Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 84 (всего у книги 118 страниц)

Пройдя на кухню, девушка открыла шкафчик с посудой, но так и замерла. Резко обернулась. Стол был накрыт. Точнее он не был готов к обеду, но на нём стояли печенья, мисочка с клубникой и вишнями, йогурт в молочнике, коричневый сахар...

На мгновение она обрадовалась – видимо, Мария не уехала, просто ушла из монастыря, но подойдя, поняла – продукты пропали, а верхняя клубничина – крупная, крайне спелая, – была уже тронута с одного бока сизой плесенью и над нею вились мошки. Рядом с миской лежала раскрытая книга авторства Джорджа Мартина. Подсевшая на мегапопулярный американский сериал** Мария проглатывала огромные талмуды один за другим, и когда они жили здесь вместе. Проведя пальцем по странице, Бекс увидела, что остался слой пыли – неудивительно, окна оставались раскрыты.

Никем не нарушенная обстановка помещения заставила её с быстро застучавшим сердцем оглядеться по сторонам. Всё выглядело так, словно дом оставили неожиданно, как бывает, если случается большое несчастье. Гоня от себя дурные мысли, девушка побежала осматриваться – кое-как застеленная постель, букет полевых цветов завядший в воде пахнущей гнилью и, кстати, то, чему она сразу не придала значения – незапертая дверь. Значит, Мария уезжала в спешке. Но в монастыре сказали, что она отработала несколько дней… Опустившись в ближайшее кресло, девушка вздохнула и вновь начала рыться в сумочке – адрес арендодателя нашёлся быстро, но и там ей сообщили – Мария позвонила и предупредила об отъезде. Вот только об отъезде через неделю после сегодняшнего дня. Хотя, какой это показатель? Всё было правильно по фактам, но интуиция. Интуиция говорила, что что-то не так, просто она не видит этого. Выбросив ненужный билет на самолёт и пропавшую еду в мусорное ведро, Бекс направилась в отделение полиции. Лучше перебдеть.

Три дня спустя.

– Привет. Что ты имел ввиду, когда сказал, что Ребекка попала в беду? – Выйдя из автомобиля, мужчина захлопнул дверцу.

– Здравствуй. У меня остался только твой телефон, Деймон. Я попытался выйти на контакт со старшим братом Бекс через сайт корпорации, но меня отфутболили секретари ещё нижних подразделений.

– Это всё? – Лицо Сальваторе выдало непередаваемую реакцию раздражения. Все планы нарушились, из-за того, что он как идиот примчался сюда из Королевства, поверив на слово какому-то студенту. – Конечно отфутболили, потому что Ребекка не могла пропасть, она созванивалась с семьёй не далее, как вчера и предупредила, что не выйдет на связь какое-то время. Она работает с экспозицией в церкви, Орланд, а там из-за толщины стен не ловит связь. Я ожидал большей конкретики, когда ехал в эту дыру.

– Так же как и Мария, – вздохнул парень. – Только вот, почему она так сказала, если их обеих нигде нет?

– Где их нет?

– Их нет ни в церкви, ни в доме, нигде в городке. Бекс была в монастыре, и здесь после меня, видно, как и я вспомнила, что дом был открыт, и вернулась.

– А почему ты решил, что она здесь была? Остались её вещи?

– Нет. Из-за пыли на книжке, остались свежие следы от пальцев. А мы с ней тогда только заглянули туда.

– Шерлок Холмс отдыхает, – улыбнулся Сальваторе, от облегчения позабыв о раздражении, – но это мог быть кто угодно, Орланд, не обязательно Бекка. Дверь открыта – заходи и шарь.

– Но она была в отделении полиции и разыскивала Марию, я там тоже был. Конечно, они её завернули – родители Марии сказали, что связывались с дочерью.

– Бред какой-то…– пробормотал Деймон, проходя в дом. – Бекс у нас – домашняя девочка, да и Мария мне показалась хоть и весёлой, но не слишком-то разбитной… А что арендатор дома?

– Сказал, что Мария должна была съехать через три дня, и был страшно возмущён, – вздохнул Орланд. – Ягоды сгнили и мошки по всему дому. Я как раз собирался разобрать.

