Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 106 (всего у книги 118 страниц)

Если раньше у неё были мысли поступить разумно и скрыть от него все дела с Колом, то, когда Элайджа сказал, что собирается жить с ней до конца, на эти планы уже не хватало духу. Сцепив пальцы в замок, Кетрин с размаху села на кровать. Говорить не стоило, не сказать – не то же, что солгать. Или то? Конечно, то.

Теперь, когда не имело смысла бороться с собой и оставалось только признать поражение и покориться, а все объяснения она малодушно решила отложить до того момента, когда всё наладится с Дени, Катерина почувствовала себя куда увереннее и свободнее. Отбросив ненужную шелуху гордости и иронии, она безоглядно льнула к Элайдже, не упуская ни единой даже самой простой возможности приласкать его, будь то поцелуй перед ужином, поглаживание по плечу или даже просто улыбка. Ему явно нравилось такое отношение, и поэтому вскоре внутренне Кэтрин вновь переходила к отчаянью от того, что её честность все разрушит. Но и скрытничать с тем, кого она любила и кто ей хоть немного доверял, уже не осталось сил.

С Уэсом дела по части разговоров не продвигались – стопор Даниэллы работал в компании чужого, а привыкнуть она как ни старалась, не могла. Другое дело – Дэвид. После долгого разговора и рассказа, как всё происходит на самом деле, он внезапно отлично понял кузину и теперь дружная троица – Кетрин, Даниэлла и Дэвид почти не покидала импровизированного «ипподрома» и прилежащей рощи во второй половине дня, когда уезжал Уэс и мальчик возвращался из школы. По сути они заходили домой только, чтобы поесть, и Кетрин всё чаще ощущала, что она нужна только как контролирующий орган. И однажды, когда они взяли на прогулку обеих лошадок, то услышали её относительно громкий голос, командовавший Иллюзии. Кет поняла, что Ребекка всё равно услышит это раньше или позже, стоит ей случайно появиться в роще, а Дени ничему не сумеет воспрепятствовать.

– Нагулялись? – спросила стоявшая в дверях хозяйка дома розовощёкую компанию.

– Ага. Мне удалось её заснять на дыбах, – с порога завопил Дэвид, кидая шапку, – Иллюзию. Пить жутко хочу.

– Пойдёмте сразу чай. Элайджа тут.

– Да? – Стаскивавшая сапоги для верховой езды Катерина вскинулась. – Где?

– В столовой.

Не обременяя себя надеванием обычной обуви, Катерина со всех ног устремилась в нужную комнату.

– Привет.

– Вижу, всё хорошо?

– Очень, – заговорщицким шёпотом сообщила Кет, с разбегу повиснув у мужчины на шее. Ей не терпелось рассказать о результатах, над которыми они месяц чахли, обсуждали и переживали. – Я дома расскажу. Прямо…

– Тут маленькие дети, – раздался ехидный голос Бекс. Кетрин обернулась и непонимающе уставилась на блондинку, только, когда Элайджа поставил на пол, сообразив, что для несведущих порыв души сильно походил на порыв тела. – У вас точно всё в порядке? – теперь уже Ребекка недоумевающе уставилась на смеющихся брата и Кетрин.

К вящей досаде Кет, Бекс в рощу не ходила, чтобы не мешать дочери заниматься, поэтому спустя месяц, когда погода стала по-весеннему тёплой и приятной, а Элайджа вернулся из командировки вновь, брюнеткой было принято решение взять быка за рога.

– Теперь это называется удачное стечение обстоятельств? – переспросил Элайджа. Они подъезжали к дому Сальваторе, и по дороге Кет озвучила все свои планы.

– Да. – Кетрин была непреклонна: – Иначе это уже крайность по отношению к Ребекке. Каждый день чувствую себя сволочью. Да и вообще затягивание всё ухудшит и для Дени. А что тебя смущает?

– Ничего. Ты права. Но я вот думаю, как часто случаются удачные стечения обстоятельств с мной, твоей сестрицей и всеми прочими. – Катерина отвернулась к окну. Скосив насмешливый взгляд, Майклсон примирительно продолжил: – Через сколько времени мне тащить Бекс любоваться подснежниками ясно, но причины я придумать не могу.

– Солнце светит, птицы поют, – сварливо заметила Кет, не желая идти на мировую и надувшись аки мышь на крупу.

