Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 118 страниц)

– Самая сильная фигурка на доске? – улыбнулась сквозь слёзы брюнетка, прижавшись спиной к груди Элайджи. Тут же почувствовала, как крепкие мужские руки обхватили её под рёбра. Вернулась прежняя мысль – никто не умел так же обнимать, и никого не хотелось так слушать: мягкие характеры её любовников не могли дать ощущения уюта, защитить, в первую очередь от неё самой, увязнувшей в комплексе брошенного ребенка; властные и рассудочные, способные натянуть узду – они окружали решётками правил, пугали, превращая живую женщину со слабостями и страхами в элегантную машину для умозаключений. Любят не умозаключения и не комплексы, любят потому что... любят.

– Нет, не фигурка на доске, – отражение мужчины в зеркальной мозаике дверей коснулось губами макушки Кет, – та, которая умеет сыграть, не требуя форы.

– Но тебе остаются все мои слёзы и глупости.

– Ничего, ты тоже не обойдена. – Развернув брюнетку к себе и чувствуя, как она сопит ему в плечо, Элайджа закрыл глаза. – Мы классический случай бульварного чтива, Катерина.

– В каком смысле?

– От любви люди явно не умнеют. И насчёт развода, твое согласие мне не нужно – мы до сих пор женаты.

Он напряжённо сдвинул брови, ожидая реакции – Кет стояла с вытянувшимся лицом.

– Ты хочешь сказать, что опять…

– Когда ты ушла от меня, после нашего разговора... Те десять минут, которые ждала в автомобиле – я попросил Фенита аккуратно угробить только что подписанные нами бумаги.

– Майклсон, – глаза Кет заблестели, как большие светляки в темноте, голос зазвенел обличительными нотками: – мало того, что ты задолжал мне уже два свадебных платья, так я ещё и не услышу коронное «А невеста-то с животом!» Это просто возмути,.. – Катерина на миг увернулась от губ мужчины, – …тительный факт для моей репутации дамы лёгкого пове…

Два с половиной месяца назад. Великобритания. Лондон.

– Я, наверное, пойду спать, – поднявшись из кресла, блондинка поплотнее запахнула мягкий длинный халат, подойдя поцеловала Клауса в губы, кивнула деверю, – доброй ночи, Эл.

– Доброй ночи, Керолайн.

– Пожалуйста, не разрушьте дом…

Молодая женщина вышла, Ник отсалютовал бокалом в шутливом тосте:

– Истинный ангел.

Было уже совсем поздно, и оба потребили немало горячительного к тому времени, когда, обменявшись последними новостями, светловолосый брат задал невысказанный в начале вечера вопрос:

– Что не так? С Кетрин поссорился?

– С чего ты взял? – постепенно стекленеющие глаза Элайджи взглянули настороженно.

– Примчаться ни с того ни с сего в Лондон и вести светские беседы, вместо того чтобы лететь к молодой жене, греющей постель в ожидании тебя? – пьяновато хмыкнул Клаус. – Даже такой сухарь, как ты, не способен на этот финт ушами.

– Не совсем, – Элайджа отхлебнул бренди и отставил бокал. – Я по делу в том числе.

– Корпорация?

– Да.

– Но оно «в том числе», – проницательно заметил Клаус.

– Оно непонятно, – уточнил Элайджа, подумал, взвешивая «за» и «против», и всё же спросил: – Ник, странный вопрос… Но ты кхм… изменял Керолайн?

Бокал на мгновение застыл в руке Николауса, он прищурил ярко-серые глаза:

– Как я понимаю, ты уже кого-то осчастливил... Нет. – Отставил бокал на столик. – Не изменял. Не сказать, чтобы не возникало мысли. Когда видишь приятный экстерьер, они у любого появляются... Перегорело?

Элайджа скосил взгляд на брата, отпил из бокала, но ничего не ответил, не желая продолжать тему Кетрин – уже пожалел о своей слабости, толкнувшей на вопрос. Клаус же воспринял молчание, как согласие.

– Бывает. Помнишь Тат?

– Наша эм… да, – ещё бы не помнить.

– Она прилетала года полтора назад, вот тогда я был под вопросом. Желание трахнуть ту, которая не дала нам в школе, стимул... А потом понял, что тоже перегорел. Есть Керолайн, дети, которые дороже подростковых комплексов… Что ты ржёшь?

