Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 118 страниц)

– Устала? – вернувшаяся к невестке Ребекка улыбнулась.

– Есть немного.

– На самом деле это ещё ничего, плохо когда дождик, и сидим дома. Тогда ей некуда девать энергию и там такой разгром.

– Я как-то ожидала более мм… – быстрый взгляд, – мрачной атмосферы.

– Дени воспринимает кому Деймона как обычную болезнь. Ждёт, когда он выздоровеет. – Бекс помедлила, – и я тоже на это надеюсь.

– Так проще?

– Да.

– А свою бо… своё состояние? То, что она не говорит?

Ребекка замолчала, разглядывая свои руки.

– Сначала нам с ней было трудно, потом научились.

– Остальные дети?

– А что дети? Она здесь авторитетная леди – пишет лучше всех, катается на двухколёсном велосипеде. Кошка своя теперь есть. Дети наоборот в этом проще, чем взрослые. Правда компания в основном мальчишеская, но это неважно, хотя дерётся... А что ты читаешь? Точнее не читаешь, мучаешься?

– Как начинать прикорм… Скука смертная эти книжонки. Бекка, смотри!

Рёв и крики теперь стояли на всю площадку, а Ребекка явно была не самым квохчущим над ребёнком родителем, чего нельзя сказать о матери мальчишки, который в ответ на разрушенную парковку из песка получил совком по голове, и она высказала всё, что думала, о жажде физического насилия со стороны девочки. Пока плелись домой, Ребекка сердито молчала, Даниэлла лишь ревела в ответ, размазывая слёзы по лицу, а потом вовсе, разобидевшись, надулась. Кет подумалось – как это странно, когда ребёнок рыдает совсем беззвучно.

– Куда же ты, Дени? – спросила Кетрин, увидев, что девочка вместо того, чтобы войти в дом направилась по дорожке, уходящей вглубь сада.

– К конюшне, – испытывая неловкость, пробормотала Бекс. – Элайджа тебе разве не говорил?

– Об Аиде? – Плечи Кет напряглись. – Да. Тогда мне нужно оставить Златку няне.

Не знавшая о том, что её лошадка принадлежала раньше Кетрин, Даниэлла же поняла слова совершенно иначе – за интерес и, схватив девушку за ладонь, потянула Кет к небольшой конюшне, располагавшейся подальше за лугом, где кончались дорожки деревьев. Бегового трека тут, конечно, не было, но зато луг образовывал овальную полянку обнесённую дощатым забором, от которой ответвлялись тропинки, уходящие в рощицу – Сальваторе вместе с соседями арендовали землю ещё, когда был жив отец Деймона и Стефана. Одно время дом хотели продать, но потом, решив, что заработанные средства позволяют содержать его в собственности, Деймон передумал и всё осталось по-прежнему. Деревянное помещение облицованное кирпичом оказалось светлым и чистым, но назвать его классической конюшней было трудно.

– Мы иногда отвозим её в конюшенный двор, чтобы не скучала, но это не получается делать часто, – пробормотала Бекс, про себя испытывая смешанные чувства включая неловкость и раздражение от того, с каким хозяйским вниманием бывшая невестка оглядывала это место. Но Кетрин ничего не ответила, быстро пройдя вглубь.

– Аида? – нежно позвала она, и кобыла в ответ зафырчала, переступая копытами и бряцая ушами, – Здравствуй.

Лошадка тут же ткнулась носом ей в руки, видимо, ища привычное угощение, а не найдя, заржала, «танцуя» под тонкий свист.

– Нужно было взять ей что-нибудь… – пробормотала брюнетка, напрочь забыв о сопровождающих и поглаживая шею. – Бедная моя… Одна совсем. Её сегодня уже прогуливали?

– Да, её выгуливают каждый день, – резковатый голос Ребекки вывел Кетрин из задумчивости, и она сглотнула, скосив глаза на мать с дочерью, остановившихся чуть поодаль. Синие глаза Даниэллы смотрели восхищённо, но с явным недоумением, и Кет пришлось объяснить:

– Аида из Америки, Дени. Когда она была маленькая, то жила в заповеднике недалеко от места, где я работала, и я к ней часто приходила поиграть. А потом я уехала в Англию к твоему дяде, а Аида осталась одна и никому не нужна. Вот Элайджа и придумал подарить её тебе. Тебе она нравится?

