Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 118 страниц)

– Мы должны были сказать это вам, – Кол широко улыбнулся. – Разумеется, более цветисто.

– Воспользуйтесь примером брата, – весело блеснув глазами, Кет пояснила: – Когда ему не до комплиментов и вообще не до нас, то он утверждает, что ослеплён…

– Здравствуйте, мои дорогие. Дитя моё, почему ты одета в пижаму на таком собрании? – Устремившаяся к Алеку дама более чем преклонных лет, бесцеремонно оттеснив Майклсонов, оглядела Кет в лорнет и громко, как это обычно свойственно глуховатым людям объявила: – Алек, как ты допустил такое? Я только что слышала от целой группы джентльменов, что твоих дочерей, особенно милую Кетти, стоит раздеть.

Повисла гробовая тишина. Гости из вежливости сделали вид, что ничего не заметили, но слегка притихли. Майклсоны, которые были не слишком в теме, что представляет собой этот божий одуванчик, переглянулись.

– И я счастлив видеть тебя в добром здравии, Амалия. – Пирс натянул на лицо вежливую улыбку, понимая, что старушка не отвяжется. – А наряды моих дочерей… Просто современная мода диктует свои законы, порой недоступные нам, людям более возрастным, не так ли, девочки?

– Конечно, папа. Но и вы, миссис Юнгельд, безусловно, правы. – Елена с осанкой истинной леди, выдержала внимательный взгляд Амалии Юнгельд, грозы молоденьких девушек Мистик-Фоллз. – Желание раздеть женщину в наши дни, к несчастью, превалирует.

– Всё зависит от женщины, моя дорогая. – По поводу Елены у миссис Юнгельд тоже было, что сказать, но она не успела.

– Мы по наивности как-то об этом позабыли, – подтвердила Катерина, оскалившись в приятной улыбке и не тушуясь наградила первого попавшегося бедолагу, беззастенчиво разглядывавшего её из толпы, своим самым развратным взглядом. – Но вы об этом напомнили, и мир засиял новыми красками. Всё-таки в современности много хорошего и помимо Интернета. Но простите, думаю, у вас с отцом есть более интересные темы для разговора, да и, как скажет Елена, нескромно юным девушкам отвлекать на себя столько внимания…

– Конечно. Тем более мы ничего не смыслим в теории гегельянства, которую вы оба так любите. Papа как раз вчера сетовал, что не с кем обсудить. – Елена поняв, что есть момент улизнуть, незаметно сняла ладонь с рукава Алека, который тем временем одними глазами договорился с Майклсонами избавить хотя бы его дочерей от этого энергетического вампира. На себя он уже плюнул, зная, что никуда не денется от промыва мозгов как минимум следующие минут десять.

– Поскольку я тоже в этом деле полный профан и просто ничего не пойму, то мы с братом составим вам компанию, леди. Вы не возражаете? – Кол перехватил ладонь Елены, которую та с благодарностью подала. Мнением Кет же никто не интересовался, и по кивку Алека она просто очутилась рядом с Элайджей, не успев и глазом моргнуть. Не сказать, чтобы девушке очень понравилось выступать объектом в «вещном» обмене между отцом и Майклсоном, хотя намерения у них обоих были самые благие. От Амалии нужно было бежать за тридевять земель, эта женщина обожала говорить бестактную правду, а Катерина всегда оказывалась под ударом, поскольку обладала тем же качеством, но годы, то есть приличия, не позволяли ей парировать на равных.

– Что-то я сомневаюсь, что и вы профан в Гегеле, мистер Майклсон. Может, вернётесь? – Сухо поинтересовалась Кет, отойдя шагов на двадцать и отнимая руку. Которую он, собственно, и не потрудился удержать.

– Я всё-таки не настолько стар. – Подведя брюнетку к картине, на его вкус, жуткой мазне, но, по мнению специалистов, одной из вершин современного искусства, Элайджа сделал вид, что объясняет ей сюжет, который здесь отыскать было и впрямь мудрено. Если поначалу он обрадовался, увидев Катерину, то сейчас жаждал одного – поскорее сбыть её с рук.

– Неужели любите Ницше? – Она говорила сварливым тоном, сама не понимая, отчего злиться.

– Уже не настолько молод. – Последовал скучающий ответ.

– Так чьей же теории ты поклонник? – Кет вскинула брови.

– Ничьей. Я не считаю, что человек должен жить чужими мыслями.

– Зачем тогда их читают?

– Я не говорил, что не стоит их знать. Знать да, но не жить. – Развернувшись, он, чуть сузив глаза, оглядел девушку. Сбросить её с хвоста было бы идеально, но она, похоже, и не думала раствориться в толпе под благовидным предлогом, как он рассчитывал. А уходить самому – правила приличия не позволяли. – С чего ты сейчас выпускаешь коготки, кошечка? Может, лучше пойдёшь, носик припудришь или что-то подобное?

