Текст книги "Приходите за счастьем вчера (СИ)"

Автор книги: Darena

сообщить о нарушении

Текущая страница: 57 (всего у книги 118 страниц)

Адвокат внимательно посмотрел на клиентку, взвешивая «за» и «против» не свойственной ему откровенности. В итоге кивнул:

– Я Вас слушаю.

– Семь лет назад, что заставило Вас, успешного, независимого человека, пойти на такой риск? Ведь всё было рассчитано именно на то, что рано или поздно афера раскроется, и жить каждый день в страхе, что Ваша судьба в руках чужих людей и их кхм... эмоциональных состояний.

– Очень большие деньги. – Он заметил чуть приподнятые брови девушки. Она была неглупа и хотела продолжения. – В тот момент мне срочно требовалась сумма, которой я не располагал, и которую пообещал предоставить Джордж Говард в обмен на услуги.

– Для чего?

– Для оперирования и лечения сына.

Она смешалась:

– Извините, я не хотела… – Елене стало неожиданно стыдно, хотя причин смущаться вроде бы не было, но вопрос всё равно задала: – А почему мистер Майклсон не предпринял мер по лишению Вас эм… статуса?.. К… мой деверь не склонен к сентиментальности.

И покраснела ещё сильнее.

– Всё же он нашёл мои доводы, которые я только что озвучил Вам, убедительными. При условии, что я не разглашаю эту историю ни при каких обстоятельствах.

– Понятно, – кивнув, девушка встала. Листик с телефонным номером остался лежать на столе. – Теперь мне абсолютно ясно, что я ничего не получу, требуя бумаги. Спасибо за уделённое время и до свидания.

– До свидания, мисс Пирс.

Она подхватила перчатки со стола, но на входе остановилась, обернувшись. Не самый взвешенный порыв – Кетрин никогда бы такого не пришло в голову, но сейчас Елена пребывала в смешанных чувствах из-за всего, что узнала, собственной неудачи и брякнула первое, что пришло на ум:

– Мне жаль, что Вам пришлось делиться со мной личным, и, надеюсь, с Вашим сыном всё в порядке, мистер Клиссен.

– С ним всё в порядке, Елена.

– Вы…

– Я видел и Вас, и Вашу сестру, мисс Пирс, – равнодушно объяснил адвокат, опускаясь в кожаное кресло за рабочим столом.

– Не думала, что запомнили. – Елена стала совсем уж как вареный рак, напоминая школьницу, отчитываемую строгим преподавателем. – Извините за обман.

– Я юрист, мисс Пирс, – вздохнул Клиссен. Неожиданно в его ледяных и бездушных глазах аналитика промелькнуло что-то от человеческих эмоций. – Да и голосок у Вас иной, а изменить даже не подумали. – Ещё более внезапно, чем назвал её имя, он продолжил: – Около полугода назад или чуть больше был запрос по этому делу на проверке. Но почему-то она не выявила нарушений.

– Запрашивали все документы?

– Все, которые не составляют адвокатской тайны, разумеется, – уточнил Клиссен.

– Понятно, – брюнетка улыбнулась – ниточка крохотная, но её всё же дали. – Спасибо за помощь.

– Удачи.

Зайдя по дороге к выходу в туалет, девушка критически оглядела себя – разволновалась и теперь кожа блестела потом. Со вздохом открыв сумочку, она начала искать матирующие салфетки, но как назло вместо их постоянно попадалась бархатная коробочка. Быстро оглядевшись по сторонам и убедившись, что никто не потревожит её в этой комнатке, брюнетка раскрыла футляр. Алые капельки засверкали в ладони и, не удержавшись от соблазна, Елена приложила украшение к груди, застегнула. Спустя мгновение и звёздочки александритов в обрамлении лучистых бриллиантов сели на мочки ушей. Красиво. Носить подаренные Колом украшения Елена не стала, но и выпускать из рук вещи стоимостью с её родной дом побаивалась и возила с собой, собираясь при случае вернуть. Можно, конечно, было оставить в особняке в Бразилии – вряд ли бы там кто-то покусился, однако подобный поступок казался брюнетке каким-то не очень достойным. Чем бы ни руководствовался Кол теперь и вообще, когда дарил, он хотел ей помочь и отдать дань... Чему? Неважно. Но теперь кулон и серьги постоянно мозолили глаза, попадаясь в руки, и Елена никак не могла удержаться от слабости примерить украшения, если бывала в одиночестве.