– Это не аргумент.

Они въехали в ворота.

– Тебе хочется подышать английским воздухом после своих папуасов племени имени динго донго, и посмотреть насколько хороша Иллюзия и племянники верхами. По-моему, это очевидно любому дураку, а не только президенту здоровенной кор… – сообразив, что её разводят, Катерина замолчала и, пронзив мужчину надменным взглядом, отстегнула ремень безопасности.

Не получилось. Кет стояла, прижав ладони к горящим щекам, и неотрывно смотрела на девочку из чьих глаз вот-вот должны были прыснуть слёзы.

Сначала всё пошло по плану: они с Дени и Дейвом как обычно уехали в рощу, где на поляне-опушке начали выгул лошадок, Элайджа и вправду привёл Ребекку, и, он всё объяснил сестре, но та не выдержала и выскочила на поляну из-за кустов орешника, где они стояли, наблюдая за детьми. И Дени теперь стояла, выпустив повод Иллюзии, и судорожно сглатывала, открыв рот и глядя на мать в паре шагов от себя. С усилием избавившись от одеревенения, Катерина подошла ближе.

– Она нервничает, Бекс, – пробормотала Кет.

– Но она же говорит, – неверяще прошептала блондинка: – Я слышала. Ты же можешь говорить, Дени.

– Не с тобой, – коротко бросил Элайджа.

– Господи, да какая… Ты умница. Всё хорошо! Хорошо! – Кинувшись к Даниэлле, Ребекка схватила уже тяжёлую девочку на руки и закружила по площадке. – Мне не страшно, говоришь ты со мной или нет, Даниэлла. – Наконец, поставив дочь на траву, она опустилась на колени рядом с ней, чтобы стать одного роста и заглянула в глаза: – Я рада, что ты можешь говорить вообще. Я очень, очень счастлива, милая. Ты уже сделала меня счастливой. А что не можешь… – сморгнув набегавшие слёзы с глаз, Бекс улыбнулась трясущимися губами: – Разве мы плохо понимали друг друга, когда ты ни с кем не говорила, зайчоночек мой? Я тебя очень люблю, очень сильно, неважно говоришь ты или нет.

Кивнув, Дени протянула ладонь. Бекс сначала не поняла, потом сообразила дать телефон.

«Тогда почему ты плачешь, мама?»

– Это от счастья, милая. От сильного счастья тоже плачут.

Заплакав, Даниэлла бросилась на шею матери.

– Ну вот и всё, Катерина, – стараясь не слишком коситься на сестру и племянницу, Элайджа переключил внимание на подавленную жену.

– Не всё, – возразила Кет, подходя к нему и по безмолвному приглашению приникнув к плечу. – Она так и не заговорила.

– Уэс сказал, что заговорит. Главное – она преодолела стресс после комы Деймона, а что не может говорить именно с матерью – очень сильное волнение. Рано или поздно оно утихнет, и всё будет хорошо.

– Да?

– Да. Твоя задача была, чтобы Бекс узнала, что она может говорить и при этом дать Дени уверенность, что она может это делать не только с лошадью, а не чтобы она заговорила с матерью. И, – Элайджа улыбнулся внимательно слушавшему диалог племяннику, – вы с Дейвом справились. Всё отлично.

– Только женщины всегда слишком много плачут, – заявил покрасневший от внимания к его персоне Дэвид, надвинув шапку на лоб. – А у нас Иллюзия в рощу ушла. Я схожу приведу.

– Ушла? – Кет, уткнувшаяся носом в плечо Элайджи, смахнула выступившие на ресницах слезинки и встрепенулась, глядя вслед удалявшемуся мальчику. – Правда, забыли про лошадей. Пойду помогу…

Но Элайджа удержал.

– Каждому человеку иногда нужно побыть одному, даже если ему только двенадцать лет.

«Классный он дядька…»

Дэвид, которого периодически просто доканывало наличие такой кучи женщин в семье, устремился к мелькавшей в просвете между ещё не покрывшимися пышной листвой деревьями пятнами рыжей шерсти.

– Тогда прогуляю Аиду, – оглянувшись в сторону блондинки, что-то тихо втолковывавшей улыбавшейся Даниэлле, сказала Кет. – Не думаю, что сегодня до неё будет кому-то дело.