Дени энергично закивала и аккуратно потрогала нос животного. Из сумки Бекс вновь появился знакомый стикер с фломастером:

«Она разрешает мне себя гладить и гулять с Расселом, но на ней совсем нельзя кататься».

– Можно, просто ты ещё маленькая для неё, и она к тебе не привыкла. Поэтому не разрешает, а так Аида очень добрая и привыкла к людям. На ней можно даже скакать, если заниматься каждый день.

«Тебе?»

– Иногда. Я давно не приходила к ней и нужно ещё погулять. И у неё должно быть настроение для этого.

«Давай погуляем с ней?»

– Наверное, нужно спросить разрешения у мамы. – Кетрин, поколебавшись посмотрела на Ребекку, чуть кивнув.

– Я… – не ожидавшая такого поворота событий Бекс растерянно взглянула сначала на дочь, потом на бывшую невестку, надеясь, что та откажет. Однако брюнетка молчала, а Даниэлла дёргала за рукав, смотря умоляющими синими глазами. Ребекка сдалась – Дени плакала совсем недавно, и хотя она получила за дело, но мокрые глаза дочери были для Ребекки теперь настоящим мученьем. Она честно пыталась не избаловать дочь, но в итоге одно компенсировала другими прихотями, и Даниэлла из матери вила верёвки. – Если это безопасно.

– Совершенно. Аида отлично слушается кордео. Я думаю, что смогу попросить её поприседать или показать, как она выступает ножками. Вы не надевали ей недоуздка?

– Нет, Элайджа сказал… запретил всё кроме шейного ремня. Ну, хорошо, вы можете её прогулять вместе. Я позвоню Расселу – обычно это делает он.

– Так ты же с нами пойдешь, Ребекка, – рассмеялась Кетрин. – Неужели собралась тут стоять? Это не очень долго – у меня дочка есть скоро захочет.

– Смотри, – Кетрин издала негромкое «р-рр» остановилась, подняла правую ногу и кобылка проделала то же самое движение. – Ещё смотри. – Пришёл черёд левой ноге. – Теперь давай, только ладонь должна быть раскрытой.

Старательно следя за пальцами, Даниэлла поднесла к мордочке лошади яблоко. Та взяла угощение губами и тут же им захрустела.

“Ещё?”

– Можно ещё.

Бекс, довольно скоро сообразившая, что лошадь только зря нервничает от присутствия чужака, стояла чуть поодаль от них, за забором, внимательно следя за радостной дочерью. Сначала её всё тревожило, но постепенно женщина расслабилась и даже разулыбалась: Кетрин и Аида бегали друг за другом и рядом, ходили по кругу и восьмёрками – это уже втроём с обомлевавшей от счастья Даниэллой, и лошадка около бывшей хозяйки оказалась совершенно иной, чем когда жила с ними – энергичной, любопытной, позволяла девочке себя гладить, что раньше было редкостью. Уже сгустились сумерки, они вышли второй раз на улицу и явно потеряли счёт времени...

– Какая умница, – одобрительно улыбнулся Рассел, тоже разглядывая эти упражнения.

– Так это её лошадь и есть, – простодушно ответила Ребекка. – Просто получилось так, что живёт здесь, а так – Аида ещё жеребёнком «общалась» с Кетрин. Разве она вам не говорила?

– Не в этом дело. Я знаю характер людей, занимающихся с лошадьми, и мисс Пирс... По разговору мне она показалась честолюбивой девушкой. Вашу лошадь растили как растят там, где с ними дружат. Знаю некоторые такие места в Азии.

– Ну, это вряд ли, хотя точно не знаю. Кажется, Кетрин научилась управляться с лошадьми в Америке.

Писк её мобильного оторвал их от созерцания картинки.

– Мы немного задержались во время катания.

– Не знал, что ты здесь.

– Так получилось, – Кетрин подошла, и Бекс про себя отметила, как расслабленная, счастливая улыбка на её лице при виде Элайджи стала натянутой, а в итоге вообще исчезла. – Заехала к Стефану и осталась, а потом… Действительно поздно.

– Ладно, тогда собирайся и поедем домой. По поводу утренней договорённости.