– Ни с чего. Сдуру, – она улыбнулась, поняв, что ведёт себя как настоящая грымза. Какой же это друг? – Прости, пожалуйста, на тебе отыгралась за Амалию. – Она нерешительно дотронулась до рукава его смокинга. – Спасибо за помощь.

– Не за что. Кстати, а почему она именно на тебя так взъелась, Катерина? – Смягчившись, он решил, что можно, пока Марион не приведёт себя в порядок, можно пообщаться и с ней. Но девушка отвела глаза, и закусив губу уставилась в картину. – В конце концов, я имею на это право на душещипательную историю, как спасший тебя от дракона.

– Рыцари не торгуются. – Уклончиво ответила Кет, делая шаг в сторону.

– Я не рыцарь, а аналитик, – он не дал ей сбежать, цепко обхватив запястье, – поэтому рассказывай.

– Ну, ладно. – Покорно кивнула девушка – Кет уже знала Майклсона, если что нужно – с живой не слезет. – Миссис Юнгельд наша дальняя родственница по папиной линии. И она нюхает табак из табакерки.

– Неужели? – Мужчина вопросительно посмотрел на брюнетку, явно ожидая продолжения. Она смирилась с неизбежным, и её глаза весело заблестели.

– Когда нам с Еленой было по десять, у нас в школе за одну неделю родилось аж тринадцать маленьких паучков-птицеедов и тем, кто хотел, дали домой. – Принялась объяснять Кет, скромно потупившись. – Я хотела как минимум двух-трёх, но вот отец бы такого не разрешил, но ведь Елена тоже могла взять себе.

– Я не сомневаюсь, что дай тебе волю – забрала бы себе всё, оставив однокурсникам дырку от бублика. – Последовала полная уверенности реплика с его стороны. Катерина захихикала.

– Это плохо?

– Нет. Это просто по-твоему.

Она согласно кивнула.

– Елены как назло не было, она уехала к тёте погостить. А на паучков столько претендентов и давали только по одному в руки, нужно было что-то срочно предпринимать...

– Ты… – Он уже догадался, плечи затряслись от смеха. – Не может быть…

– До приезда сестры я спрятала ещё одного в табакерку, которую забыла миссис Юнгельд. Она как раз навещала наш дом. – Она фыркнула, инстинктивно опершись на его плечо. – И не повезло, Амалия вернулась, а меня как раз отвлекли и… – дальше слова потонули в обоюдном хохоте. Наконец, взяв себя в руки, девушка, почти повиснув на Майклсоне, выдохнула. – С тех пор я не в фаворе…

Поправив её волосы упавшие ему на плечо, Элайджа тяжело вздохнул, хотя это и не вязалось со смешливыми морщинками у глаз.

– Мне жаль бедную женщину.

– Почему?

Мужчина зачарованно разглядывал глаза Кет, сверкающие сейчас из-под длинных ресниц гораздо ярче янтарного панделока, спускающегося ей на лоб.

– Я до ужаса боюсь пауков.

– Да? – Катерина сосредоточенно закусила губу, на лице появилось знакомое хитрое выражение и, опомнившись, Майклсон отодвинулся.

– Даже не думай. – Предостерёг он.

– О чём ты? – Невинно округлила глаза девушка.

– Увижу их у себя в офисе – сразу убью.

– Как не стыдно! Маленькие, безобидные существа…

– Я не о членистоногих, – Элайджа даже это слово выговаривал с отвращением. – А об их хозяйке, которая на безобидную не тянет.

– Какие мы злобные! – Фыркнула Катерина. – Между прочим, с помощью тренировки…

– С помощью этой тренировки, кто-то может лишиться работы. – Зловеще прошипел её начальник. Положив ладонь девушки на сгиб своей руки, Майклсон огляделся. – И, кстати, мы не даём людям любоваться шедевром. Пошли.

– Да я и не знаю, что ты меня притащил к этому взрыву малярной краски. – Невозмутимо пожала плечами Кет, отходя.

– Это одна из жемчужин экспозиции, Катерина. – Почти с нежностью сообщил Элайджа.

– От этого она не перестаёт быть мазнёй. – Тряхнула волосами брюнетка, готовясь спорить с пеной у рта – это занятие она любила, особенно на приёмах, доводя окружающих до потери приличного состояния. Но тут её ждало жестокое разочарование.

– Ты права. – Спокойно согласился он.

Катерина изумлённо распахнула глаза, однако сказать ничего не успела – к ним навстречу устремилась рыжеволосая, красивая девушка лет двадцати шести, двадцати восьми в облаке бирюзового шёлка.