Как может в человеке уживаться столько всего? Аморальность на грани беспредела и одновременно изысканный вкус и тонкое чувство прекрасного... Она погладила невесомую цепочку кулона. Понравилось ей или нет, что Майклсон оказался неожиданно мягкосердечным? Вопрос с неожиданно трудным ответом. Хотя, нет, мягкосердечие не то качество – оно в Коле отсутствовало как данность. Беспринципность. Только обратная сторона медали, не отрицательная, а та, благодаря которой его оценка всегда была… индивидуальной. Елену это пугало в нём больше всего – она с детства усвоила, что человек в своих поступках должен хоть как-то опираться на прецеденты, это рождает уверенность в социальных связях, а с Колом общение напоминало хождение по минным полям. Когда, где рванёт, рванёт ли вообще и, если да, то с какой силой – всё было зыбко и наугад… Так понравилось или нет это конкретное проявление индивидуального подхода? Она приблизила личико к зеркалу, и от подсветки камешки вспыхнули искрами ещё ярче. Нет, не понравилось – сердце чуть оттаяло, а сейчас это было ни к чему. Когда-то девушка попыталась узнать, в обход неблагоразумно удалённого досье от Кетрин, чем именно занимается мистер Колин Майклсон, но так ничего и не нашла – только пару раз его имя упоминалось в качестве юриста, ведущего процессы. Все они были по сугубо экономическим вопросам, в основном мошенничества, но это была единственная их общность, и, поняв, что, не привлекая внимания, не сумеет разобраться, она подавила эти порывы ненужного любопытства и больше не думала о роде деятельности своего случайного любовника... Вмиг рассердившись, брюнетка сдёрнула украшения и быстро шлёпнула их в футляр.

Через минуту она по-прежнему в непонятных чувствах шла по улицам Лондона.

Луизиана. Пригород Батон-Руж.

– Но, Рик… – Кетрин возвела глаза к потолку. – Выходит, я летела через полмира, чтобы выслушивать нотации о том, как хорошо мне остаться с Элайджей? Просто потрясающе!

Она с размаху плюхнулась на скрипнувший от неожиданности диван. Кабинет преподавателя истории и просто уважаемого человека, входящего в городской педагогический совет Батон-Руж, повидал всякое, но эту посетительницу если бы мог – вытолкнул бы всеми своими внутренностями. Она всегда приносила проблемы.

– Я не говорил тебе оставаться с мужем, не передёргивай, Кетти, – Аларик нервно прошелся по комнате. – Я предлагаю тебе вместо того, чтобы плести интриги и совать нос, куда не просят, поговорить с ним начистоту.

– Он не желает этого, неужели не понятно? – она вскинула брови. – Угрожает отобрать у ребенка.

– Почему?

– Потому что поверил в донесения своей службы охраны и видеть меня не собирается.

– Ты всерьёз? – Зальцман облокотился о краешек стола. – Майклсон ведет себя как нервическая институтка? Кто из нас сошёл с ума, племянница?

– Эл не прощает предательства, – глухо обронила Кет, крепче обнимая диванную подушку. – Или доказательства абсолютны.

– Речь не о предательстве, Кетти. Я не думаю, что Майклсон будет тебе мелочно мстить, отравляя жизнь.

– Может ты впервые слышишь, но вы мужчины по натуре…

– Не перебивай, – жестом остановил её Аларик, и, к его удивлению, племянница послушалась. – Ты беременна его ребенком, любой стресс для тебя отразится в первую очередь на нём, а смена обстановки всегда стресс. Зачем же вынуждать тебя лететь через полмира? Мне не нравится вся история, а в первую очередь непонятны мотивы, из-за которых Майклсон запер тебя в месте, которого и GPS навигатор не считывает, и плюс отобрал документы.

– Мне тоже не нравится. Но есть некоторые нюансы, – вздохнув, женщина пояснила: – Рик, так получилось, что на меня прямо оформлено большое количество счетов. Учитывая обстоятельства и отсутствие доверия между нами, какое-то время Элайдже желательно, чтобы я была полностью в его руках. И мои документы в том числе.