– Ничего. Я такой же придурок, только мотива устоять не было.

Клаус вскинул бровь, вспоминая – и впрямь к концу приезда Татьи к ним нагрянул братец. Их громовой хохот отразился от стен гостиной.

– Мда уж. Черновой вариант, – напомнил Клаус слова десятилетней Бекки, искренне считавшей, что она самый удачный ребенок у родителей и прямо об этом заявлявшей. – Я много упустил?

– Не знаю.

– Ты был больше влюблён.

– Наверное… Тат была милая девочка.

Милая… Он надолго замолчал, задумавшись. Первая любовь была именно “милая”. На удивление женственная для её юного возраста девушка, ещё не оформившаяся до конца, казалась ему, едва выросшему из подростка, феей. И не только ему, что и привело к расхождению дорог. Спустя годы, когда он встретил взрослую Татью снова, уже будучи президентом корпорации, то невероятно обрадовался и воодушевился. Она ничего не растеряла внешне, лишь похорошела – лицо, фигура, едва ли не идеал женщины. Неудивительно, что они оказались в постели – когда хотел, Элайджа умел быть предупредительным и галантным, удивительно другое – после этой же постели и расстались.

По его инициативе, чересчур беспардонной по форме, но Майклсон был потрясён собственным разочарованием. Воспоминания оказались куда ярче действительности и, надеясь найти в ней желанную спутницу жизни, он вдруг увидел лишь провинциальную простушку. Отличавшее её когда-то очарование наивности не ушло, но померкло в его глазах, плавная манера говорить и неспешность раздражали, темы её интересовавшие были безнадежно далёкими от его реалий – магия её прелести слишком растворилась в другом образе. Скука? Абсолютная. Именно после этой девушки он понял, что ждать у моря погоды и чего-то большего, чем доброе отношение к женщине от себя не стоит, и быстро отыскал Мередит. Не лучше и не хуже Татьи, она всего лишь не вызывала горького привкуса угасших чувств, была более покладиста и элегантна, точно не “провинциальная простушка” – хотя в его глазах разница была совсем невелика.

– Так что по корпорации? – увидев, что брат далёк от желания обсуждать дам, поинтересовался Клаус.

– По корпорации? А, да... – Элайджа вернулся к действительности. – Я хочу, чтобы ты просмотрел отчёты службы безопасности. Видео и текстовые отдельно, сначала текстовые.

– Тебе что-то не нравится?

– Скорее настораживает. Интуиция, а она у меня не как у сестрицы – бывает и мажет, – усмехнулся старший брат. – Прошу, чтобы ты их пролистал и дал общую оценку ситуации.

– Надеешься, что замечу то же, что и ты?

– Да.

– О чём или ком речь в подборке?

– Помнишь, мы говорили о Рейнолдсе, Ник? – Элайджа встал.

– Помню. “Cleanrine Company” твой прямой конкурент для “InterStructure”.

– Да. Речь о нём. Договорились?

– О’кей, – Клаус прищурился.

– Завтра утром передам материалы. Тогда пойду спать – поздно уже. – Махом допив бокал, старший Майклсон поморщился. – Доброй ночи.

– Скорее уж нормального утра. Твоя обычная комната знаешь где.

Пожав друг другу руки, они разошлись, но, добравшись до спальни, Клаус не лёг в постель, а сел в кресло. Странный разговор. Элайджа вёл его несвойственно себе, но умолчал гораздо больше. Спрашивать об измене взрослому мужику, мямлить как ребенку? Переспал с приглянувшейся дамочкой – невидаль, Кетрин-то вовсе не его воздушная Керолайн и не ранимая, нежная Бекка – будет обидно, конечно, если что-то всплывёт, но ничего с ней не случится, переварит. Исполнение очередного каприза эту невестку вполне утешит и главное – у Эла всё будет в порядке. Помешав угли – жена настояла, чтобы в спальне был камин, – Майклсон встряхнулся, пытаясь убрать влияние винных паров на мозги, погладил нежную щеку спящей блондинки. Золотые волосы Керолайн сверкали в огненных бликах, она спала крепко – последнее время сильно уставала. Милая, доверчивая и настолько привычная, что порой казалось будто она с рождения с ним. И только сейчас до Клауса дошло, что брат, спрашивая об измене, имел в виду совсем не постельные развлечения.