– Извини, что опоздала, Эл. Но вижу, ты не скучал. Здравствуйте, мисс… – Она вопросительно уставилась на Кет, оглядела лицо брюнетки, наряд, и взгляд стал более, чем холодным.

– Катерина Пирс. – Представил Элайджа. – Мой секретарь. Марион Бертон, моя спутница.

– Мы уже знакомы, – процедила Кет, высокомерно вскинув голову и отходя от мужчины. – По телефону.

– О, точно… – на лице красавицы отразилось явное облегчение, и любая подозрительность исчезла. – Рада знакомству, мисс Пирс.

– Я тоже.

– А что вы тут стоите? – Марион быстро огляделась, и, заняв место Катерины, улыбнулась, кивая в сторону. – Смотрите. Это же «Вспышка Ярости». Одно из самых эмоционально-наполненных полотен на неделе живописи в Нью-Йорке.

– Да? – Элайджа вежливо улыбнулся – Марион смотрела именно на ту самую картину, от которой они с Катериной только что отошли. Кет даже не пыталась сдержать насмешки, оглядев его из-под ресниц.

– О, да. Портер один из самых талантливых художников современности. Пойдём. Не ожидала увидеть его самого и его работы в Мистик Фоллз. Вы с нами, мисс Пирс?

– Я попозже присоединюсь. Негоже появляться на глазах у одного из самых модных, – от Майклсона не ускользнуло то, как она заменила определение, – художников современности, не припудрив нос.

Окинув их напоследок ещё одним насмешливо-весёлым взглядом, девушка направилась к уже давно высматривавшей её стайке знакомых ребят, среди которых была и Елена.

– Странная у тебя секретарша. – Заметила шатенка, глядя ей вслед. – И то, как одета, и по разговору…

– Да, необычная. – Элайджа скосил глаза в сторону Кет. – С пауками…

– Что?

– Я имел ввиду с тараканами в голове. – Он покрепче перехватил локоть Марион, и развернулся в сторону «Вспышки…». – Пойдём…

Мнение Кола об искусстве и мужских идеях относительно вечера, вполне разделял и другой гость, прибывший на вечер вслед за семейством Пирс, по приглашению Клауса и Керолайн.

– Тут сегодня Клондайк красивых женщин, а не выставка картин. – Деймон Сальваторе, несмотря на относительную молодость уже весьма знаменитый путешественник-экстремал и по совместительству ведущий одной из самых популярных передач на BBC, посвящённых тому, как выжить в условиях далёких от цивилизации, одобрительно оглядел одетую в «паутину» Керолайн. – Я говорил, что без ума от блондинок?

– Говорил, но на эту не рассчитывай. – Добродушно ответил Майклсон, но его рука автоматически легла на талию женщины, притягивая к себе.

– Кто бы сомневался. Пока я по лесам и горам, ты успел раньше. – Сальваторе скорчил несчастную моську, но тут же заржал. – И после этого считается, что женщины любят романтические профессии.

– Мы любим не профессии, а мужчин, Деймон. – Отсмеявшись и приняв царственный вид, пояснила Керолайн, однако тоже не удержав фасон захихикала. – А ещё, когда мужчина носит смокинг на торжественные приёмы.

– Не беспокойтесь, генерал, переоденусь. – Он кивнул на свёрток в своих руках. – А вот со щетиной придётся смириться – не у всех есть время и жена, которая проследит за сборами. Или, – он взглянул на Клауса, – мнения которой я буду бояться.

– Не делай меня мегерой, когда вокруг столько людей.

– Да, она стесняется общественности и сейчас ведёт себя как ангел. – За эти слова Клаус получил ощутимый удар в плечо кулачком жены. Он невозмутимо кивнул. – Ну, что я говорю, Дей? Тирания с женским лицом.

– Я поняла – нам не Эла нужно женить, а тебя, Сальваторе. – Блондинка мстительно улыбнулась. – Вот кто страдает без хозяйки домашнего очага.

– Очень страдаю. – Не моргнув глазом, подтвердил Сальваторе. – Никакого уюта и приходится спать под какой-нибудь корягой.

– Угу, верю. – Керолайн заливисто рассмеялась – у Деймона даже любовницы менялись с завидной периодичностью, возможность же наличия жены была и вовсе из разряда фантастики.

– А где, кстати, мой крестник? – Деймон быстрым взглядом окинул толпу. – Я привёз ему кучу всякой хре… кхм, всячины из Эквадора. Зубы, ракушки, томагавки… То, что дети любят.

– Дейв здесь, или с моей тёщей, или с Бекс. Они без ума от него, почти так же как и ты от блондинок.

– О’кей. Тогда я вас покину. Вас, кажется, жаждут скоро видеть на сцене, миссис Майклсон.