Он понимающе отстранился. Кет кивнула, подошла к Аиде, подобрала петлю на кордео и оглянулась на бывшего мужа, в одиночестве отправившегося по тропинке к дому. Ей хотелось подумать одной, но слова вырвались словно против воли:

– Элайджа, а ты не хочешь тоже погулять?

Он обернулся, разглядывая женщину с кобылкой на фоне весеннего голубого неба.

– Солнце светит и птицы поют?

– Нет, посмотреть и восхититься, как я ней управляюсь.

– Возможно, хочу…

– Ты говорила, что Дени разговаривает. Ты с ней тоже часто разговариваешь, веришь в это?

– Дени разговаривает для себя, и не думаю, что это плохо. В детстве должны быть чудеса. Или хотя бы вера в них, – Кет с нежностью оглядела бредущую вдоль тропинки лошадь и отрицательно кивнула, увидев, что Элайджа нахмурился. – Нет, пусть идёт, всё равно она знает, что я осталась. А ты незнакомый и её нервируешь.

– Так плохо пахну?

– Можешь захотеть её хищницки скушать.

И оба рассмеялись. Ласково пригревающее солнышко растопило остатки серой утренней дымки, зелень наполняла прохладный, влажный воздух терпким травяным ароматом, и события этого дня подействовали на них замечательно, приведя в отличное расположение духа. Кетрин с Элайджей стояли почти на вершине холма, облокотившись о небольшой деревянный плетень, слева отделявший тропинку от крутого спуска, и наслаждались открывавшимся видом на Йоркширские бесконечные холмы.

– Катерина? …времени мало, мне нужно улетать… – Прикрывшая глаза ресницами, чувствуя, как припекает солнце, и окунувшаяся в состояние чем-то подобное дремоте, брюнетка не сразу поняла, что Элайджа не просто говорит ей её имя, а спрашивает и ждёт реакции, и только услышав громкий вопрос: – Ты совсем меня не слушаешь? – очнулась.

– Да, извини, – с трудом ворочая языком, сказала женщина. – Я немного эм… заснула, в общем. И показалось, что ты во сне говоришь. Повтори, пожалуйста, что ты рассказывал.

– Я не рассказывал, – улыбнулся Элайджа. – Я хотел позвать тебя завтра с собой.

– Снова приём? – вздохнула Кет, отлично понимая, что завтра ему будет не до приёмов.

– Нет. На матч «Манчестер Юнайтед» и «Манчестер Сити».

Кет тихонько вздохнула. Прощаться всегда тяжело, а тем более прощаться нехорошо. Оставалось надеяться, что она сумеет держаться достойно, и Элайджа воспримет её рассказ без сильного гнева. Решение было принято давно, но вот и вправду решилась она только сейчас, но подумала, что один день погоды не сделает. В прежние времена она бы вцепилась в него мёртвой хваткой, но за год с рождения Злателины, казалось, изменилась и сама Катерина. Ей не хотелось ничего вымучивать и выпрашивать, хотелось заниматься любимым делом и достичь успеха. И семьи с человеком, которого любила до безумия тоже хотелось, хотелось больше всего на свете, но не любой ценой. Принявший её молчание за попытку придумать вежливый отказ, Майклсон добавил:

– Если не хочешь, можешь не идти. В общем-то, там почти мужская компания и смысла нет, но дальше меня не будет больше месяца в Англии. Но на ночь, конечно, вернусь.

– Нет, я хочу пойти. – Стряхивая с себя задумчивость она потянулась. – На «Олд Траффорд»?

– Да.

– Никогда не понимала, почему ты болеешь за Манчестер Юнайтед. Клуб пролетариев и географически никак не привязан к Йоркширу.

– Я учился при Манчестерском университете.

– Я думала, вы с Деймоном вместе заканчивали.

– Учился в школе при университете, а не в самом. Джордж и отец считали, что ребёнку не стоит жить дома.

Кет пошла по дорожке в сторону, по которой ушла Аида – она знала эту английскую схему обучения, чтобы дети родившиеся с серебряной ложкой во рту не разбаловались, но принять было трудно. Наконец, она выдавила:

– Я бы не хотела, чтобы девочки жили не дома.

– Я не мой отец, да и девочка… Бекс ведь никто не думал никуда увозить.

– Можно личный вопрос? – Дождавшись кивка, она спросила: – Тебе грустно было без родителей?