– Ну и болван же тебе достался, любовь моя…

Если предать один раз – в другой это будет сделать легко. Какой дурак это сказал? Девочка из Перу ничем не облегчила ситуацию. Элайджа закрыл глаза, надеясь заснуть, но мысль билась в голове. Он не сдержал слово. Не сдержал… Посещение Бернера было ни к чему. Зачем вообще было тянуть эту нитку, если она ничего не давала? Ну, был в её жизни Бернер, чёртов наркоман, Катерина сама не избежала этой участи, Рейнолдс что-то знал… Помог выбраться? Вероятно. Она платила? Собой?.. Проституция с “человеческим лицом”? Ну и к дьяволу, он уже давно не мальчик, чтобы придавать этому значение. Но почему Кет боится рассказать теперь? И вмешаться нельзя – этого его жена точно не хочет. Сев на постели, Майклсон провёл рукой по волосам – когда своих мозгов нет, тянет на чужие мысли и поговорки. Меньше знаешь – крепче спишь. Ему теперь и не спалось…

Четыре дня назад. США. Нью-Йорк.

– Кто? Ты уверенна, Дженнифер?

– Да, – девушка кашлянула. – Президент «MsnLogistic.Inc» на проводе, что мне передать?

– Соединяй, – мужчина откинулся на спинку кресла, – и принеси побольше кофе. Хэлло, Майклсон, по какому вопросу уступил обычной разборчивости в контактах?

– Добрый день, Рейнолдс. Вопрос тебе очевиден. Можешь принять меня сегодня или завтра?

– Ты готов ждать в моей приёмной? – ирония скрыла лёгкий оттенок тревоги.

– Как тебе удобно, – не стал спорить Элайджа. – Желательно сегодня.

– Через три часа будет окно. Устроит?

– Более чем.

– О’кей.

Отключив телефон, Джеймс прошёл к окну, улыбнулся. Майклсон оказался в откровенно унизительном положении: одно дело встреча на нейтральной полосе, другое – на его территории… Сейчас, наверняка, рвёт и мечет. Хотя кто его знает? Придёт – будет видно.

– Предложить тебе кофе, Майклсон?

– Не стоит, перейдем сразу к делу. – Устроившись в кресле, Элайджа уточнил: – И к моей жене.

– Бывшей.

– Возможно и так. В любом случае переходим к ней и твоим поползновениям на её счёт.

– Мои поползновения касаются только меня и её.

– Вряд ли Стемптону понравится быть настолько в дураках. – Холодные взгляды синих и чёрных глаз встретились. – Ты жаждешь нажить побольше естественных врагов или остаться на свободном поле и провести предвыборную компанию по полной?

– Раскопал всё-таки, – вздохнул сенатор – деваться было некуда. – О’кей, что тебе нужно?

– Во-первых, чтобы ты оставил Катерину в покое раз и навсегда. Во-вторых, – в глазах Элайджи заплясали искры насмешки, – я должен был тебя заказать уже как пару недель из-за подставы. И это меня не то, чтобы совсем не радует, но как-то не ко времени.

– Что-то мне подсказывает, что это не очередная твоя тупая шутка?

– Потрясающая интуиция.

Рейнолдс молчал. К войне никто не стремился, по крайней мере, к войне с физическим воздействием. Точнее не так нагло – не те суммы. Деньги стоят многого, но репутация… Её никто не отменял.

– Есть кто-то третий, нацелившийся на кусок пирога?

– А ты не знал? – запустил пробный шар Майклсон.

– Не знал, – развел руками Джеймс. Теперь Рейнолдс понял правильно смысл разговора: англичанин не только и столько желал сохранить лицо и вовсе не чувствовал себя униженным, прямо наоборот – владеющим информацией в большей мере и готовым предложить партнёрство по выбиванию третьего из игры. А потом уже они начнут плотно заниматься друг другом. Только зачем это самому Джеймсу, если его пока не трогали? Или трогали… – И в чём же заключается подстава и твоя выгода от её разглашения?