Сальваторе молча присел на корточки и начал отбирать стекло и неорганику от органики. Что делать было непонятно. Сообщать Майклсонам? Девчонки могли взять какую-нибудь палатку и пойти на реку позагорать пару деньков? Вполне могли. Правда, такой грязи, уходя мирно, Ребекка бы не оставила – как и Элайджа она была большой аккуратисткой по части вещей, и в доме Майклсонов даже постельное бельё было отпарено как в отеле, чего Деймон не видел ни у кого со времени ухода из родительского дома, а бывал он много где. Взгляд скользнул по пакету оставшемуся в руках Орланда.

– Стой. – Деймон подцепил бумажку. – Ты весь мусор смотрел?

– Я не склонен по своей природе копаться в отходах.

– Билет на самолёт. Бекс правда возвращалась и не улетела. Ладно, – открыв кран, Деймон вымыл руки. – Поехали в этот монастырь. Там она была последний раз, и Мария тоже.

Испания.

– Что с нами?

– Я не знаю, – Бекс с силой приподнявшись подёргала за ручку тяжёлой двери. – Как ты оказалась здесь, Мария? Я помню только как шла по дороге к твоему дому, встретила твоего знакомого и всё.

– Я нарушила их э… «распорядок», – Мария скривилась, вспоминая. – Сбежала и нашла тебя в этой комнате. Но я не понимаю, зачем.

– То есть ты оказалась после меня? – Бекс непонимающе зажмурилась, медленно произнося. – Это невозможно. Сначала ты пропала.

– Нет, я шла из монастыря домой, потом… Потом проснулась, дверь была открыта, пошла в комнату и увидела тебя.

– Тебя перед этим не было минимум несколько дней, Мария, – подавленно ответила Бекс, делая глоток из чашки рядом. – Этот первый день мой, а не твой.

– А ты уверена, что мы сидим один день? – Мария вдруг начала беспокоиться и возбуждённо вскочила. – Я помню, что мы уже говорили и пили. Наверное.

– Просто дежавю, тебе кажется, – успокоила Бекка, ложась на койку. – Давай поспим, мне нехорошо.

– Давай. – Тоже попив, Мария села и прикрыла глаза – вспышка энергии прошла.

Элайджа судорожно сжимал серыми губами сигарету, Керолайн привалившись к зятю глотала горький дым от табака, почему-то это успокаивало. Кол разговаривал с шерифом, или как его там в Испании, Клаус и Деймон колесили по городу. Родители Марии тихие и бледные сидели чуть поодаль, мать плакала, мужчина её утешал. Обе девушки пропали бесследно уже больше недели назад, в самом центре Франции и до сих пор никто не мог сказать точно, где они. Даже просто найти следов, обыскали всю местность, но увы – последнее место, где их видели был вокзал, два электронных билета на поезд в Испанию, в компании какого-то мужчины и выглядели нормальными и бодрыми, действовали по своей воле на камерах видеонаблюдения и такими же вышли из поезда в Барселоне. Это давало надежду найти их живыми.

– Мария? – Открыв глаза, Ребекка через силу улыбнулась. – Я тебя искала как раз. Где мы, как я сюда попала?

– Дверь в комнату закрыта. – Растерянно прошептала синеглазая брюнетка, склонившаяся над подругой. – Я не знаю. Мне нехорошо, плакать хочется. Но хорошо, что ты наконец очнулась, я нашла тебя здесь и заснула.

– Точнее это я тебя нашла. – Бекка вздохнула. – Но вообще я должна быть по дороге из монастыря. Ой! – Она достала шахматного коня, спрятанного в наволочку. – Это откуда же?

– Не знаю. – Ни с того ни с сего Мария резко обернулась, но в дальнем углу никого не было. – Бекс…

– Да?

– Тебе не кажется, что за нами смотрят?

– Кажется. Из окна. И думаю, тут камера. – Девушка подтянула ноги к груди.

– Мне страшно. – Мария села рядом, испуганно озираясь, и взяв шахматную фигурку положила в кружку на тумбочке. Поболтала. – А когда ты оказалась здесь? Ты же уехала домой?

– Я первый день.

– И я тоже.

– Нет, ты не можешь быть. В монастыре сказали, что ты ушла давно.