– Нет. Ник учился там же. Я понимаю, что тебе не нравилось жить одной в Йоркшире, когда ты училась?

Неожиданно она услышала лёгкое недовольство и решила, что не стоило лезть в его жизнь.

– Нет, со мной же была Елена. Просто я думаю о Златке и, – её голос всё же дрогнул, – Софии. А кто будет на матче?

– Нейтленд, и Ной. С супругой, если ты пойдёшь. Последних ты не знаешь, но думаю они тебе понравятся.

– Думаю так, – наконец, она увидела Аиду и, улыбнувшись мужчине, ускорила шаг.

Ночь заглядывала в окошко, а Кетрин всё не успокаивалась. Она ворочалась с боку на бок и вздыхала, не давая Элайдже заснуть, пока он, наконец, не потянул её за волосы, привлекая внимание.

– Ты думаешь о Дени?

– Да. То есть, нет. – Она включила ночник и, сев на постели, натянула простынь на грудь. – Об Аиде и Дени.

– А поподробнее, – попросил Элайджа.

– Я сейчас вспомнила, как зла я была в тот день, когда узнала, что ты отдал мою лошадку ей, и потом я тоже этого никогда не забывала. И, наверное, и сейчас не забыла. А ведь не будь у Даниэллы Аиды непонятно, как бы сложилось с её речью. Точнее, как быстро. – Она помолчала. – В итоге получилось всё к счастью.

– К счастью, что ты научила её подходить к лошади, – пропустив её тёмные кудри сквозь пальцы, сказал Элайджа. – Пока вы не начали гулять, Дени Аиду побаивалась и никогда не подходила близко одна, хотя она ей и нравилась. И уж тем более никому Аида не позволяла командовать собой.

– Значит, мы оба к её счастью. – Облокотившись о локоть, Кет склонилась к нему. – Это же неплохо, да?

– Это очень хорошо, – сказал Элайджа, глядя как загораются в свете ночника тёмно-амарантовые искры в умных и полных радости чёрных глазах. – Это лучшее, Катерина.

Прошёл уже год с тех пор, как ничто не могло их примирить: ни разговоры, ни воспоминания, ни проводимые вместе частые ночи и редкие дни, и даже то, что они могли сделать друг для друга, чего не мог больше никто – дотронуться до самых дальних струн в сердцах. Не помогала и дочь, любовь к которой никогда не воспринималась ими как общее достижение, а как данность обоим свыше, естественная потребность любить Златку, а не заслуга. Весь этот год каждый раз после шага навстречу, кто-то вспоминал действительность, слишком разную для них, чьи миры были разведены жёсткими рамками соглашения. Им мучительно не хватало общих целей, желаний и этой действительности. Сейчас же она была как на ладони, радостной и одной на двоих. Простой, звучащей в каждом слове и каждом звуке из уст Даниэллы. И не было ничего противоестественного, в том, что Катерина, так непривычно и для Элайджи, и для неё самой, принимающая их разделённый триумф – без фанфар и громкого смеха, – глядя, как он целует ей пальцы, едва слышно прошептала:

– Я люблю тебя.

Он конечно же не ответил, но Кет молча купалась в его полном одобрения взгляде, и ей не нужно было никаких признаний. Нет, нужно, но это теперь не имело значения, и не сумев сдержать вздох, она легонько поцеловала Элайджу на ночь. Он в ответ обнял её талию, привлекая ближе и оба закрыли глаза. Все было хорошо.

– Просыпайся, соня, уже пора завтракать. – прошептала Бекс, потихоньку щекоча дочку за розовые пятки. – И Марису покормим, а то она с утра голодная прыгает по коридору, а ты всё спишь и спишь. Рыбку ей сварим…

Услышав, как дочка едва слышно пробормотала спросонья отрицание, Бекс замерла. Дени села на постели и открыла фиалково-синие как у отца глаза. В них читалось обиженное недовольство.

– Ты опять забыла, мама. Мариса совсем не ест варёную рыбу. Она любит только сырую.

И не дождавшись ответа с трудом не расплакавшейся Ребекки, зевающая во весь рот и трущая глаза Даниэлла, как обычно забыв про ночные тапки, прошлёпала в ванную комнату.