– В том, что после встречи с тобой в ресторане Катерина должна была оказаться в гробу. – Рейнолдс ничего не сказал, не изменился в лице, но быстрого взгляда, брошенного на собеседника, было достаточно, чтобы Элайджа понял – сенатор более чем заинтересован. И вопреки собственному желанию голос президента «MsnLogistic.Inc» непроизвольно похолодел, утратив кажущееся дружелюбие: – Её автомобиль был испорчен, и при должном подходе подозрение бы пало на тебя.

– Вряд ли бы ты стал церемониться и вести переговоры? – скорее констатировал, чем спросил сенатор.

– Вряд ли. Предполагалось, что Катерина сливала тебе не только Стемптона, но и меня, если конкретно – структуру «InterStructure».

Рейнолдс задумался. Их собирались столкнуть лбами в самый неподходящий для обоих момент. У одного – предвыборная компания, у второго – конец квартала, новый проект на стадии запуска… И неверная красавица-жена. Суть даже не в ценности самой Кетрин для бывшего мужа, а в принципе: взятое без спросу не могло не аукнуться, тем более взятое у такого как Майклсон.

Одно дело – подкуп, шпионаж и прочие интриги, другое – убийство. Остаться в стороне он не мог: нужно либо начинать копать, а это значит ввязываться, что в период предвыборной компании не лучший из вариантов, либо уйти в сторону. Уйти – чревато большими потерями, но теряя можно не проиграть, а выменять ценность. Наверное, дорого, но разве он столько пашет не для того, чтобы иметь право на реализацию этой прихоти? Пусть нерациональной, но…

Около года назад. США. Колорадо.

– Джеймс, представляешь, он назвал меня бешеной сучкой? Меня?! – возмущённо пищала Сабина, молодая девушка модельной внешности, с пышными рыжими волосами и невероятной красоты глазами, словно вобравшими в себя всю специфическую бирюзовую синеву морских глубин. К несчастью, к глубинам прилагалась редкая глупость. – Как ты мог записать меня к нему на студию?!

– Вот уж действительно… – Как бы тихо ни были сказаны эти слова, но слух сенатора, несколько взведённого разворачивавшейся в его кабинете сценой, их уловил. Как и косой, насмешливый взгляд брюнетки, сидевшей чуть поодаль и методично отбиравшей снимки.

Женщины были просто бедой Рейнолдса – увлекался он исключительно прожигательницами жизни, творческими личностями и моделями, мечтавшими о звёздном часе чаще всего за чужой счёт. При всём том, что женским вниманием обойден не был и так, вышеупомянутые подвиды пассий менялись с калейдоскопической скоростью. Вот и теперь: не успел он опомниться, как оказался в паре с одной из моделей, работавшей в команде мисс Пирс. Роман продолжался с месяц и уже начинал приносить первые сомнительные плоды…

– Джонсон – великолепный хореограф, я уверен, он не собирался тебя оскорбить, – цедя сквозь зубы, попытался погасить запал Джеймс, понимая, что происходящее за гранью добра и зла. Конечно, дальше этой комнаты ничего не пойдёт – мужчина был уверен в находившихся здесь людях и аппаратуре, но всё же…

– Этот жлоб вообще ни на что не способен! Так и знала, что ты совсем не дорожишь мною и…

Рейнолдс побледнел от гнева, окружающие быстро переглянулись, но громовому рыку с приказом выметаться было не суждено сегодня сотрясти стены комнаты.

– Саби, я думаю тот мистер имел в виду лишь то, что ты вчера перебрала с коктейлем********* и немного нарушена координация, – негромко обронила Кетрин, подходя и кладя отобранные фото на стол перед дизайнером. – Ты пила коктейль?

– Я не помню, что пила, – буркнула юная фаворитка, на общее счастье отвлёкшись от Рейнолдса.

– Ну, вот он и решил, – тихо прошептала на ушко Сабине Кет. – Очень обидно и не извиняет его неучтивости, но ведь табаско специфически пахнет.

Полное враньё, однако для дурочки сойдёт.

– Хочешь сказать, от меня пахнет? – Волшебные глазки девушки недоверчиво округлились.

– Немножко, но пару листиков мяты и всё будет о’кей… – Увидев, что рыжая поднялась, Кет шепнула: – Подожди минутку, я хотела передать – пришла новая коллекция для съёмок, если успеешь к шапочному разбору, то, может, и мне брючки прихватишь?

