от них подальше. Если все пойдет именно так, кому поверят бандиты – генералу Фу или разлетающимся по южной границе слухам? Если бандиты засомневались в словах генерала Фу, недооценившего ситуацию о «императорском после и фусюй», о чем еще могут подумать главари горных бандитов?

В преддверии прибытия императорского посла к южной границе, Куай Ланьту получил от Сунь Цзяо письмо. Он отправил одного из своих подчиненных, чтобы тот притворился солдатом армии южных границ нашёл Цзинсюя и сообщил ему о том, что по пути на границу был ограблен экипаж Аньдинхоу. В интересах генерала Фу было избегать посторонних взглядов и лишних слухов о его связи с бандитами, и у него не было другого выбора, кроме как обратиться к бывшему даосскому священнику за помощью.

Цзинсюй и Фу Чжичэн – лучшие друзья. Какие бы подозрения не одолевали Цзинсюя сейчас, в эти тяжелые времена он до самого конца будет продолжать поддерживать Фу Чжичэна. Услышав новости о императорском после, он немедленно со всей присущей ему преданностью бросился к господину Фу.

На второй день, когда Цзинсюй и Фу Чжичэн покинули свое убежище, Куай Ланьту, ожидавший в засаде, воспользовался тяжелой броней и заблокировал горный перевал.

Заготовив тысячи смазанных маслом стрел, он приготовился дотла сжечь укрытие Цзинсюя.

В это же время он отправил несколько солдат в тяжелой броне, чтобы они обошли гору, поймали и казнили всех, кто осмелился бежать: от охранявших гору бандитов до живущих в горах пожилых людей, слабых женщин и детей. Он позволил лишь нескольким свидетелям бежать, чтобы они обо всем доложили Цзинсюю.

Когда гора была полностью сожжена, Куай Ланьту, поглаживая бороду, торжествующе засмеялся.

– Довольно. Уходим. Встретимся с маршалом Гу.

Куай Ланьту махнул рукой, и возле него собрались солдаты в тяжелой броне и двести хорошо обученных солдат, готовые отправиться на встречу с Аньдинхоу.

Куай Ланьту оседлал лошадь и оглянулся назад. Позади него, на горе, огонь превратил красоту природы в настоящий хаос из плоти и крови.

– Послушаем, что нам скажет этот Фу Чжичэн, – без тени эмоций сказал Куай Ланьту, – о злых и коварных горных бандитах, о «бесконечных степных пожарах, вспыхивающих каждый раз с порывами весеннего ветра». На этот раз этим ветром оказался я, посмотрим, как скоро он узнает об этом. Уходим!

Все в горах знали, что у Фу Чжичэна есть тактика оттягивания боевых действий, чтобы немного задержать посла и сохранить лицо перед императорским двором. И начал он со своих приближенных «братьев».

Куай Ланьту устроил между горными бандитами собачью грызню, а Фу Чжичэн всегда отличался излишней самонадеянностью и уверенностью в себе. Неужели он никогда не думал о том, что никто не сможет найти его слабое место?

Конечно же, для того, чтобы помешать Фу Чжичэну совершить измену, когда его вот-вот загонят в угол, Сунь Цзяо специально написал Аньдинхоу письмо с просьбой о помощи.

Маршалу Гу не было и тридцати лет. Он и в одиночку сможет справиться с целой армией мятежников, но вот удержать такого высокопоставленного чиновника, выбравшегося из целой кучи трупов, как Фу Чжичэн, ему вряд ли удастся. Сейчас это не имело никакого значения. Разве у чиновника Фу не осталось долга и чувства чести перед покровительством старого Аньдинхоу?

Куай Ланьту был абсолютно уверен, что Фу Чжичэн не осмелится навредить Гу Юню. Многие из тех, кто служил по руководством старого Аньдинхоу, давно ушли из армии, состарившись. Отношения между ними пусть и были сложными, но сохранились по сей день. Если Фу Чжичэн посмеет выразить неблагодарность и обидеть единственного сына старого Аньдинхоу, внутри армии южной границы начнется настоящий хаос, и это погубит Фу Чжичэна.

В придачу к тому, если генерал Фу снова начнет неистовствовать, сможет ли он хотя бы подумать о том, что жалкий южный пограничный гарнизон способен поднять восстание и пошатнуть Великую Лян?