Застонав, Кет села на постели и обвела мутным взглядом комнату. Она была одна, на кресле валялась кучка чёрной кожи. Вчерашний день был божественным, хотя бы потому что “Манчестер Юнайтед” в очередной раз выиграл, и преданный ему Элайджа был абсолютно счастлив, скучный и внезапно нелюдимый Нейтленд свалил сразу после матча, а Ной и его жена Рейчел оказались совершенно замечательными людьми, с которыми было просто и легко и на матче, и после матча в баре.

Правда, сначала Рейчел немного стушевалась и сильно морозилась даже для англичанки, увидев внешний вид, а точнее наряд Кет – короткий, кожаный и уже потому вульгарный комбинезон, купленный Элайджей для Катерины в какой-то лавке Южной Америки по пьяни (впрочем, Кет этого нюанса не знала и искренне радовалась подарку, поскольку с её вкусом он гармонировал идеально, сам Майклсон был слишком хорошо воспитан, чтобы сказать женщине, что её одежда неуместна, да и в глубине аристократической души ему тоже всё в её виде нравилось), но после первого гола в ворота «горожан» и общего ликования любой холодок исчез. Вообще, несмотря на скромность, она была первой из жён приятелей круга Элайджи, которая Кет искренне пришлась по душе. Может, ещё и потому что абсолютно любила своего мужа-лётчика? В общем, их пригласили в июне погостить… День задался, вечер тоже, да и ночь…

Улыбнувшись воспоминаниям, Кетрин стянула с тела простынь и, накинув халат, пошла в столовую в поисках Элайджи.

– Доброе утро, Кетрин.

– Доброе утро, Роза. А Элайджа уже вернулся с тренировки, вы не знаете?

– Он уехал около часа назад. Оставил вам записку.

Лицо Кет вытянулось. Вот и поговорили…

– Записку?

– Она в вашей комнате.

«Не захотел тебя будить после вчерашнего. Я говорил, что нужно будет надолго уехать, вернусь через месяц

Элайджа».

Месяц?! Губы Кетрин задрожали. Она сумела заставить себя спокойно относиться к предстоящему объяснению, но чётко распланировала сроки. Когда решилась прыгнуть в ледяную воду, не стоит медлить, а теперь у неё был ещё… почти месяц. Месяц, который она хотела оставить на то, чтобы успокоиться и отвлечься, как планировала. А теперь ей сходить с ума месяц? Её взгляд скользнул по календарю, приколотому к туалетному столику. Впрочем, заняться было чем – кушать тоже хочется, за учёбу нужно платить, а быть на содержании у Элайджи после того, как они расстанутся, брюнетка не собиралась. Машины – это не развлечение, а деньги, и деньги большие, никогда не стоит об этом забывать. Стряхнув с себя оцепенение, она сжала зубы, и одурь прошла.

– Елена, привет. Ты можешь приехать?

– Кет, ты хоть когда-то глядишь на время, – судя по сердитому шёпоту сестры, Елена явно была на тренировке. И тут Кет вспомнила о разнице поясов… – Что с твоим голосом? Тебя кто-то обидел? – И прежде чем, Кетрин успела что-либо опровергнуть, старшая ощутила мерзкую псевдотошноту, сама себе ответила: – Я знаю кто. Прилечу.

– Стоп. Во-первых, со мной всё в порядке, – Кетрин откашлялась, решив сказать полуправду, иначе дотошная Елена бы не отвязалась, – просто я проводила на месяц Элайджу, не выспалась, дети капризничают как никогда, вот и грустно. А во-вторых, ты помнишь, что мы говорили с тобой про гонки?

– Абсолютная дурь, – безапелляционно ответила Елена. – Даже и не думай. Ты помнишь, сколько ребят билось в Штатах?

– Я уже подписала контракт и арендовала «Ягуар». Вспомним дом, милый дом, – нараспев протянула Кет. – Но если ты соскакиваешь, то возьму с собой м… Джиллиан.

– Джиллиан руля боится.

– Зато никому не напоёт в уши.

Елена только вздохнула и повесила трубку.