Бросив вовсе не благодарный, а надменный взгляд на брюнетку – Сабина искренне считала, что главная работа для женщины – это работа красавицей, а остальных воспринимала как слуг, – барышня милостиво кивнула и мгновенно исчезла с поля зрения. Впрочем, взгляды Кет проигнорировала – девица сошла со сцены, а мнение «вешалки»… На то она и «вешалка», чтобы его не иметь.

Стряхнувший гнев Рейнолдс коротко взглянул на вернувшуюся на место Кетрин и, ничего не сказав, погрузился в работу.

– Я могу угостить тебя коктейлем?

– Как хочешь, – передёрнула плечами девушка.

Он наблюдал за ней с тех пор, как появился в баре, где расслаблялась практически вся команда, но Пирс явно не собиралась вливаться в компанию, а пришла перекусить. Последний месяц он перевёл её работать над проектом в свой штаб, чтобы Кетрин была на глазах по весьма прозаическим соображениям контроля за бывшей любовницей Бернера, журнал не слишком поверил, но согласился оказать такую услугу, однако никакой теплоты у них, разумеется, не завязывалось – некогда.

– Спасибо за сегодня.

– Не стоит, – коротко отрезала брюнетка, рассеянно добавив: – Нам вы со своими разборками секс-туристов мешали не меньше.

Бровь Джеймса взлетела – откровенное хамство, учитывая, кто в этом мире он, и кто Кетрин. Характер точно не сахар… Но его цепляло. И, – мужчина перевёл взгляд на коротенькую юбочку, – ножки… Ножки у Кет были обалденные. Взгляд скользнул выше… Да и остальное не подкачало, девочка сочная и явно вошла в пору со времён их первого знакомства. Почему он пропускал это чудо столько времени мимо?

– Смотр закончен, сенатор? – не раздражённо, скорее без интереса.

– Да, и мне нравится. Тебе здесь не скучно?

– А должно быть?

– Тебе – да.

– О’кей, ты прав. – Она прищурила тёмные глаза, скучающе разглядывая браслет на своём запястье. – Куда ты меня пригласишь?

– На прогулку за город.

– Сейчас? – девушка вскинула брови. За окном стоял глубокий зимний вечер.

– Тебе смущает поздний час или хочется в постель? – холодно поинтересовался мужчина.

– От последнего никто не уходил, – ослепительно улыбнулась Кетрин. – Но прогулке ни в коем случае не помешает.

Снег падал тихо и, постепенно застилая аллею, стирал все краски мира, кроме белой. Кетрин вспомнила, как в детстве, прочитав, что белый цвет – это сумма всех оттенков цветового спектра, считала, что именно поэтому снег такой. Да и…

– Когда-то думал, что на нём можно нарисовать что угодно, и каким угодно цветом, – задумчиво пробормотал Рейнолдс, идя рядом. – А если бы он был какого-то другого цвета, то нет. Знаешь, спектр же суммирует…

Он замолчал, поняв, что потащило не в те дали.

– Что? – Она широко распахнула глаза, изумлённо уставившись на него. – Ты угадал…

– Что угадал?

– Мысль, – неожиданно просто улыбнулась Катерина и стряхнула с его плеч серебрящиеся снежинки. – Я тоже думала сейчас, что снег должен быть именно такой, какой он есть, и про физику.

Всё ещё улыбаясь и мурлыча себе под нос незатейливый мотивчик, она пошла вперёд, оставляя за собой цепочку едва заметных следов. Почему-то именно эти петляющие следы привлекли его внимание, от них и впрямь веяло сказкой.

– Что это, Джеймс? – Задрав голову, девушка прищурилась, пытаясь разглядеть сквозь запорошивший ресницы снег огоньки. – Я бы сказала, что похоже на маяк, но какие маяки в пригороде Большого Яблока…

– Водонапорная башня, Кетрин. Построена ещё до Великой Депрессии. Уже не действующая, но раньше строили симпатично, не жлобствовали, и поэтому её не снесли.

– И впрямь симпатично. – Отряхнувшись, брюнетка чуть притопнула ногой, сбивая налипший снег с каблуков. – Пойдём поднимемся – ручаюсь, сверху будет потрясающий вид…

– Ты не смущаешься, что это частная собственность и могут пристрелить? – хмыкнул сенатор.