– Нет, мы с родителями созваниваемся каждый вечер, сегодня первый день. Вечер первого дня.

– Мне страшно, – повторила Ребекка. – Я помню, в полицейском участке тоже так сказали. Ты не созваниваешься с родителями, Мария. Это было уже давно в последний раз.

– Но… – Мария подняла глаза и вдруг Бекс увидела неестественно огромные чёрные зрачки. Мысли ворочались с трудом в каменно-тяжёлой голове, но всё же одну она удержала.

– Мария, посмотри на мои глаза. Всё в порядке?

– Да, а… Нет. Зрачки очень большие.

– Твои тоже. Но тут светло.

Прошла минута, осознав сказанное, Мария закрыла глаза, заплакав и протянула подруге худенькую ладонь.

Бекс с ужасом посмотрела на руку. Мария давно уже не носила длинный маникюр – в работе с древностями эта красота совсем не в плюс, – но сейчас ногти отросли и цеплялись.

– Ты что-нибудь помнишь?

– Нет. Только иногда мне кажется, что мы с тобой уже просыпались и разговаривали много раз.

Где-то на задворках сознания Бекс вспыхнула смутная догадка.

– Давай посидим молча.

– Давай.

– Это не помогает, бл*, – Деймон откинул голову на спинку кресла. Вымотавшиеся мужчины судорожно глотали воду, опрос местных с фото в руках не помогал, да и был не нужен по сути – служба безопасности корпорации просеивала многих, но это хоть отвлекало от несвязных мыслей. – Не получается!

– Она просто не могла пропасть, – как пономарь повторил Клаус. – Она же добровольно садилась в поезд, предъявляла документы, и всё было в порядке.

– Попала в дурную компанию?

– Нет. Бекка,.. – Майклсон запнулся. – Ты же её знаешь.

– Все набивают шишки, – глуховато сказал Деймон. – Но ты прав – Ребекка знает правила игры и никогда не сунется в осиное гнездо из любопытства. Если она куда-то и попала, то это случайность.

– А вторая девушка?

– Вторая тоже весьма прагматичная.

– Вряд ли, учитывая желание возиться с экспозицией, и нехило увеличить себе сроки обучения.

– Возможно и так. Предлагаю вернуться во Францию, там всё началось.

– Нет, Бекка тут.

– Но «тут» мы не можем её отыскать!

– Я недостаточно думаю о сестре?! – Майклсон завёлся с пол оборота.

– Недостаточно, раз до сих пор не нашёл! – Рыкнул Деймон. Хук справа стал достойным ответом на сей пассаж, а челюсть Клауса тоже приготовилась пострадать, но, к счастью, к ним подоспел поли:

– Что происходит? Нападение на…

– Всё о’кей, – буркнул Сальваторе. Привкус крови освежил и вернул на землю.

– Сеньор?

– Мы пошутили. – Клаус зло поджал губы.

– Всего доброго.

Между мужчинами воцарилось молчание.

– Извини, – буркнул Сальваторе. – Но я всё равно считаю, что побывать во Франции не помешает.

– Я предпочитаю оставаться, вряд ли теперь Бекс вывезут отсюда. – Клаус помолчал, смотря вдаль. Наконец, признал: – Мы уже думали насчёт Франции. Но у Бекс и Марии общих контактов там – арендатор и монастырь. Мы уже проверили оба варианта. И учти, мужчина с камеры не имеет отношения ни к кому из них, и сестрёнка прибыла сюда по доброй воле. Значит, началось здесь.

– Не знаю. – Признал Сальваторе, закуривая. – Но сиднем сидеть тут сил нет. Это ничего не даёт.

– Монашки и старый маразматик, кого из них ты предпочтёшь подозревать?

– Начну со старого маразматика.

– О’кей. В аэропорт?

– Да.

– Подброшу. У тебя есть документы на арендатора?

– Были где-то.

– Пришлю по электронке. – Они сели в автомобиль. Дорога проходила в молчании, и Деймон уже не думал ничего услышать, погрузившись в свои мысли, когда Николаус вдруг заговорил: – Знаешь, чего я не пойму? Вранья Ребекки. Она всегда была очень честной, с раннего детства. Джордж, конечно, тот ещё идиот был, но он приучил её к тому, что честность – привилегия для избранных. Она никогда не врала нам, а тут откровенная ложь по поводу своих планов.