– Может быть и так, – кивнул Рик. – А может иначе, и он не хочет, чтобы ты разболтала что-то важное?

Мужчина поднял брови в немом вопросе.

– Да, – Кет медленно кивнула, – я изучала отчётность корпорации в том числе бизнес-планы.

– Если найдутся заинтересованные слушатели, а они найдутся, и захотят встретиться с тобой, вряд ли он будет в восторге от этого факта и без привязки к «InterStructure». – Мужчина помолчал. – Либо тебе и вправду опасно выходить за периметр этой виллы.

– Как видишь, я в Луизиане, уже побывала в Италии, и ничего не случилось.

– Вы сейчас не вместе, поэтому он может не желать объяснять тебе нюансы, чтобы не посвящать чужого человека в бизнес. И даже не его бизнес, а того же Кола – твой младший деверь личность известная в определённых кругах, – задумчиво растягивая слова произнёс Рик. – Последний вариант наименее вероятен, но он возможен. В этом случае я бы предпочёл переправить тебя в руки Майклсона.

– Ты этого не сделаешь, – резко ответила Катерина.

– При условии, что ты остаешься тут, под присмотром Дженны.

– Но именно сюда он и пришлет своих людей, – Кетрин поднялась на ноги. – А я ещё не готова к встрече тет-а-тет, хочу посмотреть добытую отчётность. Дядя, – она смотрела округлившимися глазами, – то есть ты отказываешь мне в помощи…

– Пока нет. – Зальцман сделал ещё один круг почёта по комнате. – Что с Еленой? Она сидит там?

– Уже нет. Её раскусили, и она сбежала не далее как вчера.

– С твоими документами?

– Да.

– Вы соображаете, что это противозаконно?

– Да ладно, – Кетрин весело подмигнула, – летала уже четыре раза и отпечатки никто не спрашивал.

«Рисковая девочка. Хотя нет – обе…»

Подойдя к бару, он налил виски, отхлебнул глоток и надолго замолчал. Кет уже отчаялась продолжить разговор, когда услышала:

– В общем, давай так: я помогаю с адвокатами по твоему разводу, как смогу, – личико женщины просияло, – но взамен вы мне каждые сутки сообщаете, что с вами всё в порядке.

– Ты самый зачётный из всех, – сообщила брюнетка. – Я всегда это говорила.

– Отцу?

– Старушонке Амалии. Она отговаривала Дженну от замужества с «разведённым неудачником в драных джинсах», – сделала серьёзное лицо Катерина. – Ставила на того журналюгу.

– Я из-за Амалии обязан по гроб жизни?

– Ну конечно. – С чувством превосходства Кет пояснила: – Лягушки не имели привычки всплывать кверху пузиками на глазах людей из «ТNYT*» в супчике твоей нынешней жены.

– И чем я купил такое расположение? – Аларик хмыкнул – малышки Пирса с младых ногтей были меркантильны по отношению к людям. Только дай палец… – Убей – не помню.

– Ананасовое мороженое Елене и шоколадное мне. – Глаза Кетрин заблестели от воспоминаний. – Тот жлоб постоянно приносил нам фисташковое, и только один брикет на двоих.

– Вообще-то, фисташковое любит Дженна, – хмыкнул Аларик, выходя из кабинета.

– Ну, это его печали, почему он за бортом, – передёрнула плечиками брюнетка, тоже покидая комнату: – и теперь она любит тебя.

– Наконец-то. – Анна выбежала в коридор и по-взрослому всплеснула ручонками, явно повторив за кем-то: – Сколько можно, утонули что ли? Мама сердится – у неё суп остывает.

Коридор потонул в громовом хохоте.

– Ну и что ты думаешь? – поинтересовалась у мужа вошедшая в спальню Дженна. В окна давно уже глядела ночь.

– Что она не права.

– Почему же? – Миссис Зальцман, присев на кровать, провела рукой по волосам лежащего на ней мужчины.

– Хотя бы потому, что впала в крайность. Вполне понятную в её положении. – Увидев непонимание в её глазах, Рик пояснил: – Девочка слишком долго прожила среди людей, вся жизнь которых бизнес, и теперь видит в действиях Майклсона только рассудочность. Точнее автоматически его мотивы оценивает с точки зрения бизнеса.