– Я на прогулке с занудой? Считай небольшим приключением…

Сверху и впрямь было волшебно. Свет ламп превращал снежную пляску в золотые нити, продёрнутые сквозь серебряное полотнище, и даже луна, всегда размытая и мерклая из-за задушенной атмосферы мегалополиса, казалась ярче. Чёрное небо, чёрные верхушки деревьев и белоснежный лист мира – отсутствие света и его противоположность. Кетрин присела на корточки, кончиками пальцев подхватила верхний, пышный от лёгкого морозца слой снежинок. Они растаяли в капельки. Ещё один…

– Куплю это место когда-нибудь.

– Максимум – можешь соблазнить владельца, – насмешливо заметил Рейнолдс.

– Может быть… ты и прав.

– Владелец вполне может оказаться женщиной.

– Этот вид стоит того, чтобы стать лесбиянкой, – захохотала Кетрин. Очарование тишины разрушилось, сенатор встал, достал сигарету и закурил.

– Не беспокойся, не придётся.

– Да я сразу поняла, – фыркнув, она рухнула на спину в снег. – Неужели бы ты привёз меня в лес ночью, если это не твой лес. Это же скандал.

– Хэй, аккуратнее, – оттянув её с края, Рейнолдс покачал головой. – Я настолько просчитываем, мисс Пирс?

– Как и все мы. – Она прищурилась, разглядывая иссиня-чёрное, наклонившееся ночное небо. – Люди придают слишком большое значение индивидуальности, кичась тем, чего в них нет. – И уже едва слышно пробормотала: – А те, в ком есть, об этом даже не думают, предпочитая правила, потому что им так выгоднее всего жить и использовать этот мир.

– Тебя я не могу просчитать.

– Ты и не пытался, – глядя в склонённое к ней лицо, Кетрин усмехнулась – без рисовки или иронии, ей и впрямь было смешно. – Я ведь тебе не интересна, сенатор. Впрочем, кое-что ты знаешь – я не динамщица, к утру мы окажемся в одной постели, и поэтому я могу нести всякую чепуху, а ты будешь делать вид, что это целая философия и глубокие мысли. Или, к примеру, что снег завтра растает, и тебе жалко, потому что ты его любишь. – Он кивнул, в уголках глаз появились морщинки, голос Кет тоже зазвенел смешинками: – Вот видишь, то, что тебе важно, ты просчитал на все сто пятьдесят процентов.

Повисло молчание, снег всё сыпал и сыпал, наметая небольшие сугробы по краям площадки. Отрыв рот девушка ловила губами снежинки одну за одной, что-то бормоча себе под нос.

– Что ты думаешь? – он скосил взгляд. – Мне интересно.

– Вспоминаю. В детстве я ловила ртом снежинки – была большая фанатка сказки про Снежную королеву.

– Не помню её.

– Вместе со снежинками она рассылала по миру осколки разбитого зеркала, совсем крошечные, и тот, кому они попадались, навсегда терял способность любить. Вот я и отлавливала. Думала почувствовать на языке, а потом выплюнуть и сунуть как линзу в глаз. – Отряхнувшись, она села, больше похожая на снежного котика в своей лисьей короткой шубке, но, увидев понимающий взгляд, сердито покачала головой. – Нет, не нужно этих впаданий в сентиментальность, мы не в романах. Мне просто хотелось, чтобы Снежная Королева взяла меня к себе, посмотреть на чудо-дворец, а там бы я стала одной из её фей… – она пошевелила отмёрзшими пальцами. – Которая дыханием навеки пленяет и замораживает сердца людей. Власть и всё такое…

– Начинание не увенчалось успехом.

– Откуда ты знаешь?

– Феи были среброволосые и с синими глазами.

– Стереотипное мышление. Вот заколдую, тогда взвоешь.

– Я тебя отогрею.

– Ты слишком шикарного мнения о себе, но попробуй...