– Влюбилась в кого-нибудь?

– С чего бы? Бекс у нас умная девочка и знает, что пока рано ей думать о ерунде.

Франция.

– Выходит, вы даже не видели девушек?

– Почему же. Я видел Марию, темноволосую в первый раз, она снимала у меня жильё, и мы в присутствии юристов подписывали контракт.

– А дальше?

– Дальше она пересылала на банковскую карту. Задержек не было.

– То есть Ребекку вы не видели.

– Нет.

Деймон лишь тяжело вздохнул, отодвинув чашку с великолепным кофе, поданным добросердечной хозяйкой дома – женой арендатора – на хрена он сюда ехал вообще? Предупреждение Клауса подтверждалось – старичков подозревать смысла не имело, это были люди из тех, что вынянчивают больных воробьёв и отпаивают молоком приблудившихся ежей.

– Спасибо за информацию.

– Не за что. Нам очень жаль, что такое случилось.

– А вы не разрешите мне осмотреть дом или это неудобно?

– Честно говоря, там уже прибрались, поэтому вряд ли Вы что-то найдёте, но, конечно, мы Вам дадим ключи.

– Девушки обе работали очень хорошо, – женщина с лучистыми серыми глазами вздохнула, перебирая записи отчётности. – Знаете, у нас тут достаточно добровольцев, помогающих от чистого сердца, но всё же найти аккуратного, готового работать с копиями помощника и одновременно разбирающегося в искусстве – проблема. А Ваша невеста продемонстрировала и то, и другое. Мы молимся за них обеих с того дня, как узнали об исчезновении, но большего я Вам сказать не могу в силу незнания, хотя очень желала бы.

Обстановка кабинета настоятельницы чем-то неуловимо напомнила Деймону кабинеты Элайджи. Голые стены, стул, стол, только вместо картин – так же неуместно выделялся роскошный молитвенник.

– Спасибо и на этом, – поднявшись он потёр шею. – А могу я посмотреть, с чем именно они работали?

– Конечно, это не секретно, но приготовьтесь к определённой холодности персонала. Мужчины у нас не задерживаются.

– Я понимаю.

Осмотр ничего не дал и здесь. Неоткуда тут было взяться роскоши, подлинников почти не было, несколько приятных копий, неплохо передающих эхо энергетики шедевров, но и только. Выйдя в сопровождении настоятельницы из мастерской, Деймон не удержал тяжелого вздоха – он сильно вымотался, а толку не было. И именно здесь, где стояла удивительная тишина, которая бывает в поздние сумерки, вдали от шума города, а трескотня кузнечиков становится громовой, волной накрыло удушающее понимание, от которого он бежал из Испании – Бекка вправду пропала. Пропала, как пропадают тысячи людей по всему миру, однажды вышедшие на улицу и не вернувшиеся. И он такой же как и все ничего не может с этим поделать. Совсем ничего. Спустившись с широкого крыльца, Деймон, по-стариковски шаркая, медленно побрёл по дороге.

– Месье Сальваторе… – окликавший голос доносился откуда-то со стороны. Обернувшись, Деймон вспомнил, что вышел из реставрационной с настоятельницей и её помощницей-администратором по мастерским, которых забыл поблагодарить за уделённое время.

– Простите, ma mère***, я задумался. Мадемуазель Клеменца.

– Не мудрено. – Женщина вздохнула, серой тенью очутившись рядом, и её полноватое, круглое лицо напомнило ему отчего-то Керолайн. – Я хотела спросить, остановились ли Вы уже в гостинице?

– Ещё нет, но думаю, это будет не сложно. Я арендовал автомобиль.

– Уже поздно, здесь провинция – регистрируют до десяти, и я могу Вам предложить переночевать на территории монастыря. Разумеется, не в самой обители, но у нас есть свободное место в сторожке.

– Буду крайне признателен.

– Тогда мадемуазель Клеменца сопроводит Вас до места. Доброй ночи, сын мой.

– Доброй ночи, ma mère.

Настоятельница удалилась, и словно мгновенно место стало неприятным и нелюдимым.

– Я проведу вас, – безразлично кивнула оставшаяся женщина. – Следуйте за мной.