– А это не так?

– Не совсем, ты видела его на похоронах Алека – так не трясутся над женщиной, которую могут разлюбить за неделю.

– Хочешь сказать, что он бы ей простил это просто потому, что она его женщина?

– Не простил, – поморщился Аларик. – Отреагировал бы иначе.

Дженна смотрела в окно. Алек был единственным братом, настоящим старшим братом для неё, и теперь она словно впервые почувствовала ответственность за девушек. Они, конечно, уже взрослые… Взрослые ли? Женщина часто думала, каково это расти без матери, искренне презирала Раду – причину стольких несчастий, когда один из богатейших людей Нью-Йорка за год стал просто обеспеченным человеком. Дело было не в богатстве – как многие дети, выросшие в благополучии и достатке, Дженна ценила его постольку поскольку, как нечто само собой разумеющееся, но за тот период, когда Алек едва не спился, ненавидела бывшую невестку… Ещё и потому, что знала – брат так и не нашёл женщину, равную своей «актрисе», как он шутя её называл. Было в Раде, её лице, что-то поистине дьявольское, неизменно вырывающее из толпы равных красавиц и привлекавшее к ней взгляды окружающих. Хотя и Кетти, и Елена были менее красивы, нежели их дива-мать, но овал лица и выражение глаз унаследовали в полной мере… Однако, несмотря на это, обе племянницы заняли место в её сердце, ещё когда молоденькая Дженна Пирс сразу после смерти родителей обосновалась в Мистик Фоллз, чтобы быть поближе к единственному оставшемуся родному человеку. В детстве девочки вместе с ней гуляли, частенько оставались ночевать, когда Алек уезжал в командировки, играли… После несли шлейф на свадьбе и подавали кольца. Повзрослев, просили прикрыть перед отцом… Почему-то сейчас Дженна вспомнила, как Елена испекла свой первый большой пирог – американскую шарлотку на её день свадьбы, а Кетрин сделала ожерелье из ракушек, добытых в походе, с их с Риком инициалами… И теперь, увидев, как давит на плечи девушки, которую она помнила ещё ребенком, всё случившееся, не знала, чем помочь дочери Алека. Тяжело.

– Она напоминает мне лягушку из детской сказки про сметану, которая сбивала масло, – спустя продолжительное молчание вдруг сказал Зальцман. Он с момента своего появления в их семье легче понимал Кетрин, чем Дженна, больше склонная к Елене, с годами это тем более усилилось и женщина прислушалась: – Только я постоянно думаю, что может это вовсе и не сметана, а трясина, и чем сильнее барахтается, тем быстрее утонет.

– Да ты романтик, – попыталась пошутить Дженна, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – А Елена хоббит?

– Ту, с длинными волосами, запертую в башне**, – вздохнул Рик. – Я говорил Алеку, что ребенок-перфекционист – это ненормально, но он не слушал – гордился ею. И мне совсем не нравится, что она ввязалась во все эти кроличьи бега. Такие вещи не для Елены.

Но увидев расстроенные дымчато-серые глаза жены, не стал развивать мысль. Приподнявшись, положил ладонь на плечо. – Иди сюда. Всё будет хорошо, племянницы обе умные и сообразительные девочки. И у них есть куда прийти, ты это знаешь. Как-нибудь разберёмся.

Она поправила прядь волос и улыбнулась тому, с каким замечательным человеком её свела судьба. Скользнула в постель, почувствовала, как обвились крепкие руки вокруг талии. Всё будет хорошо…

Республика Колумбия. Пригород порта Барранкиилья.

– Для неё я на конференции. Беременность, поздний срок, поэтому лишняя нервотрепка ни к чему… – Переключив фурнитуру и оставив наушник, Клаус вышел из внедорожника. С последними перелётами он устал как собака, но водить предпочитал сам – меньше ушей. Хотя навигатор в Колумбии работал откровенно хреново. – Всё, что знал – Макнилл рассказал, завтра проведём встречу.