Две недели и счёт в банке? О, нет, годы нездоровой страсти к железным коням и теперь, когда Элайджа всячески потворствовал ей, у сестры вместе с новыми авто, появились иные возможности. Впрочем, девушка подозревала, что тот же Элайджа бы просто убил Кет, фигурально выражаясь, узнай он о варианте с гонкой. И правильно сделал. Но позвонить бывшему зятю Елены решительности не хватило, и в итоге младшая с взятой в качестве штурмана старшей через три недели очутились в одной из стран Восточной Европы. Впрочем, не одни они – Нейтленд, от которого Кет и узнала в своё время о гонке, тоже не собирался пропустить старт.

Три недели спустя. Восточная Европа.

– Привет, ты хорошо устроился. Увидишь, никакой “SLS” не сравнится, – пожав руку Дику, Элайджа быстро оглядел автомобиль и восхищённо выдохнул. Непонятный холодок, окутывавший их взаимодействие последние пару месяцев, и так и не растаявший ни на работе, ни на матче и других раньше обоих занимавших мероприятиях, исчез в пылу обоюдного восторга. Один был бешеным фанатом трезубца и с покупки первого авто их выпуска ни разу не изменил этой марке, у другого предстоящая гонка была первой на «Мазератти», и Дик это назвал почти потерей девственности. Оба мужчины в предвкушении присели на корточки, удовлетворённо разглядывая матовые на солнце покрышки.

– Хочешь сразу потестить или обед?

Обедом Дику заморачиваться не хотелось, но он проявил долю совестливости. Крайне умеренную, потому что ответ был предсказуем:

– Нахер обед. Влезай.

– Я взял пожевать какой-то белковой жратвы для качков. Заодно посмотрим основные трассы, а потом расскажешь про эту чудо-малышку побольше.

С влюблённостью, которой не знала ни одна их любовница во время заплывов на троих, оглядев ещё раз крылья автомобиля, они устроились на сиденьях.

Неделю спустя.

– Мы седьмые после чек-поинта. – Напряжённо сообщила Елена. – Не войдём в пятёрку.

– Должны, – процедила Кет, идеально входя в поворот. Они немного отыграли, но слишком мало. – Денег не будет.

– Дались тебе эти деньги.

– Я поставила акции «Vine&Spirit» и заплатила за участие всеми своими драгоценностями. Для мотивации не проиграть, или мне не на что будет жить.

– Тогда ты дура, – с чувством выпалила Елена, впиваясь взглядом в лист стенограммы трассы – она предпочитала дедовские способы ралли даже в срит-челлендже. Впрочем, Кет это тоже было удобно. – Мы же впервые здесь и не тянем! Это не с Элайджей гонять, который с тобой в полную силу сроду не едет.

– Потянем. Дальше.

– Триста пятьдесят правый один…

– Помню.

Залитые ночным светом улицы в этой закрывающей глаза на некоторые незаконности для избранных между полуночью и тремя утра страны плавно проносились мимо.

– Доллар лево, пять через триста метров… Вау!

– Что такое?

– Этот Нейтленд. Я думала, он труп. И Эйдан тоже.

– Почему?

– Там крошечный пролёт в ограждении, разделяющем полосы. Они в него вписали и теперь рвут по встречке. А встречка прилично короче на поворотах, но…

– Почему я ни о чём таком не знала, когда мы стенографировали особенности трасс этой дыры?

– А мы бы не вписались задницей. Ты сегодня крута сестрёнка, но до Нейтленда и Эйдана тебе как на четвереньках до Плутона…

– То есть нам их не достать, – прервала нелицеприятные излияния на свой счёт Кет.

– Их уже никому не достать, остальные проскочили мимо съезда, если эту дырку можно так назвать. Конечно, как вариант могут не вписаться в возвращающий на трассу поворот. Но это вряд ли, оттуда гораздо проще, чем туда.

В глазах Кетрин появилось сожаление, она скосила на мгновение взгляд на экран, и вдруг глубоко вдохнула, резко спросив:

– Правила ведь обычные?

– Обычные. Главное добраться до чек поинтов. Против хода нежелательно, но кто будет смотреть? Три километра ноль…

Они обошли чей-то Порше, оказавшись на шестом месте. Но и только.

– Скоро перед финишем будет зигзаг восьмёркой и кольцо, – неожиданно сказала Кет, нажимая на педаль газа. – На них все снизят скорость. Я сверну влево.

– Право, тройка, – возразила Елена.

– Влево, Елена, – неожиданно весело сказала Катерина, переходя на обычный язык и на мгновение глянув в зеркало заднего вида. Старшая увидела глаза близняшки. – Я помню трассу, съезд. Смотри внимательно за каскадом.