*Кордельер – исп. украшение, восходящее своими корнями к эпохе владычества мавров. Цепь свисавшая с пояса платья из драг. металла, с впаяными в некоторые звенья драгоценными или полудрагоценными камнями.

====== Глава XI. (Часть II) ======

Тонкий звон водных струй практически полностью заглушался хохотом мальчика и возмущёнными криками Бекс, пытавшейся спасти от племянника то рыбок, то корзины с цветами, стоящими вокруг бассейна, то свой наряд от воды, которую во все стороны разбрызгивал Дэвид. К счастью для себя, нишу с фонтаном, за которой укрылись Ребекка с Дейвом, Сальваторе нашёл почти сразу, потому что несколько человек, очевидно, щекочущих себе нервы просмотром всяких ужасов о выживании в тяжёлых условиях, с недоверием стали приглядываться к его физиономии.

– Так и знал, что ты в беде. Здравствуй. – Подойдя к Ребекке, наконец, поймавшей племянника, хотя и с некоторыми потерями, о чём свидетельствовал насквозь мокрый левый фонарик-рукав и такое же мокрое пятно на подоле, украшенного тонкой вышивкой жемчужно-серого платьица в талию, Деймон скользнул по ней взглядом, про себя отметив, что блондинка всё такая же хорошенькая, как и всегда, и переключил внимание на Дейва. – Можно забрать у тебя нашего крестника ненадолго?

– Конечно. – Бекс передала ему завизжавшего от восторга при виде Сальваторе малыша. – Здравствуй. Керолайн уже думала, что ты не прилетишь.

– О, ты как вырос. На целую ладонь. – Мужчина чуть подкинул ребёнка, вызвав ещё один радостный вопль и требование неоднократно повторить, что Деймон и сделал. – Нас задержали из-за погоды. Плюс съёмки. Но твоя невестка с меня бы голову сняла, если бы я не посетил выставку и не пропиарил эту провинциальную дыру.

– Это не дыра. – Неожиданно резко ответила Ребекка, раздражённая его высокомерием. Деймон с удовольствием спал на камнях, таскался по городам и весям, но вот обычную жизнь в тихой провинции, где царили чувства защищённости и благополучия терпеть не мог. – Я здесь живу, между прочим.

– О’кей, уездный городишко, в котором нет ничего интересного. Дейв, дядя Деймон прав?

– Нет, – отрицательно покачал головой Дэвид. – Не плав.

– А что же тут выдающегося? – Поставив ребёнка на пол, Сальваторе весело оглядел его. – Ну, кроме твоих мамы, и бабушки с дедушкой, конечно. И теперь ещё тёти.

– Много. – Серьёзно нахмурив бровки, Дейв обвёл взглядом зал, остановил взгляд на одной из картин и, наконец, сообщил: – Машины.

– Машины есть везде. В Лондоне их больше.

Мальчик задумался, засунув палец в рот, после чего выдал новую порцию:

– Лес, белки, девочки…

– Кто? – Деймон захохотал. – Уже девочки?

– Угу. Холосые девочки. Как Бекс. – Рассмеявшись вместе с крёстным, подтвердил малыш.

– Мне кажется, девочки ещё рано. – Весело сообщил Сальваторе Ребекке, глядящей куда-то вдаль, ему за спину.

– Каждый мыслит в меру своей испорченности… – Она фыркнула и подхватила племянника на руки. – Ты переодеваться собираешься, или так и будешь в косухе?

– Не включай зануду, Бекс. – Увидев её насупленные брови, поморщился мужчина. – Что с тобой случилось?

– Ничего, – Вновь отведя взгляд, девушка пожала плечами. – Просто усталость – сегодня был тяжёлый день.

– Да? – Он резко обернулся и успел увидеть то, куда она смотрела. – Первая и, конечно, безответная любовь?

– Какие тут все догадливые. – Ребекка бросила на него злой взгляд, потом ещё один невесёлый на Елену и Метта, рассматривавших какой-то пейзаж, и неожиданно тоскливо спросила: – Она очень красивая, да?

– Очень. – Искренне подтвердил Деймон, глядя на изящную, словно статуэтка, брюнетку. В наряде на греческий манер она была хороша какой-то холодноватой прелестью. Снежная Королева – такие вызывают желание их расшевелить, посмотреть, что за ледяной оболочкой. Бекс искоса оценивала произведённый эффект и вдруг улыбнулась. Ловелас Деймон Сальваторе, оказывается, нашёл что-то интересное в этом «уездном городишке». Ей стало даже смешно ревновать Метта к королеве школы, если уж и их вечно скучающий Дей сражён наповал. Тот же был абсолютно поглощён наблюдением, в нём уже просыпался азарт охотника, но Дейв, недовольный такой рассеянностью по отношению к собственной персоне, сердито окликнул мужчину. Его крестный опомнился и, обернувшись, натолкнулся на полный иронии взгляд своей собеседницы. Поняв, что совершил промах, он попытался исправиться: – Но ты не хуже. Дэвид подтвердит. Правда, Дейв?