Зайдя в снятый им пару дней назад дом, мужчина тяжело вздохнул и спустился вниз. Подвальная комната раньше использовалась как огромный чулан, но благодаря ряду нововведений – кафельным полам, обстановке из двух пластиковых стульев со столом и гибкой резиновой дубинке, которая не слишком часто использовалась – Макнилл уже стал разговорчивым, – оказалась отличной комнатой для содержания пленника. Он сидел, примотанный к стулу с деревянными подлокотниками, ноги и руки бессильно повисли, из одежды остались лишь трусы. Клаус не был садистом по жизни, но в данном случае было не до сантиментов, и разбираться с вопросами и допрашивать предпочитал сам. На столе стоял стакан, бутылка с водой. Сев, он выпил полстакана – на улице было непривычно жарко, налил ещё, после чего, подойдя к Макниллу, выплеснул тому в лицо. Спекшиеся губы Уитни зашевелились.

– Очухался? – скучающе спросил Майклсон. – Хэй?

Мужчина смотрел безучастно, его организм слишком устал бороться. Клаус подошёл к столу и, взяв бутылку, вылил остатки на голову бывшего начальника службы безопасности. Минералка с шипением стекала по присохшей крови, но своё дело делала – взгляд пленника приобрёл осмысленное выражение.

– Твоя дальнейшая судьба в твоих руках. Поведёшь себя правильно – будешь жить, и жить хорошо. Нет – не обессудь.

– Я всё рассказал.

– Вариантов у тебя было не так уж много, – Клаус устало опустился на стул, закуривая. Обычно сигарет он не употреблял, но нужно было чем-то занять руки. – Мой интерес в другом. Тебя приведут в более приличный вид за следующие два дня, а после ты встретишься с заказчиком. От того, как сыграешь, будет зависеть многое.

– Вероятнее всего они меня убьют.

– Вероятнее, но не стопроцентная уверенность, – согласно кивнул Майклсон. – Но в противном случае несчастья придут из моих рук. Не к тебе. Я придерживаюсь симметрии в подходе – учитывая, что вы собирались пустить в расход жену моего брата с его ребенком в животе…

– Я согласен.

– Логично.

Если рисковать не ради своего ребенка, то за что же ещё… Отперев дверь, Клаус пошёл наверх, отдавать приказ охране насчёт Уитни.

Луизиана. Пригород Батон-Руж.

– Проходи, – физиономия Элайджи была ожидаема, хотя на побывку его никто не звал. Но Аларик всё же пропустил гостя, захлопнув двери перед носом его охранников. – Они остаются за бортом.

– Хорошо, – Майклсон прошёл в холл, быстро оглядевшись. – Где Катерина?

– Присаживайся. Кетти тебе не доступна, – Аларик прищурился, оценивающе оглядев мужчину сверху вниз, – пока.

– Это значит, что ты собираешься её переубедить? – Элайджа устроился на диване. Он ожидал худшего приема.

– Это значит, что я выслушаю твои доводы, из-за которых ты вломился в мой дом в шесть утра в компании двух мордоворотов, – сказал мужчина, садясь в противоположное кресло. Выпить хотя бы кофе он не предложил – людьми, близко знавшими Рика Зальцмана, это принималось практически за оскорбление. – Ты вроде манией величия не страдал и, думаю, это не изменилось.

– Не изменилось.

– Могу сказать, что славно, но чувствую, что не так, – кисло констатировал Зальцман. – Давай прямо – Кетти что-нибудь угрожает?

– Да.

– И насколько серьезно?

– Она жива лишь чудом, а её машина не подлежит восстановлению, – сухо сообщил Элайджа. – Позвони ей – нагулялась за неделю. И Елене.

Повисло секундное молчание – Зальцман взвешивал аргументы.

– Позвоню, – Рик потянулся к трубке, – но снова обращаться со своей племянницей как со скотиной я тебе не дам.

– Так она описала свою жизнь в Бразилии? – Голос наполнился иронией, но глаза Майклсона остекленели. – В двухэтажной вилле, где ей едва ли не лизали пятки?

– Так я понял её жизнь в вольере под пальмами в компании ручных обезьянок, – холодно сообщил Аларик, набирая номер.

Вполне справедливо, но только Майклсон не желал это признавать.

Через несколько длинных гудков, раздался заспанный голос:

– Хэлло, Рик? Мы договаривались на вечер, а сейчас… – послышалась возня, – не надо, милый… сейчас шесть утра.