До сторожки было идти приличное расстояние и уставший Деймон, пытаясь отвлечься от навязчивой мысли, что он беспомощен, скосил глаза на провожатую.

– Девушки работали под вашим руководством?

– Да, но мы практически не общались.

– Они ночевали здесь? Бекка говорила братьям, что да.

– Возможно, пару раз. У нас здесь мало активных посетителей.

Вежливый ответ рубил возможность дальнейших расспросов на корню, и почему-то Сальваторе показалось, что это было сделано специально. Он даже немного рассердился от усталости – полное безразличие к чужому горю, а ещё монашка… Вот настоятельница, та – да. Хотя это и не монашка, – Деймон оценил ухоженность женщины, аккуратный маникюр, чёрная блузка и юбка в пол хотя и были квакерски-строги для её возраста, но отлично сшиты и не походили на облачение – ничего, что он подспудно ожидал увидеть в монастырской работнице. Стереотипы.

Наконец они дошли до стоявшей на отшибе сторожки. Домик был низеньким, фанерным и выглядел совсем нелепо на фоне каменных стен монастыря, неподалёку располагалась такая же дощатая беседка с небольшим источником внутри.

– Здесь может быть прохладно ночью, но Вы будете не одни, – взявшись за дверную ручку, сообщила Клеменца. – Попросите охрану, они включат обогреватель…

Неожиданно дверь с силой отворилась внутрь, и женщина буквально влетела в помещение, споткнувшись о порог. Деймон бросился было поднимать, но его опередили.

– Извините, мадемуазель… Клеменца, – крупный мужчина как пушинку поставил Клеменцу на ноги, и охнул. От удара об дощатый пол девушка получила рассечение, и теперь кровь стекала по брови заливая глаза, и капая на блузку. Хозяин сторожки неловко засуетился, в поисках стула. – Садитесь. Сейчас промоем…

– Всё в порядке, я пойду к себе…

– Какое там в порядке. У вас есть аптечка? – помогая шатенке сесть, напомнил Сальваторе мужчине, быстро представившись: – Деймон.

– Франсуа. Да, конечно, – нырнув в какую-то кладовку, мужчина вернулся с небольшим холщовым мешком в руках, в котором оказался стандартный набор средств первой необходимости. – Перекись?

– Да, дайте мне, Франсуа. Я сама, – забрав ватный тампон и вытерев кровь, девушка прыснула на рану перекись водорода и сморщилась от боли.

– Это присыпка?

– Нет, снотворное, – мужчина забрал из рук Сальваторе флакончик с белым порошком. – Присыпки нет.

Видимо, обработка ранок всё же доставляла сильную боль, и Деймон невольно перехватил взгляд полный ледяной ярости, который девушка бросила на сторожа.

– Просто наклейте пластырь. Хотя бы он у вас есть?!

– Конечно, конечно…

Через минуту над бровью девушки красовался аккуратный белый кружочек, и она встала.

– Благодарю за помощь, господа, – Деймон явственно услышал сарказм в её голосе. – Доброй ночи.

– Доброй ночи.

На улице пошёл дождь. Именно он и разбудил Сальваторе посреди ночи стуком о тонкие стены фанерного домика. Выделенная ему кровать вряд ли могла посчитаться королевским ложем, но функцию выполнила отлично – едва голова коснулась подушки, он уснул, но теперь сон ушёл, а вернуться не обещал вовсе. Лёжа с закрытыми глазами, Деймон вновь задумался о Бекке.

Два года он всё ждал, когда она подрастёт, сумеет понять, что он давно не видит в ней ребёнка… И да, не знал, как подступиться и не оттолкнуть этим от себя. Полная дичь: но какой бы взрослый мужчина особенно с бесконечной чередой женщин, охотно делящих с ним постель, понимал, как действовать в ситуации, когда знаешь девушку ещё девочкой, видишь в ней ребёнка, который тебе безумно нравится, а потом начинаешь её вожделеть? При этом девушка явно не воспринимает тебя мужчиной, и относится как к кузену или дядюшке старше на двенадцать с половиной лет. В этом было что-то извращённое и смущающее даже его равнодушную ко многому натуру. Плюс Элайджа, даже не сам Элайджа, а то, что они братья Бекки. Находящийся в весьма прохладных отношениях со Стефаном из-за отца, Деймон видел насколько сильны связи в семье Ребекки, понимал, почему теперь никакая самая сильная любовь к мужчине не заменит ей семьи, и отлично зная, как отреагируют старшие Майклсоны на его матримониальные поползновения по части Бекки, не хотел, чтобы она испытала эти переживания, ещё не набрав опыта жизни. Да и что врать самому себе – если она его не полюбила до сих пор, вероятно, этого не случится и потом. Радовалась встречам, дорожила общением, но не слишком нуждалась в нём, и вряд ли думала так же часто, как он вспоминал в разных уголках Земного шара свою маленькую «золотую принцессу».