Когда Куай Ланьту ушел, деревянная птица размером с ладонь повернула глаза. Ее крылья задрожали, и она взлетела в небо, затянутое дымом и кроваво-красное от пожара. Быстро превратившись в крохотную черную точку вдали, она исчезла.

В это же время Фу Чжичэн в южном пограничном гарнизоне получил известие о том, что экипаж Аньдинхоу был ограблен. От ярости Фу Чжичэн вскочил на ноги, схватил разведчика за воротник и рявкнул:

– Где сейчас Аньдинхоу?!

Разведчик сторожевой линии на границе немедленно ответил:

– Аньдинхоу застрелил главаря бандитов Синцзы Линь и, не знаю почему, но он решил остаться в логове главы Синцзы Линь. Он никуда не выходил и даже заменил знамена бандитов боевыми знаменами Черного Железного Лагеря.

Выслушав доклад, Фу Чжичэн в одно мгновение изменился в лице. Подняв руку, он скинул на землю со стола все чайные чашки и кубки и воскликнул наполненным ненавистью голосом:

– Успехов недостаточно, а неудач ― с избытком! [1]

Разведчик не осмелился даже выдохнуть. Он с опаской преклонил колени, осторожно наблюдая за тем, как командир южной армии ходил туда-сюда, напоминая загнанного в клетку зверя. Фу Чжичэн нисколько не удивился, услышав, что Гу Юнь очистил логово Синцзы Линь. Но чтобы Гу Юнь позволил себя ограбить – это удивительный случай.

Задача только в том... Что, в конце концов, задумал Аньдинхоу?

Почему он не продолжил свой путь и остался в логове Синцзы Линь?

Если он остался с целью допросить бандитов, зачем поменял знамена?

Кого он ждет? Чего он ждет?

Гу Юнь прибыл, чтобы почтить память покойного и выразить соболезнование, зачем он взял с собой знамена Черного Железного Лагеря?

Если у него с собой есть боевые знамена, означает ли это, что у него с собой и жетон Черного Тигра?

Неужели рядом с ним было всего несколько охранников и один никудышный шилан [2]?

Примерно в ста ли отсюда есть еще один императорский инспектор, который уже наверняка приготовил огромный бак черной грязи, намереваясь вылить его на Фу Чжичэна. Гу Юнь уже общался с ним?

На чьей стороне Гу Юнь?

Веки Фу Чжичэна внезапно дернулись. Раньше он служил под командованием старого Аньдинхоу, но никогда не имел никаких отношений с Гу Юнем. Единственное, что он знал —тот всегда презирал его преступный образ жизни.

Когда Гу Юнь появился на южной границе, Фу Чжичэн почувствовал себя крайне неуверенно.

– Седлать лошадь! – Внезапно сказал Фу Чжичэн. – Три батальона, Шаньху, Байлан и Линху [3], отправятся со мной на встречу с Аньдинхоу и императорским послом. Линь Бао, будьте в готовности. Следите за сигнальным дымом и будьте готовы выступать в любой момент.

Разведчик тревожно смотрел на Фу Чжичэна. Генерал Фу мобилизовал почти половину войск южной армии. Он собрался «встретиться с Аньдинхоу» или «уничтожить Аньдинхоу»?

Фу Чжичэн снял со стены свое длинное копье и закричал:

– Чего ты ждёшь?!

Следуя по пятам за императорским инспектором, южный пограничный гарнизон переместил почти половину своих войск к логову Синцзы Линь, даже не надеясь вернуться.

***

Глубокой ночью на казенном тракте южного пограничья большие и малые торговые караваны обустраивались на обочине, готовясь к ночлегу. Бродячие купцы, путешествующие от юга к северу, привыкли спать под открытым небом. Оставив около себя лишь несколько сторожей и горящих факелов, они начали постепенно засыпать.

Во время третьей ночной стражи [4] из лесов донеслось пение кукушки.

Стоящие на страже и несколько «купцов», притворявшиеся спящими, встали. Не говоря ни слова, они проходили мимо друг друга и лишь обменивались взглядами, обходя торговый экипаж.

Разобрав товары, сложенные под самой крышей экипажа, в самом низу «купцы» нашли холодную броню, от которой даже не отражался лунный свет.

Группа ночных «купцов» быстро облачилась в обмундирование, среди которого были Орлы, Броня и несколько легких доспехов для кавалерии.

Развернувшись, они разошлись на все четыре стороны, растворившись в ночи. На короткое мгновение ветер в горах тревожно зашелестел, спящие птицы испуганно взлетели в небо. В следующий миг снова наступила тишина, как будто ничего и не произошло.