– Я помою руки, переоденусь и прибегу.

– Буду ждать.

– Домой? – насмешливо вскинула брови блондинка, обернувшись к брату, когда они остались наедине.

– Мы живём вместе.

– Живёте вместе, – нараспев повторила Ребекка, садясь в кресло. Прошло около минуты прежде, чем она продолжила: – Эл? А ведь она тебя ненавидит.

– Не совсем так, – он уставился в пространство. – Я её ударил. Точнее не ударил с силой, но едва не дал пощёчину, и с тех пор Катерина сильно изменилась. В общем-то её отношение ожидаемо, сестрёнка.

– Ты? Но… – закусив губу, блондинка во все глаза смотрела на брата. Элайджа? Который-то и не ко всем жаждал прикасаться просто так, если этого можно было не делать, тщательно оберегая своё личное пространство, и вдруг ударил женщину. – А ведь она сегодня меня спрашивала, склонный ты к насилию человек или нет. Легко спрашивала, но… Я над ней посмеялась. Ты же раньше никогда… За что?

– Хотел, чтобы замолчала.

– В смысле? – Ребекка окончательно остолбенела – рассказанное было из какой-то другой реальности.

– Бекс, не строй из себя психотерапевта. Я итак знаю, что это недопустимо, унизительно, и всё, что ты хочешь мне сказать. – Он недовольно взглянул на часы на запястье – Кет задерживалась, – и тоже сел в кресло. – Забыли.

– А ты хотя бы извинился?

– Какой в этом толк?

– Что значит, какой толк? Конечно, Кетрин не имеет никакого подобия сексуальной морали, и вообще много о чём ещё, о чём я узнала, пока… – она вспыхнула, – когда вы расстались. Но это не значит, что она не такая же девушка как все остальные. Я тебя не узнаю, Элайджа.

– Какой смысл в извинениях? И я не хочу обсуждать с тобой Катерину, – произнёс Элайджа. – Мы вообще никогда не будем обсуждать мои отношения с ней.

Повисла долгая пауза, щёки Ребекки заалели, но не от гнева. Она уже готова была извиниться за вмешательство, когда Элайджа сказал:

– Я отправил солнечную батарею наверх, пока вас не было. Думаю, Дени понравится.

– Я попрощалась с нею наверху, – раздался над ними голос спускавшейся по лестнице Катерины. Майклсон вскинулся, не зная услышала ли она только последнюю фразу или весь диалог. – Поэтому и задержалась. Пока?

– Пока.

Элайджа вышел из дома вместе с дочерью, поэтому Кетрин торопилась и уже открыла дверь с крыльца, когда Ребекка её окликнула:

– Кетрин… Скажу честно, ты мне не особенно по вкусу как человек. Но всё равно я буду рада, если ты придёшь ещё. Я давно не видела, чтобы Дени была такой довольной.

Кет помолчала.

– Я приду, Бекс.

– Из-за лошади? – усмехнулась блондинка. – Я вижу, как она тебе дорога.

– Из-за лошади и твоей дочери. До свиданья.

Кивнув, Ребекка погасила верхний свет в гостиной и задумчиво уставилась на дорогу. Здесь её и нашла Дени, после душа закутанная в тёплый халат. Бекс хотела спросить дочь, почему она не спит в такое позднее время и отправить наверх, но промолчала и, крепко обняв, поставила на низкий подоконник – смотреть, как растворяются в темноте огни фар.

– Элайджа, прежде, чем мы свяжемся с Еленой, о той пощёчине.

– Тебе не говорили, что подслушивать нехорошо?

– Я же говорила – дурная кровь не прививает хороших манер… Забудь о ней. Дело не в том, что ты так и не ударил и мне было не больно, – войдя в кабинет, она осталась стоять. – Я видела твоё лицо в тот момент. И я бы не стала растить ребёнка с человеком, который унижает женщину.

– На свадьбе Елены ты придерживалась другого мнения.

– Мне нужно было… – помедлила Кетрин, подойдя ближе: – подумать. Над всем, что случилось.

– В том числе тем, что в Сан-Франциско. По-моему, это говорит не в мою пользу. – он хмыкнул. – А ещё я когда-то удостоил твою задницу немалого количества шлепков. И теперь я спрошу снова – почему ты согласилась на контракт так легко, мм?