Теперь все эти вопросы и преграды были сметены простым пониманием, что если бы она уже стала его женой, то не поехала отдыхать одна и не пропала вслед за Марией. Ребекка – красавица, редкого породистого типажа, как такие могут цениться на рынке, и что случается с пропадающими в таких обстоятельствах девушками, Деймон знал. Лучшее – проституция, худшее… О худшем он старался не думать. Он скосил глаза на католическое распятие, освещаемое молнией. Только бы она была жива. На лбу проступила испарина, и отогнав от себя эти мысли – материальны, – Деймон медленно выдохнул. Ему вдруг захотелось захныкать как в детстве. Если только удастся найти, – исправился, – когда удастся её найти, неважно когда и как, больше он ничего ждать не станет.

Задумавшись, Сальваторе пропустил момент, когда сторож встал и прошёл на улицу, опомнился, только услышав, как невнятно из-за дождя скрипнула дверь. Внезапно ему тоже стало душно от всей обстановки, не дающих покоя эмоций, захотелось проветриться… Хотя скорее это можно было охарактеризовать как захотелось промокнуть, но Деймон был не новичок по части дурной погоды, жизнь приучила к условиям куда хуже, и вода с неба ему не слишком мешала. Осень стояла тёплая, а дождь всё-таки освежал.

Пространства вокруг церкви были обширными, однако Сальваторе не решился отходить далеко – домик практически терялся за пеленой дождя. Дойдя до беседки, он хотел войти внутрь, но остановился, поняв, что помешал другим людям. Дождь заглушил его шаги и дыхание, но происходящее там было отлично слышно, благодаря акустике.

– Ты просто идиот!

– Но это же снотворное, и я его оставил на будущее.

– Это сильное снотворное, я сказала его выбросить, а не трясти перед носом этого вынюхивающего англичанина, – Клеменца говорила невнятно, и Сальваторе приходилось вслушиваться. – Антонио пошёл умом явно не в отца.

– Я сделаю это завтра.

– Почему не сейчас?

– Он лежит напротив двери в кладовую…

Не став дослушивать, словно на автопилоте Деймон зашёл обратно в домик, в лихорадочной спешке нырнул в кладовку, достал склянку с порошком из знакомого мешочка и отсыпал немного в углубление крышки своей зажигалки. Куртка теперь была мокрая, его волосы тоже, ботинки заляпаны жидкой грязью, поэтому Сальваторе быстро натянул свежую футболку из рюкзака, кое-как обтерев старой рубашкой сначала волосы потом обувь, сунул ботинки под кровать, а куртку и грязную футболку в рюкзак, и накрылся едва ли не до носа. Ему казалось, что он пыхтит как паровоз, сердце стучит, перебивает дождь, и этим он обязательно себя выдаст. Но сторож не торопился возвращаться, и постепенно сердцебиение улеглось, а мысли приобрели стройность, и мужчина уже не понимал, чего испугался и зачем устроил эти шпионские игрища. Он ничего такого особенного не услышал… Но заснуть всё равно не смог до утра.

Кровь алыми каплями стекала по лезвию бритвы из довольно глубокой ранки на пол, Деймон вздохнул.

– Вот и побрился...

– Что же вы так неосторожно?

– Нервы, – кротко пояснил Сальваторе. – Не будет пластыря или чего-нибудь продезинфицировать?

– Конечно.

И снова, уже в третий раз за сутки он увидел холщовый мешочек. Перекись водорода, пластырь… Улучив момент, Деймон всё же бросил взгляд в содержимое «аптечки». Там уже не было склянки со снотворным.