– Плавда. Бекс очень класивая. – Ребёнок чмокнул Ребекку в щёку. – И пахнет вкусно. Малиной.

– Спасибо. – Блондинка сквозь ещё не отошедшие из глаз слёзы улыбнулась Дэвиду. – Получается, что напросилась на комплимент. Но мне понравилось, дорогой.

– Но ведь ты и впрямь не хуже, Бекс. – Деймон знал сестру друзей с детства, и неожиданно ему захотелось утешить её. Ребекка всегда была очень нежной девочкой, то ли по природе, то ли из-за того, что её охраняли как драгоценность, а скорее всё вместе. Гораздо нежнее большинства женщин, и Сальваторе вовсе не понравились эти слёзы. Тем более из-за какого-то деревенского увальня, который не видит дальше своего носа. Красивых баб на свете много – уж Деймон-то этот факт знал как никто, да и «Королев» подобных брюнетке тоже, а таких чутких как их Бекс одна на миллион.

– Ладно, Деймон, – Ребекка фыркнула, уже взяв себя в руки. – Ты-то не ребёнок, успокойся. Я знаю, что моль бледная.

– Какая же ты моль?! Подожди-ка, – Он развернул её к себе и как-то торжествующе произнёс. – У тебя очень милое личико. Рот, нос, глаза…

– Деймон ты себя слышишь?.. – Она засмеялась в голос, передразнив. – «Рот, нос, глаза». Потрясающе поэтично, а яркости – просто море.

– Нет, ты не права. – Деймон, конечно, знал, что истинная правда – Ребекка была потрясающе миловидной, золотое сечение Да Винчи и всё такое, за что её и прозвали куколкой, но яркой – нет. Но для дела можно и соврать – нечего ей убиваться из-за этого тюфяка. – Вот, например, глаза…

– Пальцем в небо. – Она с превосходством оглядела его. – Обычные, серенькие глаза…

– Они мягкие и… – Он бросил короткий взгляд на её глаза, собирая побольше информации. И обалдел. Сальваторе неожиданно увидел, что глаза у Бекс замечательно красивые. Роскошные, загибающиеся на концах ресницы Деймон худо-бедно помнил, поэтому и считал её взгляд мягким, но вот сам цвет глаз – нет: вглядываться в эти очи раньше не приходилось. А они были, оказывается, чудесные: прозрачные, с тонким чёрным обрамлением, серебряные от ещё не высохших слёз… От неожиданности у мужчины вылетели из головы все эпитеты и он брякнул: – Очень красивые.

– Ты прямо как школьница, пишущая первое сочинение. Или графоманка. – Ребекка сморщила нос. – Словарь синонимов в помощь.

– Я не… – Деймон, не страдал косноязычием в принципе, но сейчас от удивления не находил слов – он чувствовал себя идиотом. Проморгать такую внешность – это удар по самолюбию. Взгляд спустился ниже, на грудь. Под третий размер. Ноги. Мужчина выдохнул. Это были одни из самых роскошных ног, которые он видел. Стройные, длинные, хорошо прокачанные. Такими ногами да… Вовремя оборвав мысль, что можно сделать с такими ногами – всё-таки Ребекка была сестрой его друзей, он сообщил. – Этот твой парень – кретин, поверь мне на слово.

– Пусть будет по-твоему. – Покладисто согласилась блондинка, решив побыстрее прекратить этот разговор. Спустив ребёнка на пол – Дэвид весил уже немало, девушка заговорщицки подмигнула Деймону. – Кстати, хочешь приятный сюрприз?

– Ещё? Хотя сюрпризов много не бывает. Давай. – Вспомнив, что ему эти открытия в Бекс преференций в ближайшем необозримом не давали, Сальваторе выудил из кармана кожаной куртки ожерелье из чьих-то зубов и надел на Дейва. Тот стал изучать презент, что-то лопоча себе под нос. Получив возможность нормально разговаривать, Сальваторе вопросительно поднял бровь. – Так, где сюрприз?

– Слева от тебя, стоит с бокалом шампанского. Чуть дальше. Ещё… – направляя его взгляд, пропела девушка. – Точно. – С хитринкой в глазах, она спросила: – Ну как?

– Городок не такой и занюханный. Эта даже больше мне по вкусу, не люблю мороженых, – он ослепительно улыбнулся при виде Катерины увлечённо болтающей с каким-то парнем. – С тебя одно уточнение – возраст красавицы. Иными словами, я свободой за совращение не рискую, если что?