– Смущает?

– Немного. – Он приподнял подбородок женщины. – Те, кто гладит твоё эго против шерсти всегда плохо заканчивают, не так ли. любовь моя?

– Ты сделал мне ребёнка, поэтому не переживай – я не остужаю свою месть до нужной кондиции.

– Не месть. Но в твоих привычках добиваться объяснений.

– Мы с тобой слишком не ангелы, Элайджа, чтобы мерить всё общими лекалами порядочности. Да и я никакая не порядочная, бесчестная. Мне ведь тридцати нет, а я иногда думаю, что уже устала… – Она взяла его ладонь положила на свою грудь, почти до сосков обнажённую глубоким вырезом домашнего платья. На мгновение опустила веки, наслаждаясь ощущением ласкающих нежную кожу пальцев, скользящих вверх к шее и подбородку. – Устала от своей семьи. От всего в жизни. Только ты, наш ребёнок и то, что с тобой связано. – Прислонив нос Элайджи к своему, Катерина открыла глаза и улыбнулась, пробуя своими губами его губы на вкус. – Лишь от тебя я не устаю. Ты всё равно нежен со мною даже, когда тебе хочется насилия. Никто не любил меня так, а ты – да. В постели я это ощущаю каждый раз, словно что-то… – Элайджа почувствовал, как судорожно сокращается её горло под его ладонью. Нравилось ли ему слушать это? Нравилось, хотя ноша становилась тяжелее с каждым прошелестевшим словом, но нравилось, и поэтому он её не прерывал, как этого хотелось требовавшему не слов, а физической близости разгорячённому телу. – С тобой я хочу чувствовать сразу всё, и никакой другой мужчина не может меня в этом удовлетворить. Когда тебя нет рядом я становлюсь злобной, а когда я чувствую, как ты прикасаешься ко мне, я уже не могу оставаться спокойной. Как будто ныряю с головой в… скажем, молоко? Да, тоже как-то косно звучит… Именно поэтому я и готова «просто спать с тобой» на твоих условиях. Но я не должна была уезжать не из-за послушания, которого ты требуешь от жены, а быть внимательной к тебе и понять сразу, что всё плохо. Остаться поэтому. – Хриплое поверхностное дыхание, сопение вырывавшееся из их носоглоток было совсем неромантичным, но для Элайджи, стиснувшего её грудь и уже сминавшего поцелуем податливые губы, Катерина в эту секунду была самой эротически-привлекательной женщиной, какую когда-либо создавала природа. И тем тяжелее дался миг, когда она с трудом вырвавшись из его объятий, села на диван. Грустно улыбнулась, глядя на окаменевшие черты лица мужчины. – Нет, это не потому, что я такая дрянь. Но заканчиваем пафосные признания, Елене нужен сеанс со мной.

– О’кей. Если ты их не добиваешься, значит, просто играешь в свои маленькие игры. – Увидев в глазах Катерины недоумение, он намеренно сухо уточнил: – Мои объяснения по части контракта. Не против статуса кво, но не в постели.

Когда Кетрин вошла в гостиную Элайджа сидел внизу, глядя в айпад, по которому транслировали футбольную премьер лигу. Как всегда без звука – он терпеть не мог вопли комментаторов. Запах алкоголя снова витал над всем, но женщина ничего не сказала по этому поводу. Она вообще ничего не сказала, а просто устроилась в дальнем кресле, и, не глядя, раскрыла книгу на закладке.

– Ну как, поговорили? – не отрывая взгляда от передвижения на экране, спросил Майклсон.

– Да, – лаконичный ответ, и никакого желания поддержать диалог.

Следующие десять минут прошли в абсолютном молчании. Пробившие полночь часы на мгновение отвлекли взгляд Кет от чтения.

– Вчера был долгий день, – произнесла девушка. Элайджа пожал плечами. Они смотрели друг на друга из-под полузакрытых век, и Элайджа молча обдумывал все, что она ему наговорила час назад. Много и очень привлекательно для того, чтобы поверить.

Через десять секунд книга с вывалившейся из неё закладкой покоилась на том же столике, что недопитый бокал с виски и так и невыключенный гаджет, транслирующий всё тот же беззвучный матч, а в гостиной никого не было.