Рассвет пробрался в комнату тихо, словно вор, высвечивая очертания лежащих на постели фигур. Неслышно вздохнув от этого света и поплотнее закрыв глаза, Кетрин откинулась на спину, мягко касаясь губами шеи мужчины. Ей было так хорошо, что она уже не помнила… Всё же чувственность зрелости и опыт никогда не проиграют горячности любовника-ровесника. Если, конечно, качественный мужчина. А у неё, – она распрямила ноющие из-за растянутых мышц и связок ножки, – очень даже качественный. И вообще – раньше-то было не до изысков. Бернера Кет побаивалась, да и после того, как их жизнь более-менее устаканилась, редкий случай, когда тщательно не замазывала синяки, пусть небольшие, но церемоний бывший любовник не разводил, а когда она ему изменяла с кем-то ещё, то всегда была на взводе от того, что Томас узнает, пару раз так случилось и расплата не заставила себя ждать. Но и не ходить налево не могла: слишком уж хотелось скинуть с себя липкую атмосферу будней, калейдоскоп случайных любовников помогал не сломаться, сдавшись на милость просыпавшемуся порой ощущению по природе сродни стокгольмскому синдрому. Лучше синяки на теле, чем сдвинутые мозги – проблем с приоритетами у Кетрин никогда не наблюдалось…

– Будешь завтракать, или продолжим? – Рейнолдс заглянул в подёрнутые блаженной дымкой сонного сладострастия глаза. Он не ожидал, что Катерина может оказаться настолько нежной, да и настроен на медленный секс не был, но девушка зачаровала ещё по пути в дом, и Джеймс принял правила игры. И не пожалел о проявленном терпении.

– Или, – промурлыкала Кетрин. Большего приглашения не требовалось – мужская ладонь тут же легла на её небольшую упругую грудь.

В звук вдохов, становившихся всё более тяжёлыми, вклинилась трель звонка.

– Ты кого-то ждёшь? – Кетрин не сделала ни малейшей попытки встать.

– Нет, – он раздражённо нахмурился – незваный гость был настойчив, – и со вздохом подал девушке свой халат, – возьми.

Как раз вовремя: посетитель, устав ждать, вставил ключ в замочную скважину. Рейнолдс чертыхнулся про себя, поняв, кто это.

– А я думала тебя нет… – Необычайной красоты девушка, влетевшая в прихожую, пожевала нижнюю губку, оценила натюрморт из кучек наспех сорванной одежды, ведущих в спальню, и, свернув на кухню, громогласно спросила: – Отец, я не собираюсь испаряться. Привет!

– Привет, – более-менее одетый Джеймс появился в дверях вместе с Кетрин.

Подцепив со спинки стула кружевной бюстгальтер, юная леди хмыкнула:

– Верх дурновкусия разбрасываться вещами. Тем более такими невпечатляющими, как у твоей очередной пассии. – У самой юной мисс Рейнолдс грудь уже была не меньше «С». – Рядом с мамой это вообще ничтожество.

– Кристина!

– Верх глупости указывать на очевидное, – сухо ответила Кет, не сделав попытки забрать свою деталь туалета.

– Она немного дурно воспитана, – извиняющимся тоном ответил сенатор, коротко и с упрёком взглянув на дочку. – Прошу прощения. Кетрин, это…

– Не вижу необходимости ни в извинениях, – перебила Кетрин, передёрнув плечами – один из рукавов халата соскользнул на локоть, обнажая её хотя и хрупкое, но словно лепное плечо, – ни в представлении. Если вы не против…

Очередной звонок в дверь.

– Ты с кем-то, Крис?

– Нет, одна.

– О’кей, я на минутку… – взглядом приказав дочери вести себя прилично, мужчина вышел в лобби. Кристина приказ благополучно проигнорировала, тихо процедив в сторону девушки, смотревшейся ей ровесницей:

– Не смущает спать с человеком, который в отцы годится?

– Нисколько. Можешь им гордиться, – Кетрин холодно усмехнулась, скучающе бросив: – Твой отец способен оттрахать меня так, что твоим сверстникам и не снилось. А насчёт годности… Она уже не годится ни на что, малышка. Сожалею.

– Шлюха, – выплюнула раскрасневшаяся девочка от такого открытого унижения её матери, в сердцах бросив лифчик на пол. – Ты шлюха на неделю. Я…

Но, не увидев ответной реакции, она осеклась и вздёрнула подбородок. Глаза Кет откровенно смеялись, словно говоря: «давай же, пожалуйся на меня отцу, деточка…» И столько в них было уверенности, абсолютной и непоколебимой, что Кристина впервые в жизни испугалась, что во всём потакавший родитель станет не на её сторону. А эта дрянь по-прежнему холодно бросила:

– Ладно, я в душ – не буду мешать семейным разговорам.