– На полгода старше меня.

Выражение лица Деймона стало гораздо более кислым.

– Могла бы сразу сказать.

–Тебе полезно чуточку зря слюнями покапать, – Ребекка показала кончик языка, – может, поскользнёшься.

– Твои братья знают, какую жестокую девушку воспитали?

– Ну, ты же им не расскажешь. – Она состроила кукольно-невинное личико.

– Не расскажу.

– О чём секретничаете? Здравствуй, Деймон. – Подошедшая миссис Форбс похлопала в ладоши. – Пойдёшь ко мне на руки, мой дорогой? – Последние слова относились к Дэвиду, опустившему в фонтан ожерелье и пытавшемуся достать им до рыбок.

– Здравствуй, Лиз. Женский коллектив его разбалует, – возвестил Сальваторе, когда ребёнок со всех ног бросился к бабушке и тут же потащил её к воде показывать рыб.

– Ты прямо как Ник. А для чего же ещё нужна бабушка? Кстати, – миссис Форбс окинула Деймона критическим взглядом. – Ты ведь отощал совсем, с прошлого раза. На экране помощнее будешь. Наверное, кроме улиток и червяков ничего не ели?

– Ещё змей. – Он ухмыльнулся. – Страшно питательно, сплошной белок.

– Тогда приходи завтра к нам на ужин. А пока я уведу этого джентльмена спать, – она указала на внука, – Тебя, Ребекка, все уже заждались. Спасибо, что присмотрела, милая. Скажи спокойной ночи, Дэйв.

Ребёнок, оставил перепуганных обитателей фонтана в покое и послушно подошёл прощаться.

– Пока, Дей.

– Спокойной ночи. – Подкинув малыша напоследок, Деймон передал его Ребекке. – Завтра будем разбирать твои подарки.

– Пока, пока, мой дорогой. – Получив от Дейва причитающийся ей поцелуй в щёку, Ребекка отдала его миссис Форбс. – И вам до завтра, Лиз.

Кивнув им обоим на прощание, Лиз Форбс ушла вместе с Дэвидом. Бекс начала усердно приводить себя в порядок, нивелируя следы разрушений, оставленные племянником в её причёске и наряде.

– А как же охота? – Поинтересовалась Ребекка, поправляя свою роскошную французскую косу и вспомнив его пассаж о сытных змеях. – Ты же ловил нам всякое дикое зверьё в Англии. – Она рассмеялась. – Или эквадорские животные такие нецивилизованные, что не хотят умирать?

– Скорее непредусмотрительные. – Хмыкнул он, подавая блондинке её клатч, тоже мокрый насквозь – именно им ловили рыбу. – Почти все заражены, и норовят стать для тебя экскурсоводами по райским кущам.

– Ты так уверен, что попадёшь в рай? – С иронией осведомилась девушка, стряхивая капли.

– В том-то и дело, что нет. Поэтому, – Деймон церемонно взял её за руку, – романтизм от сидения в кустах с ружьём заканчивается на цацках для детей и полуголодным существованием. Кстати, тебе тоже привёз туземных бус и серёг, куколка.

– Je vous remercie, mon ami. – Так же церемонно ответила Бекс, наконец, приведя себя в божеский вид. – Vous еtes trеs gеnеreux.

– J’espere que, vous etes indulgent, mademoiselle.

– Зависит от того, чего мне будет это стоить. – Она прищурилась.

– Меркантильная, ко всему. – Констатировал Сальваторе, отпуская руку блондинки. – Пару минут твоего времени. Перед аукционом мне нужно будет переодеться в смокинг, и я не знаю что здесь, где и как. Покажешь?

– О’кей. – Она вскинула бровь. – Но следующие два дня, я не слышу от тебя слово «куколка» в свой адрес.

– Сложно и как-то дороговато, – Деймон вздохнул, – но можно, шантажистка малолетняя.

– Тогда давай свои вещи, старичок. – Подозвав официанта, она отдала указание отнести их в осветительскую и, обернувшись, поинтересовалась. – Твоя проблема решена. Попросишь проводить кого-нибудь потом. Это всё? Я побежала…

– Ещё один вопрос. Как зовут эту Шахерезаду?

– Катерина Пирс. – С губ Ребекки сорвался короткий смешок. – А как же юный возраст?

– Там посмотрим. – Нагло улыбнулся Сальваторе. – Может, она стоит того.

– Обломают тебя, поверь.

– Меня? – Деймон одарил блондинку снисходительным взглядом мужчины, чья внешность и умение очаровывать гарантировали успех почти у любой женщины. Ребекке захотелось расхохотаться.