Огни от факелов купцов продолжали тревожно дрожать среди рек и гор южных окраин, раскинутые по горам подобно россыпи золотых искр.

Этой ночью со всех сторон провинции в сторону Синцзы Линь направились различные силы, преследующие каждый свои недобрые цели.

Главарь бандитов Синцзы Линь, которого раздавило камнем, даже представить не мог, что все обернется именно так. Что его глупое решение станет той самой искрой, которая подожжёт тлеющие угли, и южные окраины незамедлительно соберут все свои войска в одном месте.

В это время в старом логове Синцзы Линь бандиты продолжали настаивать на том, что они не знали о прибытии императорских послов. Сунь Цзяо еще некоторое время пытался допрашивать их, но все это было совершенно бесполезно. У него не оставалось другого выбора, кроме как сдаться. Но его взгляд непрерывно цеплялся за дверь в логово.

Гу Юнь поел совсем немного... Когда Сунь Цзяо вернулся, маршал опустил палочки для еды. Стоило ему увидеть посла, у него сделалось такое лицо, будто кто-то воткнул ему в задницу раскаленный гвоздь.

– Офицер Сунь, – с улыбкой на лице обратился Гу Юнь, – время ужина еще не подошло к концу, но вы уже восемь раз посмотрели на дверь. С нетерпением ждете прибытия инспектора Куай?

Выражение лица Сунь Цзяо несколько раз изменилось. Он едва выдавил из себя улыбку и ответил:

– Маршал шутит... Почему маршал не ест? Разве еда маршалу не по вкусу?

– Нет, – одним своим взглядом Гу Юнь ответил на вопрос офицера. – Я буду не такой подвижный, если буду много есть. Пока и этого достаточно. А! Цзипин, если у тебя нет других важных дел, иди и подсчитай, сколько золота и серебра в этой берлоге. Позже вместе все это запакуем и заберем с собой.

Услышав это, Сунь Цзяо промолчал.

– Господин Сунь же ничего не будет обо мне докладывать, когда мы вернемся, не так ли? Увы, признаюсь по секрету, в военном министерстве одни скряги, и содержание Черного Железного Лагеря очень печально.

Связанные и перепуганные горные разбойники, услышав о том, что Гу Юнь скоро отправится обратно, поспешили сказать:

– У нас есть записи приходов и расходов! Там, наверху!

Шэнь И повернул голову и увидел, что в том месте, куда указывали бандиты, действительно была «тайная комната»: к ней вела широкая лестница, ведущая прямо на крышу, под которой расположилась прикрытый тростником чердак.

«Отлично, – подумал Шэнь И, – я опять стал счетоводом в этом курятнике».

Первым в Синцзы Линь прибыл Куай Ланьту.

Куай Ланьту пришел со своей личной охраной. Его тело до сих пор было покрыто следами крови и гари; от него веяло пугающей смертоносной аурой. Сделав шаг вперед, он сказал исполненным гордостью голосом:

– Подчиненный южной границы императорский инспектор Куай Ланьту приветствет Аньдинхоу, господина Сунь, милостивых генералов и...

– Ли Минь, – улыбнулся Чан Гэн.

Куай Ланьту промолчал.

Сунь Цзяо понизил голос и поспешил сказать:

– Не будьте неуважительны! Это Яньбэй-ван, Его Высочество четвертый принц!

Куай Ланьту был ошеломлен.

Младший брат Императора, Ли Минь, никогда не появлялся на людях. Многие знали только то, что он жил среди простых людей. Вернувшись в столицу, он жил в поместье Аньдинхоу, и у него не было никаких достижений. Он был еще так молод... Куай Ланьту знал, что пусть этот молодой человек был из императорской семьи, беспокоиться не о чем. Но сейчас его появление тут было очень неожиданно. Такие моменты всегда вызывают беспокойство.

Это как будто что-то сулило. Веки Куай Ланьту дернулись, в уголках глаз собрались морщинки.

Он не успел сказать что-либо еще, как вошел его личный охранник и что-то прошептал ему на ухо.

– А? – тут же вмешался Гу Юнь. – Слюна семьи Куай так дорога, что мы не можем слушать [5]?

Куай Ланьту быстро оттолкнул охранника и сказал:

– Как невежливо! Шептать прямо перед Аньдинхоу и Его Высочеством! Где твои манеры?!