====== Глава XXIII (Часть IV) ======

Кол не обманул – действительно остров, по крайней мере при начале приземления, почти заснув после укола, Елена увидела, что это так. А когда проснулась – её постель уже была на твёрдой земле. Не став оглядывать комнату и вскочив с широкой кровати, брюнетка распахнула ближайшее окно. Снаружи в комнату хлынул густой, раскалённый зноем воздух. Вдалеке желтела лента песчаного пляжа – окна одноэтажного дома выходили на побережье. Не то, чтобы Елена вдруг поверила, будто Кол оставил её здесь с шансом на побег, но хотелось воздуха и простора, одиночества, и инстинкт свободы скомандовал выбраться из окна и пойти исследовать местность. А посмотреть было и вправду на что: пляж – узкий полумесяц из песка с более низкой относительно уровня воды серединой и торчащими пиками краёв безо всяких удобств, но из-за своей формы он образовывал бухточку и позволял увидеть не только бледно-голубую воду у берега, но и тёмную, аквамариновую глубину дальше. Плавать не знавшая места Елена не рискнула, а побродить по воде – да.

Волны приятно холодили подошвы ступней, дарили покой и видневшийся на возвышении даже не дом, а домик, утопавший в зелени отсюда казался совсем небольшим и уютным, а не тюрьмой, как это было, пока она оставалась в нём. Встречаться с Колом Елене не хотелось вовсе, поэтому нагулявшись вдоволь и неожиданно сильно устав, девушка присела на одном из рогов «полумесяца» и принялась смотреть в тёмно-зелёную воду. И думать. Елена по-прежнему не знала, как ей к этому всему относиться. В эту растерянность приводило, что она не боялась Кола ни на йоту, точнее она не боялась насилия с его стороны. Самого Кола – наверное, побаивалась, интуиция упорно твердила, что Майклсоны, вероятно, убийцы, а Кол – явно не последний в списке по числу жертв на душу. И всё же, не имело смысла строить здесь из себя невинность – хотя девушке было стыдно это признавать, – но ей бы всё случившееся польстило даже, если бы она не была уверена, что Кол – человек лёгкой и быстрой прихоти во всём, что касалось женщин и развлечений. А прихоть – это даже не сильная страсть, – обычный каприз могущественного мужчины, и имеет свойство проходить. Стефан… Прищурившись, девушка подхватила горстку камешков и принялась кидать далеко в море. Стефану ведь ничего не угрожает, ей ничего не угрожает – пару месяцев потерпеть, и Кол вернёт её мужу. Если бы была возможность поговорить с ним, успокоить, то Елена вообще не испытывала бы никаких волнений. И скорее радовалась такой долгой передышке, когда не нужно думать о деньгах и фирме отца.

За последние месяцы она многому научилась, могла не просто просматривать отчётность, но и практически участвовать в управлении, не отлынивала, но ни Кет, ни Стефан не понимали, как сильно её тяготили эти обязанности. Ах, как ей сейчас хотелось поговорить с папой… Он был единственным, кто не требовал от неё ничего. Хотя и сестра не требовала, просто она была другой по натуре. Неудивительно, что Кет так скоро нашла общий язык с Локвудом – Елена частенько видела их оживлённо спорящих и обсуждающих, а принимая какое-то удачное решение, или участвуя в выполнении задачи и получая результат с большей отдачей, сестра буквально фонтанировала энергией. Елена не относилась свысока к мирским профессиям, не ленясь, делала изо дня в день всё от неё возможное, но ей просто не приносили радости достижения верхних планок прибылей, получение выгодных контрактов и прочие менеджерские примочки, её интерес был в иной сфере.