– Нет, – девушка почувствовала, как холодеют пальцы, и едва не упустила точку отправления на стенограмме. – Не надо, мы не тренировались там и…

– Дальше.

– Километр, лево, один.

– Есть.

– Кет, нет. Там бетонные блоки и опоры, мы разобьёмся. Машина даже не твоя.

– То есть тебя в вопросе наших хладных тел волнует чужая машина?

– Не паясничай. Ты не знаешь этот «Ягуар».

– Пока с моей различается только цвет. Я знаю от кого стоит рожать, – фыркнула Кетрин, резко вывернув руль и не дав обойти себя опомнившемуся водителю Порше. Бросила косой взгляд на сестру. – Кстати, насчёт Элайджи, откуда такая информация?

– Про что?

– Про вполсилы.

Елена пожала плечами, сделав миниглоток воды.

– Кол говорил, что твой эм… бывший муж носится на дороге с тобой как ретивая квочка с цыплёнком.

– То есть они считают, что я не умею водить?

– Кхм… – только тут до старшей дошло, что в данной ситуации не стоило сообщать об отношении Майклсонов к водительским умениям Кетрин, коими та страшно гордилась лет с четырнадцати. – Я не то, чтобы говорила, что Кол и твой муж…

– Да или нет?

– Да, – вздохнула Елена. – Но ведь оказалось, что правда. Мы шестые только, а за нами не самые лучшие эм…

– Ну-ну… Ладно, что там надиктовано в бумажонке?

– Полкилометра вправо, пять, подъём вмажемся к ебе… кхм …ням триста. – Она скосила взгляд на сестру, надиктовывавшую днём стенограмму на карту с описанием городских трасс. Но та укоризненный взгляд проигнорировала, жизнерадостно ответив:

– Есть. Так мы отыграем у двоих минимум, – идея Катерине нравилась с каждой минутой больше и больше.

– Замечательно, – всё равно сделает по своему, особенно теперь, когда уже не финансы, а её самолюбие получило приличный удар, и Елене оставалось только молиться, чтобы мастерства сестры и удачи оказалось достаточно. – Первые две машины оторвались секунд на семь, почти вровень, остальные растянулись по трассе и не рискнули или не сообразили о финте с сокращением дистанции.

Елена бросила вопросительный взгляд на близняшку. Последняя попытка воззвать к разуму. Увы:

– Значит, наши шансы растут, – раздался хладнокровный ответ.

– Наш поворот влево. Два километра.

– Сестрёнка, ты же не любишь, когда на тебе чёрные чулки в сетку в отличие от твоего извращенца?

– Что?!

– Мотивирую не попадать в гроб, – хмыкнула Кетрин. – Кол стопроцентно напялит шмотки по своему убогому вкусу. Давно заметила, что он неадекватно воспринимает твои ноги.

– Он итак меня убьёт, – неожиданно весело фыркнув, ответила Елена. Ей вдруг всё происходящее тоже понравилось. – Но он не узнает. Сто пятьдесят влево. Давай!

– Охренеть, – моргнув Кол на мгновение расслабился. – Не знаю, чего хочу больше – убить их или восхититься.

– Думаю, и то, и другое, – хихикнула Оливия. – Но вот честно – эту дырку нужно было знать.

– Нужно, только они пропали с экранов, – пробормотал Майклсон и с разочарованием оглянулся в поисках пива. – Что там остальные?

– По-прежнему группой, но немного подрастянулись. – Прищурился Синеджа. – Серая, кажется, выбыла и болтается сбоку. Но это было ожидаемо, девчонки ещё совсем зелёные.

– Да нет. Она верно болтается. – Кол с интересом уставился на экран. Машина, его не интересовавшая раньше, помеченная жёлтой точкой неожиданно ушла влево и выводила пьяные зигзаги на широкой полосе, где-то вне трассы. – Кто шестой номер в «Ягуаре»?

– Ака Кебнекайсе.

– Что за название?

– Женщины, вот и название, – вздохнул Лоренцо, обнимая Оливию за плечи.

– Клёво дрифтуют, – забыв о пиве и непонятном смутном ощущении, Кол фыркнул. – Если пройдут до конца, станут четвёртыми.