– Идиот, – констатировал Зальцман, услышав, как от неожиданности лязгнули зубы бывшего зятя.

– Вероятно, да, – пробормотал себе под нос Элайджа, до которого дошло, что Катерина гоняла кота.

– У твоего муженька, живущего в Европе, вечер, и он не стал демонстрировать изыски манер, прилетев сюда ни свет ни заря, – Аларик, давая ей время прийти в себя, продолжил: – Неудачное замужество, Кетти, только и всего.

– Элайджа у вас дома?

– Именно так.

– Передай – пускай уезжает туда, откуда приехал, – в тоне девушки зазвенела сталь. – Я встречусь с ним, когда и где захочу, и на тех условиях, какие мне будут интересны. На этом всё.

– Удачная женитьба и ласковая женщина, – хмыкнул Элайджа. – Дай телефон, Рик.

– Не бросай трубку. Он жаждет тебя, и это важно, – сухо бросил Аларик, переключая телефоны.

– С раздвинутыми ногами? – Кет явно была зла и ещё не проснулась, загремев посудой. – Рик, почему ты звонишь на мобильник, если у него прорва народу, которая засечёт место…

– Именно так, радость моя, – перебил пылкую речь Майклсон. – Но насчёт ног разочарую бурные фантазии – меня интересуют исключительно твои раздвинутые ушки.

Намек на её лопоухость настроения брюнетки не улучшил, как и стандартный приступ токсикоза от запаха кошачьего корма.

– Катерина? – переспросил Элайджа, послушав тишину в течение минуты. – Не будь истеричкой. Это серьёзно. Кетрин…

– Майклсон, твой голос не способен довести меня до истерики – только до унитаза. – Раздалось тяжелое дыхание, она переключила на громкую связь. – Я только проснулась и обнимаюсь с этой неотъемлемой частью туалета, неужели не ясно?

– Извини, не подумал. Надеюсь, ты в порядке?

– Мне наплевать на твои извинения, Майклсон, – она откашлялась – после рвоты голос сел. – Я с тобой развожу реверансы, только из-за того, чтобы ты оставил моих родных в покое с утра пораньше. Чтобы ты свалил из их дома, я ясно выражаюсь?!

За то, как именно она сейчас выражалась в разговоре с ним, Элайдже хотелось хорошенько поддать Катерине по заднице, но он не стал акцентировать внимание на столь недоступных желаниях.

– Ты должна вернуться в Бразилию.

– Я никому ничего не должна и тем более тебе, – и словно в подтверждение её слов заработал кран. Женщина, не теряя времени, умывалась, намереваясь сбежать в ближайшие пятнадцать минут.

– Ты должна нашему ребенку.

– Я теперь никому ничего не должна, – повторила Кет. – Если ты не оставишь меня в покое, мой ребенок будет расти без отца, пока я не найду замену биологическому донору спермы. Это всё, что я имею тебе сказать по поводу него.

– Чтобы он рос хоть как-то, ты должна быть здорова, – спокойно пояснил Элайджа, в очередной раз гася жажду убийства беременной женщины, взрывавшую мозг. – То, что ты ещё жива – стечение обстоятельств, теперь я ясно выражаюсь?

– Нет, мне пока ничего не ясно, – холодно ответила женщина и быстро продиктовала: – Отель «Quality Suites», жду.

– У Елены твои документы. Позвони ей и скажи ехать в ближайший дом – мой, Клауса или Кола, где бы она ни была. Или свой в Мистик Фоллз.

– Не могу. Она вылетела в Бразилию, и сейчас в самолете.

– Макаэ, Рио?

– Салвадор, Баийя.

Элайджа чертыхнулся – у дьявола на рогах.

– Ты придумала? – Не став дожидаться очевидного подтверждения, он продолжил: – Её встретят. Пусть не покидает пределы аэропорта. – Молчание. – Катерина, ты там не уснула?

– Майклсон… Ты… – она глубоко вдохнула, Элайджа представил, как темнеют карие глаза. – Если с ней что-нибудь случится из-за твоей корпорации, я не остановлюсь ни перед чем. Хорошенько запомни это.

– Я запомнил. – Он положил трубку, раздражённо пробормотав: – Тофана*** выискалась. – Несколько секунд Элайджа глядел на телефон в руке, швырнул на столик, – дай кофе, Рик. Голова раскалывается.