Когда Кет хвалила сестру за что-то, что ей казалось дельным, Елена улыбалась, но по факту энтузиазм был только в младшей близняшке – старшая его изображала да так хорошо, что Кет вообразив, будто лекций Толлера уже недостаточно для такой сообразительной как Елена, предложила Стефану отправить сестру на дополнительные занятия после медового месяца. Стефан тут же согласился – он всегда гордился невестой, и оба, Кет и он, были такими довольными и решили всё так стремительно, что сказать правду, что ей вовсе не хочется ничего знать «дополнительно» по «Vine&Spirit», а хочется наоборот бросить вовсе и заниматься танцами, у Елены как-то не хватило духу. Так и пошло…

Ко всему доход от танцевального зала, где она и танцевала, и преподавала школьникам был невелик, да и кто в этом мире занимается только тем, что по душе? А больше всего хотелось поговорить с отцом, именно из-за этого взаимопонимания они с Алеком жили вместе так счастливо, не ссорясь даже по мелочам, и ей в отличие от сестры совсем не хотелось покидать отчий дом, а теперь Елена всё чаще чувствовала озлобленность, накатывавшую порой из-за совсем уж ерунды, банальной фразы или мелочи в поступке. Елена этого чувства стыдилась и с ним боролась, никогда не давая гневу выплеснуться наружу, но побороть окончательно не могла… Наверное, это и есть инфантильность и безответственность. Или просто зависть? Но к кому и чему? Никого конкретного не было. Получалось, что к мечте о счастливой жизни. Но почему она несчастлива, если всё у неё есть и даже больше, чем у других? Этого и сама Елена понять не могла, хотя частенько, лёжа в постели по ночам, проводила аутотренинги. Ведь никогда раньше не бесилась с жиру, ничего ни от кого не требовала? Вот дура! Некоторым людям и есть-то нечего, а она «несчастненькая», потому что Стефан не обладает телепатией… Что мешало ему прямо сказать – не хочу заниматься фирмой, хочу танцевать? Язык что ли отсох? Дура. Хотя разве все живут как им хочется? Поймав себя на одной и той же мысли снова, Елена в сердцах размахнулась.

Последний камешек скрылся в волнах, и девушка, решив, что уже совсем оправилась ото сна, вызванного сильным снотворным, собиралась вернуться в дом, когда её внимание привлёк шум, сильно напоминавший урчание моторчика. Через минуту вода буквально закипела брызгами, и Елена, искренне порадовавшись, что проявила благоразумие и не полезла купаться, принялась наблюдать за диковинной рыбиной, чья большая чёрная спина иногда всплывала на поверхности, а потом вновь уходила в глубину, оставляя за собой широкий пенистый след. Видимо, её привлекла сама Елена, а точнее – камешки, которые она кидала в волны. На акулу было не особенно похоже – у хозяйки морей нет привычки затаиваться, а эта рыба скоро ушла на глубину и исчезла.

Подойдя поближе к краю своего насеста Елена замерла в ожидании – она в отличие от плававшей и нырявшей как можно глубже Кет любила сидеть на берегу, часами могла смотреть в воду, наблюдая за снующими у берега мелкими рыбёшками, лягушатами у коряг или стрекозами, а здесь уж тем более надеялась на «добычу». Вдруг вода снова вскипела, мощное мускульное тело выскочило из неё со скоростью пушечного ядра, а не ожидавшая этого девушка со страху чебурахнулась носом в воду и запищала, испугавшись неизвестно чего. Остаточная волна от животного была сильная, и Елена стояла на четвереньках, мелко дрожа и смаргивая воду. Но ничего больше не происходило. И тут поняла. Дельфин! Дельфин?!

– Ой! – она замерла с глупой улыбкой, а потом всё в том же положении поползла вперёд. Дельфин всплыл на небольшую глубину, так что можно было видеть круглые глаза и милую мордочку с дыхалом, и с любопытством уставился на гостью своих вод. Не уплывал. – Кис-кис-кис, – нежно позвала девушка, не зная, что же он от неё хочет, но не желая, чтобы взял и уплыл. Елена столько слышала о дельфинах, но никогда не думала увидеть его здесь. Хотя что удивительного – вроде бы они водятся почти везде, а она читала, что дома даже были боевые дельфины. Правда, как такая прелесть может воевать? И ещё они лечили. Но мир Кола и этого друга человека не сочетался, тем более она не думала, что Кол хоть когда-то бывал в дельфинарии. Да точно не бывал. – Кис-кис-кис…

Дельфин сделал кувырок, чуть приблизился и снова отплыл. Дикий – он не боялся и боялся одновременно. Поняв, что реакции на её приманивания нет, Елена начала потихоньку погружаться в воду. – Не уплывай, милый.