– Я помню эту бетонку и трассу. Там неважно, какую скорость можно выжать по максимуму из тачки, больше сотки никто не сделает. Судя по тому, как держат заднюю ось в заносе, могут и третьими.

– Ну, нет. «БМВ» наверное их сделает на финише.

– А я думаю третьи.

– Тогда ставьте, – фыркнула Оливия. Эти споры Кола и её жениха были вечны, сколько она их помнила. – Я разобью. И сегодня поддержу Лоренцо.

– По сотке?

– Идёт. Ладно, как наши?

– На последнем рубеже вторые. Мы где-то вне трассы про*рали, – раздражённо выпалил Лоренцо, тут же оглянулся на стукнувшую кулачком по плечу девушку, – кхм… где-то проиграли поворот. Первый «Астон» Эйдана.

– Не страшно, – выдохнул Майклсон. – На финише будет широкая прямая четыре километра, «Мазератти» Нейтленда сделает «Астон». Главное дожить до неё…

И он замолчал, впившись взглядом в табло, сосредоточившись на первых двух автомобилях, значительно оторвавшихся от остальной группы.

Серебристый в золотом свете асфальт нёсся под колёсами автомобиля, «Ягуар» повизгивал на смене направлений, лавируя между бетонными колоннами строительных опор, у обеих девушек всего за пару минут взмокли лбы, но они уже поймали кураж и концентрация достигла максимума.

– Слева и всё!

– Медвежонок, нам удалось! – Не выпуская руля, сказала Кет. – Поднажмём…

Впереди маячил съезд на основную трассу.

– Нажми! – Отвлёкшись от одометра, завизжала прозевавшая на радостях чёрную точку на дороге Елена, глянув на компьютер и сообразив, что сейчас должно произойти. Она думала, что они могут быть в лучшем случае четвёртыми, но жизнь преподнесла чудовищный «подарок».

Перепугавшись, Кетрин вдавила педаль газа до упора, выжимая всё, что можно, из своего несчастного взревевшего автомобиля. Он чиркнул в нескольких сантиметрах от переднего бампера “БМВ”, одновременно с «Ягуаром» выскочившим в этом месте на трассу, и, подскочив, ударился днищем об асфальт. Водитель «немца» нажал на тормоз, а их авто потащило прямо к деревьям, Елена закрыла лицо руками, даже не успев испугаться удара, но его не случилось – на скорости двести километров в час они проскочили участок с кустами насквозь и сбрасывая скорость вылетели на финишный прямой отрезок трассы, снова разгоняясь до двухсот семидесяти. Финиш серебристое авто пересекло третьим за четверть секунды до “БМВ”.

– Вы были слишком круты, ребята. – Прищёлкнул языком Кол, обнимая довольных брата и Нейтленда. – Нереально круты. Знали?

– До начала, как и все остальные.

– Давно тренировались?

– Неделю объезжали город.

– И только сегодня рассказали! Вонючие морды!

– Дик – суеверный малый, – хмыкнул Элайджа. Усталость и опустошение после концентрации и всплеска адреналина не давали отойти. Нейтленд сидел на каком-то железном крюку, приходя в себя перед нашествием желающих начать чествование. Лавирование во встречном пусть и редком потоке выжало всё из обоих и последний отрезок Дик в гробовом молчании просто вжал педаль газа до упора и автомобиль рвался вперёд с такой силой, что начинал вибрировать на малейших неровностях полотна. После оба отстегнулись, вышли из автомобиля и всё. Радоваться сил не было. – Вода есть?

– Лови, – Лоренцо подал бутылку.

– А как гонка? – промычал Дик, тоже щедро поливая свою голову минералкой. – Мы только за Эйданом вторую часть и следили.

– А ребята тоже только за вами и наблюдали, пока можно было, – рассмеялась Оливия. – В них нет творчества.

– Ничего подобного, я ещё за гуся болел, – возразил Лоренцо. – Поставил десять тысяч и выиграл.

– На гуся?

– Не гусь, а Ака Кебнекайсе, – поправила Оливия. – Третье место было весёлым, Кол прав насчёт того, что с вами и соперничества не было после того пролёта. А там интрига до конца.

– Чувствую себя глубоко униженным, – расхохотался Майклсон, кивнув Дику и присаживаясь на корточки рядом. – Мы не привлекли внимание нашей прекрасной дамы.