– Сначала была проведена реакция на обнаружение Витали-Морена, но так как она не является специфической, а правдива и для некоторых других азотсодержащих соединений и, главное, атропина, то реакция на выделение бромаурата скополамина так же…

– Прошу прощения, но можно поскорее дать конечные результаты, – прервал бормотание лабораторного работника Деймон, чувствуя, как мурашки ползут по спине: откуда-то из школьного курса всплыло воспоминание, что последнее слово в названии – ключ к виду вещества. – Меня не интересует способы получения данных. По крайней мере пока.

– Сложный эфир скопина и троповой кислоты.

– А если ещё проще? Бывает какое-то рабочее название этого эфира?

– Так вы не химик? Извините, мне вас рекомендовали иначе, – приподнял очки лаборант. – Скополамин.

– Скополамин? – растерянно переспросил мужчина.

– Да.

На лбу Деймона проступила морщина. Ничего особенного, скополамин применялся при определённых видах болезней, если бы не одно “но” – человека этот препарат без вкуса и запаха мог заставить выполнить, что угодно по доброй воле, при этом напрочь лишив воспоминаний о своих действиях. Он ещё ни разу до сегодняшнего дня не встречал его в чистом виде в Европе, зато в Латинской Америке растение считалось настоящим бедствием на службе криминалитета. Ещё в его первый визит на этот континент пришедшийся на Эквадор, гид объяснил европейцам, почему не стоит даже сидеть под ветвями красивых цветущих деревьев и быть предельно осторожными с местными проститутками.

И всё же – он вспомнил простое крестьянское лицо сторожа – вряд ли. Там скорее им лечат болезнь Паркинсона или что-то подобное, чем используют как наркотик. А скрывают – контрабандный препарат без рецепта вполне может быть причиной опасений.

А если да, то что? Что делать? Сказать Майклсонам – это итак ясно, но дальше что? Вытрясти что-нибудь силой из сторожа и Клеменцы можно, но если Ребекка не с ними, то её просто уничтожат. Если сторож и Клеменца виноваты… Слишком много этих «если» и «но».

– Всё в порядке?

– Да. Скажите, этот препарат часто применяется в Европе не в медицинских целях?

– Не сказал бы. Хотя одно время в двадцатом веке был популярен под видом «сыворотки правды», но после выяснилось, что он вызывает эффект, когда человек начинает и свои фантазии считать правдой, плюс куча побочек в виде неадекватных действий вроде чистки зубов карандашом, и применение свернули. А если вы о преступности, да действие отличное – память стирается практически полностью, но клофелин и наподобие его куда более популярны, скополамин требует наличия у преступника определённого времени. Откуда он у Вас, кстати?

– Из Перу случайно привёз, – суховато улыбнулся Сальваторе. – Спасибо, до свидания.

Испания.

– И с чего начинать? – Клаус мерил быстрыми шагами гостиную.

– За ними осторожно следят, – вздохнул Элайджа. – Пока без толку.

– А можно мне? – Керолайн, которой за всё время пока разрабатывался план проверки не дали вставить слова, всё же подала голос. – Почему вы не думаете, что это может быть связано именно с экспозицией монастыря?

– Мы это уже обсуждали, – чуть раздражённо поморщился Кол. – Он вовсе не богат. Старинный, но не более того.

– Бекс говорила, что там есть работа Антона Мюллера**** – венецианского периода, несколько миниатюр Джулио Кловио***** и статуи убранные средневековыми драгоценностями. Чего же больше?

– Там одни копии, я видел сам.

– Деймон, прости, но в этом тебе доверия нет. Речь шла именно о подлинниках.

– Бекс ошиблась.

– Нет, – поддержка пришла с другой стороны. Клаус неожиданно холодно взглянул сначала на жену, потом на Сальваторе. – Я лично знаю насколько хороша в искусстве Бекс, более того я с ней занимался годами, и знаю, что она не могла ошибиться. Керолайн?

– Она не могла ошибиться. – Подтвердила девушка. – Значит, либо соврала, либо… Сальваторе, что там у тебя по мировой культуре было в институте?

– Прилично.

– По какой шкале – личной или институтской?