– Только кофе?

– Только кофе, – твердо подтвердил Элайджа – к приезду Кет нужно было иметь свежую голову.

Превосходно умевший возводить между собой и неприятными ему людьми эмоциональные стены Элайджа столкнулся с симметричной реакцией. Но теперь ледяная глыба была между ним и Кетрин. До Елены дозвониться не получилось, хотя регистрацию на рейс она прошла и абсолютно точно прилетела в Бразилию. Дальше след терялся. Сейчас они с Кет и охраной сидели в самолете, чартером летящим в Баийю. За всё это время женщина ни разу не подошла на расстояние вытянутой руки, не сопротивлялась, когда он забрал документы Елены Пирс, но делала всё в глухом молчании. Элайджа уже битый час разглядывал её крепко сжатые губы, стиснутые в замке пальцы, быстро бьющуюся жилку на напряженной шее – боится.

– Не переживай так, вероятно у Елены разрядился телефон или что-то подобное, – он на мгновение отвлёкся от бумаг. Ко всему Катерина ничего не спрашивала, и это добавляло очков к степени его раздражения.

– Меня не посвятили в твои вероятности моего возможного убийства.

– Ты не задавала вопросов.

– Ты и так сделаешь всё возможное, – коротко сообщила Катерина, бросила на него презрительный взгляд и отвернулась к иллюминатору.

И снова потянулось бесконечное время, он просматривал документы, а когда скосил глаза в следующий раз, брюнетка спала, уткнувшись носом в боковину кресла. Не самое удобное положение. Искренне веря, что делает это потому, что ей неудобно спать, а не из снедающего желания потрогать Кет, до кожи которой ещё не удалось докоснуться, Элайджа, подхватив женщину на руки, пошёл устраивать её ночлег. Тёплое тело, пахнущая розовой водой кожа – какие последствия могут быть от прикосновения губами ко лбу? Под мужскими пальцами платье Катерины поползло с плеч, она задрожала, но не просыпалась. Майклсон уже расправился с верхними пуговками, когда, целуя губы, почувствовал соль на них и увидел, что Кет плачет во сне. Отрезвило, заставив взять себя в руки. Ей часто снились кошмары, он это узнал ещё со времени их отдыха в Бразилии, но постепенно они уходили и становились не такими глубокими. Однако сейчас Кетрин скулила не переставая, по щекам катились капли, а кожа, несмотря на тёплый плед, стала гусиной.

– Катерина… – тряхнув женщину за плечо, он позвал. Но она не раскрывала глаз, плача. – Просыпайся, кошечка! – Поколебавшись мгновение, Элайджа залепил брюнетке сильную пощёчину. Обжёгшая щеку боль всё же заставила ресницы Кет распахнуться, но осмысленности во взгляде не было – только паника загнанного зверька. Отпихнув от себя мужские руки с силой, которой он не ожидал от столь хрупкой, сонной женщины, Катерина вскочила с кресла.

– С ней что-то случилось, – скрестив ладони на тяжело вздымавшейся груди, Кетрин отступила. Глаза затуманились, взгляд ушел в себя, и Элайджа понял – сейчас его не замечают. И боятся. – Что-то плохое. Елене очень страшно и… – она запнулась, подбирая слова. – Мерзко...

Бразилия. Штат Баийя. Клуб “As anel duma python”****.

Щёлкнул замок, цепь, удерживающую её запястье, приковали к какой-то трубе. Елена не сопротивлялась – какая разница, – и, подтянув ноги к груди, села на пол, длина цепи позволяла.

– Тихая с*ка, – одобрительно заметил один из охранников.

– Общественной с*кой станешь ты, когда меня найдут, – скучающе-холодно ответила девушка, на самом деле внутренне съёжившись от ужаса. – Сколько раз вам говорить, я сестра Катерины Майклсон, а не она.

– Заткнулась или я вспомню, что у тебя рабочий ротик, – сплюнул главный. Девушка ему не нравилась, вела себя ненормально для пленницы, но имя Майклсона он где-то слышал. Только где?