Охранника это не разозлило. Он немедленно приклонил колени и доложил о случившемся:

– Докладываю перед всеми господами! Десятки тысяч солдат приближаются к Синцзы Линь. Похоже, это южная пограничная армия!..

Не успел охранник закончить свой доклад, как по склону горы поднялся странный солдат. Вся стража инспектора обнажила клинки и копья, отразившие холодный лунный отсвет в эту темную ночь.

Прибыший солдат ничуть не испугался и, повысив голос, доложил:

– Генерал-губернатор юго-западной границы, Фу Чжичэн, в сопровождении личной стражи прибыл, чтобы поприветствовать маршала!

Гу Юнь равнодушно подумал: «Этот Фу умеет играть со смертью».

Куай Ланьту взглянул на Чан Гэна. Тот улыбнулся ему, а затем развернулся к лестнице в углу и поднялся наверх.

Куай Ланьту понял, что нельзя упустить эту возможность. Он сделал шаг вперед и сказал:

– Маршал! У вашего подчиненного есть дело, о котором он желает доложить!

Гу Юнь перевел на него свой взгляд.

– Фу Чжичэн, будучи защитником южной границы, пренебрег своими обязанностями, вступив в сговор с бандитами, угнетал народ, вступив в сговор с юго-восточным морем. Его намерение восстать так же ярко, как день. Маршал, пожалуйста, будьте готовы...

– О? Правда? – услышав это, Гу Юнь совершенно не удивился. Он едва касался кончиками пальцев бусин на запястье, мягко перебирая их, словно размышлял о чем-то.

Через долгую минуту он сказал:

– Раз так, тогда прошу его подняться к нам.

Куай Ланьту и Сунь Цзяо молча обменялись растерянными взглядами, беспомощно уставившись друг на друга. Им показалось, что они услышали что-то не то.

– Пожалуйста, приведите генерала Фу. Посмотрим, как он собирается восстать.

***

Чан Гэн поднялся на маленький чердак, обнаружив, что он был каким-то особенным. На крыше было окно из которого открывался прекрасный вид на небо. Выбираясь из этого окна, бандиты устанавливали свои флаги. Рядом с флагом Шэнь И поставил факел. Никто не знал, какое он использовал топливо, но, сгорая, факел создавал белый дым, который при дуновении ветра не рассеивался и улетал прямо в небо.

Чан Гэн улыбнулся:

– Я думал, что генерал Шэнь будет заниматься счетоводством и решил подняться, чтобы помочь. Оказалось, что генерал Шэнь посылает дымовой сигнал.

Шэнь И спрыгнул обратно на чердак и спросил:

– Ваше Высочество даже знает, как вести счетные книги? Уехав в чужие края, чем ты занимался последние несколько лет?

– Ничем особенным, – ответил Чан Гэн. – Я следовал за барышней Чэнь, изучал медицину. Иногда в цзянху помогал друзьям. Путешествовал с купцами. Теперь я знаю всего по чуть-чуть.

Шэнь И отметил, что Чан Гэн ответил только из вежливости, поэтому больше не задавал вопросов. Знания и опыт человека, которые он испытал сам, были не тем, что можно было бы выковать. Даже если Чан Гэн постоянно притворялся непоколебимо спокойным, смотря на него, все равно можно было описать его, как вдумчивого, внимательного и целеустремленного молодого человека, способного на очень многое.

Путешествие Чан Гэна в цзянху за эти годы, конечно же, было непростым, но, иначе он бы не смог постичь той загадочной глубины знаний, которыми обладал сейчас.

Чан Гэн открыл маленькое окно и выглянул наружу.

Он увидел у подножия горы большое, могущественное войско, ступающее по склону и выходящее на извилистый тракт. Видел, как развеваются на завывающем ветру их знамена.

В свете факелов пронзительно-холодная броня, выпускающая пары на тысячи ли, напоминала тяжело дышащего огромного дракона.

Фу Чжичэн в течение десяти лет возглавлял южный пограничный гарнизон. Пока он не стал настоящим правителем своих территорий. Сейчас он привел пару сотен человек, чтобы «подавить бандитов и поприветствовать императорского посла». У него еще оставалось место для маневров, но он фактически мобилизовал половину войск в гарнизоне.

– Ифу, возможно, собирается сначала защитить генерала Фу, но теперь, похоже, его уже не спасти, – сказал Чан Гэн.