Вновь оказавшись в спальне и вытащив из шкафа свежую рубашку – стандартный халатик для девушки в холостяцкой квартире, – Кетрин направилась в ванную.

Разобравшись с сервисной службой, собиравшейся подключать каналы и перепутавшей адреса квартир, Рейнолдс нашёл дочь в одиночестве, внимательно изучающей собственные ногти. Хотел спросить, где Кетрин, но не стал.

– Крис, у тебя всё в порядке? – Так спозаранку его дочь появлялась в последний раз на чьих-то похоронах.

– Да, – она поднялась. В действительности девушка попала в сомнительную историю с ДТП, но теперь ей меньше всего хотелось просить отца о помощи. – Я пойду.

– Подожди. Ты взрослая девочка, Крис, – тяжеловесно произнёс мужчина, – не делай из мухи слона. Да, мало приятного, но можно было и позвонить…

– Она почти моего возраста, папа! – вспылила дочь. – Или что – на молодое тело потянуло?.. Бедная мама…

Из голоса мужчины ушли извиняющиеся нотки:

– Сбавь тон, Кристина, – я не собираюсь обсуждать это с тобой. Мои увлечения никак не задевают твоих интересов, и поэтому я слышу подобные разговоры в первый и последний раз.

– Господи, – близкая к слезам девочка пнула всё ещё валяющийся бюстгальтер ногой. – Ты слышишь себя?! Интересы… Думаешь только об интересах!! Когда меня делал, тоже о них пёкся, да?

– Ты у нас с твоей мамой любимый ребёнок, – слёзы на него действовали безотказно, Джеймс приобнял дочку за плечи. – Дорогой и долгожданный. А эта девушка ничего не значит. По крайней мере, ничего нового, выбрось из головы. Садись. – Через мгновение Кристина оказалась на стуле, Рейнолдс включил чайник. – Что у тебя случилось, радость моя?

– Я попала в ДТП… – она вытерла носик рукавом и, наблюдая, как отец заваривает чай, начала объяснение…

Кетрин Джеймс нашёл лежащей в ванной, устремившей ленивый взгляд на экран планшетника.

– Поговорили?

– Да. – Быстрый взгляд. – Кетрин...

– Не стоит разбирательств. Она ещё ребёнок с соответственной реакцией, – мягко улыбнувшись, взмахнула длинными ресницами брюнетка, аккуратно откладывая компьютер.

«Ребёнок? Да у вас разницы пять лет…»

Но и впрямь женщина в его ванной была юна только полудетским лицом – но это так и останется едва ли не навсегда – типаж, – и телом, о чём явно свидетельствовала по-девичьи острая форма груди… Но и только: ровесницей Кристине Джеймс не воспринимал брюнетку в принципе.

Тем временем Кет встала, завернувшись в большое банное полотенце, прошла на кухню и, открыв холодильник, начала исследовать содержимое. Нацелившись на пакет с соком, девушка налила в чашку.

– Не стоит злиться, – обняв её сзади, пробормотал сенатор.

Полуобернувшись, Кетрин потёрлась щекой о его плечо. Нежно и доверчиво. Зеркальные дверцы холодильника отразили мужчину, обременённого семьёй и сферой деятельности, и хрупкую, темноволосую девушку, не обременённую ничем, включая одежду.

– Если я сказала, что не стоит разбирательств, то так оно и есть. Не принимай за дующую губы дурочку, я не увидела ничего унизительного в случившемся, – непроизвольно от жёсткости взятого ей тона Рейнолдс отстранился, строгий голос, неуловимо напоминавший ему что-то или кого-то, стегал словно кнутом: – но мне не понравилась сама ситуация, в которой мы оказались. Поэтому я постараюсь избегать этого впредь.

– Ты постараешься?

– Да, я в неё больше не собираюсь попадать. – Она достала буженину и начала неспешно разворачивать фольгу.

– Это предполагает, что мы сегодня вместе в последний раз? – равнодушно поинтересовался мужчина, подхватив со стола сигареты и закуривая.

– Не обязательно, – внимательный взгляд, чуточку отстранённая лёгкая улыбка, – сейчас решать только тебе. Не думай, что не пойму твои резоны. Пойти на встречу я всегда смогу – нам хорошо вместе, не так ли?