– Тебя, звезда ты наша неотразимая. Я знаю Кет. – Подойдя поближе, блондинка сообщила доверительным тоном. – И если бы была опасность с твоей стороны, сроду бы не показала подругу. – Она тщательно расправила подол платья, но поняв, что пытаться исправить что-то уже поздно, плюнула на это дело. – Хотя, можешь рискнуть. Пока.

– Пока. – На мгновение он задержал взгляд, смотря ей вслед, и посмеиваясь собственной догадке, вынесенной из открытия наличия у девушки округлостей. Бекс с французской косой, в своём миленьком серебристом платье, с длинными ресницами только им всегда воспринималась как классическая фарфоровая кукла. Остальные, называя её так, имели ввиду фигуру и совсем другой типаж. Барби.

Осторожно, боясь оступиться, Керолайн подошла к микрофону. Она уже бывала на этой сцене, именно в галерее проходил конкурс на титул «Мисс Мистик Фоллз». Сегодня она нервничала не в пример больше, но всё же та давняя победа прибавляла уверенности. Сказав приветственную речь, поблагодарив присутствующих, открыв аукцион и передав право его ведения мистеру Сальваторе, женщина вернулась к мужу, поднявшему бокал в шутливом тосте за её триумф.

– Вот видишь, никаких последствий для сцены, моя дорогая. Точнее никаких сцен. Пожалуй, я разорюсь для тебя на.., – его взгляд задержался на жемчужине сегодняшней коллекции, принадлежащей кисти мсье Портера, – вот неё на аукционе.

– Разорись, – залпом осушив бокал с шампанским, Керолайн сурово посмотрела на мужа. – И тогда следующий месяц обещаю – ты увидишь на мне лишь глухие платья в пол и никакого кружевного белья.

– Неужели и супружеские обязанности только в темноте?

– Угу, – она кивнула, – под одеялом и в ночнушке.

– Мда, – Клаус несчастно вздохнул. – А мне казалось, она будет прекрасно смотреться в нашей гостиной. Кстати, для разнообразия можно повозиться и в таких условиях…

– Уверена, что да, поэтому выбор за тобой. – Отбросив шутливый тон, блондинка, не стесняясь присутствующих, положила свою, уставшую за сегодня, голову ему на грудь, и, не боясь, что он сочтёт её монолог излишне пафосным, пробормотала: – Спасибо. Тебе и твоим родным. Я же тебе всегда говорила, что хотела бы иметь братьев и сестёр. Сегодня особенно, – она помолчала, подбирая слово, – остро, наверное? Да, остро почувствовала, что они у меня теперь есть. Ты мне их подарил вместе со своей любовью.

– Нет, отношение к себе людей, в том числе и моей семьи, твоя личная заслуга. – Обняв её за плечи, Клаус вздохнул. – Ты любишь мир, мир в ответ тебя, Керолайн. Пойдём, скоро аукцион начинается. И ты сможешь подремать у меня на плече. Обещаю, никаких приобретений Портера.

– Пойдём, – они заняли своё место, и женщина расслаблено закрыла глаза. – Помни про глухие платья. На остальное даю тебе карт-бланш, без каких-либо условий.

– О’кей.

Общество Деймона Катерину здорово развлекло в этом месте, где ей уже начало немного надоедать. Он был прекрасный рассказчик и, видя настоящий интерес к его работе, а не только к своей знаменитой персоне, становился куда более любезным и увлечённым тем, что описывал. Разумеется, эго звезды девушка тоже поддерживала – она знала мужчин как облупленных, и этот исключением из правил не был, но не более того. И всё же… Кет не улыбалось быть ещё одним лотом. Точнее ей нравилось, когда на неё смотрели, ощущать голодные мужские взгляды, даже раздевающие. В этом было что-то забавное. В отличие от Елены, которая оставалась абсолютно равнодушной к восторгам относительно себя и пропускала их мимо, не раздражаясь и не радуясь, Катерина наслаждалась ими в полной мере. Но к концу вечера, когда девушка уставала, у Кет появлялось ощущение, что она не живой человек, а кость, выставленная на окно второго этажа, остудиться. Кость, на которую смотрит стая голодных собак со двора, и хотя хватить её эта стая не могла, но ощущать себя так, тоже приятного мало. И Сальваторе отнюдь не был уникален в этом плане. Он оказался остроумным воспитанным человеком, с хорошо подвешенным языком, но устроившись в своём кресле, Катерина почувствовала не то чтобы облегчение, а скорее внутренний покой от того, что можно расслабиться. Она устала за вечер, и сейчас девушке хотелось побыть неподалёку от отца, рядом с которым чувство защищённости и уважения к его личности мгновенно гасило любые потуги на её счёт. Это часто было предметом шуток окружающих – в их семье папиной дочкой была Елена, но каждый званый вечер именно младшая близняшка садилась в машину с Алеком Пирсом, оставляя жаждущих проводить и подвезти, а так же сорвать прощальный поцелуй воздыхателей с носом. Отец в свою очередь всегда правильно понимал, когда она уставала, и что нужно подхватить своё отвязное чадо под крыло. Но сегодня Алек задерживался, да и сестры нигде не было видно. Быстро окинув взглядом зал, девушка вздохнула. Оставалось надеяться, что он успеет к торгам. Не успел – они уже начались, поняла Кет, услышав, как стукнул молоточком Деймон, объявляя первый лот. Потом второй… Однако, пока ничего интересного не было и Кет не сильно переживала. Но всё хорошее имеет смысл когда-нибудь заканчиваться и она увидела то, что ей понравилось. Художник, ратовавший за возрождение классицизма в изобразительном искусстве, и особенно стиля Гейнсборо, написал девушку. Она сидела на небольшом пуфе, подобрав ноги, и, весело смеясь, корчила рожицы своему отражению в зеркале. Краски, казались не яркими, даже немного блеклыми, но глубина изображение, с которой проступала лёгкая фигурка, одетая в дезабилье по моде шестнадцатого или семнадцатого веков, тёмные глаза и волосы натурщицы, от этого лишь выигрывали. Отражение, присущая только изображению в стекле холодность, и мягкое тепло того, что вне его, были столь мастерски переданы, что Кет на мгновение даже позабыла, где находится. В какую-то секунду Катерине показалось, что это она вечером смотрится в зеркало, а кто-то сфотографировал – у девушки был тот же типаж, что и у самой мисс Пирс: округлые черты, вздёрнутый нос, кукольное личико, грива каштановых локонов... Уже прозвучал первый молоточек, когда Кет быстро заполнила конверт. Сегодняшний аукцион был приватным по форме* и кудрявую голову девушки одолели насущные мысли – что с Алеком и где взять деньги? То, что Елена отсутствовала вместе с отцом, а Кет не чувствовала, что её близняшке плохо, девушку успокаивало. У сестёр был внутренний камертон, присущий только близнецам, но в его действенности девушки убеждались уже не раз, и не два. Тем временем где-то в отдалении громыхнул гром, и зал ярко осветился отблесками молнии. Однако от того, что с папой всё в порядке, второй вопрос не снимался. Счёт у Катерины свой, конечно, был, но денег там по меркам аукциона – кот наплакал. Её зарплата у отца, Майклсона и накопленные за последние полгода деньги из тех, что на карманные расходы, ещё кое-какие сбережения – девушка собиралась вне сроков переобуть «Пежо» в лучшую резину и поменять диски. А номер счёта отца она просто не помнила, узнать – его мобильник не отвечал, скорее всего, из-за грозы. Оставалось молиться, что хотя бы на это полотно она наскребёт. Перейдя Рубикон и обнулив свой счёт, девушка вписала сумму и заклеила конверт. Надежды выиграть всё-таки были и немалые. Во-первых, классика не относилась к модным течениям, её ценили в основном лишь за древность, которой здесь не было, во-вторых, как уже отмечалось, яркостью и роскошью палитры картина похвастаться не могла – у Катерины был своеобразный вкус на вещи, она любила уходить в картину, а не любоваться ею со стороны. Поэтому окинув взглядом тех, с кем она сидела в одном ряду и, не увидев особых восторгов на лицах по поводу лота, девушка немного успокоилась. Как оказалось не зря – картина и впрямь досталась ей. Довольно откинувшись в кресле, Катерина стала наблюдать за торгами. Лоты, тем временем, шли один за другим. Прелестный осенний пейзаж, творения Портера в стиле вырви глаз, кубист, на её вкус тоже жутковатый… Среди работ встречались и прекрасные, особенно много в стиле модерн, три или четыре, и ужасные, но чтобы ей хотелось их из разряда, вынь да положь – моё, таких больше не было, поэтому девушка не слишком расстраивалась, когда понравившиеся картины уходили к другим покупателям по причине отсутствия у неё денег. Она уже приготовилась задремать, когда вынесли «Кот и шахматы». Кет распахнула глаза – любой сон как рукой сняло. Огромный чёрный кот, с роскошным хвостом и белой манишкой сидел в кресле над шахматной доской и лениво разглядывал зал, одновременно одним глазом косясь на игру. Восторг. Это был не какой-то жалкий натюрморт, а настоящий портрет, просто необычный, которому могла позавидовать любая из семейных галерей. И полотно по внутреннему ощущению тоже было её. Вскочив с кресла и не обращая внимания на удивлённые взгляды, она рванула из зала, пулей пронеслась по коридору, лестницам, ничего не замечая вокруг себя, и резко затормозив, едва не упала на стол распорядителя у входа, тяжело дыша.