– Он не только неблагодарный, но, похоже, ещё и решил прийти один, чтобы устроить перед всеми сцену, – Шэнь И посмотрел на профиль Чан Гэна, на его умиротворенное и спокойное лицо. – Ваше Высочество не боится смертельной опасности, подобно настоящему генералу и полководцу. Это большая редкость.

– Со временем к такому привыкаешь, – тихо сказал Чан Гэн. – В тот год, когда я вместе с ифу отправился в гнездо мятежников армии восточного моря, была действительно пугающая ситуация. Я до сих пор помню ощущения, будто земля уходит из-под ног. Тогда нас было всего несколько человек, и мы были для него обузой. Никто не знал, когда прибудет флот. Никто не говорил, получили ли наши союзники вести, которые мы послали. Но, не смотря на это, ифу, как обычно, говорил и смеялся, пока все, в конце концов, благополучно не завершилось. Тогда я понял одну вещь...

– Какую?

– Бояться бессмысленно.

Шэнь И задумался, а потом улыбнулся и покачал головой, сказав:

– Конечно, все знают, что нет никакого смысла бояться. Но это все равно что голодать, когда нечего есть, или мерзнуть, когда на тебе недостаточно одежды. Это естественная реакция человека. Как такое можно сдержать?

На лице Чан Гэна проскользнула едва заметная, слабая улыбка.

– Это возможно.

Ответ Чан Гэна напугал Шэнь И. У него появилось странное чувство, что слова Чан Гэна – «это возможно» – будто скрывают более глубокий смысл.

– Я верю, – продолжил Чан Гэн, – что пока ты хочешь и веришь, в мире нет ничего, что могло бы победить тебя, даже эта смертная плоть.

Эти совершенно заурядные слова ласкали слух, однако Чан Гэн произнес их серьезным тоном. Его решимость создавала удивительное очарование, заставляющее людей невольно верить его словам.

– Ваше императорское Высочество, – сказал Шэнь И. – В тот год, когда вы с маршалом попали в ловушку в восточном море, вас окружали десятки мастеров Линь Юань. Можно сказать, что обе стороны оказывали друг другу помощь. Но на этот раз все по другому. Офицер Сунь требует исполнения «Цзигу Лин», да ещё и инспектор Куай, у которого нет никаких добрых намерений, и вскоре на гору поднимется Фу Чжичэн, в руках которого тысячи солдат. Разве это не опаснее, чем в тот год? Ваше Высочество ни о чем не беспокоится?

– Я ни о чем не беспокоюсь, – спокойно ответил Чан Гэн и улыбнулся. – Увидев боевое знамя Черного Железного Лагеря над логовом бандитов, я сразу понял, что в лесах на юго-западе прячется три тысячи кавалеристов. Поэтому я чувствую себя совершенно спокойно и уверенно.

Шэнь И ошеломленно уставился на Чан Гэна, горько улыбнулся, а затем рассмеялся. Говоря прямо, Гу Юнь крепко держал в руках настоящее сокровище. Маленький принц в его семье был совсем не прост. Он действительно был достойным потомком Дракона.

– Разве вы не знали, генерал Шэнь? – поинтересовался Чан Гэн. – Мой ифу вряд ли искренне думал защитить Фу Чжичэна.

Шэнь И промолчал.

Этого он не знал!

Примечания:

1) 成事不足，败事有余

chéng shì bù zú, bài shì yǒu yú

приносить не столько пользы, сколько вреда; не помогать, а вредить; только портить

2) 侍郎

shìláng

1) стар. товарищ министра

左(右)侍郎 первый (второй) товарищ министра

2) шилан (чиновник из личной охраны императора)

3) шилан (церемониймейстер в княжестве, дин. Цзинь)

3) Шаньху – горный тигр:

山 – shān – гора; гористый; горный

虎 – hǔ – тигр

Байлан – 白狼 – bái láng – белый волк

Линху – дух лисы:

灵 – líng – душа; жизненная субстанция; душевный, астральный; духовный

狐 – hú – лиса

4) 三更

sāngēng

третья ночная стража (время с 11 часов до 1 часа ночи)

5) Друзья, это не китайский эфемизм. Генерал просто очень много говорит, говорит громко, выразительно. Слюни во все стороны летят. А тут видите ли он пожалел своей генеральской слюны, а Гу Юнь воспринял это, как оскорбление. В общем, как мы все дружно поняли, эта его фраза означает, что не стоит генералу молчать и скрывать что-то от Аньдинхоу, поэтому нечего слюны жалеть.