– По личной я давно перешёл на уровень Бога во всём, – но шутка вышла у него как-то совсем невесело.

– Либо она соврала, либо Деймон ошибается, либо здесь и есть что-то не то, – подвела итог Керолайн, высказав мысль пришедшую в голову всем остальным. Но мужчины молчали, занятые своими мыслями и не реагировали на её нервозность, и хотя Керолайн уже поняла, что мешает им, но поделать с собой ничего не могла: – Кто верит, что Бекка соврала?

– Никто, – ответил всегда наиболее снисходительный к женским истерикам Элайджа. – Не забывай о родителях Марии, я много говорил с ними о ней и слышал, что девушка расточала сходные с Беккиными восторги. Но не придал значения, потому что там были и личные причины, чтобы не хотеть возвращаться в Университет какое-то время, и восторги могли быть либо предлогами, либо недостаточным знанием предмета – девушка не слишком разбиралась.

– Тогда нам нужно поехать и посмотреть на месте, но не вызывая подозрений. Кому-то, кто более ли менее прилично разбирается в искусстве и не был там. Так как Клаус уже засветился, остаюсь я.

Деймон переглянулся с Клаусом, и последний коротко обронил:

– Керолайн, ты не можешь поехать.

– Почему? На самом деле всё, что мы имеем – лекарство.

– Потому что у нас уже недосчитывается двух девушек. И именно потому что мы больше не имеем ничего, кроме догадок и подозрений, ты не будешь в безопасности, – пояснил Деймон. – Если это не Клеменца, то хрен пойми от кого тебя нужно охранять. Забудь. У меня есть человек, которому я доверю это, пусть профи и в другой плоскости, но подлинник или же неподлинник, но эксклюзивного качества, от банальной копии отличающий.

– Кто?

– Мой младший брат, он как раз в отпуске.

– Нет. Вы с ним были в крупных неладах, так что ему задницу поднимать и рвать ради незнакомой девчонки? – с сомнением вздохнул Клаус. – Я… мы, мы не можем рисковать с ним. Но Керолайн не поедет.

– Наши нелады и нынешняя ситуация – штуки разные. Стефан приедет и будет рвать задницу ради Бекки, если я его попрошу.

– Так звони уже, далась тебе твоя сумка?

– У меня нет в телефоне его номера, нужна моя записная. Она в сумке.

Франция.

– Здравствуй. Я не видел тебя в гостинице.

– Здравствуй. Нет, в палатке, как турист. Город мелкий, и новые лица будут всегда на виду, а так проще.

– Хорошо. Тебя ввели в курс дела?

– Да, её брат, Клаус. Пропавшая Майклсон – красивая девушка. Породистая.

Деймон быстро взглянул на младшего, сообразив, что Стефан по тощим жареным курицам с перекаченными губами был совсем не мастак в отличие от него самого, время от времени всё же довольствовавшегося и данным подвидом «женщины обыкновенной», а, значит, Бекс не могла не произвести впечатления, и подтвердил:

– Очень, но дело не только в этом.

– Как хочешь. Ладно, куда сейчас?

– Я собирался навестить соседние церкви в частном порядке. Ты умеешь общаться с церковнослужителями и неплохо узнать, что некоторые из них думают о богатстве экспозиции в монастыре.

– Тогда пойдём.

Ближайшая церквушка была в нескольких милях. Когда молодые люди вошли в неё, месса уже окончилась, и прихожане, которых было в будний день совсем немного, медленно тянулись к выходу. Присев на скамейку во втором ряду, Стефан, что-то забубнил себе под нос. Прислушавшись, Деймон понял, что брат чередует “Pater” и “Ave”******.

– Уже пять «Раtеr» и три «Аvе», ты серьёзно?

– А что тебя так беспокоит? – Стефан хмыкнул, – не мог же я зайти просто так. Не мешай.

Вздохнув, старший выслушал ещё один круг и после направился к священнику, тщательно очищавшему подсвечники на амвоне, окружавшие алтарную статуэтку.

– Здравствуйте, mоn реrе. У меня к Вам будет несколько вопросов по поводу экспозиции…

– Как вы находите церковь, сын мой?

Более дурацкого вопроса Деймон давно не слышал. Церковь и церковь, как все церкви, но из вежливости он сообщил: