Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 45 (всего у книги 118 страниц)

«Утешила».

Доверить себя малолетней девочке неполных четырнадцати лет – на такое можно было решиться только по пьяни. Но Сальваторе был относительно трезв: просто ехать к врачу Деймону не хотелось – он их и впрямь боялся, – да и то, что кость из Клауса была благополучно извлечена и тот помчался дожаривать рыбу к костру воодушевляло.

– Ну вот, – раздался ликующий возглас Керолайн, державшей фонарик. – Ты у нас такая молодец.

– Спасибо, – Ребекка явно не испытывала особой симпатии к будущей невестке и даже не пыталась этого скрывать, взирая на ту с презрительным высокомерием, после чего взгляд серых глаз устремился на Деймона. – Вы тоже скажете, какая я молодец?

– Нет.

– Почему?

– Потому что и так ясно, что ты моя спасительница. Впрочем, я могу сказать, что твоя мама наверняка гордится твоими умениями.

Девочка посмотрела на него всё тем же спокойным взглядом, в котором по-прежнему ничего не откликнулось, и ровно пояснила:

– Моя мама предпочитает молиться за нас. – И она начала аккуратно вытирать щипчики тампоном со спиртом. – Спасибо за похвалу.

Деймон чертыхнулся про себя, речь о родителях Майклсонов как-то не заходила и, судя по всему, случайная фраза была явно не к месту. Потупившаяся Керолайн это тоже невольно подтвердила.

Повисла неловкая пауза.

– Можно сделать тебе подарок?

– Подарок? – Ребекка растерялась – братьев поблизости не было, а спрашивать разрешения у этой белобрысой выскочки, влезшей в их семью и заставившей Ника позабыть о сестре, она не собиралась.

Но Деймон уже сообразил, что перед ним ещё малышка, играющая во взрослую даму, и с долей юмора, к которой примешивалось снисхождение к ребёнку, пояснил:

– В качестве благодарности. Не думаю, что кто-то из твоих братьев будет возражать…

– Это благодарность, значит, можно… – Нетерпеливо отбросив щипчики, она приблизилась к нему. – А что это за подарок? Он здесь?

– Нет, в бунгало, – подав руку, парень обменялся взглядами с Керолайн и кивнул. Протянул девочке руку. – Пойдёшь со мной?

Секунду поразмыслив, Бекс положила ладошку ему на рукав, как это делали великосветские дамы прошлого века.

– Пойду, только не пытайтесь думать, что я только что из начальной школы и меня нужно водить за руку.

– Хорошо…

Оказавшись в комнате, она переплела пальцы за спиной и тщательно устроилась на лёгком стуле, придав себе скучающий вид леди, как учили принимать подарки Эстер и Джордж. Но через мгновение любопытство взяло верх, и Ребекка начала незаметно сползать вправо.

– Не вертись – свалишься.

Мгновенно приняв прежний независимый вид, Бекс скрестила руки на коленях, но встретившись с Деймоном взглядом, вновь улыбнулась и вытянула шею без стеснения разглядывая, что в его руках.

Коса из венецианского стекла покупалась им для кузины, но была исполнена так изящно и невесомо, что подошла бы и девочке. А ребёнок ему показался не по годам взрослым, отчего-то это наложилось на неприятие ею будущей невестки, и Деймон впервые в жизни почувствовал желание позаботиться о ком-то слабее себя, порадовать, и решил поддаться этому порыву.

– Хотите задобрить меня бусами, как конкистадоры индейцев? – Она протянула ладошку. – Это удалось. Спасибо, мистер Сальваторе. Мне очень, – парень услышал, что голос Ребекки дрогнул от волнения и удивился тому, как она сдерживается и не протягивает руку к подарку, а лишь выжидательно смотрит, – очень нравится.

– Деймон… – вложив украшение в ладонь девочки, он подмигнул. – Разве ты не знаешь, что настоящим дамам не положено принимать вещи от малознакомых людей? Поэтому зови меня Деймон.

– Хорошо, Деймон, – она улыбнулась и неожиданно крепко обняла парня за шею, – тогда я для тебя тоже буду Бекс.

И так же резко отпустив его, устремилась в ванную к зеркалу. Роста не доставало, она привстала на цыпочки и через мгновение обвила светлыми прядями украшение, соорудив причёску.

– Где ты так научилась? – поинтересовался стоявший в дверях Сальваторе. Он купил вещицу по совету знакомой и до сих пор слабо представлял, как ею пользуются.

Она улыбнулась.

– У женщин это врождённое, просто у тебя опыт общения с нами маленький…

– Так и есть, – Деймон от души рассмеялся.

– Я не права? – Бекс нахмурила светлые брови. – Ты надо мной смеёшься?

– Нет, – легко соврал парень, – просто мне весело.

Впрочем, не так уж и соврал, решил Сальваторе, услышав, как Ребекка в ответ залилась высоким, полудетским смехом. Она пока ещё не вышла из того возраста, когда просто смех от нечаянной радости не толкуется, как несдержанность или неуместная глупость.

– Мне тоже. Пойдём? Меня Эл с Ником обещали сегодня взять за раками, поэтому я тоже буду смотреть,– болтая, Ребекка выскользнула за дверь. – Это правда, что они красные?..

– Да, но только когда уже вареные. Живые – зелёные…

– А ты их ловил, Деймон?

– Несколько раз, в Швеции. – Она бросила косой, любопытствующий взгляд, и Деймон, поняв, что девочка не хочет быть назойливой и задавать вопросы, продолжил сам: – По ночам побережья тех озёр ими кишат, нужно просто брать за спинки и собирать.

Они пошли к берегу, где Элайджа следил за тем, чтобы жар не переходил на гриле в открытый огонь, чуть подальше щебетали девушки – спутницы Элайджи и Деймона, – а ближе всего под деревом расположились Керолайн с Ником. Он ей что-то неторопливо рассказывал, и судя по блуждающей рассеянной улыбке блондинки о своей работе, но она не возражала, хотя и не слишком понимала тонкостей темы. И оба выглядели до безобразия счастливыми. Бекс вздохнула – неделю назад, брат и его невеста крупно поссорились, она слышала, как Керолайн рыдала, садясь за руль, и уже совсем было обрадовалась, что эта блондинка скоро исчезнет из их жизни. Ник, конечно, побесился, разнёс комнату, но разве это так уж страшно? Погорюет, перестанет, мало ли на свете таких дур… А теперь всё по новой, сам же и побежал мириться. Слабохарактерный лопух, не способный стукнуть кулаком по столу! Хорошо хоть Эл у них не такой. Девочка отвернулась от милующейся парочки и направилась к старшему брату, по дороге продолжая интересоваться будущей охотой за членистоногими.

– А если укусят? Очень больно?

– Да, но это большая редкость. Обычно если наступишь…

– Я тоже когда-нибудь поеду в Швецию… – сделала вывод она.

Великобритания. Йоркшир. Спустя полгода.

Погода выдалась восхитительная – майское солнце, в лучах которого купались невеста и её подружки, рассыпало солнечные блики по витражным стёклышкам готического собора, расцвечивало подъездную аллею, наполняло храм особенно свежим, праздничным светом. Приложившие руку к строительству собора флорентийские мастера вдохнули в его классически мрачные своды лёгкость и радость солнечной Италии, наследницы Древнего Рима, в свою очередь вобравшего в себя жизнеутверждающую силу искусства Эллады*************.

Венчание. Воздушная паутина французских кружев облекала фигурку девушки в свою невесомую пелену – от закреплённого на кельтский манер резного обруча фаты до пенящегося у ног шлейфа. Чуть дрожали золотые локоны, рассыпавшиеся по плечам, губы, про себя ещё раз повторявшие слова, заученные наизусть, и пальцы, сжимавшие букет. Но краше всего были глаза, именно они приковывали к себе внимание прежде всего. Сейчас, пока на миловидное личико не опустилась фата, лучисто-синие, они сияли особенно ярко, с восторженным ожиданием оглядывая окружающих и словно спрашивая: «Всем видно, как я счастлива? Ведь я и вправду счастлива, полюбуйтесь же мною!»

Керолайн казалась удивительно чистой в этом искреннем счастье и, словно в подтверждение, вместо привычных композиций из розанов, орхидей или лилий в её руках были ландыши – символ юности и невинности.

– Милые цветочки, только ягодки ядовитые… – накануне ехидно заметила Ребекка брату, узнав, из чего попросила составить свадебный букет будущая невестка. – Очень даже подходят нашей милашке.

– Ландыш – лекарство, если применять с умом, – вздохнул Кол. – Но от язвы, конечно, не помогает…

Дальше он получил от сестрёнки тумак. Впрочем, не слишком меткий.

Но сейчас, даже стоявшая чуть в стороне ото всех остальных восторженно-взволнованных девушек Бекс признавала, что невестка напоминает одну из тех золотоволосых немецких красавиц-Гретхен, которых любили изображать художники.

Подружки невесты вошли в церковь и пройдя по проходу заняли предназначенные им места.

Стихли разговоры – часы пробили двенадцать и невеста на мгновение прижалась крепче к плечу отца. Всё случилось очень быстро, и хотя Керолайн ни минуты не сомневалась в своём выборе, но впереди её ждала чужая страна, город, далёкий от тихого Мистик-Фоллз, и стиль жизни мало похожий на тот, к которому она привыкла с детства. А ещё чужие для неё люди, особенно открыто выражавшая неприязнь безупречно воспитанная, несмотря на подростковый возраст, сестра Ника. Конечно, не боги горшки обжигают... Засмотревшись на стоявшую поодаль Ребекку, блондинка неловко оступилась, и каблук её туфель «поехал», но не отломился полностью, а жалко повис. Внутри собора уже раздались первые величавые ноты марша.

– Папа?.. – путаясь в ярдах кипенно-белой ткани, Керолайн приподняла ворох юбок и перевела на Билла смятенный взгляд.

Тот уже принялся осматривать её ноги, подёргал каблучок – сломался.

– Не горюй, принцесса, подождут. – Поразмыслив мгновение, он расстегнул ремешки на обеих ногах дочери. – Так всё же лучше, чем хромать.

Марш Мендельсона всё набирал силу…

Керолайн тревожно улыбнулась. Билл, сняв с ног дочери босоножки, ободряюще похлопал её по руке:

– Никто и не заметит, родная. Да и ерунда всё это – у твоей мамы и вовсе длинного платья не было, обычное из хлопка.

– Подождите… – Бекс, сыгравшая сегодня на контрасте чёрного с белым и в отличие от подружек не зашедшая в церковь – видеть венчание она не горела желанием, но и оскорбить Ника неявкой на его свадьбу не могла, – кивнула на свои аккуратные белые туфельки на не слишком высоком каблучке. – У нас не слишком различается размер? Примерь… – девушка выскользнула из обуви.

Не став кукситься, Керолайн подставила Биллу ноги. Туфельки оказались ей чуть высоковаты в подъёме, но Форбс затянул ремешки на задниках потуже, и стали вполне впору.

– Спасибо, Ребекка, – благодарно выдохнула невеста, расправляя складки фаты. – Ты очень нам помогла… Даже не представляешь насколько.

– Не опозорить же тебе моего брата голыми пятками, – сухо кивнула девочка и аккуратно ступая, чтобы не порвать чулки, направилась к автомобилю Эла, с которым приехала – в багажнике должны были валяться кроссовки – он обычно забирал её с репетиций по гимнастике.

Подхватив под руку отца, окинувшего уходящую девочку ледяным взглядом сверху вниз, но решившего промолчать – оно того не стоило и лишь ещё больше растревожило бы дочь, – Керолайн вяло улыбнулась:

– Пойдём, папа? Нас все заждались…

Хотя голос звучал уверенно и улыбка сияла, идя по проходу с отцом девушка ощутила, что былой уверенности как ни бывало. Ребекка её никогда не могла задеть словами: Керолайн сразу поняла, что сестра Клауса её не принимала. Для девушки это не имело особого значения, хотя и слегка огорчало – будущий муж был очень привязан к сестре, но ведь жить ей с Ником, не с Ребеккой. А сейчас… Как это часто бывает – маленькая оплошность, случайность, заставили забеспокоиться. Блондинка оглянулась и неожиданно для себя столкнулась взглядом с человеком, чьи глаза были один в один с глазами её будущего супруга. Он оглядывал её по-хозяйски, с плохо скрываемым презрением, и Керолайн сглотнула – ей показалось, что душа Ребекки на миг вселилась в старика. Она отвернулась, но теперь кожей всё равно ощущала этот взгляд. Судя по сходству с Ником и Бекс, да и у Кола были те же серые глаза – только Элайджа унаследовал от кого-то тёмные, – близкий родственник, с которым её ещё не познакомили. Но кто бы то ни был, он сбил настрой, и произнося молитвы и слова клятвы, девушка постоянно спотыкалась и голос звучал неуверенно.

– Я обещаю быть с тобой в горе и в радости, болезни и здравии… – и она поняла, что не помнит. Керолайн вздохнула, вздёрнула подбородок и уже не стесняясь американского акцента продолжила: – Я обещаю разделить всё, что преподнесёт нам жизнь, и собираюсь быть твоей женой навсегда и навеки.

Откуда у неё в голове возникли последние слова она не знала. Бекс всё же прошмыгнувшая на задний ряд, гневно сверкнула глазами. Навсегда и навеки было написано ею на открытке, подаренной братьям на новый год – значит, Клаус показал её будущей невесте.

– Дрянь… – беззвучно прошептала девушка.

А день катился своим чередом. Всё благополучно разрешилось, вскоре Керолайн поменяла туфли и после открытия вечера в честь жениха и невесты уже не чувствовала никакой неловкости или горечи. Главное было в том, что мужчина рядом отныне принадлежал ей раз и навсегда. Но всё же, вальсируя с отцом, Керолайн скосила глаза – Ребекка стояла вне всяких кружков у стены и разглядывала весело гомонящую толпу. Она не прикоснулась ни к чему из еды и явно ждала случая улизнуть, который наверняка скоро представится – сегодня девочка была никому не нужна, у Элайджи как шафера были свои заботы, Кол уже где-то затерялся, а остальным было явно не до неё.

Керолайн почувствовала укол совести – какими бы ни были мотивы, но сегодня Бекс её выручила, а сама Керолайн, в спешке не подумав, оставила её туфли дома, когда переодевала венчальное платье на другое, без шлейфа. Ребекка так и осталась в кроссовках.

Как только закончился танец, невеста скользнула в сторону.

– Прошу прощения, я заберу у вас этого джентльмена ненадолго, – попросила девушка, подходя к группе мужчин и коснувшись рукава Деймона. – Право невесты.

– И чем я его заслужил, это право? – спросил мужчина, как только они отошли.

– Праведным поведением сегодня, – улыбнулась блондинка, и мгновенно посерьёзнев, попросила: – Деймон, пригласи Ребекку на танец.

Он бросил взгляд на девочку, её ноги и быстро кивнул.

– Хорошо.

– Спасибо, – обрадованная столь лаконичным ответом, Керолайн чмокнула мужчину в щёку и с лёгким сердцем поспешила к столику жениха и невесты.

– Леди, вы не против составить мне пару?

Ребекка не подняла головы, рассматривая какую-то безделушку на столике.

– Друзей не игнорируют, мисс Майклсон.

Она растерянно посмотрела снизу вверх и пробормотала:

– Ты обращаешься ко мне?

– Понимаешь, – подав руку, Деймон доверительно сообщил: – информацию об остальных мисс Майклсон от меня скрыли, поэтому к тебе. Предлагаю ощутить себя героями «Криминального чтива».

– Буду рада. Я сниму кроссовки, хорошо? – Бекс скинула обувь и, поднявшись на ноги, всё же уточнила: – Ты не передумал?

– Нет, – неожиданно ему захотелось дать затрещину ни в чём не повинному Клаусу. – Готова?

– Готова…

Когда музыка стихла, вернувшись на место Ребекка вновь принялась шнуровать кроссовки.

– Где ты так научилась?

– Я занималась пару лет спортивными танцами, твист входит в основную группу. Остальные дамские мне не светят...

Наконец, обувшись, девочка улыбнулась.

– Спасибо, я знаю что это ну… – Бекс передёрнула плечами, – своеобразно для твоего возраста.

– Почему? Ты вроде не карга, – хмыкнул Сальваторе. – Вот если бы было девяносто лет…

Девочка рассмеялась – уж кого вечно облепляли красотки, как мухи медовый пряник, так это Деймона. Успокоившись, она помолчала и увидев, что мужчина ещё не ушёл, смущённо спросила:

– Деймон, ты сейчас очень занят? Много выпил? – быстрый взгляд из-под ресниц. – Я хотела кое о чём попросить.

– Много не успел и зависит от того, о чём речь. Давай, – он подмигнул, – сегодня примеряю роль доброго волшебника.

– Ты не мог бы меня отвезти к Джорджу? Это мой дядя, – боясь, что мужчина откажется, она скороговоркой выпалила: – Здесь недалеко – десять минут без пробок. Просто я не люблю ездить одна на такси… Хотя, с другой стороны…

– Поехали, – вспомнив, что после смерти Финна и Сейдж она боится машин, Сальваторе кивнул. – Доставлю в лучшем виде.

Девочка просияла, в толпе ища глазами брата.

– Я сейчас. Только Элу скажу, что уехала…

Через полчаса она уже взбежала по широким ступенькам к вышедшему их встречать старику.

– Он женился, Джордж! – Бекс прижалась лицом к плечу Говарда, зарываясь носом в рубашку. – Женился на этой…

– Я видел, милая, – вздохнул Джордж. – Но что в этом ужасного?

Деймон, наблюдавший за этой картиной, сдержал смешок: Бекс была рослой и цветущей, даже можно сказать весьма крепкой, а Джордж очень худым, и эти объятия родственников смотрелись комично. Чмокнув девушку в макушку, Джордж кивнул:

– Сейчас поздно, пойдём в гостиную. Флоренс как раз сегодня испекла твой любимый пирог с маком. – Ожидая, что внучатая племянница примчится к нему, пирог он велел приготовить заранее. – Там и поговорим. Или ты голодная и что-нибудь существеннее? Может, отбивную?

– Да, – блондинка сморщила покрасневший носик, – ничего в рот не лезло из этого места. Отвратительная кухня. – Кухня была высшего разряда, но Ребекку переубедить было невозможно. Обернувшись, она представила подошедшего к ним мужчину. – А это Деймон Сальваторе, он мой друг.

Джордж поднял брови, Сальваторе изобразил улыбку и кивнул.

– Здравствуйте.

– Ну что же вы стоите в дверях? Раз друг – добро пожаловать к столу, молодой человек.

– Я… – попытался отказаться Деймон, но был прерван снисходительным:

– В приличном обществе это называется долг сопровождающего. Хотя в наши дни выкидывают из автомобиля, полапав и не узнав имени дамы.

– Вашей внучке четырнадцать лет! – рявкнул Сальваторе, проклиная тот час, когда в нём взыграло благородство.

– Я знаю, – хмыкнул старик. Ребекка уставилась умоляющими глазами на Деймона. – У вас странно извращённое понятие слова друг, мистер Сальваторе. Вы сопровождали мою племянницу как друг, а не как её возлюбленный, но это не меняет долга вежливости. Впрочем, если вы спешите, нужно просто сказать, и мы не будем назойливыми...

«Твою ж мать, а не зря Клаус его не выносит…»

– Я не спешу. – Он шагнул за порог.

Впрочем, всё оказалось далеко не так страшно, как представлялось в начале. Ночью, с удобством устроенный в одной из спален особняка Говардов, Сальваторе невольно усмехнулся: он не помнил, когда подвозил юную леди с вечеринки в последний раз, и дело ограничивалось чаем с пирогом. Само по себе забавно…

Ребекка проворковала с дедом весь вечер, лишь изредка обращаясь к нему, но от предложения посидеть с ними Деймон не стал отказываться – хотелось выспаться, а не тащиться на свадьбу. Он вспомнил, с какой злостью Бекс говорила о Керолайн… Клаусу по возвращении из свадебного путешествия придётся туго: девочка видела в его жене исключительно врага, от которого нужно избавиться. В этой семье явно назревал конфликт. И, несмотря на то, что Деймон прекрасно относился к новоявленной миссис Майклсон, ему очень не хотелось, чтобы Ребекка потеряла желание жить у себя дома. Старший сын в семье, находящийся не в слишком хороших отношениях с отцом, после смерти матери он рано ощутил, что значит быть чужим в родном доме и с тех пор старался появляться там как можно реже, не провоцируя лишних скандалов. Школа была частная, каникулы Сальваторе обычно проводил на слётах и походах: к окончанию школы горы Шотландии знал от и до, побывал на всех островах родной Британии, в Перу и Мексике… Но было одно большое «но»: если ты мужчина, такая кочевая жизнь вполне нормальна, а вот девушке таскаться по городам и весям – ничего хорошего для будущего. В этом Деймон оставался консерватором.

Пол Экман – американский психолог, в том числе занимался распознаванием лжи.

Бен-Невис – высшая точка британских островов (1343 м).

Монблан – высшая точка Западной Европы, принадлежащая массиву Альп(4810 м)

Кастор – одна из вершин Швейцарских Альп.

обедать(прим. автора) – ужинать, но т.к. Бекс англичанка, то для неё вечером обедать.

Man(англ.) – игра слов человек, мужчина. Сейчас мало употребляется по причине повальной толерантности и феминизма))

Шамони – город, расположенный в Альпах

Полуденный Пик – Aguille du Midi, пик и туристический комплекс на скале по прямому пути на массив Монблана

какелон – котелок для фондю

фондю – швейцарское(а так же французское и итальянское) блюдо из сыра, вина и добавок к ним, приготавливаемое на открытом огне.

Имеются ввиду:

“В одном королевстве жила принцесса необычайной красоты. Наступила пора выходить ей замуж, и от женихов, конечно, не было отбоя. Однако принцесса не торопилась соглашаться. И вот она придумала условие:

– Я выйду замуж за того, кто принесет мне прекрасный эдельвейс!

Девушка знала, что выполнить ее желание не так-то просто. Эдельвейс растет высоко на неприступных скалах, в непроходимых горах.

Женихи не стали сдаваться и отправились на поиски цветка. У кого-то храбрость закончилась при первом же взгляде на острые скалы, кто-то понял, что невест не так уж и мало, кто-то начал карабкаться по склонам, но сорвался вниз и разбился.

Лишь одному юноше улыбнулась удача. Не одна неделя прошла, прежде чем подошел он к подножию гор, долго и мучительно карабкался он наверх. Но до эдельвейса добрался.

Обратный путь был еще сложнее. Юноша преодолел множество опасностей, пережил невзгоды. И вот он предстал перед принцессой. Она была восхищена:

– Ты единственный, кто смог исполнить моё желание. Ты смел и мужественен. Будь моим мужем!

Но, взглянув на принцессу, юноша разочаровался: ведь пока он ходил за цветком, она состарилась. Поэтому он отказался от брака и покинул замок.”

“Двое молодых влюбленных очень пылко любили друг друга. Но в силу обстоятельств они должны были расстаться навсегда. Одна только мысль о предстоящей разлуке и о том, что они никогда уже больше не увидятся вселяла в них невыносимую тоску. И единственным выходом навсегда остаться вместе они посчитали смерть. Взявшись за руки, они сбросились со скалы. И с тех времен серые скалы покрыты ковром из белоснежных цветов эдельвейса. А цветок эдельвейса стал символизировать стойкость, мужество, счастье и любовь.”

Давным-давно на самой высокой вершине Альп жила прекрасная фея, которую все звали Снежная Королева. Жители гор и пастухи взбирались на вершину, чтобы полюбоваться ею, но все они падали со скалы и разбивались в ущелье.

Судьба так распорядилась, что ни один смертный не мог жениться на Снежной Королеве. Но, несмотря на это, многие смельчаки пытались поговорить с ней, надеясь, что им удастся добиться её.

Каждому просителю разрешалось придти в величественный ледяной дворец с хрустальной крышей, где стоял трон Королевы. Но в тот момент, когда он начинал говорить о своей любви и просил её руки, появлялись тысячи гоблинов, хватали его и сбрасывали со скалы в бездонную пропасть.

Королева спокойно наблюдала за этой сценой, её ледяное сердце было не способно чувствовать. Легенда о хрустальном дворце и прекрасной бессердечной королеве достигла самых далёких альпийских деревушек и дома бесстрашного охотника. Очарованный этой легендой, он решил попытать счастья. Покинув свою долину, он шёл много дней, взбирался на покрытые снегом и льдом вершины, наперекор пронизывающему ветру.

Не раз ему казалось, что всё потеряно, но мысль о прекрасной Королеве давала ему новые силы и заставляла идти дальше. Наконец, после многих дней покорения вершины, он увидел перед собой сверкающий на солнце ледяной дворец.

Собрав последние силы, молодой охотник зашёл в Тронный Зал. Он был так потрясён красотой Снежной Королевы, что не мог вымолвить ни слова. Королева молча смотрела и думала: раз он не просит её руки, значит и нет нужды звать гоблинов.

Но вот, к её большому изумлению, она обнаружила, что его поведение тронуло её сердце. Она поняла, что ей нравится этот смелый охотник, который был моложе и красивее предыдущих просителей её руки. Шло время и Снежная Королева, хоть и боялась в этом признаться, с радостью бы вышла замуж за этого молодого человека.

А в это время гоблины наблюдали за своей госпожой; вначале они были очень удивлены, а потом стали всё больше и больше огорчаться. Они очень боялись, что их Королева может нарушить закон, и это навлечёт на Горный народ гнев Судьбы.

Видя, что королева не спешит отдавать приказ, чтобы избавиться от охотника, гоблины решили взять инициативу в свои руки. Как-то вечером, когда стемнело, они выскочили и схватили молодого охотника. И сбросили его со скалы. Снежная королева видела всё это в окно, однако ничего не могла сделать. Но ледяное сердце прекрасной и жестокой феи растаяло, и она стала простой любящей женщиной.

Из глаз упала слеза, первая в её жизни. Слеза Снежной Королевы упала на камень и превратилась в маленькую серебряную звёздочку.

Это был первый эдельвейс... цветок, который с тех пор растёт только в самых высоких, самых труднодоступных вершинах альп, на краю пропасти...

Эллада – Античная Греция

====== Глава XVIII (Часть I) ======

Великобритания. Йоркшир.

– Триумфальное возвращение, – обозрев широкое крыльцо поместья, хмыкнула Катерина. – Хорошо, что я не собираюсь ни с кем объясняться. Хотя пустить слух о тебе, на коленях вымаливающем прощение, всё-таки очень симпатичная мысль, согласись…

– Даже не думай, – предупредил Элайджа, отстёгивая ремень безопасности. – Никаких историй о стирании коленных чашечек или сделаешь ещё один резвый круг вокруг дома, наподобие того, который случился в последний раз.

– Вообще-то это норма вещей в замужестве, а точнее в предложении руки и сердца даме, – возвела к крыше автомобиля очи Кет, откидывая свой ремень и распахивая дверцу. – Другой вопрос, что ты только прикидываешься джентльменом.

– Норма устарела.

Они вышли из автомобиля и не спеша направились ко входу в дом.

– То есть после свадьбы женщине не стоит опускаться на колени ни при каких обстоятельствах, включая даже кхм… определённые? – Очутившись на ступеньку повыше, она обернулась и, невинно хлопнув ресницами, с сожалением ответила: – Как послушная жена, я учту твоё пожелание, хотя и не приветствую его.

– И кто тебя воспитал такой пошлой? – вздохнул мужчина, касаясь лёгким поцелуем её носа и пытаясь сдержать улыбку. – Точно не родительский дом.

– Пошлой? Ничего подобного. Я просто справедлива и правильно понимаю жизнь. Мужчина до, женщина после – в этом и есть сакральный смысл вальсов.

– Сильно заблуждаешься, – сообщил Элайджа, забывая о своей привычке не демонстрировать личную жизнь на публике. Крыльцо собственного поместья, конечно, назвать публичным местом можно с трудом и тем не менее… – Не знаю, как в общем, но в твоём конкретном случае жизнь несправедлива, поэтому никаких вальсов.

– Ты лишаешь меня возможности побыть сенсацией в дамском обществе. – Она надулась, стягивая перчатки. – Я, может, грезила об этом долгими зимними вечерами в Штатах. Ну и ладно, – губы брюнетки остановились в дюйме от щеки Элайджи, обдав его рот облачком пара, – мы ведь найдём другой способ их занять?

– Обязательно, хотя, если жаждешь предоставить мне ещё дамского общества помимо себя… – он потянул зубами серёжку на ухе. – Ну кто же против.

– Боюсь, тебя на всех не хватит, – хихикнула Катерина, стараясь не обращать внимания на то, как кровь стучит в висках. – Слишком много работы на меня.

– Ты такая выносливая натура?

– Для моей будущности важно, что ты вынослив, – её ладошки скользнули Элайдже под пальто, голос чувственно понизился: – В свободное от работы время будешь решать мне тесты по матану. Я собралась поступить на вечернее отделение, а все эти закорючки-интегралы и матрицы… Ну, вот полный ноль.

Со смешком отпихнув мужа от себя, девушка распахнула дверь.

– Отвратительный матрас, – объявила Кетрин, с разбегу плюхнувшись на кровать. – Неужели именно сюда я так хотела попасть?.. – Спрыгнув и поплотнее завернувшись в банное полотенце, она начала бродить по комнате, разглядывая обстановку. Собственно, обстановки никакой и не было – два сиявших вечерней тьмой окна, встроенный шкаф-купе с матовыми зеркальными дверцами, прикроватная тумбочка и сама кровать внушительных размеров. Негусто. – Может, попробуешь мою комнату?

– За тобой привычка не платить по долгам? – Скосив на неё насмешливый взгляд, он открыл шкаф, взяв с полки первую попавшуюся рубашку.

– Такая красота не должна простаивать без дела, – запротестовала Кет. – У меня и креслица, и столики, коврик…

– И лотосы, которым нужно менять воду по утрам. Мне как-то не улыбается глядеть на часы в ожидании горничной в ответственный момент.

– Кстати, а часы-то где? Будильник? – Отстранившись, она подняла брови, оглядывая девственно-пустую тумбочку. – Телефон? Я съем его на завтрак, клянусь.

– Не съешь. – Элайджа начал застёгивать рубашку. – Я так встаю.

– Да уж. – Катерина театрально-тяжело вздохнула и, подойдя, «невинно» провела пальцем по его груди. – Ты точно там живой?

– Живее всех живых, и, если ты продолжишь прыгать в этом и дальше, убедишься лично.

– Я не против, но кушать тоже хочется. – Подхватив с кровати сарафан, приготовленный перед тем, как Элайджа отправился показывать ей свою душевую, Катерина скрылась в ванной. – А как же моя мечта в сотню тысяч долларов?

– Можешь там краситься, переодеваться и спать, пока я в командировках. – Донёсся из-за двери приглушённый голос мужчины. – Или поселить своего кота, который к этой постели и близко не подойдёт.

– Но коврик я сюда перенаправлю, – фыркнула девушка, распаковывая свой фен. – Не морозить же мне ноги. И кошачий столик – на нём будет спать Мартин!

– Посмотрим…

– И почему женское «нет» – это почти всегда «посмотрим», а мужское «посмотрим» значит «нет»? – себе под нос пробормотала она, и продолжила, возвысив голос и перекрывая гул: – Мартин – мой питомец, он не любит спать один. Скучает...

– А я не люблю спать втроём, – отрезал Майклсон. – Готова?

– Да. – Она нырнула с головой в следующее сухое полотенце, вороша уже подсохшие пряди, и вновь появилась в комнате. – В доме что-то изменилось, с тех пор, как мы разв… мм… расстались шесть лет назад?

– Не слишком. Реставрация в основном, но местами – да. – Он приподнял волосы у неё на макушке, взлохматил. – Хочешь посмотреть?

– Угу. Во сколько вы обедаете? – Поправив завернувшийся воротничок его рубашки, Кет присела на кровать и начала шнуровать босоножки.

– Семь. Ещё примерно пол часа. – Остановившись и оглядывая обнажившиеся коленки, каждую ямочку которых он уже изучил, Элайджа неожиданно резко добавил: – Давай быстрее, я хочу тебе кое-что показать.

– Женщина может медлить, если речь идёт о красоте, – кокетливо хмыкнула Катерина, нарочито аккуратно поправляя ремешки.

– Тогда ты получишь свой подарок только завтра.

– Почему не после обеда? – Её ручки запорхали по щиколотке и вторая сандалия оказалась зашнурованной практически моментально.