Так она и стояла в воде, не решаясь приближаться, но и не выходя, пока её не окликнули:

– Елена! Живо выбирайся оттуда.

Дельфин от резкого крика отплыл так, что теперь ей теперь было видно только тёмный верх тела и плавник. Елена обернулась – по откосу к ней спускался Кол, – внезапно ей не захотелось, чтобы он видел её с дельфином. Право на личное пространство. С силой шлёпнув руками по воде, она закричала пронзительным голосом:

– Не хочу! Или я пленница даже здесь?

– Главное, чтобы не утопленница! Мало ли, что приходит в голову творческим личностям, – проворчал Кол, тоже сообразив, что сглупил и цепким взглядом окинув пейзаж. Елена тоже искоса оглядела воду – дельфин уплыл: – Что ты тут делала так долго и почему в комбинезоне в воде?

Фыркнув, Елена принялась вылезать на берег.

– Потому же, почему я здесь нахожусь. Мне просто так захотелось. По крайней мере, я не похищаю женщин.

– У рыбы-пилы жабры от зависти отвалились, Елена, – накинув на девушку махровую простынь, заметил Кол.

– Убери руки от чужой жены, – отчеканила брюнетка. Ей стало немного грустно и досадно – Майклсон заявился как всегда некстати, дельфина спугнул, да ещё его тон: – И отныне говорим мы только по необходимости.

На мгновение лицо Кола передёрнуло раздражение, но в итоге оно приобрело насмешливое выражение, и он кивнул:

– Пошли в дом, есть хочется. Заодно выслушаешь умного человека.

Елена смерила его высокомерно-косым взглядом, явно дающим понять, что кто-то глубоко заблуждается в своих способностях, и этот кто-то – не она, но её желудок не оценил эпичность момента и напомнил о своих нуждах громовым урчанием, и Елена громко икнула. Крепко сжав губы под насмешливым взглядом Кола, девушка поспешила в дом.

– Привет, как ты? – Глаза Кетрин внимательно разглядывали обстановку – судя по книжным шкафам, библиотека. Забавно – в Бразилии тоже имелась отдельная комната, забитая книгами под завязку, видимо, все Майклсоны были любителями почитать, и если в Элайдже ей это казалось естественным, то в Коле... Не упоминалось в досье на фоне многочисленных баб, даже для неё ошеломительных по масштабам тусовок юности, извратских развлечений и омерзительной по форме жестокости в решении деловых вопросов. Хотя, может, слухи? – Он ещё в комнате?

– Пока, да, – протянул ленивый голос слева. – А что мне тоже есть сообщение?

– Одно – тронешь её, я всем вам яйца пилкой отпилю, и ты это знаешь, Майклсон. – Елена хмыкнула – Кет всегда очень уж самоуверенна, – и неожиданно для Кола весело подмигнула ему, а Катерина тем временем продолжала: – А теперь будь добр выйди, мне нужно поговорить с сестрой о своём о девичьем.

– Сравнить длину кхм… первичных половых? – Он не сделал попытки подняться с места.

– Нет, как просто и незаметно подмешать синтетического дерьма тебе в суп.

– Кет… зачем же так грубо, – вздохнула Елена. – Мухи и тараканы – абсолютно чистый и экологический продукт. Кол, выйди, пожалуйста? Мы же договаривались.

Скептически оглядев сначала брюнетку перед собой, потом брюнетку на экране, мужчина кивнул и вышел. Шея Кет расслабилась, и с лица ушло неприятное холодное выражение. Улыбнулась.

– Хорошо выглядишь, несмотря на всё, сестрёнка.

Елене вдруг стало легко, и она ощутила желание быть говорливой.

– Неудивительно – дом, море, меня полчаса назад хорошо накормили, как видишь, библиотека есть, и Кол ведёт себя относительно прилично, если не считать похищения.

– Неужели?

– Ты о нём слишком дурного мнения в мелочах, – фыркнула девушка. – Колин Майклсон – засранец только в глобальных масштабах, а в домашних условиях вполне безопасен. Тут дельфин плавает, представляешь?

– Кол держит дельфинов? – вопреки предположению Елены, решившей, что это сообщение порадует сестрицу, Кет помрачнела и в итоге резюмировала: – Таки, Елена, он небезопасен – рехнулся на почве возлияний.