К счастью они ушли, прежде чем брюнетка начала судорожно всхлипывать. Затошнило, но напомнив себе, что придется сидеть в луже собственной рвоты, Елена сглотнула, успокаивая бунтующий желудок. Нужно найти занятие и самое простое – оглядеться.

Место было тёмным, то ли подвал, то ли чулан, но не холодным точно. Она ощупала руками пол – синтетический коврик, но хоть что-то – заботились. Интересно, почему она одна?.. Была бы ещё какая-нибудь девушка, может, было бы не так страшно. В темноте время длилось бессчётно, Елена не помнила, когда её засунули в предыдущий подвал. Сколько прошло? Она поднесла руки к голове, потрогала слипшиеся косицами волосы – точно больше суток. Что и как с ней случилось, Елена помнила плохо. Прилетев в Бразилию и получив сообщение от сестры не выходить из аэропорта, она пошла в туалет, помыла руки, потом к магазинчикам дьюти-фри и поесть. Взяв продуктовый набор в виде пары бутербродов и стаканчика с чаем, уже собиралась вернуться на место, но тут какая-то женщина попросила помочь ей с ручкой сумки… Дальше Елена очнулась в неизвестном месте, где за больше чем сутки ещё ни разу не видела лучика солнца.

– Кет, помоги мне. – Глупо, конечно, но Елена верила в их связь и, свернувшись клубочком, зарыдала. – Кет, Кет, Кет… Мне плохо.

– Оборзели сявки?! – Громовой рык потрясал здание. Импозантный мужчина – идеально выбритый, в дорогом костюме, с щегольски-белым платком в петлице разбушевался не на шутку. – Вы кого мне притащили, уроды?

– Она утверждает, что Елена Пирс, – совсем уж тихо ответил Ману.

– Был приказ доставить Катерину Майклсон. – Всплеск прошел, голос Перейры понизился до обычного тембра. Но страх проштрафившихся подчиненных меньше не стал.

– У неё были нужные документы, а валялась без сознания, – пустился в объяснения мужчина, но тут же смолк под взглядом шефа.

Повисло молчание, видимо, Перейра искал самый безобидный выход.

– Трахали?

– Чистая. – Не совсем истина, но тот факт, что девушке пришлось поработать ртом, никто за дело не считал, и ответ прозвучал предельно искренне. – Она сестра нужной, близняшка, может, ещё пригодится?

– Пригодится. – Перейра тяжело вздохнул – девицу попросили перехватить по прилете в Бразилию, что он и сделал, но зачем и почему, его покровители не объяснили. Не тот уровень, а значит – хреновая ситуация. При действительно высоких ставках и его размажут заодно с девкой. Или за неё. А ещё недавно казалось мир играл всеми радужными красками: три клуба, расширение поставок и ассортимента товара, вилла и красавица-жена с бюстом четвертого размера – всё было незыблемо. Хотя оно и сейчас незыблемо, успокоил себя мужчина. Не стоит накручивать. Сомнения были отброшены, вернулся привычный Перейра: – В любом случае такая девица для чего-то сгодится, но пока не трогайте. Дайте ей чего-нибудь поесть и переведите наверх. – Подчиненные стояли, не веря, что так легко отделались. – Идите, и поживее. Кроме Пабло.

Когда они остались вдвоем, сеньор Перейра кивнул на кресло заместителю, сам устроившись за столом.

– Мне нужна информация на Майклсона, его службу безопасности и отношения в семье…

TNYT* – The New York Times – третья по популярности газета в США;

Аларик имеет в виду персонаж сказки братьев Гримм “Рапунцель”;

***Тофана – род знаменитых итальянских отравительниц, создавших в том числе яд Aqua Tofana (“Вода Тофаны”)

****As anel duma python – от порт. кольца питона.

====== Глава XX (Часть III) ======

Бразилия, штат Баийя, Сальвадор.

– В любом случае тебе нужно разрешение, – угрюмо сказал старший Майклсон. – Мы не можем зачищать бордели и клубы по собственной прихоти.

– Беспокоишься за мою шкуру?

– Не люблю ароматы фавел*, в которых придется искать твои конечности… – хмыкнул Элайджа и тут же пожалел о своих словах – им с Колом вовсе не было весело, просто помогало не сорваться, однако Кет, сидящая в соседнем кресле и вперившая в него свой тёмный взгляд, это вряд ли осознавала.