– Нет, – Елена рассмеялась. – Он дикий, к пляжу подплывал! Милый такой.

– Милый? – в глазах Кетрин появился лёгкий интерес. – И что, прямо сразу дал себя потрогать? Не поверю. Я тоже видела дельфинов, и ни один…

– Он же дикий. – Тихий вопрос, которого обе ждали с первых секунд появления на экране: – Как Стефан?

– Жив, здоров и собирается искать тебя, – взгляд Кет снова стал цепким и взрослым при упоминании о Сальваторе. – Если ты о переживаниях, то не знаю, мы с ним не настолько близки. Но с ним Николаус. Что-то передать?

– Это хорошо, что Ник и Керолайн рядом, – Елена улыбнулась уже грустно. – Скажи, что со мной всё в порядке и что вернусь. Мы с Майклсоном заключили пакт – он отпускает меня через два месяца, а в ответ я не подаю в суд.

– Елена, ты… – слово «дура» так и не сошло с языка, – а что ему от тебя надо?

– Семья. Знаешь, мне кажется, что Кол не понимает, что для семьи мало взаимного притяжения и даже общих увлечений, что это каждодневная ответственность и уважение.

– Да… наверное, ты права, – неуверенно прошептала Кет, но потом тряхнула волосами и звонко сказала: – Он тебе ничего не сделает, Елена, будь в этом абсолютно уверена. Может яйца я ему и не отпилю, но в случае сильного косяка перья пообщипываю всем, и ты вполне можешь не прогибаться. Почему ты с ним договорилась? Стефан вряд ли придерживается этой точки зрения.

– А ты?

– А я – не знаю. Зависит от того… Елена, ты из-за Керолайн, меня и Клауса или из-за себя?

– Я не вижу своего будущего с Колом, Кет, – Елена на экране чуть пожала плечами – верный симптом раздражения. – Но мне так проще.

– Ради кого, – настойчиво повторила младшая. – Ради себя самой или ради благодарности и дружбы с Майклсонами? Это очень важно.

– Я знаю, о чём ты думаешь, но нет, ты не права. Ни то, ни другое, я договорилась ради Кола. – Кет увидела, как сестра откинулась в кресле и скрестила руки на груди: – Как бы там ни было, но я не хочу ему дополнительных проблем с законом. Мне жаль, но Стефан не умрёт же от эти двух месяцев, и ничего не изменится для него.

– А если изменится?

– Нет. – Елена уверенно вскинула голову. – Я этого не допущу. Успокой его и убеди, что так будет лучше.

– Ты оскорбишь этим Стефана.

– Чем? Тем что решу все наши проблемы? – Елена фыркнула, и Кет поняла, как сильно сестре нравится её идея. – Он не глупый мужчина.

– Он мужчина, Елена. Всё не так.

– Ты просто всё проецируешь на своего бывшего муженька с замашками средневекового сатрапа, настолько давно одуревшего от безнаказанности, что он бросил жену и ребёнка.

– При чём тут Элайджа и наши личные дела?! – взвилась Катерина, – речь о тебе со Стефаном. Ты не посоветовалась ни о чём. Может быть, он вовсе не захочет оставлять в покое Кола и Майклсонов? С какой стати?

– Только потому что не имею возможности, – отрезала старшая близняшка, чьи глаза внезапно стали невероятно злыми даже через стекло экрана. – И тебе не идёт играть в мамочку, передающую опыт жизни непутёвой доченьке. Нет, я не позволю себе прыгнуть в постель к мужчине, который нагулялся и вдруг воспылал интересом к моему телу. До встречи.

И Елена отрубила связь, не став даже дожидаться ответного «пока», а ошарашенная Кетрин долго смотрела на чёрный экран, понимая, что сестра только что хотела посильнее оскорбить её, хотя вряд ли догадывалась насколько сильно получилось. Почему? Гнев и обида боролись, подталкивая к тому, чтобы пустить всё на самотёк. Идти ва-банк или нет? С одной стороны – Элайджа, с другой Елена, но ведь Елене ничего не угрожает… Разве что влюбиться? Но если это возможно, то какой смысл тащить её оттуда? Елене ведь самой хочется остаться, нагуляться с Колом и при этом быть белой и пушистой перед своей совестью.